- Он здесь, ваш патрон?
      - Господа, герр Бруно не может принять вас и... - секретарь набрал воздуха, - прошу вам покинуть помещение, иначе я буду вынужден вызвать полицию.
      Секретарь сделал шаг к столику, на котором стоял телефон.
      - Секретаря и швейцара связать, - коротко распорядился штабс-капитан.
      - Вы не можете... не имеете права... Агенты бросились на секретаря, скрутили ему руки и заткнули рот галстуком.
      - Как к нему пройти? Кляп на секунду вынули.
      - Направо и прямо, - выпучив глаза, сказал секретарь. - Я подчиняюсь силе.
      - И правильно, - сказал Овечкин. - Двое здесь, остальные - за мной.
      Услышав в коридоре топот, герр Бруно-сын успел только поднять от чертежей голову, как в кабинет ввалилась компания незнакомых людей мрачного вида.
      - В чем дело?
      - Где русские? - гаркнул с сильным акцентом один из вошедших.
      - Русские? - опешил Бруно. - А вы кто?
      - Русские, - ухмыльнулся другой гость.
      - Вы - сумасшедшие, - догадался хозяин кабинета и постарался утопить в кресле свое большое тело.
      - Не прикидывайтесь идиотом, - сказал первый, давая понять, что за своего он не сойдет. - Обыскать!
      Трое стали шарить по кабинету, словно искомые русские могли спрятаться в стенном шкафу, а четвертый господин подошел вплотную к герру Бруно. Небольшая коренастая фигура содержала в себе столько злой энергии, что немцу стало нехорошо, и он мысленно поклялся не интересоваться больше оккультными науками.
      - Где русские? - повторил свой вопрос пришелец из ада. Бруно сжался так, что стал почти таким же, как злобный русский.
      - Хорунжий, - позвал тот, - помогите вспомнить.
      Подручный подошел и с ходу влепил Бруно пощечину, потом следующую и продолжал бы дольше, словно играя в "ладушки".
      - А-а-а, - крикнул немец.
      - Говорите, - попросил Овечкин, - или вы не понимаете мой акцент? Бруно спешно закивал.
      - Понимаю.
      - Где русские? Когда приедут?
      - Они... они уже приехали, неделю назад.
      - Что?!
      - Я лично развез их по местам, где они будут стажироваться, - Бруно понял, что гости огорчены, но надеялся - не настолько, чтобы снова его бить.
      - Меня интересует Валерий Мещеряков, - раздельно сказал Петр Сергеевич. - Он где? Карту сюда!
      - Они все, вся группа, размещены на наших шахтах в Рурском районе, вот тут, - Бруно вел по карте пальцем. - Мещеряков попал в местечко Штольберг вместе с коллегой. Если хотите, туда можно позвонить и...
      - Не стоит, - криво ухмыляясь, сказал Овечкин, - не стоит никому ничего сообщать, и особенно полиции. Вы меня поняли, Бруно-сын?
      - Да.
      Налетчики по команде развернулись и покинули кабинет.
      - Он в полицию не сообщит? - Славкин мотнул головой назад.
      - Нет, я специально его запугал, - сказал Петр Сергеевич, - не о том думаете, хорунжий. Соберите людей, мы едем в Штольберг. В такой заштатной дыре этому чекисту от нас не скрыться! Это даже лучше, чем работать в Кельне.
      - Господин штабс-капитан, разрешите обратиться? - спросил один из агентов.
      - Слушаю.
      - Неделю назад я как раз дежурил у квартиры Эйдорфа, - сказал тот, - и туда заходил какой-то человек.
      - Как выглядел? - Петр Сергеевич крутанулся к агенту на каблуках.
      - Блондин в очках, невысокого росту...
      - Почему не доложили? - Овечкин в бешенстве схватил агента за грудки.
      - Я доложил Ге... Георгию Александровичу, - прохрипел придушенный человечек.
      - Славкин! - взревел капитан, словно от зубной боли.
      - Я решил, что это неважно, тем более, что посетителя они потеряли в Кельнском соборе. Решил, что это случайный визит.
      - Вы чин хорунжего получили случайно, - прошипел Овечкин, - но я позабочусь о том, чтобы есаулом вы никогда не стали!
      - Виноват, господин капитан, - преданно глядя в глаза начальника, сказал Славкин.
      - Быстро организуйте машину, едем в Штольберг, - повторил приказ Овечкин.
      - Есть!
      Хорунжий и остальные поспешили скрыться с глаз рассерженного шефа.
      Приходится работать с теми, кто есть, успокаиваясь, подумал Петр Сергеевич, других людей взять для разведки негде. Вот и Дрозд подвел, ох как подвел... Предупреждал он Леопольда Алексеевича... Хорошо еще, если Дрозд сам обманулся и прислал непроверенную информацию, а если он специально?.. Об этом надо хорошенько подумать, в машине для этого время будет. И план операции опять придется перестраивать на ходу. Хорошо, что он не сообщил полковнику об этом деле, то-то Кудасов бы сейчас орал и, возможно, уже он тряс бы самого капитана за грудки. Предусмотрительность в разведке - первая вещь.
      - Автомобиль подан, господин штабс-капитан! - доложил на крыльце Славкин и распахнул дверцу.
      - Наблюдение за квартирой Эйдорфа можно снять, - сказал, садясь в машину, Овечкин, - все люди понадобятся нам на этой шахте.
      18
      - Коли все так - отличный план, батька, одобрительно покачал головой Илюха Косой.
      - Сведения надежные, перепроверенные, - заверил Бурнаш. - Красные думают, что это они против нас операцию готовят, а выйдет, що мы ее уже сробили! - Довольный атаман подкрутил ус. - Я пока молчал, чтоб кто из хлопцев не сболтнул зря, а зараз выступили, так ты должен все знать, Илья. Ведь ты - мой первый сотник.
      - Я с тобой, батька, в огонь и воду, - пообещал Косой, - но еслив пройдет все успешно, по нашим следам этих самых чоновцев гурьбой пустят со всей Украины. Это мне беспокойно.
      - Не журись, Илюха, тут тоже все продумано. Полковник Кудасов подробную инструкцию прислал, как нам через румынскую границу идтить. Но это, брат, пока секрет. Могу только сказать, что не одну инструкцию, нам еще подмогу с той стороны сделают, коли мы условный сигнал подадим. На том участке границы давно тихо, красные привыкли всласть спать, так что даже небольшим отрядом их оборону прорвем.
      - Хорошо бы, - Косой достал цигарку и закурил.
      - Не то слово, такой боевой отряд, как наш, прославленный в боях с большевиками, всем нужен будет, золотом засыпят.
      - Хорошо бы, - размечтался Косой, - я бы сразу в Париж махнул, имею такое желание.
      - Не все до Парижу доедут, - напомнил Бурнаш. - Ты цигарку досмоли и больше ни-ни, особенно, как в город въедем. И хлопцев своих предупреди, весь расчет, что пока мы до губчека не доехали - нас за своих принимать должны.
      - Ладно, батька, сделаем конспирацию, - сказал сотник.
      Сам атаман пришпорил лошадь и приблизился к голове колонны. Здесь ехали казаки, одетые в специально подобранные кожаные комиссарские куртки, вооруженные не обрезами, а карабинами, и средний в строю Семка держал на стремени древко ненавистного красного знамени. Бурнаш самолично сдернул его со стены одного сельсовета и приберег. Кровавый цвет будоражил память: сколько раз несся атаман в конном строю на такое же знамя, стараясь одним взмахом шашки срубить древко вместе с головой буденновца-знаменосца, а сколько раз приходилось бежать в леса, спасаясь от конной лавы большевиков. А они потом обкладывали эти леса красными флагами, словно волков травили батькиных казачков... Ну да отомстится сегодня краснопузым за всех хлопцев погибших.
      Атаман тряхнул головой, отгоняя воспоминания. Кто перед боем в тоске память ерошит, тому живым не быть, есть такая примета. А он пока погибать не собирается, он тоже в Париж хочет, или Амстердам какой-нибудь, где бы тот чертов город не находился. Главное - подальше от этих мест, которые скоро начнут прочесывать отряды красноармейцев-чоновцев, спрятанные до поры от людских глаз. Врешь, от Гната Бурнаша не скроешься! Он их, чекистов этих, Мстителей проклятых, насквозь видит.
      Бурнаш объехал все свое войско, вытянувшееся в колонну уже у городской черты. Прискакавший из арьергарда казак доложил, что заставу на въезде в Юзовку убрали тихо, без звука. Атаман кивнул и вдруг вспомнил, что с Мстителями он первый раз познакомился такой же теплой ночью, во время такого же лихого налета на другой город. Красным отрядом тогда руководил Иван Ларионов, и детишки его под присмотром старших находились. А в городской гимназии тогда бурнаши заночевали. Юзовка - цель покрупнее, да и ЧК - не гимназия... Да что он опять чепуху вспоминает, так и беду накликать недолго.
      Пока все шло по плану. Отряд вошел в город без выстрелов, миновал улицу Одесскую, на которой пустая казарма все еще ждала чоновцев, проехал по Пролетарской. Вот он, виднеется, - старый купеческий дом, где засела ЧК.
      - К бою! - скомандовал в полный голос батька. - Вперед!
      Семка бросил о мостовую красную тряпку и достал из-за пазухи пропыленное дорогами всей Украины черное знамя атамана Бурнаша.
      - Ура! Вперед!
      Не скрываясь больше, лавина казаков помчалась в атаку. Караульные на дверях здания пальнули, поднимая тревогу, ответный залп бурнашевцев смел их, как шквал легкую тучку. От выстрелов посыпалось стекло, завизжали рикошетом пули. Близко подскакали казачки к губчека, а кажется, что к сонному сельсовету попали. Тишина такая же, а запах другой, тревожный.
      И тут загорелся у дверей ЧК огонек, пробежал по дорожке и вылился на улицу. Вдруг запылала мостовая под ногами коней, заплясали они, заржали в испуге привычные ко всякому бою казацкие кони. Осветилась огнем вся улица, запах и черная копоть, заметная даже при таком свете, выдали нефть.
      - Вперед, в атаку! - крикнул атаман.
      Бурнаши, видя пламя со всех сторон, поняли, что обратной дороги нет и приступили к зданию. В окна полетели гранаты, но не все из них достигли цели: некоторые взорвались, отскочив от стен под ногами бросавших. Внезапно из левого крайнего окна ударил пулемет, потом застрочил второй, уже с правого фланга. Чекисты оказались неплохо вооружены и проснулись пораньше, чем когда-то бурнаши.
      Илюха Косой успел до пулеметов заложить гранату в двери, взрывом створки сорвало с петель. Бандиты бросились на штурм, спасаясь от кинжального огня "Максимов". В фойе плавало известковое облако, бурнаши искали проход, но все лестницы и двери оказались заложены мешками с песком. Оставленные узкие бойницы ощерились винтовками и дали залп, потом второй.
      - Назад! - крикнул Илюха заметавшимся в панике казакам. Немногие, кто выжил, выбежали наружу и рассредоточились вдоль фронтальной стены, так как от своих их отрезал пулеметный огонь из окон.
      - Вперед! Вперед, трусы! - орал Бурнаш, крутясь под очередями на хрипящем раненом коне. - Илюха, в атаку!
      - Прямо не пройти! - крикнул Косой командиру. - Надо вокруг здания попробовать!
      - Первая сотня налево! Вторая сотня - направо! Марш! - скомандовал Гнат. - Обойдем большевичков с тыла!
      Казаки разделились и пошли в обход. Нефть догорала и не могла помешать маневру.
      - Гранаты есть? - спросил Косой у крестящихся, что живы, хлопцев. Ему протянули пару штук. Илюха прополз под окнами первого этажа до края, встал в простенке и зашвырнул гранаты в окно второго этажа, откуда бил пулемет. После взрыва он стих, и сотник ясно услышал женский крик:
      - Данька!!
      Рядом в окне первого этажа высунулась черная кудрявая голова, и не успел Косой поднять руку с гранатой, как револьверная пуля ударила сотника в грудь, другая толкнула в плечо. Илья упал лицом в стену.
      - Это тебе за командира, - пробормотал Яшка и бросился на второй этаж. Там Ксанка старалась втащить опрокинувшийся пулемет на место в амбразуре окна.
      - Ксанка, как Даня? - крикнул цыган, увидев, что Даниил лежит навзничь в углу комнаты.
      - Помоги!
      Яков рывком поставил пулемет в гнездо.
      - Дышит Данька, - сказала девушка, закусывая до крови губу, чтобы не разреветься. - Бурнаши обходят.
      Ксанка передернула затвор, и пулемет послушно затрясся в ее руках, выплевывая очередь. Яшка склонился к Дане.
      - Держись, командир. Ларионов вдруг открыл глаза.
      - Все... нормально... это... контузия... - тяжелые веки снова закрылись.
      - Я вниз, Ксанка! - крикнул цыган и бросился к заднему выходу из здания, куда мечтал пробиться атаман.
      ... Когда замолк один из пулеметов, Бурнаш снова поверил в возможность победы: разделенный надвое отряд обходил вражеские фланги, по числу чекистов значительно меньше, а купеческий дом - не крепость. Хлопцы из первой и второй сотни почти замкнули кольцо вокруг ЧК, но неожиданно в точке их встречи застучал еще один пулемет. Значит, все-таки кто-то из трех агентов его продал. Мстители опять его переиграли - ждали, заманивали, готовились...
      Гнат дернул повод и отвел коня из зоны обстрела на другую сторону улицы. Дороги наверняка перекрыты, если кто и выживет после штурма, просто так из города не уйдет. Пора переходить к запасному варианту отхода. Бурнаш огляделся вокруг, и ему показалось, что в подъезде ближнего дома мелькнул огонек, буквально искорка или блик. Атаман достал револьвер, спешился и подкрался к подъезду. Благодаря пожару на противоположной стороне, здесь казалось еще темнее. Присмотревшись, атаман различил контуры фигуры, он обошел человека сбоку и ткнул дулом под ребра.
      - Любуешься фейерверком, сука? - спросил Бурнаш.
      - Я - найн, - вздрогнул человек.
      - Значит ты, Дрозд немецкий, на обе стороны стучишь?
      - Нет, я не знал, поверьте, атаман. Я все точно передал, что слышал.
      Гнат ощупал карманы Эйдорфа и, не найдя оружия, отобрал бинокль. Штука увесистая, не хотелось бы таким получить в темноте по голове.
      - Честное слово, - бормотал профессор, - я не меньше вашего хотел попасть внутрь этого дома. Зачем мне вас обманывать?
      - Теперь я тебе, гадина, не верю, - сказал Бурнаш.
      - Если бы я вас обманул, то не был бы здесь, вы же знаете мой адрес!
      - Может, ты так надеешься на своих дружков-чекистов, что меня уже в покойники записал?
      - Я готов рассказать вам все, что знаю, - сказал Эйдорф. - Я расскажу даже, почему я стал на вас работать.
      - Только коротко, не тяни время - пристрелю. Твоя работа кончилась, а у меня еще есть кое-какие дела... Пошли к тебе, - Бурнаш снова ткнул пистолетом, и они стали подниматься наверх.
      19
      Валерий и Юля жили в Штольберге уже третью неделю. Устроились они очень хорошо: сняли две комнаты в доме у рабочего с их же шахты. Густав Андерман был пролетарий с двадцатилетним стажем, трудиться на шахтах он начал еще до первой мировой, о чем свидетельствовала угольная пыль, навсегда въевшаяся в руки. Точно такие же руки видел Валера у рабочих в Юзовке, но пока немногие из его соотечественников могли похвастаться, что имеют работу. Жена Густава Эльза была домохозяйкой, а пятнадцатилетний сын Мартин подрабатывал официантом в местном ресторанчике. А еще он заглядывался на Юлю - взрослую девушку-инженера, приехавшую из далекой и загадочной страны СССР. В отличие от молчаливого отца, он любил болтать с постояльцами и часто гостил в их комнатах. Мартин так увлекся, что стал даже всерьез изучать русский язык.
      Снимать жилье было дешевле, чем жить в гостинице, да к тому же, как пояснил служащий фирмы "Бруно и сын", дом Андерманов стоял рядом с остановкой, откуда подвозили сотрудников шахты до работы. Правда, когда выяснилось, что возят только инженеров и клерков, а самих шахтеров в автобус не сажают, то Валера и Юля стали ходить на работу пешком вместе с Густавом. Вставать приходилось пораньше, зато идти с шахтерами было веселее. Густав редко вставлял слово, а вот молодые рабочие наперебой расспрашивали ребят о России и революции, о том, какая теперь жизнь строится в их стране. Местные инженеры не одобряли дружбу русских с простыми шахтерами, но учили своему делу стажеров добросовестно, ведь за это фирма получала плату золотыми российскими червонцами и американскими долларами.
      Смена кончилась, как обычно, в четыре часа, и к пяти Валера с Юлей вернулись на квартиру. Парень присел на скамейку у дома и закурил подряд вторую папиросу. Он сегодня провел весь день в шахте, а там не посмолишь.
      - Я быстренько переоденусь, - сказала девушка и упорхнула в дом. Там было тихо, хотя обычно в это время Эльза готовила к приходу мужа обед, гремела на кухне сковородками и кастрюлями. Должно быть, она еще не вернулась из магазина, решила Юля и поднялась на второй этаж - к своей комнате. Ей показалось, что она чувствует легкий запах сигар, но Юля не обратила на это внимания и распахнула свою дверь. Запах стал резче, а в ее кресле напротив двери оказался незнакомый мужчина, который, ухмыляясь, пускал вверх колечки густого вонючего дыма. Юля отпрянула от двери, но сзади ее подхватили сильные руки и затолкнули в комнату.
      - Кто вы такие?! Что вам нужно?! Я буду кричать!
      - Кричите, барышня, кричите, - сказал по-русски незваный гость, никто вас не услышит, кроме тетушки Эльзы. Но она сама находится в затруднительном положении и потому не сможет вам помочь. Так что лучше присядьте, и мы спокойно поговорим.
      Руки толкнули девушку на диван, и теперь она могла видеть второго бандита, он был весь какой-то потертый, с тусклым лицом шпика.
      - Вас ведь зовут Юля? А меня - Георгий Александрович... Очень приятно.
      - Отвратительно.
      ... Валерий вспоминал о том, что нового успел сегодня узнать, ведь он взял за правило ежевечерне записывать все касающееся практики, и голос над его ухом, да еще русский, прозвучал совершенно неожиданно:
      - Валерий Михайлович? Добрый день.
      Мещеряков вздрогнул и медленно повернул голову.
      - Не узнаете? А я вас сразу признал, - улыбнулся собеседник, буравя его при этом холодными глазами. - Ну-у, Валерий Михайлович, грех не помнить...
      - Отчего же, - стараясь не выдать замешательства, сказал Мещеряков, капитан Овечкин?
      - Собственной персоной, - раскланялся тот.
      - Какими судьбами? На шахте работаете, Петр Сергеевич?
      - Вроде того, - сказал Овечкин, - пойдем, поговорим?
      - Извините, мне нужно зайти на минуту в дом, - попросил Валерка.
      - О Юленьке беспокоитесь? Напрасно, о ней позаботятся мои люди, да вы знаете - хорунжий Славкин и еще один...
      - Потрепанный?
      - Вот, вот, - рассмеялся капитан, - все старые знакомые.
      - Выследили, значит, - Валерка вскочил со скамейки.
      - Тихо, тихо, - сказал Овечкин, показывая револьвер со взведенным бойком. - Кроме того, рядом находятся еще мои люди. Так что не стоит напрасно нервничать, Валерий Михайлович.
      - Хорошо, если вы отпустите Юлю, я пойду с вами без сопротивления, Мещеряков демонстративно заложил руки за спину. - Куда идти?
      - Вот и славно, - Петр Сергеевич сунул револьвер в карман.
      - Куда же отправиться старым друзьям после долгой разлуки, как не в ресторан? Да вы ведь, собственно, туда с девушкой и собирались?
      - Я вижу, вы все знаете, - усмехнулся Валерка, шагая рядом с Овечкиным по тротуару. Боковым зрением он заметил, что за ними следуют еще две фигуры.
      - Все, Валерий Михайлович, - кивнул капитан. - Мы ведь за вами уже вторую неделю наблюдаем, а вы даже не заметили. Так что распорядок вашего дня я знаю досконально.
      - Чего вы хотите, Петр Сергеевич?
      - Реванша, мой дорогой друг. Помните, когда я вас так называл?
      - В Севастополе. Тогда, на войне, я был красноармеец, а теперь я начинающий инженер, - заметил Мещеряков, - никакого интереса для вашего ведомства не представляю. Хотя, допускаю, что лично мне вы отомстить хотите. Но при чем здесь девушка?
      - Я, действительно, в отличие от вас, Валерий Михайлович, профессию не поменял. Но даже как инженер вы можете мне пригодиться. Не говоря уже о том, что вы - чекист.
      - Бывший.
      - Это недоказуемо, - сказал штабс-капитан. - Даже немецким властям я могу доказать, что вы - красный шпион. К реваншу я подготовился основательно, товарищ Мещеряков.
      - Уверены? - спросил Валера на пороге ресторана, демонстративно отворачиваясь от шагнувшего к нему Мартина.
      - Да, можем начать партию прямо сейчас.
      - А вы разве еще не начали?
      - Я имел в виду бильярд, - ухмыльнулся Овечкин, - тут в соседней зале есть столы. Помнится, мы в последний раз не доиграли, вы изволили бросить бомбу. Надеюсь, сегодня ее у вас нет?
      - Кто знает, - пожал плечами Валерка, - вы же меня не обыскали.
      - Мне нравится, как вы держитесь.
      Капитан отстранил официанта, провел Мещерякова в зал для игры, двое бандитов зашли следом и плотно закрыли за собой двери. Валера огляделся. Больше здесь никого не было, да и не было надежды, что Овечкин позволит кому-либо еще присутствовать при разговоре.
      - Обыщите, - приказал штабс-капитан. Опытный помощник быстро выполнил приказ.
      - Значит, нет бомбы, - констатировал Петр Сергеевич, - признайтесь, что я застал вас врасплох.
      - Признаю, - повесил голову Валерка.
      - Тогда начнем, - Овечкин взял кий и разбил пирамиду из шаров.
      20
      Предупрежденные заранее, пожарные приехали сразу, как только стрельба начала стихать, и тут же принялись за догорающую нефть и само здание ЧК. От нескольких гранат, заброшенных в губчека через окна, начался пожар на втором этаже. Как только бурнаши побежали, Яшка и Ксанка вернулись к командиру и перенесли его на первый этаж, в комнату, не пострадавшую от налета. Легкое ранение в ногу и контузия на время вывели Даниила из строя.
      - Бурнаша взяли? - первым делом спросил Данька.
      - Я не видел, - честно признался Цыганков.
      - Вы за ним Летягина пошлите с нарядом.
      - Да ты не беспокойся, Дань, - попросила Ксанка, - сделаем, что надо. Давай я тебя перевяжу.
      - Со мной все нормально, - сказал Данька. - Пришлите сюда, как освободится, санитара, а сами немедленно отправляйтесь к Эйдорфу, иначе он может сбежать. Мстители, это приказ!
      - Есть, командир!
      Оксана уложила брата поудобней и вместе с цыганом вышла из комнаты.
      - Санитара сюда! - распорядился Яков.
      - Где, где он? - к друзьям подбежала испуганная Настя.
      - Нельзя сюда, - пробормотал Цыганков.
      - Где Даня, Ксанка? - Настины глаза наполнились слезами. - Ему плохо, да?
      - Не бойся, немного зацепило, тут он. Настя распахнула дверь.
      - Не надо пока санитара, - отменил приказ Цыганков. - Пошли, Ксанка.
      Мстители пересекли улицу и, кляня темноту, вошли в подъезд, где находилась квартира профессора.
      - Двери здесь крепкие, - заметил цыган, - знал, гад, где селиться. Такие только гранатой брать!
      - Может, он отопрет, видел, поди, через окно, что дружков его мы перебили, - сказала Ксанка.
      У дверей Яша на всякий случай отстранил девушку (вдруг стрельба случится!) и постучал.
      - Эйдорф, откройте, это ЧК!
      Ответа не последовало и Цыганков ударил кулаком сильнее. Дверь скрипнула и отворилась сама. Яшка достал револьвер и взвел боек. В темной квартире было тихо.
      - Утек профессор, - вздохнула Ксанка. Она спрятала свое оружие, на ощупь отыскала на столе керосиновую лампу и зажгла фитиль. - Ой!
      Цыган подошел на вскрик.
      - Вот тебе и утек, - присвистнул парень. Эйдорф лежал на полу у стола, по его груди расплылись два кровавых пятна.
      - Зови понятых и еще ребят, будем обыск по полной программе делать...
      * * *
      Людей не хватало, Летягин умчался искать Бурнаша, другие или прочесывали округу в поисках разбежавшихся бандитов, или помогали пожарным тушить огонь и убирать улицу. Мстители нашли всего одного помощника, зато, собрав по соседям профессора керосинки, хорошо осветили его квартиру. Обыск закончили к утру и вернулись в губчека - через дорогу.
      - Хорошо хоть идти близко, - заметила Оксана, - я уже с ног валюсь.
      - Может, поспишь?
      - Некогда, пошли к Даньке. Командир тоже почти не спал ночью, но выглядел неплохо. Рядом с ним хлопотала Настя. Она устроила прямо в кабинете постель, Даня был перевязан и накормлен.
      - Летягин вернулся ни с чем, - сообщил Даниил, приподнимаясь на подушке. - Ушел Бурнаш, как сквозь землю. Его розыск объявлен по всей республике. А как ваши дела?
      - Обыск закончили, ничего особенного не нашли. Правда, есть очень хороший цейсовский бинокль, с ним нас из профессорского окна как на блюдечке видно.
      - Ну и что? - спросила Ксанка. - Не похож он на обычного шпиона.
      - Много ты их видела? - хмыкнул Яшка.
      - Не меньше твоего. Да и Валерка к нему хорошо относился.
      - Он кое-чего не знал, - заметил Даниил и достал из кармана листок. Я вчера вечером получил по телеграфу сообщение, вот.
      - "Александр Карлович Вернер, управляющий местного купца Дорошенко, особо доверенный человек. Дорошенко расстрелян в 1921 году. Александр Карлович бежал за границу в том же 1921 году..." - прочла Оксана. Неужели - наш Эйдорф?
      - Вернер, - кивнул Даниил. - Профессором он никаким не был, это липа, а в горном деле разбирался, поскольку у купца Дорошенко и шахты тут были, и обогатительная фабричка. Кстати, наше здание губчека было городским домом Дорошенко.
      - Ух ты! - воскликнул Яшка. - Если он такой богач, то зачем сюда явился? Тут его и опознать могли.
      - Это вопрос, - согласился Даниил. - Только ты не путай богатство хозяина и его управляющего. Тем более, что шахты они с собой за границу унести не могли. Полагаю, что в Германии Вернер познакомился с эмигрантами, стал их агентом и они соорудили ему документы на имя Эйдорфа.
      - Потому он и русский язык так быстр ил! - сказала Ксанка.
      - Валеру это, кстати, смущало. Дело в немец-управляющий на шпиона, действительно, очень похож. И появляться в городе, где его могут узнать, нормальный шпион бы не стал.
      - Значит у него был свой интерес?
      - Был, но какой? Теперь он нам не расскажет... Что вы еще нашли, сыщики?
      - Записную книжку нашли, вот, - Яков протянул тетрадку в кожаном переплете. - У профессора с памятью было не очень, или привычка такая, он все записывал. Даже русские выражения, хоть язык он с самого начала знал.
      - Любопытно... - Даниил взялся листать тетрадь. - Как его убили?
      - Два выстрела в упор, в грудь. Соседи ничего не слышали. Когда за окнами такая пальба, разве разберешь...
      - Дверь не сломана, замок цел, - добавила Оксана, - так что убийцу Эйдорф впустил сам.
      - Связник? - предположил Цыганков. - Подумал, что профессор специально с наших слов наплел про чоновцев и заманил отряд в ловушку.
      - Связник в налете участвовать не должен, вдруг подстрелят, - сказал Данька.
      - Тогда это Бурнаш, - заявила Ксанка. - Илюха Косой убит, вряд ли кто-нибудь еще знал об агенте-немце.
      - Логично, - согласился брат. - Вот черт!
      - Что?
      - "Передать привет от Л. А." Это не от Леопольда ли Кудасова привет?
      - А еще что есть?
      - Не понятно, катушки какие-то...
      - Нитки?
      - Не знаю. Вот: "воскресенье, парк, вторая скамейка".
      - Тайник?
      - Или место свиданий со связником.
      - После ночного тарарама связник и не высунется, - сказала Ксанка.
      - Все равно проверить нужно.
      - Обязательно проверим, - подтвердил командир, - сегодня суббота, есть время сориентироваться на местности.
      - Тебе полежать надо, - твердо сказала Настя, поправляя одеяло.
      - Да ты сама со мной замаялась, - гладя ласковую девичью руку, сказал Даниил.
      - Я погляжу в парке, а вы отдыхайте, - предложил Яшка.
      - И я с тобой, - вызвалась Ксанка, - я не устала.
      - Сначала нужно в квартире Эйдорфа поместить засаду на всякий случай, - распорядился напоследок Даниил, - соседей предупредите, чтоб не болтали. Если мы до завтра смерть немца сохраним в тайне, может, связник в парк и придет. После бегства Бурнаша Вернер-Эйдорф - последний свидетель, кто его в лицо знает и выдать может.
      21
      - Шестой в угол, - сказал Валерка, целясь в шар.
      - Погодите, Валерий Михайлович, мы же не условились о ставке. Кто ж без интереса играет?
      - Играем, как обычно, на деньги?
      - Нет, мой дорогой друг, играем на автограф, - штабс-капитан полез в карман и достал бумажку. - Это ваше согласие на сотрудничество с нами.
      - А если выиграю я?
      - Будем играть снова.
      - Тогда у меня нет интереса играть, - развел руками Мещеряков.
      - Почему? Пока играете - вы живы. Валерка бросил кий.
      - Хорошо, я отпущу девушку, идет?
      - Идет. Из скольких партий игра?
      - Из пяти.
      - Шестой в угол, - Валера ударил, и шар влетел в лузу.
      - Вы по-прежнему хорошо играете, - заметил Овечкин.
      - Удивлены? Значит, вы, Петр Сергеевич, не все еще обо мне знаете!
      - Все, - не шутя сказал штабс-капитан. - Начнем с того, Валерий Михайлович, что я знал заранее о вашем приезде. Вам случайно удалось скрыться в Кельне, но я пошел к Бруно-сыну, и он сказал, где вас искать. Я знаю, что Юля - ваша подруга, а не случайная спутница, я знаю, что цыган ваш был недавно ранен, я знаю, как вы учились на своем горно-геологическом факультете. Я знаю, что вы подружились с профессором Эйдорфом, учившим вас с Юлей немецкому. Она, кстати, попала на стажировку с моей помощью.
      - Ну, это вы врете! - не выдержал Валерка и промазал в очередной шар.
      - Не вру, Валерий Михайлович. Четырнадцатый, свой, в середину... Дело в том, что Эйдорф - не профессор, и даже не Эйдорф, а Вернер. Он мой агент по кличке Дрозд. - Овечкин прицелился. - Десятый в угол.
      Валерка стоял, не глядя на стол.
      - Скажите, Валерий Михайлович, как посмотрят на вашу дружбу с агентом белых ваши приятели из ЧК? А кроме того, вы были у Дрозда дома и выполняли его поручение. Помните, вас там караулил потрепанный человечек? Помните, утвердительно повторил Петр Сергеевич, - вы же уже об этом сказали...
      - Можно воды? - попросил Мещеряков, расстегивая вдруг ставший тугим ворот.
      - Закажи, - приказал капитан подручному, - пусть официанта пришлют с коньяком и закуской. И минеральной - для чекиста. А то он сейчас в обморок упадет.
      Овечкин бил шары все увереннее, он чувствовал удачу, фарт. Его маленький бильярдный реванш - ничтожная чепуха по сравнению с тем, что он выиграет, когда завербует чекиста Мещерякова. Должность начальника разведки, звания, награды, деньги немцев, англичан и французов, всех, кто хочет испортить жизнь красным. Играя, он передернул, конечно, карты. Мещеряков в Кельне ушел потому, что Дрозд сообщил неверную дату. Он стал ненадежен, этот агент Кудасова, ему пора исчезнуть. Об этом позаботится Боцман, капитан уже отправил приказ. Но немца должен заменить агент Мещеряков, один из Мстителей, лучший друг Даньки Ларионова! Такой шанс Овечкин не упустит.