Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Дракон (№2) - Ночь дракона

ModernLib.Net / Фэнтези / Крускоп Сергей / Ночь дракона - Чтение (стр. 9)
Автор: Крускоп Сергей
Жанр: Фэнтези
Серия: Дракон

 

 


– Масса не та, – отозвался тролль.

– А у неясыти – та? Хорошо – в стаю летучих мышей, с печальным писком кружащихся в ночном небе…

Ивона не выдержала и прыснула со смеху, а за ней уже и мы с Оддом принялись хохотать.

– Нет, – вынес я вердикт, отсмеявшись, – не быть тебе, Одд, бардом!

– А и ладно! – покладисто согласился тролль. – Оно мне надо? Меня и здесь неплохо кормят. А ежели бардом заделываться – сплошная морока. Шляйся по городам и весям в поисках сюжетов, выступай боги знают перед кем во всяких кабаках!

Ивона, сидевшая ближе всех к печи, встала со своего места и подбросила в дышащее жаром нутро пару березовых полешек.

Я поерзал, глядя на дверь. Выпитая настойка ненавязчиво, но уверенно заявляла о себе, требуя на пару минут покинуть компанию. Боком выбравшись из-за стола, я направился к выходу.

Ночная свежесть зимнего воздуха плеснула мне в лицо, как вода из ушата. Я остановился в дверях, сделав пару глубоких вдохов и выдохов, чтобы выгнать из легких слегка застоявшийся воздух тролльего дома.

Великий Дракон определенно оставил свою трудовую вахту и залег спать до положенного ему по легенде срока. Погода переменилась. Снег еще шел, но теперь с неба падали не веселые танцующие звездочки, а крошечные ледяные лезвия – обжигающе холодные, болезненно колющие кожу. Резкий ветер гнал их, завивал миниатюрными смерчами. Наши следы, как и тропинку от тракта, уже наполовину замело, и я в глубине души порадовался, что на вендига мы вышли днем раньше. Не очень сподручно гонять привычную к холоду тварь, и без того почти невидимую на снегу, когда поземка постоянно сбивает с толку, рисуя какие– то картины и образы и скрывая истинные очертания предметов… Я всмотрелся в мельтешение белых точек, и на мгновение мне померещились грубо сколоченные сани, запряженные восьмеркой косматых росомах. Я сморгнул, стряхивая с лица снежную крупу, – видение исчезло. Только ветер взвыл еще протяжнее, тщетно пытаясь забраться под крытую дранкой крышу…

– Вот завывает! – сказал я, плотно прикрыв наружную дверь (ветер попытался ворваться вслед за мной) и входя из сеней во внутреннее пространство дома. – Что угодно в такую ночь померещиться может! Хоть вурдалак, хоть снежный лев, хоть борий…

– О! – оживилась Ивона, отрываясь от спора с троллем по поводу преимуществ и недостатков многозарядного арбалета. – Расскажи-ка Одну про бория. Он наверняка не слышал.

– Про бория – не слышал, – подтвердил Одд. – На-ка, выпей с мороза и поведай мне эту историю.

– Ив тоже участвовала в той передряге, – я попробовал было увильнуть от роли рассказчика.

– Только частично. Нашел-то бория ты… Ну, расскажи, Сивер!

– Дайте хоть человеку выпить и закусить, изверги!

БРАТЬЯ МЕНЬШИЕ

– Ах ты, волчья сыть, травяной мешок!

Из каких таких глубин памяти всплыло у меня это обращение?

Впрочем, я присовокупил к нему нечто менее былинное и более нецензурное, поскольку конь, резко остановившись, самым бесцеремонным образом вывел меня из приятных размышлений о том, как славно я буду проводить время дома. Хорошо еще, что ехали мы шагом и меня всего лишь крепко встряхнуло. Пришлось вернуться от мечты о домашнем квасе и пирогах с грибами к грубой действительности.

Аконит пошевелил ушами и укоризненно покосился на меня темным глазом.

– Ладно-ладно, прости, – я потрепал коня по черной стриженой гриве. – Погорячился. Знаю, что ты без причины такие фортели не выкидываешь. Ну так что тут у нас?

Аконит фыркнул и уставился себе под ноги.

