Действующие лица:

       Командор и Дринкенс– персонажи сериала «Крутое пике» из популярного в 1990-х шоу «Каламбур», их прототипы – герои фильма «Аэроплан», где Лесли Нильсен в роли доктора помогает истеричному персонажу Роберта Хейса посадить самолет. Что интересно, сам фильм «Аэроплан» является пародией на все голливудские фильмы о катастрофах в воздухе, особенно на фильм с Эриком Робертсом в главной роли (этот фильм, кажется, вышел у нас под названием «Опасный рейс» или что-то в этом роде). Это значит, что Командор и Дринкенс являются не просто информационными клонами, а клонами информационных клонов. В данном же рассказе эти персонажи – вообще информационные клоны в третьем поколении.
      Когда мы разобрались, с кем (или чем) имеем дело, можно добавить, что у Командора извращенное чувство юмора, какому позавидовали бы даже резиденты «Comedy Club», а Дринкенс так истерит, что его можно без всякого кастинга заселить в «Дом-2».
       Десмонт– один из персонажей сериала «Lost». Вообще непонятно, какого хрена он делал в сериале два первых сезона, но в третьем сезоне у Десмонта появился дар ясновидения, так что можно надеяться, что в четвертом сезоне он вообще просветлится и левитирует в облака, прихватив свою бутыль виски. (Как в притчах мастера дзэн Какуана: «Я иду на базар с бутылкой и каждый, на кого я посмотрю, становится просветленным»)
       Заслуженный хоббит Чарли– путаница, возникшая в голове человека, смотрящего на двух разных каналах одновременно сериал «Lost» и трилогию «Властелин Колец». Причем в роли хоббита Чарли вообще как-то не запомнился, и надо было долго вспоминать, «где же я видел раньше эту физиономию». Тогда как в сериале «Lost» он успел не просто стать воскресшей рок-звездой и сто раз нажраться драггса, но и склеил очень симпатичную фотомодель. Этот факт сделал честь всем хоббитам Средиземья.
       Гитара хоббита Чарли– насчет нее есть две версии. Либо ее сперли у Айби Рибы (вымышленного аналога Карлоса Сантаны), и поэтому она проклята, либо это вообще не гитара, а замаскированный под гитару черномагический амулет. Результат одинаков – на ней невозможно играть, не причиняя вреда окружающим людям, растениям и предметам бытовой техники.
      Правда, похожий случай был с Шуриком Клыгиным – когда он пытался сыграть любой аккорд на любой гитаре, окружающие люди либо разбегались, либо хватались за колюще-режущие предметы.
       Терри О’Куин– видимо, актер. Запомнился двумя ролями – естественно, ролью парализованного следопыта в сериале «Lost» и ролью кого-то, типа агента Смита, из какого-то старого дешевого сериала типа «Матрицы». Но надо отдать О’Куину должное – в обеих ролях он был незабываем, в отличие от хоббита Чарли.
       Агент Малдер– один из самых рейтинговых образов коллективного массового сознания. Имя Малдера уже стало нарицательным, и если учесть, какой психический заряд влили в этот образ его почитатели и ненавистники, такой человек уже должен бы материализоваться. Где-то в подвале офиса ФБР. Или в калифорнийских пустынях, вместе с навороченным оборудованием для поиска и задержания зеленых человечков. Или, на худой конец, в редакции программы «Необъяснимо, но факт» на канале ТНТ.
       Наоми Кемпбелл– фотомодель. Что-то у меня под рукой нет ни одной ее фотографии, а без фотографий описывать ее бесполезно. Правда, при помощи клипа Майкла Джексона «In the closet», где снялась Наоми, вы можете узнать сексуальную ориентацию всех ваших знакомых. Если человек никак не реагирует ни на этот клип, ни на клипы «Виагры», ни на фильмы с Анджелиной Джоли, напрашивается весьма очевидный вывод.
      Между прочим, мисс Кембелл богата и шизеет от одиночества. Эй, лузеры и обкурыши – это наш с вами шанс!
       Доктор Курпатов– во-первых, он психиатр. Во-вторых, он лечит по-телевизору, т.е. уже вылечил полстраны, как минимум, от скуки. В-третьих, доктор Курпатов вылечил и многих звезд шоу-бизнеса в прямом эфире. А их лечить труднее, так как любая звезда шоу-бизнеса – это не просто человек, но и объект информационного пространства, сформированный усилиями продюсеров, режиссеров, желтой прессы и усиленный в тысячи раз силой внимания миллионов (или хотя бы тысяч) людей. Понятно, что вылечить психоз у человека – это одно, а вылечить тот же психоз у энерго-информационного поля – это совсем другое дело (потому что приходится корректировать направление плотного потока зрительского внимания).
      Тем не менее, доктор Курпатов во всем этом преуспел. А Шурик Клыгин, благодаря методике доктора Курпатова, даже избавился от величайшего в своей жизни страха – и смог, наконец, заглянуть в зеркало. И не упасть в обморок.
       Вячеслав Зайцев– выполняет в информационном пространстве ту же функцию, что и доктор Курпатов. Правда, он не психиатр, а модельер и снимает стрессы другими методами – советует человеку надеть на себя яркую тряпочку стоимостью в тысячу долларов. Действительно, тряпочка такой стоимости должна бы поднять самооценку кому угодно, даже Шурику Клыгину. Но Шурик, пересчитав свои последние два рубля, последовал советам Зайцева лишь частично – выбросил старую дырявую майку и принялся дырявить новую.
       Миссис Буркул– персонаж сериала «Крутое Пике». Есть версия, что миссис Буркул – это просто загримированный Гордон-Альф Шамвэй, т.к. у обоих было одинаковое прозвище «Рыжая мочалка». И все в этой теории сходится, кроме бюстгальтера. В том смысле, что мистер Шамвэй прекрасно обходился без бюстгальтера, а миссис Буркул – нет.
       Том Сойер– придуман Марком Твеном и нагло сперт сценаристами сериала «Lost». За сотню с лишним лет эволюции Том Сойер научился не просто разводить людей на деньги, предлагая им покрасить забор, но и освоил множество других методов разводки богатых лохов.
       Саддам Хусейн и Усама Бен-Ладен– тоже образы информационного пространства. При мне обыватели иногда их путали и называли обоих «Саддам Бен-Ладен». Эволюция персонажа «Саддам Бен-Ладен» в информационном пространстве прослеживалась во всех частях саги Клыгина «Приключения Джона Дебри».
       Джонни Депп– генетический прототип Шурика Клыгина (см. рассказ «I am»). Уже двадцать лет Депп корчит из себя некое «черт-те что и сбоку бантик», причем у него здорово получается. Клыгин занимается точно тем же, но пока что добился куда более скромных результатов. Между прочим, лучше всего сходство Клыгина с Деппом можно заметить в триллере «Тайное окно», где Депп играл сумасшедшего писателя, прибившего жену лопатой. Для сведения: Клыгин не женат, но лопату в кладовке держит.
       Джек Лондон– американский писатель начала 20-го века. Недавно индейский президент США шаман Стреляный Воробей (см. 3-ю часть саги «Приключения Джона Дебри» – повесть «Индейский дух») предложил установить в честь Джека Лондона именной тотемный столб на бульваре тотемных столбов. Индейский Совет поддержал это предложение, учитывая, как Джек Лондон воспел героизм и силу духа индейских народов.
       Шаман Дырявые Кроссовки– представитель индейского президента США шамана Стреляного Воробья на Гавайских островах. Недавно сменил дырявые кроссовки на шикарные вьетнамки.
       Шурик Клыгин– см. рассказ «I am».

      «Началось все довольно давно, это было в самом начале»… И действительно, все началось летом 2004, когда я сочинил рассказ «Болтология». Это было маленькое литературное хулиганство на тему невозможности коммуникации между людьми. Почему-то рассказ понравился моим друзьям и даже случайно попал в сборник «За зеркалом реальности». Теперь, в 2008 году я понял, что можно придумать продолжение, как в случае с рассказами «Хроники Матрицы» и «Lost». Ведь за прошедшее время даже сама проблема невозможности коммуникации переместилась из области живого человеческого общения в информационное пространство, т.е. в Интернет. Так что…
      Мальчик-с-пальчик: Че-то скучно. Эй, придурки, где вы все?
      Старый мудрый осел: Скука свидетельствует об отсутствии цели в жизни. Чувак, а ты никогда не думал, какая у тебя в жизни цель?
      Мальчик-с-пальчик: Какая, на хрен, цель? Я что, в чат прихожу, чтоб с тобой о смысле жизни базарить, осел? Я отдохнуть пришел. Где телки?
      Sexy girl: Да здесь я, отвлеклась со своим вибратором. Эй, мальчик, а у тебя что, и правда с пальчик?
      Мальчик-с-пальчик: А ракету ядерную не хочешь?
      Оливия: Вы что, правда такие дебилы, или тупо прикидываетесь? Ослик, привет! Рада тебя видеть. Хоть один умный человек в стаде ослов, извини за каламбур.
      Майкл: Все относительно. Где осел, где человек – тот же профиль, но в яйца. Лично я – маракуйя.
      Старый мудрый осел: Оливия, рад, что ты зашла. А то мне без тебя было горестно этой темной ночью. И одни ослы вокруг.
      Майкл: Напоминаю, Я – МАРАКУЙЯ!
      Мальчик-с-пальчик: Привет, Маракуйя. Ты что, изобрел новое плодово-ягодное извращение?
      Sexy girl: Как сладко звучит!
      Старый мудрый осел: Вообще-то, правду говорят, что в чатах собираются лишь извращенцы, компенсирующие этим дебильным общением свою сексуальную фрустрацию. Могу поспорить – они все подростки-школьники, прячущие порнуху под матрасами.
      Оливия: Браво, ослик! Подписываюсь под каждым твоим словом.
      Майкл: А меня теперь даже плодово-ягодное не вставляет. Те же яйца, но в профиль.
      Бог: Привет, чувачки! Наконец, я к вам выбрался. Затрахался переводить тексты Шекспира с латыни на итальянский.
      Мальчик-с-пальчик: Слушай, всевышний ты наш, а правда, что Отелло задушил Дездемону? А в какой позе, если не секрет?
      Бог: Да, парень, тебе явно пора к психиатру…
      Очкарик: Доброй всем ночи. А у меня ночь недобрая. Ни одна девушка меня не полюбит за мои красивые глаза. Потому что они скрыты под стеклами бинокулярных очков, а без них я слеп, как БГ. Может, здесь, в чате, хоть кто-нибудь полюбит меня за мою душу?
      Sexy girl: Тогда смени ник, приятель. Представься олигархом, что ли. Неважно, что у тебя ни гроша за душой, девчонки сейчас ведутся на любые разводки – по своему богатому опыту говорю. Напиши, что ты реально олигарх с дачей на Рублевке, ездишь на «Каенне» и все такое. Может, и найдешь какую-нибудь дурочку. Только при встрече лучше надень линзы.
      Очкарик: Ну вот, все вы такие. Материалисты, блин.
      Майкл: Да не парься, очкарик. Если хочешь, наш мальчик с пальчиком опишет тебе все свои плодово-ягодные извращения, чтобы ты по ночам не скучал.
      Мальчик-с-пальчик: Эй, Sexy girl, а расскажи побольше про свой богатый опыт. Что-то мне так интересно стало. Я уж хотел послать всех этих уродов на все шесть направлений девятиэтажным матом, но фантазии о твоем опыте меня остановили.
      Оливия: Очкарик, не слушай ты их! Мы, девушки, ценим в мужчинах не только деньги, но и чувства. Ты стихи писать не пробовал? Или цветы девушкам дарить? Попробуй, обязательно! Но в одном Sexy girl права – ник лучше смени.
      Старый мудрый осел: Дорогой мой Очкарик, ну вот представь, что ты склеил, наконец, какую-нибудь фотомодель. И что ты с ней делать будешь?
      Очкарик: Э-э-э, ну я… не думал как-то.
      Старый мудрый осел: Вот, сначала подумай. Когда придумаешь план, увидишь – он сам собой как-нибудь реализуется. Но план должен быть хороший. Настоящий. Могу поделиться своим богатым жизненным опытом – женщины любят внимание. Спроси у нее что-нибудь, о чем она думает, что чувствует, какую книгу последний раз читала. Увидишь – любая моментально растает.
      Sexy girl: Только не я. Я точно знаю, что у мужиков одно на уме, и предпочитаю сразу называть свою цену.
      Оливия: Фи, как пошло! А ослик прав, сразу видно, что у него действительно богатый жизненный опыт…
      Мальчик-с-пальчик: Ну, просто богатейший. Эй, старый осел, ты может, и Ленина видел, а?
      Оливия: …и я бы с удовольствием с тобой встретилась, ослик. Давай я тебе телефон свой напишу, назначь мне свидание, а?
      Старый мудрый осел: Так много информации. Сначала отвечу мальчику: Ленина я в гробу видел. Как и все мы. А тебя, Оливия, я вынужден огорчить. Поздновато мне уже ходить на свидания. Тем более с такой красавицей. Что люди скажут? Мол, опять этот старый осел…
      Майкл: Любви все возрасты покорны.
      Очкарик: Майкл прав. Ослик, даже если тебе за восемьдесят, ищи свое счастье. Даже у тебя больше шансов, чем у меня.
      Старый мудрый осел: Спасибо вам, конечно, за доброту, за заботу. И прошу учесть, что мне и пятидесяти нет!
      Оливия: Тем более рано себя заживо хоронить!
      Майкл: У некоторых и в семьдесят дети рождаются. Тот же профиль, но уже без яиц.
      Бог: Слушай, Очкарик, а Оливия была права насчет стихов. Ты Шекспира наверняка в свое время от корки до корки выучил. Он помогает в любой ситуации.
      Очкарик: Спасибо, боженька, может, и правда попробую.
      Оливия: Так держать! Эй, ослик, лови мой телефон.
      Мальчик-с-пальчик: Эй, всевышний Аллах, значит Шекспир в любой ситуации помогает? А как такой расклад: я с телкой, ее муж вернулся че-то раньше, я – на балкон, а на дворе зима. Поможет твой Шекспир в такой ситуевине?
      Бог: Шекспир вряд ли, а парашют бы пригодился. Или хотя бы летний зонтик от солнца – его тоже можно как парашют использовать. Даже зимой. Даже с двадцатого этажа.
      Майкл: Даже Бог не безгрешен.
      Бог: Каюсь!
      Sexy girl: Мальчик, а ты что, у моей соседки был? В таком случае мой тебе совет – перелезай в таких случаях на соседний балкон. За что я люблю свою соседку – с ее балкона столько всего интересного вываливалось…
      Мальчик-с-пальчик: А что, хорошая идея. Может, пригласишь меня к себе на балкон?
      Sexy girl: Ну вот, размечтался. В моей жизни были и мужчины погорячее.
      Майкл: Скучно с вами. Пойду спать, скоро рассвет. А мне еще гроб расстилать.
      Мальчик-с-пальчик: Осиновый кол тебе во все дыры. В смысле, спокойной ночи.
      Очкарик: Да и я пойду. У меня завтра конференция в НИИ цитологии и генетики.
      Бог: Вот приколист. Нет такого НИИ, я точно знаю.
      Старый мудрый осел: Действительно, Аллах всеведущ. Слушай, а меня всегда интересовало, какие у тебя отношения с Буддой?
      Бог: Мы незнакомы. А Раджниша я бы с удовольствием поджарил.
      Оливия: И за что же?
      Бог: Он разведал все мои секреты. Если, не дай Я, в мире наступит эпоха дзен-буддизма, мне тогда туго придется.
      Старый мудрый осел: Ты ж всемогущ, чего тебе бояться?
      Бог: Много ты, ослик, понимаешь… Чмоки всем.
      Мальчик-с-пальчик: Ну что, вернусь я к своему гарему. Телки заждались.
      Sexy girl: Да ладно понтоваться. Кстати, у меня завтра намечается лесбийская оргия. Как выйду в чат – расскажу.
      Мальчик-с-пальчик: Блин! Ты лишила меня покоя!
      Оливия: Ну что, ослик, мы с тобой одни остались. Позвони, ладно? Хочется твой голос услышать.
      Старый мудрый осел: Позвоню, да боюсь, ты будешь разочарована.
      Оливия: Кто знает? Мы ж с тобой сами Очкарику повторяли, что внешность – не главное.
      Старый мудрый осел: Ну, надо ж было человека утешить. Хотя, действительно, кто знает. Я бы у Бога спросил, да он уже спать ушел.
      Оливия: Ну, гуд найт, ослик.
      Старый мудрый осел: Гуд найт, Оливия.
      Администратор сайта (про себя): Вот ведь уроды, а? Нет, чтоб хоть один перестал притворяться. А ведь у меня тут все их данные записаны в регистрации. И я в шоке, честно. Нет, лучше не знать о людях того, что знаю я. Потому что сразу появляется такое отвращение ко всему человеческому роду. Что бы с ними такого сделать, чтоб им всем разом поплохело? Может, вирусы по всем разослать? Нет, есть мысль получше. Где там у меня был телефон Клыгина? Может, он из этого рассказ сделает? Чем черт не шутит, ему нравятся такие фортели…
      Под никами скрывались:
      Мальчик-с-пальчик – менеджер среднего звена в крупной инвестиционной компании. 47 лет, женат, трое детей.
      Sexy girl – менеджер среднего звена в крупном медиа-холдинге. 40 лет, мать-одиночка, двое детей.
      Старый мудрый осел – школьник. 15 лет. Комплексует по поводу своей внешности.
      Оливия – школьница. Почти 14 лет. Комплексует по поводу своей внешности.
      Майкл – просто Майкл. Он есть. (Типа «Аз есмь» в третьем лице.) Причем все свои фразы он придумывал сам, без вмешательства Клыгина.
      Бог – ректор крупного государственного университета. 55 лет, женат, четверо детей. Не лишен доли самолюбия. Защитил докторскую диссертацию по философии.
      Очкарик: олигарх, 37 лет. Владелец крупной нефтяной компании. Трижды разведен. Двое детей. В чатах ищет женщину, способную полюбить его не за деньги.

      Едва проснувшись, я понял, что здесь что-то не так. Не знаю, что именно, но что-то не так. Через пару секунд до меня дошло, что это не моя постель. И свет. Какой-то странный, очень яркий свет. Я терпеть не могу включать яркий свет по утрам, даже завтракаю в потемках – почему-то темнота меня успокаивает. Но сейчас…
      Я попробовал открыть глаза. Это получилось с трудом – как будто меня накачали снотворным по самые уши. Так. Белые стены, обитые каким-то мягким материалом, – видимо, толстым слоем поролона. Белый потолок, свет бьет мне в глаза из двух прямоугольных ламп. Ужас. С огромным трудом я поднялся с кровати – точнее, с матраса, постеленного на пол (такой же мягкий, как и стены). И до меня потихоньку начало доходить. Это была больничная палата. На главной базе было три таких палаты в психиатрическом блоке. Я помнил, что мы сажали сюда агентов, сходивших с ума от постоянного стресса. Ничего удивительного – при нашей работе. В этих палатах были мягкие стены и пол, чтобы находящийся в истерике агент не разбил себе голову об стену (многие пытались). Кроме того, под потолком были распылители – когда агент отказывался принимать снотворное, его усыпляли газом. Итак…
      Итак, я оказался здесь. Я, генерал Грэй, начальник этой базы. Интересно, и кто же это меня сюда упрятал? И что же со мной было? Ничего не помню. Ну что ж, сейчас я подойду к двери, назову свой идентификационный номер и пароль, после чего меня тут же отсюда выпустят.
      А дальше произошло нечто такое, чего я от себя никак не ожидал. Вместо того, чтобы спокойно подойти к двери и сказать: «Это генерал Грэй, номер 4-16-27-25, пароль “клоунада”», я подбежал к двери на негнущихся ногах и изо всех сил забарабанил в мягкую обивку с криками:
      – Выпустите меня! Выпустите! Я – Гарри Кейн, сотрудник посольства! Вы не имеете права меня здесь держать!
      Так я стучал в стену минуты две, одновременно откуда-то изнутри наблюдая за собой со стороны, удивляясь и не понимая, что происходит. Наконец, мне удалось наладить управление собственным телом, я отошел от двери, плюхнулся в мягкое кресло и задумался.
      Нестандартно. Но теперь я кое-что вспомнил. Гарри Кейн – мой псевдоним, легенда, мое прикрытие. Моя работа состояла в том, чтобы выдавать себя за других людей. Последние семнадцать лет мне приходилось играть разные роли, иногда изменяя внешность (три пластических операции) и полностью перестраивая мою психику. Потому что мне нельзя было допустить ни единой ошибки. Сапер ошибается один раз, а мне нельзя было ошибиться ни разу. Поэтому я не просто заучивал легенды и подделывал внешность и манеру поведения тех людей, кем я становился. Я буквально становился каждым из них. Учителя в академии постоянно повторяли мне: лучший способ добиться того, чтобы мою легенду никогда не раскрыли – так вжиться в роль, чтобы буквально стать новой личностью. Я должен был не играть Гарри Кейна, я должен был стать Гарри Кейном. Я должен был думать, как Гарри Кейн, я должен был чувствовать, как Гарри Кейн. Я… Короче говоря, за семнадцать лет было семь разных людей, и всеми этими людьми был я. Последним был Гарри Кейн. Все эти люди, помимо различий во внешности, имели разный тембр голоса, разную манеру речи. Каждый из них вставлял в свою речь разные слова-паразиты, чтобы это выглядело естественно. Все они по-разному хихикали и жестикулировали. И все они по-разному думали, по-разному интерпретировали реальные факты. Например, услышав о взорванном «Мерседесе» генерала Фаззи, Петерсон, мое первое перевоплощение, думал:
      – Какой ужас! Страшно-то как, взрыв, много крови!
      Мое второе воплощение, Найджел Найт, услышав ту же новость, подумал бы:
      – Круто! А че, всего одна машина взорвалась? Ну, это не круто. Вот если бы это было на бензоколонке, да если бы грузовик с боеприпасами рванул – такое было бы барбекю из человечины!
      Мое третье воплощение, Оливер Синнер, подумал бы:
      – Опять что-то где-то случилось. Скучно. Одни уроды пытаются уничтожить других уродов. Но мне некогда отвлекаться. У меня полно своих дел.
      А что подумал бы Гарри Кейн? Он подумал бы так:
      – Очень удачно, что, наконец, взорвали генерала Фаззи. Но я должен быть острожен, надо притвориться, что меня это взволновало, нужно выразить свои соболезнования нужным людям, чтобы суметь подобраться к моей новой жертве. Заодно надо запомнить, кто и как отреагирует на эту новость – более или менее эмоционально и т.д. и т.п. Одним словом, дел много. Надо поспешить. И главное – постоянно прикидываться придурком.
      Гарри прикидывался придурком профессионально. У него в кармане всегда было три разных медальона на все случаи жизни. Надевая первый медальон, он прикидывался придурком – медальон как бы настраивал его психику, постоянно напоминая, какую роль он должен играть. Надевая второй медальон, Гарри становился деловым человеком. Со вторым медальоном он ходил на работу, проводил деловые встречи и консультировал клиентов. Надев третий медальон, Гарри Кейн становился самим собой – психопатом-садистом, хладнокровным маньяком, рыскающим ночами по окраинам в поисках новой жертвы. Своих жертв Гарри убивал медленно, подвергая их пыткам. Ему нравилось видеть страдания людей. Он буквально наслаждался, глядя на муки окровавленного, связанного по рукам и ногам человека. От вида крови у Гарри начиналась эйфория, переходившая в истерику. А Петерсона, официально умершего четырнадцать лет назад, тошнило от одного вида крови.
      Я вдруг обнаружил, что снова лежу в кровати, вцепившись зубами в одеяло. О нет! Ведь всеми этими людьми был я, генерал Грэй. Я, профессиональный шпион, лучший двойной агент, прославившийся тем, что никогда не проливал крови без крайней необходимости. Меня всегда хвалили за то, что я проводил свои операции тихо и чисто, без шума и пыли. За все семнадцать лет меня ни разу не раскрыли. Я заметал следы и инсценировал свои смерти так изящно, что вражеская разведка ни разу ни в чем меня не заподозрила. Точнее, не меня, а ни одного из них. И я пытал детей в темных подворотнях. Нет! Это был не я! Это был Гарри Кейн!
      И тут я осознал кое-что. Сейчас нас было восемь. Все они были здесь, в этой палате. Точнее, у меня в голове. Все они одновременно думали о чем-то своем. Каждый продумывал свой собственный вариант побега. Каждый предлагал длинные схемы притворств, махинаций, манипуляций и вариантов поведения. Они разработали семь разных планов побега из этой психушки. А я придумал восьмой вариант, непохожий ни на один из их вариантов. И все это – за три минуты. Неудивительно, что я сошел с ума и оказался здесь.
      Так. Пора мне прикрыть всю эту лавочку. Подойдя к двери, я, наконец, произнес то, что давно должен был сказать:
      – Генерал Грэй, номер 4-16-27-25, пароль “клоунада”.
      – Доброе утро, генерал, – электронный голос вылетел из динамика в потолке. – Ваши приказания сейчас будут исполнены.
      – Какие, к чертям, приказания? – возмутился я. – Немедленно выпустите меня отсюда!
      И снова он взял верх:
      – Я – Гарри Кейн, сотрудник посольства! Вызовите мистера Твистера, он прикажет вам выпустить меня! Вы не имеете права держать меня здесь без приказа…
      В потолке открылось маленькое отверстие – и на меня свалился пластиковый пакет с едой. Да, я помню, как я сам изобрел эту систему: чтобы не передавать еду через отверстие в двери, мы стали спускать ее с потолка в пластиковых пакетах. Так. Бутылка с водой, два сэндвича и даже пакетик с картошкой-фри. Ого, баночка персикового сока! Да у меня генеральский рацион! Интересно, почему?
      Последнюю мысль насчет генеральского рациона подумал не я, а Гарри Кейн. Он становится все сильнее, и мне это не нравится. Так, а что это за второй пакет внутри первого? Ксерокопия какого-то приказа. Надо прочитать. «Находясь в здравом уме и твердой памяти, приказываю поместить генерала Грэя в специальную палату, оборудованную для лечения агентов с психическими расстройствами». Ниже моя же подпись. Очень интересно. Значит, я приказал своим людям посадить меня под замок. И с припиской про здравый ум и твердую память. Очень интересно. Как же это получилось?
      В пакете обнаружился и второй лист, исписанный неровным почерком. Это мой почерк. Или нет? Местами буквы крупные, местами мелкие. Два абзаца на арабском. Почерки Гарри Кейна, Петерсона, Оливера Синнера и всей компании. Ах, да. Это тоже был один из эффектных штрихов по перевоплощению – все они писали разными почерками. Трое из них делали орфографические ошибки. А Гарри Кейн делал ошибки стилистические. Пробежав глазами по записям их судорожных мыслей, я наткнулся на абзац, написанный генералом Грэем:
      Я уже не знаю, кто я. Я не помню. Мои воспоминания смешались с их воспоминаниями. Я не могу даже подойти к моей жене – когда я подхожу к ней, к ней подходит Гарри Кейн, мечтающий убить ее изощренной пыткой. Единственный способ все это прекратить – изолировать меня и ежедневно усыплять газом. Возможно, спустя несколько месяцев моя нервная система придет в норму. Я не знаю, кем я буду, когда очнусь. Я могу навсегда стать одним из них. Задание выполнено – Гарри Кейн убил генерала Фаззи. Теперь он убивает меня, генерала Грэя. Делайте, что хотите, только вытащите его из моей головы!
      Вот так. Да, теперь я вспомнил, что вчера вечером Гарри принял снотворное, но я обманул его – и мы приняли в три раза больше обычной дозы. Когда он начал засыпать, я написал эту записку и подписал приказ. Мой помощник проводил меня до палаты, и я повалился спать. Гарри пробрался сюда, на базу, потому что все думали, что он – это я. Потому что я привык, что там все думали, будто я – это он. И он решил перехитрить меня, как я с его помощью перехитрил всех остальных.
      Последние десять лет я пытался выполнить одно задание – убить генерала Фаззи. Пятеро из семи моих воплощений облажались. Взрыв «Мерседеса», устроенный Оливером Синнером, не сработал – генерала Фаззи не было в том «Мерседесе», он перехитрил и Оливера, и генерала Грэя. Тогда Оливер погиб при странных обстоятельствах – решил ночью искупаться в озере и утонул. На берегу осталась лишь одежда и документы. Когда нашли тело, опознать его было невозможно (я подсунул похожий труп из нашего морга).
      Провалились и все другие покушения. И тогда я создал Гарри Кейна. Кейн должен был быть психопатом. Я и имя ему придумал от слова «ураган» (hurricane, Harry Cane). И я так вжился в роль, что не просто прокручивал в воображении сцены пыток и убийств. Я действительно рыскал по окраинам, как маньяк, выслеживая своих жертв и убивая их. И я убил генерала Фаззи. Точнее, это Гарри его убил. Гарри Кейн был другом генерала Фаззи, и никто ни в чем его не заподозрил. Ну, может, друзьями они не были, но очень хорошо сработались. Гарри помогал генералу Фаззи пытать военнопленных во время допросов. У Гарри хорошо получалось. Но поскольку это был я, ни один из допрашиваемых мной не сказал ничего важного. Они все быстро умирали под моими пытками. Наконец, Гарри сумел подобраться к самому генералу Фаззи. Он все обставил как несчастный случай – Фаззи ударило током в ванной.
      И после этого Гарри взбесился. Когда ему удалось то, что не удавалось шести его предшественникам… Когда я в приступе эйфории перехвалил его, Гарри решил стать мной. Естественно – убив Фаззи, он тем самым покорил одну вершину и теперь нацелился на новую, более высокую и трудную. Теперь он решил убить меня и стать мной. Он решил полностью завладеть моим сознанием и телом. И он мог это сделать, потому что он обладал моей памятью – он знал все приемы, позволявшие мне превращаться в другого человека, и решил использовать их против меня.
      Обалдеть можно. Я был так одержим желанием убить генерала Фаззи, и я так боялся подставить свою спину под неожиданный удар Фаззи, что не заметил, как подставился под неожиданный удар Гарри. Но ведь Гарри – это же я сам. Но он – это не я. То есть, я – это он, но он – это не я. Кажется, я запутался.
      Но одно я знаю точно – Гарри очень удачно запорошил мне мозги. Убив Фаззи, я вернулся на базу, доложил обо всем начальству.