Сижу спокойно на кухне, ем кукурузные хлопья с молоком. Ничего особенного, обычное утро понедельника. И вдруг вижу – мама выходит из ванной, но в каком виде! Волосы растрепаны, вся бледная, и вместо кимоно – махровый халат. Ну, понятно, опять мигрень.
      – Мамочка, достать аспирин?
      Она посмотрела как будто сквозь меня и, шатаясь, подошла к столу.
      – Нет. Спасибо, не надо, – с трудом проговорила она и тяжело опустилась на стул.
      Мне вдруг стало страшно. Я вскочила, подбежала к ней, обняла и спросила, что случилось.
      Мама посмотрела на меня. Глаза ее странно блестели.
      – Миа! – торжественно произнесла она. – Я беременна.
      О господи. О ГОСПОДИ, БОЖЕ МОЙ!
      Она беременна от моего учителя по алгебре.

      А мне все равно. Даже не собираюсь огорчаться. Но вот как не думать об этом? Мама станет матерью-одиночкой. Опять.
      Казалось, жизнь уже преподала ей урок – со мной. А вот и нет.
      Впрочем, я рассуждаю так, будто у меня нет своих проблем.
      Мне бы с ними разобраться.
 
      СПИСОК ПРОБЛЕМ:
      1. В нашем классе я выше всех.
      2. При этом – самая тощая.
      3. Грудь так и не растет.
      4. Месяц назад мама начала встречаться с моим учителем алгебры.
      5. Тогда же обнаружилось, что я – единственная наследница престола в каком-то крохотном европейском государстве.
      6. В результате мне теперь приходится терпеть уроки королевского этикета с бабушкой – мамой отца. Каждый день.
      7. В декабре мне предстоит представиться моим новым соотечественникам на национальном телевидении (в государстве Дженовия, их там всего-то пятьдесят тысяч, но все равно страшно).
      8. У меня нет парня!
 
      И вот в придачу ко всему этому еще и мама, не имея законного мужа, собирается родить ребенка. Еще одного ребенка.
      Спасибо, мамочка. Большое тебе спасибо.

      Просто поверить не могу! Нет, этого не может быть!
      Она ему не сказала. Мама беременна от моего учителя алгебры и до сих пор не сообщила ему об этом.
      Я это поняла, потому что, когда вошла утром в класс, мистер Джанини как ни в чем не бывало поздоровался:
      – Привет, Миа, заходи.
      «Привет, Миа, заходи».
      Еще бы спросил, как дела.
      А как он должен вести себя с дочерью беременной от него женщины? Например, отозвать в сторонку, броситься на колени и умолять понять и простить. Вот, это подходит.
      На алгебре я не могла оторвать взгляда от мистера Дж. и все время думала, на кого будет похож мой братик или сестричка. Мама – брюнетка с темными глазами, как Кармен Сандиего. Я на нее совсем не похожа. Я – какая-то биологическая аномалия, честное слово. Ни тебе красивых кудрявых черных волос, как у нее, ни стройной фигуры…
      А мистер Дж. внешне очень даже ничего. Высокий, и прическа красивая (папа-то лысый как колено). Разве что ноздри у мистера Дж. слишком большие. Совершенно немыслимые огромные ноздри.
      Надеюсь, что у ребенка нос будет как у мамы, а считать дроби он будет так же хорошо, как мистер Дж. Забавно, что мистер Джанини еще ничего не знает.