На пыльной наезженной дороге, поверх козьих, лошадиных и человеческих следов, оставило свои пятипалые отпечатки нечто. Они отдаленно напоминали следы гигантского хорька и тянулись вдаль неровной цепочкой. Только вот я был готов поручиться, что Природа таких «хорьков» еще не создавала. Копыто Аконита, стоявшее поверх одного из этих странных оттисков, обрамляли борозды от когтей неведомой твари.

Я тронул коня каблуками и, свесившись с седла, принялся рассматривать следовую дорожку, мучительно пытаясь припомнить что-нибудь подобное. Аконит недовольно вертел подпалой башкой и периодически поглядывал на меня: дескать, не съехала ли у хозяина крыша и туда ли мы едем? Итак, что бы это значило? Похоже на след вурдалака, но упаси меня провидение от встречи с вурдалаком такого размера, – я и с обычными-то встречаться не люблю. Впрочем, вурдалак наследует параметры того человека, из которого возникает, а мне еще не доводилось встречать среди людей подобных гигантов (на всякий случай, я проверил, насколько свободно ходит меч в ножнах). Разгоняя остатки грез о домашней стряпне, я еще поднапрягся, чтобы освободить дорогу другим мыслям, и тут из глубин моей памяти всплыло слово «борий».

Нет, ничего демонического в бории нет, просто один человек с ним нипочем не справится. И один волкодлак – тоже. Мое знакомство с борием было весьма опосредованным: я лишь однажды видел ковер из его шкуры да еще как-то раз, в Эвксинии, – щенка этого хищника. Ну и слышал рассказ Ивоны о ручных бориях, парочку которых держал у себя турвинский герцог. Но какого лешего борий делает здесь? Не водятся у нас эти звери, о чем я лично не слишком жалею.

– Когда же домой попаду? – пожаловался я Акониту. – Вечно нас с тобой какие-то дела срочные отвлекают, словно мы нанимались поддерживать в мире порядок и справедливость! А дома, между прочим, сестра моя, которую я сто лет не видел, замуж собралась!

Аконит остался равнодушен к моим словоизлияниям. Во-первых, потому, что уже раз двадцать все это слышал, а во-вторых, потому, что у него не было сестры, собиравшейся замуж, а если бы и была, то он бы не сомневался, что жених ее – конь. Я задумался было, какие семейные сцены могут быть уготованы обычному человеку, женившемуся на девушке-волкодлаке. Но мои размышления вновь были решительно пресечены: на этот раз – самим борием, вышедшим на дорогу из частого кленовника.

Аконит сперва остановился как вкопанный, а затем попятился; у меня же все мысли о семье моментально вылетели из головы.

Борий отчасти напоминал волка, каким его рисуют в детских лубочных изданиях (вероятно, с целью усиления ночного энуреза). Тело – поболее медвежьего, с тонким полосатым рисунком на гладкой шкуре; жилистые лапы с собранными в комок когтистыми пальцами; короткий мохнатый хвост; мускулистая шея с короткой гривкой и огромная башка со стоячими ушами и вытянутой широкой мордой. Ну просто загляденье! Весь зверь был величиной с Аконита, разве что чуть поменьше ростом и пошире в плечах. Что делать в такой ситуации, я еще не придумал, поэтому продолжал пялиться на зверя, судорожно сжимая меч.

Борий вздохнул и склонил голову набок. Во взгляде его читалась какая-то щенячья затравленность и нерешительность, к тому же огромный хищник трогательно развесил уши в стороны. Я, нахмурившись, посмотрел в его желтые глаза. Борий моргнул и тихонько заскулил.

– Э, зверь, – от неопределенности ситуации я обратился к хищнику вслух. – Ты что ведешь себя, как потерявшийся щен?

– У-у-у, – отозвался борий, подходя поближе.

– Стой, стой! – Аконит подо мной начал пятиться, но повернуться задом к такому врагу не решался. Борий действительно выглядел как пес, оставшийся без хозяина и не знающий, куда бежать. Я присмотрелся и увидел на его шее потертость, особенно заметную в области гривы.

Строго-настрого приказав Акониту стоять на месте, я совершил один из самых странных поступков в моей жизни – спешился и пошел навстречу к гигантскому «псу». Тот нерешительно помахал хвостом, а когда я подошел к нему вплотную, ткнулся в меня влажным носом размером с приличную кринку. С такого расстояния след от ошейника сомнения не вызывал.

Я вздохнул и, достав из переметной сумы веревку, принялся делать из нее импровизированный ошейник и поводок, стараясь при этом не думать, что будет, если борий решит идти своей дорогой.


– Смотри, Игнат! Только не спугни, – Ивона чуть подвинулась в сторону.

Игнат, парень лет пятнадцати, на локтях подался вперед и осторожно раздвинул траву.

– Что это? – изумленно прошептал он.

Перед ними открывался вид на озерцо шириной саженей двадцать пять, тихое и прохладное, с матовыми листьями кувшинок на поверхности. На другом его берегу сидела тварь примерно человеческого роста. Ее кургузое тело опиралось на птичьи когтистые лапы, длинный хвост плетью лежал на земле, над спиной, словно плащ пастуха с Мэотских гор, торчали сложенные кожистые крылья. Гибкая шея, изогнутая по-лебединому, увенчивалась узкой головой с длинными челюстями и чуть выпуклыми глазами янтарного цвета. Острые и длинные передние зубы были расположены так, что смыкались «в замок» при закрытых челюстях.

Ивона внимательно наблюдала за странным существом, одновременно поглядывая на Игната.

– Это рыбоядная виверна, нам повезло, – сказала она. – Я ее раньше только на гравюре видела, да еще череп в Мусеуме.

– А я такого и на гравюре не видал! – шепнул Игнат. – А почему у нее зубы… враскоряку?

– Потому что рыбоядная! Такими зубами удобнее всего рыб хватать.

– Угу. Это мы за ней охотимся?

Игнат был сыном плотника из Порешень – деревеньки, соседствовавшей с замком Олбрана Визентского, родного дяди и в прошлом опекуна Ивоны. Парень имел определенные магические способности и собирался идти учиться, а пока напросился в компанию к Ивоне, чтобы поднабраться практического опыта. И вот сейчас они бродили по лесу в глубине герцогства Дрерра, разыскивая нечто, наносящее значительный урон демографии в землях герцога.

– Нет, не за ней, – отозвалась Ивона. – Она, если не защищает свое гнездо, абсолютно безопасна. К тому же людей она не ест, хотя убить, конечно, может.

– Это утешает, – сказал парень, посматривая на виверну.

– …Мы же, как ты помнишь, столкнулись со случаями явного людоедства.

Виверна, вероятно, что-то высмотрела между кувшинками, потому что напряглась и слегка подалась вперед, чуть разжав челюсти.

– Так-так! – раздался вдруг у них за спиной чей-то обвинительно-торжествующий возглас.

Виверна резко вскинулась, разинула пасть и зашипела, а затем развернула огромные полотнища крыльев. По воде побежала рябь, смявшая листья кувшинок, затрепетали на ветру ветви ив. Летучая рептилия с шумом пронеслась над озерком и взмыла вверх.

– Ну и какого беса?! – возмутилась Ивона, поднимаясь с травы.

Перед ней стоял человек лет тридцати – тридцати пяти на вид, с подстриженной бородкой, собранными в хвост волосами и укоризненным взглядом светлых водянистых глаз.

– Я пресек вашу попытку незаконной охоты! – ответил незнакомец.

– Чего? – от этого заявления Ивона слегка опешила.

– Я застиг вас на месте преступления и полагаю, вы не будете отрицать, что собирались убить эту несчастную божью тварь? Да и вряд ли сможете предъявить лицензию.

– Отрицать – буду! – решительно ответила Ивона. – Если вы не заметили, мой меч в ножнах, как и у юноши, а арбалет на поясе.

– Да ладно отпираться, – скептически усмехнулся человек. – Я же вижу, что вы колдунья. А стало быть, у вас есть всякие там огненные шары и прочее…

Ивона в ответ фыркнула, отряхивая штаны от приставших травинок.

– Ивона, а что еще за лицензия? – спросил Игнат.

– Понятия не имею! Как, впрочем, и о том, что это за тип!

– Охотно объясню, – откликнулся незнакомец. – Я Казирим Рейнбов, и миссия моя и моих сподвижников – предотвратить кощунственное избиение тварей божьих, особенно тех из них, кого люди, подобные вам, в гордыне великой прозывают нежитью. И изводят без жалости на потеху черни и для своего обогащения. Чтобы охотиться в здешних краях, вы должны сперва подать запрос на лицензию.

– И нам ее дадут?

– Нет, – радостно улыбнулся Казирим. – Потому что вы корыстны и немилосердны.

– Впервые слышу о таком правиле, – мрачно сказала Ивона.

– Ну, вообще-то, – слегка потупился Казирим, – мы пока еще только добиваемся, чтобы такое правило было введено. Но уже заручились поддержкой герцога Арстена Дреррского. Так что не сомневайтесь, введение этого закона – всего лишь вопрос времени.

– Я надеюсь, – вкрадчиво произнесла Ивона, – мы не зашли по неведению в личные владения герцога? Нет? Тогда извините. Приходите, когда закон будет принят.

– Да, – сокрушенно вздохнул Казирим. – Многое еще не сделано. Но мы работаем над этим. А пока мне приходится лично контролировать действия всяких несознательных элементов.

– Вы об этом еще Верховному Королю скажите, когда он охотиться поедет!

Казирим явно собирался ляпнуть что-нибудь вроде: «И на короля управа найдется!», но Ивона перебила его:

– Кстати, а кого вы относите к нежити? И чего это вы о ней так печетесь?

– Ну как же, – ответил он после некоторого раздумья. – Сказано же в священных текстах, что всякое дыхание славит бога истинного! А потому, ежели твари такие пошли жить по белу свету, то была на то его, бога, воля.

– Ага, – Ивона фыркнула. – А как насчет тех селян, которые за околицу выходить боятся, потому что каждый раз кого-нибудь недосчитываются?

Казирим лишь развел руками.

– Так, ну и все-таки: кого же вы в нежить-то записали? – напирала Ивона.

– Всех, кто в книгах есть. Вурдалаков, вампиров, оборотней, виверн… да всех и не перечислишь!

– Да вы, похоже, бабушкиных сказок начитались, милейший! Вы еще драконов в этот список включите – то-то они обрадуются! Боюсь вас огорчить, но никто из перечисленных вами существ нежитью и нечистью не является.

– Да ну ладно вам! – недоверчиво отмахнулся защитник прав нежити. И с важным видом добавил: – Я консультировался со специалистами.

– Специалисты, – устало произнесла Ивона, – должны были бы вас просветить, что истинная нежить приходит к нам из других миров, где ее, надо полагать, как грязи. И ни в какой заботе с вашей стороны нежить не нуждается. Что же касается вурдалаков… Вы видели когда-нибудь вурдалака? Когда увидите – приходите, мы с вами потолкуем о том, стоит ли его беречь и лелеять. Пойдем, Игнат, этот… дурной все равно тут всех распугал.

– Мы с вами еще встретимся! – крикнул им вслед Казирим.

– Не сомневаюсь, – вздохнула Ивона.

Минут пять они шли молча, а затем Игнат спросил:

– Он что, идиот?

– Как тебе сказать, – Ивона отбросила со лба серебристую челку. – Было бы, конечно, хорошо, если бы крестьяне не начинали палить из луков, завидев такую вот виверну. А рыбаки – к примеру, в тех же Порешнях – не уничтожали бы выдриные норы под тем предлогом, что, дескать, выдры всю рыбу сожрали. Да только умные крестьяне и без Казирима ничего подобного не сделают, а хороший охотник – что обычный, что маг – десять раз подумает, кого убивать, а кого нет. И такой вот «активист» вряд ли изменит ситуацию.

– Тогда зачем он все это затеял?

– Видишь ли, в любом ремесле есть люди, стремящиеся к славе, пусть и скандальной. При этом некоторые искренне считают, что их путь – самый правильный…

Ивона вдруг остановилась и опустилась на корточки. Игнат чуть не налетел на нее, но вовремя затормозил и тоже присел рядом. Они были уже недалеко от деревни, выйдя с тропы на старую колею, почти заросшую травой. Но здесь травы не было, и на песке отпечатался пятипалый след с глубокими ямками от когтей. Охотница приложила к следу руку – ее ладонь едва перекрыла отпечаток основной подушечки.

– Неужели это он? – прошептала Ивона. – Борий?!


* * *

…Гигантского «пса» я разместил в амбаре на краю села, кое-как договорившись с владельцем этой постройки. А потом еще потратил около часа времени и некоторое количество денег на то, чтобы раздобыть старого, хромого и от этого особенно зловредного козла, которого и отвел на заклание. Борий благодарно лизнул меня, обнажив при этом клыки длиной в пол-ладони, а затем занялся козлом. Убедившись, что «пес» устроился, я старательно запер дверь (слава богам, толстую и прочную, с мощным дубовым засовом) и отправился искать место для собственного ночлега.

Я сидел в придорожной забегаловке с оптимистичным названием «Веселый окорок», заслуженно запивая кружкой эля заслуженный обед. От этого приятного занятия меня оторвало появление в дверях удивительно знакомого силуэта. Судя по всему, новый посетитель распахнул дверь, не касаясь ее, а стало быть – при помощи магии. Тряхнув серебристыми волосами, пришелец начал оглядывать полутемное помещение. Немногочисленный народ в забегаловке зашептался, а я приветственно крикнул:

– Привет, Ив, сто лет не виделись!

Ивона подошла к столику, буравя меня взглядом.

– А, так это ты! – мрачно обрадовалась девушка. На свету у Ивоны глаза темно-карие с золотистой искрой, как у обычной полуэльфийки, но в полутьме они зеленовато мерцают, выдавая ее непростую родословную.

– Присаживайся, – предложил я, вставая и пододвигая еще один стул. – Я сейчас еще закажу того пойла, которое здесь называют элем…

– Сивер! Мы сегодня полдня лазали по каким-то пыльным кустам и грязным оврагам, думая, что идем по следу людоеда. Если бы ты знал, что такое четыре часа кряду держать на изготовку боевой пульсар! И куда мы пришли? К амбару, запертому на засов и облепленному детишками всех калибров! – Она перевела дух, а потом неожиданно обвила меня руками за шею и чмокнула в щеку.

– Прости, Сивер, я тебя тоже сто лет не видела. Что-то я сегодня не в духе…

– Забыто, – отозвался я. – Эй, еще два эля!

За элем и яичницей с ветчиной Ивона рассказала мне о событиях этого дня, а заодно и нескольких предыдущих.

– Рейнбов… Кажется, что-то знакомое, – я задумался. – А, вспомнил! Это же какой-то выскочка-недоучка с комплексом неполноценности и задатками религиозного фанатика. Собрал вокруг себя таких же недоумков и борется за права нежити. Я как-то с Королевским Инспектором Лесов выпивал и закусывал… Ох, и упились же мы тогда!.. Впрочем, сейчас не об этом. Так вот, инспектор жутко плевался, рассказывая, как ему мешает сборище этих идиотов.

– Да ведь Рейнбов вообще ничего не соображает!

– Да ну, Ив, не бери в голову. Лучше подумай о бории – откуда он мог взяться? Надо было вам по следу в другую сторону прогуляться и выяснить, откуда он пришел…

– Ага, – сказала Ивона, уплетая яичницу. – Меня это тоже озадачило. Бориев, мягко говоря, нечасто держат в зверинцах: мне, по крайней мере, известно лишь о двух таких случаях. Правда, я слышала что-то о зверинце местного герцога, – говорят, он большой любитель всякой экзотической живности. Может, у него есть и борий… То есть был.

– Стоп! – Я поднял руку, прерывая Охотницу. Некая догадка осенила меня, и я сосредоточился на том, чтобы ее сформулировать: – Этот хмырь, твой новый знакомец, утверждает, что их компания заручилась поддержкой герцога Арстена. Не может ли это быть как-то связано?

– Как именно? Не думаешь же ты?..

– Думаю, что такая связь вероятна. Если бы ты не разозлилась, то могла бы расспросить Казирима поподробнее…

– Это поправимо, – усмехнулась Ивона какой-то не эльфийской усмешкой. – Потому как вон он – легок на помине!

Я успел рассмотреть этого типа, пока он сам осматривался в полутьме забегаловки. Неприязни Казирим во мне не вызвал, – как, впрочем, и симпатии. Обычный человек, не слишком привлекательной внешности, каких в любом городе Берроны пруд пруди. Тут он заметил Ивону и направился в нашу сторону.

Ивона, впрочем, не собиралась отдавать ему инициативу, а потому, обворожительно улыбнувшись, заговорила первой:

– А, господин Рейнбов! А мы вас как раз вспоминали и хотели с вами поговорить. Как кстати вы зашли! Присаживайтесь! – Ивона была сама любезность. – Знакомьтесь, это мой старинный друг, Сивер (я кивнул, пряча улыбку). Кстати, – девушка нагнулась к Казириму и перешла на шепот, – он волкодлак, то есть, по-вашему, волк-оборотень. Так что вы боретесь и за его интересы, не забывайте! А также и за мои – ведь у меня в предках есть и вампиры.

На последних словах глаза Охотницы полыхнули зеленым огнем, а затем девушка откинулась на стуле, любуясь произведенным эффектом. Борец за благополучие и процветание нежити вжался в стул и молча переводил взгляд с одного из нас на другого. Похоже, Казирим никогда не встречал ни вампира, ни оборотня и, главное, в его жизненные планы это не входило.

– Не переживайте. – Ивона, выждав паузу, опять стала милой полуэльфийкой. – Я совершенно не собираюсь уточнять список существ, относимых вами к нежити. Мы, собственно, хотели спросить о другом. Вы, кажется, упоминали о знакомстве с герцогом Дреррским, а я слышала, что у него есть зверинец. Что вы об этом знаете?

– Да, – Казирим наконец смог открыть рот. – У герцога Арстена был зверинец. Как и у многих других влиятельных людей. Но после того, как мы побеседовали с ним, его сиятельство понял порочность содержания божьих тварей в заточении.

– Да-да, – вставил я, – зверинцы зачастую ужасны. Но, боюсь, пройдут столетия, прежде чем ситуация изменится.

– Нет ничего невозможного, – в глазах Казирима загорелся фанатичный блеск. – Мы убедили герцога расстаться с его зверинцем. Вы бы только видели, как эти несчастные животные страдали в своих клетках!

– И вы им помогли? – осторожно спросила Ивона.

– Мы даровали им свободу! Герцог лично выпустил в свой парк всех оленей, ланей, зубра…

– То есть, – вставил я, – ваше внимание распространяется не только на тех, кого вы считаете нежитью?

– По возможности…

– Понятно, – Ивона оставила любезности, и в ее голосе появился такой же металлический оттенок, как и в ее волосах: – Скажите, Казирим, а вас мечом плашмя по голове не били?

– Всякое бывало! – обиженно выпалил Рейнбов.

– Оно и заметно. Кто надоумил вас выпускать бория, да еще и в населенной местности?

– О, я так и думал, что несчастного зверя снова поймают такие, как вы! Он же ручной был…

– И не начинай обвинительную речь, Казирим, – предупредил я. – А то скормлю тебя этой самой собачке. Он нынче голодный – всего одного козла сожрал, и от второго точно не откажется… Ты что, полный кретин?! Ручной же страшнее всего, потому что жратву будет у людей искать, вместо того чтобы самому охотиться.

– Стоп! – резко сказала Ивона. – Борий – это ерунда. Если бы он был тем людоедом, он бы и тебя, Сивер, сожрал, или хотя бы попытался это сделать. Казирим, козья ты…., кто еще был в том зверинце?

– Попрошу не оскорблять! Ну, я не знаю всех тварей, что там были. Куницы какие-то, рысь, а еще урод какой-то – когтистый, двуногий…

– Большой? – настороженно спросила Ивона.

– Раза в два выше меня. Он еще в клетке выл противно…

– И, – Ивона отчетливо разделяла слова паузами, – это тоже выпустили?

