Но в эти печальные и трогательные минуты никто не мог думать и говорить об этих спорах; И они, и данные, их вызвавшие, были еще слишком близки, слишком еще мало было но отношению к ним спокойствия и беспристрастия, создаваемого временем, которое одно, развернув туманное будущее, могло показать, насколько верно смотрел на призвание и свойства своей родины глубоко и горячо любивший ее покойный. Живучесть его политических идеалов была еще вся в будущем, в нем - их сила или слабость, но образы, им созданные, - уже жили полной жизнью, вылившись из "жаждавшей и алкавшей правды" души своеобразного и несравненного мастера. Эти образы, невидимо, но понятно для окружающих, возникали вокруг его гроба и указывали на тяжесть и значение понесенной утраты. Они, вероятно, двигались вереницею в уме каждого, подходившего к нему, и напоминали ту негодующую скорбь и те слезы дрогнувшего сердца, которыми для многих сопровождалась умственная встреча с ними. Ими переполнены были страницы его произведений. Было ясно, что и трогательный в своей нежной любви Макар Девушкин, со своею оборвавшеюся пуговкою вицмундира, и "бледненькая, худенькая, со слабеньким голоском" Соня Мармеладова, и сам Мармеладов, "образа звериного и печати его", - и истерзавшийся Раскольников, и его мать, и карамазовский штабс-капитан с "мочалкою", - и "вечный муж", и все эти исстрадавшиеся, опустившиеся, нервные и мрачные люди, которых так умел описывать Достоевский, - -не умрут среди образов, созданных русской литературой, пока в ней будет жить желание найти в самой омраченной, в самой озлобленной душе задатки любящего примирения. И для всех искателей этого - Достоевский образец и великий учитель. У него надо изучать и приемы тончайшего, проникающего в самую глубину, анализа душевных движений натур усталых, ослабевших, надломленных в житейской борьбе, - и изумительного изображения тонких и сложных психических состояний, свойственных людям, находящимся на границах действительности и целого мира грез и болезненной игры фантазии. Со страниц его сочинений всегда будет звучать призыв к внимательному и любящему изучению детской души, приходящей в столкновение с суровым реализмом жизни. Эта черта его - общая с великим английским романистом Диккенсом - всегда будет бросать особый свет на его произведения. Уметь так просто, правдиво и задушевно описать волнения и страсти "маленького героя" и порывы негодования ребенка при виде истязуемой лошади, уметь создать "Ильюшечку" и написать его сцену с оскорбленным и поруганным отцом - мог только художник, носивший в груди умеющее нежно любить, чутко отзывчивое сердце. Если бы нужно было охарактеризовать одним словом общее чувство всех бесчисленных посетителей, приходивших ко праху Достоевского, я сказал бы, что это была "осиротелость", едкая почти до боли и тем более тяжелая, чем неожиданней она налетела. Андреевский совершенно верно выразил это чувство, сказав в своем стихотворении "У гроба Достоевского":
      Кто повторит слова любви
      Несчастным, падшим, маловерным?
      Кто им, в пылу нелицемерном,
      Подымет взоры от земли?!
      Туманный день, больной и хмурый,
      Как скорбный склад его ума,
      Весь заслонен его фигурой...
      И жизнь печальна, как тюрьма,
      Куда вносил он утешенье...
      Прими немое поклоненье
      За жизнь страданья и заслуг,
      Разбитых душ любимый друг!
      Похороны Достоевского - настоящее общественное событие - были чем-то в таком размере дотоле невиданным. Полное отсутствие полицейских "мероприятий" - и полный порядок непрерывного громадного шествия, поддерживаемый цепью из учащихся, - трогательное пение многочисленных импровизированных хоров, воспитанники и воспитанницы средних учебных заведений, стоящие шпалерами на пути, - бесконечные венки с трогательными надписями, несомые особыми депутациями, - и свободно выливавшаяся из души торжественность настроения у участников и зрителей - придавали процессии величественный вид и незабвенный характер. Тут сказывались - единство идеи и общность потери, сплотившие самых разнообразных по своим взглядам, положению и деятельности людей. В то время когда гроб выносили из квартиры Достоевского, первая группа депутатов с венками была уже на Знаменской площади, на пути к Александро-Невской лавре. Шествие длинной и широкой лентой растянулось по Владимирской и Невскому, и грустная гармония всего происходившего ничем не была нарушена. Пред выносом между участниками депутаций раздавался листок с воспроизведением на нем автографа покойного, а первыми, взявшимися за ручки гроба, который всю дорогу затем несли, окруженные широкою гирляндою цветов, укрепленных на шестах, постоянно сменявшиеся желающие, - были Пальм и Плещеев, за тридцать два года перед тем вместе с усопшим возведенные на эшафот на Семеновском плацу для выслушания приговора по делу Петрашевского. В день похорон вышел первый номер "Дневника писателя" за 1881 год, начинавшийся словами: "Господи, неужели и я, после трех лет молчания, выступлю, в возобновленном "Дневнике" моем..." Этот номер был последним словом Достоевского русскому обществу. Обычное у нас временное забвение не коснулось Достоевского. О нем не пришлось напоминать. Интерес к его трудам и взглядам не ослабел, - они, напротив, стали все больше и больше привлекать к себе вдумчивость критиков и мыслителей - и отзывчивость работников в области изучения острых проявлений душевной жизни. Быть может, не далеко время, когда у нас образуется особое литературное общество имени Достоевского, подобно недавно еще существовавшему Пушкинскому и ныне действующим Толстовскому и Тургеневскому. Примечания (1) Достаточно упомянуть, как сильно отразилось "Преступление и наказание" на приемах и содержании некоторых произведений Габриэля Д'Аннунцио и Поля Бурже, указать на критические отзывы Вогюэ, на разбор его в социально-криминологических очерках Ферри, на лекциях французского судебного деятеля Аталена, говорящего своим слушателям: "Читайте, читайте Достоевского" и т. п. (Примеч. А. Ф. Кони.)