      Отличилась наша училка… Говорит, в этом семестре мы должны будем вести дневники. Делать мне больше нечего… Я и так, например, веду.
      Вот что она вздумала: будет в конце каждой недели эти дневники собирать. Ей, видите ли, хочется получше нас узнать. Надо начать с рассказа о себе: кто мы такие, как живем, как проводим свободное время; перечислить, из чего состоит наша жизнь. Потом надо будет перейти к описанию сокровенных мыслей и чувств.
      Она, видимо, совсем с ума сошла. Можно подумать, я позволю какой-то там миссис Спирс копаться в моих сокровенных мыслях и чувствах. Я даже маме почти ничего не рассказываю. А теперь, значит, я должна раскрыть душу перед своей учительницей английского?
      А о том, чтобы отдать кому-нибудь этот дневник, вообще не может быть и речи. Здесь я пишу то, о чем никто не должен знать. Да с какой стати? А если все прочитают, что мама беременна от нашего математика?
      Я просто начну новый дневник. Другой. Поддельный. Вместо описания своих сокровенных мыслей навру с три короба и сдам училке, пусть зачитывается.
      Врать-то я умею, миссис Спирс ничего не заметит.
 
      ДНЕВНИК
      Миа Термополис
      НЕ ВЛЕЗАЙ, УБЬЕТ!!!
      КАСАЕТСЯ ВСЕХ, КРОМЕ МИССИС СПИРС!!!!!
 
       Вступление
 
      ИМЯ
      Амелия Миньонетта Гримальди Термополис Ренальдо. Коротко – Миа.
 
      ВОЗРАСТ
      Четырнадцать лет.
 
      ВНЕШНОСТЬ
      Рост – пять футов девять дюймов.
      Волосы стриженые, русые (мелированные)
      Глаза серые.
      Размер обуви – 10.
      Остальное не имеет значения.
 
      РОДИТЕЛИ
      Мама – Хелен Термополис, художница.
      Папа – Артур Кристофф Филипп Джерард Гримальди Ренальдо, принц Дженовии.
 
      СЕМЕЙНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ РОДИТЕЛЕЙ
      Мои родители встретились в колледже, но так и не поженились и до сих пор одиноки. Может, так даже лучше, потому что когда они рядом, то всегда ссорятся.
 
      ДОМАШНИЕ ЖИВОТНЫЕ
      Только кот Толстый Луи. Бело-рыжий, двадцать пять фунтов. Восемь лет, шесть из них сидит на диете. Когда Луи обижается (например, за то, что его забыли покормить), он может сожрать носок. Кроме того, он любит маленькие блестящие предметы. Луи таскает пробки от пивных бутылок и загоняет их под мой диван.
 
      ЛУЧШАЯ ПОДРУГА
      Мою лучшую подругу зовут Лилли Московитц. Мы дружим с самого детского сада. С ней всегда страшно весело, потому что она очень умная и ведет собственное телешоу «Лилли рассказывает все, как есть». Она всегда выдумывает что-нибудь забавное, например, как-то предложила украсть пенопластовый макет Парфенона, который ученики греко-латинского класса приготовили для выпускного спектакля, а потом назначить за него выкуп в десять фунтов леденцов.
      Я не сообщаю, что мы сделали это, миссис Спирс. Я просто говорю о том, на что способна Лилли.
 
      МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК
      Хотелось бы.
 
      ДОМАШНИЙ АДРЕС
      Всю свою жизнь я прожила в Нью-Йорке вместе с мамой. Впрочем, лето я по традиции провожу с отцом во дворце его матери во Франции. Основная резиденция моего отца находится в Дженовии. Это маленькая страна в Европе, где-то в Средиземноморье, между Италией и Францией. Долгое время я думала, что мой отец – крупный дженовийский политик, вроде премьер-министра. Никто не говорил мне, что он – член королевской фамилии и, по сути, правящий там монарх, а Дженовия – княжество, вроде Монако. Я думаю, что никогда об этом и не узнала бы, если бы не выяснилось, что отец тяжело болен и детей, кроме меня, у него не будет. То есть сначала появилась я, а потом заболел отец. И в результате я, его внебрачный ребенок, оказалась единственной наследницей трона. Все это я узнала примерно месяц назад, когда отец приехал в Нью-Йорк и поселился в «Плазе», а его мать, моя бабушка, вдовствующая принцесса, начала обучать меня всему, что необходимо знать наследнице престола.
 
      Все это было бы смешно, если бы не было чистой правдой.

