Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Сильнее времени (Книга 1)

ModernLib.Net / Казанцев Александр Петрович / Сильнее времени (Книга 1) - Чтение (стр. 2)
Автор: Казанцев Александр Петрович
Жанр:

 

 


Небось выбирать приходится? Между Виленой и звездным рейсом? Так? - Между Землей и Звездой. - Выберешь Звезду - и не будет тебе прощения у многих женщин на Земле. Но я не женщина, я пойму твой "бульдозерный парадокс". Костя знал своего друга. Арсений стремился к поставленной цели - полететь к звездам, шел к этому не отклоняясь, уверенно и неотступно, подобно бульдозеру, стародавней строительной машине, сдвигавшей все на своем пути. Никакие препятствия не смутили бы Арсения... если бы не Вилена! Сейчас Арсению требовалось победить самого себя. Отказаться от участия в звездном рейсе для него означало предать и свою мечту, и память отца. Не раз вспоминались Ратову долгие беседы с отцом, который держал сына в курсе начатой борьбы за звездолет. Главным противником Ратова был видный конструктор и ученый Вольдемар Павлович Архис. Основным возражением скептиков было то, что звездолет вместе с необходимым для разгона и торможения топливом будет весить непомерно много и его не поднять с Земли. Сторонники звездного рейса шли на то, чтобы строить рейсовый корабль в космосе на орбите искусственного спутника Земли. Однако даже при невесомости разгон инерционной массы корабля казался невозможным - так велика она была. Тогда Виев, близкий друг Романа Ратова, предложил засылать горючее в космос заблаговременно в танкерах-звездолетах. График запуска их строить с учетом вращения Солнечной системы вместе со своей Галактикой вокруг ее ядра и больших ускорений разгона, чем допустимо для людей. Автоматические астронавигационные устройства, прообраз которых вывел когда-то первые искусственные спутники Марса, расположат танкеры-заправщики, летящие каждый со все большей скоростью, на трассе рейсового корабля. Он будет последовательно догонять их, этих "заброшенных в космос бензозаправщиков", и забирать из них горючее. Для заправки корабля на обратном пути танкеры требовалось послать в нужное время по удлиненным "кометным" орбитам, чтобы при возвращении к Солнцу их направление движения и скорость были точно такими же, как и у рейсового корабля, и перегрузка топлива была бы возможной. Неудача с кораблем Ратова тяжело отразилась на Вольдемаре Павловиче Архисе. Он, конструктор этого корабля, не захотел уклониться от ответственности за несчастье и, уступив по своей воле пост Главного конструктора Виеву, перестал сопротивляться сооружению "звездолета с заправщиками". С этого времени началась деятельная подготовка к звездному рейсу. Сооружались космические танкеры. Звездолет сначала собирался на Земле, потом, вновь разобранный, по частям доставлялся в космос, где опять монтировался в состоянии невесомости. Десятки тысяч людей претендовали на участие в звездном рейсе, а мест было всего шесть. И все же Арсений Ратов упорно готовил себя к полету. Надежда, что его возьмут на звездолет, укрепилась, когда Петр Иванович Туча, руководивший подготовкой этой экспедиции, предупредил его, что Арсения в память отца и в признание собственных заслуг, как открывателя внеземной цивилизации, несомненно, включат в звездный экипаж. Первоначально звездолет предназначался только для проверки парадокса времени теории относительности. Будут ли часы на звездолете идти медленнее, чем на Земле? Шесть добровольцев, вернувшись на Землю, рисковали застать на ней уже грядущее поколение. Звездо-летчики таким образом лишались прошлого, друзей, знакомых, всего привычного и близкого, но могли увидеть своими глазами будущее. Арсений готовил себя к этому. Но Вилена путала ему все мысли и желания. Бывали минуты, когда он не знал, как поступит. Однако мужественность, сознание долга и страсть исследователя брали в нем верх над любовью к Вилене. Но тогда надо было рассчитывать на разлуку и с современниками и с Виленой. Вот почему он не позволял себе заговорить с ней о своем чувстве, на которое, как он считал, не имеет права. Однако все было не так просто. Он сам искушал себя тем, что сигнал со звезд пока еще не был признан разумным. Следовательно, пока он мог не лишать себя общества Вилены. И он встречался с ней, но нечасто, никогда не позволял себе оставаться с ней наедине. И эта аскетическая сдержанность еще больше разжигала Арсения, а Вилена недоумевала.
