Кэтрин КОУЛТЕР
      ХОЗЯИН ВОРОНЬЕГО МЫСА
      ТОМ 2
      Глава 14
      Ларен с удивлением посмотрела на брата и ответила ему голосом нежным, словно пушок там, у Меррика внизу живота:
      - Я ведь рассказывала тебе истории про волшебных животных, наверное, и про единорога тоже. Беги, лапонька, поиграй с Эйлой. Смотри, она хочет бросить тебе мячик. Будь умницей, Таби, поиграй с ней, а то она так и не вынет пальчик изо рта.
      Меррик хотел было что-то сказать, но передумал. Таби побежал к подзывавшей его малышке. Эйла, надо отдать ей должное, вполне справлялась с кожаным мячом одной рукой, а палец другой остался у нее во рту.
      Ларен поспешно отодвинулась от Меррика, избегая его вопросов. Олаф Торагассон заметил:
      - Ты и нас втянула в свою историю. Это занятно, никто из скальдов до сих пор такого не делал. Я договорюсь с Мерриком и куплю тебя.
      Ларен вздрогнула, но, прежде чем она успела ответить на эти слова, Олаф уже оставил ее в покое и направился к Меррику, оживленно потирая свои большие загрубевшие руки.
      Летта неодобрительно нахмурилась вслед отцу, а затем, повернувшись к Лареп, произнесла:
      - Дождь уже стих. Мы с Мерриком идем на прогулку к заливу. Наверное, сегодня я позволю ему поцеловать меня. Пора ему узнать, каково целовать невинную девственницу.
      - Теперь ты позволишь ему поупражняться на тебе? Девушка отреагировала мгновенно и влепила Ларен звонкую пощечину. Ларен пошатнулась от сильного удара, и Летта тут же нанесла второй, на этот раз опрокинув свою соперницу навзничь.
      Ларен знала, что должна покорно снести это наказание, знала, что заслужила его своей издевкой, однако справиться с собой не могла. Вскочив на ноги, она неистово набросилась на Летту. Зажав в руках две пряди густых волос Летты, Ларен принялась наматывать их на руку, пока исказившееся от боли лицо девушки не приблизилось вплотную к ее лицу.
      - Послушай меня, ты, ведьма злобная! Больше ты не поднимешь на меня руку, а если попробуешь, я у тебя все зубы повыдергаю, один за другим.
      Резким движением Ларен выпустила волосы Летты и оттолкнула девушку. Та рухнула в объятия подошедшего сзади Меррика, едва разглядев, кто подхватил ее, зарыдала и, обернувшись, уткнулась лицом в грудь Меррика, жалостно всхлипывая.
      Через голову Летты Меррик взглянул на Ларен, он видел отпечаток от ладони Летты на ее лице, видел, как утихает ее ярость и Ларен осознает, что она наделала.
      Олаф Торагассон уже ринулся к ним, словно разъяренный бык, братец Эрик удовлетворенно потирал руки. Одним движением Меррик оторвал Летту от земли и сдал ее на руки одному из ее младших братьев, тому самому, который так отважно и безрассудно подарил Ларен брошь, доставшуюся ему от матери. ("Надо полагать, не только волшебная сказка так прельстила его", - подумал Меррик.) Склонившись над Ларен, Меррик ухватил ее за руку, притянул к себе.
      Обращаясь и к самой Ларен, и к тем, кто столпился вокруг, Меррик произнес:
      - Она - моя рабыня. Я сам накажу ее.
      - И как же ты накажешь ее, брат? - полюбопытствовал Эрик. - Нам всем очень интересно, насколько сурово ты обойдешься с ней.
      - Будь она покрепче, я бы выпорол ее. Но она еще слишком слаба, чтобы вынести это. Следующие три дня она будет готовить для нас всех. Сарла, ты приглядишь, чтобы она не отлынивала, когда меня не будет поблизости?
      Сарла широко ухмыльнулась и потрясла кулаком:
      - А как же, я тресну ее горшком по голове, если ей не захочется готовить.
      - Придержи язык, Сарла! - Эрик побагровел от ярости и шагнул к жене, в свою очередь занося кулак.
      - Она ничего дурного не сказала, брат, - возразил Меррик, преграждая ему путь и по-прежнему увлекая за собой Ларен, - Сарла пошутила, обычная шутка, ничего страшного.
      - Все равно, я не позволю ей дерзить тебе или мне!
      - Если мне что-нибудь покажется обидным в словах Сарлы, я сам скажу ей обо этом. Оставь ее, Эрик!
      - Не лезь в мои дела, брат. - Эрик постоял с минуту, затем резко шагнул вперед, обойдя брата, и отвесил Сарле звонкую пощечину.
      - Вот так, - произнес он, наблюдая, как она выпрямляется, прижимая руку к лицу. - Это научит тебя держать рот на замке.
      Затем он обернулся к Меррику:
      - Вот как надо обращаться с женой. Я не собираюсь терпеть ее штучки, довольно!
      Меррик молча сжимал кулаки, Ларен бросилась было к Сарле, но Эрик мгновенно отшвырнул ее в сторону:
      - Не подходи к ней, рабыня! Или ты тоже хочешь получить свое?!
      На несколько секунд все затихли. По лицу Сарлы беззвучно струились слезы, мужчины и женщины - все замерли на месте, боясь произнести хоть слово, даже дети молчали, глядя на родителей и не зная, как следует себя вести.
      Затем раздался вопль Летты:
      - Она сказала, что вырвет у меня все зубы, все зубы, один за другим! Побей ее, Меррик, ты должен побить ее!
      Меррик подавил смех, поднимавшийся изнутри, сумел он совладать и с гневом, побуждавшим его наброситься на Эрика. Это было бессмысленно, он не мог сражаться с братом в доме, который принадлежал Эрику. Теперь Меррик знал точно, что пора уйти из родительской усадьбы, найти свою землю и самому стать хозяином. Обернувшись к Летте, он произнес:
      - Ты тоже ударила ее. Ларен - скальд, поэтому она пыталась запугать тебя словами. А сейчас успокойся, все уже прошло.
      Обернувшись, Меррик оглядел лица своих людей:
      Деглин явно огорчился, что Ларен не получила заслуженную порку, старый Фиррен занялся резьбой по дереву и не поднимал головы от своей работы, лицо Клива побелело, он сдерживался с трудом. Таби, слава богам, уже отвлекся, дети снова затеяли игру, они спорили и кричали, ничего не замечая вокруг себя. Люди Торагассона растерялись, они глядели по сторонам, избегая встречаться взглядом с Леттой. Меррик понял, что они не слишком любят молодую хозяйку, а рассказы Ларен им понравились. Глаза Меррика обратились к Сарле. Женщина низко опустила голову, она была унижена, сокрушена поступком мужа.
      Меррик почувствовал, что Летта хочет вставить еще словечко, и поспешно заговорил сам:
      - Пока ей еще не время заняться готовкой, я отведу ее в поле, пусть там работает, - он не стал уточнять, что сам собирается работать рядом с Ларен.
      Прекратив на этом спор, Меррик поволок Ларен прочь из дому. Он понимал, что она и сама с радостью пойдет с ним, но полагал, что, если она пойдет неохотно, испуганно, это успокоит почти всех заинтересованных лиц.
      Солнце поднялось высоко над головой, земля еще оставалась сырой, но озерца жидкой грязи уже подсыхали. Внезапно Ларен осела и завопила:
      - Не тащи меня! Куда ты меня тащишь? Меррик, ухмыляясь, обернулся к ней:
      - Неплохо сработано, но больше нет никакой надобности притворяться. Выпустив руку Ларен, он бросил через плечо:
      - Иди за мной, да пошевеливайся!
      Ларен поспешила за ним. Не останавливаясь, Меррик продолжал говорить через плечо:
      - Выдрать у нее все зубы, один за другим! Не мудрено, что она перепугалась!
      - На это я и рассчитывала, - подхватила Ларен, поспешая, чтобы поравняться с ним.
      Меррик только головой покачал, но Ларен уже не сдерживалась:
      - Ненавижу Эрика! Негодяй, жестокий негодяй! Меррик, он ударил ее, ударил по лицу, только чтобы доказать: он тут мужчина, а она - грязь! Мне очень жаль, потому что он ведь твой брат, по я все равно ненавижу его. Грубое животное! Знаю я еще одного такого же!
      - О ком ты?
      Ларен смолкла, повела плечом, но так ничего и не прибавила.
      Не глядя на нее, Меррик тихо произнес:
      - Эрик очень изменился.
      - Я рада, что ты не ударил его, когда он дал Сарле пощечину.
      - Я готов был наброситься на него. Глупо, я не у себя дома, и я должен помнить об этом.
      - Я не хочу оставаться здесь.
      - Я уже думал об этом.
      Ларен выжидала, но Меррик снова умолк, и тогда она почти против воли сказала:
      - Я сожалею, что надрала ее противные космы, но она обидела меня, и я утратила власть над собой.
      - Казалось бы, после двух лет жестоких наказаний ты могла бы уже научиться следить за своим языком да и за руками тоже.
      - Ну да, - протянула Ларен в ответ.
      - А ты так ничего и не поняла. Я прекрасно помню, в каком состоянии была твоя спина, когда Траско взялся поучить тебя уму-разуму.
      - Рано или поздно меня, наверное, убьют как строптивую рабыню.
      - Что же она такого сказала тебе?
      - Она сказала, что идет с тобой на прогулку и там позволит себя поцеловать, чтобы ты отведал поцелуй невинной девушки.
      - Так. А что ты ей ответила? За что она ударила тебя?
      Ларен пожала плечами, отводя взгляд от лица Меррика, предпочитая теперь смотреть на колосящийся ячмень:
      - Да ничего особенного, что-то насчет того, что теперь она позволит тебе испробовать все на себе самой. Тут-то она и взъярилась.
      - Да уж, пустяки! - расхохотался Меррик. - Ты дразнила ее, причем нарочно. Ты поступила дурно, Ларен. - Теперь и Меррик отвел взгляд в сторону, его заинтересовали разлапистые вершины сосен. - А я никогда не слыхал про единорога.
      - Я же сказала, это волшебный зверь, из сказки.
      - А на голове у него рог из чистого золота.
      - Ну да.
      Меррик помолчал с минуту, затем, поглаживая рукой ячменный колос, спросил:
      - Ты рассказала занятную сказку. К тому же это ведь было испытание?
      - Да! - теперь Ларен глядела прямо ему в лицо. - Я знаю, ты не дашь мне выкупить Таби, сколько бы серебра я ни накопила.
      - Наконец-то ты это поняла. Я никогда не отпущу Таби.
      - А когда Летта станет твоей женой? Меррик, подумай: она ведь возненавидит его уже за то, что Таби - мой брат.
      - Пусть это тебя не тревожит. Больше Ларен ничего не пыталась сказать. Когда они добрались до середины ячменного поля, где не было других работников, Меррик поручил ей следить за птицами, которые проносились над головой.
      - Не давай им клевать колосья! - велел он и прекратил разговор.
      Ларен заметила, что неотрывно глядит на Меррика, против собственной воли следит, как он наклоняется и распрямляется, как движется сильное, крепкое тело, как блестит под полуденным солнцем покрывшаяся потом кожа. Ларен хотела его, она чувствовала сосущий голод внутри и понимала, что утолить этот голод способен один лишь Меррик. Надо взять себя в руки, перестать думать о нем!
      Посреди дня Меррик отпустил Ларен поесть. Тучи уже исчезли, дождь, пролившийся утром, давно ушел к северу. Солнце весело пригревало. Ларен подумала о еде и внезапно обнаружила, что впервые за два года появились вещи, которые интересуют ее гораздо больше, чем еда. Быстрыми шагами она начала подниматься по тропинке на вершину утеса, нависавшего над заливом. Она уже несколько дней поглядывала туда, мечтая вскарабкаться наверх и поглядеть на великолепный морской пейзаж, однако понимала, что ее ноги еще слишком слабы для такого путешествия. Теперь се тело окрепло, Ларен шагала легко, поглядывая на солнце. Нельзя отлучаться с поля чересчур надолго.
      И от Меррика ей не хотелось уходить. Она все время представляла себе его лицо, его улыбку, вспоминала, как он, смеясь, раздевался, как он вошел в нее, прижимая ее к себе, доставляя ей великое наслаждение до той самой минуты, как причинил ей боль, но и в этом не его вина, Ларен подвело ее собственное тело, еще не знавшее мужчины.
      Она очень хотела Меррика, хотела его снова, и желание все нарастало. Когда она смотрела на него, то ощущала легкую судорогу, пугавшую и вместе ; тем ободрявшую ее. И все же она не настолько глупа, чтобы вновь позволить себе это удовольствие.
      Тропинка становилась все круче, она была узкой, вся в расщелинах и обломках скал. Ларен дышала с трудом, проклиная свою слабость.
      Она глядела вверх, на недалекую уже вершину, неотрывно смотрела туда, пока наконец не добралась до цели, задыхаясь и чувствуя колотье в боку. И все же она добилась своего.
      Распрямившись, Ларен поглядела вниз. Вид на море оказался прекраснее, чем она могла себе представить. Узкий, глубокий залив многократно изгибался, то вдаваясь в землю, то резко поворачивая назад в море. Повсюду, насколько видел глаз, белая пена играла на темно-синих волнах. Ларен поглядела на поросшие соснами скалы по ту сторону залива, на не тронутую людьми землю, слишком неровную, со множеством обрывов, отвесно стекавшихся к воде, - там никто не пытался обрабатывать землю. Затем Ларен оглянулась на Мальверн, его плоскую, порой чуть холмившуюся почву, засеянную ячменем и хлебом. С высоты деревянная изгородь усадьбы казалась идеальной окружностью, заточенные колья изгороди проткнут грудь любому врагу, который осмелится сунуться в Мальверн. Строения рядом с большим домом тоже казались крепкими, надежными. К небу тонкой голубой струйкой поднимался дым, тут же растворявшийся в воздухе, и Ларен даже померещилось, будто она чует обед, который стряпает Сарла.
      В глубине усадьбы она различала могильные курганы и храм. Она знала, что Меррик не раз уже побывал на могиле родителей, оттуда он возвращался домой притихшим, опустив голову, согнувшись. Она понимала, что он глубоко скорбит, но молчала - что она могла сказать ему? Она не могла поведать ему в утешение о том, как сама она утратила мать и отца, ведь тогда Меррик стал бы допытываться, кто они и как их звали. Ларен уже решилась вскорости рассказать Меррику обо всем. Он верно угадал: придуманная ею история была испытанием для него. Она хотела довериться Меррику, да у нее и не оставалось другого выхода.
      Ларен опустилась на землю недалеко от обрыва и прислонилась к скале. Хотелось бы думать, что с Сарлой все обойдется, а вот у Летты, должно быть, болит кожа у корней волос. Потом ее мысли вновь обратились к Меррику. Интересно, часто ли приходят сюда влюбленные? Должно быть, часто. Глаза у нее смыкались.
      - Я видел, как ты направилась сюда. Подождал, чтобы проверить, не последует ли за тобой мой брат, но он работает в поле. Так что за тобой пришел я.
      Ларен слышала эти слова сквозь сон, словно издали, неприятный, самодовольный голос, но это же всего-навсего голос, он не может причинить ей вред или напугать.
      - Никто не заметил, что ты здесь, и меня тоже не видели. Это место называют Вороньим мысом. В последние годы другие викинги уже не пытались напасть на нас, поэтому мы больше не выставляем здесь дозорных. Теперь это гнездышко для влюбленных, и ты залетела в него, Ларен.
      Нет, это не просто голос. Он прямо-таки блеет от удовольствия, он наконец-то застал желанную женщину врасплох, одну, стоит руку протянуть, чтобы завладеть ею. Сердце Ларен резко забилось.
      - Ты же не спишь, Ларен. Я подумал сперва, ты назначила здесь свидание какому-то мужчине, ведь это место, как я уже сказал, для того и предназначено, но я нашел тебя в одиночестве - очень рад. Ты поссорилась с Мерриком или он не захотел заниматься с тобой любовью посреди дня?
      Ларен открыла глаза. Она с трудом различала лицо Эрика, солнце стояло у него за плечом. Будь это кто другой, она могла бы принять его за божество викингов, он был огромен, красив, охвачен золотым сиянием. Ларен начала медленно приподниматься, задела спиной о скалу и поморщилась, но ничего не сказала, пока не поднялась на ноги, лишь рукой придерживаясь за скалу:
      - Уже поздно, - произнесла она, - мне пора вернуться на поле. Меррик, наверняка, заждался меня.
      - Зачем ты пришла сюда?
      - Я слышала, что отсюда ваша земля кажется особенно красивой. Мне было интересно посмотреть.
      - Говорю тебе, мужчины и женщины приходят сюда, чтобы заниматься любовью.
      - Я только хотела посмотреть на море.
      - А я хочу тебя и не собираюсь откладывать. Наверное, ты догадывалась: я последую за тобой, как только ты избавишься от Меррика. Разве ты не нарочно явилась сюда?
      - Нет! Не обижай меня, Эрик! Дай мне уйти! - Договаривая эти слова, она уже шагнула прочь, но опоздала. В силе Эрик не уступал брату. Его длинные пальцы впились в ее плечи.
      - Ты все еще очень тощая. Я могу обхватить твою руку двумя пальцами. И не пытайся бежать, со мной шутки плохи.
      Теперь Ларен поглядела ему прямо в лицо, ставшее диким, почти что животным, мужскую красоту поглотила похоть. Ларен припомнила, как однажды ночью она сумела избавиться от мужчины, притворившись, будто падает в обморок. Только вряд ли ей удастся провести этим трюком Эрика.
      - Я не лягу с тобой. Я принадлежу Меррику. Неужели ты хочешь поссориться с братом? Разве ты совсем не любишь его, не бережешь его честь?
      Эрик сощурился, он по-прежнему крепко сжимал плечи Ларен, но уже не старался причинить ей боль. Отчетливо выделяя каждое слово, точно он обращался к слабоумной, Эрик произнес:
      - Ты считаешь себя выше Кейлис и Мегот, оттого что ты умеешь сочинять истории, но ты ничем не лучше их. Слушай внимательно, Ларен, теперь я хозяин Мальверна и мне принадлежит все, что ты видишь вокруг. Я долго ждал своего часа, и не слишком-то быстро он пришел. Я мечтал покинуть свой дом, отправиться куда-нибудь в Исландию, но отец заклинал меня не уезжать, потому что я - наследник Мальверна и мой долг приковывает меня к усадьбе. Смерть родителей большое горе и для меня тоже, не только для Меррика, однако со всеми их чертовыми уговорами и посулами я оставался всего только сынком при стариках, я подчинялся им. Теперь все иначе, теперь и Сарла усвоила, что ей придется поступать по-моему. Раньше я не поднимал на нее руки, родители заступались за нее, хотя она бесплодна и не может доставить удовольствие мужчине, теперь она будет слушаться меня без возражений и ходить по струнке.
      - Эрик, но я-то ведь не жена тебе, я - вообще ничто, и от меня нет никакой пользы. Ты сам сказал, я слишком тощая. Ты совершенно прав, Эрик, будь добр, отпусти меня.
      Эрик с усмешкой глянул на нее, схватил ее за плечи, притянул к себе, и она ощутила, что этот мужчина так же крепок, силен и высок, как Меррик. У нее нет ни малейшей возможности справиться с ним - но не может же она допустить, чтобы Эрик изнасиловал ее, она просто не сумеет пережить такое.
      Закинув голову, Ларен отважно глянула ему в глаза:
      - Не надо, ты пожалеешь об этом! - Едва эти слова сорвались с языка, Ларен осознала свою ошибку. Он не позволит женщине угрожать. Глаза Эрика совсем сузились, превратились в две щели, жилы на шее напряглись. Она обозлила Эрика, и сию же минуту ей придется раскаяться в этом. Вот так: он с размаху ударил ее по лицу, точь-в-точь как Сарлу. Ларен подавила вскрик. Она не станет тешить его злобную душу своими стонами.
      - Так, - произнес Эрик, свирепо целуя ее, грубо прижимаясь к ее рту и прикусив нижнюю губу Ларен. Одной рукой Эрик обхватил правую грудь Ларен и грубо сдавил ее - стало очень больно. Другой рукой он пытался разорвать на ней одежду, но плотный материал не поддавался. Отпустив Ларен, он взялся обеими руками за ворот ее платья и рванул вниз.
      Ларен услышала треск разорвавшейся ткани, но в тот же миг она резко вздернула колено, целя вниз живота. Покачнувшись, Эрик выпустил свою добычу, и Ларен, вывернувшись из его рук, сломя голову бросилась бежать по узкой петляющей тропе. Эрик громко вскрикнул у нее за спиной, но Ларен не оглянулась. Она еще различала его тяжелое дыхание, он пытался оправиться от удара, который она нанесла ему, но Ларен боялась, что вот-вот он пустится в погоню, настигнет ее и она опять ощутит его раскаленное дыхание, длинные пальцы вновь сомкнутся на ее плечах, вынуждая обернуться, а затем Эрик изобьет ее, изнасилует и, в конце концов, вероятней всего, просто убьет. Ларен бежала без оглядки, пока не споткнулась и не рухнула на каменистую почву, ударившись головой о скалу. Она успела еще увидеть яркую белую вспышку, и свет угас.
      Ларен очнулась с трудом, не понимая, сколько времени она пролежала без чувств, голова у нее кружилась, глаза отказывались служить. Она тряхнула головой и почувствовала какую-то тяжесть возле левого уха. Боль пульсировала в мозгу, выжигала изнутри глаза. Внезапно Ларен припомнила все. Ухватившись за край скалы, она начала приподниматься, и вот она уже стоит на ногах, покачиваясь, пытаясь обрести равновесие, избавиться от тумана в голове. Ларен чутко прислушалась - ни звука.
      Эрика нигде не видно. Возможно, она утратила сознание лишь на краткий миг, а Эрик все еще корчится там, на вершине скалы, обхватив руками живот?
      Дрожь ужаса сотрясла тело Ларен, мысли мгновенно прояснились. Не раздумывая, она поспешила вниз по тропе и не переводила дыхание, пока не добежала до подножия скалы. Там Ларен ухватилась за ствол молодой сосны, тяжело дыша, сердце стучало, бок саднил, ныла недавно зажившая спина. Зато нога не давала о себе знать - и то хорошо.
      - Где ты была, ради всех богов? - Меррик уже "направлялся к ней. - Я думал, тебя звери разорвали или ты свалилась в залив и утонула! - Он орал на нее, вне себя от ярости, но Ларен прекрасно понимала - все это оттого, что он волнуется за нее.
      Она улыбнулась Меррику - не слишком веселая вышла улыбка, но она старалась, как могла.
      - Со мной все в порядке. Я хотела Поглядеть на море со скалы. Там замечательно, Меррик, там так красиво, залив изгибается много раз, точно змея...
      - Заткнись, черт бы тебя набрал! Кто разорвал твое платье? Отвечай!
      Меррик набросился на Ларен, крепко сжал ее плечи, точь-в-точь как его брат, но тут же и отпустил. Он глядел сверху вниз на Ларен, пытаясь успокоиться. Целый час он с ума сходил от тревоги, измучился, переживая за нее. С трудом Меррик овладел собой Теперь он явственно различал, как тяжело дышит Ларен, как бледно ее лицо, он видел, как часто бьется пульс в ямочке у ее горла, разорванный ворот полностью обнажил ее шею.
      - Кто? - повторил он. - Кто так обошелся с тобой?
      Ларен поморщилась от боли, непроизвольным жестом поднося руку к затылку.
      Еще мягче Меррик попросил:
      - Расскажи мне, что произошло.
      - Я упала, вот и все, упала и потеряла сознание - наверное, на минутку, не больше. Я уже совершенно оправилась, Меррик, - но даже договаривая эти слова, она уже оглянулась через плечо, на узкую тропку.
      - Ты упала и платье на тебе разорвалось? Клянусь богами, ты скажешь мне, кто это сделал!
      Ларен не шелохнулась, но Меррик чувствовал, что она пытается ускользнуть от него. Он догадался наконец, что девушка смертельно напугана.
      Тогда он привлек ее к себе, нежно поглаживая по спине обеими руками, потом вспомнил, какие рубцы оставил на ней кнут Траско, и переместил руки выше, массируя плечи и шею Ларен, стараясь утешить ее:
      - Расскажи мне, что с тобой стряслось.
      - Я хочу вернуться в дом. Меррик, пожалуйста, позволь мне вернуться в дом, скорее!
      Страх рвался наружу из глубины ее души. Меррик нахмурился:
      - Ни ты, ни я не двинемся с этого места, пока я не узнаю, в чем дело.
      Ларен уже трясло, она не могла справиться с собой. Она знала, что Меррик вступит в борьбу с братом, он не успокоится, она была уверена в том.
      - Он еще там. Он только порвал мое платье, но больше ничего, клянусь тебе, Меррик, он ничего не успел. Я ударила его, пнула ногой точно так же, как тебя в Киеве, я слышала, как он кричит и стонет, теперь он, наверное, уже пришел в себя, сейчас спустится и увидит нас обоих, и тогда он уведет меня или тебе придется драться с ним, я не могу допустить этого, вы же родные братья!
      Меррик промолчал, глядя вверх, на крутую каменистую тропу.
      Ларен начала вырываться из его объятий, она вся дрожала от страха, Меррик чувствовал, как озноб пробирает Ларен.
      - Как долго ты лежала без сознания?
      - Я не помню! Не помню! Меррик, отпусти меня, пока он не пришел.
      - Помолчи, послушай, что я тебе скажу. Ты ушла с поля более часа тому назад, поэтому я забеспокоился и начал тебя искать.
      - Час назад? - беспомощно повторила она. - Этого не может быть, Меррик. Ты ошибаешься.
      Внезапно пальцы Меррика крепче сжали ее руки. Она обернулась и увидела, что к ним направляется Олег, а позади маячит старый Фиррен.
      - Ты останешься здесь, Ларен, - распорядился Меррик, - не смей отлучаться с этого места. Тебе ясно?
      - Но почему, почему? Куда ты идешь? - голос Ларен перешел в пронзительный вопль, тело корчилось, словно в сильной судороге. Меррик выругался, схватил ее за руку и повлек за собой.
      - Быстро за мной. Олег, Фиррен, надо проверить, что сталось с Эриком.
      Они нашли хозяина Мальверна на вершине скалы. Кто-то камнем размозжил Эрику затылок, он умер с час тому назад. В руке мертвеца остался обрывок шерстяной материи, Меррик опознал его прежде, чем успела ахнуть Ларен: это был ворот от ее платья.
      Глава 15
      - Рабыня, жалкая рабыня, ты убила его, и теперь ты умрешь. Я постараюсь не улыбнуться, нагла ты испустишь последний вздох, я уйду далеко, где меня никто не заметит, и там буду смеяться, смеяться от радости, что никогда больше не увижу твоего лица. Я ничуть не боюсь твоего призрака - тебя зароют так глубоко, что все твое колдовство умрет вместе с тобой!
      Ларен с трудом различала лицо Летты: в спальне Меррика едва коптила лампа. Ларен давно уснула, провалилась в страшную тьму, а скопавший ее ужас и оцепенение, как вдруг услышала над собой голос Летты, низкий, полный злобного торжества. И все же такое пробуждение лучше, чем пустота, темные тени, высосавшие из нее последние силы.
      - За все заплатишь, шлюха, заплатишь за все. Ты рабыня, Эрик мог пользоваться тобой, когда угодно, а ты убила его, и теперь Меррик убьет тебя, обязан убить, ведь он - его брат.
      - Я не убивала Эрика.
      - Ложь! Больше никого не было на той тропе. Только Эрик и ты, никого, кроме вас двоих. Ты рабыня, всего-навсего рабыня. Никто не поверит твоим словам. Люди уже обсуждают, как им поступить с тобой, и, чтобы ты знала, Меррик молчит. Он и не думает заступаться за тебя.
      - Я не убивала Эрика, - повторила Ларен, вслушиваясь в дрожащий звук собственного голоса и понимая, что ни один человек не поверит ее словам, ни один.
      - Ты долго спала. Сарла, коровища глупая, думала, что так будет лучше, она не хотела, чтобы мужчины убили тебя, когда ты явишься на похороны Эрика, а они бы тебя тут же и прикончили, прямо на месте. Она оставила тебя здесь одну, чтобы ты выспалась, она пытается защитить тебя, но все без толку, скоро ты умрешь и будешь лежать в земле, как Эрик, которого ты убила.
      - Сарла - с ней ничего не случилось? Тут Летта ухмыльнулась:
      - О да, она чувствует себя замечательно. Она потеряла мужа, который порой наказывал ее за дерзости, и она утратила Мальверн, хоть она еще и не понимает этого. Теперь все принадлежит Меррику, одному только Меррику, а вовсе не этой коровище, бесплодной, точно пятидесятилетняя старуха. Остались только ублюдки Эрика, но Эрик не позаботился узаконить их, ведь он был молод и считал себя бессмертным, он даже Кенну не усыновил. Очень жаль, разумеется, но я от этого только выгадаю, я и Меррик, который теперь владеет всей землей, какую видят его глаза. Да, теперь Мальверн достанется Меррику, мы поженимся, и я стану тут полной хозяйкой, а с тобой и с Сарлой будет покончено, уж я позабочусь об этом.
      - Меррик никогда в жизни не выгонит Сарлу из Мальверна.
      - Он постарается угодить мне. Я стану его женой, и он будет делать то, что я захочу.
      - Зачем ты вошла сюда, Летта? В дверном проеме показался Меррик, одной рукой он отодвинул занавес из медвежьей шкуры.
      - Я только проверила, проснулась ли она, мой господин, - ласковым невинным голоском пропела Летта. - Сарла послала меня разбудить Ларен. Странно, что вдова Эрика так печется о рабыне, лишившей ее мужа.
      Летта выпрямилась и медленно направилась к Меррику. Остановившись перед ним, она посмотрела ему в глаза, коснулась рукой его плеча:
      - Я так сочувствую тебе, Меррик. Сперва умерли родители, а теперь рабыня убила твоего брата. Я хорошо понимаю, каково тебе, потому что я только два года назад потеряла старшую сестру, когда мы обе уже были взрослыми, и я страшно переживала.
      - Иди к отцу, Летта.
      Она еще раз улыбнулась жениху, похлопала его по руке и вышла.
      Меррик подошел к деревянной кровати и внимательно осмотрел Ларен:
      - По крайней мере, на этот раз дело обошлось без синяков и ожогов.
      Ларен только головой покачала. Слава богам, он не видел ее грудь, на которой остались яркие пятна от жестоких объятий Эрика.
      - Все кончено, - произнес Меррик, - брат мой навсегда покинул нас. - Он вновь припомнил, как мужчины несли тело Эрика по крутой горной тропе, сам он держал его за плечи и не мог отвести глаз от разбитой головы, потом женщины умыли погибшего и переодели в лучший наряд. Эрика не вносили в дом, потому что все боялись духа, который может вернуться и причинить им зло. А потом Эрика отнесли на кладбище и осторожно, ногами вперед, опустили в глубокую яму, вырытую рядом с курганом его отца. Вместе с Эриком зарыли его меч, топор, нож, которым он пользовался чаще других, любимую одежду и украшения. До сих пор Меррик испытывал скорее потрясение, чем скорбь, боль придет позднее. Он все пытался понять, насколько же Эрик изменился после смерти родителей, успел ли он восстановить против себя большинство своих людей высокомерием и заносчивостью? Может быть, Эрик уже нажил тайного врага, который и разбил ему голову обломком скалы? Вряд ли. На лице Сарлы Меррик читал лишь растерянность, ни грусти, ни облегчения, а впрочем, поскольку одна щека все еще была багровой от пощечины, которую Эрик дал ей на прощание, понять выражение ее лица было трудно.
      Меррик произнес молитвы богам: Одину-Отцу, Тору Рыжебородому, Локи, духу зла, превознося отвагу Эрика в битве и его честь, а потом он воззвал к Сатеру, владыке подземного царства, и поручился, что Эрику не место в его владениях и Сатер не получит своей доли в нем. Он просил богов принять Эрика Харальдссона в небеса, за мостом из радуги, помочь викингу в последнем его походе, даровать ему вечность. Он говорил, а перед глазами у него моталась окровавленная голова брата. Меррик опустил веки, утратив на миг дар речи. Слишком много, слишком много утрат. Родители, старший брат... Должно быть, над ними молитву читал Эрик. Чувствовал ли он тогда, как слезы жгут ему глаза, срывался ли тогда у брата голос, глотал ли он комок в горле, чтобы продолжить молитву, чтобы исполнить все обряды как должно? Внезапно Меррик ощутил прикосновение детской руки и, глянув вниз, увидел опечаленное личико Таби - малыш знал, что с Мерриком случилась беда, только не понимал какая. Меррик нагнулся и подхватил Таби на руки, прижал его к груди. Он целовал теплые щечки малыша, тонкие ручонки обвились вокруг его шеи. Никто не сделал ему замечание, даже Летта и Олаф Торагассон.
      Никто не пытался также заговорить с ним о Ларен, но Меррик догадывался, что все ждут его приговора. Люди толковали о Ларен и о ее вине, но Меррик сделался владыкой Мальверна, и только его решение, его приказ имели здесь силу.
      Теперь Меррик смотрел прямо на Ларен. Его молчание затянулось, но и Ларен до сих пор не промолвила ни слова. Она прикрыла глаза, а ее руки непроизвольно сжимались в кулаки:
      - Я не убивала его, Меррик! Я пнула его в пах и бросилась бежать, я споткнулась, ударилась, потеряла сознание. Поверь мне, я не убивала его!
      - Я могу себе представить, как ты распласталась на спине, а Эрик взобрался на тебя, срывал с тебя платье, пытался раздеть и изнасиловать тебя. Я знаю, ты защищалась изо всех сил. Я думаю, ты схватила камень и ударила его по голове, и я не виню тебя за это, Ларен. Но ты поступила глупо, отправившись в одиночку на скалу, и мой брат погиб, потому что пытался овладеть такой женщиной, как ты.
      - Что ты собираешься делать?
      - Не знаю. Все уверены, что ты виновна.
      - Я не убивала его!
      - Ты рабыня, никаких прав у тебя нет. Ты рабыня, а Эрик был знатным человеком, поэтому тебя ждет медленная и мучительная смерть, а казнить тебя должен я.
      - Что ты собираешься делать?
      - Не знаю. Я не могу допустить, чтобы сестра Таби погибла. Он не простит мне.
      При этих словах Ларен испытала облегчение и скорбь. Сестра Таби - и только?
      - Почему ты не веришь мне, Меррик?
      - Как я могу поверить тебе? Ты так ничего и не рассказала мне с того дня, когда я помог тебе бежать из Киева, ни о своей семье, ни о родине, ты умалчиваешь обо всем, а если мне и удается что-то проведать, то пополам с загадками и тайнами. А теперь ты хочешь, чтобы я положился на твое слово?
      Снаружи донеслись крики. Меррик отрывисто произнес:
      - Оставайся здесь! - и быстро вышел из комнаты. Ларен последовала за ним, придерживая на груди разорванную рубаху.
      Двое из людей Эрика схватили Клива, третий наносил ему удар за ударом. Деглин вопил во всю мочь, призывая их немедленно покончить с рабом.
      Меррик ухватил одного из парней за запястье и, оторвав его от раба, швырнул на землю, затем пнул второго, чтобы тот отошел прочь:
      - Оставь его в покое.
      Оба они поглядели на Меррика, с характером которого они были гораздо меньше знакомы, чем с нравом Эрика. Один из них снова сжал руку Клива, выламывая ее и приговаривая:
      - Он явился сюда вместе с ней, Меррик! Мы выколотим из него правду, она, конечно, все рассказала ему об убийстве, может быть, он даже сам помог о ей.
      Второй мужчина в ту же минуту с размаху погрузил свой кулак в живот раба.
      Меррик не тратил больше слов. Он снова схватил нападавшего и ребром ладони ударил его по горлу:
      - - Отпусти его или умрешь!
      Дружинник Эрика не знал, как ему следует поступить, краем глаза он видел подбегавшего к ним Олега, который, несомненно, встал бы на сторону Меррика. Он крикнул своим товарищам:
      - Скорей! Помогите мне! Мы отомстим! Меррик обеими руками сжал шею кричавшего и медленно начал сдавливать ее. Он неподвижно глядел в лицо своей жертвы, принуждая его опуститься на колени, почти что лечь на землю. Мужчина пытался еще заговорить, но не мог, в глазах у него потемнело, и он рухнул без сознания. Меррик выпрямился:
      - Кто еще хочет приняться за этого человека?
      - Это же раб, - возразил Олаф Торагассон. На этот раз он держался тихо, потому что видел, каков Меррик в гневе. - Всего только раб. Дай людям позабавиться, Меррик. Они лишились своего господина, а этот человек - ничто, к тому же они правы: он вернулся сюда вместе с девушкой и, скорее всего, знает, как все произошло. Выдай его на пытку, Меррик! Наго волнует, будет он жить или умрет?
      - Во всяком случае, самому Кливу это небезразлично. - Меррик обернулся к рабу:
      - Тебе больно?
      - Рука болит, но сломать ее они не успели. Благодарю тебя, господин.
      - Он - раб! - визгливо повторил Деглин.
      - Нет! - сказал Меррик, обводя взглядом всех своих людей, одного за другим. - Теперь он свободен. Слушайте мои слова, вы все! Клив отныне свободный человек, один из моих людей!
      - Ага! - подхватил Олаф Торагассон. - Коли он свободный, пусть платит виру за смерть Эрика, а если у него нет денег, он умрет от твоей руки!
      - Погодите! - вновь врезался в общий шум голос Деглина. - Она убила Эрика, а не этот урод! Тащите ее сюда, убейте ее, она - рабыня!
      Меррик только головой покачал.
      - Тогда пусть он платит виру! - настаивал Деглин. - Он убил твоего брата, и она участвовала в этом. Все знают об этом - все!
      - Вон она, допросите ее, пусть ответит.
      Ларен тихо и неподвижно стояла в тени. Меррик знал, что она получила за свои рассказы серебряные монеты и украшения, но этого не хватит, чтобы уплатить виру, тем более за двоих.
      Громко, отчетливо заговорил Клив, обращаясь к Меррику:
      - Мой господин, Деглин сказал правду. Эрика убил я, а не Ларен. Она ударила его и убежала. Я убил его камнем, убил его в гневе. Я - в ответе за все.
      - Нет! - крикнула Ларен. Подбежав к своему другу, она ухватила его за обе руки, встряхнула, требуя; чтобы он повернулся к ней. - Не смей лгать, Клив! Я не убивала его, но ты тоже не виноват в его смерти! - Она обернулась, глядя на всех мужчин и женщин, собравшихся вокруг нее. На одних лицах она читала ненависть, на других - недоумение. Сарла склонилась над очагом, осторожно помешивая похлебку с кабаньим мясом. Сарла молчала, рука ее, сжимавшая рукоять большого деревянного половника, ровно, неторопливо ходила по кругу.
      - Ты убила его, больше некому! - возразил один из людей Эрика. - Все остальные любили его, он был храбрым, достойным вождем.
      - Верно, верно! Внезапно раздался голос Сарлы:
      - Замолчите, все замолчите! - Она прокладывала себе путь через толпу людей, пока не остановилась перед Мерриком, и тогда она громко произнесла:
      - Я не позволю казнить Ларен или Клива. Эрика убила я, и я сделала это в одиночку. С тех пор как его родители умерли и он сделался здесь полным хозяином, Эрик много раз бил меня, пока я не возненавидела мужа. Он преследовал Ларен и хотел овладеть ею на скале. Все вы видели, как он охотился за ней, хотя она - женщина Меррика, его родного брата. Похоть ослепила его. Ларен сумела вырваться и бросилась прочь. Я видела, как она убегает. И тогда я нанесла ему смертельный удар. Эти двое ни в чем не виноваты.
      Крики, шум, смятение.
      ***
      Меррик поглядел на ее грудь, на желтовато-пурпурные полосы, следы, оставшиеся от глубоко впившихся в ее плоть пальцев Эрика.
      Протянув руку, Меррик осторожно сжал одну грудь в своей ладони. Ларен ощущала исходившие от него тепло и силу, она желала его еще больше, чем прежде, несмотря на вставшее между ними горе и недоверие. Она хотела прижаться к его рукам, опереться на него, упасть в его объятия, она хотела, чтобы Меррик поверил ей и заступился за нее. Ларен мечтала поцеловать его, впитать жар его тела, испытать вновь то невероятное наслаждение, которое он даровал ей однажды, - казалось, это произошло уже так давно. И все же она стояла перед ним неподвижная, застывшая, и он видел только ее оцепенение и думал, что она боится его. Ларен следила глазами за рукой Меррика, за пальцами, бережно прикасавшимися к свежим ссадинам, когда же Меррик поднял голову, он не сумел пригасить яростный огонек, полыхавший в его глазах.
      Меррик вошел в спальню не постучавшись, и Ларен не успела укрыться.
      Меррик сказал:
      - Рубаха разорвана в клочья, ее уже не зашьешь. Утром я попрошу Сарлу дать тебе новую.
      Наконец он убрал ладонь с ее груди и отвернулся от Ларен. Стараясь не смотреть на нее, он спросил:
      - Сильно болит?
      Ларен покачала головой, потом догадалась, что он не заметил ее жеста, и ответила:
      - Нет, не очень.
      - У женщин здесь кожа особенно нежная. Ты говоришь не правду. Мне жаль, что брат так поступил с тобой. Но он умер, а смерть - слишком тяжкое наказание за его проступок.
      - Я не убивала его, Меррик. Сарла и Клив тоже не могли этого сделать, они оба солгали, чтобы спасти меня.
      Меррик рассмеялся негромким, хрипловатым смехом, он все еще смеялся, когда обернулся, чтобы взглянуть на Ларен, и тут улыбка словно примерзла к его губам.
      - Оденься! - приказал он, и Ларен различила в его голосе голод и страсть. В самом ли деле он хотел ее - или так же подействовала бы на него любая обнаженная женщина?
      Ларен поспешно исполнила его приказ, натянула разорванную материю на плечи. Вздернув подбородок, она уставилась прямо в глаза Меррику:
      - В чем дело? Ты боишься, Таби не понравится, как ты глядишь на его сестру? Он огорчится, узнав, что в тебе тоже просыпается порой похоть? Или ты смотришь на меня только оттого, что у тебя нет здесь другой женщины?
      - По правде говоря, я забыл о Таби, - откликнулся он. Меррик подошел к кровати, присел на ее край, согнулся, обхватив руками колени, заинтересовался узором шерстяного ковра на полу. - А ты - ты в самом деле моя, Ларен?
      - По-моему, ты сам так решил, ты принял меня заодно с Таби.
      - Когда я вошел в твое тело, когда я разорвал покров твоей девственности и коснулся матки, я меньше всего думал о Таби.
      - Ты говоришь откровенно, Меррик.
      - А ты - ты звала меня, пока я не причинил тебе боль. Как прекрасна твоя грудь! Я и забыл.
      - У большинства молодых женщин грудь еще красивей, в особенности у Летты.
      - Меня нисколько не интересует ее грудь. Хоть бы она и ее родные поскорее покинули Мальверн! - Тут он запнулся, потом печально усмехнулся, глядя вниз, на свои руки. - Я ведь отныне хозяин Мальверна. Я велю им уехать. Мне не нравится самоуверенность Летты, а ее отец вечно вмешивается не в свое дело. Мне не нужна жена, которая собирается править мной, - Меррик поднялся. - Как все это глупо! Я не думал стать владельцем Мальверна. Я никогда не рассчитывал на это. Если бы у Эрика остался сын, я бы сберег усадьбу для него, пока он не стал бы достаточно взрослым, чтобы управляться самому. Я не могу передать Мальверн Кенне, хотя он паренек смышленый и крепкий. Он - незаконный сын, люди не признают его. Что же мне делать?
      - Меррик, я не убивала его! Он вздохнул:
      - Я тебе верю. Насчет Клива я сомневаюсь. Он всегда старается защитить тебя, если он видел, как Эрик напал на тебя, то вполне мог уложить его на месте, разве нет?
      - Да, конечно, но он этого не делал. Как ты не понимаешь? Если бы Клив ударил его, ему пришлось бы спуститься вниз по той самой тропинке, где я валялась без сознания. Он бы увидел меня и догадался, что во всем обвинят меня.
      Меррик резко приподнял голову и улыбнулся Ларен:
      - Значит, по той же самой причине Сарла тоже не могла убить его?
      Ларен кивнула.
      - Стало быть, дело остается загадочным, а я не люблю загадок. Хватит с меня твоей тайны и тайны Таби, я уже измучился, ломая себе голову, а ты по-прежнему не хочешь положиться на меня, хоть я и прошел испытание - да-да, я знаю, твоя сказка задумывалась как проверка для меня. Но эта история гораздо хуже, потому что Эрик, несмотря на все свои недостатки, несмотря на властность и высокомерие, остается моим братом, и я обязан отомстить за него. Ты согласна со мной, Ларен?
      - О да, Меррик, я знаю, что значит месть. Меррик снова поднялся и направился к ней. Он только глядел на Ларен, не пытаясь коснуться ее:
      - Жизнь не казалась мне сложной, пока я не встретил тебя, - словно против воли, Меррик нежно приподнял подбородок Ларен одной рукой, посмотрел ей в лицо. - Оставайся здесь. Я пришлю тебе одежду с Сарлой.
      - Что ты собираешься делать?
      - Я поговорю с моими людьми. Я напомню им, что они должны повиноваться мне, я докажу им невиновность Клива и Сарлы. Они и так уже сомневаются, думают, что оба солгали, заступаясь за тебя, Ларен. Теперь они будут подозревать только тебя, только тебя и больше никого. Придется мне как-то справиться и с этим, выбора у меня нет, клянусь богами.
      Он ушел, а Ларен осталась стоять, бледная, встревоженная, гадая, как же поступит Меррик, если люди принудят его казнить жалкую рабыню, поднявшую руку на его брата, - и что тогда будет с Таби?
      Юбка Сарлы болталась на Ларен, а пояса, чтобы стянуть ее у талии, не нашлось. Рубаха свисала почти до колен, и даже двух заколок оказалось недостаточно, чтобы привести одежду в порядок.
      Ларен вышла в большую комнату, там собрались одни женщины, не более дюжины, и все они усердно хлопотали: одни развешивали над очагом селедку, только что добытую из моря, другие отстирывали ткань, предназначенную для окраски, третьи сметали мусор в угол, остальные замешивали тесто в огромном чане - обычные повседневные дела, и Ларен тут же захотелось принять в них участие. Подойдя к очагу, она поблагодарила Сарлу за новое платье.
      Сарла оглядела ее с головы до пят и криво усмехнулась:
      - Вид у тебя довольно странный, Ларен. Ты так и не набрала жирку. Садись, поешь каши.
      - Я поем, но потом я примусь за стряпню.
      - Да-да, тебя же наказали за дерзость. - Она запнулась и тихонько добавила:
      - Не думаю, чтобы наказание оставалось в силе после смерти Эрика.
      - Но я сама хочу готовить.
      - А как ты себя чувствуешь?
      - Напрасно ты дала мне снотворное зелье, меня посетили страшные тени, таившиеся во тьме.
      - Я хотела как лучше. Теперь люди уже не винят тебя. Меррик мудро повел свою речь.
      - А ты, Сарла, ты и Клив - разве вы поступили мудро? По-моему, вы просто сглупили.
      - Не могла же я стоять вот так у очага и помешивать дурацкую мясную похлебку, когда все набросились на тебя и Клива!
      - Ты очень храбрая женщина. Сарла мельком взглянула на нее:
      - Нет, я гораздо слабее, чем ты думаешь. Клив - вот кто по-настоящему отважен. - Сарла вновь умолкла, потом приоткрыла рот, словно собираясь что-то добавить, но вместо этого только кивнула.
      - А где Таби?
      - С малышней, на дворе. Клив учит его борцовским приемам. - Сарла вздохнула. - Кого мне жаль, так это Кенну и его мать. Кейлис и Мегот остались ни с чем. По-моему, это несправедливо.
      - Да, ты права.
      - Я только сегодня поняла, что Меррик стал хозяином Мальверна. Нет, я знала, что теперь Мальверн принадлежит ему, но я еще не думала, что это означает на самом деле. Летта мне все растолковала, она-то вне себя от радости. Она намекнула, что я тут не задержусь. Я едва не ударила девчонку.
      - Забудь о ней. Меррик обещал: теперь, когда Мальверн принадлежит ему, он отошлет Торагассонов прочь. Может быть, он объяснится с ним прямо сегодня. Так что скажи Летте, ей придется уехать отсюда куда раньше, чем тебе.
      Сарла заметила, что Летта как раз направляется к ним.
      - Похоже, Меррик не успел еще выгнать их - посмотри, как она ухмыляется.
      Ларен не собиралась затевать очередную ссору, но боялась не совладать с собой, если останется. Сарла шепотом упрекнула ее в трусости, но Ларен торопилась скрыться и ушла бы, если б Летта сама не окликнула ее:
      - Стой, рабыня! Я хочу поговорить с тобой! Ларен со вздохом подчинилась:
      - Чего еще тебе надо, Летта? - Мой отец отправился поговорить с Мерриком. Он торгуется, чтобы сбавить цену: отец не прочь купить тебя, потому что ценит тебя как сказительницу, однако иметь у себя дома убийцу не так уж и приятно. Он опасается, что однажды ты набросишься и на него.
      Ларен молча глядела на Летту.
      Сарла вступилась за нее:
      - Ты говоришь глупости, Летта, и сама прекрасно это знаешь. Придержи язык, ты тут гостья, и больше никто, и пора тебе оставить хозяйские ухватки. Не смей больше обижать Ларен!
      - Как же, обидишь ее! Шкура у нее потолще, чем у кабана.
      - Нет, просто ты задираешься как девчонка и не умеешь задеть по-настоящему, - возразила Ларен, - ты еще глупа. Ничего, со временем научишься - похоже, это и будет главным твоим занятием в жизни.
      Летта раскрыла было рот, но Ларен опередила ее, произнеся негромко, но со значением:
      - .Не забывай о своих замечательных зубах, Летта. Один за другим помнишь?
      Летта побледнела, повернулась и выбежала из дома.
      Сарла расхохоталась:
      - - Да уж, она с каждым днем учится Изводить людей, но пока еще с ней можно справиться. Озабоченно хмурясь, к ним подошел Клив:
      - Я выжидал, пока она уйдет. Меррик созвал собрание - здесь это называется Тинг, и все обсуждают смерть Эрика. Они должны определить виновного. Я пришел предупредить тебя, Ларен. Большинство по-прежнему винит тебя, но, по крайней мере, теперь они спорят об этом.
      Подошла Кейлис и встала возле Клива:
      - Я не думаю, что ты убила его, но Эрик не умер бы, если б ты не пришла в наш дом, и мы с сыном были бы обеспечены.
      Она сказала правду, и Ларен ответила лишь:
      - Мне очень жаль, Кейлис, но я не убивала его, а что касается моего пребывания в доме - это ведь не я решаю, а Меррик.
      - Да, Кейлис права, - подхватила Мегот, - ты явилась сюда, и мы остались ни с чем. Меррик может даже отдать нас своим людям, чтобы те позабавились с нами. Хорошо бы Меррик сделал нас своими наложницами, но он спит только с тобой. Я слышала, как однажды он разговаривал с Эриком, и тот назвал Меррика глупцом, за то что он ищет того же, что было между их отцом и матерью. Он сказал, что, едва лишь Меррик возьмет в жены Летту, он убедится, как недолговечно мужское желание, и тогда он покинет ее и возьмет в свою постель другую женщину.
      "И они говорят все это в присутствии Сарлы!" - мысленно возмутилась Ларен. Наверное, у ее собственного народа тоже так принято, но тогда Ларен была слишком молода и не понимала таких вещей. Лицо Сарлы не изменилось, ни один мускул в нем не дрогнул. Ларен перевела взгляд на Клива и замерла: он неотрывно глядел на Сарлу, и на его изуродованном шрамом лице проступила такая беззащитная нежность, что Ларен едва не заплакала.
      Снаружи доносились громкие крики, шел напряженный гневный спор. Внезапно все стихло, а когда голоса послышались вновь, они звучали уже спокойно и сдержанно. Повелительные слова Меррика перекрыли весь шум, но разобрать этот приказ Ларен и Клив не могли. Опять кто-то задает вопрос, кто-то возражает, не желая уступить.
      - Что там происходит? - воскликнула Сарла, бросаясь к выходу.
      В дверях появился Олег. Он оглядел собравшихся, заметил Ларен и тихо приказал ей:
      - Ты должна выйти к нам, Ларен. Меррик объявил свое решение, и все обязаны подчиниться ему.
      Глава 16
      Меррик следил, как Ларен приближается к нему, по одну ее руку шел Олег, по другую Сарла. Он дождался, пока она не подошла вплотную к нему, и тогда тихо сказал:
      - Следуй за мной.
      Он взял Ларен за руку и повел ее прочь. Она слышала за спиной голоса мужчин, кто-то еще недоумевал, кто-то сердился, но Олег заглушил все возражения:
      - Это хорошо и справедливо. Меррик - хозяин Мальверна. Его желание закон.
      Но чего пожелал хозяин Мальверна?
      Он молча вел Ларен по широкой тропе вниз, к заливу, направляясь к утесу. Дойдя до обрыва, Меррик уселся и потянул Ларен за собой, ноги их свешивались вниз, в пустоту. Внизу легкими голубыми волнами играла вода, и Ларен различала крошечные пузырьки в том месте, где под ровной поверхностью проплывала рыба.
      Высоко над головой припекало солнце, ветерок ласковым теплым дуновением касался лица. Подумать только, неужели все это зимой укутает снег? Туча проскользнула мимо солнца - одно мгновение, и снова светло. Ларен молча ждала решения Меррика.
      - Ты должна выбрать одно из двух, - объявил он наконец.
      Наклонив голову, Ларен искоса поглядела на него, но Меррик так и не обернулся к пей.
      - Ты выйдешь за меня замуж и останешься жить в Мальверне. - Теперь он смотрел прямо ей в глаза. - Ты удивлена? Ты даже вздрогнула. Ладно. Если ты не пожелаешь стать моей женой, у тебя остается еще один выбор. Я помогу тебе вернуться к родным, однако Таби я удержу при себе. Я усыновлю его.
      - Нет!
      - Что именно - нет?
      Ларен вытаращила на него глаза и лишь головой покачала. Меррик даже обрадовался - наконец-то ему удалось сбить ее с толку, только вместо этой растерянности он предпочел бы, чтобы Ларен сразу согласилась стать его женой, чтобы она сказала...
      - Я не могу выйти замуж за тебя.
      - Вот как? Не можешь или не хочешь?
      - Не могу.
      - Ты уже замужем? Вряд ли счастливым супругом успел стать Траско, а? Или тебя сосватали еще ребенком, до того как ты попала в рабство?
      - Нет, нет, дело не в этом.
      - Разумеется, ты никогда не вступала в брак. Когда я взял тебя, ты была девственницей. Ладно, все ясно. Ты стоишь слишком высоко, и я недостоин твоей руки.
      - Да нет же!
      - Хватит с меня тайн и загадок. Ты моя рабыня, Ларен. Неважно, как ты звалась раньше, теперь ты принадлежишь мне, и многие из моих людей вдобавок ко всему винят тебя в убийстве. Я предложил тебе луну с неба - во всяком случае, именно так любая рабыня восприняла бы возможность стать хозяйкой большой усадьбы, подобной Мальверну.
      Ларен вскочила на ноги, глядя на него в упор:
      - Ты не смеешь удерживать Таби!
      - Таби останется со мной. - Меррик неторопливо поднялся, его большие ладони сомкнулись на плечах Ларек. - Ты выйдешь за меня замуж - да или нет?
      Ларен поглядела вниз, на залив, где под тонкой пленкой воды у самой поверхности резвилась стайка рыб, взлетавших на миг в воздух, точно серебряный дротик. Ей казалось - протяни руку и ухватишь рыбку, они ведь так близко. Ларен обернулась к Меррику. Она хотела как можно скорее разогнать морщины на его лбу, поэтому она постаралась говорить спокойно:
      - Я не вправе выйти за тебя замуж, я обещана Аскольду, наследнику Рогнвальда, владыки британских данов.
      Меррик отшатнулся, словно она ударила его. Что она несет - вздор, безумие! Он оглядел Ларен, висевшую на ней юбку, рубаху - не слишком старую, целую, ведь она принадлежала Сарле, но такую простую, затрапезную, не говоря уж о том, как она велика. Хорош наряд для королевы данов! Ярость поднималась изнутри его души, ярость, причины которой он еще не понимал, но признавал ее в себе точно так же, как он давно уже признал существование Ларен. Он верил этой девушке и потому, совладав с душившим его гневом, ласково попросил:
      - Скажи мне наконец правду - всю до конца.
      - Таби и в самом деле принц. Нас обоих похитили прямо из спальни два года тому назад и продали торговцу из Рейнской земли.
      - Кто твой отец?
      - Наш отец умер. Его звали Халлад. Таби станет наследником после своего дяди и его сына.
      - Кто ваш дядя, Ларен? Ларен глубоко вздохнула.
      - Я уже два года не произносила его имени вслух. Наш дядя - Ролло, которого франкский король Карл провозгласил первым герцогом Нормандии. Король отдал ему эти земли, чтобы Ролло защищал Францию от набегов других викингов.
      На этот раз Меррику уже не казалось, будто Ларен с размаху врезала ему, скорее это было похоже на крепкий удар лошадиным копытом.
      - Великий Ролло, - произнес Меррик, обращаясь больше к самому себе, чем к девушке. - Все детство я слушал повести о Ролло, свирепом и отважном. И он в самом деле твой дядя?
      - Да, он - брат моего отца. Он взял себе жену из испанского королевского рода, говорят, они любили друг друга. Она родила мужу шестерых детей, причем троих мальчиков, но выжил только средний сын, Гийом Длинный Меч. Если что-нибудь случится с Гийомом, власть перейдет к Таби. У нашего отца Халлада четверо детей: сын Таби и три дочери. К несчастью, наша мать умерла вскоре после рождения Таби, а сестры, от первой жены, намного старше нас. Они вышли замуж за знатных вельмож и живут в Руане, во дворце моего дяди. Кто-то предал нас, одна из сестер, или обе, или их мужья - точно я не знаю. Когда нас украли, Гийом Длинный Меч отсутствовал, он уехал к франкскому королю в Париж. И потом, я верю Гийому, он так же не способен причинить вред мне или Таби, как поднять руку на своего отца. Он знает, как важен Таби для сохранения рода. Гийом женат уже пять лет, но детей у него пока нет, во всяком случае, не было, когда нас похитили. Быть может, он успел родить сына, и теперь Таби не так нужен ему. Однако пока нам это неизвестно, и мы обязаны вернуть Таби Ролло, возвратить его в Нормандию.
      Меррик долго не отвечал ей, потом промолвил:
      - По крайней мере, они не убили вас на месте.
      - Нет, потому-то я и думаю, что все это затеяла одна из наших сестер, или обе, или же их мужья. Должно быть, совесть меньше мучила их оттого, что нас не прикончили, а только продали в рабство. Наверное, теперь они торжествуют, празднуют победу, Меррик! Правда, они еще не добились своего, разве что Гийом Длинный Меч умер, не оставив сына, а я ничего не слыхала о его смерти. Но если у дяди не будет наследника, герцогство перейдет к кому-то из зятьев.
      - Значит, вот что ты имела в виду, когда говорила о мести.
      - О да, я жила мечтой о мести, сильной и сладостной мечтой, я прямо-таки ощущала ее вкус во рту. Пока я жива, они не достигли бы цели.
      - Вот именно. Два года ты ухитрялась выжить, удержать Таби при себе, сохранить ему жизнь. - Меррик оглянулся на крутую тропу, уходившую к Мальверну, окруженному высоким и крепким частоколом, - отныне его владения. Он видел клубы дыма, поднимавшиеся из отверстия над очагом, колосья, почти созревшие для жатвы, - ячменные, пшеничные, ржаные поля. Вечный круговорот.
      - Жизнь полна неожиданностей. На мой вкус, так и должно быть. Отца и мать унесла чума, брат мой убит, и виновный до сих пор не найден, а теперь выясняется, что мальчик, которого я надеялся вырастить как собственного сына, должен стать наследником знаменитого Ролло. - Меррик умолк, глядя вниз, на свои загорелые ступни. - Пожалуй, это уже чересчур для меня.
      - Я тоже - племянница Ролло, Меррик, и каждое мое слово - истина.
      - ,Да я и не сомневаюсь. Голова у меня идет кругом, Ларен. Я отправился на базар в Киеве, чтобы выбрать подходящую рабыню для моей матери. Вместо этого я приобрел тебя и Таби, и с тех пор моя жизнь полетела вверх тормашками. Вдобавок ко всему, ты, оказывается, племянница Ролло. Я преклоняюсь перед твоей знатностью. Надо рассказать все моим людям, и тогда они поверят, что ты не убивала Эрика. Твоя кровь слишком чиста и благородна, ты не стала бы марать руки кровью человека столь низкого звания.
      - Ты позволишь мне вернуться в Нормандию? Вместе с Таби?
      Меррик застыл. Он глядел на постоянно менявшееся лицо Ларен, а что означало выражение его глаз - этого она не могла понять. Наконец он сказал безо всякого выражения, отводя глаза:
      - Да - если именно этого ты хочешь. Ларен постучала краешком кожаного башмака о выступ мыса. Старая обувь из запасов Сарлы. Меррик следил за Ларен, он увидел даже маленькую дырку в тонкой подметке башмака.
      - Aга - теперь ты уже не хочешь жениться на мне.
      - Этого я не говорю.
      - Так чего же хочешь ты, Меррик?
      Меррик ухватил Ларен за левую руку, прижал ее ладонь к своей груди и накрыл сверху своей ладонью:
      - Я не повезу Таби к твоему дяде Ролло, пока не выясню, кто же предал вас. Опасность еще не миновала. Если вы оба возвратитесь домой, на этот раз вас просто-напросто убьют, это уж точно. Я не собираюсь рисковать.
      - Пусть так, но я все же должна вернуться. Я сама все расследую. Если похищение устроили сестры, дядя Ролло сурово накажет их, а если виновны их мужья, он прикажет их убить. Я буду охранять Таби, и дядя Ролло тоже. Если с моим двоюродным братом что-то произойдет прежде, чем у него появится сын, наследником Нормандии будет Таби. Он должен вернуться, непременно, наш дядя уже стар, а он хочет сам воспитать Таби, научить его всему, как Гийома.
      - Такого я не ожидал. - Меррик по-прежнему говорил очень медленно, крепко сжимал ее руку и глядя куда-то вдаль, на острые морские скалы. - Нет, я понимал, что ты родилась не на постоялом дворе, но все-таки не думал, что ты окажешься принцессой. А твой принц данов, Аскольд, наверное, давно уже смирился с твоей смертью и нашел себе другую жену.
      - Вполне возможно. Ему нужна жена, которая родила бы ему наследника.
      - Каков он с виду?
      - Не знаю. Я никогда не встречалась с ним, слышала только, что сестры говорили про него: ему уже исполнилось тридцать, и первая его жена умерла, оставив пятерых дочерей. Ему требовалась молодая девушка, он рассчитывал, что я сумею родить сына. Дядя Ролло и его отец-король все решили.
      - Мне ты нужна совсем по-другому. Ты знаешь меня. Я спас твою жизнь. Ты подарила мне свою девственность.
      - Да. - ты прав.
      - Принц не возьмет тебя в жены, когда узнает, что ты лишилась невинности.
      Ларен изумленно глянула на него:
      - Да-да, пожалуй, и тут ты прав.
      - Ты ведь успела все обдумать прежде, чем легла со мной. Ты ведь не глупая, Ларен.
      Низко над землей пролетел баклан, тень от широких темных крыльев легла на миг на лицо Ларен и тут же исчезла. Глядя вслед птице, Ларен ответила:
      - Я хотела тебя, и я не заботилась о будущем, оно казалось таким же призрачным, как те дальние облака. Я хотела испытать, на что похоже совокупление мужчины и женщины. Ты красив и обычно бывал добр ко мне. Я просила тебя показать мне, что это такое.
      - Ты говоришь откровенно - и меня это устраивает. Довольно уже уверток. Не надо спорить. Я понимаю, почему ты боялась рассказать мне о себе и о Таби, ты рисковала слишком многим. Я помню твою сказку про Рольфа-викинга и его раба. Ларен, я сдержу свое слово - до конца. Готова ли и ты до конца поверить мне, Ларен?
      - Да, конечно. У меня нет другого выхода, Меррик, но мне все еще страшно.
      - Больше тебе опасаться нечего. - Он умолк, поглядел на ее руку, которая все еще покоилась в его руке, долго безмолвно глядел на нее, потом начал потихоньку гладить обеими ладонями руку Ларен:
      - Ты позволишь мне разузнать, нужна ли еще этому принцу Аскольду жена?
      Ларен привстала на цыпочки и поцеловала Меррика в уголок рта. Тот был так ошарашен, что не двинулся с места, не успел даже ответить на ее поцелуй. Ларен улыбнулась своему суженому:
      - Пусть берет себе разом трех жен, трех плодовитых овечек, которые нарожают ему больше детей, чем он сумеет сосчитать, больше, чем у султана Миклагарда, и все девочек Мне ничего не нужно - только целовать тебя, Меррик!
      - Ты даешь мне слово? Ты выйдешь за меня замуж?
      - Да.
      - А если я захочу удержать Таби при себе, усыновить его?
      Он испытывал Ларен, и он был вправе сделать это, ведь она многократно подвергала его проверке. Теперь они говорили друг с другом откровенно, начистоту.
      - Я обязана восстановить его права. Ролло воспитает его так, чтобы он смог стать правителем Нормандии, если что-то произойдет с Гийомом. Ты знаешь так же хорошо, как и я, что смерть всегда стоит у каждого за спиной. Мы должны позаботиться о будущем Нормандии, о сохранении рода. А что касается меня кому какое дело!
      - Мне есть дело, - отозвался он, целуя ее Потом он подхватил Ларен под мышки и приподнял над землей, так что ноги у нее болтались в воздухе. Он прижал девушку к себе и целовал ее до тех пор, пока она не обезумела от неистового желания и тесно прижалась к нему, выгибаясь всем телом. Он рассмеялся, впивая вкус ее теплых губ:
      - Обещай мне, что ты только нарастишь побольше мяса на свои кости, но не разжиреешь!
      Ларен расхохоталась в ответ, осыпая поцелуями рот Меррика, и его глаза, и даже нос; ее руки сомкнулись у него на затылке, пальцы пытались расправить густые брови:
      - Обещаю, обещаю, - твердила она между поцелуями, - а ты поклянешься, что твое брюхо не начнет выпирать, когда тебя будет кормить такой замечательный повар, как я?
      - Готов поклясться. И не тревожься больше о Таби, с ним все будет хорошо, я уже дал тебе слово.
      Ларен верила ему, он был похож на ее дядю - сильный и умный, падежный и честный, она могла положиться на него во всем. Ларен подумала о своем отце Халладе, который, казалось, был слеплен из того же теста, однако он убил ее мать и бежал. Ларен поспешила оттолкнуть от себя это воспоминание, как она делала всегда.
      - И не бойся, мои люди охотно примут тебя. Мы скоро выясним, кто убил моего брата, и все уладится.
      И в этом Ларен тоже полностью полагалась на него.
      - Племянница Ролло! - повторил он, вновь изумленно тряся головой.
      - Да - но я твоя рабыня.
      - Полагаю, с ролью племянницы ты справлялась лучше.
      - А теперь я стану женой, - прошептала Ларен, - все так странно, но, кажется, мне это очень понравится, раз моим мужем будешь ты, Меррик.
      - Благодаря мне из тебя выйдет отличная жена, несмотря на знатное происхождение. Должно быть, ты много капризничала в ту пору, когда была племянницей герцога, а, Ларе;? Противная, испорченная девчонка! Надо полагать, в те времена ты могла бы многому научить даже Летту.
      Ларен шлепнула его по руке и тут же принялась гладить, целовать ушибленное место. Меррик широко ухмыльнулся.
      - Нет-нет, я почти все время проводила с Таби, я относилась к нему не как к брату, скорее как к сыну.
      Ларен не терпелось поцеловать Меррика прямо сейчас, у очага, в большой комнате, где собрались все люди Мальверна, и все следили за ней, все уставились на нее, племянницу могущественного герцога Нормандии. Они хотя бы поверили ей?
      - Ты по-прежнему будешь моим скальдом?
      - О да, меня прямо-таки распирает от новых историй, и все они посвящены тебе, мой господин, твоему крепкому телу, твоим прекрасным глазам.
      - Ты же говорила, что все викинги скроены на один лад и тебе противны наши одинаковые голубые глаза и светлые волосы.
      - Я ошиблась. Ни у кого нет таких глаз, как у тебя, их синева нежнее, чем пух малиновки, и ярче, чем небо в жаркий полдень, и...
      Тут Меррик зажал ей рот:
      - Будет тебе молоть чепуху, сказительница! Он почувствовал, как губы Ларен коснулись его ладони, и поспешил принять руку, неотрывно глядя на нее, пытаясь разгадать, что у нее на уме. Наконец он проник в ее мысли и поспешно сказал:
      - Не надо так смотреть на меня Лучше расскажи про своего отца.
      - Я хочу рассказать о твоем благородном сердце - Только попробуй, и я прибью тебя. Ларен расхохоталась и покачала головой, приговаривая:
      - Не так-то легко обсуждать с тобой всякие серьезные вещи, зная, что Летта еще вовсе не собирается покидать Мальверн, наверное, она точит нож, чтобы выпустить мне кишки. Ее отец по-прежнему считает, что сможет купить меня, и я буду рассказывать ему сказки. Он не поверил, будто я племянница Ролло. Что он ответил тебе, когда ты поведал ему о моем роде?
      - Он принялся хохотать и трясти животом, а потом вытер слезы и намекнул, что мне, хозяину Мальверна, нет никакой необходимости сочинять сказки, чтобы заработать себе на жизнь.
      - Он все еще сомневается?
      - Вряд ли. Мы же собираемся пожениться через два дня.
      - Когда же они наконец уберутся отсюда?
      - Завтра. А теперь расскажи про отца. Ларен запустила деревянную ложку в бочонок с медом и, наполнив чашу хмельным напитком, протянула ее Меррику. Он осушил ее:
      - Хочешь меня напоить?
      - Нет, только оттянуть начало рассказа. Видишь ли, мне нелегко говорить об этом.
      - Ладно, отложим, - уступил он, беря Ларен за руку. Меррик вгляделся в ее пальцы, с коротко подрубленными ногтями, красной, загрубевшей кожей. Руки рабыни, привыкшей к постоянному тяжкому труду, руки его будущей жены. Осталось два дня. Обернувшись, Меррик улыбнулся идущей навстречу Сарле, которая, казалось, не решалась приблизиться к ним, - Подойди к нам, сестра, скажи моей суженой, что ты выпьешь медку на нашей свадьбе. Ларен боится, что Летта попытается зарезать ее, прежде чем придется покинуть усадьбу.
      - О да, Ларен, я буду пить мед, и петь, и плясать. Я так счастлива, я бы радовалась ничуть не меньше, даже если б ты и не оказалась племянницей Ролло, а то теперь не знаю, как и держаться-то с тобой.
      Ларен молча шагнула к Сарле, обеими руками обняла ее:
      - Ты - моя сестра. Ты обращалась со мной по-доброму с первой минуты, как только я вступила в этот дом - рабыней. Мальверн всегда будет твоим домом, и я для тебя - все та же, Сарла.
      Меррик одобрительно кивнул и хотел сказать Ларен, что он очень доволен ее словами, но тут перед ним предстал Таби, в свободной, болтающейся ниже колен тунике. Малыш зевал, протирал глаза и оглядывался по сторонам. Заметив Меррика, он улыбнулся ему счастливой сонной улыбкой, от которой Меррик почувствовал себя могущественней любого короля, не говоря уж о герцогах. Присев на корточки, он раскинул руки:
      - Иди сюда, Таби, - позвал он.
      Мальчик подбежал к нему, обхватил викинга руками за шею, и Меррик потерся носом о его щечку, вдыхая сладостный запах младенчества. Таби так недавно вошел в его жизнь, но скоро им предстоит расстаться.
      Ларен шепнула Сарле:
      - Когда Таби вернется к дяде Ролло, мы будем видеться с ним очень редко, только если поедем в гости в Руан. Меррик очень страдает от этого, он мучается уже сейчас, потому что надо расстаться с Таби.
      - У вас скоро будут свои дети. Ларен застыла, и внезапно ее лицо озарилось улыбкой:
      - Об этом я и не подумала. Сарла ухмыльнулась ей в ответ:
      - А пора бы и призадуматься. О боги, вот и Летта. Ты теперь хозяйка в Мальверне, ничего не бойся. Стоит проучить ее, а, Ларен?
      - Я бы предпочла, чтобы глупая девчонка держала рот на замке.
      - Она ревнует и очень завидует тебе. Она надеялась заполучить и Меррика, и Мальверн. Ей уже казалось, что она близка к цели.
      Ларен не ответила. Она только что занималась готовкой, посреди ее рубахи красовалось жирное пятно, влажные от пота волосы прилипли ко лбу. Она наблюдала, как вздымается от гнева обширная грудь Летты.
      Сарла отвернулась, подхватила сынишку Тиры, который подполз слишком близко к огню. Прижимая малыша к себе, Сарла начала его баюкать, тихонько напевая. Ларен догадывалась, что Сарла намеренно держится поблизости, на всякий случай. Она что, и вправду опасается, как бы Летта не попыталась зарезать Ларен?
      - Радуешься? - произнесла Летта, останавливаясь перед соперницей. Добилась своего? Ты обманула Меррика, наверное, даже опоила его, так что разум его помрачился.
      - Я тут ни при чем. Если Меррик поступил необдуманно, то по собственной вине.
      - Ты еще и смеешься над ним, смеешься за его спиной?
      - А вот ты не умеешь смеяться, Летта. Попробуй как-нибудь научиться.
      - Шлюха. Мой отец очень сердит. Он собирался купить тебя у Меррика.
      - А вот это и вправду смешно. Посоветуй отцу прихватить с собой Деглина. По-моему, наш скальд не очень жаждет тут оставаться.
      - Деглин - свинья, он умеет лишь визжать и хрюкать. Он меня не устраивает. Только жаловаться и способен. Зато он ненавидит тебя еще больше, чем мы.
      - Займись его воспитанием, Летта. Если ты позаботишься о нем, он еще исправится. И не стоит злиться на меня.
      - Ха! Ты отняла у меня Меррика. Стоило ему узнать, кем ты приходишься Ролло, и он тут же решил " на тебе жениться.
      - Нет, он попросил моей руки прежде, чем я назвала свой род.
      - Ложь! Всем прекрасно известно, что только ради твоей знатности он отказался от мести за убитого брата и предпочел союз с герцогом скромному родству с Торагассонами. Бери его себе, мне он не нужен. Бесчестный негодяй, как легко он забыл о своих обязательствах. Такому человеку нельзя верить, никто не захочет следовать за ним.
      - Придержи язык, Летта. Я не позволю тебе так говорить о Меррике.
      - Я говорю правду! Он нарушил клятву как последний подлец!
      - Я бы как-нибудь совладала с собой, если бы ты оскорбила только меня, но я не потерплю, чтобы ты изрыгала хулу на Меррика. Он никогда не просил твоей руки и в жизни не нарушал своего слова! - Ларен очень медленно сомкнула обе ладони на шее Летты и хорошенько встряхнула девчонку. - Довольно. Твой отец признал решение Меррика, и тебе тоже придется смириться с ним. И помалкивай, Летта, - ты поняла меня?
      Ларен почувствовала, как крепкие ладони легли на ее запястья, осторожно убирая ее руки с горла Летты. Она воспротивилась, не желая выпускать свою жертву.
      - Ты отлично заступилась за меня, - произнес у самого ее уха голос Меррика, - а теперь отпусти ее, пусть идет и займется сборами - завтра им в путь.
      Однако гнев еще кипел в Ларен, и она напоследок сказала Летте:
      - Ты не посмеешь больше и слова сказать против Меррика, ясно? Если я еще хоть что-нибудь услышу, то покончу с тобой.
      Летта осторожно кивнула, ее запал давно остыл, горло сильно болело. Ларен видела, что Меррик сурово поджимает губы, а глаза его смеются. Так бы и убила и его, и эту жалкую девчонку!
      - Кивни головой еще раз, хорошенько, не то я сверну тебе шею, - и Ларен снова встряхнула ее.
      Летта вновь наклонила голову, глаза ее потемнели от злости. Ларен нехотя разжала пальцы и с удовлетворением отметила, что на белой коже Летты непременно проступят синяки.
      Глава 17
      - Я не могу стать твоим опекуном, но буду твоим братом, ведь Ларен - твоя сестра. Это свяжет нас на всю жизнь, разве не так, Таби?
      Таби переводил взгляд с Ларен на Меррика:
      - Тогда почему ты такой грустный? Меррик попытался улыбнуться, но не сумел:
      - Нас ждут перемены, Таби. Ты ведь помнишь, что ты принц, верно?
      Малыш опустил голову. Потом на его лице проступил страх:
      - Я не хочу сделаться принцем, Меррик, Я останусь самим собой, твоим братиком.
      - Иногда мы не властны над судьбой, - медленно проговорил Меррик. - Ты принц, Таби, ты - один из наследников герцога Нормандии, прославленного Ролло. Разве ты забыл его? Совсем забыл? Ничего" ты узнаешь Ролло, когда увидишь, а если не узнаешь - тоже не страшно, ты скоро вновь полюбишь его и проникнешься к нему уважением. Ларен говорила Мне, что дядя проводил с тобой многие часы, пока тебя, и ее не похитили.
      - Я не люблю этого Ролло.
      - Таби, когда ты вырастешь, тебя назовут важным вельможей, даже если ты не унаследуешь всю Нормандию. Когда этот день настанет, мне придется поклониться тебе и смиренно поцеловать твою руку, а ты сможешь отправить меня в хлев к свиньям, если прогневаешься. Тебе это нравится?
      - Я тебя знаю, Меррик. Хоть ты и любишь меня, но кланяться мне ты не станешь, да и никому на свете. Меррик провел рукой по волосам Таби, густым, пышным завиткам темно-рыжего цвета. Красивый мальчик, он вырастет красивым юношей. Меррик вновь почувствовал в глубине души боль. И все же малыш должен занять свое место и стать именно тем, кем он рожден. В конце концов, сестра его останется здесь, подумал Меррик. И сказал:
      - Это еще не скоро. Сперва я женюсь на твоей сестре, а потом поеду навестить дядю Ролло. Может быть, я познакомлюсь и с твоим двоюродным братом, Гийомом Длинный Меч. Ларен говорила, что верит ему, он честный человек. Сколько ему лет, Ларен?
      - Гийому только двадцать два - нет, теперь ему уже двадцать пять лет, как и тебе, Меррик.
      - - Он уже пять лет как женат?
      - Да. Нам нужны наследники. Ковыряя носком башмака плотно утрамбованный земляной пол, Таби прошептал:
      - Я не помню его, Ларен, и Ролло тоже не помню. Не езди к нему, Меррик. Вдруг ты не угодишь ему, и он проткнет тебе брюхо мечом?
      - Вряд ли. За что ему гневаться на меня, когда я поведаю Ролло, что наш мальчик жив и здоров? Таби притих. Потом он с улыбкой оглянулся на Ларен:
      - А ты любишь Меррика? Так же сильно, как меня?
      - Да, Таби. - Она не запнулась, не промедлила с ответом, хоть и боялась встретиться взглядом с Мерриком.
      - Тогда ладно. - С этими словами Таби вывернулся из-под руки Меррика и, не оглядываясь, побежал к мальчишкам. Кенна и его друзья играли с кожаным мячом, набитым перьями, и плели хитроумные фигурки из веревки.
      - В самом деле, Ларен?
      Она по-прежнему не поднимала голову.
      - Я сказала Таби правду.
      - Скажи теперь мне.
      - Нет.
      - Почему нет?
      - Это даст тебе власть надо мной. Меррик засмеялся:
      - У меня и так хватает власти.
      - Ты ржешь, точно козел, да еще и ухмыляешься при этом. Мне некогда, надо пойти помочь Сарле, мы же собирались сегодня пожениться.
      - Козлы не ржут, ржут только кони. С кем ты меня сравниваешь, Ларен?
      - Ты - мужчина, Меррик.
      - Тогда что же ты прикрыла рот ладошкой? Издеваешься надо мной втихомолку? Молчи уж, женщина. Думай о предстоящей нам ночи, когда я вновь возьму тебя. Мне так не хватало тебя все эти дни, Ларен.
      - Очень хорошо, что ты скучал, и совсем уж замечательно, что ты не вздумал развлекаться с Кейлис или Мегот. Я так и хотела, чтобы ты ворочался в постели и думал обо мне, обо мне одной!
      - Я могу по крайней мере подумать о Кейлис или Мегот? - хохоча уточнил он, поглядел в лицо невесте и засмеялся еще громче. Качая головой, Меррик наконец вышел во двор.
      ***
      Церемония совершилась быстро, согласно обрядам викингов. Мужчины собрались вокруг Меррика, женщины - рядом с Ларен. Все надели лучшие наряды и украшения, женщины выбрали льняные платья алого цвета (такой оттенок давала кора дуба) или ярко-синие, пропитанные соком вайды. Женщины Мальверна сшили и преподнесли Ларен свадебный убор из тонкого льна, ставший шафрановым благодаря осенним луковицам крокуса. Две обитательницы Мальверна (не рабыни, свободные) умели красить лен и шерсть - они-то и приготовили одежду для всех участников церемонии. Ларен созналась, что таких нежных красок она не встречала даже при дворе своего дяди Ролло. На голову невесте возложили венок, плетенный из белых маргариток. Предвечернее солнце играло на рыжих волосах, будто яркая заря опустилась на плечи новобрачной.
      Таби пристроился рядом с Мерриком, впихнув маленькую ручонку в широкую ладонь своего старшего друга. Малыша отскребли дочиста, аж лицо лоснилось, и глазки глядели весело. Он уже не казался тощим, и Ларен, глядя на него, едва не расплакалась от радости и облегчения.
      Меррик посмотрел на Ларен и с улыбкой шагнул ей навстречу. Он протянул ей свободную руку, и Ларен вложила в нее свою. Он оглядел сперва всех своих мужчин, затем женщин и детей и проговорил громко и отчетливо:
      - Мальверн видел много скорби в последние месяцы, мы оплакали уход Харальда и Торы, а затем гибель моего брата Эрика. Произошло также немало перемен. Я знаю, вам пока нелегко привыкнуть, что теперь хозяин Мальверна - я, однако надеюсь, со временем все устроится. Ныне я беру в жены эту женщину. Она - племянница прославленного Ролло, но с этого дня жизнь ее навеки соединена с Мальверном, со мной и со всеми вами, - Меррик умолк на миг, затем выпустил ладошку Таби, чтобы взять Ларен, за обе руки.
      - Ларен, дочь Халлада, племянница Ролло, герцога Нормандии, ныне я беру тебя в жены перед лицом наших богов. Я молюсь, чтобы Фрейя даровала нам долгую жизнь вдвоем и множество детей. Я взываю к Отцу Одину - пусть он поможет нам беречь нашу честь и верность друг другу. Я буду защищать тебя всеми силами и своим добрым мечом. Все, что принадлежит мне, отныне становится твоим. Я буду твоим мужем в добрые времена и в непогоду, я останусь с тобой до тех пор, пока последний вздох не покинет мое тело.
      Ларен с раннего утра повторяла, что она собирается сказать. Она никому не говорила, что Ролло согласился принять христианскую веру, когда заключал договор с королем Карпом, а затем крестил всех членов своей семьи. Теперь Ларен отчетливо сознавала, что Таби предстоит вырасти христианином, а она сделается настоящей женой викинга и примет здешних богов.
      Ларен прикидывала, какие слова должна произнести женщина из рода викингов. Как ни странно, она совершенно не испытывала страха, когда сочиняла сказки, но сейчас она волновалась настолько, что во рту у нее пересохло. Ларен боялась осрамить Меррика, ведь хотя она и знала имена норвежских богов, по крайней мере большинства из них, однако не слишком-то была уверена, которых из них следует призывать во время бракосочетания. Ларен поглядела на Меррика и поняла, что он заметил ее тревогу, но не ведал ее причины. Улыбнувшись, он крепче сжал руку Ларен. А она все молчала, и тогда Меррик тихонько посоветовал:
      - Обещай, что бросишь меня на съедение свиньям, если я посмею глянуть на другую женщину.
      Ларен рассмеялась громким, сочным смехом и наконец обрела дар речи.
      - Клянусь, что всегда буду рядом с тобой, Меррик, владыка Мальверна. Клянусь защищать тебя словом и делом и держаться тебя как в дни радости, так и в дни скорби. Я зову в свидетели всех наших людей и богов.
      - Молодец, - похвалил Меррик, прижимая к себе жену. - Хорошо, что мне удалось развязать тебе язык. А теперь ты должна меня поцеловать.
      Он заставил Ларен приподняться на цыпочки и прильнул губами к ее устам. Ларен слышала радостные клики мужчин и женщин, даже Таби желал им счастья. Ларен впитывала тепло и силу Меринка, гадая, как сложится их жизнь.
      Выпустив Ларен из своих объятий, Меррик еще с минуту удерживал ее руку в своей руке, внимательно глядя на новобрачную. Потом он провозгласил:
      - А теперь - пируем!
      Во дворе выставили дюжину длинных столов, на каждом из них громоздились блюда с отбивными из кабана, жареной треской, сельдью, прокоптившейся в дымной хижине, лососем, сваренным в листьях клена, груды ржаного хлеба и белых лепешек, котлы с капустой, фасолью, вареными кусочками яблок, печеным луком. Здесь стояли бочата с медом и брагой и даже с густым темно-красным вином из рейнской земли. Женщины постарались от души, и Сарла, возглавлявшая торжество, улыбнулась, понимая, как тронута Ларен их усердием к заботой.
      Ларен, два года стойко переносившая все невзгоды, оглядела мужчин и женщин, столпившихся вокруг нее, и роскошный стол, поджидавший жениха и невесту. Закрыв лицо руками, Лареп беспомощно всхлипнула.
      Меррик усмехнулся и вновь крепко обнял жену:
      - Что тут такого? Здесь все - - наши друзья. Этот дом принадлежит тебе - и он встречает тебя.
      Ларен вздохнула, подняла голову, тыльной стороной ладони утерла глаза.
      Меррик обернулся, заслышав возгласы:
      - Здоровье новобрачных! И они вновь поцеловались.
      До заката оставалось недолго. Брачный пир, длившийся уже много часов, утратил благопристойность, с которой он начинался. Веселье не унималось, пожалуй, оно даже чересчур разгорелось, отметила Ларен, наблюдая, как Меррик и Олег в очередной раз разнимают драчунов. Меррик велел ей соблюдать умеренность в еде, а особенно в питье, хозяева обязаны напоить всех гостей, пока те не рухнут, а если на пути к этой цели вспыхнет ссора, надо проследить, чтобы лишившиеся разума выпивохи не поубивали друг друга. Как пояснил Меррик, викинги любят шумные празднества.