      Ну вот, Лилли теперь все знает.
      Может быть, она знает и не ВСЕ, но догадывается. Мы дружим с детского сада, и она всегда замечает, когда меня что-то тревожит. Наша с Лилли внутренняя связь гораздо больше, чем просто дружба.
      И сегодня, стоило только Лилли глянуть во время перемены на меня, ей сразу стало ясно – что-то не так…
      – Что случилось? – спросила она. – Я же вижу, тебя что-то мучает. Луи заболел? Он сожрал носок и отравился?
      Если бы. Тут все намного серьезнее. Хотя когда Луи давится носком, то это тоже жутковато. Носок застревает где-то внутри Луи, и нам приходится мчаться к ветеринару. Тот вытаскивает из Луи носок, чтобы кот не помер. Это какой-то кошмар: кот орет, вырывается, царапается… Но в конце концов, когда доктор достает носок, а это удовольствие на тысячу долларов, то Луи быстро успокаивается и снова становится нормальным.
      Но сейчас все намного хуже, и нормально, так как раньше, уже не будет никогда.
      Это так ужасно. Так странно. Что мама с мистером Джанини… Ну, это… Были вместе.
      Да еще и ребенка сделали. Нас без конца грузят рекламами о противозачаточных средствах. А САМИ? Я ответила Лилли, что все в порядке, ничего не случилось, просто живот болит. Как назло, именно в этот момент подошел мой телохранитель Ларс, который болтал с телохранителем Тины Хаким Баба, Вахимом. У Тины есть телохранитель, потому что ее отец – шейх, нефтяной король, который боится, что дочку похитят конкуренты, владельцы другой нефтяной компании. У меня тоже есть телохранитель, потому что я принцесса.
      Так о чем это я? Да, неловко получилось. Ну зачем Ларсу знать, что и где у меня болит?
      А что еще я могла придумать? Больше ничего подходящего в голову не пришло.
      Ларс даже ланч не доел, видимо, аппетит пропал.
      Ну что за неудачный день сегодня?
      Лилли, конечно, мне не поверила. Иногда она чем-то напоминает маленьких противных собачонок, которых выгуливают старушки в городских парках. Не лицом, конечно, а манерой прицепиться к человеку и не оставлять в покое. Вот и сегодня…
      – Да ну? О чем же ты с самого утра все пишешь и пишешь в дневнике? Я думала, ты злишься на маму, что она подарила тебе этот дневник. Я была уверена, ты забросишь его и не будешь ничего записывать.
      Действительно, я злилась, когда мама подарила мне дневник и сказала, что во мне много скрытого гнева и враждебности к окружающему миру, а эти отрицательные эмоции необходимо как-то выражать, нельзя накапливать в себе. Вроде бы я страдаю врожденной неспособностью открыто, вслух выражать свои чувства.
      Я думаю, мама тогда много общалась с родителями Лилли. Они оба психоаналитики. Ну и, видимо, слышала обо всем этом краем уха.
      Узнав, что я – принцесса Дженовии, я действительно начала записывать в дневнике свои мысли и чувства обо всем на свете. И когда перечитываю, то понимаю: у меня действительно много враждебности к окружающему миру.
      Но то, что было тогда, не сравнить с тем, что я чувствую сейчас.
      Не могу сказать, что я чувствую враждебность по отношению к маме или мистеру Джанини. Они взрослые, у них своя жизнь. Они сами решают, как поступать, и отвечают за свои поступки. Но они, что, не видят, что это их конкретное решение касается не только их двоих, но и всех окружающих? Например, бабушке НЕ понравится, что мама собирается родить еще одного ребенка вне законного брака.
      А папа? У него уже и так обнаружили раковую опухоль. И он вообще может умереть, если узнает, что мать его единственного ребенка собирается родить еще одного, да к тому же от другого мужчины. Хотя вряд ли отец все еще любит маму. Не думаю.
      А Толстый Луи? Как он отреагирует на появление в доме младенца? Он и так уже настрадался в этой жизни, ему не по силам такие переживания. Особенно если вспомнить, что только я одна не забываю кормить кота. А вдруг он сбежит? Бывали такие случаи. Или вместо носка сожрет что-нибудь еще и отравится насмерть или задохнется.
      А вообще-то, конечно, будет здорово, если у меня появится сестричка или братик. Разве плохо? Если родится девочка, то пусть живет со мной в одной комнате. Я буду ее купать и одевать в смешные платьица. У Тины Хаким Баба ведь есть младшие сестры и младший брат. Играть с ними весело.
      Да, пусть лучше будет сестричка. Пожалуй, младенца-брата я не хочу. Тина Хаким Баба рассказывала, что однажды, когда она меняла своему брату подгузник, а он взял и описался, то попал ей прямо в лицо. Это так противно, что даже думать неохота.
      И о чем только думала мама, когда встречалась с мистером Джанини?