– Я не видел. Герцог лишь обещал, что от зверинца избавится…

Я почувствовал, как что-то оборвалось внутри меня. Верлиока, одна из самых гнусных тварей, неведомо как попадающая в наш мир. Злобная и кровожадная, размером с крупного медведя (а то и больше!), проворная, как кошка, плюющаяся ядом на четыре сажени… Что там борий?! Да самый голодный борий – невинный щенок перед взрослой верлиокой! Хорошо еще, что верлиоки вроде бы не размножаются, попав в наш мир…

Мы с Ивоной, уже не обращая внимания на вяканья Казирима, собрались было немедленно пуститься в путь, но вовремя сообразили, что искать верлиоку в здешних заболоченных лесах ночью было бы самоубийством – как для волкодлака, так и для эльфийки, даже если в ее роду были вампиры. Пришлось ждать до утра.

О спокойном и освежающем сне я мог только мечтать этой ночью. Ивона же отправилась вздремнуть с хладнокровием, достойным опытной охотницы. Поэтому утром, когда появился ее «стажер» Игнат, ночевавший на каком-то сеновале, я гораздо больше напоминал потомка вампира, чем Ивона.

Ив, заметив мои красные глаза, осуждающе покачала головой.

– Стареешь, Сивер. Сам же всегда призываешь сохранять душевное равновесие.

– Я всего-то на пять лет тебя старше, – отозвался я. – Просто устал что-то в последнее время. И вообще, ты когда-нибудь живую верлиоку видела? То-то. Ты бы лучше взбодрила меня чем-нибудь – волшебница все-таки.

Ивона хмыкнула, а затем звонко щелкнула пальцами.

Ощущение было такое, словно меня сунули головой в бочку с ледяной водой и не отпускали, пока я не начал захлебываться. В голове прояснилось, из глаз пропала резь, зевать расхотелось.

– Спасибо, Ив, – прохрипел я, все еще до конца не отдышавшись. – Но больше так не делай…

Игнат фыркнул, Охотница хотела что-то ответить, но ее перебили вопли, раздавшиеся с дальнего конца села:

– О-о-ой! Убили, убили, убили!..

– И съели, – мрачно сказала девушка. – Пойдем-ка туда.

Картинка была – загляденье, не во всяком ночном кошмаре такое увидишь. Тварь подловила двоих мужиков, вероятно возвращавшихся поздно вечером из кабака или из гостей. Теперь то, что осталось от этих припозднившихся пьяниц, было разбросано в радиусе добрых пяти саженей, а частично размазано по стене ближайшей избы. Стена тоже пострадала – на ней красовались борозды от огромных когтей, единым взмахом выдравших из бревен длинные щепы. Ивона, стараясь не смотреть на кровавые ошметки, прикинула рост верлиоки.

– Взрослая, – сказала она, – локтей семь ростом.

– Вижу, – отозвался я. – Пойдем отсюда, здесь нам делать нечего. Когда добудем башку этой бестии (если добудем, конечно), тогда и с селянами побеседуем.

– Так, Игнат, – Ивона строго посмотрела на паренька, явно собиравшегося присоединиться к нам. – Остаешься здесь.

– Но… – Игнат, вероятно, не ожидал подобного подвоха.

– И никаких «но»! Я отвечаю за тебя, и я тебе приказываю остаться здесь, желательно – в доме и желательно – в прочном. Если я не вернусь до темноты, значит… вообще не вернусь. И тогда ты попробуешь растолковать селянам, что здесь происходит. А идти за нами – и думать не моги!

– Игнат, – сказал я, – ты просто не представляешь, что нас там может ждать.

– Представляю, – мрачно отозвался Игнат показывая рукой на следы ночной гулянки верлиоки.

– А раз представляешь – оставайся и жди А вот ты, – увидев среди зевак знакомую фигуру, я изловил Казирима за шиворот, – как раз пойдешь с нами. И не отнекивайся, это воспитательная миссия. Если верлиока не заставит тебя поумнеть, то, по крайней мере, она тебя съест.

Рейнбов что-то сдавленно пискнул, но стоявшие у меня перед глазами кровавые ошметки, еще совсем недавно бывшие людьми, полностью отбили у меня жалость к этому защитнику нежити. Я почти волоком потащил Казирима вслед за удалявшейся Ивоной, провожаемый озадаченными взглядами селян.

Следы верлиоки тянулись через кустарники к влажному редколесью.

– Нет, – