– Где я ее нашла?! – Оливия вскочила с кровати и истерично хохотнула.
      – Ну да, – удивленно ответил Джек. – Я проверил все: и под диванами, и под шкафами, гардероб облазил вдоль и поперек...
      Оливия громко рассмеялась, запрокинув голову. Джек испуганно посмотрел на нее. Судя по всему, у Оливии начинается очередная истерика.
      – Значит, ты даже не помнишь, где ее потерял! Боже мой, как смешно, умереть можно от смеха! Какой же ты подлец, Джек! – вдруг заявила она.
      Джек непонимающе смотрел на стремительно краснеющую от гнева Оливию.
      – С чего бы это я стал подлецом? – удивленно спросил он.
      – Ты хотел знать, где я нашла эту запонку?
      – Уже не хочу. Может, тебе стоит прилечь? А я пока сделаю горячего чаю. У тебя опять начинается истерика, и опять без причины. Давай, Лив, залезай под одеяло и успокаивайся.
      – Не смей меня так называть! – закричала она.
      – Да что с тобой творится? – возмутился Джек. – Когда я вернулся, ты спала как ангел, и вдруг нате вам: я и подлец, и не могу называть тебя по имени. У тебя опять кончилось мороженое?
      – С этой минуты я для тебя мисс Хэмстон. И запомни, я ненавижу кофейное мороженое! Нет, вы только подумайте: где я ее нашла?! – с трагическими интонациями в голосе обратилась она к невидимой аудитории.
      – Тебе и правда лучше прилечь. – Джек опасливо посмотрел на Оливию.
      – Я знаю, что мне нужно делать. – Она повернулась на пятках и подошла к гардеробу. Выудив откуда-то из глубины чемодан, она начала как попало бросать туда свои вещи.
      Джек непонимающе смотрел на нее, пытаясь понять, что же он такое сделал и как теперь успокоить подругу, у которой так некстати разыгрались гормоны.
      – Оливия, дорогая, объясни мне хотя бы, в чем дело, прежде чем куда-то уходить на ночь глядя, – попросил он.
      – В чем дело?! – Оливия подняла голову от чемодана. – Ты хочешь знать, в чем дело?!
      – Именно, – спокойно сказал Джек, но в его голосе уже чувствовались металлические нотки.
      – И ты хочешь знать, где я нашла эту чертову запонку?!
      – Если честно, больше всего я хочу, чтобы ты успокоилась, пришла в себя и прекратила орать, – раздраженно попросил он. – Ты же знаешь, тебе нельзя волноваться, это очень вредно для ребенка...
      – Значит, тебя беспокоит ребенок? Еще бы! Теперь-то я поняла, почему ты так носился со мной!
      Джек подошел к ней и, схватив за плечи, грубо встряхнул. Но Оливия и не подумала успокаиваться. Она размахнулась и влепила Джеку звонкую пощечину.
      – Не смей ко мне прикасаться, ты, отвратительное животное! – потребовала она. – После того что ты сделал, тебе должно быть стыдно даже стоять рядом со мной!
      Джек понял, что грубой силой с ней сейчас не справиться. Он молча отпустил Оливию и пошел в ванную умыться и успокоиться. Он чувствовал, что, если останется с Оливией в одной комнате еще хотя бы на пару минут, он может наделать глупостей. За его спиной раздавались сдавленные всхлипы и ругательства, произносимые сквозь зубы.
      Когда Джек вернулся, чемодан был сложен, а Оливия вызывала такси.
      – Отмени вызов, – спокойно потребовал Джек.
      – С чего бы это? – Оливия вызывающе задрала подбородок, готовясь к очередной схватке.
      – Потому что я тебя никуда не отпущу в такое время.
      – По какому праву ты пытаешься руководить мною?
      – Я чувствую себя ответственным за тебя. Ты сейчас в таком состоянии, что не можешь отвечать за себя. Отмени вызов, и давай спокойно поговорим. Я так и не смог понять, каким образом какая-то запонка могла спровоцировать такой скандал.
      Оливия тяжело опустилась на кровать, чувствуя, как к горлу подступает тошнота, а перед глазами все плывет. Она уронила голову на руки и вдруг расплакалась.
      – Ну вот! – растерянно сказал Джек и попробовал ее обнять, но Оливия сердито оттолкнула его руки.
      – Почему ты мне сразу не сказал? – устало спросила она.
      – Не сказал – что? – уточнил Джек с замирающим от дурных предчувствий сердцем.
      – Не сказал, что это твой ребенок! Как я сама не догадалась, почему меня не насторожила такая забота?! Ведь, если разобраться, кто я тебе? Просто очень хорошая знакомая... Я нашла твою запонку у себя дома. Но почему, почему ты мне не сказал!?
      – Прости, я не мог. – Джек опустил голову и отвел взгляд от лица Оливии.
      – Почему, Джек?!
      Он встал с кровати и подошел к окну. Там, за стенами этого уютного дома, разыгрывалась настоящая буря. Завывал ветер, с бешеной скоростью неслись по небу тучи, и где-то вдалеке уже мелькали молнии.
      Будет гроза, подумал Джек.
      Оливия сидела с непроницаемым лицом, и лишь побелевшие костяшки пальцев, которыми она сжимала покрывало, выдавали ее напряжение. Как же ей хотелось услышать какую-нибудь ложь! Она была готова поверить во все что угодно, только не в то, что все это время Джек знал и не говорил ей! Все что угодно...
      Ну скажи, что ты просто одолжил свои запонки или что зашел ко мне, увидел меня с другим мужчиной и случайно ее потерял. Скажи же что-нибудь! – мысленно молила Оливия.
      – Да, ты права, – наконец тихо сказал Джек. – Я должен был тебе сказать. Должен был это сделать еще утром, когда понял, что ты неадекватно воспринимаешь действительность. Вечером мне казалось, что ты нормально себя чувствуешь, я надеялся, я так хотел верить, что ты заметила мои чувства. И только когда на рассвете ты спросонья поинтересовалась, кто я такой и что делаю у тебя, я понял, что ошибался, жестоко ошибался. И мне ничего не оставалось, как спастись бегством. Я ведь знал, что ты разорвешь со мной все отношения, как только узнаешь, что я был с тобой той ночью. Вот я и молчал. А потом ты сказала, что ждешь ребенка. Я сразу понял, что это мой ребенок. Скажи, как после этого я мог отпустить неизвестно куда любимую женщину, которая носит под сердцем моего ребенка?
      Оливия закрыла глаза. По ее щеке катилась одинокая слезинка.
      – Ты мог бы просто мне все сказать, – прошептала она.
      За окном раздался резкий гудок клаксона.
      Оливия встала и шатаясь спустилась вниз. Джек стоял, прижавшись лбом к оконному стеклу. Вдруг он сорвался и бросился за Оливией. Она уже открывала входную дверь, таща за собой чемодан.
      – Оливия! – окликнул ее Джек.
      Она обернулась, и в полутьме коридора ее лицо выделилось бледным пятном с двумя темными провалами, там, где Джек привык видеть изумрудный блеск.
      – Не уходи! – Он вложил в эти слова всю свою любовь, всю свою боль. – Не уходи...
      Оливия отвернулась и покачала головой.
      Дверь за ней захлопнулась с глухим стуком, и сердце Джека пропустило один удар. Он тяжело опустился на пол и прислонился спиной к стене. Хотелось плакать, но слез не было. Не было ничего. Теперь, когда ушла его любовь, ничто не имело смысла.
 
      Оливия сидела на кровати своего номера в каком-то небольшом отеле на самой окраине. Она не заметила, как наступило утро, и почти не помнила, как попала сюда. Перед глазами все так же стояло умоляющее лицо Джека, а в ушах звучало: «Не уходи».
      Неужели он действительно любит меня? – удивленно думала Оливия. Почему же я была так слепа все эти годы? Сколько я уже знаю Джека? Не помню точно. И всегда он был другом – верным, надежным другом. И вдруг... Может быть, я ничего не видела только потому, что не хотела замечать? Ведь если бы я узнала о чувствах Джека, мне пришлось бы или ответить на них, или навсегда порвать с ним. Если бы я ответила, все стало бы очень, очень серьезно. А я ведь никогда не хотела ничего серьезного. С Джеком так не получилось бы. Может, я уже давно вышла бы за него замуж, если бы хотела этого.
      Оливия удивленно посмотрела на свои ладони. Синие полоски, оставленные впившимися ногтями, выделялись на них словно рубцы.
      Но к чему об этом думать? Разве это что-то меняет? Он переспал со мной. Да, я могла выглядеть вменяемой. Охотно верю, что Джек не мог воспользоваться мною. Он вообще бы никем не смог воспользоваться. Но почему, почему он мне не рассказал об этой ночи?! Пусть не сразу, пусть хотя бы в тот вечер, когда я к нему переехала! Но узнать об этом сейчас... Мне кажется, я просто не выдержу этого.
      Она закусила губу. Соленый вкус крови словно отрезвил Оливию, на глаза навернулись слезы, и она расплакалась, уткнувшись лицом в подушку.
      Но Оливия так и не смогла наплакаться вволю: резкая боль в груди заставила ее вскрикнуть и вскочить с постели. Что-то было не так, она сразу же почувствовала это!
      Боже мой, ребенок! – испуганно подумала она и бросилась из своего номера, чтобы позвать кого-нибудь на помощь.
      Новый приступ боли застал ее в коридоре. Левая рука онемела, и Оливия не могла ею пошевелить. Она прислонилась к стене и, тяжело дыша, постаралась переждать боль, но она только усиливалась.
      Неужели все закончится так? Нет-нет, этого не должно случиться! У меня ведь довольно большой срок. Я уже тринадцать недель ношу под сердцем этого ребенка! Даже доктор говорил, что сейчас уже нечего опасаться. Все будет хорошо. Я сейчас глубоко подышу, а потом медленно, осторожно дойду до ресепшена и попрошу вызвать такси. Доберусь до клинки доктора Стейтси – и все будет хорошо.
      – Господи, помоги мне! – взмолилась Оливия, опускаясь на пол, – она не могла больше стоять.
      – Вам плохо? – раздался встревоженный голос.
      Из-за шума в ушах и слабости Оливия уже не могла различить, кто это говорит.
      – Врача, – тихо простонала она. – У меня тринадцать недель беременности.
      Вата в ушах мешала расслышать, что творится вокруг, но, судя по беготне и шуму, врача вызвали. Оливия успокоенно улыбнулась: Бог услышал ее молитву, теперь у нее и у ее маленького все будет хорошо.
 
      Оливия пришла в себя от какого-то странного запаха. Она попыталась приподняться на постели, но сил почему-то не было. Тогда она осторожно приоткрыла глаза и осмотрелась. Огромное окно во всю стену, небольшая комната, почти вся занятая кроватью, какой-то пейзаж на стене, выкрашенной в розовый цвет.
      Я в больнице, поняла Оливия.
      Память одним резким толчком вернулась к ней, и она беспокойно завозилась на постели, пытаясь понять, все ли в порядке с ребенком.
      – Все хорошо, мисс, – услышала она успокаивающий голос.
      Оливия повернулась и увидела, что в палату входит медсестра.
      – Лежите спокойно, вам сейчас вообще запрещено шевелиться.
      – Мой ребенок?
      – Все хорошо. Угрозы выкидыша уже нет. И если вы будете хорошей девочкой, вы родите своего малыша вовремя.
      Оливия облегченно вздохнула и откинулась на подушки.
      – Хотите кому-нибудь позвонить? Отцу ребенка или родителям? – спросила медсестра, поправляя подушки и одеяло на ее кровати.
      – Да, пожалуйста! Мне ведь нужны все документы?
      – Для начала было бы хорошо, если бы вы позвонили своему акушеру. У кого вы наблюдались?
      – Доктор Стейтси.
      – Отлично! – обрадовалась она. – Замечательный выбор, мисс Хэмстон. Доктора Стейтси мы хорошо знаем, уже через пару часов вы увидите своего доктора.
      – Откуда вы знаете, как меня зовут?
      – Вас же забрали из отеля, – напомнила медсестра. – Мы выяснили, в каком вы номере живете, дальше все было элементарно.
      Оливия кивнула.
      – Сейчас я принесу вам телефон. Но только не волнуйтесь!
      Она вновь согласно кивнула и задумалась, кому еще можно позвонить.
      Маме звонить не буду, решила Оливия. Позже, когда я пойму, что произошло, и когда меня выпишут. Не раньше. Если позвоню сейчас, они там с ума сойдут от переживаний! Жаль, что Эмилия далеко, она бы мне сейчас помогла. Остается только Кейт. Хотя она тоже занервничает...
      Благодарно улыбнувшись медсестре, Оливия взяла трубку и быстро набрала номер подруги, надеясь, что та дома.
      – Алло? – услышала она недовольный голос Кейт и только сейчас вспомнила, что накануне у Кейт было свидание и, возможно, сейчас она отвлекает ее от чего-то важного.
      – Кейт, у меня проблемы, – сразу же сообщила Оливия.
      – А Джек не может их решить? – устало поинтересовалась подруга.
      – Нет, – отрезала Оливия. – Я в больнице, потом тебе скажут координаты. Приезжай, пожалуйста, как можно быстрее!
      – Что случилось? – испуганно спросила Кейт.
      – Не знаю, мне стало очень плохо.
      – А сейчас?
      – Все в порядке, я в больнице, и мне запретили двигаться и нервничать.
      – Ничего полежишь! Не смей вставать! – сердито приказала Кейт. – Я буду через полчаса! Куда ехать-то?
      Оливия передала трубку медсестре и попросила ее объяснить подруге, что это за больница.
      Кейт оказалась на удивление пунктуальной, но Оливию осматривал врач, так что ей пришлось подождать; правда, она вознаградила себя за долгое ожидание, подробно расспросив врача о состоянии Оливии.
      – Как ты себя до этого довела? – потребовала Кейт объяснений, как только оказалась в палате. – Доктор сказал мне, что это все результат сильного нервного расстройства! Что у тебя случилось?
      – Джек отец ребенка, – просто ответила Оливия.
      Кейт смешно разинула рот и села на край постели подруги.
      – Вчера он опознал свою запонку. Я сразу же собрала вещи и, устроив истерику, ушла от него в отель. А под утро мне стало плохо. И вот я оказалась здесь.
      – Но как же так? – растерянно спросила Кейт.
      Оливия лишь вздохнула и пожала плечами.
      – Ты же знаешь, я выглядела совершенно вменяемой в тот момент, а Джек, как оказалось, давно в меня влюблен. Я конечно же начала с ним заигрывать. Наверное, это происходило на уровне рефлексов...
      Кейт понимающе кивнула.
      – А он, глупый, решил, что я наконец-то ответила на его чувства. Утром же, когда я спросонья спросила, кто он такой, Джек все понял и предпочел сбежать. А когда узнал, что я беременна, сразу же решил заботиться обо мне и ребенке до конца жизни.
      – Вот так история, – растерянно произнесла Кейт. – И что вы решили?
      – Я потребовала, чтобы он больше никогда ко мне даже не подходил. Больше в моей жизни Джека не будет.
      – Брось, Оливия, он любит тебя!
      – Он обманул меня, Кейт! Он знал, что я ношу его ребенка, и все равно обманывал меня! Такое не прощают.
      – Ладно, сейчас мы не будем обсуждать эту тему, – твердо сказала Кейт. – Что мне для тебя сделать?
      – Приходи ко мне почаще! – попросила Оливия. – Здесь не очень весело, а я не знаю, сколько придется проваляться в этой больнице! Да, зайди утром к мистеру Берингу и скажи, что со мной случилось. Только, Кейт, прошу тебя, пусть об этом больше никто не знает!
      Кейт скорчила обиженную гримаску.
      – Можно подумать, о твоей беременности кто-то узнал!
      – И все-таки постарайся плотнее закрыть дверь во время разговора с Берингом и напомни ему, что он обещал пока молчать! Если что, для остальных у меня грипп.
      – И для Джека?
      – А чем он отличается от остальных?
      – Например, тем, что он отец твоего ребенка!
      – У моего ребенка нет отца.
      – Тоже мне, непорочное зачатие! – фыркнула Кейт.
      – Прошу тебя, никому! – взмолилась Оливия. – Особенно Джеку. Ты же не хочешь, чтобы у меня снова что-нибудь случилось?
      – Это шантаж! – воскликнула подруга. – И ты им в последнее время злоупотребляешь!
      Оливия слабо улыбнулась и пожала плечами.
      – Что-нибудь еще? – спросила Кейт.
      – Попробуй найти мне квартиру. Только нормальную и на долгий срок. Не хочу с грудным младенцем искать жилье.
      – Хорошо, Оливия. Главное, не волнуйся и делай все, что скажет врач. И не забудь позвонить маме и сказать, что ты переехала от Джека. Могу поспорить, уже сегодня она позвонит к нему и дико испугается за тебя!
      – Да, – согласилась Оливия.
      – Ты сегодня очень покладистая, – похвалила ее Кейт. – Всегда бы так!
      – Пользуйся, пока я еще слабая. И потом, сегодня ты предлагаешь исключительно здравые вещи.
      – А если я тебе предложу все же позвонить Джеку? Мне кажется, он имеет право знать, что с его ребенком!
      – Нет! – отрезала Оливия. – Он не признал этого ребенка официально сразу же, а теперь нечего пытаться изображать из себя преданного отца.
      – Но он бы его признал!
      – Усыновил родного ребенка?! Спасибо, уж лучше ему без отца! Я постараюсь стать лучшей матерью.
      Кейт вздохнула.
      – Я верю в тебя, Оливия. – Она наклонилась и поцеловала подругу в лоб.
      – Смотри только, слушайся врача так же, как слушалась меня! – Кейт погрозила ей пальцем. – Мне очень не хочется, чтобы с вами что-то случилось.
      – Еще бы! Ведь сейчас важно не только мое здоровье, но и жизнь ребенка.
      – Кто бы знал, что из тебя получится такая мать. Смотрю на тебя и думаю: не решиться ли мне? Эд совсем не против...
      Оливия улыбнулась подруге и помахала ей рукой. Как только Кейт вышла, она закрыла глаза, понимая, как сильно устала, и сразу же уснула.
 
      Кейт пришла домой и задумчиво уставилась на телефон.
      В конец концов, Оливия сейчас не слишком-то хорошо соображает, постаралась успокоить себя Кейт. И все равно это нехорошо, ведь Оливия просила меня... Она убьет меня, если узнает... Но всегда можно свалить на Беринга!
      Она схватила записную книжку и нашла телефон Джека.
      – Привет, это Кейт! – поздоровалась она.
      – Привет. Где Оливия? – без паузы спросил Джек.
      – В больнице. Она перенервничала, и у нее случился сердечный приступ. Сейчас она уже более или менее в норме, но врачи беспокоятся, как этот приступ отразится на состоянии вашего ребенка.
      – Ты уже знаешь? – спросил он.
      – Да. И мне кажется, как только Оливия придет в себя, тебе стоит еще раз попытаться доказать свою любовь.
      – Я готов ехать к ней прямо сейчас!
      – Не нужно! – поспешила охладить его пыл Кейт. – Врач строго запретил любые эмоции – и положительные и отрицательные. Подожди немного. Я буду держать тебя в курсе.
      – Спасибо тебе, Кейт! Я уже весь измучился, не зная, где она и что с ней! – усталым голосом сказал Джек.
      – Тебе самому стоит отдохнуть и прийти в себя.
      – Да-да, главное, что с ними все в порядке. Звони мне как можно чаще, – попросил он.
      – Какую же ты глупость сделал, Джек! – все же не сдержалась Кейт.
      – Когда именно? – невесело усмехнувшись, спросил он.
      – Когда не рассказал все Оливии.
      – Тем утром? – уточнил он.
      – Нет, – тяжело вздохнув, поправила его Кейт. – В тот день, когда понял, что любишь ее.

      Оливия сердито посмотрела на доктора. Сколько же можно держать ее в больнице, тем более что ребенку не угрожает опасность. Это был простой сердечный приступ. Все же, как правильно сказала мама, она уже не девочка, тридцать пять лет, конечно, не слишком много, но и не мало. Да и Джек заставил поволноваться...
      Она поморщилась при одной только мысли о бывшем друге, который оказался любовником на одну ночь и отцом ее ребенка.
      – Дорогая моя, – ласковым тоном, словно разговаривал с тяжелой больной, начал доктор Стейтси, – вы же должны понимать, что сердечный приступ – это очень, очень плохо! Я опасаюсь, как пройдут наши роды.
      Оливия усмехнулась. Доктор собирается рожать вместе с ней? Интересно было бы посмотреть!
      – Здесь теперь есть проблема: при естественных родах ваше сердце может не выдержать нагрузки, а при кесаревом сечении мы не может знать, как вы отреагируете на наркоз.
      – Хотите сказать, что в любом случае я могу умереть?
      – Вряд ли, – совершенно спокойно ответил Стейтси, – но хлопот доставите нам предостаточно!
      – Очень мило! – прокомментировала Оливия. – И что теперь делать?
      – В первую очередь прекратить попытки вырваться из больницы. Мы должны провести комплексное обследование.
      – Но разве я не могу приходить в больницу, когда нужно делать какие-нибудь процедуры? Например, сегодня я целый день лежала пластом и разглядывала потолок. Надо сказать, не слишком интересное занятие! Вы первый человек, которого я увидела, не считая нянечки.
      – Никто не запрещает вам читать или разгадывать кроссворды. И потом, приглашайте друзей, общение вам не только не повредит, но, наоборот, поможет. Вам нужны положительные эмоции. Я так понимаю, приступ был вызван сильным эмоциональным напряжением?
      Оливия только кивнула.
      – Значит, вычеркиваете из своей жизни все, что может вас волновать. Отложите выяснение отношений хотя бы на пять месяцев. Ваша задача сейчас родить ребенка.
      – Я и сама это понимаю. Дело в том, что я повздорила с отцом моего ребенка. Как я могу отложить, как вы выразились, выяснение отношений с ним?
      – Вы же говорили, что не знаете отца?! – опешил доктор.
      – Приступ случился как раз тогда, когда я узнала, кто он, – буркнула Оливия.
      – Дорогая моя, мне кажется, вам необходима помощь специалиста. Я пришлю к вам психотерапевта.
      – Вы думаете, что я не в себе? Узнать, кто отец твоего ребенка, и получить от этого сердечный приступ...
      – Он плохой человек? – осторожно спросил доктор Стейтси.
      – Замечательный, – спокойно ответила Оливия. – Наверное, самый замечательный мужчина на всем свете. И если бы он не был таким замечательным, у меня никогда не возникло бы к нему никаких претензий.
      – Понятно! – Стейтси с уверенным видом покивал. – Я пришлю к вам доктора.
      Оливия слабо махнула рукой. Раз уж ее не отпускают из больницы, пусть хоть психотерапевт к ней придет!
      – Еще какие-нибудь жалобы? – поинтересовался доктор.
      – Знаете, мне до чертиков надоело это странное желе, которое называется едой. Очень хочется чего-нибудь острого и копченого! – сглатывая слюну, попросила Оливия.
      – Понимаете ли, сейчас вашим лечащим врачом является другой специалист, да и больничная диета...