      Прошел год, назначенный Каспаряном для расшифровки "музыки небесных сфер". Было бесспорно установлено, что голос звезд - это послание инопланетян. У звездолета помимо проверки теории относительности появлялась реальная цель. Теперь было, куда лететь! Вилена, увлеченная открытием века, не подозревала, как оно трагически скажется на ее собственной судьбе. Со дня первого полета в космос - полета Юрия Гагарина - мир не знал еще такой сенсации. Видео- и радиопередачи прерывались на полуслове. Газеты переверстывались заново. Крупнейшие ученые выступали с комментариями. Мы не одни в космосе! Внеземная цивилизация сообщает основные законы мироздания! Первым из них оказался "Великий закон повторения и многообразия", которому подчинялись все живые и неживые формы материи. Астрономы восприняли его с сомнением, а биологи, напротив, видели в нем главную закономерность всеобщего развития. Английский биофизик сэр Ричард Райт сказал с экрана: - Природа упорядочена. Это надо понять. Давно известно, что живые клетки организмов как бы "штампуются по чертежу". Из атомов, из химических элементов, всюду одинаковых, состоит вся неживая природа. Наши астрономы не должны удивляться, что закон повторяемости может проявиться в космосе: звезды определенного класса, как клетки или атомы, вместе с планетами как бы "штампуются" по единому космическому чертежу. "Штампуются" в процессе развития звезды суммой всех магнитных и гравитационных сил Вселенной. Потому мы и не одиноки в космосе. Но особенно заинтересованы были люди частью послания, говорившей о самих братьях по разуму. Не было человека на Земле, который не слышал бы о двух группах инопланетян и о том, что "удел и назначение одной группы - труд, знание, создание, а другой - высшее счастье, полеты, наслаждение, блаженство". Многие сомневались в точности перевода, большинство ломало себе голову над объяснением странной структуры инопланетного общества, выдвигая различные гипотезы: и о существовании там строя угнетения, до конца изжитого на Земле, или религиозных догм, сходных с когда-то бытовавшими на нашей планете. Тогда люди верили, что есть загробная жизнь, райское блаженство, идущее на смену труду и лишениям бренной жизни. И уж совсем неожиданно истолковал послание инопланетян молодой астробиолог Анатолий Кузнецов. Он предположил, что речь идет не об отдельных группах внеземных разумян, угнетающих одна другую, а об одних и тех же животных. Они лишь проходят разные формы существования, подобно насекомым, у которых личинки так отличаются от взрослых особей. - Может быть, - рассуждал он, - инопланетные существа личиночной стадии развития столь разумны, что, накапливая опыт, умножая и применяя знания, создали цивилизацию, а в последующем, "постэмбриональном" превращении служат только продолжению рода. И тогда летают, наслаждаются любовью, блаженствуют. Многие яростно отвергали этот бред, другие считали его милой шуткой или пародией на научную гипотезу. Посмеивались, что "инопланетяне сначала как следует поработают на личиночной стадии, а уже потом влюбляются".
      Арсению привелось услышать Анатолия Кузнецова в звездном городке в решающий для них обоих день. - Метаморфозы - превращения присущи не только насекомым, - убежденно говорил Анатолий Кузнецов. - Во время своего развития каждое существо изменяется, повторяя при этом историю своего вида. Даже человеческий зародыш первоначально имеет жабры, как его рыбоподобные предки. Но он проходит превращения еще до рождения. Однако есть животные, и даже подозрительно похожие чем-то на "гомо сапиенса", которые подвержены превращению уже после рождения. - Когда не хватает аргументов, обычно обращаются к лягушкам, - с улыбкой подсказал бывший Главный конструктор, ныне звездный инспектор, Вольдемар Павлович Архис. Был он человеком острым и насмешливым и обладал, по словам Кости Званцева, не только тонкими губами и светлой лысиной, но и тонким светлым умом. - Хотя бы, - провел огромной ручищей по нежным вьющимся волосам Кузнецов и убежденно продолжил: - Да! Из лягушачьих икринок появляются рыбоподобные головастики с хвостом, плавниками, жабрами. В отличие от человеческого зародыша, они ведут вполне самостоятельное и приспособленное существование. Даже "мыслят" во время охоты - рассчитывают, координируют свои действия, по крайней мере, в тех пределах, которые присущи животным. И уже только потом у них отпадают хвосты, отрастают четыре конечности, жабры исчезают и заменяются легкими, и эти новые существа уже отдаленно начинают напоминать человека, плывущего стилем "ля брас". Но вспомним аксолотля, который водится в Мексиканском заливе. Как известно, он достигает своего высшего развития, умело охотится, проявляя тем задатки "разума" (если мы не станем предвзято подменять его инстинктом). И, что очень важно, аксолотль способен передавать свои навыки (если хотите, "инстинкты") потомству, порождая таких же аксолотлей, но... он может превращаться и в саламандру. - Амблистому, - подсказал со своего места внимательно слушавший астробиолога Петр Иванович Туча. - Да, во взрослую саламандру, совсем на аксолотля непохожую. - Еще немного - и будет помянут пресловутый Шейхцер и даже Карел Чапек, ехидным тенорком заметил Архис. Молодой, но грузный биолог тряхнул кудрями, словно принимая вызов: - Что ж, можно вспомнить, что в конце семнадцатого века известный ученый Шейхцер обнаружил в пресноводных известняках Баденского озера окаменелый скелет доисторического четырехлетнего ребенка. И только в следующем веке знаменитый Кювье доказал, что этот "хоми делювии тестис" не человек, а гигантская саламандра. - Великолепно! - воскликнул звездный инспектор. - "Война с саламандрами" Чапека в космическом варианте. - Почему война? - серьезно спросил Каспарян, тоже оказавшийся здесь. Высший разум гуманен. Перед войной никто не посылает противнику научной информации. - Я в восторге! - продолжал Архис. - Итак, вся культура внеземной цивилизации приписывается мудрым личинкам. А тамошние бабочки летают в поисках оплодотворения. - Почему бабочки? Не обязательно насекомые. - Да, да! Простите. Тогда "летающие саламандры", - с прежней иронией продолжал Архис. - Во всяком случае, населенную планету, открытую радиоастрономом Ратовым, к которой мы намереваемся направить звездолет, стоит назвать "РЛ" по первым буквам слов "разумные личинки" - "Релой". Однако, оставляя в стороне остроумие, перед серьезным актом, ради которого мы здесь собрались, считаю долгом предупредить, что полет к Реле будет не экскурсией любознательных. Скорее всего, звездолетчики встретятся там с уродливой формой общества, не изжившего угнетения, имеющего привилегированных бездельников. Рела может оказаться общественным антиподом Земли. Присутствующие переглянулись. - Пусть Рела, - согласился сидевший во главе стола Виев. - Это ничем не хуже Скорпиона, в созвездии которого она находится. Что же касается гуманности, уродливости или угнетения, которое наши звездолетчики там встретят, то об этом будут судить те, кто заслушает их доклад после возвращения. Тут Каспарян, сегодня не лохматый, а тщательно прилизанный, попросил Ратова напомнить всем о Реле - ее координаты и прочие данные о полете. Арсений поднялся для ответа, а Костя шепнул ему: - Он что? Думаешь, он не знает? - Рела так Рела, - не слушая Костю, заговорил Ратов. - Планета находится близ сорок седьмой звезды в созвездии Скорпиона. Расстояние - около двадцати трех световых лет. Если ускорение земное, разгон - год, торможение тоже. Полет с субсветовой скоростью - четыре месяца. Пребывание на планете не дольше. Рейс займет пять лет по часам звездолета. Новых сигналов глобальной радиоантенной не принято. У меня все, - с присущей ему лаконичностью закончил он и сел. - Радиоастроном сразу проявил себя и звездонавигатором, - сказал Виев. Мы проверили его подсчеты. Очевидно, реален непосредственный контакт с инопланетянами, какими бы они ни оказались. Попросим лингвиста и кибернетика Каспаряна сказать о возможной форме такого контакта. Поднялся Каспарян: - Как меня доставят к ним, не берусь судить. Но из слов Ратова можно представить эту процедуру. А если доставят, то побеседовать с ними удастся. На основе найденного кода расшифровки можно построить портативную кибернетическую машину-переводчика для общения с разумянами. - Вы отдаете себе отчет в том, что такое двадцать три световых года? строго спросил Архис. - Теория относительности? Так скажете? - очень вежливо обратился Каспарян к Архису. - Прекрасно понимаю. Двадцать три года расстояния - это и есть двадцать три года земного времени на протяжении полета корабля. Туда обратно, немножко там. Вот и пятьдесят земных лет. Правильно? - Вполне, - согласился Архис. - Однако и через пятьдесят лет неведомым разумянам отнюдь не надо давать обратного земного адреса. - Его не так трудно определить, - заметил Туча. - Не так много уж звезд типа Солнца с планетами на расстоянии двадцати-тридцати световых лет от Релы. Судя по всему, они там не дураки, сообразят. - Лучше бы туда не лететь! - пробурчал Архис. Виев встал и предложил перейти в актовый зал звездного городка. Был вечер, садилось солнце, и его красноватые лучи мягко освещали полупустой зал с белыми колоннами, и он казался розовым. Виев остановился под портретом основоположника современного общества и громко произнес: - Слово космонавту Туче, другу ушедшего от нас Романа Ратова. Медленной, тяжеловатой походкой поднялся на трибуну Петр Иванович Туча. Коренастый, с квадратными плечами, с крупными чертами лица, словно вырубленный из камня, он просто и твердо сказал, как в давние времена произносили клятву или воинскую присягу: - На пороге эры звездных полетов буду счастлив отдать все свои знания, опыт, а если понадобится, то и жизнь, чтобы вместо Романа Ратова возглавить звездную экспедицию, если мне это будет поручено. Отдаю себе отчет, что, даже преодолев все опасности звездного рейса, в случае его полного успеха, я могу вернуться на Землю не через пять лет, которые протекут на корабле, а через пятьдесят земных, но этим докажу правильность парадокса времени теории относительности. Оставляя на Земле своих современников, друзей, родных и знакомых, клянусь с честью представить их среди наших потомков, передав им наше преклонение перед предками, завещавшими нам основы коммунистического общества и великие достижения науки и техники. Сделаю все возможное, чтобы перенять у инопланетян все полезное для земной науки, сохранив, если это понадобится, в тайне местоположение Земли, в случае обнаружения на планете Рела агрессивного и несправедливого общества. Следующим на трибуну поднялся Каспарян и, поразив всех феноменальной памятью, почти точно повторил то, что говорил Туча. Костя, сидевший рядом с Арсением Ратовым, чувствовал, как тот напрягся, словно хотел взять штангу рекордного веса. Виев пригласил на трибуну биолога Кузнецова. Тот тоже торжественно провозгласил готовность лететь на пятьдесят лет к чужой звезде во имя интересов родной Земли. Виев не вызывал Арсения Ратова, он только посмотрел в его сторону. Костя было вскочил, но Арсений тяжелой рукой усадил его на место и поднялся сам: - Готов на все, - кратко сказал он, взойдя на трибуну. Потом не спеша сошел с нее. Теперь туда один за другим поднялись гости Москвы: нейтринный доктор-инженер Франсуа Лейе из Парижа и профессор Карл Шварц из Берлина, геолог, исследовавший сначала с помощью автоматов, а потом и сам лично лунные кратеры. Так же торжественно дали свое согласие и возможные дублеры намеченных членов звездного экипажа, а среди них и Костя. Когда выходили из зала, солнце уже зашло и под потолком зажглась люстра. Костя, подтолкнув Арсения, с усмешкой шепнул: - Грубая эта наука - арифметика. Никакой вежливости. Вернешься - тебе тридцать... - А ей за семьдесят, - добавил Арсений.
      Глава четвертая. ГОРЕ И РАДОСТЬ
      На серебристо-черном от звезд космическом небе можно было рассмотреть новую, сверкающую на солнце полосу. Это на многие километры протянулись заброшенные сюда ракетами части огромных труб и другие замысловатые предметы, которые, словно нехотя, медленно вращались вокруг собственных осей. Крохотные серебристые фигурки в скафандрах с помощью ракетных движков шныряли между ними, подцепляли их и стаскивали вместе, чтобы соединить одна с другой детали гигантского звездолета. Цепочкой вытянулись уже готовые к старту космические танкеры с горючим, которым будет в пути пополняться звездолет. В космосе над просторами полускрытой облаками Земли готовился беспримерный рейс к другой звезде, в котором примут участие шесть избранников человечества. А далеко внизу, под океаном облаков, жизнь шла своим чередом.
      Вилена близко к сердцу приняла непонятное охлаждение к ней Арсения, но женская гордость и "мужская" воля позволили ей побороть себя и не отказаться от музыкального конкурса. В концертном платье она показалась профессору Шилову особенно красивой он зашел за кулисы подбодрить ее перед вторым туром конкурса. Вилена ходила по коридору за сценой, прижав к подбородку сцепленные пальцы, и сердитым шепотом повторяла слова из записки Арсения, словно хотела заучить их наизусть: - "Очень занят. Желаю успеха. Вряд ли вырвусь к экрану. Арсений..." "Вот как? - подумала вдруг она о Ратове. - Вряд ли вырвусь к экрану..." И что-то сдавило у нее горло. Да, она была не просто обижена - больно уязвлена! Ну, хорошо, они перестали видеться, как бывало во время работы Арсения на глобальной радиоантенне. Сейчас он занят чем-то другим. Но разве по-человечески нельзя быть чуть внимательнее? И она с горечью повторяла вслух: - Вряд ли вырвусь к экрану!.. Волнение Вилены перед концертом показалось Шилову естественным. Он даже вздохнул: "Как все-таки тяжела всякая система соревнований! Впрочем, устранение основных социальных конфликтов сделало соревнование во всех проявлениях жизни, будь то наука или производство, искусство или спорт, основным стимулом движения вперед". И, довольный своим "открытием", он снова вздохнул. Анна Андреевна, оказавшаяся здесь с Авеноль, увидев его, обрадовалась: - Наконец-то вы опять нас вспомнили, Игнатий Семенович! Нашей бедняжечке так нужна сейчас поддержка, сильная рука... Авеноль, тоненькая, но упругая, решительно встала перед Шиловым: - Сейчас нельзя. Она - в музыке. И Шилов не решился подойти к Вилене. А та, не оглядываясь, смотрела в окно и крепче натягивала перчатку, которая должна была сохранить перед выходом на сцену тепло ее руки. Публика в концертном зале тоже не догадывалась о состоянии молодой пианистки в длинном платье, прошедшей к роялю, чуть замедляя шаг. Шилов, сидя в первых рядах партера, старался поймать взгляд Вилены, когда она кланялась перед тем, как сесть за инструмент, но она даже не посмотрела в его сторону. Ему стало досадно. Потом Вилена заиграла. Шилов припомнил из истории литературы, что даже сам Лев Николаевич Толстой плакал, слушая сонату Бетховена. Шилов не плакал, но ему все-таки стало жалко самого себя. Того, что Вилена выражала в музыке, нельзя было добиться никаким умением настроение позволило ей перешагнуть через мастерство и просто чувствовать вслух. Наконец, Вилена встала, бессильно опустив руки. Ее всегда подтянутая фигура казалась расслабленной. Зал некоторое время молчал. И только когда она нетвердыми шагами отошла от рояля, раздались сначала редкие, а потом всеобщие аплодисменты.
      Арсений все же слушал Вилену по видео: в "лаборатории тишины", где они вместе узнали "голос звезд", были для этого идеальные условия. Его заворожили ее выразительные пальцы и отрешенное, светящееся внутренним светом лицо. Арсений смотрел на Вилену и прощался со своим счастьем, которого не познал, со своей жизнью среди современников, со всем тем, от чего без колебания отказался во имя долга и неукротимой страсти исследователя. Игра Вилены потрясла его. Может быть, другого человека она заставила бы усомниться в выбранном пути, но только не Арсения. Он один из всех, слушавших Вилену, понимал, что настроение, переданное ее игрой, вызвано горечью и страданием, в которых повинен он, Арсений! Только он! Но лучше так, чем обнадежить ее и причинить ей еще большие страдания! Другие слушатели не подозревали всего этого. Но они воспринимали чувства артистки, которые она сумела передать. На экране хорошо было видно, как Вилену окружили, поздравляли, тянулись к ней. А она настороженно смотрела вокруг. Единственная из всех, она не знала, как сыграла...
      Жюри высоко оценило игру Вилены, и она прошла на третий, заключительный тур конкурса. Шилов, знавший о включении Арсения в звездный экипаж, уходил с концерта с твердым намерением в ближайшие дни открыть Вилене глаза на Ратова. Уж профессор-то Шилов совсем иной! На концерт Вилены примчался бы даже из зарубежной научной командировки, ценя ее недюжинный талант! Истинная женщина всегда ответит мужчине тем же! Вообще, профессор хоть и почтенен, но не так уж стар! Соединись они с Виленой, он сохранил бы над нею преимущество - свое глубокое понимание музыки, наряду с ее полным неведением научных основ. Можно добиться (с известным тактом!) ее бездумного преклонения перед его наукой, а значит, перед ним. Так Шилов заранее "планировал" отношения будущих супругов. Теперь дело было лишь за решающим объяснением. Он слышал, что Вилена перед выступлениями не садится за инструмент, предпочитая отвлечься, отправиться в театр, на стадион, на прогулку в лес. И с помощью Анны Андреевны Шилов так подстроил, что Вилена сама пожелала провести день перед третьим туром на природе, на воде. А Шилов в молодости был страстным яхтсменом. Вилена колебалась, согласиться ли ей. Но мать и бабушка обе советовали. Да и Арсения не было...
      Старинная, романтическая яхта беззвучно скользила вдоль берега. Круглое озеро, прикрытое тонким туманом, поблескивало. Шилов настоял приехать сюда рано, уверяя, что нет ничего на свете прекраснее утра. Вода у самого берега под корягами была такая чистая, что в ней виднелись серебристые рыбки. Чуть шевелили хвостиками и сонно стояли на месте. Казалось, будто они висят среди опрокинутых берез. Скоро туман исчез. Появились другие яхты. Их паруса, порой клонящиеся к самой воде, вместе с отражениями издали напоминали белых птиц со сложенными и расправленными крыльями. Вилена думала все о своем: почему Арсений даже не поздравил ее с победой на втором туре? Что же произошло между ними? Казалось, все скоро решится, едва только он признается, а теперь... Ветер почти совсем стих. Шилов, извинившись перед Виленой, попросил ее нагнуться, чтобы можно было перебросить парус на другую сторону. Парус перебросили, но он все равно висел, не хотел надуваться. Яхта замерла на месте. Вилена опустила руку за борт, потом вынула ее и стала рассматривать стекавшие с пальцев капли. Падая, они рождали в воде разбегавшиеся кружочки, пересекавшиеся замысловатой вязью. Вот если бы прочесть ее? Может быть, она бы сказала ей... Шилов откашлялся: - Я не должен был бы касаться музыки, но вынужден нарушить данный самому себе обет. - Отчего же? - рассеянно отозвалась Вилена. - Музыка не перестала существовать для меня. - Помните слова давнего корифея о девятой симфонии Бетховена для инопланетян? - Еще бы! - Давно ли мы с вами только слушали голос неведомых, а теперь непосредственный контакт с ними - это уже не предположительное событие. - Думаете, к нам в самом деле могут прилететь? Я что-то читала: след на камне в пустыне Гоби миллионолетней давности, простреленные черепа неандертальца и бизона, найденные в Африке и Якутии... Неужели бывали у нас инопланетяне и еще могут побывать? - Скорее дело за нами. Мы полетим к ним первыми. - Как? На ту самую Релу, о которой столько говорят? - Да. Экипаж звездолета уже намечен. Шесть представителей современного человечества добровольно отказываются от нашего времени, от нас с вами, от всех своих родных и знакомых ради того, чтобы увидеться с обитателями странного мира, где "одни работают и созидают", а другие "летают и наслаждаются". - Это, наверное, захватывающе интересно. Если там другая культура, какие у них мысли, какие идеи? Может быть, недоступные нашему разуму? Вдруг мы только жалкие пигмеи по сравнению с ними? А может быть, они тоже сыграют нашим разведчикам девятую симфонию своего Бетховена? - Их "симфонию" мы уже слышали. Кибернетики сделали ее, как могли, ясной. И все-таки "великие мысли" не вполне понятны. Но, надо думать, наши посланцы, а в их числе и один наш общий знакомый, там на месте поймут все: добро и зло Вселенной. - Кого вы имеете в виду? - Арсения Ратова. Разве он не признался вам, что намечен в состав звездного экипажа? Я горжусь своим учеником. Надо думать, все-таки он не откажется. Вилена пристально посмотрела на Шилова, как умела это делать, и облегченно вздохнула. Шилов ждал вспышки, но никак не этого, и потому поспешил добавить, понизив голос: - Верьте, я не мог бы так легко отказаться от всего земного, от того, с чем связаны все мои земные надежды на счастье... Вилена принялась разглядывать косое крыло далекого паруса и загадочно улыбалась. - Так вот в чем отгадка! - вслух сказала она. - О какой загадке вы говорите? - обиженно поинтересовался Игнатий Семенович. - Нет, нет, ничего, - словно очнулась Вилена. - Вам помочь с парусом? Кажется, подул ветерок. Шилов умело поднял парус - он затрепетал, и яхта двинулась. Шилов пытался о чем-то говорить с Виленой, занимать ее, перечислял следы пришельцев из космоса, возможно, когда-то посетивших Землю, но Вилену это не заинтересовало. Тогда профессор заговорил о людях. - Я часто задумываюсь над сущностью людей нашего времени, глубокомысленно изрек он. - В мире произошли огромные изменения. Давно нет больше угнетения, социальной несправедливости, но в личной жизни несправедливость, увы! сохраняется. Пока что люди страдают так же глубоко, как и во времена египетских фараонов, то есть при рабстве, при эксплуатации одного человека другим. - Надеюсь, человечество скоро изживет и личные страдания? - не без иронии спросила Вилена. - Разумеется. Но я все-таки пока не могу себе представить такого поступка нынешнего человека, который был бы недоступен человеку прежнего времени. - Не знаю. Никогда не думала об этом. Может быть, и я такая, как и все мои прабабки, - чему-то своему, только ей известному, улыбнулась Вилена. Разве вот на Реле... - И вы такая же, - заверил Шилов. - Есть могучий фактор. Время! Световые годы! Нет ничего, что времени сильней! Время разлучает наш мир с первыми звездолетчиками. Не знаю, с кем повстречаются они на Реле, но с нами они уже не повстречаются. - То есть как? - Школьная истина! Парадокс времени. Они вернутся на Землю, став старше лет на пять, но нас с вами здесь уже не будет. Или мы станем глубокими стариками, глухими, шамкающими... Вилена промолчала, крепко сжав губы. Шилов провожал ее домой, разговаривая о всяких пустяках. На пороге своего дома Вилена поблагодарила его "за все, за все" и улыбнулась. Эта улыбка вселила в Шилова надежду. Во время прогулки Шилов ни о чем не спросил Вилену, но почему-то ждал, что получит ответ на свой незаданный вопрос в музыке во время третьего тура соревнования. Ему казалось, что Вилена теперь поняла его, оценила и, отказавшись от отвергнувшего ее Арсения, играть будет для него одного, для Шилова. Перед самым началом концерта он опять зашел за кулисы, снова говорил с Анной Андреевной и даже с появившейся здесь Софьей Николаевной, бабушкой Вилены, которая относилась к нему не очень приветливо. Он опять не подошел к Вилене - в натянутых перчатках, со странным выражением лица она стояла перед открытым окном и о чем-то думала. Он мысленно пожелал ей успеха и, растроганный своей тактичностью, отправился в партер. Удобно устроившись в кресле, он стал слушать игру музыкантов. Ждал, когда выйдет Вилена. Надеялся услышать то же, что играла она на втором туре. Это придавало ему уверенность, что он на пороге свершения всего им задуманного. Шилов готовился особенно остро воспринять ее настроение, мысленно считая Вилену своей женой. И он размечтался, воображая себя мужем, умным, тактичным, который какое-то приличное время позволит себе посочувствовать горю покинутой, холодно, расчетливо покинутой!.. Но потом... Вилена неожиданно переменила репертуар, играла произведение современного композитора, переложенное ею самой для рояля. К изумлению Шилова, музыка покинутой Видены оказалась безудержно радостной, яркой и заразительной, как детский смех. Вихрь звуков пронесся над рядами, разглаживая морщины на лицах слушателей, зажигая глаза, заставляя улыбаться. Только Шилов был мрачен. "Как странно! - почти возмутился мысленно Шилов. - Неужели ее чувства так мелки? Неужели она не понимает, чего я хочу? Она или празднует нашу общую с ней радость, или... артистизм заслоняет в ней искренность. Что же в таком случае ждет меня с ней впереди?" Когда Вилена убрала с клавишей и опустила руки, в зале словно рухнул потолок. Люди вскочили и ринулись к эстраде. Шилов тоже встал. Он не мог не оценить блеск и мастерство исполнения артистки. К ее ногам летели букеты цветов и записки. Ее просили сыграть еще, еще... Дирижер взмахом руки поднял оркестрантов. Они стучали о пюпитры смычками и пальцами. Шилову нужно было взять свой букет, оставленный в гардеробной. И он раздраженно протискивался через восторженную толпу. Раскрасневшаяся, счастливая Вилена после многих вызовов вернулась за кулисы. Там ее ждал Шилов с цветами. - Еще цветы? Так много? - рассеянно сказала она и улыбнулась, глядя мимо Шилова.
      Арсений Ратов, слушавший ее по видео, этого, конечно, не видел. Но ее игра взволновала и обескуражила его. Ему показалось, что Вилена играла специально для него и передавала через музыку что-то важное... Так неужели этой искрометной радостью она хотела сказать, что он все-таки добился своего: она охладела к нему, и он может спокойно улетать... Арсения покоробило, и он рассердился на себя.
      Глава пятая
      ПРАВО НА СЧАСТЬЕ
      Вилена наконец встретилась с Арсением. Назначили свидание на площадке напротив многоэтажного здания университета, откуда открывался чудесный вид на излучину реки и город. За башнями более поздних зданий, словно в дымке времени, виднелись золоченые купола древних храмов. Они пошли вниз сначала по аллее, потом сбежали по зеленой крутизне на полянку и едва не столкнулись с вереницей спортсменов-бегунов, участников кросса. С лужайки была видна река. Вилена с Арсением сели и смотрели, как по ней скользили скоростные суда, почти отрываясь от воды. Вилена покосилась на Арсения. Никто из них не начинал "главного разговора". - Значит, ты все же слушал третий тур? - Слушал. Тебя. - И не удивился? - Обрадовался. - Вот как? - почти обиженно протянула Вилена.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7