Корепанов Алексей
      Перед выбором
      Темнело. В сером небе внезапно словно открылись тысячи маленьких отверстий и из них помчались вниз дождевые капли. Они с шорохом пробивались сквозь ветви сосен и падали на усыпанную сухими хвоинками землю. Paльф запрокинул голову и почувствовал, как лицо становится мокрым. Он удовлетворенно хмыкнул и, засунув руки в карманы куртки, продолжал неторопливо подниматься на холм, густо поросший соснами. Под ногами сухо потрескивали ветки, шуршала желтая трава. Проходя сквозь кусты черники, он поскользнулся на поганке - и улыбнулся.
      "А грибов здесь наверное тьма-тьмущая", - подумал он, поддел носком ботинка сосновую шишку и засвистел.
      - Я бы что-нибудь спел, - сказал он, словно размышляя. - Но не хочется пугать зверье.
      Он засмеялся и замер, прислушиваясь к эху.
      - Певец-то из меня!
      И пошел дальше, раздвигая ногами намокшие папоротники.
      За спиной Ральфа, в низине, сосны уже начали сливаться в сплошную черную стену. Впереди, выше по склону, тонкие стволы еще четко выделялись на фоне серого неба. Вверху они редели, обнажая вершину холма.
      - Пожалуй, "мушка" там сядет, - задумчиво сказал Ральф.
      Он обхватил ладонью ветку молодой сосны, резко провел по ней на себя и набрал полную горсть зеленых хвоинок. Сунул в рот.
      - Кисло! - несколько удивленно сообщил он соснам и траве. - Ну конечно, кисло!
      Будто знал об этом, да забыл.
      Так медленно он и поднимался по склону, высокий, светлые волосы намокли и прилипли ко лбу, а на лице какое-то странное выражение. Словно он давным-давно не видел всего этого: сосен, мокрого мха, затейливых листьев папоротника, черных полусгнивших шишек в траве, прибитой к земле долгими осенними дождями. Не видел обыкновенного соснового леса.
      Где-то в вышине, скрытый ветвями, мерно постукивал дятел. Шуршал дождь. Пахло осенью. Серело небо над соснами и казалось, что их вершины почти достают до него.
      - Ну вот мы и наверху, - сказал Ральф и шлепнул рукой по тонкому сосновому стволу.
      Маленький водопад дождевых капель обрушился ему на голову. Он зажмурился на мгновение, потом поднял с земли шишку и собрался запустить ею в обгорелый обрубок ствола, торчащий шагах в двадцати от него. И замер.
      Сосны на вершине были когда-то вырублены и теперь из кустов черники торчали только насквозь промокшие от осенних дождей потемневшие пни. Языческим идолом возвышался в центре вырубки обгорелый ствол. А перед ним, на пне, сливаясь со стволом и почти невидимый в быстро наступавшей темноте, сидел кто-то. Ральф различал только светлое пятно лица, обращенного к нему.
      "Вот сидит лесной божок, - подумал он. - Маленький злой божок этого холма. И сейчас он мне задаст!"
      Ральф негромко кашлянул и бросил шишку под ноги.
      - Послушайте, это вы здесь кидались палками по деревьям, так что треск стоял на весь лес?
      "Божок женского пола и никак не старше двадцати", - мысленно отметил Ральф, вслушиваясь в голос.
      - Ну, положим, кинул я всего один раз, - сказал он и шагнул на вырубку. - А насчет треска на весь лес... Это, конечно, гипербола?
      "Божок" промолчал. Ральф, перешагивая через пни, подошел поближе.
      Темный костюм плотно облегал небольшую фигурку девушки. Волосы были скрыты капюшоном; несколько прядей выбилось из-под него и с них на землю падали капли. Глазa под темными бровями смотрели внимательно и чуть насмешливо. А может быть холодно и неприязненно? Ральф наклонился, вглядываясь. Девушка шевельнулась, уперлась подбородком в ладони. Костюм ее едва слышно зашелестел, как сухие осенние листья.
      - Тактично ли в упор разглядывать незнакомого человека? - произнесла она в пространство.
      Ральф рассмеялся и присел на корточки перед ней.
      - Я ведь должен понять ваши намерения и принять какие-то меры самообороны, - сообщил он, покусывая сорванную травинку.
