 |
|
Популярные авторы:: Горький Максим :: БСЭ :: Желязны Роджер :: Борхес Хорхе Луис :: Андреев Леонид Николаевич :: Нортон Андрэ :: Азимов Айзек :: Раззаков Федор :: Сименон Жорж :: Толстой Лев Николаевич Популярные книги:: The Boarding House :: Великие неторопливые короли :: Зовите меня Джо :: Дневник писателя :: Жар небес :: Цивилизация каннибалов :: Авторитет :: Зимнее пламя :: Бурый волк :: Впечатления |
Тульский – Токарев (№2) - Тульский – Токарев (Том 2)ModernLib.Net / Триллеры / Константинов Андрей Дмитриевич, Новиков Александр / Тульский – Токарев (Том 2) - Чтение (стр. 11)
– А кто это? Раз ходят, значит надо. Задержанные и свидетели объясняют по нескольку раз одно и тоже, потом начинают путаться. В этом хаосе на самом деле и заложен некий непознанный порядок, невидимый постороннему. – Лаптев! Лаптев!!! Это что за хрень у меня на столе?! – кричал Василий Павлович, отшвыривая от себя документ, присланный из УВД города Махачкалы. – А это их ответ! – махал рукой Лаптев. – Ответ на что?! «На ваш запрос сообщаем, что установлено место проживания матери и трех сестер разрабатываемого в Шалинском районе...» Что это? – А это я им посылал... Просил установить ближайших родственников парня одного. Мысль была про него... Они установили. А так как я не написал, чтобы сообщили... я-то думал, что само собой... так они и не отписали... Ай – горы! По своему мыслят. Я им теперь напишу, чтобы сообщили то, что установили... – Сергей... Сергей! Ты сам-то себя слышишь? Боцман начинал гоготать: – Терпение, мои мальчики, и ихтиозавры станут нашими! В такой атмосферке произойти может что угодно... В коммуналку к Токаревым несколько раз прибегал сотрудник – кому-то звонил из коридора, вроде Василию Павловичу. Первый раз принес какую-то папку. Потом ее же забрал. Потом снова приходил, звонил в РУВД и переспрашивал про какие-то фотографии. Привыкшая к таким делам соседка Дарья Ивановна плюнула и ушла на кухню. А сотрудник совершенно спокойно отпер дверь в комнату Токаревых и провозился там около трех минут. Потом ушел. Все просто... К трем часам ночи, когда все выдохлись окончательно, Василий Павлович дал отбой: – Так, все... По норам! Завтра сходка, как положено. С каждого по свежей мысли... Отец с сыном поплелись домой. Они шли молча, боясь бередить друг друга словами – да и что говорить... Все и так было ясно... Пока поели, пока улеглись... Все-таки не удержались и начали по сотому кругу разбор ошибок... Разговор затянулся, и в результате Токарев-старший ушел на службу, поспав около часа с небольшим. Артем же сумел забыться только после ухода отца – тот, качаясь от усталости, убедил все-таки сына покемарить еще часа два. Артем собирался тоже потом бежать в отдел, но поспать даже два часа у него не получилось – где-то к одиннадцати в коммуналку вернулся отец, да не один, а с начальником РУВД и Усенковым. По их напряженным лицам Токарев-младший понял, что что-то случилось. Но расспрашивать отца он, конечно, не мог. А произошло следующее: после сходки в кабинет Василия Павловича заявился Усенков: – Здравствуй, Василий Павлович. – Виделись... несколько часов назад... Рапорта писать бум? Валерий Михайлович поджал губы: – А что это вы, Токарев, всегда со мной таким тоном разговариваете? – Каким тоном? – непонимающе приподнял плечи начальник розыска. – Самым обыкновенным тоном... Усенков сделал вид, что проглотил, и попросил: – Василий Павлович, а можно дверь закрыть? – Все можно, – удивился Токарев. – Только зачем? – Закройте, окажите любезность. – Оказываю! – раздраженно буркнул Василий Павлович, закрывая дверь своего кабинета. Усенков дождался, пока начальник ОУРа вернется на свое место, и выдал новую «вводную»: – Токарев... Мы можем сейчас вызвать начальника РУВД? Василий Павлович, кроме раздражения, почувствовал какое-то смутное беспокойство – уж больно уверенно выглядел Усенков, явно замысливший какую-нибудь пакость. – Вызвать начальника? Это как? – Ну хорошо... не вызвать... что вы все время придираетесь... попросить его спуститься к нам. Токарев снял трубку местного телефона и сказал спокойно: – Здорово, Сергеич... Слушай, зайди пожалуйста ко мне... Тут Усенков... похоже – того, увольняет меня... Валерий Михайлович дождался, пока начальник ОУРа положит трубку на рычаги и только после этого спросил: – Зачем же вы передергиваете? Василий Павлович усмехнулся, демонстративно глядя в окно: – А я тоже интонации чувствую... Начальник РУВД пришел буквально через пару минут – довольно тягостных, поскольку Усенков и Токарев провели их в напряженном молчании. Когда шеф, в форменной рубашке при погонах, вошел в кабинет, Усенков привстал, а Токарев протянул старому приятелю руку. – Hy-c, я весь во внимании, – с чуть заметной ноткой иронии обратился начальник РУВД к Усенкову. Валерий Михайлович насупился и наклонил голову: – Пожалуйста, не перебивайте меня оба... Полковник милиции, самый старший по званию из присутствовавших в кабинете, дернул бровью: – А это уж как получится. Усенков откашлялся и тихо сказал: – Я сейчас предложу вам кое-что... Вы можете отказаться, потому как никаких процессуальных полномочий у меня пока нет. Пока. А может быть, их у меня и совсем не будет. Но, зная вас и ваш, Василий Павлович, характер... Короче: у меня информация, что в вашей, Токарев, квартире находятся деньги – валюта, похищенная с трупа Ужинского. Спокойно! Я предлагаю сейчас втроем подъехать в квартиру и осмотреть ее. Повторяю – санкций у меня нет. Если там пусто – я, Токарев, извинюсь перед вами в присутствии самого высшего руководства, и мы навсегда закроем вопрос и все остальные будущие вопросы. Спокойно! А если я найду доллары, переписанные во время подготовки к задержанию, – то вы добровольно мне их выдадите с пояснениями. Вы, конечно, можете меня послать... – И пошлем! – гаркнул, не выдержав, начальник РУВД, но Василий Павлович остановил его: – Пошлем. Но проехать – проедем. Одна только поправочка, Усенков, – извинения будут не перед руководством, а перед всем моим личным составом. – Согласен, – спокойно кивнул Валерий Михайлович. – Условие: мы едем сейчас и никому не звоним. – Едем! У Токарева на лице горели красные пятна. Ему казалось, что его отхлестали по щекам. Усенков все рассчитал правильно – или кто-то очень грамотно подсказал ему: на Василия Павловича санкцию не выписали бы ни по какому доносу, у него была репутация. И еще – Яблонская. Только он сам, взятый на банальное «слабо», мог разрешить обыск в своей квартире – чтобы ни у кого даже тени сомнения не было, будто он, Токарев, чего-то боится или скрывает... Разумеется, Артем всех этих разговоров не слышал, но такого лица у отца он не видел давно. Василий Павлович, упрямо наклонив голову, сказал глухо сыну: – Тема, выйди погуляй. Токарев-младший натянул джинсы, футболку и босиком вышел в коридор, демонстративно усевшись на стул и всем своим видом показывая, что никуда не пойдет. Усенков прикрыл дверь в комнату, но лишь наполовину, так, что Артему было отлично видно и слышно все, что там происходит. Василий Павлович повел рукой, приглашая Усенкова к шмону. Начальник РУВД засопел и невнятно выматерился. Валерий Михайлович, однако, не пошевелился. – Василий Павлович, источник указал мне точное место... – Надежный источник-то? – Полагаю, что да. – Ну-с, сделайте одолжение... Куда же показал источник? – Самая большая рамка на стене. – Эта? – Очевидно. – Прошу... Василий Павлович уверенно снял рамку, и из-за нее вдруг выпорхнуло три-четыре купюры с изображением американского президента. Артему подумалось, что он просто еще спит, еще не успел проснуться. Он даже не испугался. Токарев-старший грустно посмотрел на порхающие купюры, потом вытащил из-за задника не-вывалившиеся... и жахнул рамку об пол. Вздохнул и отошел к окну, отдернул занавеску и застыл. Начальник РУВД да и сам Усенков тоже на несколько секунд окаменели. Наконец Валерий Михайлович срывающимся голосом вымолвил: – Добровольно выдать согласны? Василий Павлович обернулся и сказал очень устало, но громко и внятно: – Пошли вы все на хуй! – Э-э?! А я-то тут причем?! – вспыхнул начальник РУВД. – Извини, брат, – тряхнул головой начальник ОУРа и поймал из-за двери остановившийся взгляд сына. – Я извиняюсь, – встрял Усенков. – Так будем составлять документ? – Артем! – позвал, не обращая на него внимания, Василий Павлович. – Да, отец! Артему казалось, что это сказал не он сам, а кто-то другой. – Это не твое? – Отец, да ты что!!! Усенков даже руками замахал: – А вот этого – не надо, Василий Павлович! Токарев-старший на него даже не взглянул и тихо сказал сыну: – Все... иди. – Нет уж, – замотал чугунной головой Артем. – Я никуда не пойду. Дальнейшее происходило как-то очень быстро – или Артему просто запомнились события не целиком, а кусками, словно отрывками какого-то странного фильма: вот отец, катая желваки по скулам, подписывает акт добровольной выдачи, в котором указаны номера купюр. Вот Дарья Ивановна, которую привлекли понятой, говорит ему без злости, с сочувствием: – Палыч, не переживай... В тридцатые больше всех пострадали сотрудники НКВД... Потом поехали в РУВД и там уже дописали все бумаги. С этими бумагами, причем зарегистрированными, Усенков отправился к Яблонской в прокуратуру. Ее, конечно, предупредили, и она среагировала спокойно: – Оставлю пока материалом.. О результатах проверки – сообщу.. Валерия Михайловича это не удовлетворило, он поднял скандал и поехал в городскую прокуратуру – там буквально через час было возбуждено уголовное дело по факту злоупотребления служебным положением. Заместитель прокурора города принял решение: задержать Токарева на трое суток в порядке статьи 122-й. Ему звонили – и уговаривали, и даже кричали. Заместитель прокурора всем задавал один и тот же вопрос: – Он может все это объяснить? – Нет... – На его «нет» – моя 122-я! И зампрокурора швырнул трубку. Поговаривали, что у него когда-то что-то было с Яблонской – вроде, он даже предложение ей делал. Все это было давно – до того, как в ее жизни появился Вася Токарев... Вскоре в РУВД прибыл старший следователь городской прокуратуры по особо важным делам – он еще раз обыскал кабинет Токарева и комнату в коммуналке. Ничего особо важного найдено более не было. Следак был старый, умудренный жизнью. Он корефанил с Баскаковым из горГАИ, тот с Емельяновым из «кадров». А Емельянову Богуславский не так давно вернул машину, на которую того «шваркнули» в Красном Селе при продаже. Поэтому следователь не обратил внимания на всевозможные нарушения в документах, на неучтенные и просроченные материалы и т.д. и т.п. Яблонская суетилась с ним рядом и все забирала к себе по описи, приговаривая: – Тут мы сами разберемся. Сами, сами... Мало не покажется... Артем не отходил от отца. Ни на кого не обращая внимания, он ходил за Василием Павловичем «пришитым хвостиком». Отец и сын почти не разговаривали, но все время норовили дотронуться друг до друга – будто бы невзначай... Оперсостав гудел. Подчиненные Токарева-старшего лучше, чем кто-либо, знали, что начальник розыска не мог «помыть» деньги. Но кто тогда? Теоретически получалось, что мог Харламов. Степа это тоже понимал и бесился, хотя ему и так все говорили, чтобы он дурного не брал в голову. От происходившего всех тошнило... Артем слышал обрывки каких-то разговоров – с фантастическими предположениями и не менее фантастическими планами исправления ситуации... К нему несколько раз подходил Артур и что-то говорил – Артем кивал, но потом не мог вспомнить, о чем шла речь... ...Когда следователь выписал 122-ю, возник вопрос: кто отвезет Токарева-старшего в ИВС на Каляева – так положено... Выяснилось, что никто. Никто из офицеров не захотел пачкаться. Начальник РУВД обратился к сержантскому составу. Все ответили примерно одинаково: – Хоть увольняйте – не повезем! Тогда из главка прибыли два хмурых опера на автомашине. Они молча кивнули Василию Павловичу и постарались не встречаться глазами с районными операми. Артем вцепился в отца и сказал, что поедет с ним. Опера не возражали. Им хотелось как можно быстрее уехать из РУВД. Так уж вышло, что Артем даже не дал отцу по-человечески попрощаться с Яблонской – впрочем, она все поняла. Такая, видимо, ей выпала горькая бабья судьба – все понимать, все терпеть и ждать, бесконечно ждать... ...Всю дорогу до Каляева в машине молчали. Отец и сын сидели на заднем кресле рядом и держались за руки. Когда приехали и начали выгружаться, один из оперов шепнул Артему. – Отойди! Токарев-младший не понял и зыркнул волком. Опер обернулся на Василия Павловича и моргнул, а потом просто попросил: – Да отойди ты... Артем увидел, как второй оперативник дает отцу двухкопеечную монету и, начав что-то понимать, отошел в сторону на несколько метров. Опер же между тем шепнул Василию Павловичу, подталкивая того к телефону-автомату. – Позвони Богуславскому. Токарев-старший позвонил – друг снял трубку после первого же звонка: – Вася, это хлопцы мои – проверенные. У одного – страшнейшее расстройство желудка – на это уже шесть справок имеется... Он сейчас по большой нужде в парадную побежит... Второго какой-то злодей ударит сзади по голове. Не ты. Ты идешь впереди. Ты ударить не мог. Он подтвердит... – Андрюха... Ты... И где я бегать буду? – Там, где тебя не будут искать: у себя в кабинете. Твои ребята не сдадут. А когда мы все выясним «кто-что-почему», тогда и явишься спокойно... – Андрей, не сходи с ума... Спасибо, конечно... Но это все... Только хуже будет всем... Посижу я малеха. Устал я, брат, хоть отосплюсь... Ты за Артемом присмотри и за моей шантрапой... – Сделаю, Вася, не переживай... Я знал, что ты откажешься, потому с ИВС и «Крестами» договорился – там все будет красиво. В «Крестах» тебя опер встретит – Юра Клеменко – он верный человек, сразу даст позвонить... – Ладно, пошел я... – Держись, Вася. Трубку кому-нибудь из ребят отдай... Пока один из оперов о чем-то еще говорил с Богуславским, Артем подскочил к отцу и обнял его: – Папа! Папочка... – Тем, ты что... перестань. Взрослый же мужик. Все нормально будет. Сынок... Ты, главное, держись. – Да... – Сынок... Это – он. Больше некому. Я бы в такое никогда не поверил, но это – он. Усенковский источник... – Да. – Дожмите его. Это и мой шанс, и вообще... он не уймется... Дожмите выродка... – Да. Папа!!! – Все. Я пошел. Пока. Перед тем как исчезнуть во внутренних дворах Каляева, отец еще раз обернулся и вскинул кулак в немодном приветствии «Рот фронта»... Артем побежал к метро. Ему нужно было как можно быстрее увидеть Артура. Тульский 5-6 июня 1990 г. Ленинград В. О. ...Когда Василия Павловича повезли на Каляева, Тульский сидел за своим столом в кабинете и работал с раскачивавшимся перед ним на стуле молодым воришкой по прозвищу Песня. А что делать! Несмотря на все потрясения, уголовный элемент не перестал тревожить честных граждан – а те, в свою очередь, – сотрудников милиции. Да и вообще – чем охать бестолково, лучше попытаться что-то полезное сделать – в таком примерно духе рыкнул Боцман на оперов и всех разогнал по норам работать. Итак, Песня качался на стуле, таращил глаза с поволокой после гульбы и разыгрывал из себя бывалого. Его случайно задержали постовые при продаже телефона на Андреевском рынке. Телефон был модный – с АОНом, с дисплея которого, правда, все цифры исчезали тотчас после снятия трубки. Артур про АОНы слышал, но видел такой аппарат в руках впервые. Он повертел телефон и хмыкнул: – "Какой я был тогда дурак – надел ворованный пиджак"... Так, Песня?! – Командир... – проникновенно обратился к Тульскому воришка, прижимая руки к груди, дабы подчеркнуть свою искренность. – Командиры все в «Крестах», – обрезал его хмуро Артур. – Начальник! – опомнился Песня, но снова не угадал: – Начальники на зоне. Воришка неуверенно ухмыльнулся: – Так и что?.. По фамилии, что ли? – Фамилии в картотеках... Песня развел руками: – Тогда сдаюсь. Тульский наклонился к нему через стол: – Я есть самый главный оперуполномоченный на данный отрезок твоей жизни – фирштейн? – Яволь! – Так откуда, говоришь, аппаратик? У жулика забегали глазки: – Позавчерась... у Верки с 5-й линии... ну, ты знаешь... бухали, так я за добавкой побежал и в кустах нашел. Артур откинулся на спинку стула и лениво спросил: – А че побежал-то... шестеришь? – При чем тут!.. – возмущенно вскинулся Песня, но Тульский ударил ладонью по столу: – А при том! Кто еще был из жуликов? – А я упомню?! – Сейчас по ебалу получишь – для проверки памяти! – Да какая разница?! – А такая!!! Ну-ка, сядь, как положено! Чего жопой вихляешь? Что ты строишь из себя?! Блаткомитет кончился!!! Неувязочка: телефон ушел из магазина сегодня ночью – и с товаром, между прочим – на кругленькую сумму... Сейчас поеду к Верке остальное выгребать! Или не у нее был?! – Да не помню я! Артур выскочил из-за стола и сел на него же напротив задержанного: – Что-что? – Не скажу я! – решительно и хмуро тряхнул головой Песня. Тульский засопел: – Ой-ей-ей... Вы хочете песен – их есть у меня! Руки в гору!!! Артур вытащил наручники, завел руки воришки назад и защелкнул браслеты. – Полегчало? – Знакомые ощущения... – Что навевают? – ДОПР не тюрьма – не горюй, товарищ... Телефон-то не рабочий... За что побрал, начальник, отпусти! – Не рабочий, говоришь, – хмыкнул Тульский. – Нет проблем! Проводим следственный эксперимент? Артур начал возиться, подключая аппарат к телефонному разъему и электрической розетке, и Песня задергался: – Да какая разница – работает-не работает! В этот самый момент аппарат издал странный зуммер. – Во! – обрадовался опер, снимая трубку. – А ты мне мычал... Слушаю, контр-адмирал Тульский, докладывайте кратко! После короткого молчания в трубке раздался вкрадчивый голос: – Как самочувствие, Тульский? – Нормально, – нетерпеливо отозвался Артур. – С кем говорю? – С ужасом своим... Как Токаревы поживают? Не дует ли в камере? Тульский остолбенел, но только на секунду – в следующее мгновение, его словно подбросило: – Ах ты, уебок! Кто ты? Назовись, мразь! Я приду к тебе в гости и все расскажу. Все-все. И отсосать дам!!! Назовись! В трубке зашелестел смешок: – Ты и на радио выступал, обещался ко мне в гости зайти... Да боюсь – не судьба тебе... Я сам к тебе приду. Потом. Когда не лень будет. Ухо тебе надрежу, так – для смеха... Артура всего колотило, у него тряслась рука, которой он сжимал телефонную трубку: – Ты, выблядок! Ты у меня во всем чистосердечно... Слышишь? Я тебя кастрирую, чтобы ты... Невидимка мягко, можно даже сказать, интеллигентно, перебил его: – Ну, пока-то в евнухах ты, вместе с уркой своим милицейским... Кстати – и вора твоего... как его – Варшава, кажется... Огорчат скоро. Ссученный он – такое есть мнение... А до меня ты никогда не доберешься. Ты рыбы больше ешь. Говорят – для мозгов полезно. Многие верят. Гуд бай. Жди меня всегда... Мембрана запиликала короткими гудками, и Тульский, весь в испарине, жахнул трубкой об аппарат, едва не разбив его: – А-а-а-!!! Пидорюга неотъебанный!!!! Дикий взгляд Артура натолкнулся на притихшего Песню: – Чего зыришь?! Глаз выпью!!! Воришка дернулся, будучи жестко схваченным за грудки, но успел просипеть: – Гражданин опер Тульский! Можно совет? – Ну?! – Так ведь – АОН же сработал? – И? – не соображая замотал головой Артур. – Номер телефона... по телефону – в адрес, там ваша драма... А на меня чего ж время тратить, когда тут такая делюга серьезная... – А ты почем знаешь, что серьезная? – Так по лицу вашему... прости господи. Тульский начал немного приходить в себя: – Ну... и как тут этот телефон узнать? Он где-то высвечиваться должен? Как эту ебань определить? От такой явной технической безграмотности Песня даже глаза закатил: – Эта модель не высвечивает... Тут голос говорит... – Какой, в жопу, голос?! Воришка повернулся к оперу спиной и пошевелил скованными руками: – Снимите. Артур начал расстегивать наручники: – Снял! – Поаккуратней бы... – проворчал Песня, растирая запястья. – Что?! – Все-все-все... Жулик осторожно стал нажимать на кнопки, телефон вдруг, к дикому изумлению Тульского, действительно сказал женским голосом: – Вам звонили: два-семь-восемь-два-шесть-два-два... – Сохтер-мохтер-объебохтер – карабас-гур-гулия! – развел руками с довольным видом Песня. – то? – Ну, так я пошел, гражданин опер? – Стоять! – заорал Артур, не запомнивший от неожиданности номер. – Телефон какой, еще раз! Песне пришлось повторить свой фокус дважды. Потому что Тульский, разнервничавшись, не сразу сумел записать эти семь цифр. Записав, он с облегчением вздохнул и хмуро буркнул: – Пошел вон! – Золотые слова! – откликнулся Песня, шустро скакнув к дверям. – Но какие же вы тут все неприветливые, хмурые... – Что?! Но воришка уже выскочил из коридора угрозыска. Артур заметался по кабинету.. Записанные цифры его смутили – на «278» начинались номера телефонов на Литейном, 4, и с установкой абонента могли возникнуть проблемы... Тульский уже хотел было бежать к Боцману, но тут к нему в кабинет ввалился Артем с дикими, горящими глазами. – Артур! – Ну?! – Артур... Отец... Этот Усенковский источник, который точное место в комнате указал, где доллары... Это мог быть только тот, кто их туда положил. А положил их тот, кто взял их из хаты Ужинского. Значит, это Фантом.. И Усенков его видел и разговаривал с ним. Нам надо... – Он мне звонил, – не дал другу договорить Тульский. – Кто? – Невидимка. Только что. Глумился, сволочь. Дал понять, что твой отец – его работа. Впрямую. Он доставить себе удовольствие хотел, паскуда... А у меня тут АОН образовался... Приобрел за счет внебюджетного финансирования... Я знаю телефон, с которого он звонил. – Ну, так надо!.. – вскинулся Артем, но Артур снова перебил его: – Надо! Только, похоже, телефончик-то непростой... Он поэтому так и звонил нагло... На 278 начинается... Врубаешься? Как устанавливать будем? Артем провел рукой по лицу, сел, помолчал немного, потом снял трубку и набрал семь цифр: на том конце отозвался Богуславский. Токарев, облегченно вздохнув, почти закричал:, – Дядя Андрей! Нам срочно... Все по тому же делу – очень нужно телефон узнать – чей... Артур – диктуй!.. Сейчас... Двести семьдесят восемь, двадцать шесть, двадцать два... Да, да! Очень! Спасибо, дядя Андрей... Я у Артура Тульского в кабинете... Ага... Ждем... Да я не раскисаю... Да.. Спасибо. Артем повесил трубку и глухо сказал: – Богуславский постарается узнать. Хотя, если это – «комитет», то... Он постарается... Но что нам это даст?.. Артур не ответил и начал возиться с чайником. Ребята успели выпить по стакану чая и прожевать по куску черствого черного хлеба с маслом, когда телефон снова ожил. Они переглянулись – трубку взял Артур: – Да... Здравствуйте, Андрей Дмитриевич... Да, рядом сидит... Ага, передаю... Он протянул трубку Артему, тот схватил ее как соломинку утопающий: – Да, дядя Андрей!.. из отдела Усенкова?.. Это точно? Понятно... Спасибо. Да. Я потом расскажу. Нет, помощь пока не нужна. Ага. Я перезвоню.. Токарев повесил трубку и угрюмо посмотрел на друга: – Этот телефонный номер числится за инспекцией по личному составу – не на Литейном, а на Каляева, 19. Он установлен в кабинете инспекторов Пахомова и Горденко. Они работают в отделе Усенкова. Все совпадает. Что делать будем? Надо позвать всех... – Погоди! – Тульский удержал ринувшегося к дверям Артема. Токарев остановился, удивленно посмотрел на Артура: – А чего годить-то? Тульский сел, закурил, пытаясь остановить карусель мыслей, вихрем носившихся в голове, и, наконец, медленно сказал: – Все правильно – кончик есть. Это Усенков. У него есть какая-то информация о Невидимке. Он у них был – в инспекции... Значит, нужно эту информацию с Усенкова снять. Попробовать поговорить. Но он вряд ли захочет по-хорошему раскрыть своего источника. А все равно – надо. Любой ценой. Но, если любой... Зачем тогда остальных в это тянуть?.. Ты меня понимаешь? Артем также медленно кивнул: – Понимаю... Артур быстро, в две затяжки добил сигарету: – Надо звонить Усенкову. Причем надо звонить быстро, дело к семи идет, а они там, в инспекции, позже не задерживаются. Токарев почесал затылок: – А ты номер его телефона знаешь? Тульский пожал плечами: – Зачем? Мы знаем номер его инспекторов – сейчас позвоним, все узнаем. Он быстро набрал записанный номер – через некоторое время на другом конце провода откликнулись, и Артур зачастил: – Это инспекция по личному составу? Мне бы Усенкова Валерия Михайловича, по срочному вопросу.. Не по этому телефону, а по какому, не подскажете? Ага, сейчас... записываю... Спасибо. Тульский повесил трубку и тут же вновь поднял ее, набирая семь цифр. Нажав последнюю кнопку, он глубоко вздохнул, как перед нырком: Усенков ответил лишь на шестом звонке, когда ребята решили, что он уже ушел. Артур шумно выдохнул и откашлялся: – Але? Товарищ Усенков? Здравия желаю, товарищ майор. Оперуполномоченный Тульский, старший лейтенант, уголовный розыск Василеостровского РУВД, 16-е отделение, мой телефон 217-43-30... Да... Так точно... Я вот по какому вопросу решился вам позвонить: сегодня был задержан подполковник Токарев... Да... Дело в том, что я имею в отношении него информацию, которая может представлять для вас оперативный интерес. Да... Да... Нет, информация серьезная и конкретная. Я бы хотел встретиться с вами и рассказать... Завтра с утра?.. А сегодня?.. Никак не можете... Понимаю, но... Ясно. Только с утра. Есть. Нет, товарищ майор, я бы очень не хотел подъезжать к вам в инспекцию, поймите меня правильно, я ничего не боюсь, но... Мне еще работать в розыске, а меня могут увидеть, и сразу отношение... Да, да, все же очень быстро просчитывается... Нет, много времени я не займу... А давайте на набережной Робеспьера – и от вас недалеко и... Хорошо, давайте в садике кинотеатра «Ленинград»... Есть. Во сколько? В 10.00. Есть. Всего доброго... Артур повесил трубку и вытер испарину со лба: – Все. Завтра он ждет нас... в смысле – ждет меня в десять в садике кинотеатра «Ленинград». Артем сморщился: – Можем не успеть! Уйдет Фантом! Нету времени! Тульский вздохнул: – А и вариантов других нет... Нам Усенкова по другому раньше не перехватить – сейчас он с Каляева уходит, а домашнего его адреса в ЦАБе наверняка нет... Ничего. Несколько часов погоды не сделают. Пошли к Варшаве – посидим, покумекаем... Может, он чего-нибудь подскажет... Да и пожрать бы, честно говоря, не мешало... ...Варшава их встретил, накормил немудреной снедью, водку, правда, плеснул лишь в свой стакан. А потом вор долго и внимательно слушал, как друзья наперебой рассказывали о событиях двух последних дней. Когда они выдохлись и замолчал и, поведав о предстоящей встрече с Усенковым, Варшава посопел-посопел, затем крякнул и изрек: – Да. Веселье дошло до точки. Вот что я вам скажу: главное для любого человека, для настоящего любого человека в лихую годину – это его, только его личное понимание – прав он или нет. Понимаете? Вот... Вот, опер, допустим, отпускает человека за деньги – тут, конечно, нечего рассуждать... А если случайно встреченную одноклассницу, да которую любил? А если невиновного, но на которого пальцем тычут и, неважно почему, – ошибаются? Он-то знает, что прав, и отсюда – молчать не будет, а будет убежденно доказывать... Правда придает силы, а сила вам не помешает... Вкуриваете, уголовный розыск? – вор рассмеялся невесело: – Вот уж точно, уголовный розыск, я бы сказал: уголовка... Так вы правы? Друзья переглянулись, и Артур спросил, насупившись: – Ты хотел сказать «мы»? Мы – все? И ты? Вор нахмурился: – Вот не люблю я этого! Откусывай за себя! Ты прав? – Прав! – отрезал, не задумываясь Тульский. – Прав! – кивнул и Артем после того, как бровь Варшавы дернулась в его сторону. Вор удовлетворенно кивнул: – Теперь я укреплю вас, как святой батюшка. Идти путем иным, нежели вами выбранным, можно. Только что будет, если вы во все двери постучитесь, и вам даже помогут? То-то. Дверь в лучшем случае откроется «на цепочку». Можно, можно и до прокурора республики дойти. Он примет. Серьезно выслушает. Потом напишет резолюцию: «немедленно разобраться» – и с ней бумага полетит вниз, то есть к Усенкову. Не так я что-то говорю? Помнится, Артур, ты пару месяцев назад изъял у некого Бахшиева двенадцать килограммов маковой соломки... Было дело? Расскажи вкратце... – А причем тут?.. – недовольно завозился на диване Тульский, но Варшава оборвал его: – А при том. Дверь без санкции сломал? Сломал. Незаконный обыск был? Был. Все вверх тормашками перевернул? Еще как! Бахшиев по печени огреб? Было, было... И? Бахшиев в камере. Сидит, родимый. А почему? А потому, что «солома» – его. И это – твоя правда. А по закону – Бахшиев был бы на свободе. А ты – под следствием. Разве Бахшиев не жаловался? Не голосил? В прокуратуру не писал? И что? Чего он добился? А почему? А потому что ты солому ему не подкидывал. Твоя правда взяла! Она – была! И это все поняли! А вот меня как-то раз взяли в Минске опера столичные и орут по-нахаловке: «А видели, как ты руку в карман терпиле засовывал!» И мне срок через покушение вешают... Я им: «Креста на вас нет... Хоть бы потрудились...» Так вот: следователь, невзирая на мою биографию, выпустил меня через трое суток. Потому что по-людски – не правы они были. А вор, не вор – не об том базар! Трудно не выбить дверь, трудно решиться ее выбить... Вы решились? – Да, – сказал Артур и поймал прямой взгляд друга: – Да. Вор улыбнулся – будто солнце из-за тучи выглянуло: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13 |
|||||||||