1. День рождения

Лас. Вантар-Лан, Тессерон, Неиверин 13, 51 от пришествия, 1288 В.Д., 9:45

Куда ни глянь, повсюду океан – изумрудный, величественный, спокойный. Женщина оглянулась – океан со всех сторон. Небо – пронзительно-синее, краски его всё ещё ярче тех, что были там, дома. Далеко-далеко.

Под ногами – ничего. Гладь воды – метрах в ста внизу, отсюда видно многое. Женщина заметила скользнувший в глубине силуэт – кит – и хлопнула в ладоши.

Пол и стены проявились, и перестало казаться, что она висит в воздухе. Морской воздух сменился домашним – слабый аромат роз, мебель, обстановка. Но то, что только что было вокруг, не было всего лишь иллюзией. По словам создателя этой техники, это перенос. Не изображение.

– Вейс, – позвала женщина. – Не стой под дверью, входи.

Дверь бесшумно приоткрылась. Комнаты обставлены так, как они были обставлены дома. Столетия её предки жили в замке, созданном природой – множество естественных пещер. Конечно, со временем всё было благоустроено и отделано, но всегда, в каждой комнате, оставалась часть стены или потолка в первозданном виде. Чтобы не забывалось.

Вот и здесь – то же самое. Воссоздать обстановку было нелегко, ох как нелегко.

– Вы смотрели на океан, госпожа? – Вейс коротко поклонилась у входа. В её руках – праздничный тефан. Три куска ткани, три шёлковых полосы. Лёгкие – но плотные. Давно их не вынимали из шкафа. Очень давно.

Женщина кивнула. Она невысока – так уж родилась, меньше ростом всех своих родственников. Очень тёмная кожа, почти чёрная – чёрные же волосы, почти чёрные, глубоко посаженные глаза, круглое лицо. Стройная и гибкая, время ничто не изменило.

Служанка, так она себя называла в этих комнатах, тоже невысока. Матери трудно было найти служанку – не подобает, чтобы прислуга была выше ростом хозяев. Та, что прислуживает лично дочерям. И вот судьба послала им Вейс – из далёких северных земель. Стройная, ниже ростом своей госпожи, бронзовокожая, с глазами цвета золота. И до сих пор говорит с акцентом.

– Ваш день, госпожа, – тихо напомнила Вейс. – Разрешите помочь?

Женщина кивнула, легко провела по повседневному тефану, в который одевалась сама, и чёрная ткань змейкой скользнула вокруг, улегшись вокруг ступней. Под ней почти ничего. Поначалу она стеснялась, когда служанка помогала ей одеться. Пока не получила внушение от матери.

Вейс заметила тонкий косой шрам – там, где сердце. Губы её дрогнули. Женщина проследила за её взглядом и посмотрела на шрам. Не изменившись в лице, она осторожно потрогала его.

– Вот как, – она прикрыла глаза. – Пусть. Помоги мне, Вейс.

Они стояли перед зеркалом. Смотрели на самих себя с улыбкой.

– Готовить праздничный ужин, госпожа? Мне…

– По имени, Вейс, – мягко перебила её женщина. – По имени.

– Я не могу. В день вашего рождения не могу, госпожа. Простите.

– Сколько мне лет? – спросила женщина, глядя в глаза отражению Вейс. Служанка отвела взгляд.

– Вы запретили говорить о возрасте, госпожа.

– Неважно. Сегодня можно. На сколько я выгляжу, Вейс? Только честно.

– Госпожа, – Вейс посмотрела в глаза её отражению. Затем, почти одновременно, они повернули головы и встретились взглядом. – Мне кажется, что вам столько же, сколько было в тот день. Восемнадцать. Только не сердитесь.

– Я не сержусь, – женщина улыбнулась, взяла Вейс за руку и вновь посмотрела в зеркало. Служанка права. Восемнадцать. Ни морщин, ни других признаков возраста. Ничто не болит, кожа так же молода, как и прежде, и «луна» приходит исправно. Всё, как и было. Никто не поверит, что…

– Сколько мне лет, Вейс? Только по имени, пожалуйста.

– Сто… – Вейс не сразу сумела выговорить. – Сто один год, госпожа… Лас. Вам… тебе сегодня исполняется сто один год, через три часа.

– А тебе?

– Через две недели мне будет сто три, – прошептала Вейс. Она тоже выглядит на двадцать лет, как в тот день. Ничто не изменилось. Ни болезни, ни другие признаки старости её не тронули.

– Идём, – Лас сжала её локоть. – Приготовим ужин вместе. А потом я покажу тебе кое-что. То, что ты не видела.

– Я? – Вейс улыбнулась. – Я всё время с вами, госпожа… прости, Лас. У тебя от меня есть секрет?

– Есть, – подтвердила Лас. – Увидишь. Идём!

– В праздничной одежде, Лас! Так нельзя… на кухне…

– Ты хочешь со мной поспорить? – улыбнулась Лас. – Идём. Найди мне фартук.

– Пришло письмо, Лас, – Вейс явно не решалась сообщить об этом сразу. – Утром появилось в ящике.

Лас покачала головой. Интересно. Кто именно мог оставить его?

– Читай, – распорядилась она. Нет, не распорядилась – попросила.

«Дорогая бабушка, – Вейс подняла взгляд на хозяйку. Та улыбнулась, прикрыла глаза и кивнула – продолжай. – Дорогая бабушка, мы очень сожалеем, что опоздаем на два часа к твоему дню рождения! Пожалуйста, не сердись, мы обязательно будем!»

Бабушка. У неё нет своих детей, но почти полсотни других зовут или звали её бабушкой. Многие уже сами бабушки и дедушки. Но никогда не забывают ту, что воспитывала их, играла с ними, обучала, что это за мир и как в нём жить.

Тессерон. Так она сама назвала это место. Страна Цветов.

Планета, менее всего напоминающая её родную. И сейчас здесь три жителя, три пришельца. Лас, Вейс и кот, Принц, который давным-давно сбежал жить на воле, и возвращается хорошо если раз в год. Старичок, подумала Лас. Только его не щадит время.

Воздух, пригодный для дыхания. Вода, пригодная для питья. И всё остальное – другое, но хорошо уживающееся с пришельцами. Оба здешних континента изменились до неузнаваемости за прошедшие полвека. Теперь это действительно страна цветов.

Лас поднесла конверт к носу, принюхалась.

– Тесан и Эверан, – заключила она. – Писала Тесан.

Вейс взяла конверт, тем же жестом поднесла к носу. Она ничего особенного не почуяла. Обоняние у хозяйки намного сильнее. Тесан и Эверан – правнук и правнучка самой Вейс. Но когда рядом Лас, внуки забывают про настоящую прабабушку. Если честно, это немного обидно.

– Значит, они приедут на час-два раньше срока, – заключила Вейс. – У нас осталось пять часов, Лас. Идём на кухню!

Через два часа всё было готово. Остальное – уже дело техники. Техника закончит то, что начато и сбережёт угощения для гостей. Лас поначалу не очень одобряла такое изобилие техники, но…

Но удобно. Очень удобно. Руки и ноги слушаются, как и восемьдесят лет назад, но иногда кажется, что они отказывают. Это не более чем иллюзия, самовнушение. Если позвать доктора, он скажет то же самое. Но лучший доктор из всех уже двадцать лет как ушёл. За черту. За границу. Лас не может сказать «умер». Язык не поворачивается – она давно осознаёт, что смерти в подлинном понимании нет.

– Лас? – Вейс подхватила её. Моментальное головокружение – такое случалось с Лас частенько, – неопасно, но неприятно. Случается, когда Лас нервничает, или очень сожалеет о чём-то. – Всё в порядке? – Вейс осторожно отобрала у хозяйки нож – Лас чудом не порезалась. – Сядь, пожалуйста.

– Со мной всё хорошо, – возразила Лас немедленно. – Сейчас всё пройдёт.

– Вот, – Вейс протянула стакан воды. – Посиди. Чай, не десять лет уже!

– Кто бы говорил, – проворчала Лас и обе рассмеялись. Эта пара реплик никогда не приедалась.

– Сначала шрам, – Вейс села на соседний стул. – Теперь это. Всё в порядке? Ты уверена?

– Кто-то из родственников, – Лас прижала ладонь к месту, на котором, скрытый тефаном, выделялся шрам. – Умер кто-то из моих родственников. Я привыкла, Вейс. Ещё минутка, и мы пойдём, куда я обещала.

Лас и Вейс, плато Аф-фари, летний домик, 12:20

Вейс по-прежнему побаивается техники. Её внучатый племянник лично проследил, чтобы у бабушек всё было под рукой. Всё лучшее. Техника дошла до немыслимых чудес – немыслимых лето сто назад. Вот в чём они сейчас приехали? Автомобиль? Но умеет летать. Самолёт? Но способен идти по морю. Корабль? Но может доставить в ближний космос, если захочется.

Лас однажды захотела. И никогда более не совершала такие полёты одна. Там оказалось страшно. Наверху, где звёзды холодные и колючие, где косматое Солнце немилосердно сияет в зыбкой пустоте. Не для людей это, не для людей.

– Спать, – Лас провела ладонью по ручке – по изображению ручки. Автомобиль не имеет выступающих частей. То есть, прячет их, когда в них нет нужды – вбирает, втягивает, неясно, как это назвать. – Мы скоро будем.

Шестнадцатый год у них эта модель, и с каждым годом Лас всё сильнее ощущает, что это – живое и мыслящее существо. Именно существо, а не машина. Мерстеринн – тот самый племянник – пытался поначалу убеждать, что машину нужно иногда менять, что не все обновления доступны для этой линейки… но бабушки в один прекрасный день наотрез отказались. Пусть. В сопроводительной документации сказано: гарантийный срок службы основных систем – двадцать пять лет в автономном режиме и двести пятьдесят при условии ежегодного техобслуживания. Вот и посмотрим, сказала тогда Вейс, так ли это. Все три тогда долго смеялись. А Лас тем вечером попыталась представить, каково это – просыпаться, смотреть на себя, ничуть не изменившуюся, и осознавать, что тебе – триста с чем-то лет. Что все, кого знала и помнила, давно уже ушли. Что в тебя или не верят, или считают осколком прошлого, музейным экспонатом. Лас долго плакала той ночью. Вейс хотела прийти – она всё чувствует – но Лас не впустила её.

