Глава 4

Паола вышла из спальни незадолго до девяти часов; в восемь ее разбудила горничная, которая принесла завтрак.

Паола уже знала, что графиня Рауло никогда не поднимается раньше девяти и, кроме того, не любит видеть кого бы то ни было, пока не закончит свой туалет. В молодости графиня славилась красотой, и сейчас ей было обидно, что она стареет, хотя говорила об этом не часто.

Поэтому Паола имела возможность передать перстень маркизу, если он откликнется на ее просьбу прийти в кафедральный собор: она мота почти незаметно ускользнуть с виллы.

Ей следовало возвратиться назад задолго до того, как графиня Рауло обнаружит ее отсутствие.

Рассудив, что не стоит выглядеть слишком заметно, она выбрала простое белое платье. Вместо модной шляпки надела на голову длинный шарф, походивший на небольшую шаль, — итальянские женщины надевают такие, когда работают в поле.

Паола достала сверток из сумочки. Подумав немного, извлекла из него перстень и, так же как вчера, надела его на средний палец левой руки, а затем повернула камень в сторону ладони, чтобы он не был заметен.

Пока она проделывала все это, бриллиант блестел и искрился в лучах солнца, льющихся из окна. И снова ей показалось, что он живет собственной жизнью. Только она никак не могла понять, добрый он или злой.

Спускаясь по лестнице, она увидела горничную, которая толкала перед собой столик с завтраком для графини Рауло.

» Я все правильно рассчитала «, — снова похвалила себя Паола.

Стояло прекрасное утро, жары еще не было, дул легкий ветерок.

Девушка вышла на улицу. Цветы, растущие возле виллы, и главная улица, ведущая к собору, показались ей восхитительными. Как много ей еще предстоит увидеть в Лукке! Она даже Пожалела о том времени, которое графиня Рауло считала нужным проводить на вилле и тратить на отдых.

— К чему эта спешка, моя дорогая? — успокаивала ее графиня вчера. — Ты пробудешь здесь до конца лета и, если сразу все осмотришь, тебе станет скучно.

— Я думаю, в Лукке невозможно скучать, — возразила Паола. — Я никогда не представляла, насколько интересен этот город — ведь в нем сохранилось столько прекрасных зданий.

— Я всецело разделяю твои чувства. Когда я путешествую по разным странам, меня всегда тянет домой.

Паола шла в одиночестве, хотя по правилам ее должен был сопровождать слуга, и поэтому спешила к собору.

Прохожих было мало, и девушка не чувствовала на себе любопытных взглядов — возможно, благодаря неброской одежде.

Через несколько минут она увидела собор.

Ее снова очаровали дивные арочные входы и высоко взметнувшаяся колокольня. Она была двухцветная и выглядела совсем не так, как башни, которые Паола видела ранее.

Войдя в собор, она с облегчением заметила, что и здесь совсем немного прихожан. Она направилась к капелле святого Франциска, которая оказалась абсолютно пустынной.

Окропив себя святой водой, Паола купила свечу.

В капелле уже горело несколько свечей. Наверное, те, кто зажег их, тоже просили особой милости у святого.

Она подошла к зажженным свечам, молясь, чтобы маркиз появился и она смогла передать ему бриллиант, холодивший ладонь.

Дочитав молитву до конца, Паола услышала сзади какой-то шорох. Она обернулась и увидела мужчину. Ей показалось, что он наблюдает за ней из-за массивной колонны нефа.

Мимолетный взгляд на него убедил ее в том, что это не маркиз. Почему же этот человек смотрит на нее? Она вновь повернулась к нему спиной.

Только теперь Паола поняла, что за ней действительно следят. Она чувствовала, как скользит по ней взгляд этого человека, и ей стало страшно.

Даже в тусклом освещении собора она заметила, что незнакомец не похож на итальянца. Она, конечно, могла и ошибаться, но все-таки его кожа была намного темнее, чем у итальянцев.