      Да, кстати, интересная мысль. Сколько свиданий было у мамы и мистера Дж.? Не очень много. Восемь, что ли. Восемь свиданий, и что, они уже того?.. Спали вместе? Да, и не один раз, наверное.
      Я должна была догадаться, должна была знать. Ну вот, например, однажды утром я вышла на кухню, а там – мистер Джанини в одних трусах. Любой бы на моем месте понял, в чем там дело, а я постаралась просто забыть этот случай. Видимо, зря.
      Да, временами мама бывает забывчивая. Постоянно забывает вовремя принять лекарство. Покупает свежие овощи, бросает их в холодильник, а они там пускают корни. В буквальном смысле слова. Недавно проросла брюссельская капуста. Да и вообще наш холодильник – это нечто. В отделении для овощей – батарея пивных бутылок. Очень полезно для будущего малыша.
      Моя мама вообще-то умная, но ей многому еще предстоит научиться. Вот приду домой и заставлю ее прочитать то, что я скачала из Интернета про беременность. Придется мне взять на себя заботу о здоровье моей будущей сестрички. Что может родиться, если мама так и будет питаться проросшей брюссельской капустой и пить кофе с чипсами?

      Естественно, в то время как я сидела в Интернете и искала информацию о беременных, сзади подкатилась Лилли.
      – Ну и ну, – говорит, – боже мой. Как это понимать? Ты встречалась с Джошем Рихтером и что-то от меня скрыла?
      Ей обязательно надо было проорать это на весь класс. Во всяком случае, как раз над самым ухом у Майкла, который сидел за соседним компьютером. Слава богу, кажется, хоть Ларс не услышал, и Борис Пелковски тоже. Могла бы и не орать так.
      Ничего такого не случилось бы, если бы учителя в нашей школе работали хоть изредка, для разнообразия. У них самое любимое занятие (за исключением мистера Джанини) – выдать задание и уйти курить в учительскую. Опять же, для здоровья вредно.
      Миссис Хилл по ТО – классу Талантливых и Одаренных – хуже всех. Постоянно уходит. Может, она думает, что таким образом развивает в учениках самостоятельность. Лучше бы объясняла побольше. И вообще, в нашем классе собрались те несчастные, у кого проблемы с алгеброй и кто должен дополнительно заниматься математикой. Короче, если бы миссис Хилл находилась в классе, Лилли не встала бы со своего места, не подошла бы ко мне и не пристала с глупым вопросом.
      А на самом деле (и Лилли прекрасно это знает) на свидании с Джошем Рихтером я поняла, что он попросту хочет меня использовать. Узнав, что я принцесса, Джош подумал, что если станет моим парнем, то его сфотографируют для обложки журнала «Тинейдж-ритм». Ну так вот, наедине мы оставались только в машине, да и то Ларс был за рулем и все время оглядывался, не похищают ли меня террористы.
      Пришлось быстро покинуть сайт под названием «Ты и твоя беременность», но было поздно. Лилли, конечно, все уже заметила и не замедлила огласить свои догадки, причем ужасно громко. Вот голосище-то.
      – Миа, почему ты мне не рассказала? – пристала как оса.
      С одной стороны, я разозлилась на нее, а с другой, все это было как-то по-дурацки… Я наврала ей, что готовлю дополнительный доклад по биологии. Вообще-то, даже и не наврала, потому что мы с Кенни Шоутером, моим партнером по лабораторным работам, поспорили с учительницей, доказывая, что препарировать лягушек неэтично, а это планировалось делать на следующих лабораторных занятиях. Ну, миссис Синг и разрешила нам вместо лягушек подготовить теоретический доклад.
      Доклад наш будет, правда, о жизненных циклах мучного червя. Но Лилли-то об этом не знает.
      Я попыталась сменить тему разговора и спросила подругу что-то про растения, но она все продолжала болтать о Джоше Рихтере. Очень глупо с ее стороны. Я, может быть, не сильно бы и возражала, может, даже и посмеялась бы вместе с ней, но не перед носом же у Майкла, ее брата. Он, естественно, бросил работу, придвинулся ближе и развесил уши.
      Я не хочу сказать, что Майкл мне как-то особенно нравится. Ну, нравится, конечно, хотя не знает об этом. Для него я всего лишь подружка его младшей сестры. Однажды Лилли увидела, как он плакал, когда смотрел какой-то старый фильм. И с тех пор шантажирует его, что всем об этом расскажет. Мне-то уже рассказала.
      Впрочем, мое мнение, естественно, мало его интересует. Я первокурсница, а Майкл Московитц – старшекурсник и лучший ученик в средней школе имени Альберта Эйнштейна (после Лилли). Он красивый, в отличие от Лилли. Он может подцепить любую девчонку из нашей школы, какую только захочет. Кроме разве что самых крутых.
      У него красивые мышцы. Как-то мы с Лилли валяли дурака в ее комнате и расшумелись, а он вошел и потребовал, чтобы мы вели себя потише, и в тот раз на нем не было футболки. Я на него прямо другими глазами взглянула. И что-то он так мне понравился…
      Так что можно понять, почему я разозлилась на Лилли, когда она болтала, что я не иначе как беременна – прямо перед Майклом.
 
