Глава четвертая

ДОЛЛАР ПРОТИВ РУБЛЯ

Когда Зеленцов сказал, что по этому номеру, мол, сто человек в день звонят, он преувеличил. Из «петерстаровского» ответа на «милицейский» запрос следовало, что в день убийства Образцова в приемную «Манхэттена» поступило двадцать три звонка с девятнадцати номеров. Исходящих же было восемнадцать на шестнадцать номеров.

— Ну-с, и что это нам дает? — сказал Петрухин, просматривая распечатку. — Пока не вижу…

Купцов ничего не сказал. Он сидел за своим столом и пил минералку. Вчера партнеры довольно долго просидели у Зеленцова и изрядно «приняли на грудь». Обычно выдержанный и контролирующий себя Купцов на сей раз изрядно нагрузился и поэтому сегодня чувствовал себя соответственно. А день был душный, предгрозовой, Купцов тихо млел, пил теплую минералку и ругал себя.

— Пока не вижу, за что здесь можно зацепиться, — бормотал Петрухин, просматривая распечатку. — Если предположить, что звонок в офис спустя десять минут после убийства был звонком-докладом об успешно проведенной операции… а это так и было… то нас больше всего интересует звонок, который секретарша сделала сразу вслед за «докладом».

— Почему? — вяло спросил Купцов.

— Как это почему? Ну ты меня удивляешь. Лень… Ведь не секретарше же он докладывал, а?

— Ты хочешь сказать, что убийца позвонил и сказал какую-то условную фразу. Например, срочно передайте Иванову то-то и то-то.

— Ну конечно. А уж секретарша, в свою очередь, перезванивает Иванову или, если быть точным до конца, — Митрофанову.

— Не катит, — сказал Купцов.

— Почему? — удивленно спросил Петрухин.

— Сколько продолжался разговор убийцы с секретаршей?

— Минуту с лишним… почти полторы.

— Так что же, по-твоему: целую минуту убийца говорил секретарше эту условную фразу? Не многовато ли? — спросил Купцов. Он с отвращением сделал глоток теплой минералки.

— М-да… пожалуй, ты прав, — согласился Петрухин. — Но тогда значит, что она либо позвала человека, которого спрашивал убийца, либо переключила по внутренней мини-АТС.

— Вполне вероятно, что так. Хотя возможны разные варианты…

— Какие? Приводи конкретные соображения.

— А черт его знает!… Например, Митрофанов «совершенно случайно» оказался в момент звонка в приемной и сам снял трубку. Могло такое быть?

Запросто, — ответил Петрухин. Оба они были не правы, позже окажется, что верным было предположение о внутренней мини-АТС — Запросто… но, коли ты прав, то я просто не вижу, за что же нам зацепиться.

Купцова подташнивало, голова соображала худо. Хотелось вернуться домой, выпить, преодолевая себя, пятьдесят капель коньяку и лечь спать.

— Не вижу, за что зацепиться… Разве что пойти к этой секретарше, взять ее за щечку и спросить: кто, милая, звонил? Что сказал? С кем ты, радость моя, его соединила? Ну-ка, детка, вспоминай.

— Может ничего не сказать.

— Запросто. Во-первых, мы для нее — никто, не только не бандюганы, а даже и не менты. Во-вторых, могла просто забыть. Считай, сорок звонков ежедневно, а прошло уже две недели. Запросто могла забыть. Но даже если и помнит — все равно не скажет.

Купцов кивнул. Солнце за окном висело в дымке, с утра парило. Было очевидно, что дело к грозе. Думалось, что когда гроза все-таки придет и обрушится на город плотными потоками воды с раскатами грома… думалось, что тогда станет легче. Пахнёт озоновой свежестью, и станет легче. Но грозы нужно было еще дождаться, а пока солнце, похожее на большую плешивую голову, висело в дымке и заставляло тело покрываться липким потом… Петрухин продолжал изучать распечатку.

— …не помнишь, Лень? — услышал он конец какой-то фразы, произнесенной Петрухиным и осознал, что Митька обращается к нему.

— А? — сказал он. — Что?

— Я говорю: что за номер «XXX» — не помнишь? Что-то такое знакомое…

— Заказ железнодорожных билетов, — автоматически сказал Купцов. — А почему ты спросил?

Заказ билетов, — задумчиво повторил Петрухин и вдруг вскинул на Купцова глаза.

Купцов тоже все понял и посмотрел на Петрухина…

Вдали громыхнуло…

…Вдали громыхнуло, Купцов встрепенулся и протянул руку. Петрухин ногтем провел черту под нужной строчкой и отдал бумагу… Все было еще очень хлипко. Все могло оказаться не так, как сыскари себе представили. Кто, как не они, знает, что такое тетка Пруха. Тебе кажется: Вот! Вот оно! Сейчас попрет… так попрет, что только успевай поворачиваться. Вот ты вышел на след злодея, вот ты идешь за ним… догоняешь… догоняешь… Уже совсем догнал, тебе осталось только протянуть руку, схватить его за плечо и сказать классическое: «Гражданин, пройдемте». И ты хватаешь его за плечо, он оборачивается: ай, Непруха! «Чур меня, чур! — кричишь ты в усатую бабью Непрухину харю. — Отвали, Непруха!» — «Э-э, накось выкуси, — отвечает подлая визгливо, — ты сам меня нашел. Теперь уж нам с тобой по пути…»

— А если, — спросил Петруха, — мимо кассы? Если они заказывали билеты для кого-то из своих сотрудников?

— А что гадать? Надо писать запрос…

— Это верно. Чтобы убедиться, не мимо ли кассы, нужно написать запрос в кассы, — сказал Димка и хохотнул, довольный своим остроумием.

— Очень смешно, Дмитрий Борисыч, — сказал Купцов. Смешно, конечно, не было. Но зато появился след — стоящий, горячий. А может — наоборот, холодный и совершенно никчемный.

— Хочешь пари? — спросил Петрухин. — Какое?

— Ставлю доллар против рубля, что билеты заказали в славный город Тверь.

— Плюнь, дурень, через левое плечо — сглазишь, — ответил Купцов быстро. Сейчас, когда появился хороший след, он вмиг забыл про похмелье, насторожился. — Плюнь через плечо, дурень… Лишь бы срослось, я тебе твой доллар со всей душой проспорю.

Небо за окном расколола длинная белая молния. Пришла гроза.

Фирма по заказу и доставке билетов называлась, разумеется, «Экспресс+». Петрухин приехал в офис этого «плюса» с запросом и лейтенантом, которого выделил Ершов. Лейтенант был нужен только ради удостоверения. Полногрудая девица за стойкой запрос приняла, отметила в каком-то журнале и сказала: Завтра после двенадцати.

— Спасибо, — сказал лейтенант, но Петрухин слегка толкнул его в бок локтем. Лейтенант посмотрел на Дмитрия удивленно.

— Нам надо срочно, — сказал, улыбаясь девице, Петрухин.

— Сегодня уже поздно, — ответила она. — Мы через сорок минут закроемся.

Петрухин снова подтолкнул лейтенанта локтем.

— Нам бы побыстрей, — промямлил тот. Его, похоже, больше интересовало декольте девицы.

— Сегодня уже не успеть, — повторила она.

— Позвольте, барышня, — жестко сказал Петрухин. — Мы указали вам не только название фирмы, заказчика и дату, но даже точное время заказа. Вся информация в компьютере… Что — за сорок минут компьютер не сумеет поднять эти данные?

— Э-э, видите ли…

— Нет, не вижу. Дело государственной важности. Оно на контроле в министерстве и Генеральной прокуратуре. О нем доложено президенту. Через тридцать минут я должен получить ответ.

Услышав, что «дело на контроле в министерстве», лейтенант подтянулся. При словах «доложено президенту» он отвел взгляд от декольте.

— Ответ необходим через тридцать минут, — строго сказал лейтенант и посмотрел на часы.

Спустя двадцать семь минут Петрухин держал в руках официальный, с подписью и печатью, ответ «Экспрессам-».