Ей вспомнилось все, что Хьюго говорил о возможной опасности.

Поскольку маркиза до сих пор не было видно, Паола решила спрятать перстень.

Она поднесла свечу к губам — так она всегда делала, когда была маленькой девочкой, — потом зажгла ее от другой горящей свечи и, приставив палец к чашечке, куда ставят свечи, позволила перстню соскользнуть туда. Сверху тщательно установила свою свечу рядом с другими, горевшими возле образа святого Франциска.

Едва она спрятала перстень, как с противоположной стороны капеллы возник другой мужчина. По-видимому, он вошел в собор через западный вход и, прежде чем явиться в боковой придел храма, подходил к алтарю.

Взглянув на него, Паола поняла, что это и есть маркиз.

Он был внушительного роста, широк в плечах, темные волосы, зачесанные назад, открывали высокий лоб. Как она и ожидала после услышанного разговора, он был очень красив.

Теперь у нее не оставалось никаких сомнений, что маркиз выполнил ее просьбу и пришел за перстнем, и, наверное, было глупо перепрятывать его.

Она снова оглянулась и никого не увидела. По чутье подсказывало ей, что незнакомец все еще стоит на том же месте.

И она подсознательно бросилась прочь от зажженных свечей, преклонила колени перед алтарем, подойдя поближе к маркизу.

Он смотрел на статую святого Франциска.

— Вы… пришли, — сказала она тихо, — я так и думала, что вы придете, но…

Она набрала воздух в легкие, чтобы сказать ему, где спрятан перстень.

Но в этот момент четверо мужчин окружили их с такой скоростью, что она не сразу смогла понять, в чем депо.» Двое стояли по бокам, еще двое — сзади. Паола почувствована, как что-то тяжелое уперлось ей в поясницу.

— Если не хотите, чтобы вас покалечили, — сказал один из них, — идите за нами туда, куда мы вас поведем, если подымете шум, будете убиты.

Паола судорожно глотала воздух, но маркиз оставался невозмутимым.

— Что вам нужно? — спокойно осведомился он.

— Потом узнаете, — ответил человек, стоявший у них за спиной. — А сейчас пошевеливайтесь, если не хотите, чтобы вас тащили силой.

Паола заметила, что он довольно бегло говорит по-итальянски, хотя это явно был не его родной язык. Однако его произношение и голос выдавали в нем человека необразованного и грубого.

Маркиз, понимая, что сипа на стороне незнакомцев, и не сомневаясь, что они могут выполнить свои угрозы, последовал за человеком, шедшим впереди него. Рядом с Паолой тоже был разбойник, другой стоял сзади, и ей ничего не оставалось, как следовать за маркизом.

Она чувствовала, как бешено стучит ее сердце, и, прекрасно сознавая, что это за люди, подумала, не лучше ли сказать им, где спрятала перстень, — тоща возможно, они оставят ее и маркиза в покое?

При этом она вспомнила о Хьюго, о том, как он чуть не погиб, когда искал перстень, и как важно для него, чтобы маркиз получил его в целости и сохранности.

«Что же мне делать? Что делать?»— в ужасе спрашивала она себя, чувствуя, как в спину ей упирается дуло пистолета.

Она до конца не была уверена, что эти люди могут хладнокровно убить ее и маркиза, пока они в соборе. Ио вокруг уже никого не было видно, и если б они решились на убийство, то вполне могли скрыться незамеченными.

«Что мне делать?»— терзалась неразрешимым вопросом Паола.

Вот они прошли мимо алтаря, а затем обогнули его.

Здесь тоже было пустынно. Слышался только звук их шагов по устланному плитами полу.

Паоле казалось, что она слышит за своей спиной тяжелое дыхание вооруженного человека…

Перед ними возник темный дверной проем. Хотя Паола никогда не была здесь прежде, почему-то решила, что он ведет вниз, в подземную часовню.

Девушка сознавала, как опасно спускаться в подземелье с этими людьми. Но разве могут они вдвоем с маркизом одолеть четверых?

Дверь подземного склепа была открыта, они вышли и стали спускаться по ступенькам. Двое шедших впереди взяли зажженные фонари, стоявшие наготове слева от лестницы.

«Все было подготовлено заранее!»— подумала Паола.

Эта мысль испугала ее еще больше. Что они скажут, что сделают, когда поймут, что ни у нее, ни у маркиза нет с собой перстня?

В подвал вели два пролета ступеней. Спустившись по лестнице, они прошли через другую дверь. Она тоже была не заперта, хотя в замке торчал большой ключ.

Теперь они двигались по коридору, напоминающему обыкновенный лаз. Потолок здесь был такой низкий, что маркизу пришлось наклонить голову.

Они прошли через еще одну незапертую дверь в большой подвал.

Даже при свете фонарей было видно, что он совсем обветшал. Па попу валялись выпавшие из стен кирпичи и рухнувшая с потолка штукатурка. Казалось, здесь нет другого выхода, — только тот, через который они вошли. Шедшие впереди остановились. Затем один из тех, что были сзади, произнес:

— А теперь, синьор, скажите этой женщине, чтобы она отдала нам перстень, который принесла вам и который у меня украли в Индии.

— Где он был до того украден у меня! — возразил маркиз. — Вам, без сомнения, известно, что перстень был подарен мне Мизамом из Хайдарабада и принадлежит только мне одному.

— Вы, конечно, можете так думать, — насмешливо ответил разбойник, — но, поскольку я был среди тех, кто нашел его в руднике, считаю, мои права на него побольше ваших!

Он говорил грубо и агрессивно, и Паола, глядя на него, подумала, что такого дьявольского лица в жизни не видывала.

Он не был чистокровным индусом, очевидно, в его крови смешались несколько рас. Кроме того, он был намного крупнее и выше своих сообщников, и Паола мысленно назвала его «Великаном».

Такой не остановится ни перед чем, не раздумывая, прибегнет к насилию; чтобы достичь желаемого. Он был вооружен револьвером, а его соумышленник, стоявший за спиной у Паолы, держал в руке другой.

Двое остальных были типичными индусами, но с такими же злыми и хитрыми глазами, как у их главаря.

— Вы привели нас сюда насильно, — сказал маркиз, — и я советую вам отпустить эту леди. Я никогда не видел ее раньше и сильно сомневаюсь, что она может отдать вам то, что вы хотите.

— Она явилась сюда передать вам бриллиант, который вы искали в течение последних месяцев! — злобно рявкнул Великан. — Или она отдаст его мне, или я убью вас обоих!

Паола в ужасе вскрикнула, а маркиз спокойно предложил:

— В таком случае я вполне уверен, леди сделает вам это одолжение, но мы должны получить гарантию, что после этого вернемся назад, живые и здоровые.

Паола посмотрела на Великана и заметила, как вспыхнули его глаза. Теперь для нее было совершенно ясно: заполучив перстень, он тут же, без всяких колебаний, убьет их обоих, чтобы они не могли проинформировать полицию о случившемся.

Собравшись с духом, она сказала:

— Я… я не могу дать вам… перстень… поскольку его нет… у меня нет… с собой.

— Что это значит «нет с собой»? — в гневе закричал Великан. — Вы вызвали сюда маркиза, значит, собирались положить перстень ему в руку!

— Да… я понимаю, — согласилась Паола, — я не была… не была уверена, придет ли он, и решила… передать в другой день.

Четверо сообщников уставились на нее, но она смотрела только на маркиза.

— Я… простите меня, — сказала она ему, — я не ожидала, что… может случиться что-то в этом роде.

— И я тоже, — ответил маркиз. Он повернулся к Великану.

— Теперь вы видите, что мы не можем удовлетворить вашу просьбу, значит, вы должны отпустить нас.

— Обыскать их! — приказал Великан.

Он так свирепо прокричал последние слова, что можно было не сомневаться: он способен на любую гнусность.

Индус, стоявший сзади, заломил ей руки за спину.

Она попыталась противостоять новому унижению, но внезапно увидела, что маркиз застыл на месте, а индус обыскивает его.

Тогда она гордо выпрямилась и тоже замерла.

Руки индуса ощупали ее ноги, обыскали туфли, но перстня нигде не оказалось.

Великан наблюдал за происходящим, не скрывая своей ярости, оттого что его люди не могут найти то, что он хочет.

Двое индусов разочарованно посмотрели на него и беспомощно развели руками.

— Теперь вы видите, что ошиблись и перстня у нас нет, — сказал маркиз. — Предлагаю вам компенсацию за путешествие, чтобы вы могли вернуться туда, откуда прибыли.

— Неужели вы думаете, что мне этого достаточно? — гневно спросил Великан. — Бриллиант мой, и я хочу получить его!

Некоторое время все молчали, пока Великан не обратился к Паоле:

— Говорите, где он, чтобы я мог получить его и отпустить вас.

— Я не могу сказать вам этот — ответила Паола. — Он в таком месте, которое вы никогда не сможете найти, спрятан там, откуда никакой вор не сможет достать его.

Великан быстро подошел к ней и, нагнувшись прямо к ее лицу, прошипел:

— Не думайте, что подобный ответ меня устроит! Я переехал с одного конца земли на другой — получить то, что принадлежит мне. Или вы говорите мне, где перстень и как я могу получить его, или я буду держать вас обоих здесь до тех пор, пока вы не скажете.

Паола покачала головой.

— Это невозможно… почти невозможно… для вас… найти его, — повторила она. — Если вы отпустите меня туда, где он лежит, тогда, возможно, мы сможем поговорить об этом.

— Чтобы вы послали за полицией, так, что ли?! — осклабился Великан. — Вы меня дураком считаете? Снова воцарилась тишина. В конце концов после тяжелых раздумий он сказал:

— Что ж, когда вас начнет мучить голод, тогда, может, и измените свое решение. Вас здесь никто никогда не найдет, и вы не выйдете отсюда, пока не скажете мне то, что я хочу знать.

Каждое произнесенное им слово сочилось ядом, и Паола инстинктивно сделана шаг назад.

— И помните, — заключил Великан, — если вы не скажете мне, где бриллиант, завтра я найду более убедительные способы заставить вас сказать то, что мне нужно.

Последние его слова эхом прокатились по подвалу.

Он направился к двери, через которую они проникли сюда.

— Пошли отсюда! — сказал он. — Оставим их, пусть поразмыслят над моими словами.

Когда головорезы потянулись за ним, Великан, указывая на девушку пальцем, с ухмылкой заявил:

— Думаешь, ты очень умная? Я найду камень, за которым приехал, а до тех пор ты и твой высокомерный дружок посидите здесь без пищи и воды!

Он словно хлестал ее по лицу.

Взяв фонарь. Великан вышел из подвала. За ним последовали остальные.

Узники услышали, как ключ повернулся в замке, как стихали их шаги, когда они пересекали следующий подвал, и хлопнула еще одна закрывающаяся дверь. Они стояли неподвижно до тех пор, пока не стих последний звук.

Паола повернулась к маркизу. Шарф соскользнул на затылок, и она машинально сняла его. Маркиз пристально смотрел на нее.

— Я… мне очень жаль, — вздохнула она.

— Вы держались очень мужественно, — ободрил ее маркиз. — Я совершенно уверен, что, будь на вашем месте другая женщина, она отдала бы им бриллиант.

— Но… я… не… У меня его нет! — возразила Паола.

— Я нисколько не сомневаюсь в этом, — ответил маркиз.

Паола вспомнила, как досконально обыскивали ее индусы, и покраснела.

— Между прочим, — молвил маркиз, — может быть, вы скажете мне для начала, кто вы и где спрятан бриллиант, который доставил столько неприятностей?

Паола решила, что незачем рассказывать ему слишком много.

— Меня зовут Паола, и Хьюго Форд попросил меня отвезти вам бриллиант, который ему удалось вернуть.

— Он рассказал мне об этом в письме, оно ожидало меня, когда я вернулся в Лукку, — сообщил маркиз, — но я не предполагал, что он не понимает, насколько опасной может быть для вас роль посредника.

— Я тоже не могла представить себе, что опасность так велика, — сказала Паола дрогнувшим голосом. — Должно быть, кто-то посторонний прочел записку, которую я вам написала!

— Я тоже так думаю. А значит, шпион находится в моем доме и этого я так не оставлю!

В словах маркиза угадывался гнев, но выглядел он все таким же спокойным и сдержанным, как и во время инцидента с Великаном.

— Когда я пришла в собор, бриллиант был у меня, — тихо молвила девушка, — но я перехватила взгляд индуса и… спрятала перстень.

— И где же вы его спрятали? — поинтересовался маркиз.

— В подставке для свечи, которую я зажгла святому Франциску, — прошептала Паола.

Внезапно маркиз рассмеялся.

— Как вам пришла в голову такая прекрасная идея? Совершенно невероятно, чтобы кто-то догадался туда заглянуть.

— В любом случае, я… я завтра скажу им правду, — запинаясь, сказала Паола. — Кроме того, свеча… она догорит, и перстень обнаружится.

— Мам нужно выбраться отсюда, но у меня пока нет никакой идеи.

Маркиз взял оставленный разбойниками фонарь и, подняв его как можно выше, начал исследовать стены подвала: они выглядели довольно крепкими, хотя и нуждались в ремонте.

Девушке казалось, будто они находятся так глубоко под землей, что, сколько ни стучи в дверь, сколько ни зови, никто их не услышит.

Тем временем маркиз прошел в дальний угол подвала.

— Тут есть другая дверь, — объявил он, — а наши похитители, очевидно, решили, что привели нас в самое дальнее помещение.

Паола подошла к маркизу без всякой надежды на благополучный исход. Она думала, что даже если за этой дверью обнаружится другой подвал, то в нем, так же как в этом, не будет ни единого шанса для спасения.

Маркиз поставил фонарь на землю и начал толкать дверь. Ключа в замке не было, но дверь не была заперта, только почему-то заедала.

Некоторое время маркиз изо всех сил налегал на дверь и наконец немного приоткрыл ее. Паола не пыталась помогать ему, считая, что все это напрасная трата времени, — новый подвал мог увести их еще дальше под землю.

Она была уверена, что единственный путь из подвала тот, по которому они пришли.

Маркиз снова взял фонарь и прошел через дверь. Паола, хоть и сомневалась, что новое помещение будет чем-то отличаться от прежнего, последовала за маркизом, поскольку не хотела оставаться в одиночестве.

Здесь потолок был совсем черный, а на полу валялись камни и пара пустых консервных банок, казавшихся неуместными в помещениях собора.

Маркиз пошел вперед.

— Недавно тут были рабочие, — комментирован он свои наблюдения, — и, кажется, должна быть печка.

Он внимательно осмотрел дальнюю стену.

Паола проследила за направлением его взгляда и увидела очаг.

Стены вокруг него почернели от копоти, а наверху было отверстие.

— Дымоход! — воскликнула Паола. — Хотела бы я знать, для чего его здесь построили.

— Он, наверное, выходит на улицу, — заметил маркиз. — Но, боюсь, я не смогу пролезть в него.

Он снова уставился в отверстие, и Паола тоже посмотрела на дымоход с пристрастием.

Отверстие было не очень маленьким, но все-таки неподходящим для широких плеч маркиза. Паола, продолжая внимательно разглядывать дымоход, произнесла едва слышно: