-- Скажите спасибо, времени у меня нет на вас блядей. Устроили здесь кабак.
      Ротный запрыгнул на броню и крикнул нам:
      -- Поедем с той стороны гор, -- и показал пальцем в противоположную от бетонки сторону, и добавил:
      -- Колонна нас не ждала, они обогнули горы со стороны бетонки и уже, наверное, стали на блок с другой стороны в одном из кишлаков. А нам ближе обогнуть горы с этой стороны. Ну все, двинули.
      БТР ротного дернулся и стал набирать скорость, мы двинулись за ними, помахав рукой обалдевшим от переполоха танкистам.
      -- Во, ни фига себе ротный отоварился, -- сказал я.
      -- Надо будет у ротного литра три вырулить, -- предложил Хасан.
      -- Ага, щас, он уже разогнался и отлил.
      -- Ну, на чарс сменяем.
      -- Ему твой чарс нахер не упал. Да и вообще, у тебя чарс-то хоть есть?
      -- Сейчас в каком-нибудь кишлаке возьмем.
      -- Ну так сначала возьми, а уже потом меняться думай.
      Я высунулся из люка, солнце клонилось к закату и "афганец" начал потихоньку утихать, но все равно в лицо дул поток горячего воздуха. Пыль от переднего БТРа относило в сторону, и на броне более или менее можно было ехать. Надо набрать во фляжку воды из бака, подумал я и стал вылезать из люка.
      Сзади на каждом БТРе стояли два бака с водой обшитые кошмой, вода была в Афгане на вес золота. Кошмой мы обшивали баки для охлаждения воды, смачиваешь ее периодически водой, и обдуваемая ветром кошма становится холодной, не дает нагреться воде в баке.
      -- Ну, как тут наверху? -- спросил я пацанов.
      -- Да все ништяк, вот ждем, когда солнце сядет, а то запарила уже эта жара, -- ответил Урал.
      -- Сапог, а ты-то как, не выпал еще?
      -- Да нормально все, -- ответил потухшим голосом Сапог.
      Я открыл крышку одного бака и засунул флягу в воду, внутри что-то звякнуло, я не понял. Фляга об стенку бака стукнулась, что ли? Да вроде до стенки еще далеко, я пошарил рукой и нащупал канистру внутри бака. Во, ни фига себе, а это еще откуда? Я оглянулся назад и увидел напряженно глядящего на меня Урала, остальные сидели спокойно, и никак не реагировали.
      -- Это моя канистра, -- сказал Урал.
      -- Ты что, Урал, вообще охерел, канистру с дизмаслом в бак с водой засунул? -- спросил я, подумав, что в этой канистре дизмасло для продажи.
      -- Да там брага, -- еле слышно сказал Урал.
      -- Что, брага? -- переспросил я, не поверив своим ушам.
      -- Да, да, брага, -- глядя на меня, громко ответил Урал.
      Туркмен, Качок и Сапог мгновенно повернули головы к нам.
      -- А какого черта ты молчал, Татарин хренов? -- допытывался я.
      -- Она еще не готова, а вам скажи, так вы ее выжрете, и не дождетесь.
      -- Сколько времени стоит? -- спросил Туркмен.
      -- Трое суток будет сегодня вечером, -- ответил Урал.
      -- Ну ты, Татарин, даешь, двадцать литров браги, и ты молчишь, -- не переставал удивляться я.
      -- Да чего ты, Юра, насел на меня, как будто б я один ее выпить собрался, вот поспеет, и выпьем вместе.
      -- Да уже трое суток прошло, ее уже пить вовсю можно.
      -- Да успокойся ты, Юра, сейчас на блок станем и спокойно выпьем, не на ходу же ее хлебать, -- сказал Качок.
      -- А вдруг меня духи замочат, и я не успею даже браги напиться, -- не унимался я.
      -- Замочат, нам больше достанется, -- сказал с подколкой Туркмен.
      Тут вылез из люка Хасан и крикнул:
      -- Чего вы там у баков собрались?
      -- Тут брага, 20 литров, Татарин затарил в бак канистру, а я нашел.
      -- Не пиз...и! -- крикнул Хасан, вытянув лицо от удивления.
      БТР вдруг повело в сторону.
      -- За дорогой смотри, дурак, -- крикнул я ему.
      -- Вы там без меня не пейте, имейте совесть. Туркмен, на, езжай. Кто водила, я или ты?
      -- Фигу тебе, сам сел за руль, теперь вот и езжай, а мы тут браги похлебаем, -- ответил Туркмен.
      -- Я сейчас брошу руль, на фига мне это надо.
      -- Да езжай, не боись, никто ничего пока не пьет. На блок станем, потом вмажем, -- успокоил я Хасана.
      -- Надо было подрочить этого Таджика, -- сказал Туркмен.
      -- Да на фиг он сдался. Ты что его не знаешь? Сейчас руль бросит, и тебе потом ехать. А если он от руля оторвется, то эту брагу придется нам пить сейчас, Хасан просто так не успокоится, -- сказал я Туркмену.
      -- А мы ротному завидовали, а у самих брага в баке едет. Ну ты, Урал, даешь, -- покачал головой Качок.
      -- Что б вы без меня делали? -- пропел Урал с довольной миной.
      В сторону перевала пролетели две санитарные вертушки и четыре "крокодила".
      -- Там на перевале, что-то серьезное происходит. Штурмовики начинают подтягивать, -- произнес я, глядя в небо.
      -- Нам придется духов у подножья ловить, наверное, -- высказал мнение Урал.
      -- Если до темноты до наших доедем, то да, а если не успеем, и стемнеет, то наоборот, духи нас будут ловить у подножья. Так что надо быстрее обогнуть эти горы, и примкнуть к нашим, пока не поздно, -- ответил я Уралу, и полез в люк БТРа.
      -- Юра, что там за брага? --спросил меня Хасан.
      -- Да Урал затарил канистру с брагой в бак с водой, а я хотел воды набрать, ну и надыбал ее там.
      -- А че он молчал-то?
      -- Ну как че? Чтоб мы ее не выпили раньше времени.
      -- А когда он ее поставил?
      -- Вчера вечером, -- я не стал говорить Хасану, что брага стоит уже трое суток, а то бы он бросил руль, и полез ее пробовать, ну а за ним и все остальные, ну и я, конечно.
      -- О, завтра уже можно пробовать, -- сказал Хасан с довольным видом.
      -- Брага брагой, а я жрать хочу с самого утра.
      Я полез в коробку, вынул оттуда пачку сухпайка, открыл ее и достал банку с тушенкой и сахар, кашу брать не стал, она в холодном виде как застывший парафин. С открывашками проблем не было, они шли в комплекте к цинкам с боеприпасами, и к банкам с запалами от гранат. Сухари и кашу я закинул обратно в коробку, а вместо сухарей взял батоны в вакуумной упаковке. Батоны эти были, в общем, ничего, но без воды их жрать было невозможно, потому как они были сухими, не в смысле твердыми, а сухими, то есть очищенными полностью от влаги и слегка проспиртованными. Когда открываешь упаковку, спирт сразу испаряется, и батоны становятся мягкими и на вид как свежие, их было по два в каждой упаковке.
      Я достал один батон, открыл банку тушенки и с аппетитом все это съел, запив водой с сахаром. Для советского солдата этого было достаточно, за два года я уже привык к этим сухпаям и постоянным рейдам.
      Я завалился на матрац, который валялся на полу БТРа, положил под голову бушлат, и решил подремать. Монотонно гудели движки, БТР шел мягко, я лежал и смотрел в потолок. Спать не хотелось, я просто лежал и думал о всякой ерунде, о гражданке, о бабах, о вине и водке, в общем, о том, о чем думает обычно солдат вдалеке от дома. О доме я не думал, так как его у меня не было, а может это и к лучшему, если убьют, то хоть горевать никто не будет. Хотя в данный момент мне умирать не хотелось. Я всегда мечтал -- вот вернусь на гражданку, найду себе хорошую бабу, женюсь, заведем детей, и обязательно двух, а может трех, возьмем из детдома, из того, где воспитывался сам, и воспитаем их так, чтоб они никогда не думали о том, что у них не было родителей.
      Помечтав немного, я решил узнать, где мы находимся.
      -- Хасан! Где мы? -- крикнул я.
      -- В Афгане, -- ответил Хасан.
      -- Да что ты говоришь? А я думал, мы в Африке. Я спрашиваю, в каком месте?
      -- Тебе улицу назвать?
      -- Да ты заколебал, Хасан. Нормально ответить не можешь, что ли?
      -- Да откуда я знаю! Встань и посмотри.
      -- А по рации что трещат?
      -- Да ни кого не слышно пока.
      -- Пойти что ли Сапога поучить с винтовки стрелять, держать он ее вроде научился, -- сказал я, вставая.
      -- Сходи, сходи, заодно и посмотришь, где мы едем, -- ответил Хасан.
      Я, взяв свой автомат, полез на броню. Высунувшись из люка, я спросил:
      -- Брагу не выпили?
      -- Выпили, ты опоздал, -- ответил Урал.
      Сапог сидел возле баков и глазел на горы, которые простирались справа от нас. Впереди, метрах в пятидесяти, катил БТР ротного. Я глянул на горы, и по коже пробежали мурашки, неприятное ощущение было от этого вида. Много раз, вот так же как сейчас, двигаясь у подножья, колонна нарывалась на засаду, или на снайпера. По боевому ехать тоже опасно, на мины нарываешься чаще чем на засады, и поэтому немного безопаснее ехать на броне, хотя какая разница, хоть так, хоть эдак, в Афгане по всякому опасно.
      -- Сапог, снайперка заряжена? -- спросил я.
      -- Да, заряжена, -- ответил он.
      -- А ну передерни затвор.
      -- Зачем? -- спросил удивленно Сапог.
      -- Духов стрелять будем. Понял?
      -- Каких духов?
      -- Злых духов. Хочу посмотреть, как ты стреляешь.
      Сапог передернул затвор и посмотрел на меня. Я огляделся вокруг, подыскивая подходящую мишень.
      -- Сапог, видишь вон тот выступ в скале, а на нем коряга торчит или что-то вроде того? -- я показал пальцем на выступ с виднеющейся на нем какой-то ерундой в виде коряги.
      -- Да, вижу.
      -- А ну, стреляй по этой херне.
      Сапог прицелился и застыл в этой позе. Время шло, Сапог целился.
      -- Сапог, ты что -- уснул? -- спросил его Качок.
      -- Ему, наверно, корягу жалко, -- добавил Урал.
      Раздался выстрел, пуля легла метрах в тридцати от цели, Сапог посмотрел на меня.
      -- Сапог, дубина, да если ты так будешь целиться, тебя духи не только замочат, но и в плен возьмут вместе с винтовкой. Мало того, ты хотя бы примерно попал, куда целился. А ну, давай снова стреляй, пока не отъехали от места. Целиться будешь три секунды, если дольше задержишься, я тебе в лоб заеду, не попадешь, тоже в лоб получишь. А ну давай быстро целься.
      Сапог прицелился, я начал считать.
      -- Раз... Два...
      Раздался выстрел, пуля легла рядом с целью, почти в полуметре от нее. Сапог опустил винтовку и снова посмотрел на меня.
      -- Сапог, ты без пиз...юлей, ни чего не можешь делать, так что ли?
      -- Ну ведь чуть-чуть не попал, -- промямлил Сапог.
      -- Нет, насчет этого я тебе ни чего не говорю, выстрелил ты хорошо, я даже удивился. Я про другое, тебе пока не вставишь, до тебя не доходит. А если пойдем на проческу, или нарвемся на засаду, я что, за тобой буду ходить и пугать, навроде, если не попадешь, то в лоб получишь и все такое, так что ли? Да нас тогда обоих завалят, дурила ты. Станем на блок, ты у меня тренироваться часами напролет будешь. Понял?
      -- Понял, -- пробубнил Сапог.
      КАРАВАН
      БТР ротного вдруг резко стал, мы потихоньку подъехали к ним и остановились рядом. Ротный смотрел в бинокль.
      -- Вот идет караван, по сыпучим пескам, он везет анашу в свой родной Пакистан, -- пропел слова из песни, ротный.
      -- Что там такое, товарищ старший лейтенант. Караван что ли?
      -- Три барбухайки направляются в сторону иранской границы. Выехали, по-моему, из подножья этих гор. Так, а ну быстро за ними, до границы еще далеко, так что накроем их минут через двадцать, не больше.
      Мы рванули вперед, все попрыгали в люки и похватали бронежилеты, боеприпасы, и выскочили на броню.
      Бронежилеты у нас были Б-2, они были легкие, 6 килограмм, пуля их конечно пробивала как фанеру, но от осколков и пуль на излете они иногда помогали.
      Туркмен пересел за руль, а Хасан, взяв автомат, выскочил на броню. Я приготовил пулеметы к бою и, оставив их на взводе, тоже вылез на броню.
      Минут через пять на горизонте показались четыре точки. Ротный, смотря в бинокль, показал четыре пальца, но мы уже и так видели, что там было четыре барбухайки.
      -- Может, мирный караван? -- сказал Качок, проверяя затвор своего АКСа.
      -- Может и мирный. Только, когда не далеко в ущелье идет бой, мирные караваны навряд ли будут шататься возле гор. Так что, наверняка, это духовский, -- ответил я ему.
      Уже ясно стали видны очертания каравана, и было видно, что первым идет верблюд, а за ним три барбухайки с крытыми кузовами навроде будок, расстояние до них было в пределах километра.
      Из БТРа ротного пальнул короткой очередью пулемет КПВТ, давая предупредительный выстрел. Мы передернули затворы и сняли автоматы с предохранителей, я сел рядом с люком, чтоб, если что, сразу прыгнуть за башенные пулеметы. Караван остановился, неужели мирный, подумал я, духовские обычно отстреливаются, а этот стал и стоит.
      Ротный показал нам, что их БТР заедет спереди, а нам показал заходить сзади. Мы разделились, БТР ротного на всех парах полетел наперерез каравану, а мы направились прямо по курсу, как и ехали до этого, только прибавив скорости. Все молча наблюдали за приближающимся караваном, и с готовностью в любой момент вступить в бой.
      Вдруг караван начал рассыпаться: две барбухайки развернувшись, помчались в сторону гор, а верблюд и оставшаяся барбухайка стояли на месте. Далеко отъехать они, конечно, не смогут, БТР едет намного быстрее этих колымаг, можно было достать их из КПВТ, но они успели заскочить за сопку у подножия гор. Туркмен, высунувшись из люка, показал в сторону отъезжающих двух барбухаек и крикнул нам:
      -- Догоняем эти две, я постараюсь перескочить через сопку и срезать им путь к горам.
      -- Давай, давай, Туркмен, жми, -- крикнул я ему.
      Наш БТР подлетел к сопке и начал на нее взбираться, движки работали на пределе, машина уверенно взбиралась вверх.
      Надо отдать должное Туркмену, БТР наш был всегда на ходу, и отказов почти никогда не было, мало того, он пер как зверь, будь то в гору, будь то по пескам. Да еще плюс к тому, Туркмен где-то урвал бескамерные колеса, что значительно сокращало проблемы в рейдах.
      Взобравшись на сопку, БТР вдруг накренило вниз, впереди был крутой, почти вертикальный спуск.
      -- Держитесь, черт возьми! -- успел крикнуть я, и схватился за крышку люка. Все похватались, кто за что мог: Урал с качком схватились за ствол от башенного пулемета, Хасан схватился за баки с водой, я одной рукой держался за люк, а другой держал за шкварник Сапога, который чуть не улетел вперед БТРа. Туркмен давил на тормоза, но машину юзом тащило вниз, а вода из баков лилась нам на голову. Спустя время, мы сопровождаемые столбом пыли, можно сказать приземлились, клуб пыли накрыл нас. Кашляя, отплевываясь и матерясь, мы начали приходить в себя.
      -- Все на месте, никто не выпал? -- закричал Туркмен.
      -- Если даже Сапог здесь, значит все, -- крикнул Урал.
      -- Ну, тогда двигаем дальше, -- сказал Туркмен.
      Пыль рассеялась, я оглянулся назад и обалдел, мы летели метров сто вниз, почти по вертикальному склону.
      Вдруг перед нами выскочила барбухайка, я в какое то мгновение даже успел увидеть удивленные рожи двух духов, сидящих в кабине. Не успели мы обалдеть, как барбухайка развернулась к нам бортом, за ней выскочила вторая, и тоже резко вырулила вбок, все это произошло в считанные секунды. Я посмотрел вперед, и меня пробило холодным потом -- на нас в упор смотрели два ствола ДШКа.
      -- Ложись, ДШКа в кузове! -- успел крикнуть я, и нас всех как ветром сдуло с брони.
      Раздался грохот, и пули зазвенели по броне. Я упал на землю и прижался к десантному люку, рядом со мной почти одновременно тоже кто-то грохнулся.
      Если сказать, что я испугался, то значит, вообще ничего не сказать.
      -- Бля, пиз...ец, на дембель в цинковом ящике, на этот раз точно, -услышал я чей-то голос, оказалось, это был Хасан, который лежал рядом со мной.
      -- Урал, ты живой? Давай мочи из гранатомета, иначе нам всем жопа! -заорал я, и посмотрел вверх.
      На броне сидел Сапог, вцепившись в ствол КПВТ. Я обалдел, от него по идее и мокрого места не должно остаться после такой канонады. Его счастье, что БТР был накренен на бок, и пули рикошетом улетали в сторону. Я подпрыгнул и, схватив Сапога за штанину, резко дернул вниз, он упал на землю, как мешок. Башня БТРа мгновенно развернулась, и заработали сразу оба башенных пулемета, это, скорее всего, Туркмен прыгнул за пулеметы, но из-за Сапога, который можно сказать висел на стволе, Туркмен не мог развернуть башню пораньше. Потом раздался взрыв впереди БТРа, я пальнул пару раз из подствольника в сторону, где предположительно находилась барбухайка.
      Вокруг происходило непонятно что, одновременно работали и ДШКа и КПВТ с ПКТ, свист пуль раздавался со всех сторон. Я огляделся вокруг, рядом лежал Сапог, распластавшись, как лягушонок, за колесом сидел Хасан и плевал из подствольника, сопровождая все это благим матом. Высовываться из-за БТРа было как-то страшновато, если пуля от ДШКа попадет в голову, то башка разлетится как арбуз. Но желание увидеть, что все-таки происходит, оказалось сильнее страха, и я высунулся, держа АКС наготове. Метрах в ста пятидесяти горела барбухайка, накренившись на один бок, у нее не было заднего колеса. ДШКа продолжал работать, но пули уже не долетали до БТРа. Из-за сильного наклона кузова, угол подъема на станине, где крепились пулеметы, не позволял поднять стволы выше. Потом духовские пулеметы заглохли, из кузова барбухайки выскочил дух и, прихрамывая, побежал в противоположную от нас сторону, я выстрелил очередью ему по ногам, он упал. Вторая барбухайка была в полукилометре от нас и направлялась в сторону гор.
      Возле меня открылся десантный люк, из него появился Туркмен:
      -- Все живые? -- спросил он.
      -- Да х...й его знает! Качок, Урал! Вы живые там? -- крикнул я.
      -- Да, да все нормально, Качок ранен в бок, но не тяжело, -- крикнул в ответ Урал, с другой стороны БТРа.
      -- Давайте быстро в машину и погнали за второй барбухайкой, а то уйдет сука, -- крикнул Туркмен.
      -- Не уйдет. Дай мне "муху", только быстро.
      Туркмен исчез в люке и через секунду появился обратно с трубой в руках. Я взял трубу, выбежал на равнину, взводя на ходу установку. Присев на одно колено, я поймал в прицел барбухайку, шла она на подъем и двигалась медленно, к тому же расположена была боком к нам. Цель была прекрасная, расстояние составляло метров пятьсот-шестьсот от силы.
      -- Ну, держите бакшиш, сучары, -- произнес я со злостью, и нажал на спуск. Ракета быстро пошла на цель, блеснула вспышка в районе кабины, и барбухайка встала, было четко видно, как заполыхала кабина. Я отбросил в сторону пустую трубу, сел на землю и достал сигарету, руки дрожали от пережитого стресса, я с трудом прикурил сигарету, сделал несколько глубоких затяжек, потом медленно поднялся и побрел к БТРу. Неужели все обошлось, я не верил, что остался живой, а перед глазами стояли две дырки от стволов ДШКа, состояние, мягко выражаясь, было жуткое.
      Недалеко горела другая барбухайка, я хотел пойти заглянуть в кабину и посмотреть, остался ли кто жив из духов, но потом подумал, да ну их на хер, к тому же Туркмен там поработал из башенных пулеметов, так что навряд ли кто живой остался.
      -- Ни хрена себе дела, так и ебан....ться можно, -- сказал я приглушенным голосом, подойдя к мужикам.
      -- Юра, что это было, черт возьми? И вообще, откуда они взялись?! -спросил Хасан с обалдевшим взглядом.
      -- Пиз...ец подкрался незаметно, вот что это было, -- ответил я и сел под колесо БТРа. Потом посмотрел на Хасана, и спросил:
      -- Хасан, а че ты косяк не забиваешь, а? Как раз самое время.
      -- Что-то не хочется, -- ответил Хасан.
      -- Руки дрожат наверно? -- начал я подкалывать Хасана, хотя самому мне было не смешно.
      Хасан подскочил и протянул мне руки со словами:
      -- На, на, смотри. Ну, где они дрожат?
      -- Да ладно, убери руки. У меня у самого они дрожат, еле сигарету подкурил, -- сказал я глядя на Хасана.
      -- Скоре всего, духи хотели заскочить за сопку, чтоб слинять из зоны обстрела, а мы двинули наперерез, и перескочили через эту сопку, -- заявил Туркмен высовываясь из люка.
      -- Скажи, что мы наебн...лись с этой сопки. Туркмен, так ведь можно и в пропасть улететь. Ты че, не видел, куда летишь?
      Туркмен посмотрел вверх, потом на меня и, присвистнув, спросил:
      -- Мы живые, или нет?
      -- Что-то я ангелов не вижу, -- помахав руками, как крыльями, сказал Хасан.
      -- А вон они горят, ангелы твои, -- ляпнул я Хасану. И тут вспомнил, что Качок-то ранен. Я встал и спросил:
      -- А Качок где, что с ним?
      -- Там он, с другой стороны, наверное, с Уралом, -- ответил Хасан.
      -- А придурок этот где?
      -- Здесь в БТРе сидит, если еще не сдох с перепугу, -- ответил Туркмен.
      Я встал и обошел БТР, Урал что-то колдовал над Качком.
      -- Урал, возьми гранатомет и пальни пару раз по кузову, той барбухайке кабину я подорвал, а будка вроде целая, хоть там никого не видно было, но для верности все же не мешало б еще долбануть.
      Урал молча встал, взял гранатомет, и полез в люк за гранатами.
      Качок полулежал на боку, облокотившись на локоть, бок его был перетянут бинтом, а лицо было перекошено от боли.
      -- Ну, как ты? -- спросил я его.
      -- Если не считать пробитого бока, и то, что я чуть не обосрался от страха, то в остальном все нормально.
      -- Бок сильно задело?
      -- Да не знаю, черт... боль жуткая, там торчит что-то, я чувствую.
      -- Дай посмотрю, если есть там что-то, то надо вытащить, а то так и будешь мучиться.
      За БТРом раздался выстрел, потом второй, это Урал из гранатомета добивал барбухайку.
      Я снял перевязку сделанную Уралом, рана была как порез, сантиметра четыре длиной, кровь шла не очень сильно, я раздвинул рану, что б посмотреть глубоко ли его зацепило.
      -- А-а-ай! Юра, ты че делаешь, гонишь что ли?! -- закричал Качок.
      К нам подошли Хасан и Туркмен, и сели на корточки.
      -- Ну, че там? -- тихо спросил Хасан.
      -- Да хрен его знает, на пулю не похоже, -- ответил я. Потом спросил Качка:
      -- Качок, может, когда ты падал, зацепился за какую-то ерунду?
      -- Какой хер зацепился, я же говорю там торчит что-то, -- стеная, ответил Качок.
      -- Так. В общем надо доставать. Качок, ты как, готов терпеть боль?
      -- А что мне остается? Или может, посоветуешь, как ее не терпеть?
      -- Давай косяк ему забьем, он выкурит, может, не так больно будет, -предложил Хасан.
      -- Да че толку твой косяк, надо героин или на крайняк промедол. У нас есть что-нибудь? -- спросил я.
      -- Только "баян", но заправить его нечем, -- ответил Туркмен, разводя руками.
      -- Сапог! -- крикнул я.
      Из люка показалась морда, вся в пыли.
      -- Канистру тащи! -- крикнул я ему.
      -- А? -- издал короткий звук Сапог.
      -- Ну че ты на меня уставился? Канистру с брагой неси, труп ходячий. Сапог полез на броню за брагой.
      -- Бля буду, везет же дуракам, на броне остался, и ни хрена ни одна пуля не попала. Я наверх посмотрел, вижу, Сапог сидит на броне, уцепившись за ствол пулемета. Ни фига себе думаю, подпрыгнул и дернул его за штанину, он грохнулся оттуда, как мешок с говном, -- начал я рассказывать, смеясь.
      Тут Туркмен подпрыгнул:
      -- А я думаю, че за ерунда, поворотный механизм на пулеметах заклинил, что ли, а это оказывается Сапог на них висел, ишак.
      Мы начали смеяться, напряжение и страх прошли, наступило время обсуждать произошедшее.
      -- А-а-ах, бля! Да не смешите вы, и так больно, черт возьми, -простонал со смехом Качок.
      -- Мужики, надо Качка оперировать, а то мы забазарились. Сапог, ну где ты там, черт тебя возьми? Давай быстрее брагу неси, тормоз х...ев! -крикнул я Сапогу.
      Я легонько похлопал Качка по плечу, и сказал:
      -- Держись, Качок, сейчас браги литр хапнешь, и будет все нормально, вытащим тебе эту канитель.
      Сапог принес канистру и поставил рядом со мной.
      -- Ну как ты Сапог, крыша не поехала еще? -- спросил я его.
      -- Чуть не поехала, -- дрожащим голосом пролепетал Сапог.
      -- Скажи спасибо, что тебе ее не снесло вообще. Кружки тащи, и пару банок тушенки.
      Сапог опять убежал. Я посмотрел на небо, день шел к закату, через часа три-четыре стемнеет, надо побыстрее сматывать отсюда.
      -- Дело к закату, мужики, -- показав на солнце сказал я.
      -- Время еще есть, успеем, -- сказал спокойно Хасан.
      -- А БТР как? -- спросил я Туркмена.
      -- В командирское окно пуля попала, на своем-то я успел щиток захлопнуть, а в остальном, все нормально.
      -- Ну надо же, мы просто в рубашке родились, я думал нам пи...дец всем, а тут все так обошлось, я до сих пор не могу поверить.
      -- Ну, это кому как, мне вон бочину пробили, -- сказал Качок, кривясь от боли.
      -- Да это ерунда, главное, что не смертельно, -- успокоил я Качка.
      Появился Сапог с кружками и тушенкой.
      -- Давай, открывай тушенку, -- обратился я к Сапогу.
      -- Открывалку забыл, -- с сожалением проговорил Сапог.
      -- Я сейчас тебя пристрелю, сука, если ты не растормозишься, -- я встал, схватил Сапога за шкирку и толкнул к БТРу. Он со свистом заскочил в десантный люк.
      Я налил по очереди пять кружек, потом взял одну и протянул Качку, он взял кружку и медленно выпил, потом выпили мы, одна кружка осталась полной.
      -- А где Урал? -- спросил Хасан.
      -- Да хрен его знает, улетел наверно, вместе с гранатой, -- сказал я и крикнул:
      -- Урал! Где ты там?!
      Появился Сапог с открывалкой, и принялся открывать тушенку.
      -- Сапог, а где твоя кружка? -- спросил его Хасан.
      -- Там, в котелке лежит, -- ответил Сапог, показывая в сторону БТРа
      -- Ну так неси ее, и тоже выпьешь, ты ведь теперь в составе экипажа.
      Сапог молча пошел за кружкой, через минуту он вернулся и поставил кружку рядом с канистрой, я налил в нее браги.
      -- Ну, давай Сапог, вмажь, за то, что жив остался, -- проговорил Хасан.
      Сапог выпил и покривился.
      -- А тебе, Качок, еще две кружки залпом, и я попробую вынуть тебе из бочины то, что ты там якобы чувствуешь, -- сказал я, повернувшись к Качку.
      Я налил кружку и протянул Качку, он выпил, я налил еще одну и опять протянул ему.
      -- Дай отдышаться, черт возьми. Ух, крепкая падла, -- сказал Качок, потом достал сигарету и прикурил ее.
      -- Действительно крепкая, неужели за сутки так покрепчала, -- произнес Хасан с удивлением.
      -- Трое суток уже стоит, мы тебе не сказали тогда, чтоб ты не накинулся на нее, -- ответил я ему.
      Да где же этот Татарин, елки палки, подумал я, потом встал и пошел посмотреть, куда он делся.
      Я увидел, как Урал тащил что-то тяжелое.
      -- Урал, что ты там волочешь? -- крикнул я ему.