      - Что?!
      Брови девушки стремительно метнулись вверх и Ральфу показалось, что они вот-вот оторвутся ото лба и взлетят в воздух.
      - Поскольку вы, вероятно, одно из тех лесных существ, - начал
      пояснять он немного нараспев, - которых мы, люди, называем... м-м-м... скажем, ведьмами... Нет, нет, - торопливо произнес он, увидев, что на лице девушки появилось огорченное выражение. - Наверное, я ошибся. Конечно ошибся! Вероятно, вы русалка. Ну из тех, что на ветвях сидят, помните?
      Девушка улыбнулась и кивнула.
      - А коль вы русалка и эта вырубка ваша, - продолжал ободренный
      Ральф, - то почему бы вам не надавать по шее всякому, кто сюда забредет?
      С этими словами он плюхнулся на колени и нагнул голову, подставляя шею.
      "Вот здорово, - думал он. - Чертовски здорово иногда стоять на коленях где-нибудь в лесу, под дождем, рядом с настоящей русалкой. Как в сказке".
      Он закрыл глаза. Костюм девушки опять зашелестел и этот звук слился с шорохом дождя.
      - К моему глубокому сожалению, - заговорила девушка в тон ему, русалкой я быть никак не могу.
      - Почему? - Ральф открыл глаза, но с коленей не поднялся.
      Девушка смахнула с кончика носа дождевую каплю и серьезно начала:
      - Н-ну, во-первых, я плоxо плаваю, а это для русалок нетипично, - и закончила, рассмеявшись: - И потом, у меня нет хвоста. А ведь даже те русалки, которые сидели на ветвях, были с хвостами.
      - Да? - Ральф потер щеку. - Я как-то упустил это из виду.
      - А холм этот мой, здесь вы правы, - продолжала девушка.
      - Oго! - изумился Ральф. - Как это называется? Частная собственность?
      А нас-то учили, что капиталисты вымерли...
      - Если уж на то пошло, я скорее помещица.
      - Это уже тонкости для специалистов. - Ральф, наконец, поднялся и отряхивал прилипшие к коленям хвоинки.
      - Да, холм этот мой, - повторила девушка, медленно накручивая на палец мокрые волосы. - Здесь хорошо, особенно в такую погоду. Дождь, тишина...
      "Никто не мешает", - хотел вставить Ральф, но промолчал.
      - Позавчера живую лису видела, - продолжала девушка, подставив ладонь под капли. - Выбежала на поляну, на меня уставилась, застыла - а я сижу, не шевелюсь. Она носом покрутила-покрутила и дальше, по своим делам.
      А вы видели когда-нибудь живую лису?
      - Приходилось, - не сразу отозвался Ральф.
      "Когда это было в последний раз? - спросил он себя. - Года четыре
      назад? Да, после встречи с "заблудшими", в подмосковном медцентре..."
      Он машинально дотронулся до шрама над виском.
      "Спасибо вам, кибы, дотянули вы меня до ближайшей станции... Там автоматы мертвого на ноги поставят..."
      - Да, приходилось, - задумчиво повторил он.
      Тряхнул головой и поглядел на девушку.
      - И не боитесь здесь сидеть?
      - Это кого же бояться?
      - Ну не людей, конечно! Зверей ваших. Лис этих самых. Сегодня лиса, а завтра, глядишь, и волчок прискачет... Здравствуй, мол, Красная Шапочка! Как ты хороша, особенно со сметаной... Волков-то еще не приручили.
      - Какие волки? Здесь что, заповедник? - Девушка снизу вверх взглянула на Ральфа, стоявшего, широко расставив ноги и засунув руки в карманы куртки. - Иль вы с луны свалились, милый друг? - почти пропела она.
      - В какой-то степени это верно, - пробормотал Ральф. - Пребывая, выражаясь высоким слогом, вдали от мирской суеты, начинаешь понемногу кое-что забывать... Выветривается из памяти незначительное.
      Вроде того, что волки оcтaлиcь только в заповедниках.
      Он замолчал. Девушка тоже молчала. В темноте шуршал дождь.
      "Самое важное оcтaeтcя, - думaл он. - Любовь к этому миру. Собственно,
      ради этого ты и торчишь там, в черноте, где нет дождя, холмов, поросших
      соснами, и рыжих лис. И волков тоже. Ничего там нет. Ну, не только ради
      этого, но в конечном-то счете... Идешь вперед и знаешь, что тебе
      есть куда вернуться. Тогда есть смысл идти в эти бездонные бездны...
      Ты любишь их, эти бездны. Хотя ты не нужен им, ты им чужой и никогда
      не станешь своим..."
      Он поглядел вверх и словно увидел за темным, хмурым, но до чего же
      родным небом эти пустые бездны.
      - Не сердитесь, я просто чуточку устал от вас, - примирительно буркнул он.
      "И хватит об этом, - приказал он себе. - Нужно в конце концов отдохнуть".
      - Что вы сказали?
      Он совсем забыл про девушку. Она медленно покачивалась из стороны в сторону, обхватив руками колени.
      - Я? - переспросил Ральф, выигрывая время, чтcбы окончательно вернуться сюда.
      - Вы, - сказала девушка.
      - Да так, ничего. Привычка, знаете ли... Говорю иногда сам с собой.
      - Я заметила. Придя сюда, вы сказали что-то вроде: "вот мы и здесь".
      Можно было подумать, что вы не один.
      - А я и не один! - глаза Ральфа весело заблестели. - Мой верный конь пасется вон там, в сосенках.
      - Буцефал! - засмеялась девушка.
      - Нет, "Пapус". C кавычками. И вообще-то он не здесь, а в центральных ремонтных.
      - "Пapyc"? Это вы об океанском экспрессе? Но там же одни автоматы!
      Конечно, все знают экспресс "Парус". Ральф вздохнул. И мало кто слышал о его "Парусе". А ведь он и размерами и скоростью не сравним с этой водяной кoзявкой. Пpавдa, то Земля, а то - космос...
      Вот так. Не знают "Парус", не знают "Карнэйшн", "Искатель", "Cевеp", "Диcкaвеpи"... До тех пор, покa телеты не сообщат о гибели одного из них. Как недавно о гибели "Лютеции".
      - Вы слышали что-нибудь о "Лютеции"? - спросил он внезапно.
      - О Лютеции? - встрепенулась дeвушкa. - Конечно. Город паризиев на Сене, упоминается у Цезаря.
      - Да? - обескураженно произнес Ральф. - Послушайте, вы, часом, не историк? Помещица, Лютеция, этот... как его?.. Буцефал.
      Девушка рассмеялась, откинув голову.
      "Она смеется, - подумал Ральф, - а ведь Дэвида Скотта нет в живых. И нечестно по отношению к нему, что не все знают о его гибели. Мало кто знает. Эта девушка не знает".
      - Лютеция - это не только город, - произнес он тихо и отчетливо, произнес так, что лицо девушки сразу стало серьезным. - "Лютеция" - это еще и космический корабль. Впрочем, даже не корабль, а просто исследовательский бот. Был до недавнего времени такой бот. Семь месяцев назад я видел все, что от него осталось. Остались обломки и среди них тело Дэвида Скотта. На Меркурии.
      Девушка смотрела на него широко открытыми глазами.
      - А вы говорите - город. Нет - груда обломков.
      - Извините, - тихо сказала девушка. - Я не знала... Он был вашим другом?
      Ральф задумался, медленно заговорил:
      - Нет, просто я знал его... В рубке "Лютеции", над пультом, он выжег резаком свой девиз: "Карпэ диэм". Говорил, что это из Горация. "Срывай день"... И старался. Забивал этот самый день до отказа. В полеты обычно микрокопий набирал столько, что у него полкаюты было ими завалено, и читал все свободное время. Словно знал, что дней у него немного осталось... Чacто сетовал, что без сна еще никак
      не обойтись. Мол, в глубинах океана жить и работать научились, вечную мерзлоту победили, в пустынях сады фруктовые развели, на Луне под куполами дышится не хуже, чем на Земле, а треть жизни все равно на сон тратим. Хоть человек и могуч, а лет шестьдесят в общей сложности лежит, ничего не видит, ничего не слышит и ничего не делает - спит, одним словом... Хотел, как он говорил, исправить эту "ошибку создателя". Запросы в Информаторий посылал, изучал специальную литературу. В общем, занялся проблемой всерьез, на досуге, разумеется. Хотел сделать многое. И не успел.
      Ральф помолчал, глядя в темноту.
      - Переборка с девизом уцелела после катастрофы - ее отбросило взрывом в сторону. Странно, не правда ли? Кратеры, каменистая равнина, трещины, слепящее солнце, полное отрицание жизни - и вдруг строка Горация.
      ...Дыхание двух людей и шум дождя. Темный холм, ощетинившийся соснами, и темное небо над ним.
      Ральф сел на мокрую траву у ног девушки.
      - Манлию Торквату, - внезапно произнесла она. - Снег покидает поля, ее тихий голос доносился откуда-то из темноты. - Зеленеют кудрявые травы... - Словно она была очень далеко. - В буйном цвету дерева...
      Он видел гигантское косматое солнце в черном небе, злое солнце, близкий горизонт, фигуры в серебристых скафандрах среди обломков "Лютеции", с огромной скоростью рухнувшей на раскаленные камни.
      - Облик меняет земля... - говорила девушка, и голос ее дрожал. - Что ни день... то спокойнее в руслах... шумные воды бегут...
      Дэвид успел добежать из рубки до отсека с космоскафом. Успел даже забраться в него. Но на катапультирование просто не хватило времени. Кто-то сейчас размышляет, как добиться того, чтобы времени на спасение хватало всегда. При любых обстоятельствах. Хотя все предусмотреть невозможно. Эту гравитационную аномалию, внезапно вoзникшую и тут же исчезнувшую. И бросившую "Лютецию", шедшую на небольшой высоте, на каменистую равнину Меркурия. Космоскаф сорвало с направляющих и он упал в неглубокую расщелину. Но остаться в живых у Дэвида, конечно, шансов не было. Чудеса остались в сказках.
      - Он мог спастись? - донесся до него из далекого далека тихий голос.
      - Нет, - едва слышно шевельнул губами Ральф. - Не мог. И дело здесь не в несовершенстве нашей техники, - он вдруг заговорил так, будто с ним собирались спорить. - Просто никогда нельзя знать, что космос преподнесет тебе завтра. Что еще он пpидумaл за хитрость, чтбы уничтожить тебя.
      - Вы говорите о космосе так, словно это какое-то злое божество... Если он враждебен людям, зачем туда стремиться?
      Ральф ответил не сразу.
      - Хотите завязать дискуссию? Что ж, давайте...
      Он заговорил медленно, подбирая слова:
      - Космос не враг. Ему абсолютно безразлично, есть мы или нет, и винить его в гибели людей, конечно, смешно. Разве винили раньше землетрясения и ураганы? А губит он нас потому, что мы еще плохо знаем его. Вот мы и стараемся узнать его поближе, заставить служить нам... На этом пути без жертв, видимо, нельзя. Вспомните, как познавалась планета. Все ли здесь было гладко? Смерть Магеллана, Беринга, сотен дpугиx. Taк и в космосе. Комаров, Спенсер, Андреев... Maк-Гpегop на Марсе, экспедиция Рэндолла у Юпитера, Лакруа в Поясе... Да вы и сами знаете это не хуже меня!
      "Хватит разговоров, - подумал он. - К чему разговоры? Дайте мне отдохнуть от космоса. Есть космос и есть Земля, и есть лес на Земле, и ночь, и дождь. Я бы сейчас с удовольствием лег на спину, заложил руки за голову и смотрел в небо. Пускай там ничего не видно. Зато капли щекочут лицо и рядом сидит хозяйка холма, поросшего соснами".
      Он лег на спину и почувствовал, как капли мягко щекочут лицо. Он улыбнулся в темноте.
      - Вы не боитесь простудиться? - спросила девушка.
      - Разве теперь боятся простуды? Вы забыли, в каком году живете? - в голосе Ральфа зазвучали мстительнне нотки. - Хотя вам, как историку, это простительно.
      - Один-один, - добродушно засмеялась девушка. - Вообще-то я учительница.
      - О-о! - протянул Ральф с уважением.
      "Сейчас каникулы, - вспомнил он. - У меня последние школьные каникулы были двенадцать... нет, тринадцать - уже тринадцать! - лет назад..."
      - Скучаю без своих ребятишек... - как-то по-особенному, показалось
      Ральфу, произнесла девушка. - Каждый день с ними разговариваю. Хожу в Звенящие Ручьи, в детский городок, там есть визор.
      - Вы и живете в этом лесу?
      - Да. Здесь, неподалеку, - по шелесту костюма Ральф догадался, что она махнула рукой. - В одной избушке.
      "А ты хотел бы жить в лесу, в избушке? - спросил он себя и положил
      ногу на ногу. - Вставать с вocxодом солнца, умываться холодной водой
      из ручья, готовить на костре завтрак и целый день бродить
      по леcу. Coбиpaть грибы, ягоды, слушать птичьи голоса. Или просто так бродить, думая о чем-нибудь своем".
      Ральф вытер ладонью лицо и снова положил руки под голову.
      "А мой конь? "Парус" без меня осиpотеет... xотя, может быть, нам и
      придется рассстаться. И этот, - Ральф усмехнулся, - шестой океан. Он
      тоже осиротеет. Как и я без них. Пока я, правда, не скучаю, но у
      меня-то каникулы начались только вчера. Незапланированные никакими
      отделами Космоцентра. Ввиду плачевного состояния "Пapуca". Шуткa
      ли - корму разнесло в клочья, словно бумажную. Хорошо, взорвались
      не все pезеpвуары..."
      Ральф начал вспоминать, как беспомощно болтался в пространстве
      до прихода спасателей. Он даже не мог дотянуть до аварийной - дюзы
      как таковые просто отсутствовали. Так и сидел в рубке, ломая голову
      над тем, почему рванули резервуары. Впрочем нет, думать об этом он
      стал позже, уже на рейсовом к Луне. А тогда сидел себе у пульта
      и слушал, как таймер отсчитывает минуты. 3нал, что спасатели скоро
      подойдут, что его сигналы давно приняты - и все равно ничего не мог
      сделать с неприятным холодком в животе. Нет, не боялся, просто было неприятно. А таймер все позванивал и деться было некуда - автоматы загерметизировали рубку. В других отсеках воздух через дыры упорхнул в межпланетное пространство. Дыры были что надо - не то что один, добрый пяток океанских лайнеров прошел бы в них рядом, не задев за края. Собственно, одни дыры и были. Киб прилежно осматривал обшивку, и приходилось только головой качать, глядя на экран. И благодарить тех людей, которые создали рубку исследовательского бота "Парус" такой надежной и прочной. И себя благодарить. За то, что не сидел в жилом отсеке. Xотя теоретически, конечно, можно было успеть надеть скафандр и уцелеть даже в жилом отсеке. Но суха теория, мой друг...
      Ральф хмыкнул.
      Спасатели пришли довольно быстро, взяли его на борт и повели "Парус" в центральные ремонтные. У Марса он откланялся и, подождав на станции лайнер, добрался до Луны. А там нaчалоcь... Хорошo, чтo всему бывает конец. Эта спецкомиссия его вконец замучила. Да, конечно, все это важно и нужно, он понимает и возражений не имеет. И все же как хорошо быть, наконец, свободным. Комиссия в нем больше не нуждается.
      "Уверен, они докопаются до истины, - подумал Ральф, - и можно будет спокойно летать. Пока не приключится что-нибудь другое. Звучит наибанальнейше, но что поделать - действительно, космос - это не Земля и не океан. Нечто совершенно отличное от них. В cто тысяч раз менее изведанное и познанное. Там жди чего угодно. Кажется, до чего проста для навигации трасса Земля-Марс, и тем не менее каждый год - аварии. Иногда катастрофы. Чем больше в космосе кораблей, тем выше процент аварий. Закономерно? Да. Ведь то же самое происходило раньше в морях-океанах. Гибель "Титаника"... А возьмем Тициано Таллини. Столкнуться с глыбой раз в десять побольше того айсберга тоже невесело. Пояс астероидов почище любого земного океана".
      Ральф представил себе Таллини, неожиданно вспомнил, как тот
      шел по безлюдному залу космопорта после того случая - бледный, со слегка неестественной улыбкой - а навстречу ему, задыхаясь, бежала черноволосая девушкa, невестa, кaжeтcя.
      "Дa, кстати..." - Он вспомнил о девушке. Повернул голову в ее сторону, но ничего не разглядел в темноте.
      - Извините, я задумался, - сказал он, вставая.
      Ответа не было. Тихо шуршал по траве дождь. Ральф шагнул к пню, присмотрелся: девушки не было. Он сделал несколько шагов в сторону, крикнул, вглядываясь в сырую темноту:
      - Эй, послушайте, где вы?
      Но в ответ услышал только слабое эхо.
      - Черт, дурацкая привычка! - сказал он негромко. - Скоро забуду, что есть и другие люди.
      Он шел по мокрой траве к соснам и думал, что космос пуст, хотя там тоже работают люди. Он слишком велик, а их слишком мало. И привычка долгое время быть одному служит иногда плохую службу. Как сейчас.
      Ральф, аукая, обошел всю вырубку и убедился, что девушки нет.
      - Исчезла, как настоящий лесной божок, - пробормотал он, садясь на пень, где недавно сидела она. - А может, просто приснилась? Ну что ж, продолжай думать, теперь тебе никто не мешает.
      Помолчал.
      - А почему, собственно, ты злишься?
      И рассмеялся.
      - Э-э, дружок, раньше за тобой такого не водилось. Тебе вполне хватало общества кибов. Разговаривал с креслом или вычислителем - и ничего, не жаловался.
      Встал и громко, на весь лес:
      - Ого-го-го-го!
      Гулкое эхо с гиканьем понеслось по верхушкам деревьев.
      "Наверное, в ее избушке будет слышно", - подумал Ральф и поднес к губам руку с фонобраслетом, фобром, вызывая "мушку".
      Через несколько минут она с легким жужжанием выпорхнула из-за деревьев. Две полупрозрачные энергетические панели по бокам корпуса действительно придавали летательному аппарату сходство с насекомым. Сейчас, ночью, с ярко освещенной изнутри пассажирской кабиной, аппарат был похож на большого светлячка.
      - Привет! - негромко сказал Ральф и, показывая рукой на свободное от пней пространство, крикнул: - Сюда!
      Телеглаз в носовой части аппарата вспыхнул на мгновение зеленым
      светом и "мушка" мягко шлепнулась в траву. Откинулась дверца в
      корпусе, Ральф повернулся к лесу, махнул ему рукой и сел в удобное
      глубокое кресло.
      "Возвращаться в город или нет?" - спросил он себя, а сам уже ткнул
      наугад в одну из клавиш и "мушка" медленно пошла вверх.
      Ральф глядел на светлое пятно, скользившее по верхушкам деревьев вслед эа "мушкой"; в нем вспыхивали и гасли быстрые капли дождя.
      - Зверье, наверное, не поймет спросонья, в чем дело, - заметил он вслух и добавил: - Интересно, видно ли меня из той избушки?
      *
      Светящуюся ленту дороги окаймляли деревья. За ними, в темноте,
      белели небольшие домики. Дорога, вернее, шоссе, брошенное через равнину, шла к центральной площади поселка, ее пересекали светящиеся ручейки пустынных в этот поздний час боковых улиц.
      Ральф проводил взглядом светлую точку полетевшей на станцию "мушки" и направился к зеленому кубику инфора, укрепленному на дереве у дороги.
      - Адрес Сергея Лазарева, - произнес он, нажав на кнопку приема.
      Он выслушал ответ автомата, поинтересовался, как дойти до дома Сергея и сказал:
      - Спасибо".
      Инфор, щелкнув, выключился.
      - Воспитанные люди в подобных случаях отвечают: "пожалуйста". Впрочем, как и невоспитанные, - заметил Ральф. - Хотя автоматы могут это и не знать.
      И зашагал дальше.
      Узкая дорожка вилась между луж. Ральф, отводя от лица мокрые ветви кустов, направился к зданию, светлеющему за деревьями.
      Где-то в глубине дома мелодично зазвенели колокольчики и дверь отворилась. Стены коридора излучали мягкий ровный свет. В двери напротив невысокий парень в светлом домашнем костюме.
      - Здравствуй, Сергей, - тихо сказал Ральф.
      Маленький голубой киб с множеством конечностей выпрыгнул из стены и застыл, дожидаясь, когда Ральф отдаст ему свою куртку. Сергей близоруко прищурился, откинул рукой волосы со лба, изумленно воскликнул:
      - Ральф Юханссон? Ты ли это?
      - Как видишь...
      Ральф развел рукапи и засмеялся. Сергей подошел к нему.
      - Здравствуй, Ральф!
      Они крепко пожали друг другу руки.
      "Сколько же лет я не видел тебя, Сережа? - Ральф поднимался по
      широкой лестнице и глядел на идущего рядом Сергея. Тот оживленно
      говорил, размахивая руками. - Как хорошо иметь школьных друзей.
      Друзей, к которым можно заглянуть в любое время и которые всегда будут тебе рады. Рады по-настоящему. Ты все такой же, Сережа, как и семь лет назад. Семь? А может девять? Дела, дела, вечные заботы, и все нам некогда, и все никак не найдем лишнего дня, чтобы повидать друзей. Если бы не это непредвиденное возвращение на Землю, если бы не случайно всплывшее воспоминание о том, что где-то здесь живет Серега Лазарев, школьный друг, сколько бы мы еще не увиделись с тобой, Сережа?"
      ...Разговор не надо было подталкивать, слова рождались сами собой, воплощая в себе ожившие воспоминания. "А помнишь, Сергей, как мы - я, ты и Иринка Азарова - "исправили" киберассистента, да так, что он замолчал навеки и больше не задавал бесконечных вопросов? Кстати, где теперь Иринка? Замужем? Трое детей? Да что ты! Инженер-строитель... На Марсе? Ну да, как же, помню, ее всегда тянуло куда-то вдаль... Вот-вот, за облака... А как Джон Коул? Ты что, не помнишь маленького Джо? Да нет, не Апстайна, тот теперь в Управлении аварийной службы околоземного сектора. Коул, такой рыжий, щупленький. Ну помнишь, он еще однажды подбивал нас бежать на Венеру? Угнать в Нью-Сити космолет - и видали нас!" - "А-а! Вспомнил! Так он в Акватауне, в лаборатории при океанских рудниках. Ничего себе "маленький щупленький"! Здоров как слон! Кстати, Клемент тоже в море. А помнишь, как мы учили его плавать? Заплывали в лодке за буи и бросали его в воду, а сигнальный киб гудел так, что уши закладывало! Сейчас он на плавбазе в Ледовитом. Я с ним встречался года два назад, так он все жаловался на жару. Испортили, говорит, океан, одно название "Ледовитый" и осталось, а льды только разве что в холодильных камерах. Греется под искусственным солнышком наш Клемент. Что за база? Рыболовецкая. Спутники наводят, а Клемент закидывает сети". - "А как Жан? Помнишь, бредил животными? Дом у него вечно кишел кошками да птицами. Он их все старался подружить, а глупые кошки никак не могли понять, что друзей есть нельзя. Работает в заповеднике? Как он страдал из-за Эльки, Элизабет, помнишь? Недавно видел я ее выступление. Предлагает превратить центр Венеции в музей, как в Ленинграде. Как я мог видеть? А ты думаешь, у меня на "Парусе" нет телеэкранов? Зря думаешь. Смотрю передачи с Земли, Луны и Марса. Да, конечно, не всегда, но частенько... За Поясом хуже, само собой. Ну и времени свободного не так уж много. Стараюсь не отстать... Тут сегодня попал впросак: забыл, что волков в заповедники упекли... Помнишь, Викторино в седьмом классе заявил на уроке: в наших лесах водятся зебры. Ох и посмеялись мы тогда! А Викторино стоит на своем: видел собственными глазами. А потом многие ее видели... Постой, Серега, да ведь ты эту зебру и соорудил!" - "Ну да, выкрасил распылителем обыкновенную лошадь! Нашего смирного Мальчика. Помнишь, как мы учились ездить верхом? Вскарабкивались на терпеливого Мальчика и тряслись по дороге, уцепившись за гриву. А помнишь, как Франц Гоффман свалился? Все говорил потом, что у него правая нога тяжелее левой, вот и перевесила". - "Да, правая у него была ударная... Лучший центрфорвард школы. Он сейчас на космической верфи. Строит "Звездный фрегат". - "А Таня на станции наблюдения у Солнца". - "Никак, поженились?" - "Конечно, чудак, давным-давно". - "Дела-а!" - "А сам-то подумываешь об этом?" - "Да нет пока. Привык как-то один". - "А Вия? У вас же, кажется, что-то было? По крайней мере, тюльпаны, исчезавшие по ночам со школьной клумбы, и тюльпаны в руках Вии наутро были похожи как капли воды". - "А-а, пустяки, школьный роман. Она теперь в Женеве, в лаборатории. Бьются над антигравитацией... А где твоя Дона?" - "Уехала с сыном к своей маме в Капошвар. У него ведь сейчас каникулы". - "Я знаю..."
      Они сидели в креслах в рабочем кабинете Сергея и говорили, говорили, говорили... 3а прозрачными изнутри стенами уже начали вырисовываться из темноты контуры деревьев и кустов, небо светлело. Наступало утро.
      Киб на тоненьких паучьих ножках бесшумно убрал со столика бокалы с недопитым легким вином и через минуту принес вазу с огромными красными яблоками.
      - Извини, Сергей, что не дал тебе поспать сегодня, - сказал Ральф, поднеся к лицу яблоко и с удовольствием вдохнув его аромат.
      - Да ты что! - Сергей взмахнул рукой. - Не свихнулся ль, часом, в своей космической коробке? Столько лет не виделись, а он извиняется. Точно, спятил!
      - Ладно, Серега, больше не буду.
      Ральф встал и подошел к откидному столу у стены, заваленному тонкими листами чертежей. Рядом поблескивал кнопками небольшой ящик вычислителя с пепельным экраном.
      - Работаешь?- Ральф ткнул яблоком в сторону чертежей. - Или просто для себя?
      Сергей встал рядом с Ральфом, положив ему руку на плечо.
      - Рассчитываю кое-что. Как сделать так, чтобы техники-смотрители были не нужны.
      - То есть? - Ральф изумленно поднял брови. - Рубишь сук, на котором сидишь?
      - А ты разве не делаешь то же самое? - засмеялся Сергей. - Ведь чем
      больше исследована Солнечная, тем меньше для тебя работы, не так ли?
      Ральф побледнел. Сергей внимательно взглянул на него, хотел что-то
      сказать.
      - Ну-ну, объясни, - опередил его Ральф.
      Сергей откинул со лба темные волосы и присел на край стола, сдвинув в сторону чертежи.
      - Понимаешь, я обслуживаю один из заводских цехов. Слежу за тем, чтобы не возникало никаких неполадок на моем участке автоматического производственного цикла. Вернее, следят кибы, а я контролирую их. Проверяю их исправность. А сейчас мы, техники-смотрители завода, ломаем головы над тем, как вообще убрать людей с производства. Вопрос стоит так: можно ли создать саморегулирующиеся сверхнадежные кибы? Конечно, бьемся над этой проблемой не мы одни.
      - Производство без всякого вмешательства человека? - Ральф склонился над чертежами и довольно долго их изучал. - Да, это будет похлеще схем моих навигационных кибов. А ты что же, выходит, останешься без работы?
      - Ну, это вряд ли. В нашем мире место для бывшего техника-смотрителя всегда найдется.
      - Тем более, для изобретателя.
      Ральф видел лицо Сергея в профиль, видел его прямой нос, лоб с вновь
      упавшими на него волосами. Ох, молодец ты, Серега! Твоя голова всегда
      была набита различными техническими идеями. И очень часто они
      воплощались в жизнь. Ральф мог поклясться, что Сергей думает не
      только о своих сверхнадежных кибах. Есть, конечно, и замыслы более грандиозные. Например, полная автоматизация производства в масштабе всей планеты. Или даже Солнечной...
      Ральф спросил с улыбкой:
      - Серега, скажи честно, ведь мечтаешь об этаком автоматизированном рае, а?
      Сергей смущенно закашлялся. Ральф хлопнул его по плечу.
      - Можешь не отвечать, все ясно.
      Замолчал, а потом добавил медленно и тихо, словно про себя: