Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Алексиада

ModernLib.Net / История / Комнина Анна / Алексиада - Чтение (стр. 1)
Автор: Комнина Анна
Жанр: История

 

 


Предисловие

      Памяти отца, Любарского Николая Яковлевича, посвящаю

      В начале декабря 1083 г. византийский император Алексей Комнин, отвоевав у норманнов крепость Касторию, вернулся в Константинополь. Он застал свою супругу в предродовых муках и вскоре, «ранним утром в субботу у императорской четы родилась девочка, как говорят, очень похожая на отца» (Ал., VI, 8, стр. 188 настоящей книги). «Похожая на отца девочка» была не кто иная, как впоследствии знаменитый историограф, византийская принцесса Анна Комнина.
      Победа у Кастории была лишь тактическим успехом Алексея, который не мог сколько-нибудь значительно улучшить положение Византии. А дела империи в то время находились далеко не в идеальном состоянии. За пятьдесят с лишним лет, прошедшие между смертью Василия II (976—1025) и воцарением Алексея I Комнина (1081—1118), Византия из самой могущественной державы Средиземноморья превратилась в сравнительно небольшое по территории и внутренне слабое государство. Причины упадка империи надо искать, конечно, не только в слабоволии и скромных талантах большинства императоров, правивших после Василия.
      Могущество Византии в двух предшествовавших веках основывалось на централизованном управлении, вполне соответствовавшем уровню развития производительных сил и социальной структуре общества. Хорошо налаженный бюрократический аппарат следил за бесперебойным поступлением налогов и обеспечивал формирование стратиотского ополчения и флота по всей обширной территории государства. Крестьяне, платившие подати, и стратиоты, составлявшие войско, были оплотом империи, и когда в X в. крупные феодальные магнаты пытались поглотить мелкую земельную собственность, они встретили {5} решительный отпор со стороны центральной власти. Императоры предпочитали сами эксплуатировать крестьян и стратиотов, а не отдавать их на съедение феодалам.
      Рост крупной феодальной собственности был, однако, объективным процессом, его нельзя было остановить декретированием сверху, и в конкретных условиях XI в. он привел к трагическим для Византийской империи последствиям. Почти повсеместно исчезают свободные крестьяне. Попав в кабалу к крупным вотчинникам, они испытывают двойной гнет — феодалов и государства, которое вовсе не отказывается от своего права собирать налоги. По-прежнему рыщут по стране императорские инспекторы и налогосборщики , но крестьяне подчас уже не могут платить подати , и, таким образом, иссякает важнейший источник пополнения государственной казны. Оскудение денежных запасов толкает императоров на крайние меры: они посягают на золотую церковную утварь и идут на значительное уменьшение золотого содержания монеты (см. прим. 382).
      Закабаление крестьянства, резкое сокращение количества стратиотских наделов немедленно отражается на войске. За счет внутренних ресурсов армию пополнять было уже нельзя, и, как несколько веков назад, императорам приходится формировать наемные отряды. Наемники стоят денег, казна пустует. Возникает заколдованный круг, из которого, казалось, нет выхода.
      Образование крупной земельной собственности и развитие феодальных институтов имеют и политические последствия. Аппетиты провинциальной знати растут, она требует новых льгот и привилегий, но наталкивается на решительное противодействие столичной аристократии.
      «На первый взгляд, — пишет Г. Острогорский, — византийская история следующих лет (после смерти Василия II. — Я. Л.) кажется просто клубком дворцовых интриг, но на самом деле все эти интриги были обусловлены разногласиями между гражданской знатью столицы и военной аристократией провинций» . Соперничество в среде самой провинциальной знати еще более усугубляло тяжелое внутриполитическое положение страны. {6}
      Политический кризис особенно усилился после смерти в 1056 г. последней представительницы македонской династии — престарелой Феодоры. С тех пор и до воцарения Алексея Комнина на престоле сменилось шесть императоров, из которых только одному — Константину X Дуке — удалось до конца жизни сохранить корону. Так, по требованию константинопольского патриарха в 1057 г., после годичного пребывания на престоле постригся в монахи Михаил VI Стратиотик. Занявший его место Исаак I Комнин в результате неясных нам дворцовых интриг вынужден был через два года передать власть не своему брату Иоанну, а представителю соперничавшего рода Дук Константину (1059—1067). Трагически погиб в 1072 г. ослепленный по наущению кесаря Иоанна Дуки молодой Роман IV Диоген (1068—1071), кончили свои дни в монастыре смещенные с престола Михаил VII (1071—1078) и Никифор III Вотаниат (1078—1081).
      Почти каждому из упомянутых императоров приходилось нести борьбу с многочисленными мятежниками и претендентами на престол — «тиранами», по терминологии византийских писателей.
      Экономически ослабленная, раздираемая междоусобицами Византийская империя не могла сохранять и свое внешнее величие. Василий II оставил после себя обширную державу с хорошо укрепленными границами, и в середине XI столетия старые враги Византии — арабы и русские — уже не представляли для нее серьезной опасности. Но против новых врагов, появившихся во второй половине века, империя оказалась беззащитной. Незначительные поселения норманнов, утвердившихся в Южной Италии в начале XI в., за несколько десятилетий превратились в могущественное государство, которое вытеснило византийцев из страны. Разделение церквей в 1054 г. и союз норманнов с папой на соборе 1059 г. в Мельфи лишили греков сколько-нибудь серьезной надежды вернуть свои позиции в Италии. Бывший предводитель норманнских разбойников Роберт Гвискар, герцог Апулии, Калабрии и Сицилии, с тех пор на долгое время стал опаснейшим врагом Византийской империи.
      Но еще более страшная угроза надвигалась на Византию с востока. Столкновения греков с турками-сельджуками, начавшиеся в конце 40-х годов, привели к трагической для империи битве Романа Диогена с Алп-Арсланом в августе 1071 г. при Манцикерте. Одержавшим победу сельджукам был открыт почти беспрепятственный путь в Малую Азию, и вскоре турки основали султанат с центром в Никее, который носил вырази- {7}тельное название Румский (т. е. ромейский, или византийский). Как любят повторять многие исследователи, с тех пор император из окон дворца мог наблюдать за территорией, занятой его злейшими врагами.
      Положение на севере было не лучше. В конце 40-х годов печенеги переправились через Дунай , и с тех пор империя подвергается непрекращающимся набегам печенегов, половцев, узов и других «варварских» племен. К началу правления Алексея от некогда огромной территории под контролем Византии оставались лишь балканские земли. Но они находились в железных тисках недругов, к тому же там постоянно вспыхивали восстания и еретические движения . Видимо, Анна не преувеличивает, описывая положение государства времени вступления ее отца на престол: «Император Алексей видел, что империя находится в состоянии агонии: восточные земли подвергались опустошающим набегам турок. Не лучше обстояли дела и на Западе... У Ромейской империи не было тогда достаточно войска... а чтобы вызвать союзников из других стран, в императорской казне не было денег. Очень уж неумело распоряжались военными делами императоры — предшественники Алексея, которые довели до весьма плачевного состояния Ромейское государство. Как я слышала от воинов и некоторых пожилых людей, ни одно государство испокон веков не оказывалось в столь бедственном положении» (III, 9, стр. 133).
      Кризис, который переживала империя, как мы видели, имел глубокие корни, для его ликвидации требовалось кардинально перестроить государственную систему и приспособить ее к новым условиям. Но как раз на это и не решался ни один император. Традиции централизованного управления были освящены веками, а императоры либо оказывались слишком бездеятельны (как Константин IX Мономах), чтобы вообще что-то предпринять, либо старались ограничить аппетиты феодальной знати и еще более централизовать управление (например, Михаил VII, вернее, его всесильный временщик Никифорица).
      В 1081 г. в результате переворота на троне утвердился Алексей I Комнин. Он был не первым и не последним претендентом на власть, которую, казалось, так нетрудно добыть, стоит лишь собрать достаточное войско, задобрить и подкупить побольше высших сановников. Мятежи в 70-х годах происходили непрерывно, сам Алексей активно участвовал в подавлении {8}бунтов Руселя, Вриенния, Василаки; царствовавший тогда император Никифор Вотаниат тоже был узурпатором, а одновременно с Алексеем притязал на власть Никифор Мелиссин. Но Алексей был более удачлив, нежели другие «тираны». Он не только прочно утвердился на престоле, но владел им в течение тридцати семи лет до самой своей кончины, и если не вернул империи былое могущество, то во всяком случае значительно укрепил внутреннее и внешнее положение страны.
      В чем причина успехов Алексея? Ответ на этот вопрос так или иначе стараются дать все пишущие об этой эпохе . Одни авторы (Г. Гельцер, Ш. Диль и др.), загипнотизированные восторженными характеристиками Анны Комниной, видят источник подъема империи исключительно в личных достоинствах императора Алексея — великого воина и полководца, истинно государственного мужа, глубоко религиозного и благочестивого человека. Другие ученые усматривают залог удач Алексея в преобразованиях государственного управления, произведенных императором. Это мнение еще в прошлом столетии энергично защищал Е. Остер . Однако серьезный немецкий исследователь, который обычно каждый сообщаемый им факт снабжает исчерпывающим документальным материалом, нарисовав красочную картину разнообразных реформ первого Комнина, почти не отсылает читателя к источникам. Не могут этого сделать и новейшие последователи Е. Остера. В трудах некоторых современных ученых (Л. Брейе, Г. Острогорский, Дж. Хассей, П. Лемерль, М. Сюзюмов) ощущается тенденция определить социальную основу политики Алексея. Большинство исследователей акцентирует внимание на том, что вместе с Алексеем к власти пришла провинциальная военно-феодальная знать, которая взяла верх над гражданской аристократией столицы и оказалась в состоянии на некоторое время предотвратить крах империи. Однако специальных трудов о социальной истории комниновского периода пока не существует, а мимоходом выраженные суждения ученых в большинстве случаев лишены надежного фактического обоснования и произвольны. Поэтому и появляется необходимость пристальнее вглядеться в социальную основу политики Алексея, тем более что основной наш источник по этому вопросу — «Алексиада» Анны Комниной.
      Судя по рассказу Анны, император Никифор Вотаниат, человек неплохой, но старый и безвольный, любил и отличал {9}братьев Комниных — Алексея и Исаака — и лишь интриги «рабов-скифов» — Борила и Германа — заставили братьев бежать из Константинополя. Однако объективные факты, переданные историографом, свидетельствуют о другом. Комнины, действуя за спиной Вотаниата, вошли в соглашение с его супругой Марией Аланской (II, 2, стр. 92 и сл.), заручились поддержкой императорских слуг и заранее под благовидным предлогом вызвали в Константинополь преданные им войска (II, 4, стр. 96). Мятеж Комниных был не актом самозащиты, как пытаются представить его Анна и некоторые некритически следующие ей современные историки, а результатом хорошо продуманного заговора во главе с матерью Алексея и Исаака — умной и энергичной Анной Далассиной .
      Мятеж, инспирированный Анной Далассиной, имел характер династического переворота и преследовал цель привести к власти клан Комниных. Вопрос о том, кто из братьев сядет на трон, заранее не предрешался, выборы нового императора происходили уже после начала переворота, причем Алексей и Исаак выступали в качестве равноправных кандидатов на престол (II, 7, стр. 104 и сл.). К мятежникам сразу же присоединяются многочисленные родственники и свойственники Алексея, и в первую очередь представители могущественной фамилии Дук, к которой принадлежала жена Алексея Ирина. «Родственный» характер заговора подтверждается также тем, что в нем большую роль играли женщины.
      Первые шаги занявшего престол Алексея свидетельствуют о стремлении молодого императора поставить у кормила государства членов своей разветвленной и многочисленной семьи. Новый самодержец немедленно после захвата власти передает все гражданское управление Анне Далассине. «Пусть все эти распоряжения, — пишет Алексей в хрисовуле матери, — будут иметь такую же незыблемую силу, как если бы они исходили от светлой власти моей царственности и написанное имело источником мои собственные слова» (III, 6, стр. 127). Интереснейшим в этом отношении актом является также распределение императором высших государственных титулов. Их получили почти исключительно члены семьи Комниных (см. прим. 318).
      Тенденция опираться на представителей родственных фамилий характерна для всего времени правления Алексея. {10}«Родственники и свойственники» императора постоянно упоминаются Анной. В военных походах они составляют непосредственное окружение самодержца (VIII, 3, стр. 232; IX, 5, стр. 253; XV, 2, стр. 402 и др.), в бою сражаются бок о бок с ним (VII, 3, стр. 209 и др.). Но что самое любопытное, они составляют (часто вместе с высшими командирами войска) постоянный совет при императоре. С ними Алексей консультируется по военным вопросам (V, 5, стр. 167; X, 2, стр. 267) и при решении наиболее серьезных политических дел (VIII, 8, стр. 242; XI, 3, стр. 299; XII, 6, стр. 331—332 и др.). Они занимают высшие военные и государственные посты и исполняют ответственные поручения.
      Знаменательно также стремление императора породниться с влиятельными и могущественными фамилиями. Именно потому в восьмилетнем возрасте Анну Комнину разлучили с ее женихом малолетним Константином и впоследствии выдали замуж за отпрыска знатного рода Никифора Вриенния . Немало усилий прилагает Алексей, чтобы закрепить родственные связи с провинциальным магнатом Феодором Гаврой (VIII, 9, стр. 243 и сл.) и т. д.
      Император не только всячески отличал родственников, но и богато их одаривал. «Алексей, — сообщает Зонара, — целыми колесницами раздавал государственные деньги (?? ??????? ???????) своим родственникам (???? ?????????) и некоторым слугам (??? ?????????? ?????); он назначал им также огромные ежегодные выплаты (????? ????????), так что они купались в богатстве и роскоши, подобающей не частным гражданам, а царям, сооружали дома, великолепием ничем не отличавшиеся от дворцов, а величиной равные городам. Что же касается остальной знати, то, мягко говоря, он отнюдь не выказывал ей такого же расположения...» .
      Остро нуждаясь в деньгах, Алексей в отличие от своих предшественников делал упор не только на увеличении налоговых поступлений, но и на расширении своих домениальных владений. По свидетельству Анны Комниной, Алексей не видел большой разницы между государственной казной и средствами своей семьи . {11}
      Господствующее положение родственников и свойственников Алексея в государстве неминуемо приводит к резкому ограничению прав сената, роль которого в середине XI в. значительно возросла. «Алексей, — пишет Зонара, — не оказывал должного почтения синклитикам, не проявлял заботы о них, а напротив, старался всячески их унизить» . Это сообщение Зонары подтверждается и косвенными данными «Алексиады». Излагая историю 1081—1118 гг. (времени непосредственного правления Алексея), Анна ни разу не говорит ни об одном заседании сената, ни об обращении к сенату императора. В трех случаях, когда в соответствующих главах сенат вообще упоминается в «Алексиаде», он собирается не самостоятельно, а вместе с высшим духовенством и представителями воинского сословия. Можно предположить, что в период правления Алексея сенат не функционировал как самостоятельный совещательный орган при императоре . Всячески стремился первый Комнин ограничить власть патриаршего престола, который до воцарения Алексея доставлял немало неприятностей византийским императорам.
      На кого же опирался могущественный союз Комниных и Дук? В «Алексиаде» среди деятелей комниновского режима очень небольшое место занимают выходцы из старинных аристократических фамилий, известных по историографическим памятникам и документам предшествовавших эпох. Напротив, подавляющее большинство знатных, по утверждению Анны, героев «Алексиады» — выходцы из семей, неизвестных нам по источникам докомниновской поры. Можно думать, что это представители феодальной знати средней руки.
      Интересно отметить, что многие впервые названные Анной имена в дальнейшем часто встречаются на страницах нарративных источников и документов и принадлежат лицам, занимающим высшие посты в государственном аппарате и армии (Враны, Контостефаны, Каматиры, Кантакузины, Камицы, Аспиеты и т. д.). Создается впечатление, что при Алексее происходит определенное «обновление» византийской знати: к высшей военной и государственной деятельности приходят отпрыски прежде маловлиятельных родов.
      Среди военачальников и советников Алексея нередко встречаются и вовсе безродные люди, сделавшие карьеру полководцев уже при новом императоре. Характерный в этом отношении {12}пример — сын несвободных родителей Татикий, один из наиболее приближенных к самодержцу людей. Весьма знаменателен и тот факт, что в армии и при дворе Алексея большую роль играют иностранцы — «варвары»: алан Росмик, «скифы» Уза и Караца, «полуварвар» Монастра и многочисленные «латинские» советники императора .
      Все сказанное является, по нашему мнению, неплохой иллюстрацией к краткой, но выразительной характеристике, которую дает режиму Алексея враждебный императору Зонара: «Алексей выполнял свои функции не как общественные или государственные, себя рассматривал не как управителя, а как господина, империю же считал и называл собственным домом». Причину успехов Алексея скорее всего и следует искать в новом направлении политики императора, который не старался укрепить старую бюрократическую машину, а последовательно проводил патримониальный принцип, опираясь на среднюю и мелкую феодальную знать, а возможно, и провинциальные города .
      Далеко не сразу удалось Алексею Комнину изменить к лучшему положение своего отечества. Лишь к концу своих дней императору довелось увидеть плоды собственных усилий, а прежде ему пришлось пережить длительную борьбу с Робертом Гвискаром и его сыном Боэмундом, войну с печенегами, Первый крестовый поход, бесконечные сражения с турками, многочисленные заговоры знати. Эти события происходили уже при жизни, а некоторые и на глазах их будущего летописца Анны Комниной.
      Об Анне мы узнаем главным образом из ее собственных слов . Свидетельства писательницы — скорее плач о злосчаст- {13}ной судьбе, нежели биографические заметки. О своем детстве, юности, зрелых годах пишет престарелая женщина, в вынужденном уединении доживающая свой век. Сама себе она представляется страдалицей, а события прошлых лет кажутся ей сплошной цепью несчастий.
      В младенчестве Анна была обручена со своим дальним родственником Константином Дукой — сыном императора Михаила VII и Марии Аланской и, согласно византийскому обычаю, воспитывалась у матери жениха, которая очень любила Анну и посвящала ее во все тайны . Юная Анна готовилась стать императрицей, ибо ее малолетний жених был усыновлен Алексеем и должен был занять престол после его смерти. Однако, как только в императорской семье появился сын Иоанн, Константин был лишен знаков императорского достоинства , а вскоре и умер . Через некоторое время Анна вступает в брак с Никифором Вриеннием .
      В прологе завещания Анна утверждает, что она стремилась к чистой и непорочной жизни и вышла за Никифора лишь по настоянию родителей . Неизвестно, насколько это верно. Но во всяком случае этот брак был продиктован политическими соображениями . Тем не менее, судя по восторженным отзывам Анны о своем муже, супружество было счастливым. Интересные сведения об обучении Анны содержатся в моно- {14}дии Торника. Сама писательница часто и не без гордости говорит о своей учености и исполнена благодарности к родителям, давшим ей хорошее образование .
      Любопытные детали к этому рассказу прибавляет Торник. Оказывается, императорская чета благосклонно относилась к занятиям философией и риторикой, но категорически возражала против увлечения дочери «грамматикой» и главным образом поэзией. Имеются в виду, конечно, произведения античных поэтов, описывавших «пылающих страстью богов, обесчещенных девушек, похищенных юношей»; такая поэзия «опасна для мужчин и зловредна для женщин и девушек». Однако Анна, несмотря на запрет родителей, тайно обучалась грамматике и поэзии у евнуха из дворцовых слуг, а после замужества продолжала свои занятия уже открыто .
      Не будем гадать о том, какую позицию занимала Анна в многочисленных дворцовых интригах, на которые она глухо намекает в «Алексиаде», и как отражались на ней отношения отца с матерью, далеко не идеальные, судя по сообщениям Никиты Хониата и Зонары . В изображении писательницы Алексей и Ирина были любящими супругами, а сама она преданной дочерью.
      О себе Анна сообщает мало, в «Алексиаде» она скорее заинтересованный рассказчик, чем действующее лицо. Только в двух случаях она принимает активное участие в событиях. В 1105 г. она вместе с сестрами тайно вышла из дворца, чтобы посмотреть на позорную казнь заговорщиков Анемадов. Оказавшись не в силах вынести страшное зрелище, Анна просит мать заступиться за заговорщиков перед Алексеем (XII, 6, стр. 332—333). Вторично Анна появляется на страницах «Алексиады» уже зрелой 35-летней женщиной, когда она у ложа умирающего отца облегчает его последние страдания и утешает скорбящую мать (XV, 11, стр. 426 и сл.).
      Смерть отца стала переломным моментом в судьбе Анны. Драматические события начались уже у постели умирающего императора. Картина последних дней жизни Алексея, которую рисует Анна, выдержана в идиллических тонах. Безутешная супруга императора не может найти себе места от горя, любящие дочери Анна, Мария и Евдокия успокаивают мать и т. д. Лишь мимоходом упоминает писательница о своем брате {15}Иоанне, явившемся во дворец, когда Алексей уже находился в агонии.
      На то, что в действительности происходило в те дни, бросают свет сообщения других писателей, главным образом Зонары и Никиты Хониата .
      При дворе действовали две партии: императрицы Ирины (к ней, по-видимому, примыкал ее сын Андроник ), стремившейся обеспечить власть за Анной и ее мужем Никифором Вриеннием, и партия пользовавшегося покровительством Алексея Иоанна, который привлек на свою сторону брата Исаака. Решающая битва развернулась в покоях умирающего императора. Враждующие партии буквально вырывали друг у друга корону, обстановка накалилась до предела, и вопрос о престолонаследии решали минуты. Этим и объясняются быстрые и решительные действия Иоанна, который, не дожидаясь смерти отца, занял Большой дворец и провозгласил себя императором. Так у власти оказался сын Алексея Иоанн, а не Анна или Никифор .
      Не истек и год после смерти отца, как Анна предпринимает новую попытку добиться власти . Был составлен заговор с целью убить Иоанна и посадить на престол Никифора Вриенния. И хотя все было хорошо подготовлено, переворот не удался, так как в последний момент дезертировал сам претендент на трон Никифор Вриенний. Никита Хониат со смаком описывает, в каких отборных выражениях ругала Анна мужа за слабохарактерность. Хониат прямо называет Анну «главной устроительницей» (???????????) заговора.
      На этом заканчивается придворная жизнь Анны. Иоанн не стал сурово наказывать сестру, даже возвратил ей конфискованное имущество , но Анне вместе с сестрой Евдокией и матерью пришлось уйти в монастырь. Вриенний же остался при дворе и, судя по рассказу самой Анны (см. Введ., 3, стр. 54), {16}играл немалую роль среди приближенных Иоанна. Сохранился составленный от имени Ирины типик константинопольского монастыря Благодатной богородицы , куда удалились опальные женщины . Судя по этому типику, императрица-мать вместе с Анной, Марией и дочерью Анны Ириной (Евдокия ко времени составления этой части типика умерла) жили в роскошных покоях, примыкавших к монастырю. В их распоряжении находилось движимое и недвижимое имущество, им прислуживала мужская и женская челядь.
      К этому периоду жизни Анны относится письмо к ней известного византийского ученого и писателя Иоанна Цеца , который просит у нее защиты от некоего адрианопольского еретика Цуриха. Примечателен сам по себе факт обращения к Анне одного из известнейших ученых того времени и то, что заточенная в монастырь принцесса, по мнению Цеца, может оказать ему покровительство.
      Важные сведения об этой поре жизни Анны узнаем мы из монодии Торника: удалившаяся в монастырь принцесса приняла монашество только накануне смерти . Но что самое интересное: вокруг Анны сгруппировался кружок философов, занятия которых она направляла и, возможно, оплачивала. По ее инициативе ученые — а среди них и знаменитый Михаил Эфесский — комментировали труды Аристотеля. Сама Анна тоже усердно занималась философией и историей, а отдыхая, «плакала над трагедиями и смеялась над комедиями» .
      Рисует Торник и внешность Анны. Портрет этот, конечно, стилизован, но в нем есть и живые детали: отливающие синевой глаза, твердый и в то же время живой взор, изогнутые, как лук, брови, прямой, слегка загибающийся внизу нос, розовые ланиты, подобные лепесткам розы губы, лицо круглое, {17}фигура, напоминающая лиру или кифару. Описание выдержано в выспренних тонах, характерных для риторики того времени, и нет никакой гарантии, что за всем этим не скрывается розовощекая старушка с крючковатым носом.
      Сама Анна непрерывно жалуется на свою участь изгнанницы, говорит о «нелепом положении», в котором она оказалась по воле властителей, когда «видеть ее никто не может, а ненавидят многие» (XIV, 7, стр. 393), глухо упоминает о ненависти, которую она навлекла на себя своей любовью к отцу (XV, 3, стр. 405).
      Дата смерти Анны неизвестна. Из «Алексиады» можно лишь понять, что в 1148 г. она была еще жива . Анализируя речь Торника, Р. Браунинг делает вывод, что Анна умерла между 1153 и 1155 гг. К сожалению, соответствующий раздел монодии не опубликован, и мы не имеем возможности проверить утверждения английского ученого. Известие о смерти опальной принцессы, видимо, не вызвало никакого сожаления во дворце, во всяком случае Торник утверждает, что он решил почтить ее память по собственной инициативе .
      У Анны и Никифора было четверо детей: двое сыновей (Алексей и Иоанн) и две дочери (одну из них звали Ирина, имя другой неизвестно ).
      Труд Анны дает нам представление об интересах и образовании его автора. Философия, теология, риторика, грамматика, литература, астрология, медицина и даже военное дело — вот далеко не полный перечень наук, так или иначе привлекавших внимание писательницы. Анна знакома с сочинениями Платона, Аристотеля, Софокла, Еврипида, Аристофана, Геродота, Фукидида, Полибия, Плутарха, Порфирия, Демосфена, Иоанна Епифанийского, Феофилакта Симокатты, Михаила Пселла и др. Не говорим уже о Гомере и Священном писании, цитатами из которых пестрят страницы «Алексиады». Даже ошибки, подчас встречающиеся в этих цитатах, свидетельствуют в пользу писательницы: они говорят о том, что она цитирует по памяти. Анну Комнину можно безусловно причислить к образованнейшим людям своего времени . {18}
      Около 1136 г. умер Никифор Вриенний — муж Анны . После себя он оставил незаконченное историческое сочинение, названное им «Материал для истории», повествующее о делах Алексея. В возрасте более 55 лет Анна берет на себя труд завершить работу мужа . Нам неизвестны точные сроки написания Анной ее «Истории», можно лишь утверждать, что в 1148 г. она еще не была закончена, ибо в главе 7 книги XIV писательница упоминает о том, что находится в удалении от мира вот уже тридцатый год . Продолжив произведение Никифора Вриенния, Анна создала свою знаменитую «Алексиаду».
      «Алексиада» — первоклассный исторический источник, единственное произведение, в котором систематически и полно излагается история Византии конца XI — начала XII в. Только часть книги I (гл. 1—9) и некоторые места книги II, где речь идет о событиях до 1079 г., не являются в «Алексиаде» самостоятельными, а представляют собой переложение рассказа Вриенния. Как и другие византийские историки, Анна не считает нужным заново излагать факты, а ограничивается отсылками к труду своего предшественника или пересказывает соответствующие места его «Истории». Это, однако, не наносит большого ущерба нашим сведениям, ибо события до 1079 г. освещены не только в труде Вриенния, но и в сочинениях Михаила Атталиата и Продолжателя Скилицы.
      Для остальных разделов «Алексиады» есть лишь один параллельный греческий источник — хроника Иоанна Зонары . Это произведение принадлежит перу образованного и талантливого автора. Оно написано по свежим следам событий цар- {19}ствования Алексея и к тому же человеком осведомленным. В некоторых отношениях «Хроника» даже превосходит «Алексиаду». Зонара критически относится к Алексею и в отличие от пристрастной к отцу Анны дает трезвые оценки деятельности императора. Однако Зонара пишет хронику «от Адама» и по необходимости краток. Событиям, которым в «Алексиаде» посвящено по нескольку глав, Зонара уделяет считанные строки. Кроме того, в труде Зонары почти нет хронологических указаний, а в расположении событий — строгой временной последовательности.
      Сообщения Михаила Глики о царствовании Алексея не имеют самостоятельного значения, ибо почти целиком основываются на произведении Зонары. То же самое можно сказать и о хронике XIII в., которую обычно приписывают Феодору Скутариоту . Правда, отдельные сведения об эпохе первых Комниных, содержащиеся в этом произведении, возможно, восходят к ныне утерянным источникам .
      Материал, который предоставляет сочинение византийской принцессы в распоряжение историка, трудно переоценить.
      В основном придерживаясь хронологической последовательности, Анна повествует о времени царствования отца. Иногда она рассказывает о событиях подробно и обстоятельно, иногда бегло и даже поверхностно, но, можно быть уверенным, не опускает ни одного значительного и важного эпизода.
      Наиболее полно освещена в «Алексиаде» внешняя политика Византии 1081—1118 гг., история взаимоотношений и войн Алексея I Комнина с Западом, с турками-сельджуками, с кочевыми народами, с южными славянами. Главным врагом Византии на Западе были южноиталийские норманны, им, естественно, уделяется большое внимание.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39