— Держи свой доллар.

В справке, предоставленной «Экспрессом», было написано:

"На ваш запрос № 122/46 от 17.07.00 г. сообщаю:

07.07.00 г. нашей организацией по заказу ЗАО «Манхэттен» были реализованы с доставкой заказчику два железнодорожных билета на поезд №… СПб-Тверь. Вагон №6, места 23 и 24. Дата отправления: 08.07.00 г. Место №23 было заказано на Петрова А. Г., паспорт (серия, номер), место №24 — на Крушинникова А. П., паспорт (серия, номер).

Менеджер отдела реализации Р. Грибачев". Печать.

— Держи свой доллар, — сказал Купцов. — Выиграл.

— Разве это доллар? — спросил Петрухин, принимая три купюры по десять рублей.

Купцов по-ленински засунул большие пальцы в жилетку и сказал ядовито:

— Может, мне в валютник сгонять, Дмитрий Борисыч? Вы подождете?

— Да ладно… ладно. Не надо никуда гонять… а только нервные все стали, как, понимаешь, баба на сносях.

Петрухин вышел из кабинета и удалился, насвистывая.

Ленчик начал психовать… Ну конечно, он начал психовать. Я его понимаю. Расклад-то какой получился? Мы практически вышли на исполнителей. Может статься, что эти Петров и Крушинников не при делах, но это маловероятно… Девять из десяти, что это именно они орудовали на Казанской. И вот теперь мы на них вышли. Кстати, мы сделали это очень элегантно. Аналитически… Мы вышли на них и… И оказались перед новой проблемой. И Леня начал психовать. Для кого-то цена вопроса — рупь с полтинной. Но не для Леньки. Уж я-то знаю.

Я слишком хорошо его знаю… Леньке мешает жить совесть. Вот ведь хреновина какая. Вроде бы и совсем нематериальная штука — ни увидеть, ни пощупать ее нельзя. А все-таки есть. И жить мешает… Если, конечно, человек нормальный.

Я вот, например, мужик простой, без всяких морально-этических прибамбасов. Мент я… но мне ситуация тоже не шибко нравится. Потому' что сейчас требуется что? Сейчас надо ехать в Тверь и брать эту сладкую парочку: здрасьте, господа киллеры-шмиллеры, пожалуйте в Питер. Вас ждет там масса интересных встреч… Вот отсюда и начинаются проблемы. Не в том смысле, что повязать этих орлов большая проблема. Хотя и она имеется, но дело все-таки не в ней… А впрочем… впрочем, и в ней тоже. После того, как мы лоханулись при задержании Саши Т., Ленька сильно переживал. Он вида-то не показывал, но я ж не дурак. Мы с ним после той истории поехали ко мне и напились как последние сволочи. Я видел, с каким остервенением Леня пил. Он ведь вообще-то этого дела не любитель, но тогда оторвался на всю катушку… Потом вышла маразматическая совершенно история с «бомбистом» Клюевым. Она могла бы стать почти анекдотом… но окончилась трупом. Какой уж к черту анекдот? Ленька-то в истории с «бомбистом» и вообще был ни при чем — это я все затеял. А переживал гражданин Купцов. Мы потом, когда схлынули эмоции, потолковали об этом. Сошлись на том, что самодеятельностью нужно поменьше злоупотреблять… Расследование — это расследование, это, как говорится, наше. А вот дальнейшие шаги — задержания, «аресты» — стоит все-таки оставить государству. Или, по крайней мере, подходить к этому делу взвешенно… И вот теперь мы снова встали перед этой проблемой.

Можно, конечно, положить перед нашими заказчиками отчет о проделанной работе с обоснованием выводов и фамилиями тверских ребятишек в последнем абзаце… Но им-то нужен заказчик! Им позарез нужен заказчик. С железными доказательствами. Они ведь и без нас знают, что к убийству Людоеда приложил руку господин Митрофанов… Все это знают. Ну и что? А ничего. Пока не будет показаний Петрова или Крушинникова, что на убой их подряжал Митроха, не будет и разговора. Значит, нужно ехать в Тверь… А Ленчик начал психовать. Вон давеча как на меня вызверился: может, заорал, мне в валютник сгонять? А?

Я— то мог бы его и послать куда подальше… я что -пацан? Я, что ли, виноват, что так получается?… Десять тонн зелени — они и в Африке десять тонн зелени. Чтобы их заработать, надо покрутиться. В ментовке за пять тысяч баксов пять лет пришлось бы пахать… Так что в белых перчатках дело сделать не получится… извините.

Но я с Ленькой спорить не стал. Я просто ушел. Сказал только, что нервный он стал, как баба беременная. И ушел.

Я вышел из офиса. День был отменный, от Невы тянуло прохладой. На часах было уже семь, и делать сегодня что-либо совершенно не хотелось. Я сел в грузовой отсек «фердинанда» и закурил. Грузовым мы называли его по привычке — стараниями Ленчика отсек давно превратился в очень уютный салон с креслами, столиком, кондиционером, автономным отопителем и тонированными стеклами. В случае необходимости в салоне нашего «фердинанда» можно с комфортом сидеть хоть сутки, хоть неделю… Хоть на рыбалку на нем, хоть в командировку… каковая нам скоро и предстоит. В Тверь. За убийцей Людоеда.

Я сидел в салоне, слушал музыку, курил и смотрел, как пикируют на воду чайки. Я думал о предстоящей командировке. Вернее, о том, что делать с Купцовым? С таким настроением, как у него, лучше и вообще не ездить… Я думал-думал и, разумеется, придумал… Может, Ленька мне потом за это выпишет по полной схеме. А может, наоборот — спасибо скажет. В любом случае, решил я, это реальный выход.

Я принял решение и позвонил Брюнету. Брюнет был на месте и, к счастью, свободен.

— Заходи, — сказал он.

И я зашел. Мы потолковали, попили пивка, я изложил ситуацию. В самых, конечно, общих чертах, не вдаваясь в подробности.

— О'кей, — сказал Брюнет. — Сделаю, коли так надо, но вообще-то, Дмитрий Борисыч, не нравится мне, в какие игры вы нынче играете.

Вот чудак! Мне, что ли, они нравятся?

На другой день с утра Брюнет заглянул в кабинет инспекторов СБ. Поздоровался, присел на край стола.

— Ну, орлы, чем заняты?

— Да так, — ответил Петрухин, — груши околачиваем.

— Это дело. Но я вас от этого высокоинтеллектуального занятия оторву. Надо бы в командировочку со мной сгонять.

— Куда это? — спросил Петрухин.

— В Петрозаводск. — А когда?

Завтра надо быть там. — Я, — сказал Петрухин, — не могу… Мне в Тверь нужно ехать… срочно. Тетка у меня в Твери… старая… одинокая… Заболела.

— Ну что ж, — слегка улыбнулся Брюнет, — тетка так тетка. Заболела так заболела… А ты, Леонид Николаич?

— Я, собственно… не знаю. Я с Димой собирался в Тверь.

— Надо ехать, Леня, — серьезно сказал Брюнет. — Я хочу в Петрозаводске филиал открывать. Надо там осмотреться, провести разведку на тему теневых влиятельных персон. Давай-ка сгоняем дня на три-четыре. И поработаем, и развлечемся маленько. В Петрозаводске, Леня, девки — пальчики оближешь!., и уезжать не захочешь.

Купцов посмотрел на Петрухина. Дмитрий пожал плечами и сказал:

— Надо ехать, Леня. А в Твери я сам все улажу. Зеленца вон с собой возьму… Надо ехать, помочь товарищу олигарху.

— Ну… ну, конечно, — сказал Леонид с облегчением. — Ну, разумеется… Вы там, в Твери-то…

— Я знаю, — быстро отозвался Петрухин. — Все будет нормально.

Глава пятая

КОМАНДИРОВКА

— Тверь — город маленький, — сказал Петрухин весело. — Найдем.

«Фердинанд» въехал в город. За рулем сидел Костя Зеленцов, в салоне — Петрухин и «группа захвата» — два парня из спортивного клуба «К-д». Настроение у Дмитрия было не очень, но когда один из спортсменов спросил: «А как вы собираетесь искать своих уродов?» — он ответил весело:

— Тверь — город маленький. Найдем, мужики. Куда они денутся?

Спортсменов он подобрал в клубе рукопашного боя «К-д». Руководил клубом бывший мент — Пашка Таращенко, и Петрухин, не задумываясь, к нему и обратился. Он пришел к Таращенко и сказал прямо: так и так, Паша, нужны два нормальных парня. Один — борец, другой — боксер. Есть возможность сделать хорошее дело и подзаработать. Выручай, Паша.

Таращенко Петрухина знал давно и глупых вопросов задавать не стал. Он сразу привел двух молодых мужчин и представил им Петрухина:

— Вот, — сказал Паша, — знакомьтесь. Дмитрий Борисыч Петрухин. В прошлом — сотрудник уголовного розыска. Отличный опер и порядочный человек… У него есть к вам предложение.

Ребят звали Саша и Витя. Саша — боксер, Витя — борец-дзюдоист. Познакомились, и Петрухин очень коротко изложил суть дела:

— Ситуевина, мужики, такая. Есть два мерзавца, за которыми, как минимум, одно убийство. Живут в Твери. Нужно поехать со мной в Тверь и задержать. Сразу должен предупредить, что определенный элемент риска есть. А также обязан предупредить, что наша операция абсолютно незаконна. Если есть сомнения — лучше отказаться. В качестве гонорара выделено пятьсот баксов каждому. Вот здесь (Петрухин достал из кармана конверт) деньги. Выезжать нужно через два часа. Если есть вопросы — задавайте.

Вопросы были, но задавать их ни Саша, ни Витя не стали. Авторитет Таращенко был весьма высок и его рекомендация — «порядочный человек» — сделали свое дело. Оба сказали: едем.

Около полуночи «фердинанд» с Зеленцовым, спортсменами и Петрухиным выехал из Питера. В дороге Петрухин «просветил» Сашу и Витю, рассказал им о тех, кого предстоит задержать. Он не скрывал деталей, справедливо полагая, что, во-первых, в такого рода делах обязательно должно существовать определенное доверие, а во-вторых, в случае успеха ребята и так многое узнают. Для «поддержания боевого духа» Петрухин рассказал также несколько криминальных историй… слушали его, раскрыв рот. Под утро часа три подремали.

В Тверь въехали утром. По городу ездили поливальные машины, спешили куда-то утренние пешеходы. Витя спросил: как, мол, искать будете своих уродов? И Петрухин ответил весело:

— Тверь — город маленький. Найдем… Куда они денутся?

— Но сначала, — сказал Зеленцов, — позавтракаем.

Они позавтракали в круглосуточном кафе и поехали искать «своих уродов». За руль сел Петрухин. Буквально через минуту он нашел то, что искал: автомобиль ГИБДД.

— О, — сказал Петрухин, — вот и моя горсправка.

Дмитрий проехал мимо «жигуленка» с внушительной системой «мигалок» на крыше, развернулся и рванул обратно, стремительно набирая скорость… Когда, размахивая палкой, наперерез ему бросился инспектор, стрелка на спидометре показывала «90».

— Да вы что, понимаете? — возмущенно сказал сержант. — Это у вас в Питере так ездят, да?

— Ну извини, сержант, — ответил Петрухин. — Извини… только что с трассы. Сам понимаешь…

— Ну ни х… себе: извини! Локатор показывает девяносто один кэмэ… нормально, а? Превышение скорости более чем на тридцать кэмэ час… В зоне действия знака «дети», между прочим. Вы что же это? Прошу вас в наш автомобиль. Будем фиксировать нарушение.

Посмеиваясь про себя, Петрухин прошел вслед за инспектором в милицейскую машину. Внутри сидел второй гаишник — постарше, с лицом крепко пьющего человека. Петрухин сел рядом. Первый гаишник передал второму документы через окно и сказал:

— Девяносто один кэмэ час.

— Гонщик, — одобрительно кивнул второй. Первый отошел, второй заглянул в петрухинские права и сказал:

— Вы, Дмитрий Борисович, нарушили…

— Погоди, старшой, погоди… Тебе это все надо?

— Что? — не понял инспектор.

— Мораль мне читать… бумаги какие-то оформлять. Тебе это надо? — непринужденно и уверенно говорил Петрухин. Он обращался к инспектору на «ты», но это не выглядело хамством.

Напротив — все было совершенно естественно. Оно и не могло быть по-другому, потому что шестнадцать лет своей жизни капитан Петрухин ежедневно общался с такими же сержантами и старшинами. И немолодой пьющий гаишник тоже это почувствовал. Он не перебивал Петрухина, слушал…

— Тебе это надо? — говорил Дмитрий. — Ты же видишь: я не пацан, я трезвый, за рулем больше десяти лет… Улица пустая совершенно. Ну был грех — газанул. Вас не заметил. Вон как вы ловко замаскировались… Давай так — стольник с меня и разошлись краями. Я нормальный мужик, и ты нормальный мужик… Ну что мы будем

кобениться?

В салоне «фердинанда» в это время Зеленцов объяснял Саше и Вите «тактику» Петрухина.

— Эх, молодежь, — говорил Костя. — Митьке… то есть, конечно, Дмитрию Борисычу… нужно законтачить с этими гибэдэдэшниками. А как это сделать? Можно, конечно, просто подойти: здрасьте, я ваша тетя. Но это непрофессионально… А Митька… то есть, конечно, Дмитрий Борисыч — опер. Он контакт грамотно завязывает. Во-первых — естественно: дорога, водитель.

ГИБДД. Нарушение… Повод самый что ни на есть натуральный. Во-вторых, он сумеет расположить гаишников к себе, потому как стимульнет их материально. Взятку еще никто не отменял. А когда один дал — другой взял, то оба повязаны, оба испачканы. Вроде бы пустяк, мелочь. Ну сто рублей даст им Митька…

— То есть, конечно, Дмитрий Борисыч, — вставил Виктор.

Зеленцов хохотнул и сказал:

— Точно — Митька. Ну даст он им сто-двести рублей. Ерунда, мелочь, но уже ясно, что какой-то общий язык есть. Значит, и дальше можно о чем-то договариваться. Понятно?

— А если не возьмут? — спросил Саша.

— Эх, молодежь, молодежь! У тебя, может, и не возьмут. А у меня или у Митьки возьмут… куда они денутся?

— Все опера такие хитрые? — спросил Саша.

— При чем же здесь хитрость? — сказал Зеленцов. — Это, брат, не хитрость, а оперативная смекалка. Так-то, брат… э-эх, молодежь!

Спустя пару минут Дмитрий Петрухин вылез из салона милицейского «жигуленка» и направился к «фердинанду», а его место занял первый инспектор.

— Ну как? — спросил Зеленцов, когда Петрухин сел за руль «фольксвагена».

— Порядок, — ответил Дмитрий, — познакомились.

Он сунул в рот сигарету, щелкнул зажигалкой и добавил:

— А сейчас продолжим знакомство… углубим, как говорил один выдающийся политический мудак.

Петрухин сделал пару затяжек, ткнул сигарету в переполненную пепельницу и выскочил из автобуса.

…Инспектор в «Жигулях» увидел, как Петрухин с озабоченным лицом вывалился из-за руля своего «фолькса» и быстро направился обратно. Инспектор слегка насторожился… Только что он получил взятку, и, хотя нарушитель-взяткодатель произвел на него самое благоприятное впечатление, инспектор слегка насторожился. У него уже были некоторые проблемы с руководством из-за склонности к употреблению алкоголя, а два дня назад зам командира батальона сказал ему: «Смотри, Скворцов! Ты меня уже достал… Я тебе все равно подловлю и вые…у по полной схеме…» А вдруг этот питерский нарушитель и есть подстава майора? Вдруг денежка меченая?