Вопрос не праздный. Для отечественного судопроизводства он никчемный, поскольку наши судьи подобными проблемами не забивают себе головы, а вот для зарубежных служителей правосудия — это вопрос вопросов. Например, апелляционные суды штатов Кентукки и Джорджия такие дела решают положительно. Они допускают собак в суд и используют улики, добытые с их помощью, но при соблюдении некоторых условий.
      «Собака должна быть чистокровной, при этом регистрирована в «Американ кенел клубе», она должна идти по следу с места происшествия. Она должна быть опытной, испытанной на надежность, пользоваться хорошей репутацией и поддерживать истину». Таковы требования суда к собаке, свидетельствующей в судебном заседании.
      Как это бывает на практике?
      Обратимся к американскому журналу «Полис», который с радостью рассказывает, как было отбито «покушение» на дискредитацию в суде собаки капитана В. Мадикена, одного из экспертов служебного собаководства в стране.
      Задавая вопросы, адвокат попытался «дисквалифицировать» собаку Мадикена, не согласившись с его утверждением о чистокровности собаки. Иных претензий у адвоката не было.
      Но попытки адвоката были обречены на провал. Суд провозгласил: «Собака квалифицирована надлежащим образом».
      А как быть с правами человека, чья вина утверждается с помощью столь «беспристрастного» свидетеля?
      На этот вопрос ответа не дается. А пока… А пока доверимся процитированному нами журналу:
      — Свидетель Ред Игл, клянитесь, что вы будете говорить правду и только правду.
      Свидетель весело взмахнул коротким хвостом и радостно взвизгнул…
      Истина восторжествовала.
      Не будем ни опровергать, ни утверждать позицию этого суда. Ведь вопросы о том, кому и в какой степени верить, решает суд, исходя из обстоятельств дела. А с судом, как гласит извечная аксиома, не поспоришь.

      Домашние животные, зачастую боготворимые их хозяевами, не всегда приносят радость окружающем Эта истина известна каждому, кто по роду своей деятельности имеет дело с сетованиями граждан искусанных и поцарапанных «братьями нашими меньшими». Кто что ни говори, а собачья жизнь не из легких. Для подтверждения сказанного есть веские доказательства. Окружной суд Марселя, а чуть позднее и суд города Лиона приняли примечательные правовые акты, согласно которым собакам разрешается лаять ночью лишь в течение пятнадцати минут, а днем — не более получаса. В остальное время четвероногие должны быть в намордниках, чтобы не тявкать, так как за любое лишнее «гав» владельца недисциплинированных псов ждет крупный денежный штраф. Но на сегодняшний день ни один хозяин собаки не был, как информирует пресса, наказан: властям не удалось найти инспектора, который мог бы зафиксировать время гавканья каждой из тысяч и тысяч марсельских и лионских собак.
      Отметим заодно, что в 1984 году суд нью-йоркского пригорода Смиттауна тоже установил лимит на собачий лай — лаять не больше пятнадцати минут подряд. Разгневанные любители четвероногих друзей заявили, что будут добиваться отмены этого, по их мнению, возмутительного указа, поскольку собаки делают то, что и должны делать. Суд разъяснил: если поступит жалоба на владельца собаки о том, что она слишком долго лает, специальный инспектор будет устанавливать продолжительность ее лая и в случае превышения допустимой нормы налагать штраф на хозяина. Данное предостережение осталось на бумаге. Благо бумага терпит все.

      А вот еще одна история почти полувековой давности. В голодном 1921 году собака по собственной инициативе «определилась на работу» грузчиком в Севастопольском порту /перетаскивала тюки с причала на баржу/, была принята на довольствие на одном из военных кораблей и аккуратно приносила домой — себе и хозяевам — заработанную еду.
      Можно считать, что все эти действия возникли у Руслана (так звали собаку) как серия связанных условных рефлексов. Он умел перетаскивать предметы, привык кушать только дома и, раз получив вознаграждение, начал повторять свои действия.
      Но, ведь, и то, что мы ходим оправляться в туалет, тоже условный рефлекс!
      Вопрос интеллектуальности животных изучается учеными давно и спорно. А в чувствах животные близки к человеку, а в чем-то и превосходят его. Собакам присуще и рыцарство, и джентльменство, и способность к самопожертвованию, а уж в любви (к сожалению часто односторонней) им нет равных.
      Ни один нормальный самец НИ ПРИ КАКИХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ не укусит самку.
      Ни один нормальный кобель НИКОГДА не обидит щенка.
      И, тем не менее, утверждать, что животные лучше людей — нелепо. Конечно, в отношениях между людьми не существует точного подобия преданности, на которое способна собака. Но ведь собака не блуждает по лабиринту моральных обязательств, как человек. Ей известен только простейший конфликт между желаниями и обязанностями — другими словами над ней не тяготеет все то, что нас, бедных, иной раз сводит с пути истинного.
      Домашние животные отнюдь не менее умны, чем их дикие предки, как это иногда считают. Бесспорно, у многих из них органы чувств в известной степени стали работать хуже, а некоторые инстинкты притупились. Но ведь тоже относится и к человеку, а человек возвысился над животными не вопреки такой утрате, а благодаря ей. Снижение роли инстинктов, исчезновение жестких рамок, которыми определяется поведение большинства животных, были необходимой предпосылкой для появления особой, чисто человеческой свободы действий. Подобным же образом и у домашних животных угасание некоторых врожденных форм поведения означает не уменьшение способности к рациональным действиям, а новую степень свободы.
      Еще в 1898 году Ч.О. Уайтмен сказал: «Подобные дефекты инстинкта сами по себе еще не интеллект, но они — та распахнутая дверь, через которую может войти великий учитель Опыт, принося с собой все чудеса интеллекта».
      Но не только зачатки интеллекта должны удивлять нас в собаке. Близка и к людям, и к природе, собака служит связующим звеном с тем, что цивилизованный человек почти утратил.

      Нет, человек не переродился обратно в обезьяну, просто нынешняя среда обитания творит с нами иногда такое, что ему хочется не только выть, как собаке на луну, но даже и «поцапаться» с собакой. Что, кстати, нередко и случается в жизни.
      Во французском городе Бельфоре одну даму укусила на улице собака. Преданный муж потерпевшей тут же в отместку тяпнул владельца собаки. Оба пострадавших были отправлены в местный пастеровский пункт, где им сделали прививки от бешенства.
      За бесчеловечное обращение с животными в 1989 году был приговорен к уплате штрафа в двести фунтов стерлингов великовозрастный повеса, проживающий в английском городе Халл. Он сначала ударил, а затем впился зубами в левое ухо барбоса, принадлежавшего соседу. Из объяснения, предоставленного виновным, следует, что он укусил животину с целью ее успокоить, так как до этого она сама куснула его два раза. События разыгрались после возвращения молодого британца с вечеринки, где он изрядно выпил. В решении суда записано, что ответчику запрещается в течение предстоящих трех лет владеть какой-либо собакой.
      Перед судом города Брайтона в 1991 году предстал двадцатилетний англичанин Дэвид Хоббс. Он обвинялся в том, что укусил за нос свою собаку. Подсудимый вину не отрицал. В свое оправдание он сообщил, что, прочитав новое пособие по собаководству, пытался сделать внушение своей собаке на доступном ей языке.
      Собака, естественно, пособие не читала. Но дело не только в собаке. Побои и тумаки достаются от человека и другим живым существам.
      Человек не должен обижать животных, тем более если речь идет о собаке, проживающей в его доме. Из собаки люди не успели сделать бога, зато создали мораль 6 том, чтобы с собаками обходились по-человечески и, более того, строго следили во все века за исполнением ее требований. Эту простую истину забыл девятнадцатилетний житель американского городка Лоуэлл (штат Массачусетс) Кевин Десхин — и был наказан. Местный судья приговорил его к шести месяцам тюрьмы и штрафу в пятьсот долларов за то, что он неоднократно избивал ногами посаженную на цепь овчарку (припомните казус — человек укусил собаку). Однажды эту сцену заснял сосед Десхина и передал снимки городскому обществу защиты животных, а те, в свою очередь, обратились в суд.
      В суде Десхин оправдывал свой поступок тем. что хотел, мол, отучить собаку разбрасывать по двору мусор. Адвокат настаивал на том, что его подзащитный не может быть наказан, так как жертва не получила серьезных повреждений и ушибов. Однако судья отверг аргументы защиты, признав действия Десхина преступными. При этом он указал на ряд отягчающих обстоятельств, в частности, собака, когда ее били. «была даже лишена возможности убежать».

      Экстрасенсорные (чудесные) способности животных только в последнее время заслуживают внимания ученых. Японцы с их помощью предсказывают начало землетрясений, бионики пытаются создавать синтезированные механизмы, зоопсихологи ищут в контакте с животными новые возможности человека.
      Даже кошка способная оттягивать боль с поврежденного места только тем, что ложится на это место. Собака лечит на расстоянии. Она может снимать приступы мигрени, излечивает истероидные состояния, восстанавливает человеку душевный комфорт, помогает (если за ней внимательно наблюдают) предсказывать начало различных болезней, когда никакие анализы еще не указывают на нее.
      Эту главу мне хочется закончить выдержкой из книги великого зоопсихолога и эколога К. Лоренца. В ней он приводит пример совестливости, очень эмоционально выраженной у собак.
      «…Форма раскаяния, уходящая своими корнями глубоко в сферу эмоционального, имеет известную параллель в психическом строе некоторых высокоразвитых животных, живущих в сообществах, — на этот вывод меня натолкнул определенный тип поведения, наблюдать который мне часто доводилось у собак. Я не раз упоминал моего французского бульдога Булли. Он был уже стар, но еще не утратил живости характера к тому времени, когда, отправившись в горы кататься на лыжах, я купил ганноверскую ищейку Хиршмана, а вернее, Хиршман взял меня в хозяева, буквально увязавшись за мной в Вену. Его появление было тяжелым ударом для Булли, и если бы я знал, какие муки ревности будет переживать бедный пес, то, пожалуй, не привез бы домой красавца Хиршмана.
      День за днем атмосфера становилась все более гнетущей, и в конце концов напряжение разрешилось одной из самых ожесточенных собачьих драк, какие мне только доводилось видеть, — и единственной, завязавшейся в комнате хозяина, где обычно даже самые заклятые враги соблюдают строжайшее перемирие. Пока я разнимал противников, Булли нечаянно цапнул меня за правый мизинец. На этом драка кончилась, но Булли испытал жесточайший нервный шок и впал в настоящую прострацию. Хотя я не только не выбранил его, но, наоборот, всячески ласкал и утешал, он неподвижно лежал на ковре, не в силах подняться — воплощение неизбывного горя.
      Бедный пес дрожал, как в лихорадке, и время от времени по его телу пробегали судороги. Он дышал неглубоко, но порой конвульсивно всхлипывал, и из его глаз катились крупные слезы. Он действительно был не в состоянии встать на ноги, и несколько раз в день я должен был на руках выносить его во двор. Оттуда он, правда, возвращался самостоятельно, однако шок так парализовал его мышцы, что он не столько шел, сколько волочился по земле. Тот, кто не знал настоящей причины, мог бы подумать, что Булли серьезно болен. Есть он начал лишь через несколько дней, но и тогда соглашался брать пищу только из моих рук.
      Много недель он подходил ко мне смиренно и виновато, что производило тягостное впечатление, так как обычно Булли был весьма самостоятельным псом, меньше всего склонным к угодничеству. Терзавшие его угрызения совести производили на меня тем более мучительное впечатление, что моя собственная совесть была отнюдь не чиста. Приобретение новой собаки уже представлялось мне совершенно непростительным поступком».

      В Ленинградском (ныне — Санкт-Петербург) институте мозга 20 лет назад проводили эксперименты по мозговой деятельности именно догов. Запоминание слов, фраз фиксировали энцефалографами, другими сложными приборами. Испытываемый пес запомнил 300 слов, 120 коротких словосочетаний, 80 сложных фраз. Средний человек в обыденном общении использует не намного больше.
      Кстати, после смерти вскрытие показало тяжелейший износ сосудов мозга. В заключении патологоанатома было сказано, что собака скончалась от усиленной умственной деятельности.
      Во время войны в Киеве фашисты посадили в концлагерь еврейскую семью, а их овчарку забрали себе и обучили охранять пленных. Через два года из-за повреждения железнодорожных путей группа вывозимых в германию детишек была определена в полуразрушенное здание. Ночью детей охраняли в основном собаки. И вот, чудом выжившие дети из этой семьи — девочка семи лет и мальчик четырех — были разбужены прикосновением холодного носа. Та самая овчарка узнала их, мгновенно сообразила, в каком они бедственном положении и несколько минут спустя вернулась с вареной, мясистой костью.
      Каждую ночь она носила им пищу из собственной миски: картошку, куски мяса, хлеб. И, что интересно, делала это тайком от своих новых хозяев. Это уже не просто инстинкт, это больше похоже на разум!

      Собачьи личности многообразны, некоторые их поступки говорят о пробуждающемся интеллекте. Знакомый доберман, с которым у меня были приятельские отношения, встречая меня всегда приносил из миски кость. Какое другое животное добровольно отдаст пищу?!
      В тридцатые годы на дальневосточной границе пограничники встретили проходившую банду пулеметами, рассеяли их, а часть загнали в болотистый кустарник.
      На задержание пошла группа овчарок. Некоторые были бандитами подстрелены, некоторые вернулись ни с чем. Лишь одна сука спустя час вывела первого бандита. Выяснилось, что у него раздроблены кисти рук. Еще полчаса, и собака ведет второго. Кисти также размозжены. За сутки овчарка задержала и привела 15 (!) бандитов. Она, как сообразили потом, подкрадывалась к ним ползком, мгновенно прокусывала кисть, потом вторую и недвусмысленным рычанием отправляла в дорогу.
      Довелось мне жить в маленьком поселке Мотыгино, расположенном на границе слияния Ангары и Енисея. Во дворе многоквартирного дома, где я жил, обитало несколько отличных охотничьих лаек. Неизменно добродушные к человеку, они тщательно оберегают двор от визитов других собак, любых животных. И вот принесли мне ребятишки сорочонка, я его выкормил, через некоторое время Сара, так мы птицу назвали, стала крупной и нахальной.
      По квартире ходила строго пешком, изредка перепархивая. Со временем Сара расширила зону обитания — стала выходить во двор. Идет, например, жена белье вешать, Сара — за ней, скачет по ступенькам подъезда, шагает в развалку по двору.
      И вот что интересно. Достаточно было один раз пояснить собакам, что сорока хозяйская, что она не дичь — те стали относится к ней с уважением. Несмотря на то, что Сара наглела до того, что таскала кусочки из их мисок. Они при виде такого беспредела только смущенно прижимали уши и отворачивались — терпели.
      К. Лоренц считает, что»…собаки, даже заядлые охотники, удивительно легко усваивают, что они должны трогать других животных, обитающих в этом доме. Самые отпетые кошконенавистники, которые, несмотря ни на какие наказания, продолжают гоняться за кошками, без труда выучиваются не покушаться в доме ни на кошек, ни на других животных…»

      Лаем, ворчанием, урчанием, повизгиванием. А еще — ушами, хвостом, губами, зубами, всем туловищем. Настроение собаки и ожидаемое в связи с эти поведение можно в большинстве случаев определить по ее внешнему виду.
      Стоящие торчком хвост и уши, взъерошенная шерсть, поднятая голова — это «производящая впечатление» поза, которую каждая собака демонстрирует в отношении незнакомого или враждебно настроенного собрата. Если же она опускает голову вперед, прижимает уши, а хвост ее при этом повисает, значит, она, не вступая в борьбу, признает себя подчиненной. Также ведет себя уступающая в борьбе или более слабая собака, в ответ на что другая, более сильная, сразу оставляет ее в покое. В этом случае демонстрация покорности заключается в том, что слабая собака ложится на спину, как преимущественно и поступают молодые собаки. Некоторые взрослые собаки, в основном таксы, принимают такую позу, когда хотят показать хозяину свою преданность или поиграть с ним.
      Хвост собаки — барометр ее настроения в данный момент. Хвост, зажатый между ног, — это недружелюбная реакция неприятия. Хвост обвислый, неподвижный — поведение неопределенности. Выпрямленный хвост — обстановка может быть быстро измениться. Слабо виляющий хвост — обстановка улучшается. Энергично виляющий хвост — прекрасная, радостная обстановка. Высшая стадия собачьей эйфории: хвост не виляет, а буквально бьется, при чем задняя часть туловища раскачивается, уши прижаты — высшая степень блаженства — идет любимый хозяин.
      Если в стойке собаки вы угадываете агрессивные намерения, нужно немедленно отойти назад.
      Именно назад, чтобы, отступая, не спускать глаз с собаки, что само по себе сдерживает нападение, именно медленно, чтобы не пробудить в собаке врожденный инстинкт преследования. Обороняться бессмысленно. Человек не имеет возможности противостоять нападению кусачей собаке, даже если она среднего размера. Совать руку в разинутую пасть — привилегия лишь отважных полицейских.

      Вы должны научиться понимать язык собаки и различать, когда она лает, ворчит, воет и скулит.
      Приветствие члена семьи, приход постороннего, защита или нападение кого-то из сородичей, обнаружение подстреленной или сообщение о найденной убитой дичи, боль, недовольство, страх — обо всем этом и многом другом оповещает ваш пес с помощью своего собачьего языка. Со временем вы научитесь правильно понимать все эти звуки. Тогда вы, даже не видя собаки, будете знать, что ее волнует и что определяет те или иные ее действия. Знание собачьего языка особенно важно тогда, когда собака должна что-то охранять или помогать на охоте.
      При оценке органов чувств собаки мы всегда должны учитывать, что нос и уши играют у нее решающую роль.
      Вы не должны быть наивными, думая, что ваша собака на значительном удалении узнает в вас хозяина.
      Маленькая собака, например, такса, на расстоянии 20-30 метров будет в неведении, кто приближается к ней, хозяин или чужой (конечно, если ветер дует в вашу сторону, а не в сторону собаки). Об этом свидетельствует попеременное виляние хвостом и ворчание. Способность к узнаванию, острота зрения индивидуальны и различны в зависимости от породы собак. Предельным расстоянием, когда собака узнает людей, является 110 метров, когда люди неподвижны, и 150 метров, если они движутся (данные д-ра Фридо Шмидта).
      Многое из поступков вашей собаки станет понятным лишь в том случае, если вы не будете забывать, что она член стаи.

      Реакция собаки базируется на рефлексах и инстинктах. Если вы знаете, как ведет ваша собака в том или ином случае или какие из ее поступков происходят инстинктивно, вы можете использовать это как для обучения собаки, так и для поддержания дружеских отношений с ней.
      Несмотря на все рефлекторные и инстинктивные действия собаки, мы никогда не должны забывать, что у собаки существует нечто большее, чем простая сообразительность.
      Тот, кто находится с собакой действительно в дружеских отношениях, знает, что она порой проявляет чувства, которые, без сомнения, есть нечто большее, чем простые рефлексы или инстинктивные действия. Многие собаки чувствуют настроение хозяина, хотя оно внешне и не проявляется, и соответствующим образом реагируют на это. Иногда собаке достаточно всего лишь мало заметного приветливого жеста, чтобы сразу все понять.
      От собаки никогда нельзя требовать того, чтобы она поняла разницу между «хорошо» и «плохо» в чисто человеческом смысле слова. Собака различает лишь «разрешено» и «запрещается». Это должно быть для вас основополагающим моментов в ее воспитании. Тот, кто наказывает свою собаку, если она по человеческим понятиям поступила плохо, впадает в заблуждение, проистекающее из ее очеловечивания. Хозяин должен воспитывать свою собаку таким образом, чтобы такое ее действие попало в категорию известных ей запретов.
      Вы должны себе четко представлять, что собака не понимает вашего языка. Собака, вероятно, воспринимает лишь звуковую окраску вашей речи, ее тон. Однако это достаточно ей, чтобы понять ваши намерения и ваши желания, если свои слова вы подкрепляете жестами. Собака обнаруживает удивительную чуткость к вашему «языку жестов». Движение рук, жесты, язык ваших глаз, ваша осанка- все то, что вы часто неосознанно соединяете со словами, собака понимает правильно. Интонация ваших слов абсолютно точно говорит ей, что следует воспринимать как приказ и что является проявлением доброты.