      ПЯТЬ ПРИЧИН, ПО КОТОРЫМ ТРУДНО ДРУЖИТЬ С ЛИЛЛИ:
      1. Она говорит много слов, которых я не понимаю.
      2. Она часто не в состоянии понять, что я тоже могу принять участие в каком-нибудь разговоре или в происходящих событиях.
      3. Находясь в компании, она стремится взять все под свой контроль.
      4. В отличие от нормальных людей, которые решают проблемы, идя от А к Б, она идет от А сразу к Д. Таким образом, Лилли создает трудности для остальных, стоящих на более низкой ступени развития.
      5. Невозможно сказать ей что-нибудь без того, чтобы она не начала анализировать сказанное со всех сторон.
 
      ДОМАШНЕЕ ЗАДАНИЕ:
      Алгебра: задачи на стр. 133.
      Английский: написать краткую историю своей семьи.
      История мировой цивилизации: найти один пример негативного стереотипа арабов (фильм, телевидение, литература) и написать эссе на эту тему.
      ТО: не задано.
      Французский: ecrivez une vignette parisiene.
      Биология: репродуктивная система (взять вопросы у Кенни).
 
      АНГЛИЙСКИЙ ДНЕВНИК
      История моей семьи
 
      Предки моего отца впервые упомянуты в летописи 568 года нашей эры. Это год, когда вестготский военачальник по имени Альбион, известный своей авторитарностью, убил короля Италии и его сподвижников, а затем провозгласил королем себя. Став королем, он решил жениться на Розагунде, дочери одного из генералов прежнего короля.
      Розагунда возненавидела Альбиона, заставившего ее выпить вина из чаши, изготовленной из черепа ее отца. Когда в первую брачную ночь он заснул, Розагунда задушила его своими косами.
      Власть в Италии немедленно захватил новый король, который был так благодарен Розагунде, что провозгласил ее принцессой страны, известной в наши дни под названием Дженовия. Согласно записям тех лет, Розагунда была доброй и умной правительницей. Розагунда – моя прапра…бабушка примерно в шестидесятом колене. Благодаря ей Дженовия занимает одно из первых мест в Европе по грамотности и уровню занятости населения. Розагунда ввела высокоэффективную (для тех времен) систему учета государственных доходов и расходов, отменила смертную казнь. Кстати, уровень детской смертности в Дженовии не только в наши дни, но и всегда был ниже, чем в Европе. И налоги население не платит, потому что казне достаточно своих доходов.
      Предки моей матери были пастухами на острове Крит. В 1904 году мой прапрапрадед Дионисий Термополис все бросил и уехал в Америку. Он поселился в городишке Версаль, штат Индиана, и открыл там магазин сельскохозяйственной техники. Потом это стало семейным бизнесом, который передавался от отца к сыну. Их продукцией пользовались несколько штатов. Мама рассказывала, что ее воспитывали в большой строгости.
 
      ПРЕДПОЛАГАЕМАЯ ДИЕТА ДЛЯ БЕРЕМЕННЫХ (В ДЕНЬ):
      От двух до четырех раз в день блюда, содержащие протеин: мясо, рыба, птица, сыр, мюсли, орехи.
      Литр молока (цельного, коровьего) или кисломолочных изделий (сыр, йогурт, творог).
      Фрукты или овощи, содержащие витамин С: грейпфрут, апельсин, дыня, зеленый перец, капуста, клубника. Фруктовый сок.
      Хлеб из муки грубого помола, блины, кукурузные лепешки, макароны. Пророщенная пшеница для получения дополнительных витаминов.
      Сливочное масло, растительное масло.
      6—8 стаканов жидкости: фрукты, овощи, соки, вода, фруктовый чай. Избегайте подслащенных соков, газированных напитков, алкоголя, кофеина.
      Допустимые закуски: сушеные фрукты, орехи, тыквенные и подсолнечные семечки, поп-корн.
 
      Мама не выдержит такой диеты. Сварит спагетти, зальет кетчупом, и все дела.
 
      СПИСОК ДЕЛ, КОТОРЫЕ НАДО СДЕЛАТЬ ДО ТОГО, КАК МАМА ВЕРНЕТСЯ ДОМОЙ:
 
      ВЫБРОСИТЬ: «Хейнекен»; кулинарный шерри; проросшую брюссельскую капусту; полуфабрикатный эскалоп; шоколадное печенье; салями; бутылку «Абсолюта» из морозилки.
      КУПИТЬ: мультивитамины; свежие фрукты; пророщенную пшеницу; йогурт.

      Стоило подумать, что хуже уже не будет, как позвонила бабушка.
      Это просто нечестно! Я надеялась, что она уехала в Баден-Баден, и так хотела отдохнуть от ее кошмарных уроков, которые называются занятиями по королевскому этикету. А папа заставляет меня посещать их. Неужели это действительно так важно?
      Неужели хоть кому-нибудь в этой самой Дженовии есть дело до того, умею ли я пользоваться вилкой для рыбы? Или садиться так, чтобы не мялась юбка? Или сказать «спасибо» на языке суахили? Да плевать моим будущим соотечественникам на то, как я рассматриваю проблемы окружающей среды и что думаю по поводу контроля за производством оружия и демографического кризиса.
      Однако бабушка все время твердит, что дженовийцам не просто не наплевать на мои взгляды, им не просто до всего этого есть дело, но они хотят быть твердо уверены, что я не опозорю их на официальных обедах.
      Да уж. Странные люди европейцы. Казалось бы, надо радоваться, что у меня волосы нормального цвета, нет сережки в носу и татуировок на разных частях тела. У меня нет плохих привычек, и я не делаю ничего такого, что может шокировать окружающих.
      Но страшнее всех, конечно, мне. Я все время боюсь совершить какую-нибудь непоправимую ошибку, когда в декабре меня будут представлять народу Дженовии.
      Да, так и есть.
      Но тем не менее. Теперь уже окончательно понятно, что бабушка не поехала в Баден-Баден.
      Я не брала трубку, и она оставила грозное сообщение на автоответчике. Она сказала, что у нее для меня сюрприз. И я должна перезвонить ей как можно скорее.
      Интересно, что за сюрприз такой. Зная бабушку, можно предположить, что это какой-нибудь очередной кошмар, например шубка из меха щенков пуделя.
      Вот возьму и притворюсь, что не получала ее сообщения.

      Она позвонила сама. Мы только что закончили разговор. Она хотела знать, почему я не перезвонила. Я наврала, что не получала сообщения.
      Почему я так много вру? В том смысле, что я не могу сказать правду даже о самых простых вещах. И при этом еще собираюсь быть принцессой, а то, что говорит принцесса, слышит много ушей. Ну и что за принцесса из меня получится, если я только и делаю, что вру?
      А бабушка сказала, что посылает за мной лимузин. Мы с отцом будем обедать с ней в номере отеля «Плаза». Бабушка сказала, что во время обеда и расскажет мне о своем сюрпризе.
      Расскажет, а не покажет. Слава богу, значит, не шубка из щеночков.
      Очень хорошо получилось с этим обедом у бабушки. Мама пригласила сегодня мистера Джанини «на разговор». Она, конечно, совсем не обрадовалась, когда увидела, что я выбросила кофе и пиво (на самом деле я их не выбросила, а отдала соседке Ронни). И теперь она бегает вокруг и причитает, что нечем угостить мистера Дж.
      Я сказала, что это для ее пользы, а если мистер Джанини джентльмен, то он сам откажется от кофе и пива в этот трудный для нее период. Я сама ожидала бы такого поступка от отца моего будущего ребенка. В том случае, конечно, если я вообще когда-нибудь решусь завести ребенка.

      Ну и сюрпризец у бабушки, вот это да!
      Ей, видимо, в детстве не объяснили, что слово сюрприз подразумевает нечто приятное. Ни капельки приятного нет в том, что она ценой неимоверных усилий (кто просил-то?) отвоевала время для моего интервью с Беверли Белльрив в программе «24/7».
      Мне наплевать, что это самое рейтинговое шоу телевизионных новостей в Америке. Я миллион раз объясняла бабушке, что не хочу, чтобы меня фотографировали для журналов, а уж о телевидении и речи быть не может! Очень мне надо, чтобы все узнали, что я длинная, и тощая, и страшная, и белобрысая. Я не хочу, чтобы надо мной потешалась вся Америка.
      Но бабушка и слушать ничего не стала, а заявила, что это моя обязанность как члена дженовийской королевской семьи. Да еще и папу подключила. А он – что? Он со всем согласен.
      – Миа, бабушка права, не упрямься.
      Все пропало, в следующую субботу Беверли Белльрив будет брать у меня интервью.
      Я говорила бабушке, что идея с интервью – плохая. Я убеждала ее, что совершенно не готова к такому большому и важному мероприятию. Я предложила поменять «24/7» на что-нибудь поскромнее, вроде программы Карсона Дэли.
      Но бабушка – ни в какую. Я не знаю другого человека, которому было бы столь необходимо поехать в Баден-Баден для отдыха и поправки нервной системы. Она напоминает Толстого Луи, когда ветеринар запихивает ему градусник сами знаете куда, чтобы измерить температуру.
      Я недавно узнала, что бабушка каждое утро подбривает брови и рисует новые. Зачем она это делает – неизвестно. Мне кажется, у нее отличные брови, но как-то я заметила, что она рисует их с каждым разом все выше. Как будто все время чему-то удивляется. Я думаю, это из-за пластических операций.
      Папа вел себя как ни в чем не бывало. Он даже спрашивал о Беверли Белльрив: правда ли, что она завоевала титул «Мисс Америка» в 1991 году, и не знаю ли я, встречается она с Тедом Тернером или они уже расстались.
      Мы проспорили насчет интервью весь ужин. Снимать его в отеле или у меня дома, в мансарде? Если в отеле, то люди получат неправильное представление о моем стиле жизни. Если дома, то зрители ужаснутся убожеству обстановки, в которой мама меня вырастила.
      Ну, это уже слишком. Это уже нечестно. Наша квартира – не убогая. Это милая, жилая, обычная квартира. О чем я с возмущением и заявила бабушке.
      – Ваша квартира имеет вид помещения, в котором никогда не убирали горничные, ты хочешь сказать, – назидательно произнесла бабушка. – А если учитывать наличие этого вашего животного, то я вообще не вижу возможности навести там порядок, – добавила она.
      Толстый Луи, бедняга, ни при чем. Пыль, между прочим, происходит не от котов, и это всем известно!
      Слава богу, съемочная бригада не будет снимать меня «в жизни» – как я хожу в школу, и так далее. Забавно, если бы они сняли, как я мучаюсь у доски на алгебре. А Лана Уайнбергер сидит за своим столом и издевается. Она запросто может начать совать мне в лицо свои помпоны команды болельщиц только для того, чтобы вся Америка увидела, какой дурой я могу выглядеть. И весь американский народ подумает: что за странная девушка? Где ее самоактуализация? Или – класс ТО, тоже очень смешно. Обхохочешься. Учитель перманентно отсутствует, а в кладовке сидит Борис Пелковски и играет на скрипке свои гаммы.
      Короче, спорим мы про детали интервью, а я все время думаю: вот сейчас мама дома принимает мистера Джанини, своего любовника и моего школьного учителя математики, и выкладывает ему потрясающую новость – она от него беременна.
      Что, интересно, скажет на это мистер Дж.? Страх как интересно. Если он выразит какое-нибудь чувство, кроме радости, я напущу на него Ларса. Точно-точно. Ларс по моей просьбе побьет мистера Дж., и денег за это возьмет совсем немного. У него три бывшие жены, и всем трем он платит алименты, так что лишние десять долларов ему не помешают.
      Кстати, надо бы попросить повысить мое содержание. Какая же я принцесса, если мне в неделю выдается только десять баксов! На эти деньги даже в кино нормально не сходишь. То есть на билет-то хватит, но на поп-корн уже не останется.
      Впрочем, сейчас я сижу у себя в комнате и не знаю еще, надо будет просить Ларса побить мистера Дж. или нет. Они там орут в гостиной друг на друга.
      Не могу ни единого слова разобрать!
      Надеюсь, мистер Дж. обрадуется. Он самый симпатичный из всех маминых бойфрендов, хотя по алгебре у меня почти двойка. Я надеюсь, он не вздумает наделать глупостей. Например, бросить ее или еще что-нибудь в этом роде.
      Впрочем, он же мужчина, и кто его разберет?
      Забавно получилось, что пока я это писала, на мой компьютер пришло сообщение.
      От МАЙКЛА!!!
       КрэкКинг:Что с тобой сегодня было в школе? Как будто ты витала в облаках и ничего вокруг не замечала.
 
      Я ему на это ответила:
 
       ТлстЛуи:Понятия не имею, о чем ты говоришь. Со мной все в полном порядке. Со мной совершенно ничего не происходит.
 
      Как не стыдно врать!
 
       КрэкКинг:Да? А у меня сложилось впечатление, что ты ничего не поняла из моего рассказа об отрицательном наклоне.
 
      Я начала серьезнее относиться к занятиям по алгебре, с тех пор как узнала, что мне уготовано судьбой стать когда-нибудь правительницей маленького европейского государства. Алгебра пригодится при составлении бюджетных балансов Дженовии и мало ли еще для чего. Так что после основных уроков я стала посещать дополнительные занятия по алгебре, и Майкл иногда немного мне помогал.
      Очень трудно сосредоточиться на математических вычислениях, когда он объясняет формулы. Это потому, что от него так приятно пахнет.
      Ну и как мне, интересно, думать об отрицательном наклоне, если он сидит ко мне вплотную и вкусно пахнет мылом, а иногда случайно касается своим коленом моего?