– Чего же не подошла?

– Неудобно было, – засмущалась она. – И вообще...

– Что вообще?

– Ничего, – Рита потупила взгляд. – Ничего...

Откуда-то вдруг возник яйцеголовый жлоб в спортивных штанах и малиновом пиджаке – офигенное сочетание. Стоит возле столика, пошатывается. Взгляд стеклянный, челюсти в режиме жерновов работают, жвачку на муку перемалывают. Пятерней пудовый кулак потирает.

– Чего тебе? – Рома едва взглянул на него.

– Потанцевать хочу, – ходуном заходил тот.

– Со мной, что ли? – усмехнулся Рома.

– Я с пидерами не танцую! – нагло заявил жлоб. И загоготал. – А с твоей девкой потанцую. У тебя все равно на нее не стоит...

Он протянул свою клешню к Рите. Но коснуться ее не успел. Рома перехватил руку и сделал ему больно. На изгиб кисть взял. Вежливо и с улыбкой.

– Слушай, а я тебя узнал, Стикс!

И в самом деле. Это был тот хам, который хотел научить Веронику есть мороженое. Вот, значит, куда браток с ним в одном поезде ехал. В Лесокаменск.

– А-а, это ты! – прохрипел браток. – Я еще до тебя доберусь, козляра!

– Э-э, брат, да ты уже приехал...

Жлоб сначала скривился от боли. Затем взревел. А Рома сунул ему два пальца за щеку и как на поводке вывел его на середину зала. Остановился и сбил с ног на пол молниеносной подсечкой. Даже в грохоте музыки было слышно, как хам стукнулся головой о дощатый пол.

– Ну вот и потанцевал мужик, – спокойно сказал Рома, усаживаясь на место.

– Лихо ты его! – Паша показал кулак с выставленным вверх большим пальцем.

– Фирма веников не вяжет...

Рома вовремя заметил опасность. Он резко отъехал назад вместе с креслом. Мало того, и Риту с собой уволок. Благо, точка опоры была и силы в руках не занимать.

Нахал пер на них, словно бык. Голову вперед, руки под себя, корпус наклонен вперед. Только таран этот пробил пустоту. И понесся дальше. С ускорением, которое ему придал Рома. Ногой по заднице.

Жлоб пронесся вперед и врезался в соседний столик. И получил за это по ушам. В самом прямом смысле. Какой-то здоровяк схватил его за шиворот, согнул в бараний рог и сжал шею ногами. И хлоп раскрытыми ладонями по ушам.

Но если бы на этом все и закончилось...

Откуда-то взялись еще два бритоголовых крепыша. Дружки повергнутого хама. Оба в кожанках. И у одного, и у другого агрессивность через край плещет.

Рома не стал ждать, когда они подберутся к нему, и первым выступил вперед. За ним двинулся и Паша. Друг его никогда не числился в робком десятке.

Каждому досталось по крепышу. Рома справился со своим в два счета. Ловко нырнул ему под руку. Захват, бросок. Прием самбо. Не по-спортивному противник на пол опустился, не без вреда для здоровья. Головку слегка повредил. Проблемы с вестибулярным аппаратом. Никак бедняга подняться не может, все набок заваливается.

А Рома уже переключился на второго крепыша. Паша ему с одной стороны трендюлей навешал, а он с другой. Сбили с ног, а потом добивающий кулаком в голову. Приклеили к полу.

И повернулись к своим женщинам. А возле их столика куча мала. Стихийная драка началась, не поймешь, кто кого мутузит. Рита вовремя отскочила в сторону. Зато Инна оказалась в эпицентре свары.

Паша метнулся к ней и вытащил из разгоряченной толпы. Поволок к выходу. Рома уводил Риту.

Вчетвером они уместились в джипе. Рома рванул с места в карьер и на полной скорости помчался к выезду из города. Надо же, в таком захолустье влип в историю...

Рита сидела на переднем сиденье и с восторгом смотрела на Рому.

– А-а, видала, сеструха, как мы со столичной милицией работаем! – затарахтел Паша. – Раз, два и в дамки. Всех завалили...

– Всех завалили, – протянула Инна. – А мне досталось. Шишка под глазом. Синяк будет...

– Ничего, до свадьбы заживет...

– Какая свадьба? Я замужем.

– От мужа может достаться, – усмехнулся Рома.

– В том-то и дело. Что я ему скажу? – Она едва не билась в истерике.

– Ничего, что-нибудь придумаем! – сказал Паша.

И уже едва слышно, исключительно для ее ушей:

– Ну иди ко мне. Я тебя утешу...

Утешение Инна приняла с радостью. Снова за спиной у Ромы послышались шорохи да скрипы.

Глава 3

1

Инга готова была ползать перед Люси на коленях. Лишь бы выручила ее из беды.

– Да пойми ты, сто тысяч долларов на дороге не валяются...

Люси беспомощно молчала. Она не хотела помогать ей. Но сто тысяч долларов для нее сумасшедшие деньги. Как отказаться от них?

– Хорошо, – наконец согласилась она. – Сто тысяч. И еще столько же сверху...

– Ну вот и умница...

Инга могла бы отдать ей все деньги, которые были в доме.

Надо же, как ей не повезло. В кабаке в глаз получила.

Павел ее утешил. Всю дорогу до Семиречья они снова на заднем сиденье куролесили. А потом высадили его сестру и мента, двух влюбленных голубков. На лавочке возле ее дома оставили их ворковать. А сами в темный лес. И в джипе остаток ночи провели. До самого утра трахались.

А потом он ее домой подвез. К пятиэтажке на краю города. К первой попавшейся. Мол, там она и живет. Только оттуда глухими улочками она за город вышла, лесом пошла, к тайному лазу подобралась. И подземным ходом в свою комнату. Выгнала Люси из теплой постели.

Целых два часа не пользовалась она вибратором. Одних воспоминаний о бурной ночи хватило. Павел на славу постарался. Настоящий мужик... А друг его – полный кретин.

Инга для этого мента – пустое место. А она очень не любила, когда ее игнорируют. И не удивительно, что этого Рому она возненавидела.

Он во всем виноват. Во всем, что с ней случилось. Надо было сначала вывести ее из зала, а потом уже драться. Тогда бы не было у нее этого позорного фингала.

А он есть. И приходится выкручиваться. Завтра Матвей возвращается. Увидит синяк под глазом, начнутся вопросы. Кто, что да где?.. Сказать, что ударилась об умывальник в ванной, – глупо. Матвей не мальчик, не поверит.

Но можно свалить все на Люси. Сказать, что поругалась с ней. И та в расстроенных чувствах ударила свою хозяйку. Отсюда и фингал.

Только Люси боится принимать на себя вину. С потрохами ведь Матвей сожрет ее. Но двести тысяч сумма нешуточная.

– В общем я валю все на тебя, – заключила Инга.

И облегченно вздохнула.

– А можно, меня уже здесь не будет? – жалко спросила Люси.

– Как это не будет?

– Я заберу деньги и куда-нибудь уеду...

– Куда?

– К бабушке, в Саратовскую область, например... А мужу скажите, что я ударила вас, а затем украла деньги... Я ведь знаю, где они лежат. А ключ от сейфа у вас выкрала. Могло же так быть?

– Могло, – нахмурилась Инга.

Это не так уж хорошо, когда прислуга знает, как можно обворовать своих хозяев. Забрать у них полмиллиона долларов, отложенные на мелкие расходы.

* * *

– Эй, пацан, тормозни!

Грубо его окрикнули, без должного почтения. Как будто он школьник, а не старший лейтенант милиции. И не важно, что на отдыхе.

Рома обернулся. И увидел троицу. Дворовые пацаны. Одному лет восемнадцать. Высокий, крупной комплекции. Другой среднего роста, коренастый. Нос перебит. Боксер, видно. Третий вообще сопляк, первому в пупок дышит.

– Это Витька. А это Димка, – зашептала Рита. – А этого, который мелкий, я не знаю...

Он провожал ее домой. Из кино возвращались, с самого позднего сеанса. Как братик с сестричкой на местах для поцелуев просидели. Самое большее, он руку ее в своих ладонях немного подержал. Ну разве мог он когда-нибудь подумать, что из него выйдет такой вот пай-мальчик.

Хорошая из них пара. Пай-мальчик и пай-девочка. Рита – девчонка красивая. Такие обычно капризными бывают, привередливыми. А она, видно, в строгости выросла, неизбалованная. Или от природы такая. Умная девчонка, начитанная, говорит красиво, стихи пишет. Но тихоня и скромница.

Прав Пашка. О такой жене только мечтать. И чего греха таить, мечтает Рома. Нужна ему Рита. И отбить ее никто у него не сможет.

Вон, ухажеры ее доморощенные пожаловали. Кулаки у ребятишек чешутся.

– Друзья детства? – усмехнулся Рома.

– Да, наверное... – кивнула Рита. – Рома, только ты их сильно не бей.

– А кто сказал, что я их бить буду?.. Я что, на Бармалея похож?

– Нет, на Бармалея ты не похож, – нежно улыбнулась Рита и легонько коснулась его руки.

Ему стало приятно-приятно.

– Тот, который самый высокий, как его зовут?

– Я же говорю, Витька. Он с пятого класса за мной увивается...

– Нахал!

Рома направился к недорослям.

– Привет, Витек! – с залихватским видом поздоровался он с неудачливым ухажером. – Не узнаешь?

Витя зло смотрел на него. Но в то же время в его взгляде появилась растерянность. Ошеломил его Рома. Своей широкой улыбкой сбил с толку.

– Не узнаю, – его глаза забегали.

– Да это ж я, Рома Лозовой!.. Ну привет, братуха! Сколько лет, сколько зим...

И Рома протянул ему «краба». Будто друга детства встретил. А ведь видел этого Витю впервые. И по годам он ему в друзья не подходил. Слишком молод.

Витя неуверенно пожал руку. И его дружки тоже поприветствовали Рому.

– Дела у тебя как, а, Витек?

– Да ничего, – как бычок на веревочке, пошел у него в поводу этот увалень. – Только вот проблемы кое-какие...

– Какие проблемы, Витек?

– Ты моя проблема...

Бычок смоляной бочок. Брыкается.

– Витя, я тебя что-то не пойму. Тебе что, не нравится, что я мент?..

– Ты?! Мент?! – вылупился на него Витя.

– Ну да, – для убедительности Рома достал свои корочки и показал их в развернутом виде. – Вот, оперуполномоченный уголовного розыска, старший лейтенант Лозовой...

– Уголовного розыска?! – На Витю жалко было смотреть. – А-а, ну тогда ладно... Тогда мы пошли. Пойдем мы, а-а?.. Рома даже пожалел этого паренька. Надо же, так ненавязчиво закошмарил его. Зато драки избежал.

Недоросли исчезли, как будто земля их поглотила. Рома вернулся к Рите.

– Ну вот, а ты говорила, драться...

– Ты у меня самый лучший, – мило и застенчиво улыбнулась она.

– Куда завтра пойдем? – спросил Рома. – Может, в ресторан?

– Нет. Лучше в кино...

– В кино так в кино. Тогда до завтра.

– До завтра!

Рита привстала на цыпочки и чмокнула его в щеку. И бегом в свой подъезд.

* * *

Нырков просто поверить не мог. Какая-то сука посмела поднять руку на его жену. На его Ингу! И все из-за того, что та обругала ее. А обругала за дело. Какого хрена эта тварь полезла в карман ее халата, когда Инга купалась?

– Зачем она туда полезла? – спросил Матвей.

– Не знаю, – пожала плечами Инга.

Фингал под глазом уродовал ее лицо. Но для Ныркова она по-прежнему оставалась самой красивой и желанной женщиной в мире. Две ночи без нее – это ужасно. Им уже давно пора в постели барахтаться, но ему, увы, сейчас не до этого.

– Ключ от сейфа у меня там был... Но ключ не пропал.

– От сейфа ключ?

– Да.

– А ты смотрела, все ли там на месте?..

– Нет, – испуганно ответила Инга.

А из сейфа наверняка что-нибудь пропало... Дура! Дура у него жена...

Своим собственным ключом он открыл домашний сейф. Пересчитал деньги. Вместо пятидесяти банковских упаковок только тридцать. Двести тысяч долларов исчезли.

– Тварь! – процедил он сквозь зубы.

– Кто?

– Где эта гадина Люси?

– Я не знаю. Она ударила меня вчера утром. Я упала. Пока без сознания была, она убежала. И больше я ее не видела...

– Почему Даша ничего не знает?

– Я не хотела ей показываться с синяком. Шум бы поднялся, суета, весь дом бы сюда сбежался... Я ведь женщина, Матвей, у меня натура нежная. А тут синяк свой всем показывать...

Инга всхлипнула, закрыла лицо ладонями и заплакала.

– Да, да, правильно сделала, что никому ничего не сказала. А деньги – это дело наживное...

Нырков успокоил жену, поднялся и вышел из ее апартаментов. Закрылся в своем кабинете и вызвал к себе Чусова, своего ближайшего советника и помощника во всех делах. Невысокого роста, некрасивое рябое лицо, лысая голова, потухший взгляд. Но Матвей Данилович не променял бы его на сотню качков-головорезов.

При своем, мягко говоря, неатлетическом сложении Чусов обладал недюжинной физической силой. И голова у него золотая. Неординарное умение ориентироваться в любой ситуации, ценнейшая способность предугадывать развитие событий и превосходная память. Но вся его ценность даже не в этом. Преданней человека, чем Чусов, у Ныркова не было и никогда не будет. Его советник голову на плаху положит, но своего шефа не сдаст. Ни при каких обстоятельствах. Матвей Данилович был уверен в этом, как в том, что на смену весне приходит лето.

Чусов молча вошел в кабинет и так же молча сел на указанное место.

– Мне нужна Люси. Горничная моей жены... Эта гадина обокрала меня на двести тысяч долларов.

Чусов молчал. Терпеливо ждал, когда выговорится хозяин. Ценнейшее качество в человеке.

– Где она сейчас, я не знаю. Нужно навести о ней самые подробные справки, узнать, где она может быть... В общем, самое позднее послезавтра она должна быть у меня.

– Все будет сделано, – кивнул Чусов.

Он никогда не говорил «постараюсь», «если получится»... Никаких «если». Сказано – сделано, и никаких проблем...

О лучшем помощнике Нырков и мечтать не мог.

* * *

Рома шагал по центральной улице Семиречья. Купил роскошный букет роз. И сейчас шел к Рите. Выспался за весь день, на реку сходил, в ледяной воде ополоснулся. И, бодрый, довольный, шагал на свидание.

В кино они с Ритой пойдут. На тот же фильм, который вчера смотрели. Впрочем, Рома даже и не помнил, про что этот фильм. Это в первый раз они как братик с сестричкой сидели. А вчера целовались. Невинно. Зато долго и всерьез. Не забыть ему вкус Ритиных губ. До сих пор его пьянит одно лишь воспоминание.

– И куда же мы такие красивые и с цветами? – неожиданно услышал он знакомый голос.

Рома застыл как вкопанный. Повернул голову вправо. И в дверях гастронома увидел Веронику.

Он помнил ее в спортивном костюме, а затем в поношенных джинсах и старенькой майке. Косметики не было и в помине. Но и тогда она произвела на него сильнейшее впечатление. А сейчас...

Сейчас она была при полном параде. Короткое облегающее платье – в нем она выглядела сногсшибательно. На лебединой шее красивое ожерелье под жемчуг. Волосы собраны вверх, крупные золотые сережки подчеркивают благородство красивого лица. И глаза – он утопал в них.

Против этой искусительницы невозможно было устоять. Кошмар!

– Так куда же мы идем? – ее голос завораживал.

– Да так, просто...

Рома совсем забыл о Рите. Он снова до жути возжелал Веронику. И все прежние обиды прочь...

– Просто? И с цветами? – усмехнулась Вероника. – Занятно...

– А цветы тебе. Вот! – он протянул букет ей.

– Спасибо! – она искренне обрадовалась цветам.

И Рома тоже был рад, что угодил ей.

– А куда мы сейчас пойдем? – спросила Вероника.

Как будто они куда-то с ней собирались идти... А ведь это мысль! Им обязательно нужно куда-нибудь сходить. Желательно туда, где есть возможность прилечь...

А Вероника явно чего-то хочет. В глазах намек.

– И вообще, куда можно пойти в этой глуши?

– В «Семиречье», – сказал Рома.

– А мы разве не в Семиречье?

– Нет, «Семиречье» – это ресторан такой. У меня там брат заправляет...

А у брата есть комната, где можно делать это...

Только он помнил, что Артем не больно-то хотел видеть его там. Но сейчас ему было все равно. Он очень хотел Веронику. И ни о чем другом думать не мог.

– Ты приглашаешь?

– Разумеется...

В ресторане Роме понравилось. Это раньше он затрапезным был. А сейчас его капитально отремонтировали, по дизайну и богатству интерьера он не уступал лучшим битовским кабакам. Видно, уйму денег вбухал сюда мэр города. Только оправдано ли это? Окупятся ли вложения?.. Или этому нуворишу просто некуда девать деньги?

Артем появился сразу, едва Рома и Вероника заняли свободный столик.

– Какие люди! – натянуто улыбнулся он.

И с долей осуждения во взгляде посмотрел на Рому. И тем же взглядом демонстративно обвел зал.

За соседними столиками сидели братки. Те самые, о которых говорил Артем. Охрана Ныркова. Только самого Ныркова и в помине нет.

Крепкие ребята, чувствуется сила в них. Глаза холодные, взгляды скользкие. Одеты цивильно. Кто в строгом костюме, кто в малиновом пиджаке, кто просто в шелковой рубахе. Аккуратные прически, гладкие лица. Кто просто в мужской компании пришел расслабиться. Кто даму с собой привел. Выпивают, закусывают. Вроде ничего необычного. Но Рома интуитивно чувствовал волны опасности, исходящие от этой братии.

Может, не зря Артем отваживал его от сего злачного места?..

– Что будем заказывать? – спросил Артем.

И посмотрел на Рому. «Раз уж пришел, сиди. Но если что, сам будешь виноват...»

– А ты и заказы принимаешь?

– Ну, ради родного брата не грех и в «халдеях» походить...

– Может, с нами посидишь?

– Нет, дела у меня... А потом, не могу мешать.

Он широко улыбнулся Веронике. И с едва заметным недовольством посмотрел на Рому. Как же так, почему он с этой киской, когда у него есть Рита?

От стыда Рома готов был провалиться сквозь землю. Получается, он предал Риту.

– Ну так что будем заказывать?

– Сейчас... – Вероника беззаботно потянулась к меню.

И принялась его изучать.

Роме же было абсолютно все равно, что есть и пить. Его раздирали два противоречивых чувства. Любовь к Рите и сумасшедшая тяга к Веронике. Он не находил себе места.

Вероника сделала заказ. Артем исчез. А она достала из сумочки тонкую дамскую сигарету. Рома потянулся к ней с зажигалкой.

Как-то не думал он, что она курит. В поезде на остановках и в тамбуре она этим явно не страдала. А тут... Может, она курит в такой вот обстановке, за бокалом вина?..

Вероника не смотрела на Рому. Несколько надменным взглядом она обозревала зал. Будто кого-то выискивала в толпе. А потом ее взгляд остановился. Затянулся поволокой, засахарился.

Рома как бы случайно проследил за ее взглядом. Вероника смотрела на красавца шатена с синими глазами. Из братков парень, из бандитской элиты, которой окружил себя Нырков. И этот бандюк тоже смотрел на Веронику. С явным интересом. Нравится она ему. Еще бы не нравилась...

Появилась миловидная официантка в свежем накрахмаленном передничке. Она сгрузила с подноса заказ, а к нему еще прилагалась и хрустальная ваза. В нее она поставила букет роз, который предназначался одной, а достался другой...

Вероника почти не притронулась к еде. Так, чуть-чуть ковырнула вилкой в тарелке с крабовым салатом. И вспорхнула со своего места, когда к столику подошел Артем.

– Извините, а где у вас туалет? – спросила она у него.

Тот объяснил. Вероника исчезла. И сразу же из-за соседнего столика поднялся и шатен. Рома заерзал в своем кресле. Артем присел рядом, закурил.

– Попал ты, братец, – сказал он.

– В смысле?..

– Сам Шаман на твою киску глаз положил.

– Шаман? Что за фрукт?

– А «бригадир» Ныркова... Наблюдал я, как твоя киска и он в переглядки играют. Думаешь, случайно она в сортир слиняла? Ее сейчас на выходе Шаман подцепит. Запали они друг на друга, без микроскопа видно... Ты в пролете, брат!

Складывалось впечатление, будто Артем рад этому.

– Так что возвращайся к своей Рите, мой тебе совет...

– Да, к Рите, – как будто опомнился Рома. – Рита лучше всех...

– Ну вот и ладушки... Честное слово, брат, хочу на твоей свадьбе погулять. А эта лярва, – это он про Веронику, – помяни мое слово, полное дерьмо... А вот и они, голубчики, – осуждающе покачал головой Артем.

Рома обернулся и увидел Веронику. Она шла рядом с Шаманом. А потом устроилась за его столиком. И мило так ему улыбается. На Рому ноль внимания. Сука!

Она снова издевалась над ним.

– Пойду я, брат, – убито протянул Рома.

Еще не поздно. Можно прийти к Рите, извиниться за опоздание. И просто погулять по городу. Мысли развеять... Пожалуй, так он и поступит.

Рома встал из-за стола, вырвал из вазы цветы и швырнул их на пол. И, не глядя на Веронику, направился к выходу из ресторана.

Да пошла она в задницу, эта лярва!

2

Люся не поехала к бабушке в Саратовскую область. А прямым ходом отправилась к своему давнему другу, к Леве Зимородкину.

Год назад из них была пара не разлей вода. Потом они поссорились. Она во всем виновата. На дискотеке в медленном танце чересчур плотно прижалась к одному парню. Левка вскипел. С тех пор она его больше не видела.

Зато она знала, где он обитает. К своему родному брату Лева уехал. Далеко. Аж во Владивосток...

Она взяла билет в один конец. Она разыщет Леву, помирится с ним. И вместе с ним уедет куда-нибудь далеко-далеко, еще дальше, чем Владивосток. Они поженятся. Она ведь богатая невеста, с приданым в двести тысяч долларов.

Никакой Нырков ее не найдет...

Уже вторые сутки поезд мчит ее в восточном направлении. Спальный вагон, два места в купе. Она и какой-то тихонький старичок. Тишь да благодать. Ни он ее не трогает, ни она его. Так и доедут до самого Владивостока...

В купе вломились два крепких парня в джинсах и легких лайковых куртках, бесцеремонно и неожиданно. Люся не сразу поняла, что случилось.

– Здравствуй, девочка, – сказал один, подсаживаясь к ней.

– Это купе двухместное, – запротестовал старичок.

Он ничего не понял. А до нее уже дошло. Эти крутые парни прибыли по ее душу. Они не поедут с ней, они увезут ее с собой.

– Не угадал, папаша, – широко улыбнулся один крепыш. – Это купе одноместное... Сейчас мы увезем нашу красавицу, а ты останешься один... Собирай вещи, родимая!

Люся не стала возражать. И покорно собрала вещи. А затем так же покорно пошла за крепышами, когда поезд остановился на какой-то станции. Не сопротивлялась она, когда ее усадили в машину, а затем повезли на военный аэродром. А там ее ждал самолет. Белый с синими полосами. Такой она видела в американских фильмах про красивую жизнь.

Только радости от этой красоты она не испытывала. Она знала, куда понесет ее этот самолет. К Ныркову. Перед ним придется держать ответ. И она ответит. Расскажет ему все, все, все... Только так она может спасти свою жизнь...

* * *

Нырков редко называл свое жилище домом. Для него он был замком. Замок местного барона. Ведь он полновластный хозяин на этой земле. И все у него должно быть, как у вельможных особ прошлых веков.

А какой замок обходится без подземелья, где держат под стражей и пытают преступников? Такая темница у него была. В подвале дома. Вернее, замка.

Сейчас он вошел в зал пыток. Небольшое помещение, стены обложены сухим диким камнем, в углу пылает камин. Кресло посреди комнаты, с обручами, зажимами, стальными колючками. Возле огня что-то вроде кушетки, на столе целый набор пыточных инструментов. Иглы, крючья, штыри, клещи. Под потолком веревки, крюки. От одного только вида этой камеры становится страшно. Всем страшно, только не ему. Он любил наблюдать, как мучаются пленники.

В былые времена врагов у него хватало. Многих пришлось прижать к ногтю. Или под себя подмять, или физически уничтожить. Бизнес, которым он занимался, исключал всякую жалость.

Сейчас все спокойно. Никто не пытается выгнать его с насиженных мест. Бизнес поставлен на поток. Деньги без всяких проблем стекаются на его счета в заграничных банках.

Но остаются всякие уроды, которые не мешают ему жить, но бесят своей глупостью. Люси, служанка Инги, одна из них. И она достойна наказания.

Люси подвесили к потолку. Пока только за руки. Во рту кляп, чтобы не орала. В глазах боль, страдание. Но это никого не волнует. Возле нее Чирик, палач. И Чусов. На обычном табурете сидит. На пленницу смотрит, холодным, равнодушным взглядом.

С появлением Ныркова Чусов встал, пододвинул ему табуретку. Хозяин присел. Велел вынуть кляп изо рта Люси.

– Ну, что скажешь, девочка? – Он впился в нее змеиным взглядом.

Тело девушки конвульсивно задергалось.

– Я ни в чем не виновата! – Она с мольбой посмотрела на Ныркова.

– Очень хорошо. Избила мою жену, украла двести тысяч долларов, а говорит – не виноватая...

– Не била я Ингу! Не била... Она сама...

– Ну вот, она сама... Чирик!

Доморощенный палач знал, что ему делать. Он подошел к Люси сзади и разорвал ей платье. Затем взял кнут и несколько раз стегнул ее по голой спине.

– Не нада-а! – завизжала та.

– Ну как это не надо. Надо! Жену мою изувечила, деньги украла... Чирик!

На этот раз палач взял со столика остро заточенный прут и положил его на раскаленную решетку над огнем.

– Инга меня подговорила. Ее кто-то другой ударил, не я! – стонала Люси.

– И кто же мог ее ударить? – усмехнулся Нырков.

– Не знаю... В Лесокаменске она была. В ресторане. Там ее побили... А кто, не знаю...

– Где была?

– В Лесокаменске... Она туда всегда ездит, когда вы в командировке...

– Чирик!

Палач снял с решетки раскаленный прут. Только он не так понял хозяина.

– Положи штырь на место. И слиняй отсюда!

Вслед за ним из комнаты вышел и Чусов. Его Нырков не прогонял, но тот сам понял, что его присутствие вовсе не обязательно.

Нырков и Люси остались одни.

– Ну, так где же была моя жена?

– Я же говорю, в Лесокаменске, в ночном клубе. Это у нее называется за мужчиной охотиться... А я за нее оставалась. Ложусь в постель, накрываюсь с головой и сплю. А Даша заходит, видит меня в постели. И думает, что это Инга... А Инга в это время колобродит...

– Ты хоть думай, что говоришь, тварь! – вскипел Нырков.

Его бесила не Люси. А ее слова. Похоже, она говорила правду.

– Не вру я! Все так было на самом деле... Да вы у нее сами спросите!

– Спрошу... А как она выходила из дому? Как? Почему никто не видел, как она выходила...

– Не знаю!

– А кто знает?

– Она знает!

Инга знает. И Матвей Данилович знает... Идиот! Он же сам показал ей, как пользоваться подземным ходом. И она это проделывала без него не раз. Вот почему ее никто не замечал!

Но эту тайну знают только он и она. А вдруг и эта Люси в курсе?

Черная волна ярости накрыла его с головой.

Нырков поднялся со своего места, приблизился к камину, снял с огня прут, подошел к Люси.

– Не надо! – рыдала она.

Только он и не думал щадить ее.

– Про подземный ход знаешь? – спросил он.

– Нет! Не знаю. Нет... А-а!!!

Раскаленное острие впилось ей в плечо.

– Так знаешь?

– Нет...

– Говори, если жить хочешь... Знаешь?

В этот раз Нырков вонзил прут ей между ног. Дикий рев сотряс помещение. Но тот только усмехнулся.

– Ну так что?

– Знаю, – сдалась Люси. – Мне Инга все рассказала... Она сказала, что вы меня убьете...

– А я всегда говорил, что моя жена умница...

Нырков демонически улыбнулся и с силой вогнал штырь ей в живот. А затем сел на место. Он наблюдал, как корчится в смертных муках Люси, как умирает она у него на глазах. Он получал точно такое же удовольствие, как римский патриций, глядя, как рубят мечами друг друга бойцы-гладиаторы...

* * *

Инга стояла перед зеркалом. Рассматривала свой синяк под глазом.

Опухоль уже сошла, осталась только желтеющая синева. Но на люди показываться еще рано.

Она провела Матвея. Заставила его поверить в виновность Люси. А ведь мужа трудно назвать идиотом...

Дверь в комнату беззвучно въехала в стену. На пороге появился Матвей. В руке бутылка шампанского, в другой два бокала. Хорошее начало. Так обычно он начинал любовную игру.

– Я хочу тебя! – без всяких прелюдий сообщил он.

Внутри Инги сначала что-то сжалось, а затем развернулось, жарко, жарко...

Матвей поставил шампанское на столик, ловко сорвал пробку, наполнил два бокала. Один подал ей. Она взяла. Второй поднес к губам. И вдруг выплеснул его содержимое ей в лицо.

Инга отступила назад и с ужасом уставилась на мужа.

Шампанское в лицо можно было воспринять как садомазохистскую игру. Они с Матвеем иногда проделывали такие штучки. Но сейчас явно был не тот случай. Его лицо закаменело, в глазах сатанинский огонь.

– Я хочу тебя!.. – жестко высек он. – Я хочу тебя убить!!!

– За что? – в ужасе спросила Инга и отступила в самый угол комнаты.

– За то, что ты изменяла мне...

– Это неправда!

– Расскажи это своим гребарям!

– Матвей!..

– Заткнись, тварь!.. Мне твоя сучка служанка все рассказала...

– Люси?.. Но она же...

– Запомни, дура, еще никто не смог от меня уйти... И твоя Люси не ушла. Двести тысяч долларов уже на месте.

– А Люси?

– А твою Люси уже закопали... Кстати, там еще одна яма осталась. Для тебя...

– Матвей, не надо!..

От страха Инга опустилась на корточки, закрыла голову руками, сжалась в комок.

Матвей подошел к ней. Опустился рядом. Его рука коснулась ее волос. Она думала, что он схватит ее, как последнюю тварь, начнет таскать по полу. Но этого не случилось. Его рука просто погладила ее по голове.

– Скажи мне, что ты не хотела мне изменять, – его голос звучал мягко, просительно.

– Не хотела...

Она нашла в себе силы посмотреть ему в лицо. И ей стало еще страшней. Она видела перед собой холодные глаза убийцы.

– Почему же ты тогда ушла из дома?

– Я не изменяла тебе, Матвей...

– А как же Люси?.. Значит, она врала?

– Нет... Я действительно была с мужчиной...

– А говоришь, не изменяла. Тварь!

– Меня изнасиловали! – Инга разрыдалась неожиданно даже для себя.

– Кто?

– Я ушла из дома. Просто по лесу погулять хотела. А тут какой-то парень. Затащил меня в кусты и изнасиловал...

– Кто такой?

– Я не знаю...

– А если хорошо подумать?

– Ну откуда я знаю?..

Матвей не успокоится, пока не накажет ее насильника. Так почему бы не вложить ему карты в руки. Он убил Люси. Убьет и того московского мента. Убьет и успокоится. А Ингу только крепче любить будет...

– Хотя нет, я вспомнила...

– Говори!

– Он пригрозил мне. Сказал, что из милиции...

– Врешь! Ни один местный мент не посмел бы тебя тронуть!

– А он не местный. Говорит, из Москвы в отпуск приехал... Сказал, что, если я в милицию заявлю, он по-любому выкрутится. А вот мне худо будет...