      -- Духа тащу, с перебитыми ногами. Помоги лучше, чем спрашивать, -ответил он.
      И я вспомнил, как прострелил ноги духу, который выскочил из кузова барбухайки.
      -- Урал, да брось ты его нахер.
      -- Зачем бросать, он еще живой, и к тому же в сознании.
      -- Ну тогда сам и тащи его, -- ответил я ему и пошел обратно к пацанам.
      -- Че там такое, Урал духа что ли тащит? -- спросил Туркмен, и все посмотрели на меня.
      -- Да, духа прет, я прострелил ему ноги, и забыл про него, это дух, который за ДШКа сидел.
      -- Бля, да я его сейчас пристрелю козла, -- сказал Хасан, и встал передернув затвор АКСа.
      -- Успокойся Хасан, пристрелить всегда успеем, лучше заберем его с собой, садись, садись давай, -- сказал я, и дернул Хасана за штанину.
      К нам подошел Урал, увидев налитую кружку, он взял ее, и молча выпил.
      -- Ну, куда денем этого душару?
      -- А куда ты его дел? -- спросил я Урала.
      -- Там лежит, за БТРом.
      Хасан встал и пошел за БТР.
      -- Хасан! Ты там не замочи его, -- крикнул я Хасану.
      -- Да не ссы ты, я просто побазарю с ним немного, -- ответил из-за БТРа Хасан.
      -- А он не уползет? -- опять спросил я Урала.
      -- Нет, я связал ему руки его же чалмой.
      -- А не сдохнет? -- спросил Туркмен.
      -- Нет, не сдохнет, я перебинтовал ему ноги тряпкой, -- ответил спокойно Урал.
      -- Ну, ты Татарин заботливый такой, прям как сестра милосердия, -сказал я ему.
      Потом я встал и залез в БТР, там у нас в аптечке лежали медицинские щипчики с загнутыми концами похожие на ножницы, я не знаю, как они там у медиков называются, но мы их называли щипцы. Мы специально возили их с собой, на случай если придется вытаскивать пулю или осколки из тела.
      Я достал щипцы и йод, после чего вылез обратно.
      -- Ну Качок, готовься, сейчас будем тебя оперировать. Брагу вмазал? -спросил я его.
      -- Да вмазал, только подожди, покурю вот, а потом приступай, -- сказал Качок.
      -- Ну, кури, кури, никто тебя не торопит.
      Сапог стоял радом, и пялился на Качка. Я посмотрел на него и спросил:
      -- Сапог, ну чего уставился, Андрюху первый раз видишь что ли? Иди вон, лучше на духа посмотри. Да не ссы ты, он не укусит тебя, а если укусит, то выбей ему зубы, я разрешаю.
      Сапог молча пошел за БТР, куда минуту назад пошел Хасан.
      Послышался гул мотора.
      -- Это ротный! -- крикнул я, и быстро налил брагу в кружки.
      -- Давайте, берите быстрее. Сапог! Беги сюда, быстро.
      Сапог подбежал и спросил:
      -- Че такое, Юра?
      -- Че такое, че такое! А ну хватай канистру, и бегом ее с глаз долой!
      Мы спешно выпили, и Сапог утащил канистру в БТР. Через минуту нарисовался БТР ротного. Развернувшись, он остановился рядом с нашим.
      -- Как вы там?! -- крикнул ротный и, спрыгнув на землю, направился к нам.
      -- Да вот, Качок ранен, а в остальном, вроде пронесло. А у вас как дела, че так долго не было? -- спросил я ротного.
      -- За верблюдом гонялись.
      -- А что, верблюды быстро бегают?
      -- Если в твою жопу посмотрят два пулемета, ты тоже быстро побежишь.
      -- Мне они, только что в морду посмотрели.
      К нам подошли пацаны из БТРа ротного, водила Петруха, Серега с Володей, Олег и Бача.
      -- Ну, как вы? -- спросил Олег.
      -- Да вот, живые вроде. Правда пришлось немножко испугаться, барбухайки из-за сопки выскочили, а у одной в кузове пара ДШКа оказалась, а мы все на броне. Да мало того, еще и вон с того откоса слетели, не успели после приземления прийти в себя, а тут еще духи перед глазами, я их маму еб...л, думали труба всем приснилась. Но вроде пронесло и на этот раз, -- закончил рассказ Хасан и спросил: