Глава шестая

Какая гадость!

Болотная крачка – единственная из всех птиц в краю Далеко-Далеко, которая прячет яйца под землей. Она откладывает их ранней весной и ждет, когда в луну Мух из них вылупятся птенцы. Но луна Мух пришла и ушла, как ушли и птицы, отложившие яйца. Никто из них не вылупился. Поэтому Сарк-из-Топи не слишком терзалась угрызениями совести, когда решила ими полакомиться.

Добраться до добычи оказалось не так трудно, как представлялось на первый взгляд. Болотистая почва замерзла, но Сарк принесла из своей печи немного углей и разожгла их на том месте, где были зарыты яйца. Как только земля немного прогрелась, она вырыла яму и нашла два яйца.

Несколько часов спустя Сарк-из-Топи сыто вздохнула, мимоходом подумав, что, может, ей не стоило есть эти яйца. «Как будто я и так недостаточно противна», – размышляла она, принюхиваясь к собственному дыханию. Ее беспокойный глаз бешено вращался, словно пытаясь остановить очередное содрогание желудка. Из здорового глаза лились слезы, быстро замерзавшие на морде и свисавшие с челюсти, словно второй ряд клыков. Шерсть, и без того всклокоченная, покрылась сосульками.

Последнее время Сарк не отходила далеко от печи и потому не слишком страдала от холода. Редкие вылазки по окрестностям были непродолжительны – как правило, снег на шкуре даже не успевал превратиться в лед. Но постепенно огонь в очаге слабел: стада крупных животных и вовсе исчезли Люпус знает куда, а их помет был необходим для поддержания пламени.

Сарк взобралась на гребень, с которого всегда обозревала свою Топь, и стала пристально вглядываться вдаль в поисках лосей или карибу. От воспоминаний о мясе в животе у нее заурчало. Подумать только, когда-то она ела настоящее мясо!

Обычно в это время года по Топи проходили три стада, на которые охотились волки из стаи Голубой Скалы клана МакДунканов. Сухой характерный треск – «ток-ток!» – от сухожилий карибу далеко разносился по болотистой местности. Волки строились бирргисом и преследовали оленей на так называемой «скорости ток-тока», пока не окружали самого слабого и не набрасывались на него.

Сарк часто присоединялась к бирргису, выполняя назначенную ей роль, и получала свою долю добычи. Но в этом году по Топи прошло только одно небольшое стадо, за которым выбежали сразу две стаи из клана МакДунканов – стая Голубой Скалы и стая вождя, Каррег Гаэр. Оба бирргиса постоянно мешали друг другу, а Лайам МакДункан, новый вождь клана, неспешно трусил на правом фланге, не особо заботясь о том, чтобы руководить построением.

Сарк бежала на противоположном фланге бирргиса и ожидала сигнала, чтобы приступить к обходному маневру. Джанна, главная загоняющая стаи Голубой Скалы, то и дело посматривала на Сарк, чтобы удостовериться, что та получает сигналы. Но Лайам медлил и не решался начать заключительный рывок. Он то отдавал приказы, то отменял их, словно сомневался в исходе охоты. Ведущий волк бирргиса, через которого проходили все сигналы, споткнулся, взвизгнул и пролаял очередной приказ вслух, хотя этого никогда не делали, за исключением сигнала к прекращению погони. Тут-то все и пошло наперекосяк. Волки толкались, огрызались друг на друга и даже кусались. Всего за несколько мгновений бирргис превратился в кучу малу. Сарк отбежала подальше и в отчаянии наблюдала за происходящим.

Ей было очень больно смотреть за тем, как обычно прекрасный своей слаженностью бирргис разваливается у нее на глазах. В бирргисе волки всегда на удивление синхронно меняли скорость бега, подстраиваясь под ритм преследуемой стаи, переходили от одного построения к другому, окружали замешкавшихся животных, совершали обходные маневры – и все это в полном согласии друг с другом. Каждый понимал, что ему делать, какую роль исполнять и куда двигаться. Бирргис – сколько бы волков в него ни входило – всегда оставался единым целым. Издалека бурые, серые и серебристые шкуры волков сливались в одну переливающуюся волну, и казалось, будто по холмистым просторам страны Далеко-Далеко безмолвно струится удивительная река. А в темные ночи, когда беспокойный ветер швырял по небу хмурые облака, в свете прорывающейся сквозь них луны охотничье построение походило на призрачный корабль, бороздящий безводное море. Дыхание волков сливалось в один ритмичный звук, похожий на звук огромных раздуваемых мехов. Сердца стучали в унисон, как будто у всех них действительно было одно общее сердце, общий костный мозг. Удивительное единство бирргиса не переставало восхищать Сарк. Никто из животных, обитавших в стране Далеко-Далеко, не умел действовать так слаженно, как волки, отправившиеся на охоту.

После того как распалсябирргис Лайама МакДункана, Сарк слышала только рычание волков и их взаимные упреки. Беспокойный глаз ее вращался, она не верила своим ушам. Голод вынудил волков забыть о своем достоинстве, теперь они были достойны лишь презрения. За всю свою долгую жизнь Сарк повидала бирргисов больше, чем кто-либо еще из волков, и случившееся сейчас ее потрясло. Волчица лучше других понимала, что бирргис – это маленькая вселенная, волчий мир в миниатюре, отражение клановой системы. Цельность ее зависела от того, насколько хорошо была налажена взаимосвязь всех элементов. Костяк системы составляли лидеры: предводители кланов, вожаки стай, передовые загоняющие, – то есть те, кто принимал все важные решения и обладал достаточно сильной волей, чтобы убедить в своей правоте остальных членов стаи. Такие руководители, обладающие большим авторитетом, были жизненно необходимы как для существования клана, так и для поддержания порядка в бирргисе. Без авторитетного, уважаемого всеми лидера дисциплина слабела и пропадала, словно утренний туман под яркими лучами солнца. И именно это произошло с тем бирргисом, к которому Сарк присоединилась половину луны назад. Она никогда не забудет подавленный вид Лайама МакДункана, когда стало ясно, что охота обернулась полным провалом.

Благодаря отменному нюху Сарк обычно чуяла стадо до того, как видела его воочию. В последнее время беспокойные ветры то и дело меняли направления, но до нее ни разу не долетел даже самый слабый запах карибу. Сарк подумала, что сейчас стадо, чего доброго, учует ее даже раньше из-за сильной вони гнилых яиц.

Приглядевшись, она заметила почти у самого горизонта какой-то странный блик. Это не могли быть лучи заходившего солнца, потому что небо покрывали густые тучи. Скорее сияние походило на блеск металла. Почти сразу же Сарк разглядела и других животных. Очертания их размывались из-за дальности расстояния, но они походили на волков. Зрение у Сарк было не такое хорошее, как нюх.

«Успокойся, дыши ровнее, – уговаривала она себя. – Ради Люпуса, присмотрись к ним внимательней. Похожи на волков, но двигаются не как волки». Она решила осторожно спуститься с возвышения и подняться на дальний гребень, откуда открывался более обширный вид.

Теперь Сарк их еще и слышала, несмотря на то что ветер дул в сторону и уносил прочь все звуки. Что это они там воют? «Пророк… пророк… клянусь своей священной шкурой, я забудусь в танце… да снизойдет на меня тепло, да получу я вечные запасы мяса…»

«Клянусь своей священной шкурой? Да уж, больше всего они сейчас смахивают на мешки с костями!» Около дюжины волков кружились в странном танце и призывали какого-то «пророка». Все они казались чрезвычайно истощенными и едва не падали с ног от усталости.

Вдруг в центре хоровода что-то блеснуло – этот был как раз тот самый блик, который заметила Сарк. Волчица разглядела среди танцующих какое-то существо в маске – в металлическом шлеме с забралом. Размером оно было с волка и стояло на четырех ногах, как все волки, но Сарк точно никогда еще никого подобного не видела.

От удивления беспокойный глаз Сарк снова принялся вращаться. Она зажала его лапой, словно глаз был капризным щенком, пытающимся убежать из логова. «Веди себя хорошо», – проворчала волчица и отвела лапу. Теперь она видела четче. Через несколько секунд ветер переменился и донес до нее еще и запахи.

– МакДафф. По меньшей мере два МакНаба, – прошептала Сарк. Но самым удивительным оставалось существо в маске. Запах от него доносился очень странный – словно след волка, смешанный с запахом совы. «Порча!» – подумала Сарк. Впрочем, «порчей» был не только этот запах, но и все, что делали и говорили странные волки.

Ветер подул сильнее, и до нее донесся слабый аромат. «Метки сновидений? Да как они посмели?» «Метки сновидений» – так называли особые пахучие знаки, которыми волки помечали те места, где умерли их супруги или щенки. Неужели эти странные волки танцуют на чьей-то могиле? «Как знать, вдруг она однажды станет их собственной», – подумала Сарк, наблюдая за их нетвердыми шагами. Странная группа медленно удалялась прочь.

«Какая гадость!» – пробормотала волчица себе под нос. Тут ее желудок окончательно взбунтовался, и протухшие яйца, которые она съела утром, оказались на земле.

Глава седьмая

Разброд и шатание

В Каррег Гаэр Макдунканов прилетела посыльная сова из Кольца Священных вулканов с сообщением о скором прибытии стражей. Лайам МакДункан встретил эту новость в печальном расположении духа. Должно быть, фенго узнал о катастрофическом провале охоты. Когда прибудут посланники, его и без того пошатнувшийся авторитет падет еще ниже. Во времена правления отца такого бы ни за что не случилось, и ему обязательно напомнят об этом, первым делом. Как же сообщить новость членам рагнайда и другим высокопоставленным волкам? И, что важнее: как бы на его месте поступила его мать Катмор? Глаза Лайама наполнились слезами. «Не плачь, – уговаривал он себя. – Делай что угодно, только не плачь!»

Лайам МакДункан понял, что глупо задавать такие вопросы, потому что если бы его мать была жива, то посланники из Кольца Священных вулканов вообще бы не пришли. Она успешно правила бы кланом даже в такие трудные времена.

«Но почему? Почему она умерла и оставила меня одного?» Если бы родители чаще заставляли его следить за делами клана и воспитывали в строгости, то сейчас бы Лайам знал, что делать. «Нет, не стоит во всем винить родителей!» – укорял он себя. Они старались как лучше. Глаза его вновь застили слезы. В душе Лайама МакДункана, молодого вождя клана МакДунканов, боролись между собой стыд и гнев, и ни одно чувство не могло взять верх.

Он окинул туманным взором тонувшую в сумраке пещеру гаддерхила. Может, не стоит сообщать эти вести сразу? Подождать еще пару дней? «Ладно, так тому и быть. Позову скрилина».

– Э… кхм… – начал он нерешительно. – Аластрина здесь?

– Аластрина? – спросил лорд Адер. – Что тебе нужно от нее, Лай… то есть, я хотел сказать, достопочтенный вождь?

Последние два слова волк произнес с трудом, едва не проглатывая их.

Лайам МакДункан пожал плечами и попытался принять властный вид.

– Если тебе так важно знать, лорд Адер, я хочу услышать предсказание погоды.

– Предсказание погоды! – воскликнул кто-то. – Во имя Люпуса, зачем?

– Хочу знать, когда ждать бурю или грозу, – отрезал Лайам.

– А что, нам недостаточно тех, что и так идут чуть ли не каждый день? – пролаял кто-то из задних рядов. Послышался сдавленный смех.

– Я имею в виду не дождь с ветром, а молнии, – сказа Лайам, начиная терять терпение. – Речь идет о сейлидх-фир, то есть о небесном огне. У нас лучший скрилин во всем краю Далеко-Далеко. Она умеет читать небесный огонь летних гроз и растолковывать его предзнаменования.

– Пусть сейчас и лето, но бури вовсе не летние, – не унимался волк из задних рядов. – Скорее, зимние, с пургой и метелью, но никак не с молниями.

– Как ты разговариваешь с вождем? – попытался укорить его кто-то.

У входа в гаддерхил молодая загоняющая Мхайри и ее сестра Дэрли пытались разобрать доносившиеся изнутри слова.

– Опять спорят, – сказала Дэрли.

– Как будто могло быть иначе, – вздохнув, отозвалась Мхайри. – Всё не так, всё теперь вверх ногами и шиворот-навыворот. Еще и вождь наш… не особо умен. Лорд Адер водит его за нос, но никто этого не понимает, даже рагнайд.

– Ходят слухи, что Стража послала сюда волков, чтобы они разузнали, что у нас происходит, – мрачно заметила Дэрли.

– Да ничего не происходит. В этом-то и проблема. Сколько времени прошло с тех пор, как сменился Кровавый Дозор? Сколько мама там уже находится – луны две? Давно должна была вернуться. – Мхайри замолчала, хвост ее совсем поник. – Может, со смерти папы она думает, что ей незачем возвращаться?

– Но у нее же щенки.

– Щенки уже выросли. Почти такие же взрослые, как и мы.

– Это немало. Почти выросшие щенки да еще мы.

– Ну не знаю, – вздохнула Мхайри.

– Что значит не знаешь? – переспросила Дэрли.

– Мне кажется, маме не нравится пустое логово. С тех пор как я себя помню, у нее каждую весну рождались щенки. Она родила больше, чем остальные самки клана.

– Щенки для волчицы все равно остаются детьми, даже если они выросли, – упрямо повторяла Дэрли.

– Иногда я сомневаюсь, что она действительно относится к нам как к щенкам, – прошептала Мхайри.

– Ты что, кэг-мэг? Конечно, она нас любит. Мы ее старшие и все время заботились о маленьких, помогали ей. И вообще, кому придет в голову остаться в Кровавом Дозоре по собственной воле? Она же пошла туда не ради развлечения, учти это, Мхайри.

– Вдруг она нашла нового супруга? Такого, который будет помогать ей с щенками.

– Так, хватит, я больше не могу тебя слушать. Говоришь какие-то глупости.

И, словно желая придать своим словам дополнительный вес, Дэрли легонько толкнула сестру в бок.

– Эй! – запротестовала Мхайри. – У меня и так почти нет мяса, одни кости.

В самом деле, им показалось, что легкий удар сотряс обеих насквозь, до самых костей. Волчицам вдруг стало ужасно смешно. Они захохотали, рухнули на землю и стали в шутку бороться друг с другом.

В самый разгар веселья до них донесся знакомый голос:

– Ну что ж, я рад, что хоть кто-то чему-то смеется в такое время.

Волчицы тут же вскочили на ноги.

– Фаолан! Эдме!

– Так это правда? – спросила Дэрли.

– Что правда? – поинтересовалась Эдме.

– То, что фенго послал к нам в клан стражей.

– Да, и, судя по звукам, в гаддерхиле что-то происходит. – Эдме склонила голову и прислушалась.

– Да они вечно о чем-то спорят, – вздохнула Мхайри.

– И вождь там? – спросил Фаолан.

– Ага, – подтвердила Дэрли.

– Правда, что он иногда куда-то пропадает? – спросила Эдме.

– Пропадает, и очень часто. Вот только недавно вернулся, – ответила Мхайри.

Фаолан шагнул к Мхайри. С момента его прошлой встречи с сестрами прошло уже довольно много времени. Что-то в них обеих всегда притягивало его, особенно их глаза. Вот и сейчас волчицы смотрели на Фаолана так, что у него едва не застыл мозг в костях. Что с ним происходит? Почему ему всегда хочется их защищать?

– Так что там происходит? – спросила Эдме. – Что они обсуждают?

– Похоже, спорят, звать или нет Аластрину, – ответила Мхайри.

– Аластрину? Вашего скрилина? Но зачем? – удивился Фаолан.

Устало вздохнув, Мхайри принялась объяснять:

– Лайам интересуется погодой. Надеется, что скоро будет гроза с молниями, а не снежная буря с метелью.

– Хочет получить предсказания по сейлидх-фиру? – недоверчиво уточнил Фаолан.

– Да. Сам он не может принять никакого решения. Матери рядом больше нет, ответственность перекладывать не на кого. Поэтому он обратился к небу. Хотя лучше бы о Кровавом Дозоре подумал.

– Почему? – спросила Эдме.

– Дозорные не менялись уже больше луны, – объяснила Дэрли.

Эдме с Фаоланом переглянулись. Значит, фенго был прав, и с Кровавым Дозором действительно творится неизвестно что.

– Дозорные до сих пор на границе, никого им на смену не посылали.

– Наша мать ушла на стражу в конце луны Новых рогов, – сказала Мхайри, и голос ее дрогнул. Она помолчала и тихо добавила: – И мы скучаем по ней.

– Давно все это? Беспорядок, споры? – спросила Эдме, кивком указав на гаддерхил.

– С тех пор как умерла Катмор. Сначала Лайам ужасно горевал. А потом стал пропадать. Такое впечатление, что дела клана его не заботят. Когда он появляется, то, похоже, не столько горюет, сколько просто не обращает внимания на происходящее. И не способен принимать решения. По крайней мере, мне так кажется, – объяснила Дэрли.

– Наверное, нам все-таки нужно отыскать Кайлу, вашу маму, – задумчиво сказал Фаолан. – Как и остальных дозорных из клана.

Они с Эдме повернулись ко входу в пещеру. Шум внутри становился все сильнее и сильнее. Волки переглянулись и решительно вошли в полумрак гаддерхила, высоко подняв хвосты и навострив уши.

Глава восьмая

Хаос на рагнайде

Войдя в пещеру, Фаолан огляделся. «Почему огромные рога карибу сдвинуты со своего обычного места?» – подумал он. На шкурах под ними сидел вождь; церемониальный убор у него на голове был как-то странно скособочен. Кому-то эти подробности показались бы ничего не значащими, но Фаолану они сразу бросились в глаза. Как по-другому все стало после смерти Катмор! Огонь в центре гаддерхила горел неровно, то вспыхивая, то почти потухая, потому что никто за ним не следил. Многие члены рагнайда не носили головных уборов и ожерелий из костей, а ведь это требовалось кодексом проведения собраний. Да полно, действительно ли сейчас идет рагнайд? Кое-кто из волков просто спал или дремал в полутьме. Многие совсем исхудали, шкура на них висела складками, мел потускнел и свалялся. Волки Стражи тоже голодали, их мех тоже утратил блеск, но они точно не выглядели такими неухоженными и равнодушными к собственной судьбе. «По крайней мере, мы не забываем держаться с достоинством», – подумал Фаолан.

Достоинство – вот что исчезло из гаддерхила. Достоинство, честь, благородство – похоже, об этом здесь никто уже не вспоминал. Внешние украшения пока еще присутствовали – по крайней мере, прекрасные кости с резьбой, выполненной многими поколениями глодателей, были на своем месте. Шкуры животных, загнанных бирргисом, всё еще висели на каменных стенах; многие были вывернуты и украшены сделанными углем рисунками. В этих мертвых реликвиях было гораздо больше величия, чем в самих волках рагнайда. В них не осталось ни следа от того благородства и той чести, которые некогда вдохновили молодого глодателя на его первое творение.

Но и сами кости с прекрасной резьбой, похоже, сейчас говорили лишь о безысходности, и отчаяние это эхом отзывалось в костном мозге Фаолана. Он посмотрел на Лайама МакДункана, который явно терялся и не знал, как себя вести со своевольными членами рагнайда. Время от времени вождь вставал со своего ложа из шкур карибу под огромными рогами и нервно кружил на месте. При этом он по очереди поднимал лапы и неуверенно ставил их на землю, словно сомневаясь в ее прочности.

Прошло несколько секунд, прежде чем волки рагнайда увидели вошедших в пещеру Фаолана и Эдме. В гаддерхиле наконец-то воцарилась тишина.

– Что вам тут надо? – проворчал лорд Джарне, даже не пошевелив ушами, не говоря уже о том, чтобы прижать их к голове в знак уважения. Раньше о таком неуважении к стражам Кольца Священных вулканов и помыслить было нельзя.

Фаолан и Эдме навострили уши, подняли хвосты и вздыбили шерсть на загривках. На негнущихся ногах серебристый волк подошел к нахальному лорду, едва не коснувшись своим носом его морды.

– Я пришел сюда по распоряжению фенго Священной стражи Кольца вулканов.

Все волки в пещере затаили дыхание.

– Нам поручили выяснить, что случилось с Кровавым Дозором.

Лайам почувствовал, как у него подкашиваются ноги.

– Почему ты не сообщил, что фенго послал к нам стражей? – пролаял кто-то из задних рядов. Фаолан и Эдме не верили своим ушам. Волки даже не утруждались обращаться к вождю надлежащим образом. Еще одно нарушение!

– Да, почему?

– Почему?

Вскоре этот вопрос повторял уже целый хор голосов. Происходящее всё больше походило на настоящий хаос. Эдме бросила на напарника полный отчаяния взгляд.

Фаолан встал на задние лапы и стал расхаживать перед толпой, в которую превратился благородный рагнайд. Этому его обучила Гром-Сердце. Когда в первый год своей жизни он перепрыгнул огненную стену, преследовавшие его волки очень удивились, но, в конце концов, многие из них прыгали довольно высоко, и в том, что какой-то волк прыгает выше их всех, не было ничего такого уж поразительного. Хождение на задних ногах – иное дело. Собравшиеся в пещере быстро сникли, и даже Джарне и Адер приняли позу покорности. «Вот и замечательно!» Фаолан всегда считал этих двоих полными дураками и решил не тратить на них время. Но тут вперед вышел еще один член рагнайда и зарычал:

– Ты ничего не знаешь! И как мы должны быть уверены, что именно ты посланник фенго? Если наш вождь ничего об этом не рассказал, то, возможно, никаких посланников вообще не было.

Два лорда, на которых Фаолан только что решил не тратить времени, тоже выпрямились. Реакция стражей была мгновенной и слаженной: они одновременно прыгнули вперед, Эдме навалилась на недовольного их присутствием волка, а Фаолан сшиб с ног Джарне и Адера. Но окончательно убедил всех в превосходстве серебристого волка не натиск, а холодный блеск в его глазах. От него застывала кровь в жилах и мозг в костях.

– Неважно, что вам сказал или не сказал вождь, – зарычал Фаолан и вновь повернулся к Лайаму: – Сейчас важно, чтобы ты вышел вперед, Лайам МакДункан, сын Дункана МакДункана, великий вождь клана МакДунканов, сын Катмор, благородной волчицы и искусной загоняющей. Ты внук Данфорда МакДункана, правнук первого Лайама МакДункана и потомок славных МакДунканов, чей род восходит к временам первого фенго страны Далеко-Далеко.

С каждым упоминаемым именем Лайам все сильнее съеживался, пока не стал казаться совсем маленьким и ничтожным, никчемным и необычайно слабым для своего возраста и положения волком. Тишина в гаддерхиле оглушала. Глаза всех присутствующих были обращены на вождя – волки словно пытались вообразить всех его достославных предшественников. «Давайте, вспоминайте же свою историю, – думал Фаолан. – Вспомните о чести клана, которую он не терял с тех пор, как в Далеко-Далеко прибыл первый фенго. Если мы забудем о чести, то это будет наш конец и конец всей страны Далеко-Далеко. Всё поглотит тьма, и некому будет нас вспомнить».

Слова сами собой появлялись в голове Фаолана, и он, понятия не имея, откуда ему всё это известно, не решался повторять их вслух. Ему вдруг вспомнился бирргис и безмолвные сигналы, которыми на бегу обменивались волки. Он вгляделся в собравшихся в гаддерхиле, надеясь, что члены рагнайда разглядят в его глазах то, что Фаолан никак не осмеливался озвучить.

– Как вождь этого клана ты должен ответить на вопрос, – продолжил он. – Когда в последний раз посылали смену в Кровавый Дозор?

– Я… я не помню.

Вождь так дрожал, что едва шевелил языком.

– Не помнишь? – шагнула вперед Эдме. – Так постарайся вспомнить.

– Возможно, в начале луны Новых рогов…

– «Возможно»? Всего лишь «возможно»?

Фаолан и Эдме обменялись озадаченными взглядами.

У входа в пещеру послышался шум, и внутрь прошла Аластрина, скрилин Каррег Гаэра.

– Смену стражам Кровавого Дозора не посылали почти две луны. Некоторые вернулись сами, как Стеллан, хотя ей никто и не разрешал. И слава Люпусу, ведь она лучшая из наших фланговых загоняющих. Но Кайла, например, не пришла.

– Не много-то от нее пользы с тех пор, как ее супруг прыгнул на звездную лестницу, – сказал кто-то из собравшихся.

– Как вам не стыдно так говорить об усопшем волке? Это грубо и недостойно! – с негодованием отозвалась Аластрина.

Фаолана и Эдме тоже возмущало поведение рагнайда, но с появлением Аластрины у них в душе затеплилась надежда. Хотя бы одна разумная волчица с чувством собственного достоинства!

Они выполнили поручение – узнали ответ на вопрос фенго, только удовлетворения это им не принесло. Теперь стражам нужно было отправляться дальше, на поиски Кровавого Дозора. Фаолан решил взять с собой Мхайри и Дэрли. Сама мысль оставить их в стае – в такой стае – была ему противна. Вместе они дойдут до границ клана и найдут Кайлу.

Но прежде чем уйти, Фаолан объявил собравшимся в гаддерхиле волкам, что властью, данной им фенго, он вместо лорда Адера назначает первым лейтенантом вождя Аластрину. Лайам МакДункан, похоже, воспринял это назначение с облегчением.

Глава девятая

Первый знак

Пока Фаолан вместе с Эдме, Мхайри и Дэрли направлялся к границам клана в поисках Кровавого Дозора, его преследовали воспоминания о Гром-Сердце. Порывы северного ветра, дувшего прямо им в носы, затрудняли движение. Волки шли примерно тем же путем, которым некогда шел сам юный Фаолан в поисках своей пропавшей из зимней берлоги кормилицы. Тогда серебристый волк подумал, что она пропала в Крайней Дали, и повернул на север.

Только в то время он не был таким голодным.

С тех пор как они покинули территорию Каррег Гаэра, мелкая дичь и зайцы встречались всё реже и реже. Приходилось чаще отдыхать, потому что почти не оставалось сил идти против ветра. А во время отдыха животы урчали всё громче и громче. Громогласнее всех проявлял себя живот Эдме, самой маленькой из них четверых.

– Вот уж действительно «много шуму из ничего». Совсем из ничего, – попыталась пошутить она.

– А помнишь, когда-то зайцы казались нам безвкусными? – задумчиво спросила Дэрли.

– Мне не нравились их глаза. А мясо у них прекрасное… – мечтательно отозвалась Мхайри.

Разговор о еде навел Фаолана на мысли о другом.

– Эдме, – обратился он к своей напарнице на очередном привале. – Если стада сюда не вернутся, а мелкая добыча исчезнет, наступит голод. И мы с тобой прекрасно знаем, кто умрет в первую очередь.

Эдме замедлила шаг. Глаза ее расширились от волнения.

– Глодатели! Они всегда едят последними.

– Да, а в голодные месяцы это значит, что они вообще никакой еды получать не будут. Но можно помочь им, а заодно и волкам из Кровавого Дозора.

Эдме совсем остановилась и повернулась к Фаолану.

– Это прекрасно! – воскликнула она.

– Но я же еще ничего не сказал!

– И не нужно. Я сама придумала. Мы соберем всех знакомых глодателей и отведем их в Кровавый Дозор.

– Да. И, кстати, ты знаешь, что в клане МакДонегалов новый глодатель? Как там его зовут, Бегун?

– Но отпустят ли их вожди кланов, вот в чем вопрос.

– Ну, это даже не вопрос. Не забывай, мы действуем по приказу фенго. А фенго поручил нам найти подкрепление для Кровавого Дозора.

Эдме моргнула.

– Ты прав. Я почему-то об этом не подумала.

Она повернулась к Мхайри и Дэрли.

– Решение принято. Мы соберем всех глодателей и приведем их на помощь Кровавому Дозору.

– Отличная идея! – воскликнула Мхайри. – Тамсен из стаи Голубой Скалы находится в дозоре почти так же долго, как и мама. Если бы она участвовала в том бирргисе, то, возможно, охота не закончилась бы провалом. Может, если мы приведем больше волков, то вернутся и другие охотники из ее стаи.

Обо всем договорившись, они свернули с первоначального пути и направились к летнему лагерю МакАнгусов, надеясь застать там Тирлача. Не прошло и часа, как переменившийся ветер донес до них тревожный запах. Шерсть на загривке у всех четверых стала дыбом. Это был запах мертвого волка, причем на удивление знакомый.

– Тирлач! – одновременно воскликнули Фаолан и Эдме и подбежали к небольшому сугробу.

– Тирлач! – голос маленькой волчицы дрогнул, когда она увидела останки безухого глодателя из клана МакАнгусов. Эдме закрыла единственный глаз, но из него продолжали течь слезы. Она с трудом сглотнула и подавила стон.