      Ларен отведала кусок козьего сыра, острый, даже кисловатый, - пришлось запить его уже согревшимся элем. Голова у Ларен слегка закружилась, она беспричинно засмеялась, заглядывая в опустевшую чашу. Она чувствовала себя великолепно. Оглянувшись, она увидела, как Меррик оттаскивает черноглазого Рорана от коротышки Эллера, который делился с ней одеждой в пути. "Дом", повторила Ларен, оглядываясь по сторонам. Она слышала, как хохочет Меррик, поднимая Рорана высоко над головой и бросая его в сторону старого Фиррена. Кормчий успел нагнуться, и Роран рухнул на груду обглоданных костей.
      "Красивый мужчина", - подумала Ларен, наблюдая за Мерриком. Красивый и добрый. Ларен следила, как Меррик направляется к группке детей, в которой верховодил Кенна: мальчишка покачивался, изображая старших, а его зрители, галдя и хихикая, отгадывали, чьего отца он передразнивает на этот раз.
      Сарла вновь наполнила чашу Ларен элем, и Ларен виновато улыбнулась:
      - Меррик велел мне оставаться трезвой, он строго-настрого запретил мне напиваться, ведь мы должны вовремя унять любую ссору, не то все разобьют друг другу головы.
      - Я буду бодрствовать вместо тебя, - посулила Сарла.
      - И я тоже, - из-за ее плеча произнес Клив. На миг Ларен увидела, что эти двое - едины, как она и Меррик. Она потрясла головой, но все же обе фигуры сливались у нее перед глазами.
      - Когда вы поженитесь? - тихо спросила она. Сарла и Клив вздрогнули, переглянулись, на их лицах застыло смущение - по крайней мере, так показалось Ларен. Она отхлебнула еще глоток пива:
      - Клив спас меня. Он - хороший человек.
      - Я знаю, - ответила Сарла, - только не надо сейчас рассуждать об этом, Ларен. Эрик пока бродит где-то, поблизости, он все еще занимает и мои мысли, и мысли Клива. Кто-то убил его. Не ты, не Клив, не я, но кто-то, и этот "кто-то" по-прежнему живет здесь, среди нас. Я всего боюсь, Ларен.
      Клив взял ее за руку, легонько пожал:
      - Успокойся, Сарла, сегодня у Ларен праздник. Скоро мы узнаем, кто расправился с Эриком, и тогда мы тоже будем свободны. Хорошо, что никто уже не подозревает Ларен, поскольку она княжеского рода. Успокойся, моя хорошая, все уладится.
      В самом деле, кто же поднял руку на Эрика? Ларен допила эль и оглядела гостей, мужчин и женщин, которые перекрикивались с разных концов стола, обменивались шуточками, уже мало кому понятными после стольких часов непрерывного пьянства, они обнимались и целовались или дрались, позабыв обо всем на свете. Взгляд Ларен упал на Илерию - старая ткачиха напилась уже так, что сидела неподвижно, уставившись в блюдо с жареной рыбой, просто смотрела перед собой, ничего не говоря. Кейлис и Мегот обнимались с дружинниками Эрика - оба молодых воина были хороши собой, как большинство викингов, лица их разгорелись от хмельной браги.
      Теплое дыхание коснулось ее уха:
      - Я же велел тебе соблюдать благоразумие. Ларен обернулась, столкнувшись лицом к лицу с Мерриком, и засмеялась:
      - Кажется, я выпила чересчур много эля, Меррик.
      - Мне что, предстоит нынче спать с захмелевшей женщиной?
      - Ой, лучше мне и вправду остановиться, - пробормотала она, поднося чашу к губам и допивая остатки браги.
      Меррик расхохотался и крикнул:
      - Вот что вы наделали, пьянчуги! Новобрачная уже на ногах не стоит. Что же мне теперь делать?
      - Пусть расскажет нам новую сказку! - посоветовал Олег. - Это живо прочистит ей мозги.
      - Сказку, сказку!
      - Ну как, Ларен, у тебя получится?
      - Сказку! - повторила она, будто недоумевая, что же может означать подобное слово. - Ну да, конечно, сказку. - Она поднялась, влезла на скамью, затем переступила на деревянный стол. - Внимайте мне! - крикнула она. - Вы требовали повесть - вы ее получите!
      Приветственные клики смешались с громким смехом.
      - Она свалится, шею себе свернет!
      - Пусть, лишь бы язык цел остался! Я хочу слушать ее истории, еще и еще.
      Ларен топнула ногой, поскользнулась на ошметках кекса из желудей и едва не слетела со стола. Меррик успел подхватить ее, он придерживал Ларен за колени, чтобы помочь ей стоять ровно.
      - Давай, Ларен, я присмотрю, чтобы ты не упала. Ларен попыталась придать себе важный вид, потерпела поражение и, хихикая, начала:
      - Я расскажу вам о Фромме и Кардле, двух мужчинах, которые женились на дочерях княжеской семьи - тех звали Хельга и Ферлен. Фромм вырос здоровенным злобным негодяем, Кардль любил чтение, он словно бы не принадлежал к обычному миру людей. Хельга вскоре поняла, что легко может обмануть своего супруга Фромма и подчинить его своей воле, сколько б он ни грозил и не настаивал на своих правах. Она посоветовала Ферлен испытать своего мужа Кардля, и та быстро убедилась, что Кардль и вовсе лишен мужества и ума. Тогда они обе поднялись на башню королевского замка и обсудили создавшееся положение. Они решили, что, управляя своими мужьями, смогут завладеть всем королевством. Однако сперва нужно избавиться от наследника короля - тот, правда, уже достиг совершеннолетия и уехал далеко из родного города. Оставался их сводный брат Няньян, совсем еще ребенок, он мог стать властителем в случае преждевременной смерти сына короля. Злые сестры решили начать с него.
      Однако расправиться с малышом оказалось не такта легко, ведь у Ниньяна имелся волшебный покровитель...
      Ларен запнулась, нахмурилась и потребовала:
      - Дай еще эля скальду, супруг мой! Слова вытекают из меня, и мозг пересох.
      Меррик протянул Ларен полный ковш пива и вновь обхватил ее колени, чтобы, не дай бог, не потеряла равновесие.
      - Так что случилось с этими людьми? - крикнул Олег. - Давай, Ларен, поведай нам, что успеешь, пока хмель не затопил твой разум.
      - Что за волшебный покровитель у мальчика? Ларен, покачиваясь, поглядела сперва на Олега, затем на Барту, большегрудую Барту - это она покрасила в чудный шафрановый цвет праздничный наряд невесты.
      - Таинственным другом Ниньяна был Викинг, он появлялся только в минуты опасности. Хитростью, ловкостью, бесстрашием он затмил бы любого берсекера, он даже носил медвежьи шкуры, в которые одеваются берсекеры, однако не завывал, и не вращал глазами, и не выкликал имена богов, когда шел на врага, нет, он приближался к противнику бесшумно, точно дух. Однажды Ниньян отбился от своей няньки и потерялся в лесу, примыкавшем к королевской крепости. Огромный волк высмотрел мальчика и уже прыгнул на него, но тут будто дым от костра сгустился и стал плотной тенью - Викинг предстал перед хищником, одним движением забросил Ниньяна На высокую ветвь дерева и обернулся, встретив волка в прыжке, - огромным мечом он распорол зверю брюхо. Затем воин взглянул на мальчика и сказал:
      - Кто знает, однажды ты можешь стать королем. Меня послали беречь тебя. Спускайся и иди назад в город. Твоя няня сходит с ума, тревожась о тебе.
      Викинг помог Ниньяну слезть с дерева, потрепал мальчика по плечу и растаял среди густой зелени листвы. Только что он стоял перед ним, крепкий, надежный, точно мощный дуб, высокий воин с обнаженным, покрытым волчьей кровью мечом, и вот он уже исчез, растворился, а мальчик остался в лесу один, изумленный, но ничуть не испуганный.
      На поляну разом выбежало двенадцать солдат. Они увидели мертвого волка, увидели малыша возле него и растерялись.
      Так родилась легенда о Ниньяне, племяннике короля, который якобы еще в младенчестве поразил насмерть хищного зверя. Все забыли и думать не хотели, что волка убили мечом, а мальчик не смог бы и поднять меч воина, не говоря уж о том, чтобы нанести удар. Даже король дивился своему маленькому родичу, и маленький родич тоже думал, что все это очень странно и необычайно, он пытался рассказать своей няньке про Викинга, но нянька и мысли не допускала, что какой-то призрак мог убить подобную тварь, - нет уж, ей куда приятнее было убеждать всех и каждого, что ее крошка Ниньян - особое, волшебное существо и сами боги отметили его как преемника короля.
      Сестры решили, что надо поскорее избавиться от мальчика. Они не верили в то, что он мог убить волка, особенно Хельга, которая сама обладала магической силой и внимательно наблюдала за Ниньяном, но в нем такого дара не отметила. Поэтому они уговорили самих себя, что просто какой-то прохожий вовремя подоспел, зарубил волка, а затем ушел по своим делам прежде, чем прибежали воины.
      Итак, надо истребить Ниньяна. Хельга, запершись в комнате на вершине башни, произносила одно заклятие за другим. Она вызвала демонов огня, льда и песчаной пустыни. Она приказала им пустить в ход всю мощь, которой они располагали, чтобы погубить наследника. Первым явился демон огня и ответил ей:
      - Я не могу причинить вред мальчику. Его охраняет дух, который намного сильнее меня. Лучше оставь его в покое.
      Хельга прокляла демона огня и отослала его назад в нижний мир. На смену ему она выкликнула демона льда. Демон льда предстал перед ней и промолвил:
      - Я не могу напасть на мальчика. Его берегут силы, которые намного могущественнее меня. Не трогай его.
      Хельга не пожелала смириться с отказом, она продолжала колдовать, пока не примчался демон песчаной пустыни. Он сказал так:
      - Глупо ты поступила, женщина, прося о помощи трусливых духов огня и льда, прежде чем обратиться ко мне. Ты хочешь, чтобы я уничтожил мальчишку? Я с радостью займусь им. Но помни, отныне ты у меня в долгу.
      Демон умчался, и густая полоса черного дыма протянулась вслед ему. Хельга возликовала и сказала сестре, что мальчик скоро умрет. Сестры сообщили радостную весть своим мужьям, и все четверо принялись ждать. В один прекрасный день Ниньян пропал из дворца - ни король, ни его войско не могли отыскать мальчика. - Все жители страны пустились на поиски наследника, но нигде не обнаружили его. Он исчез без следа.
      Ларен обернулась к Меррику и пробормотала:
      - Ой, мне плохо.
      Она спрыгнула, в полной уверенности, что Меррик подхватит ее, а затем, вырвавшись из объятий мужа, рысцой устремилась в открытые ворота усадьбы, торопясь укрыться в кустах, примыкавших к центральной дорожке.
      Олег похлопал Меррика по спине:
      - Если повезет, она не станет стонать всю ночь напролет и то и дело покидать супружеское ложе оттого, что ее снова замутит. Не теряй надежду, Меррик.
      - Ох, сомневаюсь, - фыркнул Меррик, - а наутро ей и вовсе будет нехорошо.
      - Хотел бы я знать, что приключилось с Ниньяном, - поддразнил его Олег.
      - Ага, - проревел Роран, - и про Викинга я тоже не прочь послушать.
      - Хоть бы она не извергла из себя остатки истории вместе с элем, забеспокоилась Барта, - а то не стану я больше красить для нее платья.
      - Меня волнует только одно, - объявил Меррик, выжидающе устремив взор в, сторону кустов у дорожки, - вспомнит моя жена про Викинга из сказки или про того викинга, который сделался ее мужем.
      - Учитывая ее королевское происхождение, - старый Фиррен в очередной раз сплюнул, - она должна быстро оправиться от выпитого.
      Он оказался прав. Около полуночи Меррик убедился, что Ларен чувствует себя отлично. Тогда он ухватил жену за руку и заставил ее подняться. Всем своим уже вдрызг пьяным людям Меррик сказал:
      - Надеюсь, дождя не будет - Эллер ничего не чуял.
      - Он способен вынюхивать только вонючих дикарей, - Верно, верно, - весело подхватил Меррик, - однако ночь пока ясная. Оставайтесь во дворе, если хотите, пейте, пока можете. Я собираюсь лечь спать вместе с женой.
      На них посыпалось множество советов относительно того, как следует вести себя новобрачным, женщины и мужчины наперебой изощрялись в остроумии, пытаясь даже разыгрывать роли жениха и невесты, заливаясь хохотом от собственных неистощимых шуточек.
      Меррик опасался, что они привели Ларен в смущение, однако, едва они переступили порог спальни, она заметила:
      - Надеюсь, ты внимательно прислушивался к их словам.
      - Конечно, - сказал он, привлекая жену поближе к себе, - я все запомнил.
      - Наверное, я все еще боюсь, - прошептала она, опуская голову, на плечо Меррику. - Все это пока непривычно для меня, несмотря на то что мне довелось увидеть в последние два года, - а я видела гораздо больше, чем мне следовало.
      - Знаю, хорошая моя, но какое это теперь имеет значение? Важно только то, что происходит между нами. Я не сделаю тебе больно, я никогда не обижу тебя, никогда.
      - Да, - тихо подтвердила Ларен. Она чувствовала жар его тела, нараставшее в нем желание, она помнила о том, что Меррик может дать ей, и молча глядела на него, выжидая.
      Меррик рассмеялся, запуская пальцы в пышные волосы Ларен, разбирая спутавшиеся пряди.
      - Положись на меня, - попросил он, - просто положись на меня. Он наклонился и поцеловал ее, легонько, бережно, будто ему и не требовалось в эту ночь ничего, кроме поцелуя. Потом он оторвался от ее губ.
      - У нас вся ночь впереди, - сказал он.
      Глава 18
      На следующее утро Ларен остановилась рядом с Сарлой, готовившей кашу. Некоторые мужчины уже проснулись, но большинство распластались на спине и казались бы мертвыми, если б не их храп вперемежку с жалобными стонами. Женщины принялись за необходимые дела, они еле двигались, но, поглядывая на мужчин, укоризненно качали головами. Детишки старались поскорее выбраться из дому, а те, кто оставался рядом со взрослыми, благоразумно соблюдали тишину.
      - Чудесный вышел праздник, - промолвила Сарла. - Надеюсь, сегодня ты доскажешь историю до конца.
      - Непременно, - откликнулась Ларен. - А где Таби?
      - Во дворе, вместе с Кенией и другими мальчиками. Олег учит их владеть мечом.
      - Разве Олег не держится с плачем за распухшую башку?
      - О нет, Олег может выпить меду сколько угодно, и ему ничего не сделается. Я смотрю, ты из того же теста.
      - Не знаю. Вчера я напилась впервые в жизни.
      - И все же, когда Меррик уводил тебя в постель, ты уже оправилась.
      - Да, я чувствовала себя прекрасно.
      - Ты и выглядишь прекрасно. Такая счастливая, довольная.
      Ларен промолчала, оглянувшись на дверь, - там уже стоял Меррик, и великолепное утреннее солнце сияло за его спиной, он только что умылся, и мокрое солнце сияло, точно золото на статуе божества. Заметив Ларен, он с улыбкой направился к ней.
      Ларен чувствовала, как с его приближением растет и укрепляется в ней страсть, притягивает ее, очаровывает, подчиняет себе, она вновь увидела, как прошлой ночью Меррик зажал своими огромными ладонями ее груди, как его ноги скользнули между ее ног, пряди его волос легонько коснулись ее плеч, грудь Ларен прижалась к густой золотистой поросли на груди Меррика. Этот образ слегка померк в памяти Ларен, но само физическое ощущение осталось необычайно живым. Она говорила правду, что боялась близости, поскольку не забыла еще боль, испытанную в первый раз, - она пыталась даже выскользнуть из объятий Меррика, воспротивиться натиску его тела.
      Теперь Меррик подходил к ней уверенным хозяйским шагом. Он видел перед собой женщину, которая принадлежала ему одному, женщину, которую знал теперь всецело; он постоянно приглядывался к ней, и даже сейчас, когда Меррик улыбался, на его лбу не разгладилась еще морщинка напряженного внимания.
      Ларен отчетливо, словно в ясном летнем воздухе, увидела другую улыбку, увидела, как изогнулся краешек губ Меррика, когда его губы оторвались от ее живота, и он почувствовал, как тяжело дышит Ларен, как вздымается от волнения ее грудь, и он понял, какое великое наслаждение только что доставил ей, и обрадовался, что она готова сдаться, готова вверить ему себя самое. Теперь он жаждал большего, он хотел войти в нее, и Ларен тоже ждала этого, тоже хотела принять его в свое лоно как можно глубже, слиться с ним безраздельно, неразлучно, превратить Меррика в часть своего тела. Улыбка застыла на губах Меррика. Он приподнял ноги Ларен, раздвинул их и опустился между ними, созерцая женскую плоть, прикасаясь к ней, и Ларен заметила, как Меррик на миг прикрыл глаза, прикасаясь к ней, ощутила собственную влагу на его пальцах, которые надолго застыли там, не двигаясь. Но вот он уже вошел в нее, и Ларен содрогнулась под натиском чувств, потрясших все ее тело. Она умоляла о пощаде, а Меррик уже накрыл ее своим телом, принимавшим ее дар, но тут же и возвращал ей себя; он ни на миг не оставлял ее, даже в судорогах восторга, когда, запрокинув голову, громко кричал, торжествуя и освобождаясь. Ларен крепко прижимала Меррика к себе, гордясь, что смогла так много дать ему, благодаря богов, что они устроили ей встречу с Мерриком и он оказался таким человеком, какой ей нужен.
      Ларен не заметила, что она уже с минуту стоит неподвижно, уставясь на своего мужа, не шевелясь, просто глядя на него, даже рот приоткрыв.
      Меррик подошел к ней и ладонью чуть приподнял подбородок Ларен.
      - Это только начало, - посулил он, наклонившись и целуя ее в рот. - Самое начало?
      - Ты всегда будешь со мной - так?
      - Да, и ты всегда будешь со мной - так. - Меррик вновь поцеловал Ларен, ласково, осторожно, проводя языком по ее нижней губе. - Жаль, что я не позвал тебя в баню. В следующий раз мы пойдем вместе. Я уложу тебя к себе на колени, лицом вверх, и приподыму так, чтобы ты могла принять меня. Думаю, тебе это придется по душе.
      Грудь у Ларен болела. Она прислонилась к мужу, зная, что все ее чувства явственно отражаются в глазах, и Меррик вновь подивился, как ему повезло:
      - Ты хорошо вела себя прошлой ночью, жена. Ты доставила мне большое удовольствие, - он легонько коснулся ее груди, просто не смог удержаться, словно кто-то овладел его волей, и поспешно отошел от нее.
      - Главное - умение, Меррик, - прошептала она, пытаясь улыбнуться, но желание пожирало ее, она хотела лишь одного - чтобы Меррик сдавил ее в своих объятиях, снова гладил и целовал. Она наклонилась вперед, надеясь вновь ощутить прикосновение его рта, дотронуться своим языком до языка Меррика.
      Меррик со свистом втянул воздух, схватил Ларен за плечи и пригвоздил к месту:
      - Я не могу заняться тобой прямо сейчас, хотя очень хотел бы, хотел бы, клянусь богами!
      Олег уже подошел к ним, остановился в нескольких шагах, выжидая.
      - Как только ты будешь готов, Меррик, мы поговорим с каждым из наших людей. Надо торопиться, память слабеет, и скоро люди забудут обо всем.
      - Да, - откликнулся Меррик, в последний раз поцеловал Ларен и вышел.
      - Они расспрашивают всех и каждого, чтобы выяснить, кто где был, когда убили Эрика, - сказала Сарла.
      Ларен промолчала, полагая, что человек, размозживший голову Эрика осколком скалы, не признается вот так запросто в своей вине. Конечно же, он давно все обдумал, рассчитал, сочинил целую историю о том; что делал в это время. К тому же это ведь могла оказаться и женщина.
      Ларен поглядела вслед мужу: высокий, статный, 6н шагал рядом с Олегом. Она еще ощущала на губах тепло и сладость его тела, наполняясь восторгом при одной мысли о нем. Но внезапно Ларен остыла, ее разум обрел привычную остроту. Она с ужасом подумала о том неведомом враге, женщине или муж-, чине, который миновал ее, когда она лежала в обмороке на тропе, взглянул на нее, понимая, что именно Ларен обвинят в убийстве. И тут, совершенно неожиданно, Ларен вспомнила, что был проблеск сознания; в тот миг, когда этот человек стоял рядом с ней, она вдруг увидела, как он наклоняется, заглядывает ей в лицо, а затем с улыбкой уходит. Он не сказал ни слова, но эта улыбка... Этой улыбки довольно, чтобы опознать того человека!
      Надо найти Меррика.
      ***
      - Принц Ниньян исчез без следа. Король едва не помешался от горя. Он отказался от еды и питья, он уже третий день лежал так, утратив все силы, не заботясь больше ни о себе самом, ни о своей стране, размышляя лишь о собственной вине. Он не уберег Ниньяна, сам все разрушил и отныне не достоин жить. Он мало пекся о мальчике, а ведь в нем заключалась надежда на будущее, теперь же надежда ушла, и король за все казнил только себя самого.
      И тут внезапно он увидел бледную тень, вставшую позади высокой свечи. Король глядел на этот призрак, приоткрыв рот от ужаса и изумления, а тень все росла и сгущалась, становилась непрозрачной и плотной, пока не превратилась в человека. То был Викинг, воитель, с огромным мечом в руке, укрытый грубой медвежьей шкурой, на голове тяжелый золотой шлем, глаза его излучали великолепное голубое сияние. Воин поглядел на короля и сказал ему почти с презрением:
      - Довольно ныть. Ты король и должен вести себя как подобает королю. Если ты не справишься, после твоей смерти власть захватят дочери, они возведут на престол своих тупых, слабовольных мужей. Я уверен, твое место займет Фромм, муж Хельги, ее колдовство сильнее чар Ферлен. Ферлен и ее супруг Кардль скончаются от яда.
      Так вставай же, исполни свой долг. Ешь и пей, чтобы силы вернулись к тебе. Облачись в подобающий тебе наряд. Стань снова тем человеком, какого все видят в тебе.
      - Но как же Ниньян, мой прекрасный мальчик?
      - Я приведу его к тебе. А когда вернусь вместе с ним, присмотрю, чтобы твоих дочерей и зятьев постигла заслуженная, кара.
      - Значит, Ниньян не умер?
      Викинг только головой покачал, и в золоте шлема отразилось, заиграло пламя свечи, сверкающее, слепящее, точно полуденное солнце.
      - А кто же ты сам? Откуда ты знаешь обо всем? Викинг ответил:
      - Подымайся, готовься принять Ниньяна. Ты должен расправиться с дочерьми и зятьями. Остерегайся Хельги. Она насылала демонов, чтобы убить Ниньяна, она может покуситься и на твою жизнь.
      Король спрыгнул с постели. Он вновь почувствовал себя молодым, необоримо могучим, дни горя прошли. Он хотел коснуться воина, но едва подошел к нему, ему показалось, что вокруг Викинга колеблется теплый воздух, воин постепенно превращается в туман, в тончайшую шелковую занавесь, в мимолетную тень, - и вот он совсем исчез.
      Король остался стоять на месте, желудок его сжимался от страха. Вспомнив наконец, что он - отважный и мудрый властитель, король кликнул своих слуг. Наевшись и осушив несколько кубков, он вернулся в свои просторные покои, ожидая Викинга и сына.
      Ему не пришлось томиться долго. Миг назад он оставался один, полный надежд, и вот уже перед ним стоит Ниньян - с ним никого не было - грязный, точно деревенский оборванец, но такой же крепкий, как и в тот день, когда пропал. Одежда его обтрепалась, колени исцарапаны, но он улыбается, о да, можно поклясться богами, малыш отлично выглядит. Король рухнул на колени, прижимая к себе сына.
      Он радовался и ликовал, пока не заметил, что Ниньян как-то переменился. Тогда он выпустил его из объятий и, проводя кончиками пальцев по милому лицу, спросил:
      - Где ты был? Что с тобой произошло?
      - Я попал в нижний мир, что лежит за песчаной пустыней, далеко на юго-восток. Передо мной предстал Демон песчаной пустыни, - странное имя, но так он назвался. Демон сказал, что я останусь с ним навсегда, что он сделает меня своим наследником. Я объяснил ему, что не смогу жить у него, поскольку я должен вернуться к тебе и к нашему народу, я нужен здесь.
      Демон не слушал меня. Я говорил ему, что он должен отправить меня назад, не то придет Викинг и сделает ему больно. Тогда он засмеялся, папа, смеялся и смеялся, пока не начал задыхаться. Лицо его вдруг стало синим, и он обеими руками схватил себя за горло. А за спиной у него стоял Викинг, который даже не улыбнулся, лишь приподнял руку, и Демон перестал задыхаться. Викинг подождал, пока тот не продышался, а затем сказал Демону пустыни, что тот нарушил все законы и будет наказан, хотя он ему и браг. И еще объявил, что все высшие демоны согласны с ним и преступнику суждено пребывать в нижнем мире целую сотню лет - такова кара. Тогда Демон пустыни начал ныть и молить Викинга о пощаде. Но Викинг только головой покачал, потом поднял свой меч, и Демон пополз прочь и оставил нас.
      И тогда Викинг взял меня на руки, и я тут же очутился рядом с тобой, папа.
      После того как король побеседовал с сыном, он поручил слугам, чтобы мальчика хорошенько вымыли и нарядили. - Затем он призвал к себе дочерей и зятьев. Хельга и Ферлен думали, что спешат к смертному ложу отца, дабы принять его благословение. Представьте себе их растерянность, когда они увидели его здоровым и полным сил, снова на троне, снова в платье из тончайшего шелка. Зятья, Фромм и Кардль, держались позади, не ведая, отчего их жены так побледнели. Поклонившись тестю, они приветствовали его, заметив, что вопреки слухам он выглядит полностью исцелившимся. Они решили, что король смирился со смертью принца Ниньяна.
      Король молча улыбнулся им и пригласил сесть на скамью, стоявшую возле выбеленной стены огромной залы. Затем приказал:
      - Хельга, приблизься ко мне.
      Она повиновалась, выдавливая из себя улыбку, - ведь еще ничего не потеряно. Он перенес утрату и все же поправился, но она-то уж позаботится, чтобы вскорости отцу вновь сделалось дурно. Хельга гадала, не затем ли отец пригласил их, чтобы сообщить: раз Ниньяна больше нет, наследником отныне считается Фромм. Эта догадка и впрямь вызывала улыбку на, губах Хельги, когда она подходила к отцу.
      - Хорошо выглядишь, папочка, - пробормотала она, склоняясь перед ним.
      - Как и все мы, - проворчал он в ответ.
      - Мы все скорбим об исчезновении Ниньяна, папочка, мы только молимся богам, чтобы это не подорвало твои силы.
      - Со мной все в порядке, - откликнулся король.
      - Ты позвал нас, чтобы объявить наших мужей наследниками?
      - О нет, - возразил король, - я велел вам прийти, чтобы вы могли приветствовать своего брата. - Тут он окликнул Ниньяна. И Ниньян вышел из-за пышного алого занавеса, висевшего позади трона.
      - Это демон! - завопила Хельга. - Наваждение! Колдовство!
      - Наваждение - твоих рук дело, - откликнулся король. - И если среди нас есть демоны, то это ты и твоя слабоумная сестра. С этой минуты вы мне не дочери, ваши мужья перестали быть зятьями короля. Я всех вас изгоняю из страны - немедленно. Ступайте и будьте прокляты!
      Хельга задрожала от ярости. Воздев руки к небу, она крикнула:
      - Демоны, сойдите ко мне. Поразите и мужчину и ребенка. Убейте обоих!
      Демоны не отозвались на зов, вместо них перед Хельгой предстал Викинг, сияющий, излучающий золотой блеск, точно за спиной у него поднималось солнце. Хельга взвизгнула и отшатнулась.
      Воин высоко поднял меч, поцеловал металлическую рукоять искусной работы и произнес:
      - Какое же наказание причитается тебе, Хельга? Это ты замыслила зло, Ферлен слишком глупа, и ты управляла ею. А вы, мужчины, жалкие твари, на вас и смотреть противно. Как же мне поступить с вами?
      Ларен прервала свой рассказ и потупилась. Все вокруг молчали. Ларен медленно подняла голову и поглядела на Меррика:
      - Будь ты тем Викингом, что бы ты сделал, Меррик?
      - Убил бы Хельгу, а остальных изгнал. Ларен улыбнулась:
      - А ты согласен с Мерриком, Олег?
      - Конечно, проткнуть ведьму мечом!
      - Да, да!
      Даже женщины требовали казни для Хельги.
      Ларен молчала, пока все не успокоились.
      - Вы почти угадали, только Викинг не стал убивать Хельгу мечом, он подошел к ней вплотную, поглядел на нес и очень тихо произнес какие-то странные слова, каких она в жизни не слышала. Королю они показались похожими на благословение. Викинг говорил так мягко, так спокойно, а потом поднял руку над головой Хельги. Хельга не двигалась, не отвечала, словно обратившись g камень, и вот она уже начала таять, становилась все тоньше, все прозрачнее, и наконец от нее не осталось ничего, кроме тяжелого золотого браслета, который с громким стуком упал на пол. Никто не проронил ни слова, не возразил, даже Фромм, ее муж.
      Тогда король вновь приказал остальным уйти, и они повиновались, радуясь уже тому, что не превратились в призрак, как Хельга. Викинг обратился к королю и Ниньяну и сказал им так:
      - Теперь я получил свободу. Я вновь приду к тебе, Ниньян, но уже в человеческом обличье, я по-прежнему буду охранять тебя, только теперь как смертный, без помощи колдовской силы. Жди меня, Ниньян, я вернусь к тебе!
      С этими словами Викинг растворился в воздухе, как только что Хельга, обратился в ничто, и возле свежевыбеленной стены нельзя уже было ничего различить, кроме чистого и прозрачного воздуха.
      Вот и все, - приподняв руку, закончила Ларен.
      - Но Викинг - он вернется, как обещал?
      - Конечно, - подтвердила Ларен, улыбаясь Меррику, - он вернется и вновь защитит Ниньяна.
      ***
      Приподнимая шерстяное одеяло и забираясь в постель рядом с Ларен, Меррик произнес:
      - Их в самом деле зовут Хельга и Ферлен?
      - Да.
      - А я - Викинг.
      - Разумеется.
      - Почему Таби ничего не сказал?
      - Я ему не велела.
      - Вот как. Ты в самом деле считаешь, что в похищении виновна Хельга?
      - Я не уверена. Она не скрывала ненависти ко мне и Таби. Их мужья не так глупы, как я изобразила, и вряд ли они вовсе ни при чем. - Фромм - здоровенный детина, уродливый, злобный. У Кардля безвольный подбородок и плечи опущены, если что не по нем, он сразу скулит. Трудно даже вообразить, до чего они разные.
      - Увидим.
      - Да, мы увидим это вместе, Меррик. Он замер в темноте, нахмурился:
      - Нет, ты останешься здесь, в Мальверне. Это твой дом отныне, и тебе надо охранять его. К тому же мне важно, чтобы ты и Таби пребывали в безопасности. Я же обещал заботиться о вас обоих.
      - Я должна поехать с тобой. Ты там никого не знаешь. Я смогу тебе помочь. А Таби мы с собой не возьмем.
      - Слушайся меня, Ларен. Ты моя жена и обязана повиноваться. А мне твое покровительство ни к чему.
      - Какой упрямый, - тихонько проворчала она. Меррик прекрасно слышал, но еще прежде чем успел рассердиться, Ларен подкатилась поближе к нему, обхватила руками его щеки. Она принялась целовать его, отыскивая губы, но все время промахивалась, наконец нащупала в темноте и прижалась ко рту Меррика так, что ему пришлось приоткрыть губы, и тогда ее язык проник внутрь, отыскивая его язык, впитывая тепло и сладость мужа.
      - Соблазнить меня задумала, - забавляясь, произнес викинг. Ларен оставалась еще невинной девочкой, она не умела прятать свое желание, притворяться холодной и позволять мужу вести любовную игру в одиночку.
      - Конечно. Лежи тихо. Мне нравится твой вкус, Меррик.
      Он улыбнулся, и Ларен губами уловила движение его губ.
      - Делай что хочешь, Ларен, я не переменю свое решение.
      - Постараюсь по крайней мере получить удовольствие, - пробормотала она, обрушиваясь сверху па Меррика. Распущенные волосы Ларен упали ему на лицо, это чувственное прикосновение вновь пробудило в нем желание. Льняной рубахе, в которой Ларен легла в постель, не суждено было долго укрывать ее в этот вечер: одним движением Меррик стянул рубаху через голову Ларен, чтобы всем телом ощутить ее нежную тяжесть, теплое прикосновение ее груди. Ноги Ларен переплелись с ногами Меррика, его жезл, приподымаясь, касался женской плоти. Ларен осыпала поцелуями лицо мужа, осторожно просовывала кончик языка ему в ухо, кончики ее пальцев порхали по лбу и бровям мужа, соскальзывали ему на, нос. Не прекращая поцелуев, она начала легонько елозить на нем, и тогда Меррик обеими руками прижал бедра Ларен, с силой притягивая ее к себе и устремляясь вверх, навстречу. Он застонал, Ларен губами и горлом приняла его вздох, покорно раздвигая ноги.
      Меррик понимал, что больше ему не выдержать. Руки сами собой пустились в безумный пляс, то вороша волосы Ларен, то приподымая ее, чтобы, склонив голову, он мог поцеловать ее грудь.
      Меррик перекатился, оказавшись поверх Ларен, приподнялся, переводя дыхание, - если б не эта краткая пауза, он мог бы извергнуть семя прямо на шерстяное одеяло, а не глубоко внутрь Ларен. Грудь Меррика резко вздымалась, потребность как можно скорее войти в Ларен сотрясала его, но он заставил себя остановиться, пока не почувствовал, что Ларен уже не извивается, она тоже застыла, ожидая, безмолвно призывая его. Тогда он помог ей поднять ноги и прижался губами к ее устам, его пальцы впились в мякоть ее бедер, он сознавал, что может причинить Ларен боль, но не тревожился об этом, ведь она прогибалась под ним и тихонько стонала в темноте, вновь и вновь повторяя имя любимого, окликая его еще и еще раз. И голова Меррика шла кругом от неведомых ему ранее чувств, когда он различал в голосе жены желание, призыв и пылкую страсть.
      Заметив, что Ларен готова вскрикнуть, Меррик осторожно зажал ей рот рукой, чтобы она могла полностью выразить свой восторг, когда достигнет вершины, не потревожив никого из спавших в наружной зале.
      Меррик ласкал ее губами и языком, то возбуждая, то успокаивая, а она цеплялась за его плечи, требуя, чтобы он приподнялся, и тогда Меррик встал на колени, осторожно пролагая себе путь в лоно Ларен. Он прикрыл глаза, вновь ощутив ее изнутри, такую маленькую и столь желанную, а Ларен приглашала его проникнуть глубже, глубже, навеки слиться с ней.
      - Меррик, - повторяла она, обхватив руками его спину, сильнее притягивая к себе. Меррик хотел бы помедлить еще, но уже не мог. Он сильными ударами входил в Ларен и выходил вновь, его желание обратилось в лихорадку, сотрясавшую все его тело. И вот он уже рухнул на нее с громким криком, его руки застыли, сжимая Ларен, а она все повторяла дорогое имя, принимая его, полностью впитывая в себя, и он готов был продолжать, никогда не останавливаться, никогда.
      Они лежали прижавшись друг к другу, правая нога Ларен покоилась на животе Меррика, ее щека касалась его груди, влажные от сотрясавшей ее страсти волосы упали ему на плечо. Меррик поцеловал макушку Ларен, крепче обнял.
      - Ты даруешь мне великое наслаждение, - сказал он, - хотел бы я видеть твое лицо в тот миг, когда мне удается доставить тебе удовольствие.
      Колено Ларен тихонько двинулось вниз, коснулось паха Меррика. Ее ноздри трепетали от аромата, исходившего от Меррика, томного, сложного запаха, перемешавшегося с испарениями ее тела.
      - Остановись, не то я вновь примусь за тебя. У тебя, наверное, уже все болит, Ларен.
      Ларен немного приподнялась и поцеловала грудь Меррика, плечо, горло, коснулась губами жилки у него на шее, затем ее губы переместились к губам Меррика, и только тут она произнесла:
      - Эрика убил мужчина.
      Меррик застыл. Ларен повернулась на бок, пытаясь расправить волоски на груди Меррика, кончиками пальцев лаская его.
      - Откуда ты знаешь?
      - Я вспомнила, он стоял надо мной и торжествующе улыбался. Я не вполне лишилась сознания. Меррик, он глядел на меня и ничего не говорил, только ухмылялся. Он не попытался помочь мне, ничего не делал, а лишь усмехался со страшным, омерзительным лицом. Лица я не разглядела, хотя я поняла, что он рад видеть меня на этой дорожке, доволен, потому что теперь меня обвинят в убийстве Эрика, его же никто не заподозрит. Я не могу с полной уверенностью утверждать, что именно он убил Эрика, но очень на то похоже, верно?
      - Ты точно видела это?
      - Да.
      Меррик начал ругаться, тихо, но беспрерывно, Ларен почувствовала, как он напряжен, и рассердилась: следовало отложить подобный разговор до утра, но что ж теперь делать?
      - Олег и я почти ничего не выяснили, когда расспрашивали сегодня всех обитателей Мальверна. Но одно ясно: тот человек последовал за тобой, выслеживал тебя до самой вершины скалы. Возможно, он собирался убить тебя, а когда появился Эрик, решил выждать и посмотреть, что произойдет дальше, ведь все знали, как мой брат добивается тебя. Тебе удалось удрать, и тут-то он поразил Эрика, увидев же тебя на тропинке без чувств, решил, что выиграл. В убийстве обвинили бы тебя.
      - Только один человек способен на это.
      - Да. И все же мы должны проверить.
      Ларен вновь принялась целовать Меррика. Она не сумела удержаться, за первым поцелуем последовал второй и третий, и вскоре ее руки пустились в отчаянный танец, ладони скользили то по груди, то по животу Меррика, забираясь в густую поросль между его ног. Коснувшись мужского орудия, она втянула в себя воздух и прошептала, касаясь рта мужа:
      - Меррик, я и вообразить не могла, каково будет вот так дотронуться до тебя.
      - И я не знал, - тихо ответил он.
      Глава 19
      Деглин выпил остатки браги и вытер рот руной. - Жарковато стало, пожаловался он, вновь зачерпывая хмельной напиток из стоявшего рядом бочонка. Нахмурившись, он поглядел на трех женщин, стиравших белье в длинном деревянном желобе, стоявшем на невысоких подпорках под огромным дубом. - И она задаст жару, наглая сука! - ни с того ни с сего добавил он.
      - Ты о ком? - Олег в свою очередь глянул в сторону женщин.
      - Наглая сука, Ларен. Говорю тебе, Олег, она - мразь, грязная рабыня, пощупать и то нечего. - Бывший скальд опять отхлебнул браги. - Околдовала Меррика и в постель к нему забралась. Да уж, она притворилась, будто так и пылает от страсти к нему, пылает, точно это чертово солнце, которое жжет мне лицо.
      Олег молча кивнул, наклонился к своему кубку, пряча лицо, чтобы Деглин не заметил, как нарастает в нем гнев. Он хотел, чтобы скальд говорил, говорил без умолку. Деглин уже выпил полдюжины кубков крепчайшего пива и сам завел разговор о Ларен. Олег старался сохранить спокойное выражение лица, он выжидал. Внезапно ему отчетливо припомнилось, как Меррик уложил Ларен к себе на колени и смывал кровь с ее иссеченной рубцами спины. Мог ли Меррик тогда вообразить, что тощая, "жалкая с виду девчонка станет его женой? Деглин продолжал разглагольствовать о Ларен и Таби, этих ничтожествах, которые околдовали Меррика и восстановили его против прежних друзей. Оба они заслужили кару, и уж он, Деглин, добьется, чтобы шлюха получила свое. Олег пригрелся на солнышке, летний ветерок, напоенный запахами поспевающего хлеба, ласково овевал его лицо. Кожа на плечах стала чуть влажной, горячей. Олег поднял глаза на Деглина и отшатнулся, увидев на его лице не только неутолимый гнев, но и горе, глубокую безнадежную скорбь. Плевать Олег хотел на печали Деглина, он не станет возиться с этими утонченными чувствами. Руки чесались сдавить тонкую шею мерзавца и держать, пока завистливая душа не покинет свое обиталище. И все же Олег удержался от расправы. Он по-прежнему сидел напротив Деглина, слушал его, кивал и старался напустить на себя глубокомысленно-пьяный вид.
      Руки Деглина дрожали, пальцы то сжимались в кулаки, то бессильно распускались, голос похрустывал, словно зимний лед:
      - Поверь мне, она просто шлюха и должна умереть. Убила Эрика, а ее оправдали, только потому, что она якобы племянница Ролло. Вы все обезумели, поверили рабыне, ее же продали в Киеве на базаре. А братишка, может, вовсе и не братишка, а ее же собственный ублюдок!
      - Значит, ты думаешь, она солгала, будто она племянница Ролло?
      Деглин сплюнул на кучку валявшихся на земле костей, затем отпихнул их ногой:
      - Она лгунья, она своего добилась. Меррик - бабник, его ничего не стоит провести, а я-то принимал его за мужчину, хотя, конечно, где уж ему сравниться с покойным братом! Он предал нас всех, приняв на ложе эту змею. Я уйду отсюда, я хотел уйти еще с Торагассонами. Торагассон звал меня, а я сказал, что должен остаться, потому что присягал Меррику.
      Олег едва не ответил, что, как всем известно, Торагассон отказался принять Деглина, он решил, что, раз ему не досталась Ларен, такого скальда им и даром не нужно. Голосом, холодным, как северный ветер, старик объявил: "Этот человек просто жалок. Я вынужден терпеть нытье моей дочери, но зачем мне еще и Деглин?"
      Олег чуть было не посоветовал Торагассону поженить обоих, и пусть бы они заели друг друга насмерть, но благоразумно предпочел придержать язык. Теперь Олег осторожно вел разговор с Деглином:
      - Эрик очень хотел овладеть Ларен. Он гнался за ней по тропе до самой скалы. Может быть, она ударила его, чтобы спастись самой? Ларен говорит, что этого не делала, но даже если б она и убила его, мы бы признали это самозащитой, ведь верно?
      Взгляд Деглина внезапно стал острым, сосредоточенным, хотя он уже напился так, что не смог бы подняться:
      - Ларен - рабыня. Эрик мог пользоваться ею, пока бы у него не отсох жезл. Он имел на это полное право.
      Олег только плечами пожал:
      - Какое это имеет значение, когда Меррик уверен, что она не убивала Эрика, и почти все здесь тоже решили, что племянница Ролло не способна на ложь.
      - А! Она убила Эрика, потому что успела уже завладеть его братом. Эрик не стал бы разводиться с Сарлой, потому-то ей и понадобилось устранить хозяина Мальверна - она хотела получить эту усадьбу и добилась своего.
      - Но мы нашли ее без чувств. Ларен ударилась головой о скалу и лишилась сознания. Я своими глазами видел шишку у нее на затылке.
      - Конечно, она упала без чувств, но уже после того как убила Эрика. В панике она бросилась бежать с места преступления, не разбирая дороги.
      - Я вот еще о чем подумал, - пробормотал Олег, задумчиво рассматривая остатки эля на дне своей чаши. - Да, я подумал, что кто-то мог убить Эрика, чтобы навести подозрение на Ларен. Может быть, все дело в ней, а вовсе не в Эрике. Как ты полагаешь, Деглин? - Теперь Олег глянул в лицо скальду, а тот смертельно побледнел, и на скулах у него вспыхнули багровые пятна. - Кое-кто не верит Ларен или недолюбливает ее, - гнул свое Олег. - А ты, Деглин, ты ненавидишь ее больше, чем все остальные, ведь она отняла то, что принадлежало тебе: пять долгих зим все чтили тебя как скальда, теперь же ты стал никем. Вот именно, она лишила тебя твоих прав, посмеялась над тобой, из-за нее Меррик бросил тебя в огонь, когда она случайно обожглась.
      - Да! - крикнул Деглин, сжимая кулаки и колотя ими свои тощие бедра. - Да, именно так. Я пойду и всем расскажу об этом. Я молчал ради Меррика, а теперь я всем скажу правду. Пришла пора этой шлюхе заплатить за убийство. Я не стану больше защищать эту семью, я ничем не обязан Меррику. - Деглин поднялся, расправил узкие плечи, глаза его ликующе сверкали, движения стали четкими, слова легко лились с языка, словно он внезапно протрезвел. - Я видел, как она нанесла удар, а потом она поняла, что наделала, и бросилась бежать. Да, она упала и лишилась чувств, но сперва убила Эрика. Клянусь, я видел все это, и она совершила убийство, не спасаясь от насилия, нет, она хотела его, а потом, когда он овладел ею, когда лежал на ней, расслабленный, тут-то она ударила его по голове и убила. Я видел все своими глазами, я присягну: Ларен убила Эрика.
      В этот миг перед ним предстала Ларен, лицо ее казалось бледнее, чем только что промытая шерсть:
      - Для чего ты солгал, Деглин, для чего?
      - Бесчестная шлюха! - Деглин покачнулся и с трудом обрел равновесие - Ты, ты испортила все. Меня уважали, меня чтили, пока Меррик не подобрал тебя на вонючем рынке. Ты ограбила меня до нитки. Ты убила Эрика, я видел, как ты нанесла удар, когда он еще не успел от тебя оторваться и разум его все еще был затемнен похотью. Да, ты убила его после того, как легла с ним, точно так же как ты ложишься с его братом, убила, чтобы завладеть Мальверном, а потом ты, верно, доберешься и до Меррика!
      Ларен молча глядела на него, потрясенная этим взрывом ненависти. Она хотела бы сказать несчастному скальду, что оба они могли бы рассказывать свои повести, не мешая друг другу, и у обоих нашлись бы благодарные слушатели, но вместо этого ей удалось произнести лишь:
      - За что ты так ненавидишь меня?
      - Почему я не убил тебя, когда ты валялась там, на тропе, почему я не убил тебя?! - Деглин рванулся к Ларен, вытянув руки, скрючив пальцы, норовя впиться ей в горло.
      Олег спокойно поднялся, кубок его упал на землю. Одним движением правой руки он остановил Деглина, приподнял его за ворот, а тот лишь беспомощно извивался и цеплялся за руку Олега, пытаясь высвободиться.
      - Значит, ты хотел убить Ларен, ты, змея ядовитая? - спросил Олег, глядя прямо в лицо Деглину. - Ты лгал, и теперь я знаю об этом, и Меррик тоже. Ты убил Эрика, чтобы бросить тень на Ларен. Она вспомнила, что видела тебя, когда ты наклонился над ней, усмехаясь, - после того, как ты сам убил Эрика. Ты сошел с ума, Деглин, ты рехнулся от злобы и зависти.
      Он отшвырнул скальда, холодно проследив, как тот, подогнув колени, тяжело рухнул на землю. Деглин дышал с присвистом, растирая руками горло. Олег занес ногу, собираясь пнуть поверженного, но Меррик остановил его:
      - Довольно, Олег.
      Деглин, приподняв голову, разглядел своего господина и понял, что попал в западню, рухнуло все, чем он жил. Он пытался заговорить, оправдаться, но горло все еще сильно саднило, и он мог лишь издавать негромкие жалобные стоны. От боли на глазах скальда выступили слезы, он боялся потерять сознание.
      - Он заслужил смерть, Меррик.
      - О да. Он убил моего брата из ненависти к Ларен, это так дико, это граничит с безумием. Отведи его в хижину кузнеца, и пусть Снорри прикует его поближе к огню. Ему не повредит повариться в Собственном поту.
      - Нет! Нет! Я не убивал Эрика. Да, я видел, как она валяется без чувств на тропе, и я обрадовался, потому что уже знал, что Эрик мертв, и это она убила его, клянусь, это она.
      Ларен наблюдала, как Олег уволакивает Деглина, который по-прежнему хватался руками за горло, все еще пытаясь заговорить.
      - Кончено.
      - А теперь скажи мне, сказительница, как я поступлю с Деглином?
      Ларен молча глядела через плечо Меррика на ячменное поле, готовившей богатый урожай, на дроздов, подбиравшихся к корму. Рабыня принялась бить палкой в железную сковороду, отгоняя птиц, и те с пронзительными криками разлетелись.
      - Он не просто убил Эрика, он сделал это из самых низменных, подлых побуждений.
      - Да, это верно. Но я все равно не понимаю. Он не испытывал ненависти к Эрику. Почему же он убил его, а не меня?
      - Я бы содрал с него все мясо живьем и даже проверять не стал бы, он ли виновен в твоей гибели. Он рассчитывал, что за смерть Эрика казнят тебя, и он достигнет своей цели. Он бы наблюдал за нами и смеялся.
      - Как жаль, что так вышло с Эриком!
      - Да, его убили, чтобы обвинить тебя. Я тоскую по Эрику. Виновного мы нашли. Я послал вестника к моему другому брату, Рорику, владыке Соколиного острова. Я уверен, он и его жена Мирана скоро приедут. Ты так и не ответила мне, Ларен. Как поступить с Деглином?
      Ларен задумчиво произнесла:
      - Я бы отправила его к моему дяде Ролло. Ролло умеет отстаивать справедливость и сурово наказывать.
      Ноздри Меррика раздулись:
      - О да, это неплохо придумано. Ролло привяжет Деглина к диким лошадям, которые разорвут его на куски, или запрет его в одной клетке с волком. Твой дядя, насколько мне известно, не знает пощады..
      - Да, особенно по отношению к тем, кто пытался навредить его близким. Разве кто-нибудь из викингов склонен к милосердию? Думаю, его надо казнить, только не так жестоко.
      - Что же ты предлагаешь?
      - Можно завести его в лес, дать ему нож и оставить одного. Деглин гордится своим умом, пусть , попробует выжить, если сумеет.
      - А что, если ему удастся спастись? Я не могу допустить, чтобы он остался в живых. Это оскорбит и богов и людей.
      Ларен тяжело вздохнула:
      - Ты прав. Казни его. - Помолчав с минуту, она добавила:
      - Он ведь так и не признался, что убил Эрика.
      - Он убил его.
      - Он клянется, что видел, как я лежала без сознания, и я тоже помню, лишь как он склонился надо мной. Разве у тебя нет сомнений, Меррик?
      - Никаких.
      Все обитатели Мальверна признали Деглина виновным, все они слышали, как дурно он отзывался , о Ларен, знали о зависти и ненависти к той, которая заняла его место. Мужчины вспоминали, как Деглин со зла толкнул Ларен в огонь, как сильно она обожглась. Все имущество Деглина отдали Меррику в уплату за смерть Эрика. Денег у Деглина оказалось немного, и никакие сокровища не смягчили бы утраты, однако Меррик не стал спорить с обычаем. Никто не хотел отправлять Деглина к Ролло, все требовали его смерти - и как можно скорее. Меррик точил свой кинжал, совершить казнь подобало только ему. Он собирался покончить с трусом одним ударом - чем быстрее, тем лучше. Завтра на рассвете.
      Утро следующего дня выдалось туманным, тучи низко нависли над головой. Все столпились в кружок, ожидая, когда приведут Деглина. Меррик, Снорри-кузнец и Олег вошли в хижину Снорри. Деглин лежал там мертвый. Он ухитрился высвободиться и вонзил себе в сердце нож, старый сломанный нож Эрика, который Снорри взялся починить.
      - Клянусь богами, - проворчал Снорри в ярости, - я должен был сторожить его всю ночь, но ушел, чтобы не слушать, как он стонет и просит меня о пощаде. А теперь он сам покончил с собой.
      Все возмутились, что смерть предателя оказалась столь легкой и быстрой, а Меррик дивился, как это Деглин не попытался бежать. Остальные тоже находили это странным, любой предпочел бы встретить свой конец на свободе, а не принять добровольно смерть взаперти. И уж, во всяком случае, стоило попытать счастья прежде, чем наложить на себя руки. Однако что сделано, то сделано.
      Меррик пожал плечами и приказал оттащить тело в лес - Деглин не заслужил похорон викинга. Ларен следила, как Меррик стирает кровь с ножа, извлеченного из груди Деглина, с минуту он неподвижно глядел на холодную сталь, затем передал оружие Снорри.
      Молодые, Меррик и Ларен, собирались в Нормандию, ко двору герцога Ролло, сразу после сбора урожая, тогда они успевали вернуться прежде, чем зимние бури навестят Вестфольд.
      Прошло несколько недель, и какой-то крестьянин, проходя через лес, нашел кровавые лохмотья, уцелевшие от Деглина. Однажды Меррик, глядевший на море с мыса, поднял крик и приветственно взмахнул рукой. Рорик, средний брат, вернулся в Мальверн.
      ***
      Ларен опрокинулась на спину, хохоча и пытаясь увернуться от огромной собаки, язык которой, словно терка, скреб ее по лицу. Вцепившись в толстую шерсть на загривке, Ларен попыталась оттащить пса, но у нее ничего не вышло.
      - Чего вы стоите! - завопила она. - Помогите же мне!
      - Керцог! Оставь ее, глупая псина! Пошел! Керцог еще раз лизнул Ларен напоследок, обернулся и бросился на грудь Меррику, едва не опрокинув викинга.
      - Керцог все так же обожает красивых женщин, не забыл он и моего маленького братца, который скармливал ему все мясо со своей тарелки. - Рорик поощрительно улыбался огромной собаке, усердно лизавшей Меррика в лицо.
      - Мне приходится умывать лицо по меньшей мере семь раз на дню, - сообщила Мирана Ларен. - Керцог любит меня даже больше, чем мой муж, к тому же и сил у него больше.
      - Семь раз? - Меррик широко усмехнулся в ответ. - Признаться, у него и впрямь больше способностей к любви, чем у большинства мужчин, в том числе и у моего брата.
      Рорик Харальдссон засмеялся и сказал Ларен:
      - Твой муж - самый веселый человек в нашей семье. А Ты, как я слышал, умеешь рассказывать. Женщина-скальд - большая редкость. Мы с женой очень хотим послушать тебя.
      - И ребятишки тоже, - добавила Мирана, указывая на своих сыновей, очень похожих на родителей, - оба черноволосы, как мать, а от отца унаследовали синие, цвета неба, глаза. Мальчики были очень красивы. Они уже начали кружить вокруг Таби, и все трое переглядывались лукаво и заинтересованно.
      - Еще пара минут - и они сцепятся в клубок и начнут с воплями кататься по земле, - благодушно заметила Мирана.
      Она угадала. Не прошло и десяти минут, как мальчишки подружились на всю жизнь и подрались не хуже злейших врагов. Мужчины повели негромкий разговор, и Ларен догадалась, что они вспоминают Эрика. Потом все вышли из дому и направились к могиле брата и родителей.
      - Столько бед сразу, - пробормотала Мирана, качая головой. - Я очень тебе сочувствую, тебе столько пришлось перенести. Хорошо еще, что Сарла сразу подружилась с тобой.
      - О да, она стала мне любящей сестрой.
      - Значит, ты - племянница знаменитого Ролло, владыки Нормандии?
      - Да-да, - со смешком подхватила Сарла, - однако у нее пока что всего три платья. Илерия днем и ночью не отходит от ткацкого станка, не можем же мы допустить, чтобы хозяйка Мальверна посрамила нас в Нормандии. Тебе уже удалось уговорить Меррика, а, Ларен?
      Девушка покачала головой:
      - Он все еще полагает, что для меня безопаснее оставаться здесь. Ничего, пусть тешится своим заблуждением.
      Женщины дружно расхохотались, Керцог громко залаял и прямиком бросился к Миране, та с воплем успела укрыться за спиной Ларен, но огромный пес сбил с ног обеих разом, продолжая лаять и вилять хвостом такой толщины, что он мог бы с размаху сломать человеку руку.
      Рорик и Меррик возвращались в усадьбу поникшие, каждый из них погрузился в свои думы, в свои воспоминания, но у порога их встретил женский смех, и мужчины заулыбались в ответ. Жизнь, как всегда, восторжествовала над скорбью и смертью.
      В усадьбе толпилось множество народу. Мужчины ходили на охоту и добыли кабана и оленя, другие рыбачили, и теперь густой запах жарящейся дичины смешивался с ароматами копченой сельди и лосося и испарениями, неизбежными, когда столько мужчин и женщин постоянно трутся рядом в тесноте. Ларен устало оглядела спящих, расположившихся рядами от стены до стены, закутавшихся с головой в шерстяные одеяла. Кто-то потянул ее за платье, и, посмотрев вниз, она увидела Таби в легонькой рубашонке - малыш хныкал и тер рукой глаза.
      Ларен опустилась на колени, прижимая брата к себе.
      - Тебе что-то приснилось, Таби? Дурной сон? Он кивнул:
      - Как же Меррик будет моим викингом-защитником, если он вернется жить в Мальверн? Викинг в твоей сказке остался с мальчиком, чтобы всегда защищать его. Ты думаешь, я совсем глупенький? Я ведь знаю: то место, куда меня увезут, очень далеко отсюда.
      Ларен почувствовала, как слезы щиплют ей глаза. Она сама выдумала викинга, подарила ребенку любимого героя, но они обитают не в сказке, а в обычной жизни, значит, и герой, и сама Ларен, должны расстаться с Таби.
      - Не знаю, - прошептала она, приглаживая пушистые волосенки, - мы как-нибудь это уладим.
      Она увидела, что Меррик стоит рядом, молча глядя на них.
      - Я не хочу, чтобы ты и Меррик уезжали, - Таби уткнулся лицом ей в шею, не хочу быть принцем.
      Меррик опустился на корточки рядом с ним, тронул малыша за руку. Таби обернулся, веки его еще не разлепились от сна, но губы подергивались, и сердце Меррика больно сжалось. Он глубоко вздохнул и сказал:
      - Помнишь, Таби, я говорил тебе, что, поскольку ты - принц, мы все обязаны исполнить свой долг, хотим мы того или нет.
      Таби кивнул в ответ, однако стоял на своем:
      - Мне все равно, что я - принц.
      - Конечно, но мне не все равно. Я должен позаботиться, чтобы ты занял предназначенное тебе место. Кто знает - однажды ты сможешь стать герцогом Нормандии. Ты не вправе решать это сам.
      Малыш выпрямился, вырываясь из объятий сестры:
      - Ненавижу тебя, обоих вас ненавижу! Вы просто хотите избавиться от меня! - Повернувшись, он убежал в детскую, где в ту ночь в маленькой деревянной кровати разместилось по меньшей мере восемь ребят.
      Ларен бросилась вслед за ним, но Меррик успел перехватить ее:
      - Оставь его, Ларен. Он еще очень мал, но ему придется понять, что каждым из нас управляют долг и ответственность.
      - Он слишком маленький и ничего не помнит. Ему так трудно пришлось в эти два года, он нигде не находил доброты или надежного пристанища. Теперь Таби боится неизвестности, потому что слишком хорошо знаком с ней.
      - Как и его сестра. Ладно, чуть позже мы пойдем и взглянем на него. А пока скажи мне, как тебе понравились Рорик и Мирана.
      - Она гораздо красивее, чем Кейлис или Мегот. Меррик рассмеялся:
      - Было время, я ненавидел ее, считал, своим врагом, потому что ее сводный брат Эйнар оказался мерзавцем с душой чернее, чем у христианского дьявола. А к тому же эти черные волосы, белая кожа - я думал, она ведьма. Я заблуждался. Да, клянусь богами, молодым приходится нелегко, все пещи кажутся не такими, каковы они на самом деле, разум колеблется и мечется из стороны в сторону, ему мерещится змея на месте радуги. А как тебе мой брат?
      - Рорик такой же, как все викинги, красивый, крепко сбитый, отважный.
      Меррик продолжал глядеть на Ларен, темно-русая бровь чуть изогнулась:
      - Что-нибудь еще?
      - А еще его пес уляжется нынче в постель вместе с нами. Он уже понял, что я слабее, чем Мирана, и, значит, он может распластаться на мне и лизать в лицо, пока у него в пасти не пересохнет.
      Меррик ухватил свою жену за затылок, наклонился и впился поцелуем в ее губы.
      ***
      Они собирались отплыть в Нормандию через две недели, в середине лунного месяца. Меррик поручил Олегу главенство над дружинниками и оборону Мальверна, а Сарла оставалась по-прежнему хозяйкой в большом доме. Таби дулся, он ходил хмурый с той самой ночи, когда набросился с обвинениями на Ларен и Меррика. В день отъезда он позволил Ларен обнять себя и поцеловать, однако, когда Меррик опустился на корточки перед мальчиком, Таби молча отвернулся от него.
      Ларен ясно видела, какую боль он причиняет Меррику, и в ней вспыхнул неукротимый гнев. Схватив Таби за руку, она рывком заставила его обернуться к ней лицом:
      - Так-то ты обращаешься с человеком, который спас тебе жизнь, который и меня тоже спас! С человеком, который старается вернуть тебе все, что ты утратил?
      Таби опустил голову, ковыряя босыми пальцами землю.
      - Отвечай, Таби! Ты знатного рода, а ведешь себя как сын рабыни! Что с тобой происходит?
      - Он меня не любит.
      Ларен отшатнулась, на миг едва не лишившись дара речи.
      - Что ты сказал?
      - Он не любит меня, Ларен, а то бы он не бросил меня, не стал бы говорить дяде Ролло, где я живу.
      - Хватит молоть вздор. Послушай, Меррик любит тебя намного больше, чем любого другого человека.
      - Нет, - качнул головой Таби, - вовсе нет. Он бы не уехал от меня. Тебя-то он берет с собой!
      - Тут совсем другое дело. Меррик согласился наконец, что, если он приедет один, дядя Ролло может и не поверить ему. Я знаю всех и каждого при дворе дяди Ролло и сумею помочь Меррику. Тебе же надо остаться здесь, чтобы ты был в безопасности, а с собой взять тебя он не может, потому что будет все время волноваться за тебя.
      - А за тебя он не боится?
      - Меньше, чем за тебя. Я выкручусь, я уже не раз Это доказывала.
      - А я разве нет?
      - Ох, упрямец маленький! - Пальцы Ларен пытались расчесать густые спутавшиеся волосы. - Послушай же, Таби. Я еду с Мерриком, потому что пригожусь ему, а тебя он оставляет здесь, так как очень любит и боится, что кто-нибудь может причинить тебе вред.
      - А он не боится, что кто-нибудь причинит вред тебе?
      Ларен покачала головой: она знала, что Меррик тревожится и за нее, однако это ни в какое сравнение не шло с его чувствами к Таби. Меррик сам не мог разобраться в этих чувствах, но они были столь сильны, что викинг оказался совершенно беззащитным против них. Ларен смирилась с этим, хотя по-прежнему испытывала боль при мысли, что Таби занимает в его душе куда более важное место, чем она сама.
      - Мне никто ничего не сделает, - сказала она, поднимаясь, но не убирая руки с плеча Таби. - А теперь подойди к Меррику. Ты не должен злоупотреблять его любовью.
      Таби долго молча глядел на нее, потом обернулся к Меррику, который негромко разговаривал с Олегом и Рораном. На лице мужа она увидела скорбь.
      Таби медленно направился к нему. Едва Меррик увидел малыша, темная печаль в его глазах мгновенно растворилась в радостном облегчении. Прижав Таби к груди, Меррик закрыл глаза, тихонько нашептывая что-то в ухо Таби. Что он говорил ему? Даже смеясь и весело болтая с Ларен, он никогда не глядел на нее с такой всепоглощающей нежностью, с такой лаской. Впервые в жизни Ларен ощутила зависть к своему брату. Печаль терзала ее сердце, Ларен с трудом сглотнула подступивший к горлу комок и отвернулась.
      Отыскав Сарлу, Ларен еще раз обняла ее на прощание, и они пошли вместе по узкой тропинке к причалу. Ларен тихонько объясняла Сарле, как сделать к дичине подливку из морошки, лесного ореха и лука, - два дня назад все хвалили жаркое, приготовленное по ее рецепту. Сарла серьезно слушала и кивала, запоминая.
      Глава 20
      - Сказку, Ларен, расскажи сказку!
      - Да, - произнес Роран, - хватит тебе, госпожа, сидеть тут без дела да думать о своем Меррике, который смеется над нами, пока мы надрываемся над веслами.
      Как раз поднялся ветер, и гребцы могли отдохнуть. Они расселись на своих ларцах, лицом к Ларен. Ларен улыбнулась и сказала:
      - Внимайте, я поведаю вам подлинную историю. Веланд, советник герцога Ролло, повествовал о том, как Карл Третий, король франков, пригласил моего дядю в Париж принести ему клятву верности. Карл приказал Ролло опуститься на колени и поцеловать ему ногу, как подобает подданному короля, и дядя в торжественной тишине опустился на колени, только целовать Карлу ногу он не стал, вместо этого ухватил франка за пятки и столкнул его с трона так, что тот шлепнулся на спину.
      Меррик и его люди схватились за животы от смеха. - И что же тогда сделал король? - поинтересовался старый Фиррен, аккуратно сплевывая за борт Придворные подхватили короля. Они едва дышали, боялись, что их повелитель прикажет им покончить с Ролло, но они прекрасно понимали, что в такой битве почти всем им придется погибнуть.
      Король Карл стоял среди своих людей, отряхивая пыль с нарядного шерстяного платья пурпурного цвета, и таращился на Ролло. Придворные в страхе переминались на месте. Наконец, к их великой радости, Карл улыбнулся, потом откинул голову и захохотал. Он объявил, что вполне доволен дерзостью и отвагой Ролло, поскольку теперь уверен, что владыка викингов не позволит новым захватчикам подниматься по Сене и разорять города. Этого Карла считали простаком, но с моим дядей он обошелся вовсе не глупо, он отдал ему все земли на северо-западе, а за это Ролло обещал ему защиту. Пять лет миновало, и мир пока не нарушен. Все даны и норвежцы уважают моего дядю и боятся, потому что у него много хорошо обученных воинов, к тому же он построил крепости и снарядил их оружием. При короле Карле франки наконец-то зажили спокойно.
      Олег почесал пробивавшуюся бородку:
      - Слыхал я, говорили, будто твой дядя вовсе отказался присягать в Париже и послал франкскому королю сообщение, в котором говорилось: мы не признаем никакого владыки, мы все равны. И к тому же он еще плюнул на пергамент и растер слюну большим пальцем.
      - Не знаю, произнес ли мой дядя такие слова, хотя это похоже на него. Он человек надменный и беспощадный и никому не подчиняется. Однако я точно знаю, что он побывал в Париже, это так же верно, как то, что Веланд никогда не лжет. К тому же Отта, другой советник дяди, подтверждает его рассказ. - На миг она смолкла, потом прибавила; - L-Если Ролло кого и боялся в жизни, то это Альфреда, короля саксов, но Альфред уже двадцать лет как умер, и теперь никто не тревожит Ролло, даже его родичи, правители Оркнейских островов, которые порой грозятся уничтожить его, если он не поделится с ними своими обширными владениями. Беспокойный они народ, эти владыки островов.
      - Значит, Ролло и вправду родом с Оркнейских островов?
      - Да, правда. Дядя Ролло говорил мне давным-давно, что они там настоящие дикари.
      - Так уж и дикари? - заинтересовался Роран.
      - Они даже писают в доме, такие они невежественные. - Ларен с удовольствием прислушивалась к хохоту своих друзей, подставляя лицо южному ветру, скользившему вдоль борта ладьи. Море затихло, вода стала темно-синей, по ней лишь изредка пробегали невысокие барашки. Викинги плыли вдоль берега, стараясь не терять землю из вида. К ночи, если ветер продержится и дождь обойдет их стороной, они достигнут Сены.
      - Отдать землю Ролло и сделать его герцогом - все равно что браконьера превратить в лесника, - пробормотал Меррик. Он взялся за весло и стал грести сильными ритмичными рывками. Мужчины последовали его примеру. - Да, этого Карла дураком не назовешь. Он подарил твоему дяде уже захваченную добычу. Да он мудрец!
      - Ты говоришь так, будто мой дядя - наивный ребенок, которого приманили погремушкой. Меррик расхохотался:
      - О нет, Ларен, я бы не посмел отзываться так о легендарном Ролло, которого все боятся и чтят. Твой дядя желал надежности и покоя - и он получил их, избавился от хлопот и добыл землю для своего народа и своих наследников. Если человек решил обзавестись хозяйством, он старается не ссориться с соседями. А теперь расскажи мне подробнее про Отту и Веланда.
      - Отта стал спутником моего дяди, когда король Харальд изгнал Ролло из Норвегии. Он моложе дяди и очень умен. Веланд командует воинами моего дяди, они выросли вместе, сражались бок о бок, женились в один день и почти одновременно овдовели. Они очень дружны.
      Гребцы затеяли уже свой разговор, и Ларен пристроилась рядом со старым Фирреном, который твердой рукой направлял ладью. Полуденное солнце светило Ларен в лицо, и она задремала. Когда она очнулась, солнце уже ушло, а над ней, широко распахнув объятия, стоял Меррик.
      - Мы вошли в Сену и плывем на юг вниз по реке. Мы разобьем лагерь поблизости от Руана. Всем надо хорошенько умыться и приодеться прежде, чем мы войдем во дворец твоего дяди.
      Ларен вспомнила о трех платьях, которые Илерия успела соткать и сшить для нее. Они хранились теперь в ларце Меррика, все три из тончайшего льна. Да уж, она постарается предстать перед нормандцами в самом лучшем наряде.
      Гребцы вытянули ладью на узкую пустынную полосу берега под сенью берез и тополей. Наступил теплый вечер, мухи и комары как безумные кружили в воздухе, волна тихо плескалась о берег. Поблизости не было ни одной деревни. Все было очень мирно.
      - Держи нос по ветру, Эллер, - приказал Меррик, - не пропусти врагов.
      - Я буду настороже, Меррик, не тревожься. И все же Меррик волновался, хотя и не из-за врагов, которые могли бы обрушиться на них внезапно. Он уступил вполне разумным доводам Ларен, которая сказала, что если Меррик явится к Ролло один, то ее дядя скорее всего просто выгонит его, не выслушав, а то и убьет, прогневавшись на столь нелепую выдумку. Меррик согласился с Ларен и взял ее с собой, однако ему крайне не нравилось положение, в какое они попали.
      Конечно, Ролло не прикажет его казнить, хотя он и взял в жены племянницу герцога, предназначенную наследнику данов. Меррик понимал, что Ролло сумеет примириться с этим браком. Но кто же окажется тем предателем, который организовал похищение Ларен и Таби? Хельга? Вероятно... Тем более что Ларен в своем поэтическом повествовании дала ясно понять, что именно эту сестру она считает виновной. Но опыт подсказал Меррику: то, что кажется простым и ясным, на деле часто оборачивается сложным.
      Улегшись, Меррик повернулся на бок, притянул Ларен к себе. Запах нагревшегося волчьего меха и прикосновение теплой кожи Ларен мгновенно возбудили его. Он откинул легкие пряди с лица Ларен и поцеловал мочку ее уха, стараясь, однако, не разбудить ее.
      Меррик сам уже задремал, когда послышался вопль Ларен. Она изо всех сил вырывалась из его объятий, дыхание со свистом вырывалось из ее груди, она непрерывно вскрикивала болезненным жалобным голосом, от которого сердце в груди Меррика сжалось.
      Он сильно встряхнул ее:
      - Очнись, Ларен, это сон, всего-навсего сон. Ларен задрожала, открыла глаза и всхлипнула, пытаясь, удержать слезы.
      - Все тот же сон, Ларен? Она кивнула.
      - Тебе давно уже не снились кошмары. Опять приходили те люди за тобой и Таби?
      - Я очень отчетливо вижу их лица, Меррик. Как ты думаешь, они по-прежнему в Руане?
      - Тех самых наемников, конечно, давно уже нет, но найдутся другие. Разумеется, найдутся. Клянусь богами, мне не следовало соглашаться с тобой. Почему я не оставил тебя в Мальверне, в полной безопасности? - Меррик выругался.
      - Я в полной безопасности, если ты рядом. Ты знаешь это. Меррик. Прости, что разбудила тебя.
      - Тебе не за что извиняться. Да, со мной тебе ничего не грозит. Если они придут сюда, я их убью. А теперь спи, ночь еще не прошла.
      Ларен прижалась к нему, впитывая тепло его тела. Уткнувшись мужу в грудь, она прошептала:
      - Ты скучаешь по Таби?
      - Да, очень. Он - моя радость и моя боль на всю жизнь. Если б он принадлежал не Ролло, он остался бы со мной навсегда.
      - У тебя острый глаз, Меррик.
      - Что ты имеешь в виду?
      - Жалкий, грязный мальчишка встретился тебе на невольничьем рынке, и все же он сразу понравился тебе. Ты сумел разглядеть, кто он и каков, и сразу принял то, что поведали тебе твои глаза.
      - Верно, но я и не задумался над его происхождением. И ты тоже была замурзанной и такой тощей, что я мог обхватить твою шею двумя пальцами, однако я принял и тебя, спас, сделал из тебя скальда и жену в придачу.
      Ларен приподнялась на локтях, пытаясь разглядеть лицо Меррика в полумраке шатра. Она чувствовала на лице его теплое дыхание.
      - Ты хороший, человек, Меррик.
      - Это все, что ты можешь сказать обо мне? Она покачала головой и принялась целовать его, приговаривая:
      - Ты мой возлюбленный, самый замечательный, хотя, говорят, тебе надо еще поупражняться.
      Меррик легонько шлепнул Ларен и тут же принялся гладить ее.
      Ларен изогнулась в его руках, шепча:
      - Что теперь станется с Сарлой? Я не знаю, как принято у вас обращаться с вдовами. Дядя Ролло выдал бы ее замуж за нужного ему человека.
      - Мне это не по душе, и отец тоже никогда так не поступал. Конечно, все переговоры ведут родители, и они же решают, каково будет приданое, однако и женщина и мужчина вправе отвергнуть их выбор.
      - Я рада это слышать. Что касается дяди Ролло, то когда он поклялся Карлу в верности, заодно принял и христианство. Он частенько говаривал, что его вполне устраивает чужая вера, поскольку она даровала ему много новых прав, к тому же христианские монахи только поспевают благословлять его на такие дела, которых языческие боги никогда бы не допустили.
      - Например, использовать вдов как ставку в своей игре. Твой дядя и вправду очень умный и безжалостный человек, - Меррик произнес эти слова с восхищением, и Ларен в отместку пихнула его в живот. Меррик заурчал, ухватил жену за руку и поднес ее руку ко рту. Он поцеловал сперва каждый пальчик, затем - ладонь. Ларен затихла. Медленно, осторожно Меррик уложил ее рядом с собой.
      - Если Сарла пожелает, я помогу ей вернуться к родителям.
      - Она любит Клива, и Клив любит ее.
      Меррик застыл.
      - Надеюсь, ты ошиблась. Если ты права, значит, Сарла предала моего брата. Я не допущу этого, мой брат не заслужил измены.
      Ларен снова ударила Меринка, на этот раз уже не в шутку:
      - Измена! Ради богов, Меррик, твой брат уложил в свою постель и Мегот, и Кейлис, прямо на глазах у жены. Если уж говорить о предательстве, то как тогда назвать поведение Эрика?
      - Мужчина может забавляться с другой женщиной. Жена не смеет лечь с кем-нибудь еще, кроме мужа, ведь если она забеременеет, то родит ублюдка. Такое допускать нельзя. Сарла спала с Кливом?
      - Конечно же нет! Они оба так честны. Они стесняются своих чувств и не дают себе воли.
      - Мне надо крепко об этом подумать. Не знаю, что делать. Я хорошо отношусь к Кливу, но он слишком беден для Сарлы. Тут есть над чем поломать голову.
      - Ты не станешь заводить любовниц, а, Меррик?
      Меррик снова легонько шлепнул Ларен, рассуждая вслух:
      - Эрик говорил, что придется. Как знать? Ты ведь так холодна, ты равнодушно принимаешь мои ласки, ты просто терпишь меня, вот и все, и вздыхаешь от скуки, когда я наслаждаюсь тобой. Скоро мой посох и вовсе увянет.
      Ларен расхохоталась, изо всех сил колотя Меррика в живот, но тут же разжала кулак и принялась гладить его открытой ладонью. Она чувствовала, как напрягаются его мускулы, услышала, как Меррик втянул в себя воздух; предвкушая ее прикосновение. Ларен улыбалась в темноте, но ее пальцы никак не желали продвинуться ниже.
      . - Ты прав, - протянула она разочарованным голосом, точно купец, только что заключивший убыточную сделку, - мне не удастся доставить тебе удовольствие. Погляди на мою руку. Вот видишь, она никак не хочет добраться до твоего увядшего посоха. Наверное, я так и не смогу заставить ее. Что же мне теперь делать?
      Меррик усмехнулся, зажал ладонь Ларен в своей руке и сам положил ее на нужное место.
      - То-то, - произнес он, - тебе не о чем хлопотать, просто делай, что тебе велят.
      Ларен обнаружила, что пальцы вновь готовы служить ей. Она гладила Меррика, ласкала его, следя, как он содрогается под натиском нараставшего в нем желания.
      Она все еще смеялась, когда Меррик полностью погрузился в нее. Тогда она прикрыла глаза, ощущая его силу и мощь, вслушиваясь в те чувства, которые Меррик пробуждал в ней, все глубже и глубже вбирая его в себя. Ларен стонала, касаясь губами его губ, приподнималась, опускалась и выгибалась вновь, пока не закричала от неистовой радости. Меррик целовал ее, пока Ларен не затихла, и сам он тоже достиг вершины восторга.
      - Ты угодил мне, Меррик, - прошептала она, едва отдышавшись. - Да, ты угодил мне. - Она легонько куснула его за плечо и прибавила:
      - В следующий раз я постараюсь, чтобы и тебе было лучше.
      Меррик не думал, что такое возможно, но спорить не стал. Он сказал только:
      - Тебе придется отмыться от моего запаха, не то дядя Ролло убьет меня прежде, чем разберется, женаты ли мы.
      - Но мой запах пусть остается на тебе. Эти слова вновь пробудили в нем желание, и Меррик, содрогнувшись, проник в недра Ларен.
      - Надо поскорее заснуть, - прошептал он, когда сердце его чуть-чуть замедлило свой бег. Он перекатился на спину, Ларен устроилась у него под боком.
      - Да, - откликнулась она, целуя мужа в грудь.
      - Я все думаю об Эрике. Ларен, он был такой живой, так наслаждался жизнью, так жадно брал от нее все, что мог. Ты видела в нем лишь человека жестокого, несправедливого, заносчивого, но я-то знал его с детства.
      - Значит, он очень изменился?
      - Видимо, его уже тяготила власть отца - ведь отец правил железной рукой, и никто в Мальверне не смел и пикнуть, даже его старший сын и наследник. Могла же отец умер, Эрику внезапно досталась большая власть. Тут-то он и переменился, сделался надменным и неразумным, перестал считаться с другими людьми. Отец прекрасно умел бороться с его тщеславием.
      - Он все время обижал Сарлу.
      - Я видел синяки на ее лице. Да, он был с ней жесток, хотя она милая девочка, добрая и уступчивая. И все-таки я очень жалею, что смерть столь внезапно и жестоко настигла его.
      - Деглин тоже умер, это должно утешить тебя.
      - Ну да, - ответил он, целуя жену в лоб и прижимая ее лицо к своему плечу.
      Веланд, советник герцога Ролло, бывший его спутником с мальчишеских лет, здоровяк, способный выворотить из земли молодой дубок, явился к своему господину с ухмылкой от уха до уха, точно гиена.
      - У меня есть новости, господин, замечательные новости!
      Народ именовал Ролло владыкой, хотя земли его назывались герцогством и сам он носил герцогский титул, будучи лишь вассалом франкского короля. Обратив взгляд темных глаз на старинного друга, Ролло спросил:
      - И что же это за новости, Веланд? Ты добыл нубийскую рабыню, чтобы согреть мои старые кости, или волшебное зелье, которое избавит меня от боли, грызущей суставы? Или нашелся, наконец, жеребец такого роста, что я смогу сесть на него верхом, не касаясь стопами земли?
      - О нет, господин, эта весть дороже любых даров. Ларен вернулась.
      Ролло мрачно уставился на Веланда:
      - Ты смеешься надо мной, - проворчал он. - Ларен и Таби давно умерли. Я многое спускаю тебе, Веланд, но это уж слишком. Ты что, издеваешься надо мной?
      Веланд покачал головой, по-прежнему ухмыляясь, словно он одурел от радости, и крикнул:
      - Введите их!
      Ролло сразу узнал тоненькую девчушку с прекрасной копной рыжих волос, свободно падавших ей на плечи. Он с детства заставлял ее распускать волосы, терпеть не мог ленты, заглушавшие золотой оттенок ее локонов, точно таких же по цвету, как и у его старшего брата Халлада. Что-то она чересчур тощая, отметил он, пока Ларен приближалась к нему. Но какой же красавицей она стала, и глаза ее полны жизни, хотя там и таятся воспоминания о минувших печалях; девочка глядит теперь уверенно и радостно, не то что в детстве. Ларен нарядилась в мягкое платье из голубого льна, стянув его на поясе, украсила его серебряными заколками и на обе руки надела серебряные браслеты. Кроме сына, она была ему дороже всех родных. И вот она вернулась, живая, а рядом с ней шагает какой-то чужак.
      Ролло тихо произнес ее имя, очень тихо, только чтобы убедиться, что она не пригрезилась ему. Он поднялся, и кресло, служившее ему троном, медленно повалилось на спинку.
      - Ларен! - На этот раз из уст его вырвался вопль, потрясший огромный зал, и Ларен, громко смеясь, бросилась к нему, герцог подхватил ее, высоко поднял, крепко сжимая и смеясь вместе с ней.
      - Клянусь богами, ты подросла, - промолвил он, целуя Ларен то в одну щеку, то в другую и не переставая трясти ее, пока она не взмолилась о пощаде.
      - Я снова дома, дядя, - сказала она, - и ты все так же красив. Два года разлуки ничуть не отразились на твоем лице, и волосы у тебя не сделались седыми, как у Веланда. Я рада, что ты не подрос за это время, слава богам.
      Ролло опустил ее на пол, продолжая крепко сжимать ее руку, потом легонько отпихнул Ларен, чтобы осмотреть ее с ног до головы:
      - Ты все та же и в то же время очень изменилась.
      - Ода.
      Взгляд Ролло внезапно затуманился. Ларен догадалась, что он вспомнил о Таби и боится услышать весть о его смерти. Она поспешно произнесла:
      - Господин мой, Таби жив, здоров и невредим.
      - Вот как! - откликнулся Ролло, возвышая голос. - Я принесу жертвы всем богам, даже христианскому Господу. Мы всюду искали вас, дети. Гийом разослал людей по всей стране, вплоть до Парижа. Нигде ни следа. Говори, Ларен, расскажи мне, что произошло с вами.
      - Сейчас, мой господин. Позволь только представить тебе человека, который спас и меня, и Таби и стал моим мужем. Ему принадлежит Мальверн, богатая усадьба в Вестфольде, а зовут его Меррик Харальдссон.
      - Приблизься к герцогу, Меррик, - потребовал Веланд.
      Меррик медленно направился к могучему Ролло, человеку, о небывалой отваге которого он слышал еще в детстве. Теперь этот герой стал его родичем, а ноги у Ролло оказались такими длинными, что ему понадобилась бы лошадь ростом по меньшей мере в семнадцать вершков, чтобы ноги не волочились по земле. Говорят, большую часть пути он проходит пешком, а дружинники скачут за ним. Вот бы посмотреть на это, размечтался Меррик. Да, это настоящий властитель, хотя в волосах его уже мелькает седина и морщины прорезались на щеках и на лбу, а глаза, темные, точно полуночное небо, сверкают умом, и, как с удивлением отметил Меррик, в них играют веселые искорки. Он не утратил пока ни одного зуба, упрямый подбородок торчал вперед. С таким человеком не стоит ссориться.
      - Мой господин, - произнес Меррик, остановившись перед Ролло. Кланяться он не стал. Викинги ни перед кем не склоняются.
      - Ты спас Таби и Ларен?
      - Да. Я нашел их обоих на невольничьем рынке в Киеве.
      - На невольничьем рынке! Ларен осторожно притронулась рукой к богато расшитой шерстяной рубахе своего дяди:
      - Это непростая история, господин мой. Коротко говоря, Таби и меня похитили прямо из постели два года тому назад и продали в рабство к югу от Пьемонта. С тех пор мы стали невольниками.
      Ролло неотрывно глядел на нее.
      - Я отослал стражу, господин, - послышался в сгустившейся тишине голос Веланда. - Ларен сказала, только ты и я должны узнать о ее возвращении, а также, конечно, Отта и Хаакон, который присматривает теперь за людьми Меррика. Он объявит всем, что они - гости из Норвегии, только и всего. Мы должны выяснить, кто предатель, мой господин, прежде чем станет известно, что Ларен и Таби остались в живых.
      - Где сейчас Таби? - задал вопрос герцог Ролло.
      - Он в моем доме, в Мальверне, примерно полдня пути от Копанга, откликнулся Меррик. - Ему там ничего не угрожает, и о нем хорошо заботятся.
      - Когда мы выясним, кто предал Ларен и Таби, продал их в рабство, ты привезешь Таби ко мне?
      - Да, мой господин, но не раньше. Я люблю этого мальчика и не стану вновь подвергать его опасности. Я настаиваю, чтобы никто, кроме тебя и Веланда, не прослышал, что Таби жив. Я не хочу рисковать его жизнью, сколь бы маловероятной ни казалась вам эта угроза.
      - Я согласен с тобой, Меррик. Тем не менее Таби должен вернуться, потому что у моего единственного сына Гийома до сих пор нет наследника. Таби нужен мне, он нужен всей Нормандии.
      - Только поэтому я и приехал сюда, господин. Ролло уставился на викинга:
      - Ты взял Ларен в жены, - произнес он, - это произошло до того, как она рассказала тебе о своем происхождении, или после?
      Меррик ничуть не обиделся:
      - Я попросил ее руки до того, как узнал, кто она, и мне плевать на повелителя данов - Ларен принадлежит мне и Мальверну.
      Ролло не шелохнулся, он продолжал, не отрывая взгляда, изучать лицо человека, который спас его племянницу и Таби. Он в долгу перед этим воином, точно так же как Гийом, потому что Гийом понимает, как важно мужчине продолжить свой род. Этот человек, Меррик Харальдссон, неплохо смотрелся крупный, крепкий, полный здоровья и юношеских сил. Небось у него-то суставы не болят! - просто красавец, из тех, кого обожают женщины, и Ларен он, несомненно, по душе. Ладно, поглядим. Нужно как следует присмотреться к этому человеку, прежде чем решить, одобрить ли этот брак или приказать Ларен остаться в Руане.
      Ролло обернулся к Веланду:
      - Пусть Ларен пока будет с Мерриком. Он сумеет уберечь ее куда лучше, чем вся наша стража, однако расставь караулы возле отведенной им спальни. - Ролло с размаху ударил себя ладонью по лбу:
      - Чего ради я слушал этих куриц? Они только и знают, что твердить о заговоре, о злодеях, которые желают моей смерти, которые пытаются истребить мой род, начав с тебя и Таби. Вечные заговоры, вечные злоумышленники, особенно эти негодяи с Оркнейских островов. Я поверил им, сумел сохранить Гийома, но потерял тебя и Таби. Клянусь богами, язык у Хельги движется проворней, чем у змеи, а Ферлен напускает на себя смирение и невинность, точно чертова монашка. Я убью этих шлюх, придушу обеих.
      - Нам нужны доказательства, господин мой, - остановила его Ларен. - Я все еще не уверена в их вине, хотя это очень похоже на правду, но ведь у нас действительно много врагов, даже среди франков, которые держат сторону своего короля Карла.
      - Да-да, возможно. Я должен обсудить это с Оттай, но не стану говорить ему о Таби, хотя он и заслуживает знать правду. Где сейчас Отта, Веланд?
      - Он.., в.., вышел на двор, господин. Он скоро придет.
      - Отта вечно мается желудком, - проворчал Ролло, - живот у него то и дело болит, и тогда он отправляется на двор. Да, Меррик, я уже собирался объявить, кто из моих зятьев должен стать наследником, если что-то случится с Гийомом. Впрочем, я не очень-то спешил с этим - я ведь даже почти не поседел. Вполне возможно, протяну еще годик, а то и десяток лет, жена Гийома нынче беременна, и мы молимся богам, в том числе и христианскому, чтобы они послали нам здоровенького мальчишку. А если родится девочка, что ж, тогда посмотрим...
      Меррик перебил Ролло:
      - А что, если им уже наскучило ждать, и они отравят вас обоих, тебя и Гийома?
      - Ты прав, Меррик Харальдссон, они вполне способны на такое, насупившись, произнес Веланд. - Отта уже говорил об этом, он постоянно тревожится, что Ролло и Гийому могут что-нибудь подсыпать в еду. Он всегда пробует пищу Ролло, прежде чем передать блюдо ему.
      - А потом он бежит в уборную, точно и вправду отравился, - с хохотом подхватил Ролло.
      Меррик рассмеялся, но вскоре выражение его лица вновь стало серьезным:
      - Как ты намерен поступить, господин? Ролло внезапно усмехнулся, и на лице его появился жестокий, хищный, свирепый оскал. Меррик мгновенно разглядел ту несокрушимую волю и неутолимое честолюбие, которое вознесло этого человека над другими мужами, которое втягивало его во множество битв, - другой бы воин не вышел из них живым, а Ролло не только уцелел, но сумел завоевать большую страну и стать ее властителем. Да, подумал Меррик, герцог будет править до тех пор, пока боги не положат предел его дням, а затем престол перейдет к его сыну, внуку и правнуку. Меррик принял это, поверил и обратился с молитвой к богам, чтобы все вышло так, как назначено.
      Глава 21
      Ролло не отпускал Ларен от себя, придерживал рукой ее плечо, касался лица племянницы, легонько пожимал пальцы. Он не уставал дивиться тому, какой красивой стала Ларен и как много ей пришлось пережить, однако она смогла вынести все и спасти и себя, и Таби. Что бы сказал их отец, Халлад... Но тут размышления Ролло прервались - он всегда принуждал себя остановиться, когда вспоминал брата, ведь жизнь продолжается, она полна неожиданностей, и, что ни говори, в тот раз Ролло победил, ему удалось переломить судьбу. Он крепче сжал запястье Ларен и поморщился, нащупав все еще выпирающие косточки.
      В собственной комнате Ролло они отведали роскошный ужин, который даже Меррик завершил со вздохом удовлетворения. Ни Отты, ни Веланда не было с ними, с Оттой Меррику еще предстояло познакомиться.
      - Ларен у нас отличный повар, но я сомневаюсь, чтобы она могла приготовить подобное.
      - Дичина замечательно вкусная, - подхватила Ларен, - боюсь, муж мой, тебе уже нечего ждать от меня сверх той стряпни, что тебе прежде довелось попробовать.
      Дядя недоумевающе уставился на нее, и Ларен поспешно добавила:
      - Одна из моих хозяек, пожилая женщина, научила меня готовить, а я старалась ей угодить. Ролло негромко проговорил:
      - Мне нелегко усвоить эту мысль: моя племянница стала рабыней. В твоих глазах, Ларен, я различаю печаль и опыт, но я вижу и счастье, которое подарил тебе этот мужчина.
      Меррик поглядел на Ролло и Ларен и сказал с улыбкой:
      - Я тоже стараюсь угодить, господин мой. А ты знаешь, что она еще и скальд?
      Взгляд Ролло вновь наполнился изумлением.
      - Да-да, - откликнулась Ларен, - я надеялась заработать серебряные монеты, рассказывая людям всякие истории, и выкупить себя и Таби, хотя понятия не имею, как бы мы смогли вернуться сюда, даже если бы и получили свободу. Правда, есть еще Клив - я собиралась взять его с собой.
      - Клив, - повторил Ролло, - расскажи мне, кто такой Клив.
      Когда Ларен закончила свою повесть, Ролло приказал:
      - Пришли Клива в Нормандию. Я позабочусь, чтобы он ни в чем не нуждался.
      - Я отпустил Клива на волю, и он сказал, что останется на севере, возразил Меррик.
      Ролло нахмурился, по опыту он знал, что человек способен убить родного брата, лишь бы попасть ко двору в Руане.
      - Пусть он услышит, что я собираюсь даровать ему.
      - Все дело в женщине, мой господин, - пояснила Ларен, и Ролло вздохнул в ответ. Ухватив мясную косточку, он швырнул ее одному из огромных охотничьих псов, на удивление спокойно дожидавшихся его милости.
      Запихивая в рот пригоршню орехов, сваренных в меду, Ролло попросил:
      - А теперь расскажи про старуху, которая научила тебя готовить.
      Ларен принялась рассказывать эту историю, исполняя ее в лицах, так что, когда она попыталась изобразить, как старуха пробует луковицу, тушенную в кленовых листьях с фасолью и медом, Меррик почуял даже аромат этой снеди.
      Ролло никак не мог наслушаться, теперь он требовал, чтобы Ларен рассказала о купце Траско, который купил ее в Киеве.
      На этот раз Ларен постаралась сократить свою повесть и утаить перенесенные ею побои, но вмешался Меррик:
      - Он принял ее за мальчишку, господин, - глухим, резким голосом перебил он Ларен. - Траско хотел подарить ее Эфте, сестре Каган-Руса, старухе, которая любит мальчиков. Ларен пыталась вернуться к Таби, она надерзила купцу, и он жестоко избил ее. К счастью, он не успел обнаружить, что купил девушку.
      - Но тут Меррик подоспел мне на помощь, - поспешно произнесла Ларен, видя, как надулись и пульсируют жилы на шее дяди. Не хотела бы она иметь такого врага, как он.
      - Ничего подобного. Я перехватил тебя уже на пути к свободе. - Меррик хотел, чтобы Ролло понял, через какие мытарства пришлось пройти Ларен, но вместе с тем боялся доводить старика до неистового гнева, в котором тот был бы уже не способен прислушаться к голосу разума. Обращаясь к Ролло, Меррик пояснил:
      - Когда я явился за ней, Ларен сумела уже выбраться из дома Траско. Она, можно сказать, успела сама себя спасти. В ней течет твоя кровь, господин, она не из тех, кто легко сдается.
      Ролло расхохотался. "Слава богам, - подумала Ларен, - наконец-то нам удалось его развеселить".
      - С этой женщиной приходится держать ухо востро, - добавил Меррик, когда Ролло успокоился.
      Ларен не осмелилась поглядеть в лицо Меррику, хотя ей очень хотелось. Неужели он и впрямь верит в то, что говорит о ней в эту минуту? Меррик никогда не признавался самой Ларен, насколько он восхищается своей женой.
      - Такой она всегда была, даже крошкой, - проворчал Ролло. - Я знал, что Ларен сочиняет сказки, но превратиться в скальда - подумать только! Просто поразительно!
      Беседа затянулась до позднего часа. Ролло жаждал услышать о каждом событии, каждой минуте прошедших двух лет. Наконец в комнату позвали и Веланда. Он тут же вмешался:
      - Господин, нам надо обсудить и другие дела. К завтрашнему утру Хельга и Ферлен уже прослышат о наших гостях и начнут задавать вопросы. Люди дивятся, что за викингов ты принял так дружелюбно. Да уж, наши девицы не глупы, и у их мужей найдутся свои люди, особенно у Фромма, в этом можешь не сомневаться. Я знаю, он хорошо платит любому изменнику.
      Ролло в задумчивости погладил подбородок распухшими пальцами. Как странно, сегодня суставы не терзает боль, мучительная, словно адский огонь христиан. Ролло чувствовал себя обновленным, он получил от богов больше, чем обычный человек. Интересно, это боги викингов или христианский Бог снизошли к самому заветному его желанию?
      - Ну что ж, обсудим дела, - вздохнул он.
      - У меня есть план, господин, - произнес Меррик, наклоняясь вперед.
      ***
      Ферлен расхаживала взад и вперед перед самым носом у Хельги, но сестра не обращала на нее внимания. Она варила свое зелье и старалась точно соблюдать рецепт.
      Ферлен повторяла уже в третий раз:
      - Кто такие эти викинги? Они привезли с собой девушку, но ее имени никто не знает. Скажи мне, Хельга, кто она такая? Ты должна принять меры!
      Погляди на меня! Можешь погадать по дыму от своего чертова зелья? Загляни в серебряный котел, Хельга!
      Хельга отвесила порцию порошка и только тогда оглянулась на сестру. Затем она вновь склонила голову и начала осторожно размешивать жидкость в маленьком серебряном котелке. Тихим, спокойным голосом Хельга произнесла;
      - Я хорошо понимаю, почему муж избегает тебя. Ты только и можешь, что визжать да хныкать по любому поводу, и дрожать, и заставлять всех вокруг беспокоиться. Как это утомительно! Сядь, пожалуйста, и помолчи. Я должна сварить питье, иначе весь мой труд пропадет даром.
      Ферлен, бледная, изнуренная волнением, повиновалась. Сестры находились в комнате Хельги на вершине башни, куда слугам входить запрещалось. Сюда заглядывала одна только Ферлен; муж Хельги, Фромм, не появлялся здесь и не одобрял ее увлечения, но Хельга все равно продолжала делать по-своему, и тот не мог запретить ей. Глядя на сосредоточенное лицо сестры, которая варила какое-то зловещего вида зелье, Ферлен подумала, что Фромм попросту боится ее колдовства и только это мешает жестокому негодяю избивать жену. Интересно, что за зелье варит Хельга на этот раз?!
      Вот бы яд для Ролло, который никак не соберется умереть собственной смертью! Неужто этот старик собирается жить вечно? Ему уже стукнуло пятьдесят шесть лет, но, несмотря на боль в суставах, он выглядит крепким, словно горностай, все зубы целы, на голове сохранилась густая шевелюра, и спину держит прямо.
      Увы, Хельга варила не яд, а какое-то питье для самой себя. Поглядев на Хельгу, Ферлен отметила, что старшая сестра выглядит намного моложе нее, морщины еще не проступили на лице, кожа мягкая, упругая, волосы пышные, густые и такого светло-русого оттенка, что Хельга казалась почти блондинкой. Она даже не располнела с годами. Хельге уже стукнуло тридцать пять, а Ферлен едва миновало двадцать девять, но с виду она годилась Ролло в жены, а не в племянницы.
      Ферлен вновь вскочила на ноги, забегала по комнате, но Хельга только глянула на нее, и Ферлен притихла. Пальцы ее судорожно мяли складки юбки, ей не под силу было сидеть неподвижно, она порывалась куда-то кинуться, что-то сделать, хотя все теперь давалось Ферлен с трудом, оттого что она очень разжирела. Выносить столько детей и всех их похоронить! А что остается после многих родов? Только уродливая плоть - она придавила ее к земле и сделала непривлекательной.
      - Ну, все наконец, Хельга?
      - Да! - Хельга распрямилась, присматриваясь к своему чертову зелью, с виду похожему на жиденькую похлебку без запаха. - Так, - произнесла она и, ухватив котелок, одним духом выпила его содержимое. Гримаса отвращения исказила ее черты, но лишь на один миг. Затем Хельга легонько коснулась пальцами горла, подбородка и напоследок тонкой нежной кожицы под глазами. Потом она спокойно заговорила:
      - Значит, у нас нынче гости, Ферлен. Ролло и этот глупец Веланд отказываются объяснить, кто они такие, и даже Отта хранит молчание. Верно?
      - Я хочу знать, кто они! Хельга пожала плечами:
      - Скоро выяснится! Почему это так беспокоит тебя?
      - Я уверена, это она!
      - Кто - она?
      - Ларен! Не притворяйся, будто ты не понимаешь, кого я имею в виду.
      - Ларен, - негромко повторила Хельга. - Как странно, я уже давно не вспоминала о ней. Ты в самом деле считаешь, что девчонка могла уцелеть, что она вернулась? Это было бы очень занятно. Правда, Таби с ней нет - ты ведь ничего не говорила о малыше, верно? Ему сравнялось бы нынче шесть лет, совсем дитя, а ведь всем известно, как хрупок такой ребенок: достаточно одного дуновения, и вот он уже вянет и умирает. Да, они такие нежные, такие слабые, эти дети. Но ты-то чего беспокоишься, даже если это и в самом деле Ларен?
      - Черт бы тебя побрал, Хельга! Держишься так уверенно, будто ты лучше всех нас! Ненавижу тебя! Если Ларен вернулась, она устроит нам такие неприятности, что всего твоего варева не хватит, чтобы створожить их.
      Хельга с улыбкой пожала плечами:
      - Пусть готовит свои неприятности. Мы ведь непричастны к тому, что с ними произошло. Уймись, Ферлен! Все жиреешь, пора бы тебе отказаться от сладостей, которые ты потихоньку таскаешь в постель. А Кардль, бедняжка, такой худенький, у него живот прямо-таки прилип к спине.
      - Разрази тебя гром, Хельга! Я выносила восьмерых детей. Женщина поневоле толстеет, когда рожает дитя.
      Хельгу эти слова ничуть не смутили, она-то знала о восьми беременностях своей сестры, об этих восьми неудачах. По-прежнему пожимая плечами, она продолжала:
      - Надеюсь, это и вправду Ларен, наша пропавшая сестренка. Странным ребенком она росла, все делала по-своему, пока не родился Таби, а тогда сделалась ему настоящей матерью, куда лучшей, чем та вероломная тварь. Как же она теперь выглядит? Ей сейчас, наверное, восемнадцать лет. Интересно, какой она выросла?
      - Ты ничего не собираешься предпринимать? Хельга уставилась в узкое оконце, из которого открывался вид на окружавшие город холмы. Земля плавилась под жарким солнцем, хотя давно уже наступила осень.
      На холмах еще густо зеленели трава и деревья, цвели ромашки и одуванчики. Хельга нехотя обернулась к сестре. Смотреть на Ферлен не слишком приятно, но ведь, что ни говори, они - родные.
      - Конечно, я собираюсь принять меры. Но сперва надо выждать и убедиться, что Ларен в самом деле вернулась. А тогда - посмотрим.
      Ларен надела льняное платье бледно-желтого цвета.
      - Оно удалось Илерии лучше других, - сказала она Меррику, оправляя складки.
      Такая же шафрановая лента была оплетена в три узенькие косички, поднимавшиеся со лба и красиво падавшие назад, за уши. Ларен надела два браслета - оба подарил ей Ролло в то утро.
      "Настоящая принцесса", - подумал Меррик, и сердце его больно сжалось. Они попали в родной дом Ларен, и ее походка, речь обрели неожиданное достоинство и плавность. Впервые с того дня, как Меррик увез рабов из Киева, он почувствовал себя ниже Ларен и ощутил беспокойство.
      - Ты боишься?
      - Да! - ответил он, не успев подумать, потом сообразил: не могла же Ларен проникнуть в его мысли. - Ты имеешь в виду, боюсь ли я твоих сестер и их мужей?
      Она кивнула и взяла его за руку.
      - Ты мне уже столько рассказывала о них, что я не страшусь встречи с незнакомыми людьми. Дело не в этом. Меня тревожит другое. - Он посмотрел вниз, на ее пальчики, зажатые в его ладони, и быстро добавил, чтобы она не успела перебить его вопросом:
      - Сегодня ты хорошо спала.
      Ларен улыбнулась ему:
      - Я и не ожидала, что так получится. В моей старой комнате, той самой, из которой увели и меня и Таби, ничего не переменилось...
      Ларен замолчала, но ее пальцы продолжали сжиматься и разжиматься в руке Меррика. Он понимал, что Ларен нервничает. Они стояли в ожидании позади огромного кресла Ролло, в небольшой комнате, отделенной пурпурным занавесом от парадного зала.
      Они слышали женские и мужские голоса, нарастающее любопытство, вопросы, догадки.
      - В жизни не видел такого убранства, - пробормотал Меррик. Вновь ему показалось, что он попал не на свое место, и вновь Меррик испытал недовольство собой.
      Ларен рассеянно кивнула в ответ.
      Меррик с улыбкой покачал головой. Она стала рабыней, потом сделалась его женой, а теперь вновь вернулась к роскоши, окружавшей ее в детстве. Похоже, ей это совершенно безразлично.
      Они замолчали. Заговорил Ролло, и глухие раскаты его голоса заставили всех внимать ему.
      - Я созвал вас, чтобы объявить о возвращении моей племянницы Ларен, дочери моего старшего брата Халлада, владетеля Эльдярна.
      На миг все словно обезумели, затем пурпурный занавес взвился вверх, Меррик и Ларен вышли из-за кресла и встали рядом с Ролло.
      Послышался дружный вздох:
      - Это Ларен, поглядите только на ее рыжие волосы!
      - Она превратилась в женщину. Сколько лет ей исполнилось в тот год, когда они пропали?
      - Да нет, это просто девчонка, похожая на Ларен. Ларен давно мертва. Те, которые похитили Ларен, конечно же, убили ее.
      - Это сделал Оркнейский граф, это он, ублюдок, увел и ее и Таби.
      Ролло приподнял руку:
      - Приветствуйте мою племянницу! Ларен оглядела многолюдное собрание, почти всех здесь она знала с младенчества. Ларен сказала:
      - Я снова дома. Привет, Мимерик, ты все еще играешь на лютне, точно христианский ангел? А ты, Дорсун, по-прежнему поражаешь любую мишень из своего лука? Я помню, четыре года назад ты отстрелил на лету крыло у птицы. Эдель, старый приятель, ты что-то растолстел. Знаю-знаю, ты большой любитель медовой коврижки, и поварихи суют тебе лакомые кусочки, когда никто не видит, стоит тебе улыбнуться, и они отдадут тебе все, чего ты пожелаешь.
      Тут Ларен остановилась, выжидая. Меррик следил, как на лицах придворных недоверие сменяется растерянностью, растерянность - изумлением. Наконец из всех глоток вырвался крик:
      - Ларен! Ларен!
      Ролло охотно предоставил пяти дюжинам гостей кричать и вопить еще минут десять. Затем он вновь приподнял руку, и все мгновенно смолкли.
      - Моего племянника Таби нет с нами. Он был совсем маленьким, когда его похитили, и всем ясно, как трудно выжить ребенку, даже когда о нем хорошо заботятся. Однако мы не станем скорбеть. Мы уже и так видели много горя. Ролло повернулся к Меррику и подтолкнул его вперед. - Это супруг Ларен, Меррик Харальдссон из Норвегии, родич короля Харальда Прекрасноволосого. Я давно уже познакомился с ним, а теперь он приехал сюда, потому что я пригласил его явиться и занять подобающее ему место.
      Меррик улыбнулся и тихонько шепнул Ларен:
      - На самом деле я прихожусь королю разве что шестиюродным братом, к тому же у нас в Норвегии все состоят друг с другом в родстве.
      - Этот человек будет править Нормандией, если мой сын Гийом Длинный Меч скончается, не оставив наследника. Приветствуйте Меррика Харальдссона.
      Ролло не снизошел до разъяснений. Он просто объявил свою волю, коротко, громко, глубоким сильным голосом. Даже Ларен затаила дыхание, хотя и знала, что он собирается сделать. На лицах людей, собравшихся в большом зале, явственно проступило замешательство.
      - Вот так, - с удовольствием заметил Меррик, - теперь опасность грозит только мне, но не тебе.
      - Мне это не нравится, - возразила она, уже не в первый раз с того момента, как накануне вечером Меррик изложил Ролло свой план. - Ты не знаешь здесь никого, ты очень рискуешь. Посмотри на них, они не понимают, как теперь быть, они слишком потрясены. А где Хельга и Ферлен?
      Ларен упрямо возражала, а Меррик покорно слушал, но ни в чем ей не уступал. Теперь же он только усмехнулся, оглядывая обращенные к нему, застывшие в изумлении лица:
      - Скоро появятся твои сестры. А что касается , всех остальных, то я готов разыграть героя-викинга, изобразить напористость, не хуже той, какую они привыкли видеть в Ролло, и показать всем, что я прямо-таки переполнен гордыней и честью, вот-вот лопну. Возможно, если я придусь Ролло по душе, он попросит меня остаться в Нормандии и разделить с ним власть, а потом править вместе с Гийомом. Как ты на это смотришь?
      - Ты с ума сошел!
      - Разве? По-твоему, я не смогу стать достойным наследником нормандского герцогства? Считаешь, у меня не хватит мозгов, чтобы провести всех этих людей?
      - Конечно, ты сумеешь их обмануть, но это безумие, Меррик!
      - Как ты полагаешь, это безумие передастся нашему ребенку?
      Ларен уставилась на него, позабыв на миг обо всем:
      - Я еще и думать не думала о таких вещах.
      - Напрасно. У тебя не было месячных с той нашей первой ночи.
      Ларен стала белее, чем скрытая под ее платьем рубаха.
      В эту минуту Ролло с улыбкой повернулся к Меррику и протянул ему руку:
      - Приблизься, господин мой Меррик, и поздоровайся с моими людьми. Быть может, наступит день, когда они станут твоими людьми.
      Ларен пошатнулась, зрачки у нее расширились, и взгляд с тревогой обратился к мужу:
      - Мне нехорошо, - прошептала она. Меррик подхватил ее, поднял на руки. Все собравшиеся вновь разразились криками, и даже Ролло в ужасе вскочил на ноги, восклицая:
      - Ради богов! Что случилось с Ларен?! Меррик во всеуслышание объявил:
      - Обычный обморок, мой господин. Она здорова, она всего-навсего собирается подарить мне наследника. - Высоко подняв Ларен на руках, Меррик продолжал сильным звучным голосом:
      - Да, Ларен родит сына, который однажды может стать правителем Нормандии.
      Широкая улыбка не сходила с лица Хельги. Наклонившись к уху сестры, она прошептала:
      - Кто знает, возможно, ей и не удастся родить. Если она пошла в тебя, Ферлен, ей не выносить ребенка.
      - Волосы у нее точь-в-точь как у отца. Просто ужасно: она рыжая, словно ведьма.
      - Отцу очень шла его огненная шевелюра, - вздохнула Хельга. - Как печально, что ему пришлось убить неверную жену и бежать. Кстати, я вовсе не убеждена, что Халлад и вправду убил ее, она умерла совсем тихо, не сопротивляясь. Да-да, очень жаль, что отец испугался подозрений и поспешил скрыться. А еще хуже, что эта шлюха успела родить Ларен и Таби, прежде чем издохла!
      Тело и душу Ферлен пронзил могильный холод, тени ее восьми мертворожденных младенцев коснулись ее - о да, все восемь лежат в ледяной могиле, все они давно превратились в крошечные обглоданные скелетики. Ферлен поглядела на сестру - та уже беседовала со своим мужем Фроммом:
      - А как тебе Меррик Харальдссон? Фромм напыжился, он перенял эту манеру у Отты, однако у него это выходило довольно смешно. С важностью он произнес:
      - Очевидно, этот человек хитер. Он воспользовался старостью Ролло, предъявляет ему только то, что Ролло хочет увидеть, говорит только то, что герцогу приятно слышать, делает только то, что...
      - Да-да, я все поняла, - нетерпеливо прервала его Хельга. - По-моему, он хорош собой, так красив, так молод, не правда ли?
      - Не смей издеваться надо мной, Хельга, - Фромм поспешил отвернуться к своему товарищу по несчастью. - Кардль, нам надо поговорить после того, как Ролло отпустит нас.
      Услышав, как ее муж договаривается с Кардлем, Хельга откровенно расхохоталась. Ради всех богов, какой смысл толковать с этим жалким глупцом? Что они сделают вдвоем? Меррика убьют, что ли?
      Повернувшись, Хельга прислушалась к словам Ролло, угомонившего толпу и принявшегося расписывать подвиги викинга, его отвагу и все преимущества, позволяющие ему породниться с королем Норвегии. Ролло словно забыл, что этот же самый король много лет назад изгнал его из своей страны. Меррик, держа на руках по-прежнему бесчувственную Ларен, отступил за пышный занавес позади трона Ролло. Речь старика не слишком интересовала Хельгу, она догадывалась, что все это - чепуха. Она слушала вопросы, которые нормандская знать осмеливалась задавать своему повелителю, но гораздо больше тревожил ее воображение сам красавец-викинг.
      А чем она не хороша?
      Жена его как раз тяжела, она хлопнулась в обморок, того гляди, начнет блевать прямо на глазах у мужа. И потом, Ларен такая тощая, она и на женщину-то не похожа, вся краса - ее пышные рыжие волосы, да и те зачем-то заплела в косички. Разве настоящий мужчина уляжется по доброй воле в постель со скелетом? Да она в жизни не сможет угодить такому человеку, как Меррик Харальдссон.
      Занятно, подумала Хельга, прислушиваясь к объяснениям, которые старый осел Веланд давал Раки, превосходившему его физической силой, но еще больше глупостью. Ролло так и не рассказал, что произошло с Ларен. Хельга не прочь была бы разузнать об этом. И как Меррику удалось встретиться с ней? Интересно, это он убил Таби, узнав их род и рассчитывая присвоить права мальчишки на обладание Нормандией?
      Хельга в последний раз глянула на Ролло, оценивая его не как дядю, а как мужчину. Все еще красив, все еще крепче и упрямей любого кабана, но уже совсем стар, груз прожитых лет, того гляди, согнет его плечи. Как же ей поступить в нынешних обстоятельствах?
      Глава 22
      Меррик придерживал голову Ларен, подставил ей тазик. Все тело ее сотрясалось от рвотных потуг, кожа стала холодной и липкой. С утра ей почти не удалось поесть от волнения, и теперь, хотя позывы к рвоте не прекращались, в животе не осталось уже ничего, кроме мучительной судороги.
      - Зря я тебе сказал, - проворчал Меррик, отводя влажную прядь с ее лба. Ты прекрасно себя чувствовала, пока ни о чем не догадывалась.
      - Хотела бы я и впредь ничего не знать, - простонала она.
      Меррик поднес к ее губам чашку пива, Ларен прополоскала рот и вновь со стоном ухватилась за живот. Наконец, к радости Меррика, ее стошнило. Она сердито поглядела на мужа:
      - Это все из-за тебя.
      - Я исполнил супружеский долг, - ухмыльнулся он. - Давай. - Он помог Ларен подняться на ноги, затем подхватил ее и отнес на широкую деревянную кровать, аккуратно расправил нарядное платье, сшитое Илерией, - жаль, если изомнется. Пристроившись рядом с Ларен, Меррик подумал, не следовало ли ему и впрямь держать рот на замке. Кто же знал, что она почувствует дурноту при одной мысли о беременности? Меррику все это казалось довольно, странным, но все же Ларен побледнела и хлопнулась в обморок на глазах у всех придворных Ролло. Лучшей сцены Меррик и нарочно бы придумать не мог.
      Он осторожно укутал жену шерстяным одеялом. Ларен на миг приоткрыла глаза:
      - Сейчас мне противно глядеть на тебя, Меррик. Наклонившись, он поцеловал ее в нос.
      - Откуда тебе известно про беременность и все прочее?
      - Если мужчина может спать с женщиной месяц без перерыва, ей либо уже все настолько обрыдло, что она не в состоянии остановить его, либо она зачала.
      Ларен бессильно замахнулась на него, но Меррик перехватил руку жены, разгладил ладонь и поцеловал ее:
      - Спасибо за ребенка, Ларен.
      - Это мой ребенок.
      - Он родится из моего семени, без меня тебе не удалось бы завести малыша.
      - Я приняла твое семя, но жизнь из него сотку я сама. Без меня никакого ребенка не будет.
      - Ты права, - улыбнулся он.
      - Ты соглашаешься со мной только потому, что мне совсем скверно.
      - Конечно. Стоит тебе поправиться, и я готов спорить с тобой до хрипоты и безо всяких угрызений совести.
      Внезапно Ларен села на кровати и объявила:
      - Как странно. Мне полегчало. Она умолкла и принялась себя ощупывать. Наконец она пришла к заключению:
      - Да, все в порядке, ни слабости, ни дурноты. Мое брюхо успокоилось.
      - Надеюсь, тебя не постигнет участь Отты, - Меррик сгреб Ларен в объятия, крепко прижал ее к себе, целуя в глаза и уши, приглаживая растрепавшиеся волосы, лаская прижавшуюся к его плечу щеку. - Вот увидишь, все будет замечательно. Доверься мне.
      - Мне это не нравится, - вновь завела она, - ты подвергаешься слишком большой опасности, Меррик. Я не могу этого допустить.
      - Как только ты поднимешься с колен и вынешь лицо из тазика, ты сумеешь меня защитить.
      Ларен фыркнула, и Меррик окончательно успокоился. Он все еще целовал ее, когда в спальню ворвался Ролло. Он был так высок, что ему пришлось нагнуться в проходе, чтобы не удариться головой в потолок.
      - Как она?!
      Через плечо Меррика Ларен ответила:
      - Со мной все хорошо, дядя. Прости, что я нарушила твою торжественную речь.
      - Вздор, не за что извиняться. Я очень рад. - После небольшой паузы он беззаботно продолжал. - Твои сестры, видите ли, очень тревожатся за тебя. Уф! Хельга опасается, что твое нутро окажется гнилым, как у Ферлен. Обе они хотят немедля увидеть тебя, напустили на себя важность, точно христианские монашки, - как же, они спешат обнять едва не утраченную ими сестру.
      - Как мило, - откликнулась Ларен, - я готова принять их.
      - Вот именно, - подхватил Меррик, - я тоже не прочь познакомиться с ними.
      ***
      Хельга оглядела маленькую комнату Ларен, ту самую, в которой она провела все свое детство. Остается надеяться, что Ларен здесь посещают кошмары. Улыбаясь сводной сестре, Хельга с удовлетворением отмечала ее худобу и бледность. Полдень еще не миновал, а ее уже второй раз тошнит. Бедняжка Ларен, как бы она не окочурилась. Того гляди: беременность - дело опасное, это всякому известно. Женщине куда трудней выжить, чем мужчине, черт бы их всех побрал. Однако же Ферлен прекрасно пережила своих восьмерых младенцев. Интересно, удастся ли ей родить еще и девятого?
      Продолжая улыбаться, она подошла к деревянной кровати и протянула сестре обе руки:
      - Ларен, это и в самом деле ты! Я глазам своим не поверила, когда увидела тебя в зале, я так хотела, чтобы это и на самом деле была ты, что опасалась обмана. Прекрасно выглядишь, дорогая. Здравствуй!
      - Спасибо, Хельга. А вот и Ферлен. Здравствуй, сестра.
      Ферлен так и не смогла улыбнуться. В отличие от Хельги, она с завистью глядела на изящную хрупкую девушку с великолепными огненными волосами, с прекрасным цветом лица, какой бывает лишь в молодости, яркими серо-голубыми глазами и ровным рядом белоснежных зубов. Она чувствовала себя старухой, будто не сестрой приходилась Ларен, а матерью. Желчь поднималась к ее горлу, и Ферлен слегка дрогнувшим голосом произнесла:
      - Мне недоставало тебя, Ларен. Жаль, что Таби пришлось умереть ради твоего спасения. Меррик приподнял темно-русую бровь:
      - Это звучит так, словно Ларен бросила Таби в ближайшей канаве, лишь бы спасти свою шкуру.
      - Неужели? Я такого не говорила, правда же, Хельга, я не утверждала ничего подобного?
      Хельга только усмехнулась, придвигаясь поближе к Меррику. А он высок, этот викинг, и пахнет от него дурманяще, пахнет мужчиной, неповторимый аромат, смутный, мускусный, ей хотелось бы дотронуться до его рта, до его волос, до густой поросли у него в паху.
      - О нет, Ферлен, - пробормотала она, неотрывно глядя на Меррика. - Ты любишь Ларен, как и я. Разумеется, она не могла убить Таби, чтобы уцелеть самой.
      Ларен тупо уставилась на сестер. Как странно, Хельга словно помолодела за эти два года, а Ферлен состарилась, обрюзгла, морщины сбегают к уголкам рта, в некогда пышных темных волосах уже мелькает седина. А как разжирела!
      Меррик в напряженном ожидании застыл возле Ларен, но она заставила себя улыбнуться:
      - Конечно же, ни одной из вас и в голову не придет, что я могла избавиться от Таби. Меррик, налей Ферлен и Хельге сладкого вина.
      Меррик кивнул и направился к невысокому столику у двери. Он налил вино в кубки из слоновой кости, роскошные кубки, каких он никогда в жизни не видывал. Шаги его гулко отдавались на деревянном полу. Меррик привык ходить по земляному полу, как псе люди. Так выходит слишком шумно, ногам неприятно, а если разуться, так и вовсе мозоли набьешь. Меррик предложил гостьям вино.
      Когда Хельга принимала из рук Меррика кубок, рука у нее оказалась неожиданно горячей, жар полыхал и в ее глазах, темных, глубоких и загадочных.
      - А где ваши мужья? - спросил Меррик, придавая своему взгляду такое же голодное выражение, какое он прочел в глазах Хельги. Даже вернувшись на свое место рядом с Ларен, Меррик продолжал глазеть на Хельгу.
      Хельга медленно, знающей улыбкой улыбнулась ему и кивнула, словно поняв и приняв то, что происходило в тот миг между ними. Затем она ответила:
      - Фромм, наверное, упражняется в бое на мечах. Он очень сильный.
      - Животное! - вставила словечко Ферлен, отхлебнула слишком много вина и закашлялась.
      - Да уж, - не споря, согласилась Хельга. Она обернулась к Ларен. - Значит, ты ждешь ребенка от Меррика. Похоже, ты окажешься столь же плодовитой, как твоя бедняжка мать. Как жаль, что она так быстро умерла после рождения Таби.
      Ларен не помнила лица своей матери, но, как ни странно, в ее памяти еще звучал ее голос, сильный, уверенный, точно выводящий мелодию. А отец удушил мать, все видели отпечатки его пальцев на горле покойницы. Ларен вздохнула и быстро проговорила:
      - Дядя Ролло сказал, будто все считали, что это его родичи с Оркнейских островов похитили меня и Таби. А ты как думаешь, Хельга?
      - Я одно скажу, - пробормотала Хельга, маленькими глотками отпивая вино и не сводя глаз с Меррика. - Тот, кто это сделал, проявил великодушие. В конце концов, тебе удалось выжить, Ларен.
      - Да, и я часто гадала, почему нас с Таби не убили на месте. Однако мне это не казалось милосердием. Думаю, тот, кто выдумал этот план, хотел, чтобы мы с Таби умирали медленно, долго страдали, вот только не знаю, в чем тут дело.
      - А я-то полагала, что твой отец вернулся за тобой и Таби, - вмешалась Ферлен. - Он знал, что его казнят, если он задержится в Руане после убийства жены, а потому скрылся, выждал и забрал вас к себе.
      - Наш отец, - поправила ее Ларен. - Нет, это был не Халлад. И я убеждена, что тебе и в голову не приходила подобная мысль, так что нечего лгать.
      - Хотела бы я знать, что произошло с самим Халладом, - пробормотала Хельга. - Он не мог сравниться с дядей Ролло в воинской доблести, но был хорошим человеком и добрым отцом, пока не женился на твоей матери. Наверное, с ним покончили какие-нибудь бродяги. Ладно, что толковать, все давно миновало, а ты вернулась домой и привела с собой человека, который, того гляди, станет наследником Ролло. Занятно, как-то посмотрит на это Карл, король франков. Какой-то чужак и вдруг может сделаться герцогом Нормандии.
      - Я съезжу к королю и поклянусь ему в верности, - возразил Меррик, - он вполне одобрит наш брак, можешь не сомневаться. Однако нет надобности спешить, - Меррик потирал руки, и глаза его на миг сверкнули откровенным вожделением и жадной страстью.
      Хельга заговорила медленно, пристально глядя в лицо Меррику:
      - Теперь мы с Ферлен оставим тебя, Ларен. Сегодня вечером мы поужинаем вместе, если тебя не замучает рвота.
      Ларен молча следила, как сводные сестры покидают комнату. Откинув голову, она прикрыла глаза:
      - Ты здорово играешь свою роль, Меррик.
      - Ага! - посмеиваясь, подтвердил он. - Еще как! Хельга считает себя неотразимой, а я сумел доказать ей не только свой интерес, но и свою ненасытную алчность. До чего забавно! Надо только выждать - увидим, что получится.
      - Хельга вовсе не дура. Будь осторожнее, муж мой!
      Праздничный ужин затянулся дотемна. В глухой полночный час мальчик-слуга наклонился к уху Меррика и шепнул, что Олег ожидает его у ворот. Меррик вышел из дворца, прошел под аркой и окликнул:
      - Олег, это я, Меррик. Как дела?
      Никакого ответа. Меррик различал какие-то голоса, но вдали, а не здесь, в том месте, где, по словам мальчишки, Олег поджидал его. В стороне расположилась ночная стража, Меррик слышал, как караульные спорят из-за выпавших в кости очков. Он улыбнулся, всматриваясь в непроглядную темь, выжидая. Казалось, что гость Ролло всем ублаготворен, изрядно выпил и совершенно не готов встретить опасность, но это впечатление было обманчиво. Меррик даже принялся насвистывать, словно человек, избавленный от всех забот, человек, которому преподнесли на блюдечке целый мир.
      Наконец они решились наброситься на него. Меррик мгновенно упал ничком и откатился прочь, вскочил и успел еще, в тот миг, когда его крепкие башмаки коснулись земли, отпрыгнуть подальше от нападавших. Врагов оказалось двое, оба в косматых медвежьих шкурах, лица заросли густой бородой, повыше локтя широкие серебряные ленты. Даже при тусклом свете дымных факелов вдалеке и слабом мерцании луны Меррик легко читал а их глазах готовность драться до последнего. Они вооружились кривыми кинжалами - Меррик видел такие в Киеве у арабских купцов - опасное оружие с блестящим кровожадным лезвием.
      Меррик достал свой нож и начал перебрасывать его из правой руки в левую и обратно, все ускоряя ритм. Он расставил ноги и стоял надежно, уверенно улыбаясь своим врагам.
      Они надвигались на него, пытались обойти с разных сторон, молчаливые, точно зимние изголодавшиеся волки, наметившие себе поживу.
      Меррик громко расхохотался и окликнул их:
      - Как вы медлительны! Видно, я не дождусь, пока вы решитесь доказать свою отвагу. Интересно, умеете ли вы драться? Вид у вас, как у дикарей, верно, вы рабы и вас выпустили только на одну ночь, поручив совершить убийство. Ты вот, слева, чего прыгаешь, будто девственница в брачную ночь? Чего ты лезешь? Песенку мне спеть хочешь? Или сыграешь на лютне, а твой дружок поведает забавную историю? Давай же, бей, трус вонючий, будет тебе скакать на одной ножке!
      В ответ раздалось злобное урчание, и первый из нападавших бросился вперед, второй отстал от него лишь на мгновение, но для Меррика этой секунды оказалось вполне достаточно: он врезал здоровяку по горлу ребром ладони и, пристально глядя в лицо врагу, вонзил ему в грудь свой кинжал - тот рухнул, не издав больше ни звука. Меррик не собирался возиться с ним. Второй бородач уже прыгнул на него, и этот, вероятно, был умнее, раз не напал сразу, а выждал.
      - Я тебе кишки выпущу, - прорычал он. В прыжке он сумел сохранить равновесие, хотя глаза его не отрывались от глаз Меррика и от ножа, который викинг по-прежнему перебрасывал из одной руки в другую.
      Меррик быстро отступил и нанес резкий удар, но противник тоже успел отскочить, и Меррик лишь надрезал острием ножа медвежью шнуру, в которую тот закутался.
      Нападавший поглядел на прореху в своем одеянии и вновь взглянул на Меррика:
      - Нет, ты меня не выпотрошишь, ублюдок. Я тебе кишки выпущу и в канаве их утоплю, ты ж мне одежу попортил.
      Обещание выбросить его внутренности в канаву очень не понравилось Меррику. Он шагнул в сторону и, остановившись над поверженным телом первого из своих врагов, аккуратно попинал ногой безответный труп, а затем плюнул на нею.
      Это подействовало. Дружок погибшего яростно взвыл и снова ринулся на Меррика, изрыгая одно проклятие за другим, перечисляя все раны, которые он намеревался нанести Меррику арабским ножом. Меррик раздразнил врага, и тот на миг утратил контроль над собой. Однако когда Меррик попытался нанести ему удар в живот снизу вверх, бородач успел втянуть и брюхо и грудь, резко прогнувшись назад, развернулся всем телом и обрушился на Меррика сверху. Нож его, описав широкую дугу, глубоко пропорол Меррику руку.
      Меррик почувствовал холод и резкую боль от полученной раны, но, слава богам, она быстро утихла. Этот человек работает куда аккуратнее, чем его напарник. Меррик чувствовал, как струится по руке горячая кровь, он знал, что кровотечение само собой не прекратится, и решил использовать его себе на пользу. Жалобно застонав, Меррик покачнулся, опустил голову и обхватил здоровой рукой раненую.
      Бородач снова занес свой нож. Меррик выждал, пока резкий запах нападавшего не коснулся его ноздрей, и тогда ударил его в лицо раненой рукой, втер ему кровь в глаза, полностью ослепив врага.
      Тот пытался еще вывернуться, удрать, но Меррик перехватил его горло здоровой рукой и притянул противника к себе. Он давил врагу на глотку, пока не убедился, что тот едва дышит.
      - Кто твой хозяин?
      - Нет у меня хозяина. Я проиграл. Убей меня.
      - Назови мне своего хозяина, и я сохраню тебе жизнь.
      Меррик легонько прикоснулся острием ножа к горлу своего пленника, потом надавил чуть сильнее.
      - Говори, - приказал он.
      - Это Ролло, да-да, сам Ролло. Он пожелал твоей смерти.
      Меррик от изумления разжал руку, и его враг резко дернувшись, вырвался на свободу. Шатаясь, он бросился бежать и растворился в темноте.
      Меррик не пытался догнать его. Он остался стоять на том же месте, прижимая больную руку к груди и стараясь отдышаться. Наверное, следовало бы поймать этого человека, но Меррик очень сомневался, что сумеет обнаружить его. Скорее всего, сам Меррик свалится во время погони от потери крови. Раненая рука ожила, ее словно огнем жгло. Меррик даже зубами заскрипел от боли. Оторвав край своей рубахи, он забинтовал зияющую рану.
      Олег нетерпеливо расхаживал по спальне. Когда Меррик вошел, он торопливо сообщил ему:
      - Не беспокойся: Ларен осталась с Ролло и сестрами, она рассказывает им какую-то историю. Хельга и Ферлен не хотели слушать, но дядюшка Ролло их заставил.
      - Хорошо, что ее здесь нет, - вздохнул Меррик. - Только тут Олег разглядел его руку:
      - Клянусь богами, Меррик, да из тебя кровь хлещет, точно из зарезанной свиньи. Мне следовало пойти с тобой, а я-то, дурень, тебя послушался.
      Меррик устало улыбнулся ему, у него уже не оставалось сил спорить с другом. Сняв повязку с руки, он поглядел на рану. Кровотечение прекратилось, но Меррик знал: такой порез непременно надо зашить.
      - Позови старика Фиррена, скажи, чтобы принес иголку и нитки.
      Меррик только успел устроиться на краю постели, как Олег уже вернулся со стариком Фирреном. Фиррен вошел в спальню, оглядел роскошные занавеси, фыркнул и вознамерился сплюнуть в угол.
      Внезапно лицо его исказилось недовольной гримасой, и Фиррен проворчал:
      - Здесь даже плюнуть некуда, на чертовом деревянном полу плевок будет все равно что бородавка на женской шее. Не нравится мне тут - словно по горящим угольям ходишь. Что с тобой приключилось? Олег сказал, ты порезался, этот идиот даже соврать толком не умеет. Давай сюда руку, посмотрим, насколько это скверно.
      Старик Фиррен исследовал руку и, невзирая на бледность, заливавшую лицо Меррика, принялся раздвигать края раны.
      - Острый нож, узкое острие, чистый порез. Здорово болит?
      - Я прикончу тебя, старик, если ты не заткнешься! Делай свое дело!
      Позевывая, в спальню вошла Ларен. Старый Фиррен как раз закончил работу и любовался ровным рядом стежков. Ларен посмотрела на своего супруга, распростертого на спине с бессильно повисшей" рукой, на окровавленные тряпки, валявшиеся на полу, и заявила:
      - Ты даже не позвал меня! Убить тебя за это мало!
      - Ничего страшного не произошло, госпожа, - поспешно вступился старый Фиррен, - ты рассказывала родным прекрасную историю, и Олег не хотел прерывать тебя, чтобы не рассердить великого Ролло. Меррик говорит, дядя всей душой погружается в твои рассказы, он вновь обретает юность и силу. А за мужа не беспокойся, он быстро оправится, Меррик у нас крепыш.
      - Я убью его, тебя и Олега, - продолжала Ларен.
      Она медленно подошла к постели и склонилась над мужем.
      - Я твоя жена. Это я должна штопать твои раны.
      - Ты бы предпочла нитку другого цвета? - откликнулся Меррик, надеясь рассмешить Ларен.
      Ларен коснулась ладонью его лица - лоб у Меррика был сухим и прохладным. Обращаясь к старому Фиррену, Ларен распорядилась:
      - Олег останется сторожить дверь. Прибери тут и выметайся.
      - Да, госпожа, - ответил старый Фиррен, осторожно сплюнул в тазик с окровавленной водой, подмигнул Меррику и выбрался из спальни.
      - Какую историю поведала ты сегодня?
      - Не заговаривай мне зубы, Меррик. Ты своего добился, на тебя уже напали, верно? Я знаю, ты все пытаешься осуществить свой план, делаешь вид, что ты беззаботный бездельник, все время хохочешь, а на меня поглядываешь так, словно от одного твоего прикосновения я начну блевать. Хватит меня дурачить... Я рассказывала о египетском вельможе, который продал свою жену в рабство арабскому купцу из Булгара. У него насчитывалась по меньшей мере дюжина жен, так что одной больше, одной меньше - невелика разница, а серебро, которое он за нее выручил, весьма пригодилось ему. Пойду попрошу какого-нибудь зелья у Хельги, чтобы ты не расхворался. Может быть, у нее найдется что-нибудь от боли.
      Ларен повернулась и вышла из комнаты, Меррик озадаченно смотрел ей вслед.
      ***
      Когда он проснулся, возле него сидела Хельга и таращилась на него лихорадочно блестевшими глазами. Он хотел объяснить ей, что из всех женщин на земле она наименее привлекательна для него, однако вовремя спохватился и постарался улыбнуться Хельге.
      - Проснулся, - сказала она, коснувшись кончиками пальцев его лица, погладив скулу и щеку. - Я осмотрела руку, рана чистая. Я приготовила тебе зелье. Давай, помогу приподняться.
      Меррик медленными глотками осушил чашу. Хельга приготовила какой-то непривычно сладкий напиток.
      - Еще пара минут, и боль уйдет.
      - Где Ларен?
      - Бедняжка сидит с Ролло. Он ее теперь от себя не отпускает, этот выживший из ума старик. Скоро ты станешь правителем этой страны, господин мой Меррик, можешь в этом не сомневаться. Прошла боль?
      Меррик кивнул.
      - Что за напиток ты дала мне?
      Хельга провела рукой по его шее, ближе к горлу:
      - Немного сладкого базилика, ячменный отвар, болиголов...
      Меррик со свистом втянул в себя воздух, и Хельга, поддразнивая, пояснила:
      - Самую малость, на кончике ножа. Такая доза может убить муху, но отнюдь не воина, подобного тебе. И еще много всяких трав, названия которых ты все равно не знаешь, и капелька меда, чтобы сделать зелье приятным на вкус.
      - Я не чувствую боли, - удивленно проговорил Меррик.
      - Вот и хорошо, - откликнулась Хельга, склоняясь над ним. Она принялась целовать Меррика, губы у нее оказались нежными, дыхание душистым и теплым. Меррик почувствовал, как язык Хельги осторожно прижимается к его стиснутым губам, и позволил ему войти. Он отзывался на ее страсть, хорошо зная, что сейчас другого выхода у него нет. Тот человек сказал, что Ролло приказал убить его. Здоровой рукой Меррик обнял Хельгу и притянул ее к себе. Ее полные мягкие груди касались его груди.
      Зачем Ролло понадобилась его смерть? Тот человек наверняка солгал. Ну да, он солгал, и Меррик так и не сумел ничего узнать, потому и приходится теперь целовать Хельгу и позволять ей выделывать с ним все, чего она пожелает. Только когда рука Хельги скользнула вниз по его животу, стремясь к интимному прикосновению, Меррик остановил ее:
      - Нет. Моя жена где-то поблизости. Она племянница Ролло, а я - ее муж и один из наследников герцога. Говорят, Гийом Длинный Меч не крепок здоровьем?
      - Так мне всегда казалось, но ведь я верила и в то, что Ларен и Таби мертвы. Я здорово ошиблась. Если Гийом унаследовал долголетие своего отца, он вполне может протянуть еще пару веков.
      Она вновь принялась целовать Меррика, ее теплый язык исследовал его рот изнутри. Наконец она приподняла голову, и Меррик велел ей:
      - Теперь уходи, Хельга. У нас еще будет время. Хельга улыбнулась, поцеловала его еще раз напоследок и поднялась.
      - Ты быстро поправишься, господин мой Меррик. Тот, кто хотел тебя убить, не справился со своей задачей.
      Внезапно ее глаза, только что полыхавшие страстью, превратились в две ледышки. Из них глядела ненависть, несомненная, жестокая, неумолимая, Но длилось это столь краткий миг, что Меррик подумал даже - это ему почудилось. Он ничего не сказал.
      Хельга вновь улыбнулась и ушла, бросив через плечо:
      - Уже поздно. Завтра я приду к тебе.
      Незадолго до рассвета в спальню Меррика ворвался Веланд. Ларен спала, прижавшись к плечу мужа, Меррик размышлял. Боли он почти не чувствовал. По крайней мере, за это ему следует поблагодарить Хельгу.
      - Господин мой! - задыхаясь, вымолвил Веланд.
      - Что случилось? Ролло?
      - Фромм, муж Хельги. Он мертв.
      Глава 23
      Великий Ролло проснулся вскоре после рассвета. Он еще лежал в огромной кровати, устланной шкурами оленей из Норвегии, золотым лисьим мехом, присланным из Англии, и роскошными белыми горностаями из Булгара. Отта стоял рядом, наблюдая, как герцог стряхивает с себя сон и зевает. Наконец глаза Ролло остановились на его лице, но тут заговорил Веланд:
      - Фромм и его пьяные дружки отправились в город. Прости мне печальное известие, господин:
      Фромм мертв. Завязалась ссора и...
      - Он всегда лез в драку, - проворчал Ролло, растирая ноющие суставы. С утра он мог предсказать дождь: воздух сгустился, стал влажным, пальцы распухли, и Ролло почувствовал боль даже прежде, чем окончательно проснулся. Теперь это на весь день. Как Ролло ненавидел свою болезнь! Однако тем не менее он по-прежнему силен и крепок, все зубы целы и разум не изменил ему. Не велика важность - суставы.
      Он вздохнул. Стало быть, с Фроммом-бычком все кончено. Он куда моложе, но ему уже пора в могилу, а Ролло еще поскрипит. Кого огорчит его смерть? Уж во всяком случае, не Хельгу. Он дал маху с Фроммом, в этом Ролло давно уже признался себе. Этот человек не годился в зятья, он способен был лишь важничать и нос задирать, став родней прославленному Ролло, герцогу Нормандии. Он даже не дал Хельге ребенка, хотя, может быть, и не по своей вине.
      Ролло равнодушно произнес, обращаясь к Отте:
      - Он всегда дрался из-за женщин, и ради чести, и по любому поводу. Почему же на этот раз Фромм погиб? Он обыкновенно вызывал на бой только тех, кто поменьше его ростом. Неужели он схватился с равным?
      - Нет, господин, однако из его противников, хотя все они намного мельче Фромма, ни один не пострадал, а он каким-то образом погиб, ему воткнули нож в горло. С твоего разрешения, мы хотели бы похоронить его уже завтра. Думаю, так будет лучше, не то его дух может остаться в доме, а это нам будет не по нутру.
      Ролло насмешливо глянул на своего первого министра:
      - Ты снова забыл, что принял христианство, Отта?
      Отта отчего-то резко побледнел и привычным жестом обхватил живот Ролло захохотал:
      - Ладно, ладно, все мы тут христиане, однако христианскому богу придется свыкнуться с нашими языческими привычками. Завтра же мы похороним Фромма, а Веланд пусть допросит всех людишек, которые участвовали в драке и почему-то даже не были ранены.
      Он замолчал: в спальню вошли Меррик и Ларен.
      - Мы поспешили прийти, господин, - сказал Меррик, - Веланд уже сообщил нам о смерти Фромма.
      Ролло оглядел руну Меррика, закутанную в мягкую льняную ткань.
      - Странно, не правда ли, Отта? Оказывается, напали на них обоих, и на Фромма, и на Меррика. Тебе повезло больше, чем ему - Нет, дядя, просто Меррик лучше умеет драться.
      - Ты - жена Меррика, а женщины существа преданные. Тебе полагается верить в его силы, по крайней мере, поначалу.
      Ларен удивил его тон. Нынче утром Ролло выглядел совсем старым, он словно усох, съежился посреди роскошных покрывал, украшавших ложе. Ларен разглядела темные пятна на его коже, вены, вздувшиеся на шее, в вырезе нарядной шерстяной рубахи, которую Ролло надевал на ночь. Волосы взлохматились, отчего у герцога был нелепый вид, он держался и разговаривал словно старик, со старческими болячками и причудами. Да нет же, у Ролло болят только суставы, вот из-за этого он и ворчлив, а остальное, видно, померещилось.
      Сердясь на себя за эти мысли, Ларен осторожно спросила:
      - Как ты собираешься поступить?
      - Я велю схоронить этого негодяя и подыщу Хельге другого мужа. Она еще неплохо выглядит. Да, ей нужен новый муж.
      - Любой мужчина желает иметь детей, а она уже слишком стара для этого, вмешался Отта.
      - А, я уверен, она не смогла родить ребенка из-за своих чертовых зелий. Вот-вот, а бедняжка Ферлен родила восьмерых младенцев, и все они вышли из ее утробы мертвыми, и мое семя теперь уже застыло, точь-в-точь как младенцы Ферлен. Ничего страшного. У меня есть Гийом, рано или поздно его жена родит мне внука, а если нет, остаются еще Меррик и Ларен. Человек, который возьмет Хельгу в жены, станет намного богаче. Кто знает, вдруг, несмотря на ее колдовские снадобья, он все-таки сумеет сделать ей ребенка.
      - Говорят, она очень расстроена, - заметил Отта и принялся тереть рукав, его бледно-серые глаза не отрывались от крошечного пятнышка, которое он посадил себе на рубаху час назад. Отта недовольно морщился, он терпеть не мог неопрятности. Желудок его вечно полыхал огнем, по многу раз в день заставляя Отту бежать облегчаться, однако выглядел он всегда безупречно.
      Ролло все тем же раздраженным голосом произнес:
      - Мало ли чего говорят. А теперь ступайте прочь, все, кроме Ларен. Расскажи мне, чем кончились эти приключения. Прошлой ночью ты оставила Аналею в руках булгарского короля.
      Ларен улыбнулась и ответила:
      - Хорошо, дядя, сейчас я завершу мою историю.
      Ее снова тошнило, она резко побледнела, все тело залил холодный пот. Как же ей это надоело! Ларен медленно поднялась на ноги, посмотрела на содержимое тазика и почувствовала, как живот снова завязывается в тугой узел. Она присела на край кровати, пытаясь отдохнуть. Судороги продолжались. Ларен начала дышать ртом, делая медленный, глубокий вдох. Помогло.
      Риза, бывшая нянька Ларен, старая, ворчливая, сгорбленная, вошла в спальню, поглядела на Ларен, ничего, слава богам, не промолвила, прихватила тазик и ушла.
      Ларен заснула. Очнулась она незадолго до темноты. Глухие тени заполнили комнату, тишина показалась враждебной. Ларен уже не чувствовала себя дома. В этом дворце совершилось насилие, здесь обитал ужас. Ее спальня вновь стала чужой и опасной, как два года назад.
      Ларен приподнялась на локте, тихим, ломким, словно утренний лед, голосом окликнула:
      - Кто там? Меррик?
      Шепот, вздохи, какие-то звуки чудились ей, или нет, в комнате царила тишина, молчание сгущалось вместе с нараставшей тьмой. Ларен пыталась сглотнуть, но в горле пересохло настолько, что оно заболело. Наконец Ларен совершенно отчетливо расслышала тихий, быть может, ничего не значивший шорох, однако он, несомненно, доносился из дальнего угла комнаты, будто там ворочалось больное животное.
      Ларен замерла.
      Что-то перемещалось по комнате, приближалось к ней. Ларен хотела вскрикнуть, но шершавый язык распух, в горле саднило. "Меррик", - пробормотала она, сама не зная, сумела ли она произнести имя мужа вслух.
      - Кто здесь? - Ларен спустила ноги с постели, живот сводило судорогой, она опустила голову, надеясь, что ее, по крайней мере, не стошнит. Куда подевалась Риза? Почему ее бросили тут одну?
      Но ведь она не одна. Снова послышался скрип, тихий, осторожный, но явственный, не похожий на привычные звуки.
      - Кто здесь?
      Звук изменился, стал более резким, незваный гость больше не таился, не приглушал своих шагов, он стоял совсем рядом с кроватью. Ларен оглянулась на дверь. Слишком далеко, ей не удастся бежать из спальни, от того, что прокралось в затемненную комнату и шаг за шагом подползает к ней. Когда "оно" коснулось ее плеча, Ларен вскрикнула, развернулась всем телом и увидела перед собой лицо Ферлен, бледное, похожее на холодную зимнюю луну в глухом черном небе.
      - Странная ты, Ларен. Чего ты трясешься? Ты до смерти напугала меня.
      Сестра явно поддразнивала ее. Ларен попыталась успокоиться. Всего-навсего Ферлен, толстая, медлительная, вечно ноющая, совершенно безвредная, никому не страшная Ферлен.
      - Ты так неожиданно... Почему в комнате темно?
      - Не знаю. Лампа не горела, когда я заглянула сюда. Я хотела навестить тебя, узнать, как ты - Давай зажжем лампу.
      . - Конечно.. - Ферлен поднесла пропитанный маслом жгут к углям, потрескивавшим в камине, и вскоре на конце фитиля расцвел огонек.
      - А я люблю темноту, - вздохнула Ферлен, уставившись на пламя. - А ты нет? В твоем возрасте я тоже боялась темноты, но со временем все меняется. Все меняется, а скорбь и печаль остаются. Ладно, что толковать об этом. Теперь здесь светло. Ты успокоилась?
      Сам вид Ферлен, ее седых волос, толстых, гладких ладоней, внушал уверенность. Разумеется, Ферлен не представляет собой никакой угрозы. - - Да, - ответила Ларен, - наверное, когда я так внезапно проснулась, мне привиделась страшная ночь, два года назад, когда они пришли за мной и за Таби.
      - Это и в самом деле ужасно. В одном Хельга права - счастье, что тебя не убили. Правда, Таби все-таки умер, но ты-то осталась жива, ты совершенно здорова, собираешься родить ребенка своему викингу. Ты унаследуешь Нормандию, разумеется, если не умрешь, рожая, и если твой младенец выживет. Я помню столько умерших детей, Ларен, стольких детей, которые умерли еще прежде, чем открылись их глаза. Ты же знаешь, мои малыши умерли. - Ферлен поглядела на пылающие угли, затем снова перевела взгляд на свою сводную сестру. - Ныне все не так, как прежде. Тебя выдали бы замуж за принца данов в Британии, а поскольку ты исчезла, он женился на датской королевне. Конечно, он увез бы тебя из Руана, верно? Пришлось бы тебе жить среди данов. Мы тут слыхали, у данов дела идут плохо, того гляди, все их земли перейдут к саксам. Король Уессекса отважен, и власть его становится все сильнее. Вскоре в Британии не останется викингов, их землями будут вновь править саксы. Принц области данов и его супруга лишатся всего. Возможно, тебе не следовало возвращаться, Ларен?
      - И все же я вернулась. Это ты наняла людей, которые нас похитили?
      - Я? Девочка моя дорогая, как могла подобная мысль прийти тебе в голову? Ферлен расхохоталась, все тело ее сотрясалось от смеха, хотя, по-видимому, слова Ларен не показались ей чересчур забавными.
      Хоть бы Меррик вернулся, или Риза, или кто-нибудь - кто угодно.
      - Просто подумалось. Я хочу пойти к дяде.
      - Погоди, погоди немного, Ларен. Я должна поговорить с тобой, предостеречь. - Она наклонилась ближе к сестре, жирные пальцы вцепились в Плечо Ларен. - Выслушай меня, Ларен, я о тебе пекусь. Твой враг - сам Ролло. Он стар, он злобен, он всех нас ненавидит, и тебя тоже, и твоего мужа-викинга. Больше всех он ненавидел Таби, потому что Таби - сын Халлада, а не его собственный. Ролло сумел породить лишь одного сына, а семя Халлада никак не желало остывать. Да-да, Ролло завидовал своему брату. Понимаешь, он возжелал твою мать, и Халлад догадался, что эта подлая сука тоже возмечтала стать герцогиней Нормандии, она готовилась убить нашего отца, ей понадобился Ролло. Наверное, наш отец расправился с ней - это очень похоже на правду, так? Отец наш бежал, никто его не найдет. Берегись Ролло! Ролло лишился рассудка, он совершенно обезумел, когда твоя мать умерла, а наш отец скрылся. Ларен, Ларен, тебе не следовало возвращаться!
      Ларен уставилась на сводную сестру, чувствуя, как тяжело поднимается желудок, затем она опрометью кинулась к тазику. Ее выворачивало наизнанку, а за спиной еще перекатывался жирный хохот Ферлен.
      Фромма похоронили в глубокой, выстланной мхом , могиле на горе, откуда открывался вид на Сену. Вещи, которыми Фромм пользовался при жизни, его наряды, оружие, кресло, аккуратно обернули для сохранности и опустили в могилу рядом с ним, подле умершего положили старого раба, сложив ему руки на груди и вручив ему деревянный крест, чтобы умилостивить заодно и христианского бога, так постановил Ролло.
      Хельга отлично играла роль вдовы. Красивая, высокая, с торжественным выражением лица -L- трагическая и отважная женщина, да и только. Фромма, вопреки христианскому уставу, зарыли быстро, потому что викинги верили, будто от трупа может отделиться призрак, который будет тревожить и преследовать их, если вовремя не избавиться от покойника. Фромм и при жизни никому не нравился, так чего ожидать от его тени, кроме зла?
      - Кончено, - объявил Ролло, отворачиваясь от высокого кургана, не отмеченного ни памятником, ни надгробным знаком - здесь викинги опять же предпочли соблюсти свои обычаи. Трава вновь вырастет на холме, и чужаки не распознают, где спрятано тело и все сокровища. Памятник Фромм все же получит, но в другом месте, возле дворца, чтобы люди, глядя на монумент, вспоминали его отвагу и великие подвиги.
      Ролло посмотрел на Хельгу и Ферлен, затем на Ларен, жавшуюся к Меррику.
      - Прошлой ночью мне снился Халлад, - произнес Ролло, - он вернулся, прогневавшись на меня. Он предстал передо мной не стариком, а сильным молодым человеком. Как ни странно, он и лицом казался похожим на меня, хоть это и неверно, ведь мы сильно различались внешне - правда же, Хельга? Халлад не был таким сильным и свирепым, как я, к тому же волосы у него рыжие и густые, точно у дьявола. Зато женщины любили Халлада, все до одной, даже та...
      Ролло опустил взгляд на свои распухшие пальцы и принялся растирать суставы. Веланд негромко напомнил ему:
      - Господин, пора возвращаться во дворец. Пришел человек - по ремеслу он кузнец - и просит разрешения поговорить с тобой. Кажется, он может что-то поведать о схватке, в которой погиб Фромм. Я допрашивал многих, и все утверждают, что ссора вспыхнула мгновенно, и Фромма быстро убили, никто ничего не успел разобрать - так клятвенно уверяют люди Фромма.
      Ролло кивнул, направляясь во дворец вслед за своим министром. Обернувшись через плечо, он позвал:
      - Ларен, милая, ты и Меррик придете пообедать со мной, только вы и больше никого. Я хочу побеседовать с Мерриком о короле Карле и его лукавых придворных, все они свиньи, так пишет мне мой сын Гийом. Меррик должен как следует во всем разобраться прежде, чем поедет в Париж, чтобы познакомиться с Гийомом, королем франков. Отта хорошо разбирается в этих делах, он провел много времени при королевском дворе в Париже.
      Меррик улыбнулся жене:
      - Как ты себя чувствуешь, дорогая? Ларен на миг замерла, вслушиваясь в свои ощущения, пальцы ее медленно переплелись с пальцами мужа:
      - Малыш притих, слава богам.
      - Я спрашивал Хельгу, она сказала, твои мучения скоро прекратятся. Говорит, чем хуже тебе сейчас приходится, тем сильнее уверенность, что ты родишь мальчишку. Впрочем, мне все равно, лишь бы ты опять улыбалась, или орала, как тебе больше нравится, тогда я смогу вновь спорить с тобой и не испытывать смущения и вины, а ты опять будешь осыпать меня упреками и оскорблениями.
      - Мне это придется по душе, а то ты становишься таким важным, Меррик, ты слишком полагаешься на свое мнение с тех пор, как меня тошнит и я не могу возражать тебе, - пальцы Ларен легонько пробежали по руке Меррика, - и по всему остальному я тоже соскучилась, мой господин.
      Глаза Меррика потемнели, Ларен узнала этот взгляд, вспыхнувшее желание, которое мгновенно толкнуло их друг к другу. В такие минуты Меррик безраздельно принадлежал ей, она могла даже притворяться, будто муж любит ее, потому что проявлял щедрость в своей страсти; он старался доставить Ларен наслаждение и шептал ей слова, которые значили для нее не меньше, чем прикосновение. О да, самый звук его голоса волновал Ларен, и движение Меррика на ней, внутри нее она вновь отчаянно захотела его.
      Как только они вошли в спальню, Меррик осторожно подтолкнул Ларен к кровати, покрытой мехом горностая. Он уложил Ларен на спину и аккуратно расстегнул брошь, удерживавшую платье на ее плече, затем быстро раздел Ларен, не произнося ни слова, следя за движениями своих пальцев, касавшихся обнаженной кожи. Он начал гладить ее грудь, приподнявшись на локте, нависая над ней, и Ларен прогнулась навстречу мужу.
      - Соски у тебя увеличились и потемнели, - пробормотал он, нежно прикасаясь губами к груди Ларен. Умелый, горячий язык Меррика легонько щекотал кожу, и Ларен задохнулась - такую радость доставляла ей даже самая простая ласка. Обхватив руками лицо Меррика, она притянула его к себе. Меррик глядел прямо в глаза жене, губы его стали влажными, глаза казались более глубокими и синими, чем когда-либо. Как красив этот мужчина, и он принадлежит Ларен, по крайней мере, в те минуты, когда в нем просыпается желание. Ларен сказала:
      - Мне нужны твои губы, Меррик!
      Меррик повиновался. Он гладил и целовал Ларен, пока ей не почудилось, будто она вот-вот умрет от немыслимого, непереносимого счастья. И вот ее тело наполнилось жизнью, страстью, Ларен стремилась к последнему наслаждению, которое полностью поглотит ее, смешает реальность и вымысел, оставит на всем свете лишь их двоих, туго сплетенных в объятиях.
      Ларен обеими руками хваталась за Меррика, она уже раздвинула ноги и притянула его к себе, вновь и вновь повторяя его имя. А Меррик только улыбался, не спеша накрыть жену своим телом. Вместо этого он перевернулся на спину и поднял Ларен. Он начал входить в нее медленно, очень медленно, стараясь не проникать слишком, глубоко, удерживая Ларен на расстоянии и постепенно приподнимаясь ей навстречу. Наконец он достиг матки, и в тот же миг пальцы Меррика нащупали колдовское местечко внутри Ларен, глаза их встретились. Ларен замерла, ощущая влажность собственной плоти и ласковое прикосновение загрубевшей мужской руки, и тут, прежде чем она поняла, как близка вершина восторга, тело Ларен будто взорвалось.
      Она рухнула на Меррика. Счастливые судороги сотрясали ее, ей хотелось еще и еще, она прогибалась и вновь съеживалась, словно младенец, ее волосы упали на лицо Меррика. Он смотрел на нее и думал о ней и о ребенке, которого она носит в своем чреве. Дыхание Меррика пресеклось, тело напряженно сжалось, и он решил было, что никакое чувство не сравнится с этим, но тут еще более мощная волна накрыла его. Меррик сам не мог осознать всю силу страсти, навеки приковавшей его к Ларен. Он вскрикнул, бедра его резко взметнулись вверх, он дрожал всем телом, все глубже и глубже входя в нее, и Ларен вновь приняла его, нежно поглаживая обеими руками лицо мужа в тот миг, когда и он достиг вершины наслаждения.
      Все завершилось, и в то же время ничто не закончилось, Меррик знал, что колдовство, соединившее их, никогда не исчерпается. Он удовлетворенно откинулся на спину.
      И туг., в неверном дневном свете, когда рассеялся туман у него перед глазами, он явственно увидел Хельгу, притаившуюся возле дверей, точно призрак. Она уставилась на влюбленных, слегка приоткрыла губы, глаза ее сверкали.
      Меррик словно оцепенел. Потом с трудом покачал головой. Тогда Хельга повернулась, взглянула на них в последний раз и растворилась в вечерних тенях. Меррик почувствовал, как сильно колотится сердце, не от восторга, а от безумной ярости. Хельга подсматривала за ними, следила, как он поднимает Ларен, как он медленно входит в нее, следила, как его руки ласкали Ларен и Ларен кричала от наслаждения, она видела, как наливается кровью лицо Меррика в тот миг, когда и он достиг утоления своей страсти. Убил бы эту суку!
      - Меррик!
      - Да!
      - Что с тобой? Ты как каменный.
      Меррик заставил себя успокоиться, приказал расслабиться мускулам рук, немного согнул ноги. Ларен вновь забралась на него, обхватила руками его бедра и торжествующе усмехнулась:
      - Теперь-то я знаю, что ты ощущаешь, когда ложишься на меня сверху, когда командуешь всем и решаешь, что мы будем делать и как долго!
      - Ты и вправду так думаешь, дорогая? - Меррик еще произносил эти слова, а руки его уже скользнули вверх про ногам Ларен, и вот он уже дотронулся до нее и до самого себя в том месте, где их тела по-прежнему были соединены. Меррик впитывал влажность Ларен и своего семени, он прикрыл глаза, испытывая даже не радость, а глубочайшее, интимное счастье от этого прикосновения. Он вновь притронулся к Ларен, и она опять упала на него, с трудом переводя дыхание.
      - Значит, нынче ты командуешь нами? - со смехом спросил Меррик.
      Ларен не ответила. Она прижалась к нему, раскинула руки на груди Меррика и принялась целовать его рот, подбородок, шею, опускаясь постепенно к груди. Она приподнялась, почувствовала, как набухает внутри нее плоть Медика, - и с улыбкой медленно вновь опустилась, потом опять приподнялась и вновь опустилась - медленно, так медленно.
      Меррик прикрыл глаза и застонал. Его руки крепко сжимали бедра Ларен, на этот раз позволив ей опуститься. Меррик заставил Ларен перевернуться на спину и тут же накрыл ее своим телом, он ласкал и целовал ее до тех пор, пока не погрузился снова глубоко в ее недра, вновь вырвав у нее крик наслаждения. Он прижимал к себе Ларен, пот струился по ее нежной коже, она вся отдавалась страсти, и Меррик сумел на время забыть, что Хельга подглядывала за ними.
      ***
      Меррик, Отта и Ролло сидели в небольшой комнате, поодаль от церемониального зала. Ларен тоже обедала с ними, но затем Ролло отправил племянницу в свою спальню и велел там дожидаться его прихода. Отта принялся рассказывать Меррику про короля Карла и его двор.
      Меррик внимательно вслушивался в слова советника. В голосе Отты прозвучало раздражение, когда он сказал:
      - Придворные давно разделились на враждующие группы, и я не понимаю, как может король управиться с ними.
      - Тут нет ничего сложного, Отта, - с хохотом подхватил Ролло. - Королю приходится прикидываться дурачком, он принимает одну сторону, затем другую, всем улыбается, всем поддакивает, а глаза у него пустые, точно усадьба, из которой все ушли праздновать летнее солнцестояние. Уж такие хитрости ты мог бы разгадать, Отта.
      - Разумеется, король глуп, но это вовсе не притворство, господин мой. Ему иногда везет, только и всего.
      Ролло изумленно уставился на своего помощника: тот впервые решился открыто противоречить ему. Однако герцог лишь покачал головой со скучающим видом и поднялся на ноги.
      - Поболтайте тут вдвоем. Я пойду к Ларен, послушаю сказку про Горма, могучего короля данов, который утратил земную жизнь, но зато стал бессмертным богом.
      Отта поглядел вслед герцогу, и на его лице проступила озабоченность. Меррик промолчал, понапрасну ломая себе голову: неужели Ролло больше не интересуется событиями при франкском дворе? Или разум и впрямь изменил старику? Могло ли быть истиной то, что сказал неудачливый убийца: Ролло нанял его вместе с дружком, чтобы те убили Меррика?
      Нет, в такое Меррик поверить не мог. Бессмыслица какая-то. И потом Фромм что это, случайность? Вряд ли. Здесь множество опасных подводных течений, страстей, приглушенных на время, но теперь вырвавшихся на волю, столько тайн, о которых Меррик не ведал и догадаться не мог. Он откинулся на спинку кресла, поглаживая искусную резьбу подлокотников, и продолжал слушать небылицы о глупом короле, который нисколько не занимал мысли Меррика, столько дней прошло, а он по-прежнему понятия не имеет, кто приказал похитить Ларен и Таби. Кровь болезненными толчками билась в раненой руке.
      ***
      Меррик осторожно приоткрыл массивную, но узкую дверцу, преграждавшую путь в комнату на вершине башни, и заглянул внутрь. Странное восьмиугольное помещение, причудливые, зловещие запахи. Хельга стояла у длинной скамьи со множеством глиняных кувшинов и стеклянных пробирок. Подняв голову, она улыбнулась Меррику.
      - Я так и рассчитывала, что ты навестишь меня.
      - Мне говорили, ты никому не разрешаешь подниматься на башню. Тем не менее мне ты не запретишь войти. - Меррик умолк на миг, наблюдая за широкой улыбкой на лице Хельги. - Ты подглядывала за мной и Ларен. Мне это не нравится. Зачем ты это сделала?
      Хельга только пожала плечами, ничуть не страшась его гнева.
      - Прежде чем выбрать себе мужчину, я всегда проверяю, в состоянии ли он утолить мои потребности. Ты мне годишься, Меррик Харальдссон, ты, безусловно, годишься.
      - Ты и раньше заводила себе любовников, прежде чем Фромма убили?
      - Фромм, - повторила она, затем так же безо всякого выражения произнесла имя покойного мужа во второй и в третий раз. - Фромм. Мы столько лет провели в браке, он отчаянно хотел сына, и я тоже - ведь мой сын мог бы стать наследником Ролло после Гийома. Мое брюхо оставалось пустым. Ролло и Фромм винили во всем мои напитки и притирания, но они ошибались. А потом, когда я уже на все махнула рукой, мне удалось зачать дитя. Бедняжка Ферлен как раз родила мертвенького, уже в пятый раз. Боги знают, как я тревожилась за своего малыша. Он двигался во мне, он жил, мой сынок, но я молчала, никому не говорила, боялась признаться.
      - И что же?
      - Младенец вышел из моего чрева слишком рано. Я пошла в лес к северу от Руана, собирать коренья и травы, и тут у меня начались схватки, Сколько крови вышло, я и не думала, что из женщины может вытечь столько крови. Я похоронила малыша там же, в глубине леса.
      - Зачем ты рассказываешь мне все это, Хельга?
      - Я не подсылала к тебе убийц. Я всегда мечтала найти человека, которому я могла бы рассказать про моего ребенка. - Хельга отвела взгляд, уставилась куда-то в пустоту, но они по-прежнему стояли очень близко друг к другу, в комнате, полной осеннего тепла и запахов снадобий, хранившихся, в горшках и глиняных мисках. - Тогда я начала варить зелье, чтобы сохранить красоту, вернуть юность своей коже. Я решила сделать тебя своим любовником, Меррик, сын Харальда. Ты силен, твое тело приводит меня в восторг. Мужчины обычно не заботятся о том, чтобы доставить удовольствие женщине. Ты не таков. Я видела, что ты делал с Ларен, а она - она даже не понимает, как ты отличаешься от большинства мужчин. Она не может оценить то, что ты даешь ей. Я хочу тебя, Меррик. Что ты ответишь мне?
      - Чего ради я должен согласиться на твое предложение? Я - один из наследников Ролло. Зачем мне рисковать, изменять жене, любимой племяннице герцога, - разве только ради того, чтобы вспахать твой живот, мягкий и белоснежный.
      - А вместе с тем, - совсем тихо сказала Хельга, ставя на место изящный бокал, - я могла бы подарить тебе такое наслаждение, какого не ведал ни один мужчина, и к тому же я расскажу тебе, кто замыслил два года назад похищение Ларен.
      Меррик с минуту молча глядел на нее и наконец сказал:
      - Я мог бы сжать руками твое хрупкое горло и давить до тех пор, пока ты не назовешь мне виновных, - Конечно, ты мог бы это сделать, - согласилась она.
      Меррик неторопливо направился к ней. Продолжая улыбаться, Хельга расстегнула высокий воротник, украшавший ее шею.
      - Давай же, убей меня! - предложила она.
      Глава 24
      - Нет! Господин мой Меррик! Не убивай ее! - с порога крикнул Отта.
      Меррик насмешливо улыбнулся Хельге и обернулся на крик первого министра Нормандии.
      - Я и не слышал, как ты подошел, Отта, - спокойно произнес он. - Или ты ждал сигнала за дверью? Рассчитывал застать меня верхом на ней, не думал, что я ухвачу Хельгу за горло?
      - Ты смеешься надо мной, викинг, - возразил Отта, осторожно, бочком, пробираясь в комнату: у него хватило ума, чтобы понять, как легко человек, подобный Меррику Харальдссону, может впасть в ярость. - Я вовсе не шпионил за тобой, я и понятия не имел, что ты находишься здесь вместе с Хельгой. Я пришел к ней, а не к тебе.
      - Так говори с ней, - откликнулся Меррик и холодно улыбнулся, отчего Отто захотелось бежать без оглядки.
      Хельга громко расхохоталась, расправила складки платья под горлом и обратилась к Отте:
      - Чего же ты хочешь, Отта? Если ты опять за зельем для Ролло, так я уже объясняла: я не могу излечить его от боли в суставах.
      - Не в этом дело, - ответил Отта, - мне нужно поговорить с тобой.
      Меррик переводил взгляд с одного лица на другое:
      - Собираешься занять место Фромма? Лучше подумай дважды, Отта.
      - Я всегда думаю дважды, господин Меррик. Поэтому я и считаюсь главным советником Ролло.
      Меррик снова усмехнулся и вышел из комнаты на вершине башни. По винтовой лестнице он спустился во Двор замка. Глубокие расщелины в черной земле двора наполнились грязной водой после прошедшего накануне дождя. У длинных деревянных яслей лошади жевали овес, наполняя воздух запахом конюшни. Меррик кивком приветствовал несколько десятков солдат, несших караульную службу, и те опасливо покосились на него, поскольку все уже знали, кто он таков и что после смерти Ролло Меррик может стать здесь хозяином. Придворные гадали, слыхал ли Гийом о появлении викинга.
      Меррик продолжал свой путь, размышляя о поведении герцога. Ларен рассказала ему, как Ферлен тихонько вошла в ее спальню, напугав ее до полусмерти, и объявила, что их похищение спланировал Ролло, потому что он-де ненавидел обоих детей, он некогда страстно желал завладеть их матерью, Ниреей... Все это казалось надуманным, Меррик отвергал вымыслы Ферлен похоже, эта женщина лишилась рассудка. Что же касается Хельги - если бы Меррик решился лечь с ней, в самом ли деле она бы поведала ему, кто продал Ларен и Таби в рабство - да или нет? Меррик покачал головой, поднял глаза и увидел, как Веланд выбирается из кучки мужчин, барахтавшихся и боровшихся друг с другом на огромном стоге мягкого сена.
      Веланд подошел к Меррику, смеясь, отдуваясь, поглаживая свои обнаженные плечи. Молодость Веланда давно миновала, но он не уступал силой старому дубу, разросшемуся в углу дома. Один из противников Веланда со стонами корчился на земле.
      - А! Господин Меррик! Ролло просил передать тебе весточку: он отправился в гости к старику, который владеет мызой на Сене, примерно в пяти шагах отсюда. Он велел тебе и Ларен присоединиться к нему.
      - Зачем?
      Веланд на секунду растерялся, но улыбки своей не утратил:
      - Говорят, этот старик много лет тому назад предсказал дальнейшую судьбу Ролло, его возвышение. Он вроде как колдун, и Ролло хочет, чтобы ты и Ларен предстали перед ним. Старик всмотрится в ваше будущее и наколдует вам удачу. Ролло считает, это будет на пользу всей стране, потому что тогда никто не станет оспаривать твои права на Нормандию, если после смерти герцога наследником окажешься ты.
      - Понятно, - пробормотал Меррик, не веря ни единому слову Веланда. Почему советник Ролло сочинил такую ложь - или это в самом деле Ролло послал его к Меррику со злоумышленной вестью? Что, если герцог сошел с ума? Может, его и впрямь пожирает ревность и ненависть? Или он так стар, что уже не отдает себе отчет в своих действиях? В первый раз, когда Меррик предстал перед Ролло, герцог выглядел великолепно, как настоящий викинг Ролло из легенды, но в последние дни он сильно переменился.
      - Ты уже предупредил Ларен?
      - Да, она ждет тебя возле конюшни. Мои люди проводят тебя на мызу. Я останусь здесь. Ты вернешься во дворец вместе с Ролло.
      - Хорошо, - согласился Меррик, жалея, что при нем только два кинжала и нет меча. Придется одолжить меч у кого-нибудь из солдат; но это не то же самое, что оружие, с которым он сроднился, которое сковал для Меррика кузнец его деда, которое он обагрил вражеской кровью, едва достигнув четырнадцати лет. И потом, Меррика не слишком-то устраивало, что Ларен едет с ним. Но что поделать?
      - Пришли солдат, и мы отправимся, - решил он.
      У него не оставалось времени поговорить с Ларен, Попросить ее прикинуться больной и остаться во дворце, в безопасности. Впрочем, так ли уж здесь надежно? Лучше всего было бы сгрести Ларен в охапку, созвать своих людей и немедля покинуть проклятую Нормандию, вернуться домой, усыновить Таби и забыть и про Ролло, и про наследство, ожидавшее Таби (однако получит ли мальчик его когда-нибудь - это еще бабушка надвое сказала!), и про темные тайны этого двора.
      И все же Таби должен прибыть в Нормандию. Эта страна и в самом деле - его удел. Однажды он может стать правителем большой богатой страны, обладателем величайших сокровищ и могучей власти. Жизнь хрупка, и мужчины и дети могут расстаться с ней в любой момент. Таби - ближайший наследник, а потом это герцогство приобретет еще большее значение, его владыки начнут тягаться с франкскими королями - Меррик предвидел это. Он обязан распутать все интриги, безотлагательно, и притом не обнаружить своих подозрений перед воинами, которые будут сопровождать его и Ларен.
      Меррик заметил во дворе Олега и старого Фиррена. Улыбнувшись, он громко окликнул их:
      - Помните, как наш Эрик любит подраться? Так вот, когда вернетесь домой, скажите ему, скоро я его навещу и заставлю его жрать грязь. Передайте, ему понадобится шесть человек, по меньшей мере шесть самых крепких парней, чтобы свалить меня.
      - Ага, - ответил Олег, пристально всматриваясь в лицо своего друга, - я так ему и скажу.
      Старый Фиррен молча сплюнул в пыль у своих ног.
      Меррик махнул им рукой на прощание и направился к конюшне, где уже поджидали четверо солдат.
      Ларен вдыхала теплый осенний воздух, запах тиса, кустарников и живых изгородей, диких ромашек, влажные ароматы Сены. Всадники быстро пронеслись мимо рыбаков, забрасывавших невод, удильщиков, пристроившихся на высоких черных скалах над рекой и добывавших крупного голавля. Дорогу размыло дождем, однако небо уже прояснилось, стало синим, под цвет глаз Меррика.
      Ларен напевала, улыбаясь мужу. Их сопровождали четверо солдат, двое впереди и двое позади.
      - Надо было нам прихватить с собой сладкого вина из погреба дяди Ролло, весело сказала она, - в подарок его старому другу, колдуну. Как ты думаешь, господин мой?
      Меррик признал, что это неплохая идея, но жаль, что никто не подумал об этом раньше. Подручный Веланда, - человек с грубыми чертами лица, но проницательными глазами (звали его Рогнвальд), буркнул через плечо:
      - Вино - хорошая штука, все так, но, по мне, куда важнее уберечься от разбойников, которые прячутся в этих лесах. Веланд велел мне позаботиться о твоей безопасности, госпожа, и о господине Меррике.
      - Я так рада, что ты сам поехал с нами, - с улыбкой поблагодарила его Ларен.
      - Ты взял с собой меч, господин. - Меррику не понравился взгляд, которым Рогнвальд смерил его оружие.
      - Ну да, - беспечно откликнулся Меррик, - один из солдат отдал мне свой, сказал, может пригодиться. Ты же сам говоришь, здесь полно разбойников. Лучше быть наготове.
      Рогнвальд кивнул, ударил каблуком своего жеребца и, нагнав двух воинов, ехавших впереди, затеял с ними какой-то разговор.
      Меррик придержал коня, чтобы не разлучаться с Ларен.
      - Послушай, - тихонько заговорил он, пытаясь изобразить любовную беседу, хотя и сомневался, что ему это удастся. - Я...
      - Смотри, господин Меррик, вон они! Это монахи, которых навязал нам франкский король. Ролло пришлось построить для них монастырь Святой Катарины, в двух лигах отсюда, на вершине горы. Вид оттуда - загляденье.
      Меррик поспешно покинул Ларен и крикнул в ответ Рогнвальду:
      - Стоит мне увидеть монаха, и я спешу в баню! Они так мерзко воняют!
      - Верно! - хохоча, подхватил Рогнвальд. - Эти жалкие нищие никогда не моются и не стирают свои длинные платья. От них так и несет грязью, вшами и прогнившей шерстью."
      - Я не могу поклоняться богу, который заставляет своих слуг ходить грязными, - объявила Ларен, сознавая, что христианский Бог для нее навсегда утрачен, и нисколько не жалея об этом.
      Путники отправились дальше. Еще с час они ехали вдоль берега Сены, готовые отразить нападение разбойников.
      Однако враги не встретились им на этой дороге. Наконец один из солдат издал крик и указал рукой направо. На маленьком холме с видом на реку стояла небольшая неуклюжая хижина, из отверстия в крыше поднималась тоненькая струйка дыма. У порога паслась только одна лошадь, рядом с ней никого не было.
      - Где же Ньяль, конь дяди Ролло? - удивилась Ларен. - Я не вижу его, Рогнвальд, - обернувшись к Меррику, она пояснила:
      - Ньяль - огромное животное, семнадцати вершков в высоту. Мой дядя может ездить верхом только на нем, если он сядет на другую лошадь, ему придется волочить ноги по земле.
      - Итак, Рогнвальд? - произнес Меррик, и рука его потянулась к рукоятке меча.
      Рогнвальд озадаченно нахмурился, но внезапно лицо его просветлело:
      - Вон жеребец, пасется там, под дубом. Это Ньяль.
      - Пошли, Меррик, - весело позвала Ларен, - пора нам повидать колдуна.
      Она спрыгнула с лошади, не дожидаясь помощи, и поспешила ко входу в маленькую хижину. Меррик хотел крикнуть, остановить ее, но не сделал этого. Слетев с коня, он бросил поводья одному из воинов и поспешил вслед за женой. Викингу пришлось наклонить голову, чтобы не удариться о притолоку, покрывшуюся многолетней копотью. Внутри было совсем темно, и прошло несколько мгновений, прежде чем глаза Меррика привыкли к темноте. Когда он сумел разглядеть, что творится внутри, то вздрогнул от изумления. В помещении было невообразимо грязно, в застоявшемся воздухе витали запахи протухшей пищи, немытых тел, зимовавших в доме животных, но возле очага, служившего центром комнаты, сидел старик с длинной белой бородой и в длинном белом платье, необычайно красивом и чистом. Хозяин поднял голову и поглядел на Меррика:
      - Ты ее муж? - спросил он.
      - Да, я Меррик Харальдссон из Мальверна.
      - Из Мальверна, в Вестфольде, - негромко подхватил колдун, помешивая палкой уголья в очаге. - Вестфольд - красивая страна, но Харальд Прекрасноволосый будет еще долго править ею. Ты догадываешься об этом, викинг? Он - долгожитель, не хуже Ролло.
      - Меня это ничуть не беспокоит.
      - Ты взял себе жену, в жилах которой течет кровь многих благородных мужчин и женщин. - Старик словно не обращал внимания на Ларен, хотя она стояла совсем близко от него и, словно зачарованная, не могла отвести от него глаз, однако не произносила ни слова. Меррик сделал еще один шаг вперед, но колдун остановил его движением руки.
      - Оставайся, где стоишь, викинг, не то ты потревожишь пламя. Я как раз подбросил свежих веточек, и сейчас огоньки, угольки и зола расскажут мне всю правду.
      Меррик тем не менее подошел вплотную к старцу.
      - Ответь мне, старик, где сейчас Ролло?
      - Пришел и ушел.
      - Его лошадь, Ньяль, осталась здесь.
      - Герцог купается в реке. Я дал ему мазь, чтобы вылечить суставы, а потом велел смыть ее с себя в реке. Сейчас он там, на берегу Сены.
      - А теперь ответь, кто ты такой?
      - Я? - Сверкающий взгляд черных глаз пытался, казалось, проникнуть в самую душу Меррика. - Ах, да, - произнес он, хрипло расхохотавшись. - Ты мне не доверяешь! Я не сержусь на тебя, викинг. Ты только погляди на свою жену. Она тоже не верит мне, но гораздо хитрее тебя, зорко следит за мной и - ты-то и не заметил! - прячет нож в складках своего платья.
      - Ты прав, - холодно подтвердила Ларен. Она подняла руку, обнажив длинный нож с рукоятью, хитроумно изукрашенной слоновой костью, и с узким лезвием такое оружие легко пробьет насквозь грудь воина, и между лопаток выйдет наружу окровавленное острие. - Ты не тронешь моего мужа. Попробуй только, и я убью тебя.
      Меррик изумленно уставился на свою жену. Он и понятия не имел, насколько тревожно провела Ларен последние дни, а ведь он так старался уберечь ее от страшных подозрений, внушить Ларен уверенность в безопасности. И опять Меррик недооценил жену и снова поклялся себе, что подобную ошибку совершает в последний раз. Он подошел и встал рядом с ней.
      - К тому же она беременна, - продолжал старик, на которого угрозы Ларен не произвели ни малейшего впечатления. Во чреве у нее дитя, а в руке нож. Ты стала очень отважной, Ларен, отважной и любящей. Ролло сказал мне, что Таби жив. Он был чудным малышом, толстым, улыбчивым, всегда смеялся, и мне это очень нравилось, хотя десны у него были еще голенькие, беззубые. Он, бывало, тянул ко мне свои ручонки, и у меня голова шла кругом от счастья. А потом все переменилось, и мне пришлось бежать. Ролло нашел для меня это убежище.
      Меррик увидел, как Ларен пошатнулась, точно ее ударили, и сильно побледнела. Меррик прижал жену к себе:
      - Тебе плохо?
      - Нет, - ответила она, не сводя глаз с колдуна. Внезапно старик поднялся с грубо сколоченного стула и расправил белые складки своей одежды.
      - Это ты, да? - тихонько спросила его Ларен. Меррик посмотрел на нее, на старика:
      - Что ты говоришь, родная?
      - Это мой отец, - ответила она, вырвалась из объятий мужа и, обойдя очаг, вплотную подошла к старику, который, впрочем, выглядел теперь не таким уж древним - он стал во весь рост и оказался очень высоким.
      - Да, доченька, это я.
      Ларен тихо всхлипнула и уткнулась лицом ему в грудь.
      - Мне трудно пришлось, когда ты пропал. Сперва мама ушла, а потом и ты.
      - Да. Я знаю. Я знаю. - Халлад прижимал к себе дочь, поглаживая прекрасные рыжие волосы. Поверх ее плеча он посмотрел на Меррика:
      - Я счастлив видеть ее, и тебе я рад, Меррик Харальдссон. И ты и она глядели на меня с недоверием. Чего вы боитесь?
      - Мы до сих пор не знаем, кто похитил ее и Таби, - промолвил Меррик. - Я полагал, что Ролло заманил нас в ловушку, что нас хотят изгнать из дворца. Ты слышал, что Фромма убили и я тоже подвергся нападению?
      - Да, я рассказал ему, - донесся мощный голос из темного угла комнаты.
      Оглянувшись, Ларен и Меррик увидели приближающегося к ним Ролло. Лицо у герцога было суровым, он уже не выглядел жалким стариком с редеющими седыми прядями волос, разметавшимися по плечам. Теперь он снова превратился в легендарного Ролло, сильного, решительного, внушающего уважение и страх, в того человека, который принял Меррика и Ларен в первый их день в Руане.
      - Да, Меррик, я здесь, и если я расставил ловушку, то не для тебя. Халлад хотел увидеть тебя и свою дочь. Я обещал ему, что с твоей помощью мы узнаем, кто убил его жену, твою мать, Ларен. Я не убивал Нирею и не добивался ее любви, как тебе сказали. В ее смерти обвинили Халлада, а я не мог допустить, чтобы его казнили безвинно. Он вынужден был скрываться, а я старался помочь ему, и вот, два года назад, незадолго до того, как тебя и Таби похитили, мой брат превратился в старого колдуна, который якобы снабжал меня всякого рода пророчествами и наставлениями. Эта омерзительная хижина воняет, как сточная канава, но она - лишь прикрытие, чтобы отпугнуть любого, кто попытался бы разыскивать здесь Халлада. На самом деле он живет в монастыре Святой Катарины - вы проезжали мимо него по пути. Там Халлад притворяется христианским монахом. Наша хитрость удалась. Покажись своей дочери, Халлад! Я послежу, чтобы люди оставались снаружи.
      Халлад выпустил из своих объятий Ларен, стащил с головы плотный седоволосый парик, сдернул накладную бороду. Густые пламенно-рыжие волосы, в которых почти не проглядывала седина, рассыпались по плечам. Его волосы были такого же цвета, как и волосы Ларен, в глазах, черных, как у Ролло, сверкала жизненная сила. Когда братья стояли рядом, плечом к плечу, было заметно их несомненное сходство, но лишние волосы Халлада затмевали его. Халлад был красивый, высокий человек, и Меррик порадовался, что застал его в живых. Он даже не казался старым, хотя появился на свет раньше Ролло. Халлад прочитал мысли Меррика:
      - Да уж, мы с Ролло оба не молоды, ты заметил это, Меррик, но боги отпустили нам долгую жизнь.
      - Вы прекрасно распорядились этим даром, - ответил Меррик. Повернувшись к Ролло, он добавил:
      - Положение усложняется, скоро сюда прибудут мои люди во главе с Олегом. Я в самом деле считал, что нас ожидает засада, что те, кто покончил с Фроммом и пытался убить меня, собираются напасть на нас вновь.
      Ролло засмеялся, протягивая руки к огню, игравшему в очаге.
      - Твои люди ворвутся сюда, точно головорезы-викинги в беззащитную деревеньку, или они догадаются притаиться под деревьями и подождать сигнала?
      - Они будут ждать сигнала.
      - Замечательно. Мои люди тоже прячутся снаружи, они укрылись в роще. А теперь можно выпить медку.
      - Надо ждать? - спросила Ларен, снова прижимаясь к отцу.
      - Да, - подтвердил Халлад, целуя дочь в лоб, - мы все должны ждать.
      - Вы посеяли семена и надеетесь собрать урожай, - заметил Меррик.
      - Да, Меррик Харальдссон, я великий вождь. Мой ум и моя сила создали эту землю. Думаешь, я не пущу в ход любую хитрость, чтобы отстоять свои владения и всех, кого я люблю?
      Ролло расхохотался, и Халлад, к изумлению Меррика, пихнул брата локтем в бок:
      - Вечно он блеет, точно возгордившийся мул, - проворчал Халлад, еще раз подталкивая брата. - Скоро он начнет выдавать себя за божество, создавать миф на века. Того гляди, Ролло примет на веру все немыслимые истории, которые рассказывают о нем скальды и повторяют глупцы.
      Ролло снова расхохотался.
      - А как же ты, старина? Ты заставил меня приходить в эту мерзкую гнилую хижину, прикинулся святым христианским монахом и всех убедил, будто я являюсь к тебе за пророчеством, которое ты вычитываешь в угольях своего жалкого очага. А, Халлад?! - И он вновь расхохотался, а затем добавил уже серьезно, задушевным голосом обращаясь к брату:
      - Дети не понимают нас, Халлад, они не считаются с моей раздражительностью, им невдомек, почему дряхлый герцог ведет себя так глупо.
      - Я очень удивилась, когда ты начал держаться так, словно разум твой помрачился, - призналась Ларен.
      - Отлично, - подхватил Ролло, - значит, все остальные тоже заметили мою слабость и уверились в ней.
      Халлад наморщился, будто в раздумье:
      - Хотел бы я знать, он в самом деле притворялся или...
      - Надеюсь, что так, отец, - возразила Ларен.
      - Ты уверен, что нынче предатель обнаружит себя? - спросил Меррик у Ролло.
      - Уверен, - ответил старый герцог, - уверен. Сегодня я упомянул в присутствии нескольких человек о том, что Халлад живет здесь под видом святого отшельника, и о том, что я собираюсь посетить его. Я сказал всем, кого я подозревал, что Халлад прислал мне весточку: он-де выяснил, кто именно убил Нирею и похитил Ларен и Таби.
      - Всем, включая Отту и Веланда? Ролло кивнул, и на миг в его темных глазах промелькнула боль:
      - Да. - промолвил он минуту спустя, - сегодня мы узнаем врага в лицо.
      - Наконец-то, - откликнулся Халлад.
      Хельга ехала бок о бок с Оттой, их сопровождала дюжина до зубов вооруженных солдат. Отта предупредил Хельгу, что ее отец жив. Хельга не сразу поверила ему, но она наметила Отту себе в мужья, несмотря на его непрерывные боли в желудке, которых не могло исцелить даже ее зелье, и поэтому она решила пока что не пускать в ход свой ядовитый язык.
      Лучше польстить Отто, сделать вид, будто она приняла его россказни за чистую монету. Она еще успеет поиздеваться над министром, когда выйдет за него замуж.
      Когда отряд подъехал к развалившемуся жилью, Хельга недовольно сморщила нос:
      - Чтобы мой отец поселился здесь? Какой вздор! Он никогда не согласился бы и кончики пальцев замарать, а уж тем более прятаться в такой грязной лачуге. Это просто немыслимо.
      - Тем не менее это правда, - возразил Отта, не глядя на нее. - Я слышал это из уст великого Ролло сегодня утром. Ты собираешься повидаться с отцом, да или нет?
      - Ну да, да, только пусть он выйдет во двор. Я не хочу перемазаться с ног до головы.
      Внезапно, безо всякого предупреждения, Отта схватил Хельгу за руку и, рывком выдернув из седла, швырнул ее на землю. Хельга распласталась на боку, с трудом переводя дыхание и испуганно таращась на него.
      - Лживая тварь, - с улыбкой произнес первый министр, спрыгнул с коня и встал над ней.
      Хельга попыталась приподняться, но он пнул ее тяжелым башмаком и угодил по ребрам. Хельга вскрикнула и снова упала, - Так и лежи, - проворчал он, - мне нравится смотреть, как ты валяешься на земле, наконец-то ты бессильна, Хельга, Наконец-то ты заткнулась. Клянусь богами, наконец-то тебе нечего сказать. И ты беспомощна, Хельга, совершенно беспомощна, как Фромм, когда он напился так, что не мог бы и минуты устоять в драке. Как давно я готовился убить тебя, всех истребить, весь ваш проклятый род.
      Хельга посмотрела на него, потом перевела взгляд на дружинников Отты, которые отводили глаза, стараясь сохранить на лицах равнодушное выражение.
      - Сюда приехало много людей, в том числе и твой великий дядя Ролло, но они уже уехали, а остался только один, твой папаша, убийца, которого давно пора вывести на площадь и казнить за преступление.
      - Дядя Ролло не позволит причинить зло моему отцу - если в этой хижине действительно живет Халлад, как ты утверждаешь.
      - О да, в этом я уверен, - подхватил Отта, - я знаю обо всем. Ролло сам спрятал его здесь, он прежде не поведал мне об этом, как человеку, которому должен доверять, однако теперь Ролло впал в детство, тупеет прямо на глазах, разговаривает вслух с самим собой, бормочет, мямлит, и из его слов я понял: Халлад здесь. Оба они скоро умрут, совсем скоро - так начнется падение дома Ролло. А когда Я позабочусь о герцоге, съезжу в Париж и убью его выродка. Я просил Карла оказать мне такую услугу, глупец попробовал, но неудачно, придется самому приглядеть за всем. И тогда король франков назначит меня на его место, и я стану вторым герцогом Нормандии. Да-да, по моему приказу Гийом будет убит, и он, и его беременная жена, и некому будет оплакивать эту утрату. Карл знает, что я сумею уберечь эти земли от набегов викингов куда лучше, чем эта жалкая развалина, лучше, чем кто-либо из его никчемных родичей.
      - Отта! - перебил его тихий, спокойный голос. - Отта! Знаешь, я не слишком-то и удивлен. Странно лишь то, что ты, видно, сильно поглупел и потому без опаски выбалтываешь свои планы не одной Хельге, а этим воинам. Чем больше людей знают о твоем замысле, тем вернее он обречен на провал. Какой из тебя вождь, Отта! Ты просто жалкий шут. Тебе не удастся занять мое место - ты потерпел поражение, Отта.
      Ролло стоял перед Оттай, прямой, высокий, такой же крепкий на вид, как и в дни своей юности, воин, вооруженный мечом и кинжалом, облаченный в пушистую медвежью шкуру. Волосы уже не мотались спутанными прядями у его лица, не никли бессильно на плечи, герцог отбросил их назад и связал кожаным ремешком. Ролло преобразился, Меррик с облегчением понял, что этот человек и впрямь сумеет вырастить из Таби настоящего повелителя, мальчик будет в безопасности, когда вернется к чему и к своему отцу Халладу.
      Растерянность Отты длилась лишь один миг.. Он выхватил меч:
      - Мразь! Что с тобой произошло? Да, теперь-то я вижу, ты обманывал меня, ты мне лгал. Убейте, убейте его! Всех убейте!
      Дружинники Отты тоже обнажили мечи, они с охотой повиновались своему вожаку, но игра уже закончилась: секунду спустя их со всех сторон окружили воины, подкравшиеся незаметно, как волки в ночи. Отта онемел, застыл, точно надгробье, не сводя глаз с человека, в чье старческое слабоумие он имел несчастье поверить.
      - Господин, - произнес Меррик, выступая вперед, - он подсылал ко мне убийц. Я вправе первым бросить вызов предателю.
      Тут Хельга одним движением поднялась с земли, тихо повторяя:
      - Папа, папочка, это в самом деле ты?
      - Да, дочка, это я. Подойди ко мне.
      Хельга подбежала к нему, обеими руками обхватила Халлада:
      - Ты ничуть не изменился, - прошептала она, уткнувшись носом ему в шею, ты точно такой же, и волосы у тебя по-прежнему огненно-рыжие. Я так тосковала по тебе, отец!
      - Прошло всего три года, Хельга, - буркнул Халлад в ответ. - Ну да, я малость состарился. Пожалуй, я тоже скучал по тебе, дочка, но твой дядя говорит, ты у нас стала ведьмой, сочиняешь всякие тайны и загадки для легковерных ушей, варишь зелья, запугиваешь людей. Слыхал я про твою комнату наверху башни, где воздух пропитан запахом отравы, которую ты стряпаешь. К тому же ты повадилась дразнить бедняжку Ларен, не правда ли? Ты намекала, что Таби и ее украли по твоему приказу? Стараешься придать себе важности, да, дочка? И ради "этого причиняешь близким боль и сеешь разлад. Я очень недоволен тобой. Ты плохо себя вела все эти годы.
      - - Ты верно говоришь, отец, я виновата, но что же мне оставалось? Меня выдали замуж за Фромма, а он, бы убил меня, если б не боялся. Я давно уже поняла: чтобы выжить, надо как-то вознестись над другими людьми, и тогда взялась за колдовство. - Внезапно глаза ее изумленно расширились:
      - Но как же ты узнал обо всем?
      - От твоего дяди, разумеется, от кого же еще?
      - Но ведь он... - и Хельга покачала головой, поняв наконец, что она так и не сумела разгадать герцога.
      - Отойди от своих людей, Отта, - Приказал Ролло, - для тебя все кончено. Ты сильно задолжал нам - мне, Меррику и даже Халладу.
      Отта не двинулся с места. Он отвернулся от Ролло, не желая видеть, как преобразился человек, еще утром , казавшийся слабоумным стариком, поглядел на Меррика, в глазах которого сверкала убийственная ярость, и понял, что если он решится вступить с ним в схватку, то Меррик выпотрошит его, точно селедку. И Халлад, оказывается, жив! Сперва Отта не поверил в это, когда услышал, как Ролло болтает с самим собой, узрев в этом лишнее подтверждение тому, что герцог и впрямь утратил рассудок. Хельга прижималась к груди отца, ухватившись руками за его плечи. Платье ее было в грязи, и Отта с радостью припомнил, как он ударил ее, он знал, что ребра у Хельги еще долго будут болеть - хоть какое-то утешение.
      Отта не хотел умирать. Ему грезилась высокая, величественная судьба, он проявил такую выдержку, бесконечное терпение, хотя желудок с каждым годом болел все сильнее, но он скрывал эти муки. Король Карл обещал, что его предназначение сбудется. Отта взглянул на Ларен - он ненавидел ее всегда, даже когда она была маленьким ребенком, даже когда он ничего не знал о ней... Хорошо хоть этот щенок, Таби, подох! Вот если б и она не вернулась, не привела бы с собой этого викинга...
      - Позволь мне сообщить тебе кое-что еще, Отта, - проговорил Ролло. - Таби жив. Меррик спас его. Прежде всего, конечно, его уберегла Ларен, она сумела сохранить ему жизнь за два года рабства, она жертвовала собой ради него. О да, Таби жив, и он будет служить Гийому верой и правдой, а если рок пожелает, Таби станет герцогом Нормандии. Ты проиграл, Отта, ты проиграл все. Мне тошно глядеть на твой позор. Я позабочусь, чтобы казнь твоя оказалась более мучительной, чем те страдания, которые ты причинил нам.
      Теперь Отта дрожал всем телом.
      - Сука! - выкрикнул он, обращаясь к Ларен. Он выхватил меч, занес его высоко над головой и, исступленно воля, прыгнул в седло, ударил лошадь в бок каблуком и во весь опор помчался прямиком на Ларен.
      Глава 25
      В последний момент Отта дернул поводья своего жеребца и напал на Ролло. В глазах его полыхали ненависть и месть, и Меррик догадался, что Отта готов смириться со своей гибелью, если только ему удастся зарубить герцога.
      Меррик отшвырнул Ролло в сторону, прикрыл его своим телом. Он успел обнажить меч и держал его острием вверх.
      . Отта выкрикивал проклятия на языке франков, невнятном для Меррика, но викинг прекрасно понимал, что Отта намерен убить его, чтобы добраться до герцога. Отта уже подлетел к Меррику, но тут жеребец осел на задние ноги, яростно фыркая, раздувая ноздри.
      Внезапно раздались вопли Отты, потом они перешли в глухое бульканье, Отта выронил свой меч к ногам Меррика и схватился за шею. Узкое лезвие вошло в его горло по самую рукоять, окровавленный кончик вышел наружу из-под затылка.
      Отта успел посмотреть на Меррика и на Ролло, который поднялся на ноги и стоял теперь рядом со своим братом и викингом, потом перевел взгляд на Ларен лицо ее побледнело, правая рука еще не опустилась.
      - Ты убила меня, - пробормотал Отта, хлынувшая кровь заглушала его голос. - Ты - женщина, и все же ты сумела зарезать меня. Надо было придушить тебя тогда, два года назад, и бросить твое тело в лесу, зверям на съедение. Да, мне следовало убить и тебя, и то мерзкое отродье.
      - Конечно, - подтвердила Ларен, - так тебе и следовало поступить. - Больше она ничего не сказала, просто стояла и наблюдала, как Отта пытается выдернуть нож из раны, как его лицо становится серовато-бледным, как выползает из уголка рта струйка крови, как хлещет горячим потоком кровь из вспоротой шеи. Отта соскользнул с коня и рухнул на землю - мертвым.
      Ролло остановился над трупом, холодно взирая на него. Потом он отвернулся от того, кто прежде звался Отгон, и подмигнул Ларен:
      - Я рад, что не Веланд оказался предателем. Этого бы я не перенес. Да, теперь я чувствую облегчение, это даже словами не выразишь. Ты ,отлично метнула нож, девочка моя. Я хорошо научил тебя, верно?
      - Ты? - произнес Халлад, выступая вперед, подол его белого платья волочился по низкой траве. - Ты? Это я научил ее, или не помнишь? Она была совсем крошкой, когда я вложил нож в ее руки и начал обучать.
      - Да-да, Халлад, ты-то уж и впрямь впал в детство. Внимай мне, я - Ролло, первый герцог Нормандии, и память еще не изменила мне. Это я научил девочку, и я сумею вырастить Таби ничуть не хуже. Кто ты? Жалкий старик. Твои руки дрожат, им уже не удержать оружие.
      - Ха! Слушай, Ролло, мне пришлось жить среди этих ничтожных монахов в приюте Святой Катарины, я согнул спину и бормотал какую-то чушь, чтобы они сочли меня святым, но с этим покончено. Теперь я буду наставлять своего сына точно так же, как воспитал дочь.
      Ларен поглядела на Меррика и покачала головой: старики явно затевали ссору, которая грозила перейти в потасовку.
      - Пусть себе бранятся, - сказал Меррик. Он тоже посмотрел на распростертое на земле тело Отты. - И впрямь отличный удар. Наверное, это я показал тебе, как надо бросать нож.
      Ларен засмеялась, глядя на мужа, сознавая, что любовь к нему сияет в ее взгляде. Меррик встретил взгляд жены и словно онемел. Он приподнял руку, потом опустил ее. Ларен, стряхнув с себя оцепенение, обратилась к Хельге:
      - Я рада, что это не ты предала Таби и меня, рада, что ты не пыталась убить Меррика.
      Хельга молча кивнула в ответ и направилась к телу Отты, сверху вниз поглядела на него, и рот ее искривился от гнева. Отведя ногу назад, она пнула Отту в бок с такой силой, что, будь он еще жив, то завопил бы от боли в сломанных ребрах.
      Ролло, как раз в этот миг ткнувший Халлада кулаком в брюхо, обернулся и с неожиданной серьезностью произнес:
      - Хельга, ты невиновна, и я тоже рад этому, потому что подозревал тебя, поскольку ты очень странно себя ведешь. Я сообщил новости только Воланду и Отто, и вот он здесь, однако я знаю, что виновный не мог составить заговор в одиночку. Кто-то должен был помогать ему, ты или Ферлен.
      - Я тут ни при чем, дядя Ролло.
      - Я знаю, - подтвердил Халлад, - ты ни при чем.
      ***
      Ферлен стояла посреди своей спальни, уперев руки, в бока и нетерпеливо слушая своего мужа. Кардль метался перед ней по комнате и нес какую-то чушь о давно покойном короле Британии Альфреде. Когда Веланд и двое его спутников вошли в спальню, на лице Ферлен явственно выразилось облегчение.
      - Вы не можете увести ее прямо сейчас, - возмутился Кардль, когда они столь внезапно предстали перед ним. - И вообще, что вы здесь делаете? Дядя зовет Ферлен? Она не смеет уйти, я только начал рассказывать ей о моих исследованиях, о биографии славного Карла, то есть Альфреда, - в общем, об этих великих людях, отважных и прозорливых. Неужели нельзя отложить? Почему это Ролло так уж не терпится поговорить с ней?
      Веланд отвел взгляд от согбенного школяра, породившего восемь нежизнеспособных младенцев, - впрочем, чего еще ждать от ученого! Тихим голосом Веланд произнес:
      - Скоро она вернется к тебе, Кардль. А теперь она должна идти к своему дяде.
      - Он все узнал, - прошептала Ферлен.
      - Да, Ферлен, он узнал обо всем.
      - О чем? - переспросил Кардль, почесывая многоумную голову. - О чем ты, Ферлен?
      - Продолжай свое исследование биографии Карла, Кардль. Я скоро приду. Или ты имел в виду Альфреда?
      Клянусь богами, я все время их путаю, да мне и дела до них нет.
      Ферлен услышала, как обиженный муж с трудом переводит дыхание, и усмехнулась:
      - Сколько лет я мечтала произнести эти слова, - сказала она, а потом притихла и пошла по коридору чуть впереди советника, распрямив плечи и высоко вздернув подбородок.
      ***
      - Я мог бы приказать, чтобы тебя казнили прямо сейчас, Ферлен, но решил сперва выслушать тебя. Я хочу знать, почему ты изменила мне. В твоих жилах течет моя кровь, а ты предала меня, предала всех родных ради Отты. Не пытайся лгать, нам все известно.
      Ферлен, жирная, уродливая, с жесткой сединой в темных волосах, откинула голову назад и объявила громким, властным голосом:
      - После них наступила бы твоя очередь, дядюшка Ролло. Ты превратился в глупца, в дряхлого старца, недостойного править нашей могучей страной. - Она остановилась и озадаченно нахмурилась. - Что с тобой произошло? Ты снова изменился. Сегодня утром ты казался слабоумным стариком, я видела это собственными глазами, я была уверена, что твой час близок, ты метался в растерянности, сам не зная, что бормочешь. Отта подтвердил мои подозрения, он тоже считал, что настала пора действовать, избавиться от вас всех. Я слушала, какую ты чушь несешь, и готовила твою гибель, а ты стоишь передо мной прямой, гордый, словно вновь стал молодым.
      Ролло слегка усмехнулся с высоты своего трона, на подлокотниках которого были вырезаны вороны. Кресло Ролло превосходило размерами престолы других владык, и герцог мог удобно разместить свои длинные ноги. Справа от Ролло стояли Меррик и Ларен, кроме них в комнате находился только Веланд. Советник потупил глаза, уставившись на деревянный пол, устланный нарядными шерстяными ковриками алого цвета.
      Наконец Ролло прервал молчание:
      - Ловушка сработала, Ферлен, и ты попалась, - совсем тихо произнес он.
      - Где Отта?
      - Он мертв. Он собирался убить меня, но для тебя это не новость, верно?
      - Так я и думала. Он сказал мне, что ты несешь накую-то околесицу, будто намерен встретиться с моим отцом. Я не поверила в это и не поверю, ибо мой отец убил эту шлюху, Нирею, и сам давно умер, ведь он даже старше тебя, дядюшка.
      - Да, дочка, я стар, но кровь еще течет в моих жилах, и я вполне способен держаться на ногах, да и разум пока не утратил.
      Ферлен резко вздохнула, но не тронулась с места. Внезапное появление Халлада не пробудило в ней ни страха, ни радости. Она стояла неподвижно, следя, как отец приближается к ней:
      - Я не убивал Нирею, и ты прекрасно это знаешь. Она была доброй, любящей женой, а не бесчестной распутницей, как ты утверждаешь.
      Ферлен только плечами пожала:
      - Значит, это сделала Хельга. Хельга ненавидела Нирею и как-то раз даже завела разговор о том, как хорошо было бы воткнуть ей нож в горло. Хельга ничуть не огорчилась, когда во всем обвинили тебя, она и тебя тоже ненавидела за то, что ты женился на Нирее и продолжал рожать детей. Ни ей, ни мне не на радость это твое отродье, но тебе на нас наплевать.
      - Хельга вела себя глупо, но к смерти Ниреи она непричастна.
      - Ты сказала мне, что дядя Ролло влюбился в Нирею, что он обезумел от ревности, что это он... - подала голос Ларен.
      - Замолчи, идиотка!
      Ларен изумленно взглянула на свою сводную сестру. Впервые в жизни она услышала крик из уст Ферлен, впервые Ферлен опустилась до перебранки.
      - Клянусь богами, я сама все испортила. Мне следовало приказать этим людям сразу убить тебя и щенка, которого родила нашему отцу Нирея, но нет, я велела им продать тебя работорговцам на юг, я хотела, чтобы ты прошла через голод, страдание, безнадежность. Отта требовал покончить с тобой немедленно, но я возражала. Почему я не послушалась его, ради всех богов?
      - Мы достаточно пережили, Ферлен, - возразила Ларен, но сестра не обратила внимания на ее слова, она продолжала свое:
      - Они сказали мне, что мало выручили, продав тебя работорговцам, однако я щедро вознаградила наемников, и негодяи остались довольны, а потом Отта убил их, поскольку боялся, что они не сумеют уберечь нашу тайну. Но мои деньги так и не вернулись ко мне.
      - Но почему, Ферлен, почему? - на этот раз ее перебил Халлад, и в голосе отца прозвучала мольба и глубокая скорбь.
      Ферлен на миг утихла. Потом улыбнулась, дразня их, изводя своим молчанием:
      - Да ничего я и не делала. Все совершил Отта, я ни при чем. Я, вроде Хельги, стараюсь напустить на себя важность, морочу вам голову своими вымыслами. О да, я - настоящая сказительница, вы слушаете меня с большим интересом, чем даже Ларен. Итак, я невиновна, вот и все, что вам следует знать.
      - Невиновна! Безвредна, как ядовитая гадюка! - рявкнул Ролло. - Зачем ты убила Фромма? Зачем подсылала своих наемников к Меррику? Отвечай, Ферлен! Ты всегда получала от меня все, чего желала. Дети твои умерли, это большое несчастье, но подобное случается и с другими женщинами, однако они не становятся чудовищами только оттого, что не сумели выносить дитя.
      - Все они умерли, - тихим, спокойным голосом отозвалась Ферлен, глядя мимо Ролло, на тяжелые алые занавеси позади его трона. - Умерли еще в моей утробе, все до одного. Никто из них даже не пискнул, появившись на свет. Все умерли, теперь ее взгляд вновь обратился к герцогу. - Я думала, это Кардль виноват, что дети мои рождаются мертвыми, и я позвала на свое ложе Фромма, он зачал трех последних, но они тоже родились мертвыми. Мое тело убивало их, всех, одного за другим. Они гнили у меня в чреве и мертвыми выходили на свет. Боль, дядя, эта боль сокрушила бы сильнейшего воина, но я хотела ребенка, так хотела родить живого ребенка, который стал бы твоим преемником, и потому вновь и вновь решалась родить, и вновь извергала мертвое, разлагающееся тельце, молясь на этот раз услышать крик младенца, увидеть ножки и ручки, которые смогут двигаться, глазки, которым откроется жизнь, а не смерть, и я вновь и вновь терпела эту муку, а затем решалась на очередную попытку - и все сначала.
      - Мне очень жаль, Ферлен, очень жаль, - отозвался Халлад, - я не понимал, каково тебе.
      - Ты еще спрашиваешь, почему я убила этого глупого быка, Фромма? Он хотел рассказать, что он спал со мной. С тех пор прошло уже два года, и вдруг он спохватился и решил рассказать тебе, этот глупец приревновал меня, когда обнаружил, что я приняла на свое ложе Отту. Этот человек сам не знал, что ему нужно. Когда родился мертвым наш третий младенец, он заявил мне, что я толстая, уродливая и он больше не желает спать со мной. Так чего же он волновался, кого я выберу после него? Но нет, его уязвило, что Отта пришелся мне больше по душе, чем он сам. А ведь Отта никуда не годился, блеющий баран, да и только, от него и мертвенького младенца не родишь. Он все время держался за свое брюхо, и ныл, и жаловался на нестерпимую боль. Может, и на этот раз дело было во мне, а не в Отто? Наверное, я уже слишком стара, чтобы зачать.
      Мука и сострадание выразились на лице Халлада, он медленно подошел к дочери. Она только взглянула на него, и растерянность в ее глазах мгновенно сменилась ненавистью, столь глубокой, столь неистовой, что Халлад инстинктивно отшатнулся.
      - Не прикасайся ко мне! - вскрикнула она. - Негодяй, выродок! Ты-то почему не умер? Ты прикончил мою мать своей ненасытной похотью, а потом взял себе в жены эту потаскуху Нирею, мою ровесницу, и она родила Ларен, а потом и Таби, наследничка, маленького Таби, которого все прямо-таки обожали, в особенности дядя Ролло - возился с ним, носил его на руках и обещал ему власть над Нормандией. Я хотела убить и его, и тебя, я прикончила эту шлюху Нирею, только опоздала, о боги, я опоздала:
      Таби уже появился на свет. Она могла родить еще больше детей, мальчиков, пришлось остановить ее, и я это сделала) - В тебе не осталось ничего, кроме ненависти и разочарования, Ферлен, - негромко проговорил Халлад. - Нирея не причинила тебе зла, она заботилась о тебе и о Хельге, она старалась, так старалась, бедняжка, подружиться с вами обеими и доверяла тебе, а ты ее сгубила. Наверное, ты отравила ее? Да, скорее всего, это был яд. На тонкой шее Ниреи остались отпечатки пальцев, и меня обвинили в том, что я задушил ее, но я и пальцем жену не тронул, и никогда бы не мог даже ударить ее, хотя в тот день мы ссорились, это правда, и о нашей ссоре многим стало известно. Ты воспользовалась моментом, и подозрение пало на меня, я вынужден был бежать, чтобы Ролло не пришлось казнить меня. Полагаю, ты сдавила ей горло уже после того, как она умерла. Но знаешь, Ферлен, Ролло не поверил, что я повинен в смерти Ниреи, он спрятал меня, а два года назад я превратился в старого колдуна и таким образом остался в живых. Мне очень жаль тебя, Ферлен. Я бы убил тебя, если бы потерял Ларен и Таби, но они оба живы. По крайней мере, ты пощадила их, хотя и из дурных побуждений. Что ты можешь сказать на это, Ферлен?
      - Вот что я скажу тебе, старик: если б тебя не обвинили в убийстве твоей шлюхи-жены, не прошло бы и нескольких недель, ну, может, месяцев, как ты бы привел в дом новую женщину, потому что ты - похотливый старый козел - и на этот раз выбрал бы себе девушку моложе, чем я или Хельга. Она бы народила тебе сыновей, не правда ли? Ты ведь любишь похваляться своей мужской силой, верно? Таби, а потом еще и еще, ты стал бы отцом многих детей, и все они живехонькие, все выходили бы на свет из материнской утробы с громким воплем, все они могли бы дышать - а я осталась бы ни с чем.
      - Ты и так осталась ни с чем, Ферлен, - заметил Ролло, - ты потеряла все.
      - У меня есть Кардль.
      - Да, он человек надежный и неопасный. Он ведь так и не узнал, что ты спала с Фроммом, да еще и с Оттой?
      - Он ничего и не узнает, пока я сама не скажу ему. - В голосе Ферлен зазвучало презрение. - Это ты, Ролло, ты выбрал мне в мужья это ничтожество. Он не мог даже сделать мне ребенка, мне всякий раз приходилось брать его жезл в рот и сосать до тех пор, пока он не становился нормальной величины, а потом я сама запихивала его внутрь себя, не то Кардль так и глазел бы на меня, размышляя о великих людях прошлого, о покойниках, о римлянах, короле Альфреде и сумасбродном рыцаре Карле. Фромм и Отта по крайней мере обычные мужчины с мужскими желаниями. Как бы я хотела, чтобы ты умер, дядюшка Ролло, но мне этого не дождаться, ты собираешься жить вечно; я уж вижу.
      Ферлен внезапно осела на колени. Опустив голову, она обхватила себя руками и начала медленно раскачиваться взад и вперед.
      - Почему ты пыталась убить Меррика? - Теперь Ролло говорил тихо, его голос, казалось, сулил безопасность. - Он-то уж ничем перед тобой не провинился.
      Ферлен долго не отвечала, и Ролло собирался повторить свой вопрос, но тут женщина подняла голову и уставилась на Меррика так, словно видела его впервые:
      - Ты сам назначил его наследником. Раз уж я не сумела родить сына, я не могла допустить, чтобы правил вот этот, а потом - его сын и дети его детей.
      - Он никогда не станет герцогом, Ферлен, - произнес Ролло, и голос владыки Нормандии прозвучал холодно и решительно. Никто не мог бы вступить в борьбу с ним. - Он не будет герцогом. Таби жив. Твой отец уже сказал тебе об этом, но ты не услышала. Да, Таби жив и счастлив, как и следует малышу, он в надежном убежище, в Норвегии, в Вестфольде, в усадьбе, которая принадлежит Меррику.
      Ферлен вскочила на ноги:
      - Нет! Ты солгал! Меррик теперь в милости у тебя, это ему ты...
      - Таби жив. Меррик нашел Таби и Ларен на рынке рабов в Киеве. Я бы с радостью признал Меррика своим сыном, он честен и благороден, но мой сын Гийом Длинный Меч будет править после меня, а Таби станет его верным спутником, надежным и смелым, он научится разумно и отважно служить ему мечом и советом.
      Ферлен ничего не ответила. Она просто поглядела на Ролло, затем на Ларен и Меррика. На отца она так и не взглянула.
      Наконец Ролло приказал:
      - Веланд, отправь ее назад в спальню. Приставь к дверям двух стражников. Мы обсудим, как нам поступить с Ферлен.
      ***
      Под утро в спальню к Меррику и Ларен заглянула Хельга. В полумраке она уже не казалась юной:
      - Пошли скорей! - потребовала она и потрясла Меррика за плечо. - Пошли!
      Ролло и Халлад подоспели раньше них, оба они молчали, мрачно уставившись в пол. Ферлен лежала на постели, голова ее покоилась на мягкой подушке, тело прикрыто нарядно расшитым платьем - заботливые руки расправили на нем все складки. Смерть вернула молодость увядшему лицу, ласковые пальцы прикрыли ее глаза, волосы Ферлен расчесали щеткой, так что они вновь заблестели и завились в локоны и длинными прядями лежали на груди. Руки Ферлен вытянулись вдоль тела, ладони были обращены вверх.
      - Кардль бежал, - произнес Ролло, обращаясь к Меррику и Ларен. - Она уже давно умерла.
      - Как это случилось? - спросила Ларен.
      - Не знаю, - ответил Ролло. - Крови мы не обнаружили. На лице ее не видно ни боли, ни следов борьбы. Рано утром Хельга зашла навестить ее и застала уже мертвой. Стражи говорят, она не пыталась выйти из комнаты. Кардль ушел вчера вечером. Я не приказывал, чтобы они караулили и его.
      - Похорони ее, - внезапно решил Халлад. - Надо опустить ее в землю сейчас же, нынче утром, и довольно об этом.
      Ролло кивнул.
      - А как же Кардль? - спросила Хельга. - Это ведь он убил Ферлен, конечно же, он. Как ты поступишь с ним, дядя Ролло?
      - Скоро ты узнаешь и это, - ответил Ролло, - можешь не сомневаться. Скоро.
      Глава 26
      Таби сидел на скамье подле Клива и, следуя его указаниям, старался завязать сложный узел. Внезапно у ворот усадьбы поднялась суета, и Таби резко вздернул голову, точно молодой щенок, привыкший отзываться на любой звук.
      - Это Ларен?
      - Пойдем поглядим, - ответил Клив, беря малыша за руку, но Таби тут же вырвался и унесся вместе с Кенной. Мальчишки пронеслись мимо рабов, чинивших изгородь, стягивавших частокол тугим канатом - который сперва вымачивали, а потом сушили, и так три раза, чтобы придать ему прочность, - проскочили через широкие ворота в изгороди и полетели через поле, ставшее плоским и угрюмым, лишившись колосьев ячменя и ржи. Тропа привела их вниз, к заливу.
      Таби увидел Меррика и, заорав во всю мощь своих легких, опрометью бросился к нему. Меррик, смеясь, подхватил Таби и высоко подбросил его в воздух, затем поймал малыша и крепко прижал к груди. Ларен стояла позади Меррика и видела, как муж, прикрыв глаза, прячет лицо в волосенках Таби. Как всегда, когда Ларен становилась свидетельницей подобной сцены, она испытывала какую-то мучительную радость. Наконец Таби приподнял голову, поцеловал Меррика в щеку с громким влажным чмоканьем (Меррик снова расхохотался) и тогда лишь заметил сестру.
      - Ларен! - завопил он, обвил ее шею тонкими детскими ручонками и обслюнявил ее щеки своими поцелуями.
      - Таби; ты лижешься, словно глупый щенок, - проворчала Ларен, стараясь скрыть слезы, которые жгли ей глаза. - Перестань вертеться. Можно подумать, ты учился у этого черного чудища, Керцога. Ты, наверное, и вырастешь таким же большим, как и он.
      Таби в ответ рассмеялся. Все шло как нельзя лучше.
      - Я должна кое-что рассказать тебе, - произнесла Ларен, опуская Таби на землю. - Наш отец жив. Халлад приехал сюда вместе с нами.
      Малыш затих, глаза его сделались тревожными;
      - Нет, Ларен, нет. Я не помню отца. Мой отец теперь Меррик.
      - Нет, мой хороший. Меррик - твой брат, разве ты забыл? А вот твой отец, и мой тоже.
      Халлад держался позади, не сводя глаз с маленького мальчика, который недоверчиво взирал на него, - Тебе уже почти шесть лет, Таби, - промолвил Халлад и сам удивился, что помнит возраст сына. Он покинул Таби младенцем, а ныне перед ним стоял маленький мальчик, крепыш на коротеньких ножках, в точности похожий на него самого в дни детства. Таби отшатнулся, попятился и прижался к коленям Меррика.
      Халлад следил, как рука Меррика ложится на плечо его сына, легонько встряхивает Таби. Потом Меррик опустился на колени и поглядел на Таби. В синих, точно сентябрьское небо, глазах викинга сияла любовь к чужому ребенку.
      - Твой отец жив, - повторил Меррик, - он вернулся сюда вместе с нами. С ним приключилась удивительная история, она превосходит все сказки, сплетенные Ларен. Когда ты поедешь вместе с отцом в Нормандию, он расскажет тебе обо всем, что он повидал и пережил. А сейчас иди, Таби, поздоровайся с отцом.
      Меррик вложил маленькую ручонку в руку Халлада, и Халлад вновь заметил печаль в глазах викинга"
      - Вот твой отец, Таби. Ты должен поздороваться с ним.
      - Добро пожаловать в Мальверн, господин.
      - Он упрям, как маленький ослик, и всей душой предан своим друзьям. Ладно, Халлад, пошли в дом, выпьем, эля, Сарла отлично умеет его варить. - Меррик вскинул мальчика себе на плечо и зашагал вверх по тропинке, пролегавшей через опустевшие поля.
      Ларен понимала, что Халладу приходится нелегко. Ей самой порой бывало обидно, но для, нее Таби был всего только братом. Она наблюдала за отцом, который старался сохранить спокойствие, удержать на губах улыбку, когда его сынишка свернулся в комочек на груди Меррика и преспокойно уснул, сжимая в крохотном кулаке ворот рубахи викинга.
      - Они оба очень привязаны друг к другу, - сказала она, обращаясь к отцу. Конечно, это кажется странным. Я говорила тебе, тот жирный купец, Траско, купил меня одну, а Таби оставил. Меррик увидел малыша и сразу решил спасти его. Вот так просто это произошло и оказалось очень серьезным для них обоих.
      - Вам повезло, - откликнулся Халлад. - А эта женщина, Сарла, она очень милая, к тому же такая тихая, кроткая. Говоришь, Сарла - вдова старшего брата Меррика, прежнего владельца этой усадьбы?
      Ларен кивнула:
      - Он погиб. Бывший скальд, Деглин, завистливый человек, убил его, чтобы свалить вину на меня, - он хотел моей смерти. Многие поверили, что это совершила я, потому что Эрик преследовал меня. Мне он не нравился - обращался жестоко с женой и держался заносчиво, однако это ужасно - умереть только потому, что Деглин хотел моей смерти.
      - Что ждет Сарлу?
      Ларен, усмехаясь, допивала чашу сладкого меда.
      - Разумеется, я на несколько лет старше, чем она, - сердито произнес Халлад, глядя в глаза своей проницательной дочери, - тем не менее покойником меня пока что не назовешь, и все члены моего тела вполне живы, дочка, я еще очень даже складный мужчина - разве нет?
      - Конечно, папа, я вполне тебя понимаю, - торжественно заверила его Ларен.
      - Пора бы уже понимать такие вещи, ты ведь сейчас носишь младенца в своей утробе. - Отец и впрямь разъярился, а Ларен, не выдержав, захихикала. Меррик оглянулся на них и широко ухмыльнулся. Он давно уже мечтал вновь увидеть Ларен беззаботной, смеющейся. Она очаровала его, и так он ей и сказал поздно ночью, когда они наконец улеглись в свою постель и накрылись мягким шерстяным одеялом.
      - Значит, я ведьма, раз околдовала тебя?
      - Ладно, будешь моей собственной ведьмой, - согласился Меррик. - Сегодня выдался нелегкий день, - добавил он, целуя ее в ухо, язык его осторожно скользнул внутрь.
      - Но зато мы вернулись домой, Меррик. Как я рада, что снова дома. Дома, жива, в безопасности.
      - Твой отец расспрашивал меня насчет Сарлы, какое положение занимает ее семья и как я намерен распорядиться ее судьбой. Я ответил, что Сарла вольна поступать, как ей заблагорассудится, что она вправе остаться в Мальверне на всю жизнь, если пожелает.
      Ларен приподнялась, опираясь на локти:
      - Мой отец еще вполне складный мужчина, и все члены его тела чувствуют себя живехонькими. Так он объявил мне нынче. Ты думаешь, Сарла согласится выйти замуж за Халлада? Поселиться с "им в палатах дядюшки Ролло, стать знатной дамой? - Ларен снова засмеялась, уткнувшись лицом в плечо Меррика. Он ощутил ее теплое дыхание и крепче прижал жену к себе.
      - Не знаю. Ты говорила, что они с Кливом очень подружились, ты думала даже, что они любят друг друга.
      - Ой, но я не знаю, как она решит теперь, - тут Ларен резко втянула в себя воздух, напрочь забыв и о Кливе, и о Сарле. - Как здорово, когда ты трогаешь меня вот тут, Меррик!
      - В самом деле? - Он легонько сдавил ее грудь, наклонился и начал целовать жену, ласкать языком, пока она не застонала, выгибаясь дугой под ним. Тогда Меррик приподнял голову и улыбнулся.
      - Ты уже неделю как чувствуешь себя вполне прилично. Я рад, а то ты начала худеть. Правда, грудь у тебя по-прежнему большая.
      - Ты - настоящий мужчина, - прошептала Ларен, целуя Меррика в теплые губы, - мужчинам нравится, когда у женщины большая грудь. Меррик, я так люблю тебя. Ты и не догадываешься, как сильно я люблю тебя. И буду любить тебя до самой смерти. - Вот она и произнесла вслух эти слова и нисколько не жалела об этом, хотя Меррик не сразу ответил ей, он тихо, неподвижно лежал рядом. Секунду Меррик лежал молча, а потом неистовый град поцелуев обрушился на Ларен, язык Меррика требовательно раздвинул ее губы, его руки с силой сжимали ее грудь, потом переместились ниже, на талию, осторожно нащупывая растущее в чреве дитя, затем , пальцы Меррика двинулись еще ниже, проникли внутрь Ларен, лаская ее.
      - Как долго мы не были вместе, - прошептал он, помогая Ларен опуститься поверх него. - Слишком долго. Клянусь богами, Ларен, ты очень щедра со мной.
      Она так обрадовалась, что на миг позабыла, как обстоят дела, позабыла ту горькую правду, с которой она была неразлучна, от которой ее не избавит даже отъезд Халлада и Таби: Таби всегда будет дороже Меррику, чем любой другой человек, женщина или дитя. Она вспомнила о ребенке, которого ждала. Конечно, Меррик полюбит этого младенца, обязательно привяжется к родному сыну или дочери, но никогда не полюбит его так, как Таби, никогда...
      Ларен громко закричала, потрясенная собственной страстью, наступившим мигом торжества и освобождения, она прижала к себе Меррика, впитывая и его наслаждение вместе со своим.
      - Ты доставила мне удовольствие, женщина, - негромким, низким голосом произнес он. Меррик уже удовлетворился и устал. Ларен тихонько высвободилась из объятий Меррика, ощущая внутри себя влагу, его семени. Она прилегла на бок рядом с ним. Меррик поцеловал ее лицо, плечи и руки и прикрыл глаза.
      Ларен полюбила его гораздо сильнее, чем она могла бы полюбить другого человека. Она всегда будет любить его. Меррик ее муж, она может быть уверена, что он навсегда принадлежит ей.
      ***
      - Мой отец разговаривал с тобой, Сарла, ведь так? А где он сейчас?
      Сарла усмехнулась, помешивая рагу из баранины, капусты и лука:
      - Да, он заговорил со мной и сильно меня насмешил. Твой отец, Ларен, человек отважный и сильный. А теперь он, наверное, беседует с Мерриком или вновь пытается завоевать расположение Таби. Как ты думаешь, Ларен, может быть, следует добавить моченой брусники?
      Ларен кивнула, подождала, не скажет ли Сарла чего-нибудь еще, но Сарла уже умолкла. Тогда Ларен отправилась во двор, в уборную, а затем подошла к бане и услышала доносившиеся оттуда голоса Меррика, отца и Таби. Все они громко и весело вопили, и Ларен улыбнулась. Когда они вывалились наружу, влажные, распаренные, Ларен заметила, что Таби наконец-то пристроился па руках у отца, а не у Меррика. Она поспешно перевела взгляд на мужа и, к великому своему облегчению, увидела, что тот смеется. В его голубых глазах не было ни грусти, ни зависти.
      - Ларен, - позвал он, и Ларен подбежала к мужу, повисла у него на шее. Смеясь, он крепко прижал ее к себе и удержал в своих объятиях, глядя вслед Халладу и Таби.
      - Таби начинает привыкать к нему, - произнес Меррик, и в его голосе все-таки прозвучала печаль, но вместе с тем и удовлетворение. - Так и должно быть. Я давно уже готов к этому. Все будет прекрасно. Мы с тобой всегда можем съездить в Руан и навестить Таби, отца и Ролло. А теперь, дорогая, мне надо повидать Клива, он должен отчитаться, как шла жизнь в Мальверне, пока мы с тобой путешествовали; потом я спрошу его, как он намерен распорядиться собой ведь Клив теперь свободный человек.
      - Помнишь, дядя Ролло приглашал Клива к себе, обещал, что щедро вознаградит его.
      - Я передам ему слова твоего дяди. Не надо так глядеть на меня, Ларен, и убери руки с моей шеи. Ступай, моя хорошая, не то я отволоку тебя в баню, намылю тем душистым мылом, которое сварила для тебя Хельга, и займусь тобой, да так, что обоих нас вытащат оттуда замертво.
      Ларен со смехом возразила мужу:
      - Я бы предпочла это, чем возиться с бараниной. - Медленно, неохотно она отпустила мужа и осталась стоять, глядя ему вслед, пока он шагал через поля. Солнце сияло на его русых волосах, крепкое тело еще сохранило летний загар.
      Клив рубил дрова добротным старым топором, который достался Меррику от деда. Его острие никогда не притуплялось, рукоять отгладили ладони многих мужчин, сжимавших в руках этот топор. Меррик выждал с минуту, присматриваясь к недавнему рабу. Клив разделся, оставшись только в набедренной повязке, и теперь Меррик отчетливо видел, как этот юноша красив, хорошо сложен; его золотистые волосы слиплись от пота, однако ярко блестели под лучами солнца. Даже шрам не портил Клива. Может быть, Сарла и впрямь захочет, чтобы он стал ее мужем. Она выйдет либо за Клива, либо за Халлада, человека уже немолодого, но зато богатого и могущественного, ученого, остроумного, доброго. Кто может предугадать, какой выбор сделает женщина? Клив поднял голову.
      - Этой груды дров нам хватит зимой на неделю, - заметил Меррик. - Я хотел поблагодарить тебя, Клив, за то, что ты помогал Олегу присматривать за усадьбой.
      - Тут ничего не происходило, - возразил Клив, осторожно вытирая лезвие топора о подол своей рубахи и подходя к Меррику, который пристроился под дубом, ровесником этой земли. - Урожай собран, козы, коровы и дети жиреют помаленьку, Таби научился ездить верхом на пони, который принадлежит ребятишкам. Твоя усадьба удачно расположена, Меррик, здесь достаточно пахотной земли для всех наших нужд.
      - Да, я знаю, - подтвердил Меррик. - Но ведь эти угодья никогда не предназначались мне. Эрик унаследовал их от родителей. Мне все еще непривычно ощущать себя здесь хозяином. Таби скучал по Ларен и по мне?
      - О да, но сразу забывал вас, как только усаживался в седло Эбеля. - Клив усмехнулся и подтолкнул Меррика локтем в бок. Впрочем, он тут же отпрянул, и в глазах ею на миг мелькнул рабский страх.
      - Полно, друг мой! Ты - вольный человек. Я пришел спросить тебя, хочешь ли ты отправиться в Нормандию с Таби и Халладом. Великий Ролло обещал наградить тебя, ты получишь все, чего пожелаешь. Ты сможешь выбрать для себя любую судьбу, и он позаботится, чтобы ты ни в чем не испытал недостатка.
      Ролло - замечательный человек, люди восхищаются им и идут за ним. Тебе будет там хорошо, Клив.
      - Спасибо, Меррик, я должен подумать.
      - Тебе понравился Халлад?
      - Он - добрый человек, несмотря на знатное происхождение, и ему очень повезло: его брат верил ему н укрывал три года сряду. А теперь к нему вернется имущество и положение, и даже сына и дочь он обрел вновь. О да, Халлад счастливчик.
      - Это все так, Клив, однако он уже не молод, не так силен и не обладает здоровьем юноши и жизненной мощью молодости. Он старик, если ему удастся зачать дитя, он, скорее всего, умрет раньше, чем его сын достигнет отрочества.
      - Возможно, - коротко ответил Клив и умолк. - Конечно, ты прав, Меррик, добавил он минуту спустя, - однако жизнь - не такая уж надежная штука, верно? - Клив отвернулся от Меррика и уставился на отдаленные верхушки гор на другом берегу залива. - Многое нужно принять во внимание, прежде чем решать.
      Меррик рассеянно постучал ногой по поленьям, только что нарубленным Кливом:
      - Расскажи подробнее, как вы жили в мое отсутствие. Много ли драк случилось, много ли парней дуются теперь друг на друга?
      ***
      В тот вечер Ларен вновь приступила к своим обязанностям признанной сказительницы Мальверна. Она повествовала об ирландском купце, чей сын Ульрик уродился подлым трусом и наглецом, неспособным на благородные поступки.
      - И вот этот гордый бычок возмечтал стать вождем. Однажды он повстречал необычную даму, и, хотя он и был жалким пьяницей, глупцом его не назовешь. Дама застряла в расщепленном дупле дерева и не могла освободиться. Ульрик помог ей и даже не попытался овладеть женщиной - такая вдруг добродетель напала на него в этот день, и она сильно пригодилась ему, эта добродетель, поскольку дама объявила Ульрику, что она - фея и готова исполнить любое его желание. Он ответил ей, что мечтает стать вождем, так и сказал, напыжившись, а глаза его просто сверкали от алчности, потому что Ульрик поверил в ее могущество.
      - Я хочу править людьми и всей землей вокруг, всем, на что упадет мой взгляд, - потребовал Ульрик.
      - Ты хочешь получить немало земли и народу, - заметила фея.
      - Да, - повторил он, - все угодья, какие я могу охватить взглядом. Ты дала мне слово.
      Фея усмехнулась и слегка приподняла руку. Голосом сильным и сладостным, точно мед, который мы пьем в Мальверне, она провозгласила:
      - Великий и могучий Отец Один, дай этому человеку столько земли, сколько он видит перед собой.
      Раздался удар грома, полуденное небо пронзили вспышки молний.
      - Все исполнено, - сказала она, еще раз улыбнувшись Ульрику. - Все, что ты видишь, - твое.
      И женщина исчезла. Ульрик весело потирал руки, вспоминая всех тех людей, которые были его врагами, и девушек, которым удавалось до сих пор ускользнуть от него. Потом он сказал:
      - Однако уже наступила ночь, и это странно, потому что, когда я пришел тебе на помощь, еще вовсю светило солнце. Пошли мне вновь солнечный день, чтобы я мог оглядеть свои владения.
      Увы, никто уже не внимал его просьбам. Фея исчезла, а ночь в глазах Ульрика так и не рассеялась, он ослеп - навсегда.
      Ларен умолкла. Больше она не сказала ни слова, а просто стояла перед людьми, выжидая. Со всех сторон раздались укоризненные вздохи, но Меррик рассмеялся и подошел поближе к жене:
      - Все дело в младенце, это из-за него истории Ларен стали менее дерзкими. Дитя, которое жена носит, превратило ее в учителя строгих правил, она наставляет меня каждую ночь, вновь и вновь твердит, что я должен делать и чего нет...
      Ларен ухватила мужа за уши, притянула его лицо к себе и громко поцеловала при всех.
      Глава 27
      Двумя днями позже Ларен пристроилась на крыльце, перематывая на большую катушку только что выпряденную нить. Из этой нити будет соткана нежно-голубая материя, под цвет глаз Меррика. Она уже предвкушала, какую рубашку сошьет мужу. Ларен тихонько напевала, безотчетно прислушиваясь к повседневным звукам вокруг, но внезапно в привычную жизнь усадьбы вторгся вопль Таби. Уронив катушку, Ларен вскочила на ноги.
      Таби со всех ног мчался к ней, лицо у мальчика было белым, платье - в грязи, босые ноги, ободранные колючими кустами, изранены.
      - Ларен! Где Меррик?! Скорее, Ларен! Ларен бросилась к Таби, упала на колени перед малышом, крепко ухватила его за обе руки.
      - Что случилось, Таби? Ты что-то натворил? Он так запыхался, что не сразу сумел ей ответить, Ларен прижала брата к груди, пытаясь его успокоить, и ее собственное сердце тоже забилось неровными частыми толчками.
      - Говори же, - потребовала она, легонько встряхивая брата, - какая беда стряслась?
      - Клив, - еле выдохнул Таби, - Клив, он умрет, надо скорее, Ларен. Веревку, быстрее...
      Он вырвался из рук Ларен и вновь кинулся куда-то, продолжая кричать:
      - Скорее, скорей!
      Откуда-то из-за угла вынырнул Меррик в сопровождении старого Фиррена, он тащил целую связку сельди.
      - Пошли! - замахала ему руками Ларен, - что-то случилось с Кливом. Нужна веревка.
      , Меррик кликнул Олега и остальных воинов, все побежали вслед за Таби. Нагнав малыша, Меррик подхватил его и усадил себе на плечи, ласково уговаривая:
      - Показывай, куда мы должны идти, Таби. Ну же, успокойся и расскажи все как есть.
      Когда они вышли на тропинку, взбиравшуюся на вершину Вороньего мыса, Таби уже трясся и всхлипывал от страха. То самое место, где недавно нашли Эрика мертвым.
      - Вон там, - дрожащим голосом прошептал Таби, но Меррик сразу же понял его.
      Опустив мальчика на землю, он поспешил к обрыву и увидел, что Клив лежит примерно в пятнадцати футах ниже - случайно подвернувшийся куст остановил его падение.
      - О боги, он сорвался со скалы. Олег уже разматывал веревку.
      - Я спущусь за ним, - сказал Меррик, обвязывая веревку вокруг пояса. Олег удержал его:
      - Послушай, Меррик, куст не слишком-то крепкий на вид, а ты вон какой здоровый. Будет лучше, если спустится Эллер.
      Меррик нехотя кивнул:
      - Быстрее, Эллер, быстрее! - потребовал Меррик.
      Олег и Роран удерживали веревку, Эллер слезал вниз по зазубренной поверхности скалы.
      - Куст не выдержит, - прошептала Ларен глядя вниз.
      - Нет, - возразил Меррик. - Куст выдержит до тех пор, пока мы не выручим Клива.
      Ларен поверила словам Меррика. Опустившись на колени, она прижала Таби к себе.
      - Ты все правильно сделал, - сказала она, целуя замурзанные щечки, поглаживая брата ладонями по спине. - Ты можешь объяснить, что тут произошло? Клив оступился и упал?
      Внезапно Таби застыл в ее объятиях, упрямо наклонил голову.
      - Таби? - На этот раз с ним заговорил Меррик. - Таби, что произошло?
      - Не знаю, - прошептал Таби, пряча лицо на груди у сестры. Ларен почувствовала, что он снова плачет.
      Меррик нахмурился и покачал головой, озадаченно глядя на своего маленького друга. Затем он вернулся к краю скалы: Эллер, с трудом удерживая равновесие, пытался привязать бесчувственного Клива к веревке.
      Эллер работал медленно, с огромным трудом, висеть, зацепившись за куст, было опасно, ибо он понимал, что если куст не удержится, то он рухнет вместе с ним и пролетит триста футов, прежде чем упадет на камни внизу фьорда. Однако Эллер старался изо всех сил, пальцы его двигались уверенно и спокойно. Наконец он справился, и Меррик подтащил Клива на веревке к вершине скалы, ухватил его под мышки и уложил на землю.
      - Скорей, - велел Меррик, - надо спустить Эллеру веревку, а то он наделает в штаны и осрамит всех нас.
      Ларен уже стояла рядом с Кливом. На правом виске у него проступила кровь, он еще дышал, благодарение богам, но дыхание его заметно ослабело.
      - Ты думаешь, он потерял равновесие и упал? - спросила она.
      - Не знаю, - ответил Меррик. - Что он делал здесь в одиночку? Как Таби оказался тут?
      Меррик поднял Клива, и все они начали потихоньку спускаться вниз по крутой тропе, возвращаясь в усадьбу.
      Клив оставался без сознания до позднего вечера. Потом он бредил, выкрикивал бессвязные слова на неизвестном языке, просил, Чтобы его не бросали одного, молил о помощи так жалобно, что сердце Лареп разрывалось от сочувствия к нему. Ей удалось скормить ему несколько ложек похлебки, пока Сарла нежно обмывала лицо Клива холодной водой, надеясь отогнать лихорадку.
      Мужчины толковали между собой о том, что произошло, они строили вслух всевозможные догадки, вспоминая, как на этом же самом месте нашли тело Эрика, которому кто-то камнем проломил голову. Тогда все уверились, что виновен Деглин, а теперь, значит, кто-то еще напал на Клива и столкнул его со скалы? А что же Таби? Все хотели знать, как Таби оказался там и что он видел, однако малыш отказался разговаривать даже с Мерриком.
      В ту ночь Ларен и Сарла по очереди дежурили у постели Клива, а Таби, отказавшись покинуть друга, свернулся у него в ногах, собираясь стеречь его сон всю ночь.
      Халлад пытался увести своего сынишку от Клива, однако Таби по-прежнему хранил молчание. Он отказывался говорить, но и не хотел отходить от Клива.
      - Он очнется, я уверена, он придет в себя, - сказала Ларен. Сарла была так бледна, что Ларен опасалась, как бы она сама не свалилась. - Иди, поспи немного, я присмотрю за ним.
      - Нет, ты устала гораздо больше, чем я, к тому же ты ждешь ребенка. Иди отдохни, Ларен. С Кливом побуду я.
      Ларен поглядела в затуманившиеся глаза Сарлы и кивнула. Она легонько потрясла Таби за плечо:
      - Пойдем, маленький. Мы теперь ляжем в кроватку и поспим. Если хочешь, можешь сегодня ночевать с Мерриком и со мной.
      Таби мгновенно раскрыл глаза, он не казался сонным, даже не зевнул. Молча он взглянул на свою сестру и на Сарлу, затем покачал головой.
      - Нет, Ларен, - сказал он, - я хочу спать здесь, рядом с Кливом.
      Ларен попыталась оторвать Таби от кровати, однако малыш так посмотрел на нее, что рука Ларен замерла.
      - Ладно, только не вздумай шуметь. Клив очень болен, Таби.
      - Я знаю. - Малыш вновь свернулся рядом с Кливом, положив ручонку ему на грудь.
      ***
      - Сарла разболеется, - заметил Халлад, - она стала совсем бледная, у нее тени под глазами. А держится так тихо, словно хочет спрятаться ото всех. Неужели она в чем-то себя винит? Я не понимаю, почему несчастье, приключившееся с этим человеком, так на нее подействовало. Ты должна поговорить с ней, Ларен"
      - Я думаю, отец, она и Клив сблизились еще до того, как мы с Мерриком, отправились в Нормандию.
      Халлад молча уставился на дочь, потом поднес к губам кубок эля и осушил его до дна.
      - Может быть, я заблуждаюсь, но теперь, когда мы вернулись назад, мне кажется, они отдалятся друг от друга. Я знаю одно, отец: Клив - хороший человек, он помог мне в Киеве, пытался спасти меня, рискуя собственной жизнью.
      - Этот человек - раб, во всяком случае, только что был рабом. Сарла очень добра, она может пожалеть его, однако она не испытывает никаких чувств ни к нему, ни к другим мужчинам в Мальверне.
      Впрочем, если он поправится, мы можем взять его с собой в Нормандию.
      - Мы? - повторила Ларен, склонив голову набок.
      - Я говорил о себе и Таби, - возразил он, однако Ларен не понравился звук его голоса. Она прекрасно знала, когда мужчины разговаривают таким тоном: слегка поддразнивая, будто бы говоря правду, а вместе с тем что-то скрывая.
      "Какой самодовольный у него голос", - отметила Ларен.
      - Ларен!
      Она обернулась. Меррик торопливо шагал к ней, сжимая в руке осколок скалы. Он бросил камень к ногам Ларен, и она увидела на нем запекшуюся кровь.
      - Клив не сорвался со скалы, кто-то ударил его камнем по голове, а потом спихнул с обрыва. Вот доказательство.
      - Так же как Деглин убил Эрика, - прошептала Ларен, содрогнувшись. - Это ужасно, Меррик. Значит, кто-то еще орудует здесь, ведь Деглин давно мертв.
      - Мне это тоже не нравится. Я пошел проверить, в самом ли деле Клив поскользнулся. Мы все обыскали, мне помогали Олег и Роран, он-то и обнаружил этот камень внизу, на тропинке, - его спрятали в кустах. На этот раз человек, ударивший Клива, хотел, чтобы все Приняли за несчастный случай.
      Впервые за много дней Ларен почувствовала, что ее вновь мутит. -Она опрометью выбежала из дома. Меррик поддерживал голову жены, гладил ее волосы, откидывая влажные пряди со лба. Ларен понимала, что ей стало дурно не из-за беременности, а из-за ожившего в ней страха. Ларен была напугана до смерти.
      Таби совершенно переменился. Никто бы не назвал его теперь счастливым, беззаботным ребенком. Молча, угрюмо, подозрительно смотрел он в лицо каждому, кто пытался заговорить с ним, он прятался даже от Меррика. Малыш быстро худел, щеки его запали, прошла пара дней, а он выглядел болезненным и щуплым. Таби неотступно дежурил возле Клива, пока Меррик не ухватил малыша обеими руками и не выволок его из маленькой спальни. Мальчик извивался в его объятиях, пытался вырваться, но Меррик вынес Таби во двор и заговорил с ним только тогда, когда они миновали ограждавший усадьбу частокол. Меррик уселся на большое гладко отполированное бревно, усадил рядом с собой Таби и повел такую речь:
      - В твоем возрасте, Таби, я частенько приходил сюда поразмыслить о том и о сем. Когда отец давал мне затрещину за какую-нибудь провинность, или сам я обижал друга, или просто не знал, как мне следует поступить, я приходил сюда посидеть в тишине и все обдумать. Хорошее это место, Таби. - Тут Меррик умолк, по-прежнему крепко держа мальчика за руку, чтобы тот не мог убежать.
      - Твой отец очень огорчен тем, что ты избегаешь его, - произнес Меррик наконец, не глядя на мальчика, уставившись на залив, однако голос его звучал ровно. - Два долгих года он считал тебя мертвым, вдруг обрел тебя вновь, а ты не хочешь разговаривать с ним. Это несправедливо, Таби, он никак не может понять, почему ты так обращаешься с ним.
      Однако я, наверное, догадываюсь, в чем дело, потому что знаю тебя лучше, чем все остальные. Я представляю себе это так: ты видел, кто ударил Клина камнем по голове. Поэтому ты и не отходишь от Клива, боишься, что убийца вернется и на этот раз прикончит его. Ты храбрый мальчик, Таби. Я люблю тебя и хочу помочь. Но ты должен рассказать мне всю правду, потому что сам я не в состоянии догадаться, кто этот человек. Ты ведь понимаешь, что, скорее всего, именно он убил Эрика, и мы понапрасну обвинили Деглина.
      - Это была она.
      Меррик вздрогнул, услышав тоненький голос, вздрагивающий, наполненный ужасом. Меррик ждал - теперь все зависит не от него.
      - Она сказала, что убьет Ларен, если я проговорюсь. Она сказала, что Ларен дура и не достойна того, чтобы стать хозяйкой Мальверна. Она сказала, жизнь обходилась с ней несправедливо до тех пор, пока здесь не появился мой отец. Она сказала, теперь она должна действовать. Она сказала, что убьет Ларен, а потом примется за тебя. Я не мог никому рассказать, Меррик, я просто не мог.
      Теперь все стало ясно, даже слишком ясно.
      - Сарла, - негромко произнес Меррик. Таби вздрогнул и прижался к его груди.
      - Она убьет Ларен. Она и Клива убьет, он теперь беззащитен, Меррик, он совсем беспомощен. Он еще не очнулся... Я должен вернуться к нему, а ты позаботься о Ларен.
      - Я позабочусь о ней, и о Кливе тоже. Идем, Таби. Нам пора возвращаться домой.
      - Меррик, я боюсь. Меррик улыбнулся ему:
      - А я нет.
      Он велел Таби посидеть с отцом:
      - Ты все сделал правильно, Таби. Теперь мой черед, а ты побудь здесь. Мы с Ларен скоро придем за тобой.
      Входя в маленькую спальню Клива, он услышал радостный голос Ларен:
      - Сарла, он проснулся. Слава богам, Клив наконец приходит в себя. Сейчас мы узнаем, кто напал на него.
      Меррик осторожно отдернул медвежью шкуру, заслонявшую вход. Он увидел, как Ларен склонилась над Кливом, улыбка вновь играла, на ее лице. Увидел, что Сарла, притаившись за спиной Ларен, уже поднимает с пола тяжелую масляную лампу.
      - Даже и не пытайся, Сарла, - тихо окликнул он ее, - поставь лампу на место.
      Сарла резко обернулась и столкнулась с ним лицом к лицу.
      - Нет, Меррик, - пробормотала она, - уверяю тебя, ты что-то спутал.
      Ларен тоже повернулась к нему:
      - Клив поправится. Подойди, Меррик, ты уже можешь поговорить с ним. Теперь мы узнаем, что произошло на скале.
      - Я знаю, что там произошло, Ларен. Только я еще не до конца понял. Сарла расскажет нам все, не правда ли, а, невестка?
      Ларен медленно выпрямилась, вгляделась в бледное лицо Сарлы, ее тусклые глаза. Сарла вновь покачала головой, повторяя:
      - Ты ошибаешься, Меррик, все не так, как ты решил, с Кливом - это был несчастный случай. Тихим, испуганным голосом Ларен спросила:
      - Ты, Сарла? Это ты ударила Клива? Сарла молча качала головой.
      - Но почему? Я ничего не понимаю. Он любит тебя, я видела это по его глазам еще до того, как мы отправились в Нормандию, и ты ведь тоже привязалась к нему, разве не так? - Тут Ларен запнулась и широко открытыми глазами посмотрела на Меррика. - Эрик? - прошептала она. - Это она убила Эрика?
      - Да, она. Полагаю, она сделала это потому, что он в очередной раз изменил ей, теперь уже с тобой.
      Я думаю, она убила его еще и потому, что появился Клив.
      - Я спасла Ларен от насилия. Ты должен признать это, я спасла ее...
      - Да, конечно, - подтвердил Меррик, - но вряд ли тебе стоит похваляться этим, Сарла. Истина открылась. Я хочу знать, почему ты покушалась на жизнь Клива.
      - Ответь ему, Сарла, - послышался негромкий, полный боли голос раненого. Скажи ему всю правду, иначе это сделаю я.
      - О, Клив, ты снова с нами. - Ларен вновь кинулась к постели, нагнулась к больному, заслоняя его своим телом. Меррик отметил, что Ларен встала как раз между Кливом и Сарлой.
      - Молчи, глупец. Ты лжешь, ты не посмеешь ничего сказать.
      - Отойди, Ларен, - тихо попросил Клив. - Она не попытается вновь напасть на меня. Меррик, Сарла носит в чреве мое дитя, мы собирались пожениться, когда ты вернешься, да только вместе с тобой приехал и Халлад. Он поглядел на добрую, кроткую Сарлу и пожелал ее, и тогда она решила выйти замуж за него, а не за меня, ведь Халлад могуществен и , богат, он дал бы ей власть, драгоценные украшения, рабов. Что я! Ничто, во всяком случае, в ее глазах. Она надеялась, что Халлад поверит, будто дитя родилось от него. Я обещал ей, что не выдам, клялся, что всегда буду любить ее, но сказал, что не уступлю своего ребенка другому, не допущу, чтобы он воспитал его как собственного сына. Тогда она ударила меня камнем. - Клив смотрел на Сарлу не отрываясь. - Знаешь, Сарла, ты лишилась своей прелести. Это странно, но ты была так мила своей кротостью, своей застенчивостью, а теперь вот перед всеми обнаружила свою душу. Я помню, как ты провозгласила перед всеми, что Эрика убила ты, и тогда никто не поверил тебе - так ведь? Все думали, что ты заступаешься за меня и за Ларен.
      Меррик глядел на Сарлу, на женщину, с которой он так сдружился в последние годы, он мог бы поклясться перед лицом богов, что жена его брата невинна, честна и добра. Совсем тихо он спросил:
      - Деглина тоже убила ты?
      - Я больше ничего не скажу, - буркнула Сарла.
      - Я все ломал себе голову, - продолжал Меррик. - Как Деглину удалось освободиться от веревки и почему он не пытался бежать? Откуда взялся нож? Кузнец решил, что нож оставил у него в хижине кто-нибудь из воинов для починки, но никто не признал его своим. Это ты принесла нож, и ты зарезала Деглина. Ты не собиралась рисковать, да, Сарла?
      Сарла выпрямилась во весь рост и громким, горделивым голосом объявила Меррику:
      - Я хочу вернуться к родителям. Я собираюсь вскоре покинуть эту усадьбу. Этот негодяй лжет Ненависть к Халладу ослепила его. Да он жалок, посмотрите только на его шрам! Неужели найдется женщина, которая могла бы полюбить такого урода, к тому же человека, только что освободившегося от рабства? Каждое его слово ложь. Я отвергла Клива, и он пытается меня оклеветать. Я хочу уехать, Меррик.
      Клив с трудом приподнялся на локтях:
      - Сперва ты родишь моего ребенка, только потом я позволю тебе уехать. Ты согласен, Меррик?
      - Это не твой ребенок! - крикнула она в лицо Кливу. - Это сын Эрика! Если родится мальчик, он унаследует Мальверн.
      Клив покачал головой:
      - Извини, Сарла, но ребенок мой. Я могу поклясться, что у тебя были месячные уже после того, как Эрик умер.
      - Ты лжешь!
      - Он говорит правду, - произнес Меррик. Он склонил голову и надолго умолк. Наконец он сказал:
      - Я рад, что ты остался в живых, Клив. Все это слишком страшно.
      Эпилог
      Прошло два дня после зимнего солнцестояния. За окнами бушевала метель, в доме было тепло, воздух сгустился от дыма, от запаха поджаривающейся дичи и вони двух коз и двух коров, обитавших под одной крышей с людьми. Слава богам, лошади, по крайней мере, остались в конюшне, у доверху набитых сеном яслей.
      Ларен порой отрывалась от шитья, чтобы взглянуть на Меррика, который все еще беседовал с гонцом из Руана. Она уже доканчивала рубаху, которая будет Меррику к лицу, ведь Ларен покрасила материю в синий цвет, "лишь самую малость темнее, чем прекрасные голубые глаза Меррика. Она шила ему уже третью рубаху небесного цвета, и люди, подметив это, начали подшучивать над своим вождем. Меррик только посмеивался в ответ.
      Дитя внезапно задвигалось внутри нее, и Ларен чуть не подпрыгнула. Улыбаясь, она привычным жестом опустила ладонь на выросший живот.
      Меррик подошел к ней, опустился на колени возле ее стула.
      - Я видел, как ты подскочила, а потом улыбнулась. Мой малыш ворочается?
      - Да уж, балуется твой малыш. Что еще поведал тебе вестник?
      - Кардль в Британии, при дворе Уессекского короля. Ролло решил не убивать его, он сказал, что после всех лет, проведенных с Ферлен, Кардль заслужил право поразмыслить на досуге о своих грехах и саксонских владыках.
      - Я рада.
      - Кардль просил передать Ролло, что он намерен поведать всей Британии о великодушии Ролло, может быть, поэтому-то твой дядя и решил сохранить ему жизнь. А твой отец взял в жены девушку твоих лет. Он говорит, что уже не помолодеет, так что ему пришлось поторопиться со свадьбой. Она дочь одного из придворных короля Карла. Да-да, я вижу, ты уже догадалась: эта жена, твоя мачеха, ждет ребенка. - Произнося последние слова, Меррик невольно оглянулся на Сарлу. Когда она выносит дитя, он отошлет невестку к ее родителям. Меррик никому не рассказывал о ее преступлении, молчали и Ларен, и Клив. Если бы кто-нибудь из них проговорился, дружинники Эрика непременно убили бы ее. Все обращались с Сарлой как прежде, даже Клив, поскольку он старался уберечь своего ребенка. Сарла понимала это, но больше никто ни о чем не догадывался, все дивились только, почему Сарла и Клив не поженятся, раз уж она забеременела от него, но решили, что, наверное, она не захотела взять в мужья Клива, ведь все-таки он - бывший раб. Спрашивать Меррика никто не посмел.
      Ларен, не ведая, какие мысли тревожат ее супруга, только рассмеялась, услышав это известие, она не могла сдержать свое веселье:
      - Ох уж мой папочка, - сказала она, покачивая головой. - Все сначала. Как хоть зовут мою мачеху?
      - Барта, имя не слишком красивое, но, говорят, она хороша собой.
      - Надеюсь, Таби подружится с ней.
      - Пока что-то не очень, он делает вид, будто не замечает ее. Ролло веселится от души. Наш Таби растет с каждым днем и многому успел научиться, а Хельга уже не так похожа на ведьму. Я читаю сомнение в твоих глазах, но все дело в том, что она вышла замуж за Веланда. Должно быть, он отучил ее от прежних фокусов. Что ты скажешь на это?
      - Скажу, что из-за тебя я только что сильно уколола палец. Ты что, издеваешься надо мной, Меррик? У меня голова кругом идет от твоего странного и нелепого вымысла.
      - Клянусь тебе, каждое мое слово - истина. Так что же, дорогая, когда мы ляжем сегодня спать? Я уже устал и от суеты, и от вони в доме, и от всех сегодняшних споров.
      - Ночь только началась, - откликнулась она с улыбкой, от которой чресла Меррика мгновенно напряглись, - думаешь, у тебя хватит сил до утра, господин мой?
      - Посмотрим. Я хочу тебя почти так же сильно, как люблю. Так что, полагаю, могу ублаготворять тебя до той самой минуты, когда ты сама попросишь меня остановиться.
      Ларен медленно опустила иглу, отложила нарядную мягкую рубаху. Непроизвольными движениями она поглаживала синюю материю, не поднимая глаз на Меррика.
      - Ты в самом деле любишь меня? - прошептала она.
      Меррик сжал рукой ее подбородок и заставил Ларен поднять голову. Минуту или две он молча глядел ей в лицо, потом наклонился и поцеловал в губы.
      - Да, - произнес он, не отрываясь от ее теплых уст, - я люблю тебя больше, чем ты думаешь. Я твой муж. Неужели ты сомневаешься во мне? - - Ты ни разу не говорил мне...
      - Знаю. Слова не выходят у меня, по я чувствую это, Ларен, чувствую уже очень давно.
      - Ты любил Таби, а не меня, - возразила она.
      - Я всегда буду любить Таби, но он - ребенок, он и мой брат, а не женщина, которая проживет всю жизнь бок о бок со мной, пока оба мы не обратимся в прах и пыль. Ты моя жена, и я люблю тебя так, как мужчина любит женщину, как мой отец любил мою мать. Я нашел тебя, и ты должна понять, что ты значишь для меня. - Он вновь поцеловал Ларен и улыбнулся. - Я еще не наскучил тебе? По-моему, ты уже засыпаешь. А теперь я отнесу тебя в постель и крепко сожму тебя, войду в тебя, и ты станешь частью меня. Я хочу, чтобы ты тоже сказала мне, что любишь меня, ты не говорила мне об этом с той давно ушедшей ночи. Знаешь, мужчине нужно почаще слышать такие слова от жены.
      - Конечно, - согласилась Ларен, - это очень важно. Но мне, как и тебе, слова даются с трудом. То, что я чувствую, гораздо сильнее меня, Меррик. Только мне казалось, что ты не очень-то хочешь слушать мои слова о любви.
      - Не правда! Скажи мне еще раз, что ты меня любишь, и мы пойдем спать.
      - Я люблю тебя, Меррик. И все же... - Она выдержала паузу, дразняще улыбнулась ему. - Я пока не пойду с тобой. Я должна докончить сегодня твою рубаху.
      Меррик поглядел на голубую рубаху, лежавшую подле Ларен, схватил ее и перебросил Олегу:
      - Олег, возьми иголку и дошей эту одежонку. Как видишь, моя жена заботится, чтобы я не испытывал недостатка в синих рубахах.
      Олег, только что подхвативший под руку Мегот, крыл было рот, но так и не придумал, что возразить, и молча его захлопнул.
      Меррик поднял жену на руки и вынес из огромного зала, а за спиной загремел веселый хохот обитателей Мальверна. Он крепко прижимал жену к самому сердцу, ощущая, как круглится ее живот, впитывая ее теплое дыхание.
      Все хорошо. Если повезет, жизнь и дальше пойдет накатанной дорогой, коли не прогневаются боги, и другие викинги не решатся напасть на Мальверн, и болезнь не посетит их... Тут мысли Меррика прервались. Жизнь хрупка, и глупая случайность может все оборвать, но сейчас он вкушает ее сладость и не намерен забывать об этом.
      - Когда ты закончишь мою рубаху? - тихо спросил он жену. - Мне нравится этот цвет, очень нравится.
      ПРИМЕЧАНИЕ АВТОРА
      Ролло, первый герцог Нормандии, - носил прозвище Рольф Пешеход: он был так высок, что, когда садился на лошадь, ноги его волочились по земле. К сожалению, нам мало известно о нем, наши сведения сводятся примерно к следующему: в 911 году в соборе города Сент-Клер-сюр-Эпт он заключил союз с Карлом III, Королем франков. Ролло взял на себя задачу отпугивать прочих викингов, тем самым он избавил Париж от очередного разграбления и от уплаты "датских денег", то есть выкупа за то, чтобы разбойники оставили столицу в покое. Карл отдал Ролло обширные плодородные земли, Руан и всю окружавшую его сельскую местность, где уже успели расселиться викинги. Ролло прожил семьдесят лет и передал бразды правления своему сыну Гийому Длинный Меч в 930 году, лишь за три года до своей смерти.
      Я выдумала его брата Халлада, племянника Таби, племянниц Ларен, Хельгу и Ферлен. Если бы Таби существовал, он многое бы значил для Ролло, поскольку жизнь каждого висела тогда га волоске и смерть стояла за плечом, одного наследника было маловато, тем более для того, чтобы основать династию, как это сделал Ролло. Прямым его потомком был Вильгельм Завоеватель, который в 1066 году покорил Англию.
      Ролло, первый герцог Нормандии (эта страна названа в честь норманнов, викингов), похоронен в Руанском соборе. Высеченный там портрет герцога хранит черты замечательной мужской красоты.