Глава 3

Утром в понедельник за дверью своего кабинета Джонас услышал чьи-то крики, а затем раздался громкий голос секретарши:

– Я сейчас вызову охрану!

В следующий момент дверь распахнулась, и в его кабинет ворвалась Мак:

– Занят мистер Бьюкенен или нет, мне плевать! Я хочу поговорить с ним прямо сейчас!

Она была в черном джемпере и широких голубых джинсах, шелковистые черные волосы спадали на спину… Мак выглядела как дикая кошка, готовая на него накинуться.

Джонас поднялся навстречу из-за стола – красивый, элегантный. Он посмотрел на ошарашенную секретаршу, стоявшую в дверях:

– Мэнди, не нужно вызывать охрану. Я уверен, мисс Макгуайр не задержится надолго.

– Я задержусь настолько, насколько мне потребуется! Пока не скажу все, что думаю о твоих методах работы! – Мак угрожающе на него посмотрела.

– Слегка озадачен твоим столь ранним визитом, – попытался смягчить обстановку Джонас.

– Ах, ты озадачен? А я просто в бешенстве!

Это было видно и так. Вот только причину столь яростного негодования Джонас пока не мог угадать.

К счастью, когда в субботу он вернулся с улицы в выставочный зал, Эми уже была готова уйти. И это было выходом из ситуации, так как Джонас уже не мог контролировать себя. Он боялся, что, оставшись там, опять затащит куда-нибудь Мак, лишь бы сорвать с этих алых уст поцелуй, такой сладкий, такой пьянящий…

Через тридцать шесть часов после посещения выставки Джонас решил, что влечение к Мак тем вечером было обыкновенной, нормальной мужской реакцией. Просто эта художница выглядела так чертовски сексуально в красном шелковом платье!

Но почему и сейчас он поддавался соблазну?..

Сегодня на Мак не было ни капли макияжа, волосы распущены, да и простая, повседневная одежда, что была на ней… Ничего сексуального! Но, увидя эти полные чувственные губы, Джонас вновь почувствовал, что вот-вот перестанет удерживать над собой контроль…

Он нервно теребил ручку, которой до этого подписывал документы:

– Не потрудишься объяснить, что тебя так взбесило? И при чем тут я?

– Не переживай, сейчас ты все поймешь! И ты прекрасно знаешь, что имеешь к этому отношение!

– Мак, я правда сейчас очень занят…

– Пора идти запугивать еще кого-то? Ах, прости, совсем забыла, что у тебя для этого есть куча прихвостней. Так вот, я их не боюсь!

– Успокойся и объясни, о чем ты говоришь.

– Ты знаешь, о чем я говорю! – Мак задрала подбородок и гневно уставилась на Джонаса.

– Если бы знал, не стал бы тебя спрашивать. – Джонас развел руками и попытался улыбнуться.

– Ты знал, что меня не будет дома в субботу, что я буду в галерее. И ты нагло этим воспользовался. Ты…

– Мак, если ты не перестанешь голословно бросаться обвинениями, я попрошу тебя уйти. – Джонас бросил ручку и обошел стол.

Гнев Мак нарастал с субботнего вечера. Все воскресенье она пребывала в раздумьях. И только мысль о том, что в понедельник, прямо с утра, она отправится к нему в офис, позволила ей слегка успокоиться. Она непременно добьется приема у мистера Бьюкенена! Чего бы ей это ни стоило!

– Моя студия была разгромлена в субботу вечером. Но для тебя же это не новость? Ты…

– Стоп! – Джонас приблизился к ней.

Мак инстинктивно сделала шаг назад. Сегодня он выглядел таким… серым – в сером костюме, серой рубашке, да еще и с серым галстуком. Волосы были уложены назад, открывая словно вылепленные скульптором черты лица.

– Ты говоришь, что студия была разгромлена, пока ты была на выставке?

– Тебе это и так известно! – бросила Мак. – Зачем повторять?

– Мак, для того чтобы выдвигать такие серьезные обвинения, нужны доказательства. Они у тебя есть?

– Полиция ничего не нашла. – Мак покачала головой. – Но они и не смогли бы ничего найти. Ты же гораздо умнее полицейских!

– Мак! – укоризненно покачал головой Джонас.

Ей было наплевать на его отрицание собственной вины. Мак твердо знала, что это сделал кто-то, кто работает на Бьюкенена. Кому еще мог понадобиться заброшенный с виду дом?

Терпение Джонаса было на пределе. И не потому, что сейчас на него накричала эта маленькая художница, а потому, что была разрушена ее студия. Будь Мак в субботу вечером дома, она могла бы серьезно пострадать…

– Что-нибудь украли?

– Я ничего не заметила. Но…

– Давай обратимся к фактам. – У него на висках пульсировали жилки.

– Итак, в субботу поздно вечером я приехала и увидела… разгромленную студию. Единственная радость – если это можно так назвать – то, что большинство моих работ находились в тот момент в галерее.

– Значит, был нанесен не самый большой урон?

– Но мой дом! – взвилась Мак. – Моя собственность. Она пострадала!

Он прекрасно понимал, каково ей сейчас. Но главное, что она сама не пострадала.

– По крайней мере, у тебя был повод вызвать полицию.

– Я же не идиотка!

Джонас ни в коем случае не считал ее идиоткой.

– Я такое не говорил, – сухо ответил он.

– Ты имел это в виду, говоря «по крайней мере».

Он злился. Злился на самого себя. Сейчас, когда Мак явилась к нему со своей проблемой, он не мог ни о чем думать, кроме как о… Все его внимание приковывала ее грудь, обтянутая черным трикотажем свитера. Как же он ошибался, первоначально приняв ее за молоденькую девочку! Джонас с горечью задумался, что сегодня эта маленькая художница снова другая. Сегодня она не была роковой женщиной, как в субботу, но, так или иначе, Джонас не мог отвести от нее взгляда. Сейчас перед ним стояла очень сердитая, даже взбешенная, но красивая женщина двадцати с лишним лет. Да уж, мужчина никогда не соскучится с Мак Макгуайр! Ему останется лишь гадать – какой она будет на следующий день?

– Каково было заключение полиции? – поинтересовался Джонас.

– Полицейские не нашли никаких свидетельств, что это сделали твои люди! Они пришли к выводу, что это просто подростковое хулиганство.

– Может, они правы? – Он осторожно попытался одобрить выводы полиции.

– Дети могут украсть, но не разрушить! А у меня в доме есть много чего, что привлекло бы внимание подростков! Сорокадвухдюймовый домашний кинотеатр, новый проигрыватель, ультрасовременная музыкальная система и уйма дисков. И ничего из этого не тронуто! Разве малолетние оболтусы оставили бы это все? Сомневаюсь…

– Значит, целью была только студия… – пробормотал себе под нос Джонас.

– Только студия? Ты, видимо, чего-то не понимаешь. – Она с горечью отвернулась.

Он все понимал. Слишком хорошо понимал. Глядя на ее работы, он видел, как много они для нее значат. Мак вкладывала душу в свои картины! И этот отвратительный случай вандализма глубоко затронул ее ранимую натуру.

– Ты убеждена, что я за это в ответе? – тихо спросил Джонас.

Если не он, то кто? Даже не кто, а почему? Ничего ценного не взяли. Жилая часть дома была не тронута. Разрушена только студия. Кто бы это ни был, он отлично знал Мак. Ведь студия – это ее душа и сердце.

И сделал это не Джонас Бьюкенен, ведь они только дважды виделись. А этого недостаточно, чтобы хорошо узнать друг друга. Он не мог знать, как дорога ей студия…

– Я не знаю, чему верить. – Мак покачала головой.

– Почему ты так уверена, что это сделал я или кто-то из моих сотрудников? Кто мог желать навредить тебе? Может, это художник, завидующий твоему успеху? Или бывший любовник?

– Очень смешно!

Странно, последнее предположение показалось ему весьма занятным. Джонас ясно представил себе их обнаженные переплетающиеся тела…

Он резко выпрямился и снова сел за стол:

– Я сейчас, правда, очень занят. Через пять минут у меня встреча. Давай встретимся во время ланча и все обсудим?

– Ты приглашаешь меня на ланч? – Мак бросила на него недоверчивый взгляд.

Нет, Джонас не будет приглашать ее на ланч! Предыдущие фантазии, так взбудоражившие его, насторожили столь серьезного мужчину. И он решил, что чем меньше будет общаться с этой постоянно меняющейся мисс Мэри Мак Макгуайр, тем лучше.

– Нет, просто когда будешь проходить мимо моего секретаря, договорись о встрече со мной на время, подходящее для нас обоих.

Конечно, это более удобно! Для них обоих. Только когда Мак, вернувшись с выставки, увидела свою разгромленную студию, а затем провела выходные в полном бардаке, она решила, что будет лучше как можно быстрее разрешить эту проблему.

Ее родители, живущие в Девоншире, и без того беспокоятся за свою дочь. Когда они переехали туда, Мак осталась вообще одна в Лондоне… Родители с тех пор очень за нее беспокоятся. А тут еще этот погром в студии… Они будут в шоке, узнав про это происшествие.

Да и ланч с Джонасом Бьюкененом не лучшая идея. Пусть даже Джонас выглядит искренним, несмотря на его отказ признать вину… А если он действительно ни при чем, она непременно принесет свои извинения.

– Мне идея с ланчем нравится больше. – Мак резко изменила свое мнение. – Только это я приглашаю тебя на ланч!

– Это значит, что мне нужно будет надеть мешок и подпоясаться веревкой?

Мак смутилась:

– Это значит, что я приношу извинения за мое вторжение к тебе в кабинет…

– Спасибо и на этом, – проворчал Джонас.

– Не упустите удачу, мистер Бьюкенен! Я предложила это только потому, что ситуация вышла из-под контроля.

Она действительно вела себя утром как ребенок. Влетела, бросалась беспочвенными обвинениями… И если бы он захотел, то мог бы затаскать мисс Мэри Макгуайр по судам.

Джонас не собирался принимать ее приглашение на ланч. Только… Мак его заинтриговала. Она волновала его воображение так, как ни одна из женщин до этого, многие годы. Если нечто подобное случалось вообще… Мак была не похожа на тех женщин, которые обычно привлекали внимание Джонаса Бьюкенена. Обычно это были красивые, изысканные женщины, которые точно знали, что хотят. И максимум, на что они могли рассчитывать, – это пара дорогих побрякушек за пару недель или месяц мимолетного романчика с Джонасом Бьюкененом.

Свои отношения с женщинами Джонас строил, опираясь на горький семейный опыт своих родителей. Все началось, когда ему было двенадцать: постоянные скандалы, нервная обстановка в доме… А закончился весь этот ужас три года спустя грязным разводом.

Нет уж, не хочет он такого «тихого семейного счастья»! Даже бешеная любовь не заставит его жениться. Всего лишь пара лет сомнительного счастья, а затем компромиссы, раздражение и, наконец, развод. Нет, это ему не нужно! Мак Макгуайр, несмотря на ее независимость и успешность, была одной из тех, кого он всю жизнь избегал. Потому что к такой женщине можно было привязаться…

– Ну и?.. – нарушила она его долгое молчание.

Он должен ей отказать. Можно соврать, что в обед у него уже намечена встреча.

«Черт, но это всего лишь ланч, а не предложение руки и сердца!»

– Я свободен с часа до двух, – не веря сам себе, произнес Джонас.

Ее дымчато-серые глаза внимательно взглянули на него.

– О, я должна быть польщена, что сам Джонас Бьюкенен уделит мне час своего драгоценного времени?

– Да, уделю, но вообще-то мне надо было подать на тебя в суд за клевету! Но… в деле твоего спасения сыграла свою роль твоя удивительно сексуальная внешность…

Мак покраснела. Она снова задумалась об опасности, которую таила его привлекательность. Сегодня Джонас казался еще больше. Сквозь английский костюм и шелковую рубашку проступали очертания накачанного торса. А его глаза… Они словно проникали внутрь ее души. Заметно ли было ее волнение?

Возможно, их ланч все-таки не лучшая идея. Что же делать? Еще не поздно дать отбой… Она может сказать, что ее вызвали в галерею…

– Джонас, тут письмо от… – В кабинет зашла, сексуально покачивая бедрами, голубоглазая блондинка. Мак сразу ее узнала – это была его помощница Ивонн Ричардс. Она тоже наносила Мак визит пару месяцев назад, предлагая продать дом. На сей раз Ивонн полностью проигнорировала посетительницу своего босса. – Мне зайти позже?

– Нет, мисс Макгуайр уже уходит.

– В двух улицах отсюда есть итальянский ресторан. Я забронирую там стол на час! – демонстративно бросила Мак.

– Может, лучше я забронирую для вас стол? – предложила Ивонн. – Мистер Бьюкенен знаком с владельцем ресторана, и я…

Мак нахмурилась. Перед ней был классический пример поведения помощницы, надеющейся на роман с боссом.

– Спасибо, в этом нет необходимости. Я тоже лично знаю Лучано. – Мэри Макгуайр приторно улыбнулась Ивонн.

– Хорошо. Я зайду, когда вы не будете так заняты, Джонас! – Помощница резко повернулась на высоких каблуках и вышла, хлопнув дверью.

– Кажется, я ей не особенно нравлюсь! – Мак повернулась к Джонасу, ехидно улыбаясь.

– Она тебя знает недостаточно хорошо, чтобы испытывать антипатию, – спокойно возразил Джонас.

– Дело, с которым она явилась, наверняка заняло бы больше пяти минут, – продолжала вредничать Мак.

– Это уж точно, – удрученно вздохнул Джонас.

– Может, у нее на тебя виды, а я все испортила? – не унималась художница.

– Не смеши меня! – поморщился Джонас.

– Она выглядела недовольной, узнав, что мы идем на ланч…

– Может, ты, наконец, оставишь меня в покое? – неожиданно взорвался он. – Увидимся позже.

– Заметано! У Лучано в час!

Джонас невольно посмотрел ей вслед. Покачивание бедер и круглая попка в обтягивающих джинсах до неприличия возбудили его.

Вот это была проблема. Причем с большой буквы!

Глава 4

Джонас и Мак сидели за одним из самых удобных столиков – у окна.

– Здесь очень мило, – огляделась она, словно попала сюда впервые.

– Правда? – спросил Джонас хмуро, не понимая, зачем художница так ведет себя. До этого она сама сказала, что лично знает Лучано. К тому же этот столик можно было забронировать только постоянным клиентам ресторанчика.

Джонас опоздал на десять минут. Мак, ожидая его, уже сидела в баре и грызла хлебные палочки.

С его стороны это было незапланированное опоздание, важная деловая встреча действительно затянулась. Но, извинившись перед художницей, объяснять причину Джонас не стал.

В этот день после ее утреннего визита вообще все пошло наперекосяк. Сдвинулись намеченные встречи, а сам он стал искать информацию о погроме в студии Мэри Макгуайр.

Одновременно Джонас стал невольно раздумывать о возможной симпатии к нему Ивонн. У него был принцип – никаких личных отношений на работе! Если с ее стороны что-то есть, ему придется искать новую помощницу…

Джонасу было удивительно одно: почему на него так повлияли мысли и подозрения этой маленькой художницы?

– Закажем что-нибудь? – Он взял меню и уткнул ся в него, показывая, что не настроен разговаривать.

Мак даже не стала заглядывать в свое меню – она точно знала, что закажет: креветки в чесночном соусе и лазанью. Здесь подавали лучшую лазанью в Лондоне.

Джонас делал вид, что очень сосредоточен на изучении предлагаемых блюд.

Все женщины в ресторане посмотрели на Джонаса, когда он вошел, некоторые продолжали глазеть, когда он снимал пальто, а какая-то рыжеволосая красотка бросила оценивающий взгляд на Мак, когда Бьюкенен сел напротив нее. Да она и сама не сводила с него глаз. Весь его образ был настолько идеален…

– Если ты не собираешься есть, нам не стоило встречаться за обедом, – не поднимая глаз от меню, спокойно произнес Джонас.

– Может, мне пересесть за другой столик? – ехидно предложила Мак. – Так нам будет еще сложнее разговаривать. – И она твердо посмотрела на него поверх меню.

– Очень смешно, – проворчал он. – Я хочу знать больше о погроме в студии. Например, как туда попали вандалы? – Он наконец отложил меню.

– Очень просто. Разбили маленькое окно около двери.

– Разве у тебя нет охранной системы? – изумился Джонас.

– Никогда не думала, что она может мне понадобиться.

– Ты явно заблуждалась.

– Да, ты прав – явно! – Гнев вспыхнул в ее глазах. – Меня всегда раздражало человеческое самодовольство.

Мак была одета как утром. Волосы обрамляли ее лицо и ниспадали на плечи. Джонас откинулся на спинку стула:

– Надеюсь, я разозлил тебя достаточно, чтобы теперь ты все-таки поставила сигнализацию. Или мне это сделать за тебя?

– Спасибо, не нужно. – Мак поджала губы. – Я уже пригласила одну фирму. Заодно и стекло вставят.

– Ты еще не вставила стекло?!

– Только что сказала, что нет.

– Надо было еще в воскресенье вызвать стекольщика! – Джонас, судя по всему, не на шутку разозлился.

– Не учи меня, что мне делать!

– Это вопрос безопасности, как ты не понимаешь?

– Расслабься, Джонас. Я сама в состоянии о себе позаботиться.

– Я уже в этом сомневаюсь, – пробурчал он.

– Приглашая тебя на ланч, я никак не думала, что мы будем обсуждать взлом моего дома.

И тут Джонас улыбнулся – он увидел приближающегося к ним Лучано. Тот лично подошел, чтобы принять заказ.

– У тебя есть планы на вечер? – Джонас резко сменил тему, когда ресторатор ушел.

«К чему это он? – подумала Мак и тут же сообразила: ну конечно, в обоих ее блюдах чеснок!»

– У тебя, видимо, есть планы. – Креветки и палтус, которые заказал Джонас, были без чеснока.

– Да вроде нет. Предлагаешь исправить это недоразумение?

– Ты можешь быть серьезным?

Проведя утро в раздумьях об этой женщине, Джонас еще раз пришел к выводу, что чем меньше он имеет с ней дела, тем лучше для него и его эрекции.

– Очевидно, нет.

– Это похоже на приглашение на свидание или я ошибаюсь?

– Думаю, ты имеешь право на собственное мнение.

– Ты думаешь? – Она усмехнулась.

– Мак, ты специально пытаешься со мной спорить? – не выдержал Джонас.

– Может быть.

– Почему?

– А почему бы и нет? – Она улыбнулась. – Спор весьма оживляет беседу.

Джонас всей кожей, всем нутром своим ощущал физическое влияние этой женщины. Он не хотел повтора утренней ситуации и отчасти даже обрадовался официанту, принесшему первые блюда. Что он вообще делает? Чуть не пригласил Мак на свидание… Даже ланч был не лучшей идеей, не говоря уже о каком-либо продолжении их знакомства. Впредь он будет придерживаться своей привычной тактики – встречаться с красивыми блондинками!

– Отзывы о выставке в воскресных газетах были положительные, – сменил он тему. По крайней мере, стоит хотя бы перевести разговор на что-то иное.

– Твоя кузина была особенно добра.

– Эми профессионал. Если она говорит, что твои работы хороши, то они действительно хороши.

– Я была с утра в галерее. Там многолюдно… – произнесла Мак растерянно. Она все еще думала о его предложении на вечер. Видимо, он сам уже о нем пожалел…

Естественно, если бы Джонас предложил ей встретиться, она бы отказалась! Прийти к нему в офис – это одно. Встретиться за ланчем и обсудить сложившуюся ситуацию – тоже приемлемо. А пойти с ним на свидание – это совсем другое дело. Несмотря на его несомненную привлекательность, Джонас был не ее тип. Чересчур надменный. Такой же надменный, как искусствовед Томас Коннелли, шесть лет назад посчитавший Мак своим трофеем…

Она взяла вилку и наколола на нее креветку, плавающую в чесночном соусе. Подняв глаза и увидев, как внимательно Джонас за ней наблюдает, Мак смутилась. Его завораживающие голубые глаза потемнели, стали бирюзовыми, а взгляд – глубоким. Щеки окрасил легкий румянец, а рот был слегка приоткрыт.

– Хочешь попробовать?

– Что? – не понял он.

– Ты так смотрел на мою креветку. Вот я и предложила попробовать.

Черт, он не смотрел на ее блюдо! Он представлял, как она доставляет ему удовольствие этими пухлыми и чувственными губами в строго определенной части его тела… Да что с ним такое? За последние пятнадцать лет он ни разу не смешивал работу и удовольствие. А после встречи с маленькой художницей эти вещи стали для него неразделимы. Вот и сейчас, не будь стол накрыт скатертью, его возбуждение было бы очень заметно. Хорошо, что в ближайшие минуты ему не нужно вставать из-за стола. Впрочем, надо на всякий случай обуздать свои чувственные порывы и успокоиться.

– Нет, спасибо. Предпочту не источать на окружающих оставшийся рабочий день запах чеснока.

– Ну, все равно – если захочешь, угощайся!

– Я всегда делаю, что хочу.

– Счастливчик! – притворно вздохнула Мак.

– А разве ты не всегда делаешь, что хочешь? Мне почему-то казалось, что художники – свободолюбивые натуры. Как в творчестве, так и в отношениях…

В его тоне явственно слышалась издевка. Если она художник, то что, должна спать с кем попало?! Если не принимать его слова как оскорбление, вывод сам по себе весьма забавный…

Ни от одного из друзей Мак никогда не получала и намека на доступный, ничего не значащий секс.

Правда, когда-то она потерпела фиаско с Томасом. Тогда Мак сфокусировалась на вопросе, что она вообще хочет от жизни? С двенадцати лет, когда учитель рисования впервые разрешил ей писать маслом, она точно знала, чего хочет. Во-первых, стать успешной художницей, а во-вторых – создать семью. Мак даже предпочла непродолжительные отношения с Томасом, на время отодвинув свои амбиции художника. Но, вдоволь наевшись его заносчивости и высокомерия, она пришла к твердому выводу – на первом месте для нее всегда будет стоять творчество!

– Прости, я в дамскую комнату. – Она положила салфетку на стол и встала.

– Я что-то не то сказал? – Джонас поднял на нее глаза.

– Вряд ли твои слова вынудили бы меня туда пойти.

Как бы то ни было, Джонас остался сидеть один. Он не был доволен ни собой, ни своими едкими комментариями. Он так мало знал о личной жизни Мак. Его эрекция при каждой их встрече не в счет! Они едва знакомы, и нельзя давать ей советы, как жить.

Джонас приступил к еде и стал ждать Мак.

После десяти минут ожидания он уже решил, что Мак просто ушла. Заслужил ли он это? Возможно. Это был первый случай, когда женщина вот так ушла. Он встал из-за стола и направился к уборным, чтобы посмотреть, как именно Мак сбежала. Уже около двери ему стало неловко за свою ошибку. Мэри Мак Макгуайр стояла в проходе и болтала с официанткой.

– Джонас, что-то случилось? – Она обернулась в удивлении.

– Твоя еда уже остыла, – пробормотал Джонас.

– Ой! – Официантка улыбнулась. – Поговорим позже, Мак. – И женщина быстро направилась в сторону кухни.

Это было ужасно! Джонас ее намеренно оскорбил. Выходя из дамской комнаты, Мак наткнулась на Карлу и решила с ней поболтать. Что в этом плохого? А мистер Бьюкенен может и один посидеть несколько минут и подумать над своим поведением.

Но дальше произошло еще более ужасное. Джонас надвинулся на нее и заставил сделать пару шагов назад. В результате Мак и он попали в дамскую комнату. Здесь никого не было. Не поворачивая головы, Джонас захлопнул за ними дверь.

– Мне показалось, ты сказал, что моя еда остывает? – нервно произнесла она.

– Все уже остыло, пара минут ничего не изменит.

Мак облизнула сухие губы. Он сделал еще один шаг вперед и остановился в паре дюймов от нее. Его столь близкое присутствие лишило Мак сил, колени у нее вдруг стали словно ватными…

– Что мы тут делаем?

Они могли бы вернуться за стол. Его жизнь и без того выбилась из колеи с появлением Мак. Джонас не сомневался, что она специально оставила его одного посреди переполненного ресторана.

Да, ресторан был не лучшим местом для того, что сейчас занимало его мысли. Но, черт побери, ее поцелуй нужен ему сейчас, как воздух!

– Угадай, – прошептал он и придвинулся еще ближе.

Ее глаза расширились. Попятившись назад, Мак уперлась в холодную стену.

– Чесночное дыхание, помнишь? – ухватившись за последний спасительный довод, прошептала Мак.

– Это сделает твой вкус только лучше, – промурлыкал он сквозь жаркое дыхание.

– Не самая хорошая идея, Джонас, – все еще пыталась сопротивляться Мак.

Поздно. У него в голове была целая куча хороших идей, но сейчас он нуждался в плохой.