О главном

К положению на Украине

Тарас Сидаш

Судьба Украины мне далеко не безразлична. Обе части моей семьи происходят родом из Южной России (называемой сейчас Восточной Украиной); единственная (кроме петербургской) родня моя обитает в Харькове и Полтаве, потому мне следует высказаться о происходящих там событиях. Говорю по здравом размышлении, отложив в сторону любые эмоции (которых у меня, как южанина, поверьте, немало). На опыте моего поколения несколько государственных переворотов и революций, а потому я рассуждаю об этом в некотором роде «со знанием дела», прокляв их в душе все до единой. Несмотря на то, что всех мастей политики прилагают немало усилий, чтобы нами пережитое не стало для нас опытом, я все-таки вынес кое-какие уроки, наблюдая за происходящим почти уже четверть века, а потому выскажусь.

Итак, власть всегда плоха, но особенно плоха она при олигархическом правлении, которое является сейчас доминирующим на всей земле. Власть буржуазии есть власть олигархов; поскольку буржуазная система хозяйственных отношений является на планете доминирующей, постольку власть с необходимостью принадлежит богатым.

При таком положении дел возникновение политических смут обозначает исключительно то, что одна группа богатых хочет отнять что-то у другой группы. Это все. Ни о каких реформах, ни о какой справедливости и тому подобных высоких материях речь никогда и нигде не идет. Разумеется, все эти высокие слова говорятся, чтобы привлечь к участию недовольных, но это обман чистый и беспримесный. Каждый желающий действительных перемен должен ясно объяснить, какой способ хозяйствования вместо капиталистического он предлагает. Всякая только политическая революция есть творение одной из олигархических групп, служащее ее меркантильным целям.

Поскольку украинская революция – революция только политическая и чисто политическая, постольку она инспирирована, финансируется и служит целям определенной группы олигархов. И это все. Никакого иного содержания в ней нет.

Что же за олигархи стоят за украинским мятежом? Совершенно очевидно, что эта та же компания веселых господ, которая организовала войны в Сербии, Афганистане, Ираке, Ливии, революции в Египте, Грузии, гражданскую войну в Сирии. После падения Союза второй полюс не пал. Мир не стал многополярным, о чем немало говорили во времена моей юности. Напротив, чем далее, тем более он становится однополярным.

Как к этим людям относиться? Я был и остаюсь нелюбителем Советского Союза. За что я его не любил и не люблю? За то, что – прикрываясь высокими словами – он сеял всюду разрушение, растление и смерть. Но в точности так же ведет себя сейчас Запад. Всякий последовательный антисоветчик, вроде меня – человек, не любивший самое лукавое ядро режима, а не какой-то из его атрибутов, – понимает, что нынешний Совдеп это Запад. Война с Западом для нас – это продолжение нашей войны с Совком. Победивший дракона становится сам драконом, и вот Запад – дракон.

Это, так сказать, общие положения. Теперь взглянем на ситуацию поближе. Что такое бунтующие «грицаньки»? Разумеется, смесь бандеровцев и правозащитников, геев и католиков чем-то симпатична, но ровно до тех пор, пока она находится в положении «униженных и оскорбленных». Даже русские социалисты, пока их весьма по-отечески рассылали по всевозможным шушенским «протрезвиться», носили ореол мученичества, а что они устроили, придя к власти? Везде, где «грицанькам» доводится взять власть, они оказываются не в пример хуже топорного пост-советского мурла, олицетворяемого Януковичем с присными.

«Титушки» представляются народом куда более приличным: это несчастные люди, сохраняющие в ситуации общего хаоса интуитивное понимание истинного положения дел. Они пытаются апеллировать к законности в ситуации, где не действуют никакие законы, опереться на государство, которое сдает их при каждом удобном случае… Да, в голове у них, думаю, полный хаос: советское, российское, законное, православное – все валится вместе в попытке создать баррикаду, противостоящую наглости западенщины. Долг любого честного русского человека всячески поддержать их и словом, и делом. Сейчас объясню почему.

Что значит в сложившейся ситуации не играть в игру олигархов? Это значит ясно понимать, что Россия – это не Путин, а самостоятельное украинское государство – не Янукович. Последний, как политическое ничтожество, вот-вот второй раз лишающееся власти, ни страха, ни уважения вызывать не может и, уж конечно, никак не ассоциируется не только с украинской, но и с какой-либо вообще государственностью. Это типичный авторитет с какой-нибудь харьковской Салтовки… Но это значит, что те, кто поддерживает его сегодня на Украине, поддерживают украинское государство, ибо ни один человек, будучи в здравом уме, поддерживать самого по себе Януковича не способен.

Нужно сказать, что я прошлой весной шел байдаркой от Брянска до Чернигова с остановками в Трубчевске, Новгород-Северском и Чернигове. Как мне мил этот край! Так вот, я еще по приезде хотел написать, что увидел в этих землях, несмотря на разруху и совершенный экономический тупик, довольно свободных, напрочь лишенных тяжелейшего российского опыта последнего двадцатилетия людей, через которых просматривается какое-то свое, не-московское будущее. Я друг украинской самостийности, но не западнической. Ибо, повторяю, сегодня нет никакой разницы между Западом и Совдепом, поскольку Запад сейчас враждует и против природы, и против Бога, кого принуждая, кого соблазняя к тому же нечестию – делает то же, что на нашей памяти делал Совок.

Итак, Януковича нужно поддерживать не ради Януковича, а ради того, чтобы иметь свою судьбу. Также и русские должны поддерживать Путина менее всего ради него самого. Для того чтобы предложить небуржуазный проект, выносить в себе новое небуржуазное виденье мира, нужен покой и время. Любые революции мешают и думать и ведать, и потому – лишь отдаляют человека от того важного, что он, возможно, мог бы сделать и совершить. Настоящий труд – труд, который пусть даже не изменит мир, но совершенно точно изменит трудящегося – не связан, я полагаю, ни с евроинтеграцией, ни с вступлением в Таможенный Союз; однако евроинтеграция сделает воплощение всякой небуржуазной действительности проектом куда менее реалистическим, чем в случае невключения в евроинтеграцию. Пока у власти остаются очевидные временщики, есть шанс, что в итоге власть попадет к людям приличным, но если к власти придут западные буржуа – это конец.

Россия, как это ни удивительно, одно из последних свободных государств сейчас. Мы браним свою власть, но мы свободны от своей власти. Не так в Европе: там власть слита с подлежащими власти. Это худший вид рабства. Наиболее тяжел он и чудовищен в Северной Европе. Но разговор о краснеющей прямо на глазах Европе особый…

Это все в главном. Пусть воздастся по справедливости делателям этой смуты! Пусть один и тот же народ, разделенный сейчас границами, не забудет, что он – один народ, хотя бы даже и определившийся сейчас в разные государства. Пусть, наконец, во всех проснется понимание, что всякий призывающий к политической борьбе без достаточного к ней основания есть игрушка в руках олигархов: дурак среди людей и нечестивец перед лицом Бога.

История

Священномученик протоиерей Философ Орнатский – выпускник Санкт-Петербургской духовной академии. Подвижническая жизнь, пастырское служение и мученическая смерть

Фрагмент сборника статей священника Георгия Митрофанова «Русская Православная Церковь на историческом перепутье XX века»

«Плод ваш есть святость» (Рим. 6, 22). Эти слова св. апостола Павла нельзя не вспомнить сегодня, когда, обозревая исторический путь Санкт-Петербургской духовной академии, мы размышляем о тех плодах, которые принесла она в ХХ веке. Ибо самым замечательным плодом деятельности нашей духовной школы явился сонм ее выпускников-новомучеников, занимающий весьма заметное место в насчитывающем около полутора тысяч имен Соборе Новомучеников и Исповедников Российских, которые были канонизованы в Русской Православной Церкви в последние годы. Одним из наиболее выдающихся среди них по праву является священномученик протоиерей Философ Орнатский.

Протоиерей Философ Николаевич Орнатский родился 21 мая 1860 г. в семье сельского священника Новгородской епархии. Первоначально его жизненный путь во многом воспроизводил основные этапы судеб многих сыновей провинциального приходского духовенства. По окончании Кирилловского духовного училища Философ Орнатский поступил в Новгородскую духовную семинарию, успешное окончание которой открыло ему путь в Санкт-Петербургскую духовную академию. Период обучения в являвшейся одной из лучших во всем православном мире духовной академии стал временем начала превращения скромного и благочестивого провинциального юноши в будущего высокообразованного и авторитетного столичного пастыря, свидетельством чему стало предоставление Философу Орнатскому по окончании академического курса в 1885 г. права написания без предварительных экзаменов магистерской диссертации.

Однако с детства мечтавший о пастырском служении юноша предпочел ученой академической карьере поприще приходского священника. Вступив 17 июля 1885 г. в брак с Еленой Николаевной 3аозерской, Философ Орнатский 28 июля 1885 г. был рукоположен в сан пресвитера и направлен на должность священника и законоучителя в церковь детского приюта принца Петра Георгиевича Ольденбургского. С этого времени и до конца его дней служение приходского пастыря и просветительская деятельность школьного учителя оказались нерасторжимо связаны для отца Философа в качестве важнейших аспектов его церковной жизни.

Осознававший важность церковно-просветительской деятельности в условиях бурно развивавшейся в России культурно-общественной жизни, отец Философ уже на первом году своего пастырского служения вступил в Общество распространения религиозно-нравственного просвещения в духе Православной Церкви. Эта организация создавала в Санкт-Петербурге целую сеть школ, библиотек, типографий, книжных магазинов и даже предприятий общественного питания для бедных, которые должны были распространить просветительскую и благотворительную деятельность Церкви на неимущие и малообразованные слои населения столицы. Многие годы участвуя в различных направлениях деятельности, а с 1892 г. став на четверть века бессменным председателем этой крупнейшей церковной организации, отец Философ сумел придать ей характер одного из главных центров столь необходимого для русской исторической жизни той эпох и церковного просвещения, обращавшегося к различным социальным слоям населения страны.

Уже в первые годы пастырского служения проявив себя в качестве одного из самых выдающихся проповедников Санкт-Петербурга, 28-летний священник Философ Орнатский был назначен членом Комитета Православного миссионерского общества, в деятельности которого ему также суждено было сыграть одну из важнейших ролей.

В 1892 г. отец Философ был назначен настоятелем храма преподобномученика Андрея Критского при Экспедиции заготовления государственных бумаг (казначействе), строительством которого ему пришлось руководить и настоятелем которого ему суждено было оставаться на протяжении более чем 20 лет.

На протяжении второй половины XIX века в России интенсивно развивалась система выборных органов местного самоуправления, деятельность которых сделала неизбежным создание в начале ХХ века двухпалатного российского парламента в виде Государственного Совета и Государственной Думы. Считая целесообразным для разрешения многих актуальных проблем современной церковной жизни не только участие представителей духовенства в деятельности различных общественных организаций, отец Философ в 1893 г. принял участие в выборах в Санкт-Петербургскую Городскую Думу. Его плодотворная работа в качестве гласного Городской Думы (члена городского муниципалитета) продолжалась около четверти века вплоть до ликвидации этого органа местного самоуправления после захвата власти в стране большевиками. Решая на протяжении своей многолетней деятельности в Городской Думе вопросы, относившиеся не только к нуждам Санкт-Петербургской епархии, но и касавшиеся различных аспектов городской жизни, отец Философ заслуженно приобрел в русской церковной жизни известность одного из наиболее искушенных в общественно-политической деятельности священнослужителей. При этом, осуществляя свое служение в условиях начального формирования в России традиций парламентаризма, отец Философ обладал поразительной способностью избегать в своей деятельности крайностей как политического клерикализма, так и партийной ангажированности.

Важное значение для правильной духовной ориентации отца Философа в его многогранной общественно-политической и социально-просветительской деятельности имело его многолетнее духовное общение и пастырское соработничество с одним из величайших святых подвижников Русской Православной Церкви отцом Иоанном Кронштадтским, который принимал активное участие в различных направлениях деятельности возглавлявшегося отцом Философом Общества распространения религиозно-нравственного просвещения в духе Православной Церкви. Именно благодаря общению с этим замечательным подвижником благочестия, который гармонично сочетал в своем служении строгую приверженность к традиционному благочестию с дерзновенным творчеством новых форм пастырской деятельности, отец Философ научился живо откликаться на разнообразные и противоречивые запросы современной все более секуляризовавшейся жизни, которая требовала от Православной Церкви искать новые ответы на ранее не встававшие ни перед обществом, ни перед Церковью духовные и общественные вопросы.

Привлекая к социально-просветительской деятельности Общества распространения религиозно-нравственного просвещения в духе Православной Церкви не только наиболее выдающихся священнослужителей, но и церковно образованных мирян, отец Философ впервые стал активно использовать в работе Общества студентов Санкт-Петербургской духовной академии, которым в условиях практической катехизаторско-проповеднической деятельности было легче получить необходимые для современного пастыря знания и опыт. Всегда остававшийся отзывчивым к наиболее актуальным проблемам, волновавшим как общество в целом, так и молодое поколение, призванное определить будущее России, отец Философ, обращаясь в одной из речей к студентам, только что поступившим в духовную академию, с глубокой исторической прозорливостью сформулировал важнейшую мировоззренческую задачу, которая оказалась поставленной перед ними на рубеже двух веков. «Мы переживаем время, быть может, чреватое событиями, к которым надо готовиться, – говорил отец Философ, – быть может, мы недалеки от той войны, только в более острой форме, чем обыкновенная, что постоянно ведется в невидимом мире: войны не к плоти и крови, но к духам злобы поднебесной… Надо всемерно готовиться к этой брани духовным вождям народа, тем, что по справедливости могут приложить к себе слова Спасителя: «вы соль земли». Вы, господа, поступили в духовную академию, чтобы изучать науки богословские и тем готовить себя к душепастырству, но это одна сторона вашей подготовки к будущему высокому служению. Есть и другой путь – тот, на который зовет вас общество, путь практической проповеди народу истин христианской веры и жизни, столько же путь изучения народного, сколько и путь самообучения, по силе известного изречения: docendo discimus». Среди студентов, прошедших в Обществе распространения религиозно-нравственного просвещения в духе Православной Церкви под руководством отца Философа подлинную школу современного пастырско-просветительского служения, оказались, например, такие выдающиеся будущие архипастыри Русской Православной Церкви XX века как Василий Казанский (будущий святой мученик митрополит Петроградский Вениамин) и Николай Чуков (будущий митрополит Ленинградский Григорий).

Стремясь найти новые пути решения злободневных проблем современной народной жизни, отец Философ в 1898 г. организовал в рамках Общества распространения религиозно-нравственного просвещения в духе Православной Церкви Александро-Невское общество трезвости. Проблеме преодоления пьянства как одного из наиболее распространенных пороков русской народной жизни вплоть до конца XIX века не уделялось должного внимания как в сферах государственной, так и церковной деятельности. В то же время стихийно возникавшее в народе трезвенническое движение нередко приобретало характер религиозного сектантства, отвращавшего от Церкви значительное число семей православных христиан, подверженных этому недугу. Поэтому создание по инициативе отца Философа Александро-Невского общества трезвости, в котором с самого начала стали принимать участие не только духовно опытные священнослужители, но и авторитетные в медицинском мире специалисты, как, например, профессор Бехтерев, заложило основу для организации, опиравшейся на достижения современной медицинской науки и одновременно возвращавшей заблудших людей в лоно церковной жизни.

Особое значение для духовного становления отца Философа и достижения успешных результатов в его многогранной пастырской деятельности имело духовное водительство и архипастырское покровительство, которые оказывал ему митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Антоний (Вадковский). Будучи одним из самых образованных и духовно авторитетных архиереев Русской Православной Церкви, митрополит Антоний почти за четверть века своего служения в Санкт-Петербургской епархии, сначала в качестве ректора духовной академии, а с 1898 г. – правящего митрополита, сумел создать в столичной церковной жизни атмосферу подлинных братских отношений между правящим архиереем и вверенным его архипастырскому попечению епархиальным духовенством. Благодаря этой атмосфере Санкт-Петербургская епархия превратилась в одну из самых динамически развивавшихся в аспекте пастырско-приходского творчества епархий Русской Православной Церкви. При этом одной из ключевых фигур среди многочисленного и высокообразованного санкт-петербургского духовенства, поддерживавшего и осуществлявшего важнейшие церковно-административные и пастырско-просветительские начинания митрополита Антония, на протяжении всех лет его митрополичьего служения оставался протоиерей Философ Орнатский.

Глубоко закономерно, что на ставшей возможной во многом благодаря твердой позиции митрополита Антония канонизации одного из величайший святых русской Православной Церкви преподобного Серафима Саровского в 1903 г. именно отцу Философу митрополит Антоний благословил произнести семь слов и поучений в различных храмах Саровского монастыря. Эти проповеди, вскоре изданные под названием «Саровские поучения протоиерея Философа Орнатского», принесли ему заслуженную славу выдающегося проповедника уже не епархиального, а всероссийского масштаба.

В 1905 г. в Русской Православной Церкви как среди духовенства, так и среди образованных мирян стало развиваться широкое движение в поддержку созыва не собиравшегося более двух веков Поместного Собора, на котором, по мнению многих сторонников этой идеи, следовало принять целый перечень решений, призванных глубоко преобразовать русскую церковную жизнь и активизировать роль Церкви в жизни современного общества. Ставший во главе этого движения митрополит санкт-петербургский Антоний, преодолевая значительное сопротивление со стороны оберпрокурора К. П. Победоносцева, стремился опереться в своей деятельности, направленной на скорейшую подготовку столь необходимого для Русской Православной Церкви Поместного Собора, не только на поддержку русского епископата, но и на традиционно игнорировавшееся в синодальный период приходского духовенства. В марте 1905 г. по благословению митрополита Антония отец Философ с группой священников Санкт-Петербургской епархии принял участие в составлении записки «О необходимости перемен в русском церковном управлении», в которой наряду с обоснованием необходимости созыва Поместного Собора предлагался перечень серьезных преобразований различных сторон церковной жизни, призванных активизировать роль Православной Церкви в жизни современного российского общества. Получивший впоследствии в церковно-исторической литературе название «3аписка 32-х», этот документ был опубликован в журнале Санкт-Петербургской духовной академии «Церковный вестник» и стал важным вкладом санкт-петербургского духовенства в церковнообщественную деятельность, которая была направлена на поддержку соборных начинаний возглавлявшихся митрополитом Антонием русских епископов и которая подготовила созыв в 1906 г. Предсоборного Присутствия.

Став за годы своего 28-летнего священнического служения одним из наиболее авторитетных пастырей Санкт-Петербургской епархии, отец Философ был назначен в октябре 1913 г. настоятелем одного из крупнейших в столице, известного во всей России храма – Казанского собора. Общероссийская слава этого собора была связана не только с тем, что он являлся храмом-памятником Отечественной войны 1812 г., находившимся под особым покровительством императорской фамилии, но и с тем, что в этом соборе хранился самый почитаемый в Санкт-Петербурге чудотворный образ Казанской иконы Божьей Матери. Поэтому назначение на должность настоятеля Казанского собора справедливо считалось свидетельством признания неоспоримых заслуг священнослужителя со стороны как его правящего митрополита, так и почти двухмиллионной православной паствы Санкт-Петербурга.

Имевший к этому времени все священнические награды, включая право ношения митры, отец Философ в мае 1914 г. был удостоен со стороны государственной власти одной из высочайших наград, какую мог получить представитель приходского духовенства в Русской Православной Церкви – ордена святого равноапостольного князя Владимира третьей степени. Получение этого ордена давало отцу Философу право на получение потомственного дворянства и тем самым обусловливало причисление смиренно трудившегося более четверти века скромного приходского священника к социальной элите российского общества. Однако остававшийся всю жизнь прежде всего истинным пастырем Церкви Христовой, отец Философ и в качестве настоятеля Казанского собора продолжал посвящать свою жизнь религиозно-просветительскому и социально-благотворительному служению.

В мае 1914 г. отец Философ стал товарищем (заместителем) председателя Всероссийского Попечительства по охране материнства и младенчества под Августейшим Покровительством Государыни Императрицы Александры Федоровны. Попечительство, председателем которого являлся всемирно известный врач-педиатр К. А. Раухфус, имело своей целью посредством охраны здоровья женщин во время беременности и родов, а также путем сохранения здоровья детей младенческого возраста способствовать развитию детского здравоохранения, столь необходимого России, в которой в начале ХХ века имел место значительный и стабильный рост рождаемости при все еще высоком уровне детской смертности.

Вскоре после начала Первой мировой войны по инициативе отца Философа при Казанском соборе был открыт лазарет для раненых воинов. При этом большая служебная квартира, которую занимала многодетная семья отца Философа, была передана им в качестве дополнительного помещения лазарету казанского собора. Одним из важнейших церковных послушаний, которое добровольно принял на себя в годы войны отец Философ, стали регулярные поездки на фронт для передачи в действующую армию значительной благотворительной помощи, собиравшейся в храмах столицы.

На протяжении долгих лет своего самоотверженного пастырского служения отец Философ не менее усердно созидал и свою семью, являвшую, по свидетельству хорошо знавших ее современников, подлинный образец христианского брака. Подобно многим русским православным священникам, рассматривая воспитание своих детей как важнейшую христианскую обязанность, отец Философ вместе со своей матушкой сумел дать шести сыновьям и четырем дочерям подлинно христианское воспитание. Предоставляя детям возможность свободного выбора жизненного пути, отец Философ не стремился, как это подчас было принято в семьях священнослужителей, сделать своих сыновей членами клира, но прилагал усилия к тому, чтобы, избирая для себя самые разнообразные профессии, они оставались на протяжении всей своей жизни подлинными христианами. Поэтому глубоко закономерно, что его старшие сыновья – Николай, ставший военным врачом, и Борис, служивший артиллерийским офицером, – в дальнейшем удостоились чести вместе со своим отцом принять мученическую смерть за Христа во время коммунистических гонений на Церковь.

Начавшаяся в 1917 г. подготовка Поместного Собора Русcкoй Православной Церкви обусловила во многих епархиях проведение местных епархиальных соборов, на которых после многих десятилетий вынужденного безмолвия русское приходское духовенство получило возможность свободно обсуждать накопившиеся за двухвековой синодальный период проблемы церковной жизни. Считаясь одним из самых авторитетных священнослужителей столицы, отец Философ был выдвинут на пост председателя Петроградского епархиального Собора, который выработал под его руководством обширную программу вопросов, подлежавших обсуждению как на епархиальном, так и на Поместном Соборе.

По мере развития церковно-общественной жизни в период, предшествовавший открытию Поместного Собора, в Петроградской епархии стали возникать церковные организации, которые стремились активизировать роль приходского духовенства и мирян в решении разнообразных проблем церковной жизни. Крупнейшей и наиболее плодотворно работавшей из подобного рода организаций стало созданное в августе 1917 г. под руководством отца Философа Братcтво приходских советов города Петрограда и Петроградской епархии. Именно этой организации суждено было сыграть ведущую роль в Консолидации усилий петроградского духовенства и мирян для сопротивления вскоре обрушившимся на Церковь гонениям большевиков.

Уже в первые дни после установления в России коммунистической диктатуры отцу Философу довелось участвовать в панихиде, которая совершалась в Казанском соборе по первому убитому большевиками 31 октября 1917 г. священнослужителю – протоиерею Иоанну Кочурову. Этот первый священномученик Русской Православной Церкви, еще будучи студентом Санкт-Петербургской духовной академии, являлся соработником и учеником отца Философа по совместной проповеднической деятельности в Обществе распространения религиозно-нравственного просвещения в духе Православной Церкви.

19 января 1918 г., став очевидцем попытки вооруженного захвата Александро-Невской Лавры сторонниками большевиков, отец Философ сопроводил в больницу смертельно раненного большевиками будущего священномученика протоиерея Петра Скипетрова, который являлся не только его сослужителем, но и близким родственником. Однако пережитое несчастье не помешало отцу Философу уже на другой день организовать рассылку по всем храмам Петрограда для прочтения на литургии послания св. Патриарха Тихона, в котором содержалось отлучение от Церкви всех участников гонений, воздвигнутых на Церковь коммунистическим режимом. Результатом этих действий отца Философа стали многочисленные крестные ходы из петроградских храмов, устремившиеся 21 января к Казанскому собору и продемонстрировавшие большевикам значительную поддержку гонимой Церкви со стороны жителей столицы.

Через несколько дней, выступая в Москве перед членами Поместного Собора с сообщением о происходивших в Петрограде драматичных событиях, отец Философ говорил: «< … > Разбойники взяли власть и управляют нами. Мы терпели, но терпеть далее невозможно, потому что затронуто Святое Святых русской души – Святая Церковь. < … > На сознательное мученичество идти не следует, но если нам нужно пострадать и даже умереть за правду, это надо будет сделать. Крестные ходы докажут всем, что верующий народ объединяется. Духовенству надо проповедовать народу не по праздникам только, а всегда и везде, где можно. Все должны говорить, что необходимо защищать святую веру, надо кричать об этом в трамваях, в кинематографах, на железных дорогах. < … > Пора духовенству объединиться с народом».

Последовательно и сурово обличавшая антицерковную политику большевиков проповедническая деятельность отца Философа рассматривалась им как важнейшая сторона деятельности православных пастырей в это страшное для Церкви время. Отец Философ справедливо опасался, что утративший духовную трезвость народ может стать легкой добычей для разрушавшей Церковь и Россию политической демагогии большевиков, и стремился с максимальной ясностью показать антихристианскую сущность социалистического эксперимента, начатого в России большевиками. «Декретами правительства, претендующими на силу закона, святая вера и Церковь Православная признаются отжившими свой век учреждениями и на место вечных начал христианской жизни провозглашаются и поставляются начала социализма, имеющего перестроить жизнь по-новому, – говорил отец Философ на заседании Общества распространения религиозно-нравственного просвещения в духе Православной Церкви 14 июня 1918 г. в присутствии приехавшего в Петроград св. Патриарха Тихона. – Мы не скрываем своего отношения к социализму и с церковной кафедры открыто проповедуем, что это есть идейно обоснованный голый грабеж. Социализм враждебен христианству, он не признает неба и хочет устроить рай на земле. Мы знаем по опыту, во что обращаются в социалистическом государстве украденные из христианства святые начала: свобода, равенство и братство. Ныне больше, чем когда-либо, и в России больше, чем где-либо, ясно, что только в основах подлинного христианства возможно вернуть народу порядок для продолжения спокойной жизни, имеющей конечной целью спасение во Христе».

Активная пастырско-проповедническая и церковнообщественная деятельность отца Философа неминуемо обрекала его на гибель в условиях все усиливавшегося коммунистического террора, но отец Философ осознанно и последовательно шел по единственно возможному тогда для подлинного православного пастыря пути навстречу мученической смерти. 9 августа 1918 г. отец Философ был арестован большевиками вместе с двумя своими старшими сыновьями, военным врачом Николаем Орнатским и штабс-капитаном Борисом Орнатским, которые, будучи военными, не пошедшими на службу в красную армию, рассматривались как противники коммунистического режима. Многочисленные обращения и ходатайства как родных отца Философа, так и широких кругов церковной общественности к представителям петроградских и центральных властей об освобождении отца Философа и его сыновей были проигнорированы, и в конце августа 1918 г. руководителем петроградских чекистов Урицким было сообщено о его расстреле, по всей вероятности, в 20-х числах августа. Различные версии конкретных обстоятельств гибели отца Философа и его сыновей пока еще не нашли точного подтверждения в исторических документах, но вероятнее всего, что они были расстреляны в Кронштадте с большой группой офицеров, которых отец Философ как подлинный пастырь продолжал духовно поддерживать до последних минут их и своей земной жизни.

Апостол

Апостольское чтение из Послания к римлянам в Прощеное воскресенье

Опыт литургической проповеди на основе лекций архмандрита Ианнуария Ивлиева

Начнем разбор апостольского чтения на Прощеное воскресенье со второй части предложенного фрагмента. Этот кусочек является своеобразным введением, и несколько последующих глав Послания к римлянам посвящены особой теме, которая, очевидно, волновала древнюю языкохристианскую Церковь. Спор там ведется вокруг пищи: сам повод для спора кажется нам сегодня странным, ведь у нас нет такой проблемы, есть или не есть идоложертвенное мясо. Вопросы еды мы решаем в зависимости от личного желания и способностей, харизм, а также от соблюдения церковной дисциплины постов. В древней же Церкви такой дисциплины еще не было выработано, и диета предоставлялась на усмотрение целиком и полностью самого человека. К тому же, мы, конечно, уже не делим христиан на «слабых», немощных и «сильных». Вся эта терминология была свойственна самой древней христианской Церкви, людям, происходившим из язычества: сильные христиане сильны потому, что не считают языческих богов опасными, их попросту нет, слабые же пребывают полностью в сознании своего языческого прошлого и считаются с реальностью языческих богов. Но перейдем теперь к чтению самого фрагмента.

Немощного в вере принимайте без споров о мнениях. Ибо иной уверен, что можно есть все, а немощный ест овощи. Кто ест, не уничижай того, кто не ест; и кто не ест, не осуждай того, кто ест, потому что Бог принял его. Кто ты, осуждающий чужого раба? Перед своим Господом стоит он, или падает. И будет восставлен, ибо силен Бог восставить его.

Вот, одни христиане не ели мясо, а только овощи, потому что всякая мясная пища, как правило, была пищей, приносимой в жертву языческим богам. Они стояли перед выбором: оскверняет языческий бог мясо или нет? Конечно, если бога нет, то мясо и не осквернено, но если верим, что эти боги существуют, то мясо скверно и может ритуально «испачкать». Люди, которые не ели идоложертвенное мясо и не пили вина, проводили жизнь аскетическую, но не ради аскезы как таковой, а чтобы не оскверниться от соприкосновения с языческими богами. Не будем вдаваться в размышления о том, кем именно были эти немощные в вере – язычниками или иудеохристианами. В любом случае, получается, что у немощных в вере христианские убеждения оказывались недостаточно тверды, чтобы преодолеть свои языческие представления или иудейские ветхие правила.

Главный моральный урок для нас состоит в том, что св. Павел призывает к взаимному уважению между различными группами христиан. Нужно уважать разные точки зрения! Не призирать немощных или слабых; слабым тоже нельзя расслабляться: они пребывают в опасности осуждения сильных. Если ты подлинный христианин и веришь во Христа, ты несешь ответственность перед Богом и можешь выстоять только тогда и только потому, что тебя поддерживает Бог в Духе Святом, а не по привычке соблюдения правил. Что же касается каких-то частных мнений христиан по поводу мяса или взгляда на окружающий мир, что же, они могут быть различными.

Перед нами вопрос не стоит в таком виде, как две тысячи лет назад, но остается так или иначе проблема общего характера. Ведь к чему сводится этот спор об идоложертвенном: имеет ли христианин право сообразоваться, целиком и полностью подражать окружающему нехристианскому миру, не рассуждая о том, можно это делать или нет? Мы, конечно, уже не думаем о том, можно ли есть мясо, не принесено ли убитое животное в жертву. Но у современного мира достаточно собственных богов и новых способов поклонения им.

Теперь вернемся к стихам, которыми начинается чтение Прощеного воскресенья, и в которых апостол рассматривает жизнь христианина в свете грядущего Судного Дня.

Так поступайте, зная время, что наступил уже час пробудиться нам от сна. Ибо ныне ближе к нам спасение, нежели когда мы уверовали. Ночь прошла, а день приблизился: итак отвергнем дела тьмы и облечемся в оружия света. Как днем, будем вести себя благочинно, не предаваясь ни пированиям и пьянству, ни сладострастию и распутству, ни ссорам и зависти; но облекитесь в Господа нашего Иисуса Христа, и попечения о плоти не превращайте в похоти.

Подобные наставления можно неоднократно встретить у ап. Павла, даже образы он использует те же самые: сон, пробуждение, тьма ночи, свет дня, облечение в оружие света. Апостол как бы напоминает, что жизнь христианина должна проходить в свете Дня Второго Христова Пришествия, а такое понимание должно вести к поведению, которое не боится этого света. Фраза «облечься во Христа» – часть хорошо знакомой нам древней крещальной формулы, «те, кто во Христа крестились, во Христа облеклись» – означает необходимость полностью подчинить свою жизнь Христу. О человеке в древности судили по одежде: находясь на разных ступенях общественной иерархии, он обладал правом одеваться так или иначе. Когда мы в крещении принимаем в себя Христа, то есть делаем содержанием своей жизни Христа, то символически Христос становится нашей одеждой, а на самом деле, наша жизнь полностью подчиняется Господу. Более того, то, что принципиально происходит в крещении, нам следует поддерживать и совершенствовать в себе на протяжении всей жизни.

Будем помнить, что одна из важных тем Послания к римлянам – о том, что добро есть любовь, а сама любовь и есть главный закон, который мы призваны соблюдать. Никакие дополнения к этому закону не нужны. До этого ап. Павел на протяжении Послания подводит нас к выводу о том, что ответственно-нравственная позиция христианина делает возможной жизнь вне жестких традиций и свода правил. Понятно, что этот идеал неосуществим на земле, потому что люди всегда подвержены искушениям. Мы обладаем полнотой нравственной свободы и, следовательно, можем следовать заповеди любви, а можем не следовать ей. И только поэтому закон, пока мы существуем в этом мире, всегда необходим, например, закон государственный. Но св. Павел и не хочет нас убедить в том, что реальная жизнь может быть жизнью без закона. Мысль его глубже и заключается в том, что мы в качестве своего нравственного идеала должны иметь любовь. Когда действует любовь, человек способен жить без закона и отельных его заповедей. Еще Иисус, не отвергая закон, говорил, что его нарушение происходит не по внешним причинам, нужно искать корни этого нарушения во внутреннем состоянии человеческого духа. Вот если человеческий дух изменяется, обращается к Богу и ко Христу, исполняется Духом Святым, тогда человек следует воле Святого Духа, Божьей воле, и такому человеку закон действительно не нужен. Насколько мудрое и важное напутствие на Великий пост!