– …Лас, – Вейс вновь успела подхватить её. – Мне это очень не нравится! Я вызываю доктора!

– Нет, – Лас. Достала из кармашка пузырёк. В нём – флуоресцирующие, ярко-жёлтые таблетки. Конфетки, на самом деле. Они вкусные, но… Лас терпеть не может таблеток. Но иногда… Лас отправила одну конфетку в рот. Скривилась, хотя очень вкусно. Вторая конфетка будет горчить – знак, что лишняя. От третьей уже может попросту стошнить. Чудеса современной медицины. Выпить слишком много лекарств очень, очень трудно.

– Так-так, – Вейс посмотрела на неё недобро. – Ты должна была пить их уже вторую неделю. И опять не пила!

– Я не люблю лекарств, – сухо пояснила Лас. – Ты знаешь. Всё, прекращай ворчать! Подумаешь, старше меня на два года!

И они снова рассмеялись. Мне тоже хочется вести себя так, как вела себя бабушка, подумала Лас. Иногда очень хочется.

– Вот здесь, – они поднялись по тропинке, обвивавшей холм. Здесь растёт то, что Лас любит больше всего. Розы. Сто один вид роз. Каждый год Лас добавляет новый сорт. Где-то там, в невероятно далёком отсюда доме, эти розы сделали ей состояние. Но Лас равнодушно относится к славе, богатству и всему такому. Нет, не то слово. Не равнодушно. Без раболепия. Они служат ей, а не она – им. – Возьми, – Лас протянула ключик. Маленький, изящный золотой ключик. – Войди.

Вейс смотрела на домик и на лице её проступало потрясение.

– Я так часто бываю здесь… почему я это не видела? Лас, как тебе удалось?

Лас пожала плечами, скрывая улыбку. Вейс не сразу смогла отвести взгляд от лица хозяйки. Открыла… и ахнула.

…Лас долго старалась. Осторожно узнавала, как выглядел дом Вейс, что где находилось. Несколько раз даже съездила туда, откуда Вейс родом. Тесан и Эверан с восторгом приняли идею воссоздать дом своей прабабушки. И ни словом, ни намёком не выдали тайну. Три с половиной года они готовили всё это. Хотели к столетию… но сто лет Вейс отметила дома, на родине, не в Стране Цветов. У её детей тоже появилась привычка жить долго и не болеть. Почти две сотни родственников на столетнем юбилее – многие ли способы похвастаться этим?

А потом… потом как-то забылось. Стоял себе домик и стоял. Ни сто первый, ни сто второй год Вейс не праздновала. Так, посидели вместе с Лас и внуками, выпили немножко вина, и всё.

– …Я не знаю, как ты это сделала, – Вейс вышла наружу минут через двадцать. Молча обняла Лас, долго не отпускала. – Но… спасибо, Лас! Спасибо!

Вейс убежала на кухню своего нового старого дома, и минут через пять позвала хозяйку. Нет, теперь уже гостью. Нет, поправила себя Вейс. Подругу. Сестру. Уже давно нет ни «госпожи», ни «служанки». Всё давно изменилось. Ей сейчас почти сто три, а кажется, что немного за тридцать. Самый счастливый возраст – и он остался. В голове. Всё в голове у человека, и старость начинается там, а не в теле. Тело всего лишь подчиняется разуму, который решил – пора постареть.

– Это всё настоящее, да? – Вейс пила чай, вместе с Лас, а сама осматривала обстановку. Как Лас это узнала?! Кто ей сказал? И как смогла построить это, ведь Вейс теряла её из виду не более часа-другого в день.

– Всё настоящее, – подтвердила Лас. – Всё оттуда.

– Мой день рождения мы отметим здесь, – решила Вейс. – А потом съездим ко мне домой. Туда. И не смей возражать.

– Не смею, – Лас улыбнулась. – Замечательный чай. Я и…

– Бабушка Вейс! Бабушка Лас!

Вейс вздохнула, напустила на лицо строгое выражение.

– Входите, – позвала она. – Не забудьте про коврик!

Никогда они не вытирают ноги. Вот и сейчас не вытрут. Хоть кол им на голове теши.

Тесан и Эверан. Настолько похожи, насколько могут быть похожи мальчик и девочка. По телефону прекрасно изображают друг дружку. Великое Море, подумала Лас, им уже двадцать два. А я только сейчас вижу, что они уже взрослые…

На этот раз близнецы вначале бросились к Вейс. Той это очень понравилось. А как обижается, если вначале бегут к Лас! Обижается, как маленькая, дуется потом весь вечер.

Лас подняла руку, ладонью вперёд, и близнецы замерли.

– Ведите себя прилично, – строго заметила она.

Близнецы отступили, лица их стали серьёзными, и – поклонились. Так, как должно кланяться своей няне, если она – из знатного рода. Кое-чему всё-таки они сумели обучиться.

– Совсем другое дело, – сухо заметила Лас, но глаза её улыбались. – Всё, негодники. Можно!

Ух! Железная хватка! Нельзя так обнимать, так и задушить недолго!

Близнецы привезли продукты – как всегда – и успели уже всё выгрузить. В Стране Цветов вся крупная жизнь обитает в океанах и морях. На суше – царство насекомых, пауков и всего подобного. От их вида иногда бросает в дрожь, но… официально, Страны Цветов нет. Случайно в неё никто не забредёт: мало того, что нужно идти по одной из немногих тропинок, так нужно ещё чётко представлять, куда и к кому направляешься.

Звёздное небо здесь совсем другое. Солнце другой, другая Луна. Воздух отличается по составу, но не настолько, чтобы быть вредным. Микроорганизмы – другие, но не настолько, чтобы люди стали бессильны перед ними. Лас однажды настояла, чтобы все прошли тщательный медицинский осмотр. Все, кто побывал в Стране Цветов. Ничего интересного. Медики не нашли ни одной новой формы жизни, никаких отклонений в метаболизме, в деятельности любой подсистемы организма. А нашли бы – была бы сенсация.

С точки зрения позитивной науки, как любил говорить Доктор, этого места нет и быть не может. Случайностей такого масштаба не бывает. Значит, закономерность, отмахнулась тогда Лас – о природе вещей, да ещё под бутылочку вина, Доктор мог рассуждать без остановки.

Правда, с точки зрения позитивной науки, объяснить их долголетие и внешний вид тоже никто не может. Сто лет – невелика диковина, пересекать трёхзначный рубеж удаётся многим. Но чтобы при этом выглядеть на двадцать, не знать болезней и быть способным производить себе подобных… вот в это никто не поверит.

– Лас! – Вейс потянула её за рукав. – Ла-а-ас! О чём думаешь? Почему не радуешься?

– Радуюсь, – возразила Лас и улыбнулась. – Просто не хотела вам мешать.

– Нам домой пора, – напомнила Вейс. – Ужин ждёт. Поехали?

– Ой, бабушка, давай вначале полетаем! – Тесан схватила её за руку. Ни шапочки, ни аналогичного «украшения» она не носит. Как и брат, впрочем. Сейчас для этого вживляют крохотные, незаметные и никому не мешающие устройства, назначают таблетки. Мази есть какие-то, избавляющие от ограничений организма – чтобы можно было без опаски появляться среди людей, когда в голове луна и ничего более. Куда катится мир, вздыхала Вейс, а Лас только кивала. Да. Куда-то катится. Но они с Вейс придерживаются старых добрых обычаев и старых добрых средств. Внуки не осмеливались над этим шутить. Открыто, во всяком случае. Что они там говорят за спиной – неважно. Подсмеиваются, а как без этого?

– Мы и так полетим, – возразила Вейс. – И вообще, все полёты – после ужина.

– Ну немножко, а? – Тесан поджала губки. Вейс это сразу обезоруживает. – Высоко-высоко! Бабушке Лас это нравится, я знаю!

– Вам опять в космос? – поинтересовалась Лас. Как у них глаза загорелись… – А сами не можете?

– Нам не на чем, – признал Эверан. – А дома не разрешают…

Лас вздохнула.

– Один виток – и домой, – предупредила она. – А мы сыграем, Вейс, правда? В крепость. По старой памяти.

Вейс тяжело вздохнула и кивнула – сыграем. Не может она привыкнуть к мысли, что автомобиль может долететь до Луны, поездить по ней и вернуться назад как ни в чём не бывало. Ну не может, и всё. Хорошо ещё, можно затенить стёкла и не видеть весь тот страх, что по ту сторону.

Бабушки и внуки, Вантар-Лан, Тессерон, 19:30

– Я сделала снимки! – Тесан гордо помахала в воздухе фотоаппаратом. – Не бойтесь, никому не покажу. Что я, маленькая? Ну только те, где нет планеты. Здорово… А на Луну можно будет слетать? Ну пожа-а-а-алуйста!

– Не сегодня. Сегодня я хочу остаться на земле, – Лас привлекла её к себе, поцеловала в щёку. – Здесь лучше, правда.

Ужин прошёл весело. Так весело, что сама Лас не ожидала, даром что их было всего четверо. Сто лет она побоялась отмечать. Всё казалось, что-то случится. Она сама не знала, что именно – уехала от всех, не стала брать телефон, выключила связь в машине. Сидела на скале, на другой стороне планеты, смотрела на океан. Ждала. Но ничего не случилось. А на следующий день прибыли все внуки, и не только они, и отметили на славу. Так, что голова потом болела – Лас давно уже позволяет себе немножко вина, как угощение, но в тот раз перестаралась. Вейс ворчала весь следующий день, хлопотала вокруг Лас и приводила ту в порядок.

Столько людей знают о Стране Цветов, и никто не проболтался, подумала Лас, помогая Вейс убирать со стола. Внуки хотели было всё сделать сами, но бабушки не позволили. Бабушки… Они уже сейчас выглядят моложе правнуков.

Эверан замер, жестом велел сестре умолкнуть – та как раз рассказывала очередную историю из своей студенческой жизни. Подбежал к двери.

– Вы никого не ждёте? – полюбопытствовал он. Бабушки переглянулись и покачала головой.

Эверан приоткрыл дверь. Тотчас же в щели появилась лапа и махнула в воздухе несколько раз.

– Принц! – восхитилась Вейс. – Пришёл, бродяга! Заходи, заходи. Сейчас, я принесу тебе, – и умчалась на кухню. Внуки переглянулись и не выдержали, рассмеялись. Они принимают нас за своих, подумала Лас. И это приятно. Что меня не считают развалиной, и Вейс тоже. Принц подбежал к ней и потёрся о ногу. Хорошо выглядит! Не голодает – вон какие бока. Чистый, ухоженный. Не скажешь, что ему пошёл двенадцатый год. Чем же ты занимаешься здесь?

– Вот, дружок, угощайся! – Вейс поставила тарелочку с мясом возле стола и Принц, с достоинством, подошёл, степенно обнюхал угощение и принялся есть. Уже без степенности, важности и правил приличия. Зачем котам правила приличия?

– Вот все и собрались, – заключила Тесан. – Бабушки! Я вас очень-очень люблю! Вот, – она вынула из кармана две брошки. – Я сама сделала! – вручила одну Лас, другую – своей прабабушке.

– Ох, какая прелесть! – восхитилась Вейс. Лас поддержала. Действительно, прелесть. Тесан с самого детства мечтала стать ювелиром. И вот – стала. И тоже не успели заметить, как. – Спасибо, моя дорогая! ВЫ останетесь?

– Оста-а-анемся, – пропела Тесан. – Я взяла отпуск. Три дня! А вот ему завтра на работу! – и показала брату язык.

– Я тоже взял отпуск, – пожал плечами внук. – А даже если бы не брал, ничего особенного. Я тут кое-что принёс, – он показал на чемоданчик. – Можно?

Бабушки переглянулись, кивнули. Страсть Эверана – автомобили. А уж такой сложный, как у бабушек… дай ему волю, будет жить с ним в гараже, полировать и настраивать, и никто ему не будет нужен. Ну… кроме бабушек и сестры.

Что там у тебя? – поинтересовалась Вейс.

– Сюрприз! – Эверан улыбнулся. – Сами увидите. Когда соберётесь на Луну.

Вейс зарычала, не разжимая губ. Конечно, она сердилась не взаправду.

– А я в сад, – Тесан схватила Лас за руку. – Бабушка, покажи мне розы! – Она отпустила руку Лас, отбежала на пару шагов, и почтительно поклонилась. Без усмешки. – Пожалуйста!

– Хорошо, – согласилась Лас. – Идём. Вейс?

– Я приберу тут и подойду, – кивнула та. – Не ждите. Принц, тебе добавки?

Когда это принцы отказывались от добавки?

Лас и Тесан, 20:35

– Прелесть, – в очередной раз восхитилась Тесан. Лас смотрела на неё и в очередной раз видела себя. Казалось, что Тесан говорит её, Лас, голосом. Она и те же цвета в одежде любит, и те же фасоны. Старомодное. Нынче мода на ретро, говорит Тесан, а когда я появилась на выпускном балу в настоящем тефане, это было нечто! Никто глаз отвести не мог! Правда-правда, бабушка! Я же не сделала ничего неправильного? Нет, не сделала. Это действительно был тефан для торжественных случаев…

– Покажи, – попросила Тесан, когда они дошли до сосны. Хотя это не сосна, на самом деле. Непохожа ни на здешние голосеменные (Тесан это слово казалось страх каким смешным), ни на те, что дома. Бабушка Лас когда-то посадила семечко у самого края тропинки, чтобы отметить её – и вымахало дерево-великан. А откуда взялось то семечко, бабушка помалкивает. – Покажи, няня! Пожалуйста!

– Только никаких съёмок, – предупредила Лас. Тесан кивнула, протянула бабушке плоскую коробочку – фотоаппарат в чехле. Лас спрятала его в складки тефана – туда столько всего можно спрятать, кому скажешь – не поверит.

Она нашла свободное пространство между кустами роз. Подальше от тропинки, незачем лишний раз по ней ходить. Жестом велела девушке сесть, сложила ей руки на груди. Уселась сама, спиной к спине. Давно она это не делала, очень давно. И каждый раз казалось – всё, вот сейчас уже не получится.

– Представляй, – велела Лас. – Подробно.

Нужна капля крови. Своей. Уколоть себя – кинжалом, ножом, шпилькой, чем угодно. Кровь должна уйти в землю. И потом…

Лас вздрогнула. Ощутила, что и Тесан тоже вздрогнула. По жилам пробежало тепло, зрение о обоняние обострились. Сейчас… росток проклюнулся из земли. Сколько тысяч раз она видела это, но ощущение чуда никогда не пропадало. Получилось. И сейчас – получилось. Лас захотелось заплакать, и она заплакала. Беззвучно. Научилась за многие годы…

Когда она сумела открыть глаза и поднять голову, перед ней возник крохотный розовый куст. А на нём – семь великолепных небольших цветков, семи цветов радуги.

– Всё, – она поднялась отряхнула колени. Хороша ткань, ничто к ней не пристаёт. Тесан поднялась медленно, не сразу обернулась. Боялась. Но сумела – и ахнула. И бросилась бабушке на шею.

– Спасибо, – шепнула она. – Это тебе, бабушка! Мой подарок!

– И о чём ты думала? – улыбнулась Лас. Тесан заметила следы слёз, но не стала расспрашивать. Умная девочка.

– Сюрприз! – Тесан не сдержалась, показала язык. Лас рассмеялась, вновь посмотрела на кустик. Какой запах…

– Можно я сделаю снимок? – попросила Тесан. – Я только для себя! Честно!

Лас молча вернула ей фотоаппарат. Сейчас накатит слабость. Она всегда накатывает потом, после эйфории. И минут пять всё станет черным-черно, не захочется жить, ничего не захочется. В такие моменты лучше, чтобы не было под рукой ни шпильки, ни тем более кинжала.

Вот сейчас. Вот ещё через минутку. Но слабость и депрессия не пришли. В этот раз – не пришли ни сейчас, ни через пять минут, ни через час.

– Когда будет плохо, – Тесан взяла няню за руку, легонько сжала, – когда не захочется жить, приходи сюда. Обещаешь?

– Обещаю, – Лас ответила не сразу. Тесан засияла. Бабушка Лас редко что-то обещает. Но если уж пообещала… – Стой! Тесан, не надо!

Тесан собиралась пробежать по тропинке. С закрытыми глазами. Так, чтобы заведомо никуда не убежать. Хотя и так понятно, куда ведёт тропинка. Если от сосны в сторону дома – то в пригород Тессегер-Лана. Туда, где их с братом дом. Если от дома в к сосне – то…

То на Сердце Мира. На одну полянку во внутреннем дворце. И появляться там не следует, охрана имеет право стрелять без предупреждения.

– Бабушка, да ничего же не будет! – Тесан немного обиделась. Всё-таки она ещё немного ребёнок, подумала Лас. И хорошо. Я тоже немного ребёнок. Иначе не смогла бы не сойти с ума.

– Вейс идёт, – предупредила Лас и Тесан тут же выпрямилась. С прабабушкой шутки плохи. Рука у неё всё ещё тяжёлая, и отшлёпать может даже сейчас.

– Секретничаете? – Вейс переоделась в праздничное. Так гораздо лучше. – Ох… Лас, это ты? – она заметила кустик. – Великое Море, какая прелесть!

– Мы с няней, – гордо заметила Тесан. – Не бойся, бабушка, он не завянет. Он вообще никогда не завянет! Встаньте рядом с ним, я вас щёлкну!

Бабушки и внуки, полночь

В комнатах Лас нет зеркал. Таких, чтобы из стекла. Только металлические – латунные, специально разыскала в магазинах антиквариата. Лас не терпит стеклянных зеркал и не объясняет, почему.

Внуки убежали в «кинотеатр», так они звали ту комнату – смотреть кино. А бабушки решили побыть вместе. В это время суток Лас всегда сидит у себя. Вейс присоединилась к ней. Лас молча добыла бутылку вина – к большой радости Вейс. Иногда бутылки хватает на сутки, иногда на двое. Пить маленькими глотками, сидеть на балконе и смотреть на море. Никогда не надоедает смотреть на море.

– Скажи, Лас, – Вейс стояла позади, расчёсывала волосы подруге. Вейс это очень нравится. Раньше это была обязанность, а теперь – просто большая радость. Сама она не позволяет себя причёсывать. – Ты ведь думала об этом. Что будет, когда нас найдут?

– Не знаю, – Лас пожала плечами. – Найдут и найдут. – Доктор и Умник долго спорили об этом. Что будет да что будет… Ну будет и будет. Всё равно шила в мешке не утаить. Через сто лет или через двести – найдут, какой ни была бы конспирация. Уйдём дальше, говорил обычно Умник и кивал головой на Странника. А та делала вид, что сердилась и грозилась больно покусать. Она может. Покусать она может как следует.

– Мне вас не хватает, – прошептала Лас и вновь ощутила, что возвращаются слёзы. Вейс присела перед ней, тревожно глядя в лицо. Лас прикрыла глаза, покачала головой – всё в порядке, не беспокойся. Вейс тремя точными движениями закончила делать причёску – три заколки и одна шпилька. И тончайшая, серебристая шапочка – как положено. Красота.

– Может, вернёмся? – предложила Вейс. – Поедем ко мне. Или куда скажешь. Никто не будет искать нас, никому не будет дела.

– Мне там плохо, – Лас прикрыла глаза. – Мне там давно уже плохо.

– Не обманывай, – строго возразила Вейс. – Я же вижу. Последний месяц ты уже думала. Много раз думала.

– О чём это я думала?

– О том, что пора умирать, – еле слышно произнесла Вейс. Посмотрела в глаза Лас… и бросилась на пол, на колени, склонила голову и прижалась ею к полу. Как служанка, сказавшая что-то очень неуместное.

– Встань, – Лас мягко взяла её за плечо. – Пожалуйста, встань. И не делай так больше. И никогда больше не зови меня госпожой.

Вейс медленно поднялась, не веря своим ушам.

– Ты права, – Лас встала, посмотрела на себя в зеркало. Чудо… никто, ни один парикмахер не может причесать так, как это делает Вейс. – Я думала. Много раз думала.

Вейс молча обняла её. Лас расплакалась, уже не в силах сдерживаться. Вейс молча ждала – гладила Лас по голове и ждала. Слова тут не помогут.

Ждать пришлось долго.

– Да, давай съездим, – согласилась Лас, отпустив Вейс и вытерев глаза рукавом. Вопреки всем правилам приличия. – Ненадолго. На недельку или две.

Вейс хлопнула в ладоши, привлекла Лас к себе, поцеловала в щёку. Лас это всегда смущало, смутило и сейчас.

– Ловлю на слове! Проводим внуков и начнём собираться.

Стук в дверь.

– Войдите, – Лас не стала оборачиваться. Сейчас позовут смотреть кино.

Эверан. Бледный, испуганный.

– Бабушка Лас… бабушка Вейс. Тесан.

– Что с Тесан? – Вейс поинтересовалась спокойно, а Лас стало нехорошо – Вейс молча подхватила её, не дала упасть. – Стой где стоишь! – велела она внуку.

– Пусть войдёт, – разрешила Лас слабым голосом, не открывая глаз. Вот она, долгожданная депрессия. Приходится делать вид, что это всё те же приступы головокружения.

– Пей, – таблетка коснулась её губ. Лас покорно проглотила её. – Лежи, не шевелись. Эверан, не стой как столб, объясни. Что с Тесан?

– Она пропала, – пояснил парень. Видно было, что он испуган по-настоящему. – Она пробежала по тропинке и пропала! Там, у сосны! Бабушка, я пытался ей не разрешить!

– Иди сюда, – велела Вейс. Эверан покорно подошёл и получил тяжёлый подзатыльник. – Лас, я вызываю врача и помощь!

– Нет, – Лас выпрямилась. Чего не знает Вейс – это если лежать и слушать, как тебя успокаивают, приступ депрессии будет длиться и длиться. Нужно что-то делать. Не позволять себе падать в пустоту. Это невероятно трудно, но другого лекарства нет. – Идём. Идём вместе!

– Тебе нужно…

– Я лучше знаю, что мне нужно, – Лас посмотрела на Вейс прежним, сильным и спокойным, взглядом и та кивнула. – Эверан, включай свет и иди на мостик. Когда кто-нибудь из нас скажет позвать на помощь, вызовешь своего дядю.

– Но…

– Выполняй, – Лас не повысила голоса, но внука как ветром сдуло.

И они с Вейс побежали. Со всех ног.

– Лас, ты уверена? – нерешительно возразила Вейс. Лас собиралась отправиться на Сердце Мира.

– Более чем, – отмахнулась Лас. – Стой здесь, если я не вернусь через минуту, иди за мной. – Прошла по тропинке, и – Вейс всегда это пугало – на глазах стала полупрозрачной и растаяла.

Меньше, чем через минуту Лас возникла вновь.

– Там её нет, – пояснила она. – Вейс, без слёз. Тесан умная девочка. Стояла бы на месте и не шевелилась, она знает, что там шутки плохи. Жди, я скоро!

И направилась в другой конец тропинки. И вновь Лас тает и пропадает. На этот раз её не было почти пять минут, Вейс уже собиралась вызывать Эверана.

– Там тоже нет, – сообщила Лас, возникая из ниоткуда. – Вызывай Мерстеринна. Только умоляю, никаких подробностей!

Вейс уже нажала «вызов», когда Лас поймала её за руку.

– Подожди. Не нужно… хотя нет, пусть едут. Пусть вызовут врача.

Вейс, к которой вернулось самообладание, повторила два раза, что кому говорить и дала отбой. Лас ходила по тропинке вперёд-назад, прикрыв глаза.

– Лас, – позвала Вейс, у которой мурашки пошли по коже. – Не надо. Тесан пропала именно так!

– Не мешай, – Лас дошла до сосны, нашла наощупь ствол, прикоснулась нему ладонью. Вздрогнула и открыла глаза.

– Вейс, – позвала она. – Иди сюда. Быстро! Позови Эверана!

– Он уже идёт, – отозвалась Вейс. Она подбежала к Лас, которая стояла спиной к ней, держась за дерево. – Тебе нехорошо? Дай руку!

– Всё хорошо, – Лас протянула руку. – Теперь шагни ко мне. Осторожно. Возьмись за руку. Что видишь?

– Великое Море! – ахнула Вейс. Тропинка – обычная, не эта, сбегала здесь с холма. Теперь вместо холма прямо перед ними была каменистая, узкая тропа. И небо – прямо над тропой она стало другим.

– Я представила себе Тесан, – пояснила Лас. – Понимаешь? Я представила её и открылось вот это. Новая тропа.

– Что теперь?

– Нужно идти. Тесан где-то там. Поставить кого-нибудь на начало тропы и идти.

– Лас, ты сошла с ума! Мы даже не знаем, что там!

Лас оглянулась, встретилась взглядом с Вейс.

– Там ничего нет, – спокойно пояснила она. – И я никого не чувствую. Чего ты хочешь дождаться? Спасательного отряда? А когда он будет, через день? Тесан там одна!

Эверан прибежал, тяжело дыша, и остановился рядом с обеими бабушками.

– Я иду, – решила Лас. – Оставайся, если хочешь. Эверан, подойди ко мне. Коснись ладонью…

– Ты с ума сошла! – крикнула Вейс. – Я не хочу потерять тебя! Я не хочу потерять вас обеих!

– Тс-с-с! – Лас прижала палец к губам и – о чудо – Вейс успокоилась и замолчала. – Слушай! Слушайте оба!

Все трое замерли, вслушиваясь. Точно – откуда-то спереди, из неизвестности, в которую вела тропинка, послышалось пение. Колыбельная. Та, которую Лас много раз слышала от матери.

– Её голос, – прошептала Вейс. – Тесан! Тесан, ты где?

Скрип и скрежет. Шаги. Вейс невольно попятилась, Лас достала кинжал. Шаги ближе.

Тесан. Вышла будто из-под земли – видимо, тропинка делает крутой спуск вниз. Глаза девушки широко раскрылись.

– Бабушка Вейс? Бабушка Лас? Это вы? Это правда вы?!

– Это мы, – Вейс нехорошо улыбнулась. – Иди сюда, негодная, я сейчас тебе покажу!

Тесан, всхлипнув, бросилась к ним – и в момент, когда она ступила а землю Страны Цветов, она стала, на долю секунды, чуть ярче окружающего мира. Словно засветилась – и угасла. Вейс, которая обиралась было выполнить обещание, просто обняла её. Тесан била мелкая дрожь – напугана до смерти.

– Там всё ещё поют, – Эверан сделал шаг вперёд, Лас поймала его за руку, когда он подошёл вплотную к линии раздела. – Слышите? Там всё ещё поют.

– Тесан, это ты пела? – поинтересовалась Лас, вслушиваясь в голос. Не отличить от голоса Тесан.

Девушка помотала головой.

– Она, – прошептала Тесан. – Она, не я. Там… как колодец. Очень крутая тропинка. Она сидит там, на дне. Как только я услышала её голос… я не смогла ничего сделать! Я пошла к ней и тут вы позвали…

– Что дальше? – спросила Лас резко. – Ты видела её? Как она выглядит?

Скрип камушков. Пение прекратилось.

– Она поднимается, – всхлипнула Тесан. – Бежим! – крикнула она. – Бежим отсюда! Быстрее!

Смех. Приятный, серебристый смех, крохотные колокольчики. Лас вздрогнула, по спине словно проползла ледяная змея. Она узнала этот смех моментально. Это невозможно! Это не может быть она!

Смех повторился. Камушки хрустят совсем близко.

– Лас, – окликнула её Вейс. – Отойди от дерева. Отойди. Отними ладонь, пожалуйста.

Отойди, Лас. Отойди немедленно!

Лас вздрогнула, отступила от дерева, отняла ладонь. Вот этому голосу она всегда рада, но он так редко говорит…

Тропа исчезла. Звёздное небо над ней стало привычным. Вернулась старая тропинка, сбегающая с холма. И ничего более. И воздух… только сейчас Лас поняла, что оттуда, куда вела новая тропа, тянуло запахом подземелья.

– Лас, помоги, – вновь позвала Вейс. Только теперь Лас заметила, что Эверан белее снега, что Тесан висит на руках своей прабабушки. Великое Море, почему я стояла у дерева, не отошла сразу же?! Зачем слушала эту проклятую песню?

– Обморок, – заключила Лас. – Отнесём её в дом. Эверан! Ты вызвал врача?

Парень кивнул.

– Замечательно, – Лас поманила его пальцем. – Отнесём её в дом. Нет, не наступай на тропинку.

Те же и врач, 2:30

– С ней всё в порядке, – Денгор эс Темстар был теперь личным врачом обеих бабушек. Так настоял Доктор, и пришлось послушаться.

Лас долго смотрела в глаза Денгору. Высокий, широкоплечий. Слишком белокожий для уроженца Шеам. Меньше всего походит на доктора, скорее – на шеф-повара. При этом, невзирая на полноту и габариты, двигается очень мягко и легко.

– Вот это было у неё в руке, – Денгор положил крохотную коробочку. Фотоаппарат. Ну конечно, Тесан обожает снимать всё, особенно – в Стране Цветов, особенно – тайком.

– Нужно посмотреть, что там, – Вейс протянула руку.

– Нет, – Лас прикрыла ладонями лицо. – Не смотри. Сотри! Сотри это немедленно! – крикнула она.

– Лас, – доктор взял её за руку. Лас молча сбросила его руку и встала.

– Нельзя смотреть на это. Я…

Она осеклась. Вейс и доктор смотрели ей в лицо, тревога читалась на лице обоих.

– Что вы слышали? – поинтересовался Денгор. – Теаренти Лас-Таэнин, что вы слышали?

– Я уйду, – Вейс встала, положила фотоаппарат на столик.

– Нет, останься, – Лас вновь прикрыла лицо ладонями. Вейс нерешительно оглянулась на пороге. – Останься, Вейс, – попросила Лас. И уселась, не отнимая ладоней.

– Мы можем поговорить завтра, – предложил Денгор. – Я уже сообщил Инженеру. Его команда скоро будет здесь.

– Великая Матерь, как мне надоели эти прозвища, – сквозь зубы произнесла Лас. – Если кто-нибудь ещё раз назовёт меня Птицей, я убью его на месте!

– Хорошо, теаренти, – улыбнулся Денгор, он же – Аспирант. – Я буду звать вас только по имени.

Лас встала, прогулялась к столу, налила себе стакан воды. Руки её тряслись, она чуть не выронила стакан, пока пила.

– Ночь на дворе, – Денгор посмотрел на часы. – Вам бы отдохнуть, обеим. Я дам успокоительное.

– Никаких лекарств, – Лас встала. – У меня есть средство получше. Идёмте за мной.

– Лас, это… – Вейс посмотрела ей в глаза и осеклась.

– Я слышала смех, – произнесла Лас, минуты через три молчания. Они, всё втроём, уселись вокруг розового кустика с семью цветами. Денгор широко раскрыл глаза, когда увидел его… но промолчал.

Вейс взяла её за руку.

– Я слышала смех, – повторила Лас. Розы действительно помогали, и не ей одной. – Этого человека давно уже нет. Не может быть… – она вновь осеклась.

– Она умерла? – поинтересовался Денгор.

Лас посмотрела ему в глаза.

– И да, и нет, – она прикрыла глаза. Впервые она услышала этот смех там, на Сердце Мира. Ночью, в коридоре, где не могло быть никого постороннего. И потом, многие ночи, смех преследовал её, сводил с ума. Это не может начаться вновь! Так нельзя!

Денгор вздохнул.

– Тесан рассказала мне кое-что. Я попытался уложить её спать, но она всё пыталась мне рассказать. Говорила, это важно. Она рассказывала вам о призраке без лица?

Вейс и Лас переглянулись.

– Да, – подтвердила Вейс. – Они выдумали его с другими детьми. Дети любят выдумывать страшилки.

– Она говорила, что её приманила к себе та самая женщина-призрак. Которую они сами и выдумали. Поэтому я и хотел бы посмотреть на снимки.

– Нет, – ровно возразила Лас. – Никто не будет смотреть на них. Ни одна живая душа.

– Лас, тебе не нужно…

Лас молча достала из кармана фотоаппарат и вынула гибкую пластинку – карта памяти. Тесан всегда говорила, что они слишком легко ломаются. Так и есть – переломилась легко. И ещё раз, и ещё. Лас убрала обломки в тефан.

– Теперь ты, – она посмотрела в глаза Вейс. – Ты тоже что-то слышала. Или видела. Ведь так?

– Только колыбельную, – Вейс выдержала взгляд. – Ничего больше. Кто-то пел колыбельную голосом Тесан.

Минуты три все молчали.

– Я иду спать, – Лас поднялась на ноги. – Я включу камеры и сигнализацию. Денгор, вам лучше побыть рядом с Тесан.

– Я приготовлю ему соседнюю комнату, – Вейс тоже встала. – Лас, тебе тоже не нужно оставаться одной.

Лас долго смотрела ей в глаза.

– Нет, – покачала головой. – Со мной всё хорошо. Спокойной ночи!

Лас, Неиверин 14, 51 от пришествия, 1288 В.Д., 4:45

Ей не спалось. Она вспоминала смех, он вновь не давал покоя. Семьдесят с лишним лет назад он не давал покоя – когда, казалось бы, всё было кончено, добро торжествует, а зло повержено. Год длилось наваждение, долгий год, и не помогали никакие лекарства. А потом прошло. Раз и навсегда. До сегодняшней ночи.

Всхлип.

Лас приподнялась на локте. Показалось?

Ещё один всхлип. Нет, не показалось. Это Вейс. Которой никогда, по её словам, не снятся кошмары. Она вообще спит без задних ног, и пока спит – немногое может разбудить её.

Лас выскользнула из-под одеяла. Замерла. Перекрывая шелест волн за окном, слуха вновь коснулся всхлип.

Лас на цыпочках вышла в коридор, подошла к соседней двери. Взялась за ручку.

– Вейс?

Нет ответа. Лас тихонько постучала. Нет ответа. Лас вздохнула, и повернула ручку.

Вейс сидела, одетая, на уголке кровати и плакала. Так и не ложилась?!

– Что случилось? – шёпотом поинтересовалась Лас. – Ложись давай. Скоро уже утро.

– Лас, – Вейс вскочила и обняла её. – Это я! Это была я! Прости, пожалуйста!

– Тс-с-с, – Лас прижала её к себе. – Успокойся. О чём ты? Что ты сделала?

– Там, в библиотеке. На Сердце Мира. Это я сказала ей, где ты. Это я тебя выдала.

И разрыдалась вновь. Лас крепче прижала её к себе.

– Всё хорошо, – она погладила Вейс по голове. – Это уже неважно, Вейс. Всё прошло. Давай ложись, не то я правда рассержусь.

Вейс молча разделась и забралась под одеяло. Лас присела на уголок.

– Ты простишь меня? – прошептала её подруга, взяв Лас за руку.

– Я давно уже всех простила, Вейс. Ты не смогла бы. Ты не смогла бы противостоять ей.

Вейс кивнула и закрыла глаза.

– Спи, – Лас сжала её ладонь. – Всё потом. Потом расскажешь, если захочешь.

– Останься, Лас.

Лас покачала головой, посмотрела на себя. Ей всё ещё хватает пяти секунд, чтобы облачиться в нижнюю часть тефана. С её точки зрения – уже одета. Правда, появляться при посторонних в таком виде – значит, прослыть как минимум легкомысленной. Но с точки зрения Вейс – Лас раздета самым неприличным образом. Правда, последние сорок лет они уже не спорят на эту тему.

– В таком виде? Что подумают люди?

Вейс расхохоталась, отпустила её руку.

– Да ну тебя! Посиди немного, я не буду смотреть.

– Холодно, – Лас поёжилась. – Подвинься, – распорядилась она и забралась под одеяло. – Не бойся, в моём возрасте приставать к почтенным бабушкам уже неприлично.

Вейс чуть не досмеялась до икоты.

– Всё, Вейс, – Лас нашла её ладонь и сжала. – Я считаю до пяти, и ты спишь. Если не спишь, я встаю и ухожу.

Она не успела досчитать до пяти. На счёт «три» сама провалилась в сладкий, освежающий поток – там не было ни смеха, ни страшных воспоминаний, ничего. Только покой и тепло.

2. Пропажа

Лас, Неиверин 14, 51 от пришествия, 1288 В.Д., 12:40

Лас потянулась – она никогда не вскакивала из постели. Потянитесь, говорила ей няня. Не торопитесь. День от вас не уйдёт. Пусть тело проснётся, сделайте ему приятно – полежите с закрытыми глазами, потянитесь, проведите ладонями, с головы до пят. И вот тогда – сразу вставать, уже не валяться.

Лас уселась в постели. Она не у себя в комнате. События ночи всплыли не сразу. Но как Вейс сумела встать, не разбудив её? Лас спит очень чутко.

Она посмотрела на стену, на часы. Великое Море! Почти час дня! Ничего себе поспала! Позор, просто позор. Лас вскочила и поняла что да, действительно проспала почти восемь часов подряд. Организм требовал немедленной заботы.

Её тефан здесь. Спасибо, Вейс, ты настоящий друг! Но приводить себя в порядок я всё – таки пойду к себе.

Её ждали. В обеденном зале собрались все – и Вейс, и близнецы, и Денгор, и светловолосый великан – Инженер – Дорман эс Каэн эр Фаэр, и двое его ассистентов. Все приветствовали хозяйку поместья почтительным поклоном.

– Простите, – вообще ей не обязательно извиняться. Хозяйка дома может проспать всё на свете. Но… времена меняются. – Наверное, я очень устала прошлой ночью. Приветствую вас в Вантар-Лан.

Инженер подошёл – когда Лас спускалась по винтовой лестнице – и подал ей руку. Единственный из всех, он знает и умеет соблюдать привычный Лас этикет. Он моложе всех остальных «заговорщиков», всего-то тридцать два года, но ведёт себя необычайно мудро для своего возраста. И конечно, сейчас он выглядел лет на десять старше Лас.

Лет пятьдесят назад, подумала Лас. Если бы он увидел меня лет пятьдесят назад, то сделал бы предложение. Я чувствую. А я бы согласилась. Но теперь, когда он знает, сколько мне на самом деле лет…

– С днём рождения, теаренти Лас-Таэнин, – Инженер с поклоном преподнёс её букетик. Карликовые розы – такие же стояли у неё в комнатке, пока Лас работала в библиотеке. Откуда он узнал?

Лас одарила его улыбкой. Ну почему мне сто лет? Ну почему он об этом знает?!

– Бабушка! – Тесан подбежала, обняла няню. – Прости! Я так больше не буду, честно!

Лас обняла её. – Будешь, – шепнула ей на ухо. – Я же знаю. – И рассмеялась. – Веди себя прилично, – напустила на себя строгость. – Что люди подумают!

– Мне всё равно, что они подумают! – шёпотом ответила Тесан и отбежала, не дожидаясь подзатыльника.

– Прошу к столу, – Вейс сегодня выглядела моложе обычного. – Все дела потом.

Слева от Лас сидела Тесан, справа – доктор Денгор.

– Знаете, теаренти, – сообщил доктор, когда поговорили о пустяках – погоде, настроении и всём таком. – Сегодня я подумал бы, что ничего особенного не произошло. По вам вижу, что вы отлично отдохнули.

– Да, давно так не высыпалась, – согласилась Лас. – Скажите, как… там?

– Я думаю, вы сами узнаете. Вы ведь собираетесь съездить туда, верно?

Вейс, ты сорока, подумала Лас. Ну вот зачем ты сказала?

– Это не Вейс, – возразил доктор. – Это ваша воспитанница.

– Внучка, – сухо поправила Лас. – Почему сразу «Вейс»?

– Я видел, как вы посмотрели на неё. Нет, мне сказала Тесан.

– Я не говорила! – возмутилась девушка. – Я только намекнула.

– Всё, – Лас взяла обоих за руку. – Не спорьте. Да, я еду. Мы с Вейс едем. Небольшой отпуск!

– Няня, ты чудо! – Тесан привлекла её к себе и поцеловала в щёку. Как Вейс. И Лас снова смутилась.

– Няня, ты так мило краснеешь, – шепнула Тесан. – Всё, не буду, не буду! Слово!

Лас выразительно вздохнула.

– Если хотите, можем провести полное обследование, – предложил доктор. – Там. У меня с собой не так много аппаратуры. Что было под рукой, то и схватил.

– Да, давайте, – решила Лас. Доктор посмотрел на неё странным взглядом.

Лас впервые на его памяти по доброй воле согласилась на медосмотр.

Инженер и двое его ассистентов уже устанавливали аппаратуру вокруг того злосчастного участка, где пропала Тесан. Сама Тесан, Эверан, Вейс и Лас наблюдали за этим из беседки.

– Я сломала карту, – Лас передала внучке обломки. – Прости. Но это нельзя было смотреть. И не спорь.

Тесан поджала губы и было видно, что не этих снимков ей жальче всего.

– Признавайся, ты пообещала кому-то, что сделаешь снимки из космоса? – Лас взяла внучку за руки и посмотрела в лицо. – Только честно.

Та кивнула.

– Хорошо, – Лас посмотрела в глаза Вейс. – Дорману потребуется автомобиль. Пойду приготовлю для них грузовик, и прокачу вас ещё раз. Но чтобы снимков планеты не было нигде! С этим не шутят!

– Тесс, – Эверан потянул сестру за рукав. – А на что ты снимать-то собираешься?

Тесан, не меняя выражения лица, достала из кармашка небольшую чёрную коробочку – кассету. Внутри лежало ещё три карты памяти. Показала брату язык.

– Тесан! – укоризненно покачала головой Вейс. – И когда ты повзрослеешь!

– Никогда, бабушка Вейс, – вздохнула девушка.

– Я тебе такое фото нарисую за полчаса, – усмехнулся Эверан. – Как ты докажешь им, что оно настоящее?

– Цифровая по-о-о-одпись, моя прелесть! – пропела Тесан. – У меня всё честно! На эту карту, – она вынула одну, с зелёной полоской по краю, – можно записать только один раз, и только с фотоаппарата.

– Детский сад, – проворчал Эверан. – Это взламывается в два счёта. Давай карту, я запишу на неё пришествие пятиногих розовых слонов. С цифровой по-о-о-о-одписью!

– Так, уймитесь, оба, – Лас посмотрела ему в глаза. – Никакого взлома. Мои внуки ничем таким не занимаются и даже не рассуждают. Я права?

– Бабушка! – Эверан и Тесан произнесли одновременно. Переглянулись, Тесан фыркнула и махнула брату – молчи. – Это не преступление! Даже если бы он мог это сделать. Это просто имитация!

– Подделка, – заключила Лас. – Всё, ни слова больше. И помни, что на кадрах могут быть только звёзды! Вейс, ты с нами?

– А со стола кто уберёт? Принц?

– Мы уберём! – и обоих внуков как ветром сдуло.

Вейс оглянулась – никого нет, они одни в беседке, кусты и деревья закрывают её со всех сторон. Привлекла Лас к себе и… расплакалась. Лас усадила её на скамейку, протянула стакан с водой. Вейс отказалась. Посидела минутку, прижимая ладони к лицу. Снизу доносились энергичные проклятия – кто-то из ассистентов уронил дорогостоящий прибор. Инженер обещал, что живым отсюда кое-кто не вернётся.

– Вейс, я не держу зла, – тихо произнесла Лас, держа ту за руки. – Это правда. Что сделано, то сделано. Ты хотела что-то рассказать?

Вейс, библиотека, Сердце Мира, 11 Техаон, 1207 В.Д.

Вейс ещё не привыкла к мысли, что она свободна. У этого были и недостатки, конечно. Пока она была служанкой, за всё отвечала Лас. За всё, что совершит её служанка. Наверное, поэтому хозяева распоряжаются и всем имуществом слуг, и даже их жизнью. Но – обязаны содержать, и не только содержать, а обеспечить хорошие условия жизни. Странные законы, не раз думала Вейс. Мне их не понять никогда.

Невелик почёт – книги возить. Но другие думаю иначе. Многие очень, очень знатные люди были бы счастливы поменяться местами с Вейс. Возить книги на тележке, прикасаться к страницам, к которым далеко не каждый желающий может прикоснуться. Правда, многое нужно уметь. Пока Вейс не освоила в совершенстве современный и Старший Ронно, возить ей книги на тележке. Правда, в хранилище не только книги на языках Империи. Есть и варварские, и немало. И там Вейс нашла много интересных. На родном языке.

Брать книги из хранилища строжайше воспрещено, но можно читать прямо там. Это не возбраняется. Может, поэтому все так мечтают здесь работать?

Платят здесь хорошо. Настолько хорошо, что через год можно вернуться к себе домой, купить, пусть небольшой, домик и начать жить своей жизнью. Вейс мечтала, что когда-нибудь она выберется из рабства. Но вот теперь… нет-нет, да и задумывалась, так ли плохо ей было с Лас. Лас – хозяйка строгая, но справедливая. Если и поднимала руку, то за дело. Если повышала голос, то почти всегда была причина.

Вейс остановила тележку – в коридоре пусто – и задумалась. Минутку постоять можно. А действительно, куда она потом? Ведь все узнают, что прислуживала имперской семье. Дома за это могут и собаками затравить. Туда точно лучше не возвращаться. Кого схватили – тот мёртв. Сами виноваты, не надо было попадаться.

Колокольчик – брошка с красивым камушком, Вейс носит такую, как и все сотрудники – вспыхнула зелёным огоньком. Поторопись. Вейс толкнула тележку и меньше чем через минуту уже выгружала книги в кабину лифта. И всё-таки, куда потом? Можно работать здесь, но… что это даст? Кто на неё такую посмотрит? Кому нужна дикарка, говорящая с акцентом, которую сняли с пиратского судна? Пусть будет благодарна, что не скормили акулам.

– Теаренти?

Роэл Лаэссан эр Рейстан. Начальница. Тело уже само отреагировало – рефлексы! – и Вейс склонилась в почтительном поклоне. Лас беспощадно дрессировала её, и теперь Вейс была за это благодарна.

Роэл стояла по ту сторону заграждения. Вход в хранилище строго по пропускам, кругом камеры.

– Теаренти Роэл? – Вейс осмелилась поднять взгляд. Вот от этой привычки пока не отучилась. Здесь все равны. Кто-то кому-то начальник, но в остальном – все равны. Даже если сама Королева спустится сюда, здесь она получит ровно столько же уважения и почестей, сколько остальные смертные.

– Мне нужно в третье хранилище, – Роэл поправила очки. Тощая, костлявая… страшная, что уж говорить! За глаза её зовут Ершом. И есть за что.

Почему она не воспользуется своим пропуском? Карточка есть у всех, забывать её дома – за это могут оштрафовать. Это тоже рефлекс, у всех работников. Роэл улыбнулась. Ну точно, забыла свою карточку! Ладно, с кем не бывает… Вейс ощутила прилив гордости – вот, она впустит начальницу, и не доложит, что та не открыла своим пропуском. Конечно, докладывать не обязательно. Камеры кругом и всё такое. Но если потом спросят, то спросят с обеих. Но никогда не спрашивали, ведь все люди иногда ошибаются.

– Входите, – Вейс прижала свою карточку к сенсору. Покидать хранилище можно только по уважительным причинам. Но поход, простите, в туалет – одна из самых уважительных причин. Так и скажем.

– Спасибо, Вейс, – Роэл вновь улыбнулась и вновь поправила очки. Что-то слегка встревожило Вейс, но тут же перестало тревожить. – Идём.

Ну да, самой Вейс тоже нужно в третье хранилище. По дороге. В здешнем лабиринте не сразу начинаешь ориентироваться. Шутка ли – восемнадцать миллионов книг! Это официальные цифры. На самом деле, говорила Лас, их гораздо больше.

– Вейс, ты не знаешь, где сейчас Лас? – Роэл шла рядом, хотя давно могла обогнать девушку – с тележкой не очень-то побегаешь.

И снова что-то кольнуло. Сотрудникам запрещено говорить друг о друге, расспрашивать друг о друге. Это правило касается всех. Внутри хранилища нет частной жизни и пустых разговоров. За это можно потерять работу. Никто в своём уме не захочет потерять такую работу.

– Я… не знаю, – Вейс посмотрела в глаза Роэл. – Мне нельзя говорить об этом, теаренти! – Это проверка, подумала Вейс. Просто проверка. Такое бывает. Тем более, Лас очень-очень просила никому и никогда не говорить, куда её перевели работать. Лас выглядела испуганной, что-то очень испугало её, и Вейс не спрашивала, хотя и было страсть как любопытно. Всякое бывает. Кто только ни приезжает в библиотеку.

– Я думаю иначе, – послышался голос из-за спины. Вейс моментально обернулась. Незнакомка – не в одежде сотрудника, как её впустили сюда?! Судя по одежде, родом с Шеам, с юга. Просторные светлые брюки, яркая, но не крикливая блузка и белая, расшитая серебром куртка. Модно одета! Светлый шарфик, шапочка, украшенная каменьями. Деньги у неё водятся, это точно.

– Кто вы? – прошептала Вейс, забыв о Роэл. – Что вы здесь делаете?

Незнакомка рассмеялась. О… этот смех Вейс потом запомнила навсегда. Пока он звучал, невозможно было сердиться на незнакомку, невозможно было думать о ней плохо. Можно было только восхищаться.

Девушка перестала смеяться и наваждение схлынуло.

– Мне нужно знать, куда перевели Лас, – сообщила она. – Знаешь, это так странно! Я не могу заставить тебя сказать это, – она поджала губы и лицо ей стало лицом обиженной куклы. – Мне придётся тебя попросить. Скажи, пожалуйста!

И тут Вейс стало страшно. И тут она вспомнила о Роэл. Оглянулась – помощь, нужна помощь, пусть кто-нибудь вызовет охрану! – и не увидела Роэл.

Вместо Роэл стояла… ещё одна такая же незнакомка. Так же одетая. Так же улыбалась. Великое Море… даже запах, её непередаваемо приятный, чарующий аромат… точно такой же! Сёстры?! А где же Роэл?

– Скажи, – предложила «Роэл». – Мы сегодня добрые. Мы тебя наградим.

Вейс оглянулась. Отступать некуда. Крикнуть! Крикнуть на помощь!

Девушка – та, которая не была Роэл – вновь засмеялась, и крик застрял у Вейс в горле. Горло отказалось служить.

– Проклятые правила, – прошептала незнакомка. – Мне некогда с тобой возиться. Скажи мне, так будет лучше.

– Что… что вы хотите с ней сделать? – прошептала Вейс.

– О, вы с ней больше, чем госпожа и служанка! – девушка рассмеялась. – Как мило. Я бы посмотрела… – Вейс ощутила гадливость. И… стыд. Лас никогда не позволяла к себе прикасаться, никому, и… Нет! Вейс никогда не говорила бы с ней о чём-то таком. Потому что никогда даже не думала.

– Думала, думала, – отмахнулась незнакомка. – Мне неинтересны твои фантазии, девочка. Говори, где Лас. И я оставлю тебя в покое, – она снова засмеялась.

– Нет, – Вейс попыталась отступить, но дальше стеллажа деваться было некуда. Вторая незнакомка – куда, куда они дели Роэл? – отрезала путь к бегству.

– Нет, – повторила Вейс. Собеседница кивнула, и достала из-под куртки нож. От одного его вида Вейс стало непереносимо страшно – зазубренный серп, весь в бурых капельках – кровь? Запах крови накатил волной, в горле немедленно встал комок.

– Где Лас? – спросила незнакомка. – Куда её перевели?

Вейс отрицательно мотала головой. Она сейчас умрёт, это понятно. Но… знать, что к Лас придут с таким ножом… нет. Лучше умереть самой!

Девушка молча, медленно и с силой провела лезвием ножа себе по горлу. Вейс вскрикнула, ей стало дурно. Она закрыла глаза, упала на колени. Ощутила, как её поднимают на ноги.

– Открой глаза, – голос незнакомки у самого её уха. Пальцы, стальные и беспощадные, сжимают горло. – Открой и смотри.

Не было сил не подчиниться. И Вейс смотрела… и смотрела… и смотрела… пока, наконец, её не отпустили. Она успела ещё отползти от стеллажей, чтобы… чтобы…

Когда Вейс перестало тошнить, её грубо схватили и выволокли из прохода. Заставили подняться на ноги.

Всё было в крови. Весь пол под ногами. Вся одежда Вейс, её руки и ноги. Но обе девушки… ни царапины, ни пятнышка крови. Целы и невредимы. Великое Море, как это возможно? Почему она не умерла сразу же?!

– Понравилось, да? Могу повторить, – незнакомка очаровательно улыбнулась. – Давай для разнообразия что-нибудь другое. – Она расстегнула куртку, блузку, прижала лезвие ножа к своему животу. – Готова?

Вейс ощутила, как внутри что-то ломается, падает, сдаётся. Она не смогла бы. Она не смогла бы смотреть на то, что ей хотели показать, и не сойти потом с ума.

– Я скажу, – прошептала она. – Не делайте этого! Не надо!

Девушка кивнула, и привела свою одежду в порядок.

– Говори, – она улыбнулась. – Не бойся. Сразу станет легче.

И она была права. Как только Вейс сказала, сразу стало легче. И даже не было ощущения, что Вейс предала свою бывшую хозяйку.

Обе пришелицы отошли в сторону, вполголоса о чём-то поговорили. Вейс с трудом стояла, ноги не слушались. От вида и запаха того, что было вокруг, её снова начало мутить. Ну почему, почему никто не прошёл мимо? Почему не вызвал охрану?

Потому что не успел бы вызвать, подумала она отчётливо. Не успел.

– Я обещала награду, – девушка подошла поближе. – Что скажешь? Что ты хочешь?

– Жить, – прошептала Вейс, отводя взгляд. Её сейчас убьют. Это понятно. Зачем им свидетельница?

Снова смех – серебристый, чарующий, целебный. От него прошла тошнота, в голове прояснилось.

– Ты будешь жить, – незнакомка погладила Вейс по щеке. – Долго-долго. Ты переживёшь всех, кто тебе дорог, и будешь всё так же молода, – она и её двойник расхохотались. – Прощай, Вейс. Я передам привет Лас, привет от тебя.

И они ушли.

Вейс разрыдалась. Она хотела пойти, успеть предупредить Лас, но поскользнулась в кровавой луже и упала. И беспамятство, милосердное беспамятство, наконец-о пришло.

– Мне очень жаль, – Лас обняла её. Вейс плакала, и не могла остановиться. Лас и не пыталась остановить. Просто ждала. – Почему ты не сказала сразу? Молчи, – прижала её к себе. – Прости. Что было потом?

– Служебное расследование, – Вейс вытерла слёзы. – Меня оправдали. Кому-то из охранников досталось. Много людей тогда уволили, а меня не тронули. Даже наоборот, повысили. Кто она такая, Лас? Ты же знаешь, я знаю! Скажи, пожалуйста! Что она от тебя хотела?

– Не надо, Вейс, – Лас посмотрела ей в лицо. – Поверь, лучше, чтобы её имя никогда не звучало.

– Она… тебя тоже, да? Она с тобой тоже поговорила?

– Я знаю, о чём ты думаешь, – Лас поднялась. – Почему я тоже долго живу и не старею, верно? Это не она. Это всё, что я могу сказать. Извини. Я пообещала.

Вейс кивнула. Мне надоела конспирация, подумала Лас. Мы тут уже все параноики. Что кому можно знать, а что нельзя. Вейс знает ровно столько, сколько ей положено. Хватит! Я расскажу ей. Когда-нибудь расскажу.

– Я расскажу, – медленно произнесла Лас. – Там будет много страшного, Вейс. Расскажу, если ты захочешь. Только очень хорошо подумай, хочешь ли.

– Не сейчас, – Вейс покачала головой. – И не сегодня. Вчера вечером, пока ты не пришла… я слышала её смех. Мне не показалось. Мне никогда ничего не кажется! Она всё время смеялась из-за спины!

– Всё, – Лас помогла ей встать. – Это уже в прошлом. Мы пережили это, Вейс. Очень многие не пережили. Ты жалеешь? Жалеешь, что живёшь так долго?

– Нет, – Вейс решительно помотала головой. – Не жалею, и тебе не позволю. Не смейся!

Лас улыбнулась.

– Я не смеюсь. Спасибо, Вейс, – и обняла её.

Они так и стояли, молча, закрыв глаза, пока…

– Бабушка Лас? Бабушка Вейс? Вы в порядке?

– Вспоминаем бурную молодость, – пояснила Лас. Вейс расхохоталась, отмахнулась – да ну тебя! – и сразу же стало ясно, что она справилась. Со всем справилась. – Так, идите к гаражу. Бабушки сейчас переоденутся и присоединятся.

Бабушки и внуки, орбита, 16:20

– Ну, милые мои, насмотрелись? – Лас с улыбкой глядела на сияющую Тесан – та засняла почти все свои карточки. Когда-то я не верила, что есть космос. Потом очень хотела увидеть хотя бы одного живого космонавта. А теперь это так же просто, как прогуляться в сад, но меня уже не вдохновляет. Почему так?

– Нет, – помотала головой Тесан. – Но всё равно, спасибо, бабушка!

– Ладно, сделаю вам подарок, – Лас провела руками над пультом управления, прикоснулась к нескольким значкам на сенсорном экране. – Вы хотели посмотреть на Луну поближе?

– Бабушка!! – Тесан запрыгала бы от восторга, если было бы где. Но удобства здесь не настолько большие. – Ты серьёзно?!

– Лас! – укоризненно воскликнула Вейс. – Это же опасно! Очень опасно!

– Это займёт четыре часа, – заметила Лас. – Удобства на борту не очень удобные. Это намёк.

– Тогда давайте спустимся, – предложила Тесан. – На минутку!

Лас улыбнулась, прикоснулась к ещё одному сенсору и «Сокол» – так, по документации, называлась модель – ринулся вниз.

Хорошо, что успели изобрести гравикомпенсаторы. Иначе мокрого места бы ни от кого не осталось.

– Мальчики налево, девочки направо, – распорядилась Лас и с удовольствием понаблюдала, как краснеет Вейс. Та потащила её за рукав, с собой.

– Лас, ты меня поражаешь! Тебе сколько лет? – поинтересовалась Вейс, когда с самым насущным было покончено.

– А ты будто не знаешь!

Вейс покачала головой.

– С тобой что-то случилось. Но знаешь… – она привлекла Лас к себе и поцеловала. В щёку. И с удовольствием понаблюдала, как та краснеет. – Мне это нравится! Я люблю тебя, так и знай. Как сестру, – добавила она немедленно и увернулась от оплеухи.

Когда Тесан подбежала, то увидела, как обе бабушки сидят, обнявшись, и смеются – не могут перестать.

– Ну вы даёте… – одобрительно улыбнулась она. – Я вас такими люблю ещё больше! Няня! Так мы летим на Луну?

– Летим, летим, – отозвалась Лас. – Все к машине! Времени мало!

– Красотища… – восхищалась Тесан. Она явно истратила не все карточки, потому что делала и делала снимки. – Вот бы высадиться… – она поймала взгляд Вейс. – Бабушка! Уж и помечтать нельзя!

– Мы немного посекретничаем, – сообщила Лас. – Не будете скучать? Давай, внучка, забирайся на место водителя. Не бойся, я там всё заперла, даже и не мечтай.

– Она всё равно не сумела бы, – хмыкнул Эверан и тут же получил по шее. В конце концов они оба устроились на передних сидениях. Лас движением руки опустила перегородку. Теперь они с Вейс сидели будто бы в кабинке лифта. Только удобств намного больше, и кабинка просторная – таких, как Лас, сидя поместится дюжина, а лёжа – четверо точно. Под ногами у каждой – шкафчик – есть что выпить и съесть, если охота.

– Пусть порадуются, – Лас откинулась на спинку. – Когда ещё они смогут на самом деле побывать на Луне.

– Что с тобой случилось? – поинтересовалась Вейс. – Ты как будто помолодела лет на шестьдесят. Или на все восемьдесят. Лас! Что стряслось?

– Не знаю, Вейс, – Лас закрыла глаза. – Мы живём с тобой сорок три года, а видимся только на кухне.

– Неправда! И ты это знаешь!

– Правда, – Лас открыла глаза. – Ты всегда ворчишь, что я не с тобой, даже если я рядом.

Вейс кивнула.

– Мне чего-то хочется, Вейс. Быть с тобой чуточку больше. Мы почти не говорили о том, что было и как мы жили.

Вейс снова кивнула.

– Как только наши специалисты всё там, – Лас махнула рукой в сторону планеты, – осмотрят, я хочу вернуться. Туда, куда ты предложишь. И устроить отпуск. Нам с тобой. Что скажешь?

– Ой, Лас! – Вейс расстегнула ремни, наклонилась к Лас, чтобы обнять её. – Я так рада! Ты правда этого хочешь?

Лас кивнула.

– И ты правда не сердишься… за то, что я тебя выдала тогда?

Лас вздохнула.

– Она не нашла меня, Вейс. Человек, которого я любила больше жизни, спрятал меня. Она нашла меня потом, гораздо позже. Но ты не причинила мне зла. Это правда.

Вейс прижалась головой к её груди и замерла. Лас чувствовала, как её подругу оставляет напряжение, как ей становится легче. Услышала всхлип.

– Не надо, Вейс. Не здесь.

Вейс кивнула, вернулась на своё место, вытерла глаза.

– Знаешь, Лас, мне нравилось. Там, у тебя дома – спать на коврике у твоей кровати. Я часто смотрела на тебя и думала – она поедет на само Сердце Мира, станет знаменитой, и я буду о ней рассказывать…

Лас улыбнулась.

– Ты всё ещё хочешь обо мне рассказывать?

– Конечно! Только ты не разрешаешь! Я давно хотела написать мемуары.

– Пиши, – Лас приоткрыла шторку. Луна… огромная, сияющая – оранжевый шар, весь в оспинах кратеров и со слабой дымкой у поверхности – остатки атмосферы. Хороший автопилот. Действительно, легко настроить.

– Ты разрешаешь?! – не поверила Вейс.

– Конечно. Только я буду вначале всё читать.

– Читай! Как скажешь! – Вейс снова было начала расстёгивать ремни.

– Дома, – Лас откинулась в кресле, прикрыла глаза. – Поцелуешь меня дома. При всех, если хочешь. А сейчас пристегнись.

Вейс рассмеялась.

– Ловлю на слове! Сыграем?

Лас открыла глаза.

– Ты хочешь играть? Серьёзно?

– Я хорошо играю, – Вейс вытащила коробку – поле и фишки для «Крепости». – Сейчас увидишь.

– Когда это ты научилась? – скептически усмехнулась Лас.

– Так я тебе и сказала! Играешь или струсила?

Лас рассмеялась.

– Играю. Сколько партий?

– Пять, – предложила Вейс. – У нас ещё два часа. Должно хватить.

– Хорошо, – Лас хищно улыбнулась, потёрла ладони. – На что играем?

– На желание, Лас.

Лас замерла, глядя в глаза подруги.

– Хорошо, Вейс. На желание.

Правая ладонь Лас коснулась правой ладони Вейс. Кто нарушит обещание, того покарает Владычица Моря. А она умеет карать.

Тесан включила селектор минут за двадцать до посадки.

– Бабушки! Вы там не уснули?

– Ещё минутку, дорогая, – отозвалась Лас. Три партии вничью – одну она выиграла, и теперь, несомненно, проигрывала. Лас десять раз становилась чемпионом Шеам и трижды – Тераны. Вейс не походила на саму себя – играла очень остро, комбинаторно. Кто бы мог подумать! И кто её учил? И как понимать то, что до этого дня она играла средненько? Притворялась?

– Сдаюсь, – признала Лас очевидное. – Ничья, Вейс. Что будем делать?

– Сыграем ещё одну партию, – предложила Вейс. Глаза её странно блестели – словно вот-вот расплачется. – Там, дома. Что скажешь?

– Согласна, – Лас долго смотрела ей в глаза. – Где ты так научилась играть?

Вейс показала ей язык и обе рассмеялись.

– Не скажу. Всё, убирай стенку, внуки соскучились!

– Ой, это было здорово! – Тесан очень устала, это было видно, но виду не подавала. – Няня! Ты где так научилась управлять? Мы пролетели над самой поверхностью! Я даже немного испугалась!

– Прочитала инструкцию, – отозвалась Лас. – Всё, милые мои, бабушки уже устали. Поможете нам?

– Конечно! – отозвались Эверан и Тесан в голос. И убежали.

– Тебе не стыдно? – поинтересовалась Вейс. – Ты же не устала. И я не устала.

– Стыдно, – Лас взяла её за руку. – Ужасно стыдно. Но им приятно помогать нам, разве ты не заметила?

Вейс рассмеялась, махнула рукой – да ну тебя! И тут из-за густых кустов орешника появился Инженер.

– Мы всё закончили, теаренти, – он учтиво поклонился Лас. Вейс и Лас поклонились в ответ. – Там есть новый проход. Мы постарались его заблокировать, нам потребуется провести ещё несколько исследований. Когда вам удобно?

– Послезавтра я уезжаю, – Лас посмотрела на Вейс, та кивнула. – Оставлю вам всё хозяйство. Вам хватит двух недель?

– Да, теаренти! Конечно!

Лас взяла его за руку и отвела в сторонку.

– Дорман, – шепнула она. – Вас ведь так зовут? Дорман?

Инженер улыбнулся и кивнул.

– Зовите меня Лас. Пожалуйста!

– Теаренти, – он смутился. – Мне запретили, вы же знаете.

– Чушь, – Лас сердито посмотрела ему в глаза, снизу вверх. – Я так хочу! Чтобы меня звали по имени! Неужели я прошу невозможного?

– Нет, Лас, – ответил Инженер и посерьёзнел. – Спасибо.

– Дорман, – Лас не отводила взгляда. – Простите, если я вас задела. Мне очень хочется, чтобы мне сейчас было на семьдесят лет меньше. И чтобы вы об этом знали.

Он долго смотрел ей в глаза и молча кивнул. Лас отвернулась, быстрым шагом отправилась назад. Прошла мимо встревоженной Вейс и в дом – к себе в комнату.

Вейс поймала её на пороге. Лас махнула рукой, не глядя – входи. Уселась, не переодеваясь, на кровать и заплакала. Вейс подбежала, обняла её и замерла. Прошёл час, потом полтора – они так и сидели. Не говоря ни слова, просто глядя на сгущающуюся черноту.

– Бабушки! – постучала Тесан. – Ужин готов!

Бабушки и внуки, Неиверин 14, 51 от пришествия, 1288 В.Д., 23:30

За ужином Тесан выглядела чем-то расстроенной.

– Что случилось? – поинтересовалась Вейс. – Что-то потеряла?

– Как ты догадалась? – поразилась девушка.

– Ты несколько раз прикасалась к шее, похлопывала себя по карманам, – пояснила Лас. – Я тоже обратила внимание.

– Медальон, – буркнула Тесан и вызывающе посмотрела на брата. – Чьи-то дурацкие шутки! Кто-то за это схлопочет!

– Я-то тут при чём? – удивился Эверан.

– Вот при чём, – Тесан достала из кармана лист бумаги, бросила на стол. – Спасибо, – поклонилась, как положено, хозяйкам дома и быстрым шагом покинула столовую.

– Можно? – Лас протянула руку. Эверан, мрачнее тучи, передал ей лист.

Лас первым делом поднесла лист к носу, прикрыла глаза. Что чутьё у няни невероятно острое, знают все.

– Вырван из блокнота. Это ты написал, Эверан? – поинтересовалась она.

– Нет! – Эверан вскочил. Вейс взглядом заставила его сесть на место. – Простите, няня! Я не писал этого!

Лас кивнула, вновь поднесла лист к носу. Задумалась.

– У тебя есть авторучка, которая пишет тёмно-синим?

– Там, в комнате, – Эверан кивком указал вверх.

– Принеси, пожалуйста. И захвати блокнот, если в нём такие же листы.

– Зачем? – удивился Эверан.

– Делай, как она говорит, – велела Вейс. Парень кивнул, встал и, не забыв поклониться, покинул столовую.

– Ты хорошо их воспитала, – заметила Лас.

Вейс фыркнула.

– Ты их воспитывала! И всё ругала, что я им потворствую!

– Тебя они сразу слушаются.

Вейс махнула рукой.

– Да ну тебя! Просто ты не любишь повышать голос. А это на них действует лучше всего.

– Не сердись, – Лас встала, подошла к Вейс и погладила ту по щеке. – Смотри, – положила на стол перед той лист.

– «Я отдам твою безделушку, если осмелишься встретиться со мной», – прочла Вейс. – Странно. Это не почерк Эверана. Но кажется, что писал он.

– И кажется, что написал совсем недавно, верно?

Вейс кивнула.

– Лас, тебе нужно было идти в детективы!

– Ещё не поздно, – усмехнулась Лас. – Что-то Эверан долго не возвращается. Ты обратила внимание на подпись?

– Там просто кружок.

– Вот именно, кружок, – Лас сложила лист. – Что-то это мне напоминает. Пока не могу вспомнить, что.

Эверан вернулся.

– Авторучки нет, – заявил он. – И блокнота тоже. Как вы догадались?

– О чём именно? – Лас посмотрела ему в глаза.

– Это похоже на лист из моего блокнота. Но я не вырывал лист! И не писал записку!

Лас долго не отводила взгляда от его глаз.

– Хорошо. Вейс, – она протянула той записку. – Спрячьте это. В какую-нибудь банку, чтобы запах не выветрился. И не входите пока к Тесан, ладно?

Тесан не сразу открыла ей. Глаза её были заплаканными.

– Что случилось, Тесс? – мягко спросила Лас, затворяя за собой дверь. – Это Эверан?

– Да, – буркнула девушка. – Мы хотели разыграть вас. Спрятать какую-нибудь вещицу и оставить записки, чтобы вы поискали её.

Лас улыбнулась. Любимая игра Тесан и Эверана, когда они были маленькими. Прятали в разных уголках дома записки с шифрованным описанием, где искать следующую записку. Лас охотно играла с ними, дети от этого были в восторге.

– А он стащил мой медальон и оставил эту записку! Зараза!

– Тихо-тихо, – предупредила Лас. – Я всё ещё твоя няня. Ещё раз так скажешь, получишь по шее. Где была записка?

– Вот тут, – Тесан указала на столик перед зеркалом.

– А медальон?

– У меня в сумке, – проворчала Тесан. – Это свинство! Залез в мои личные вещи!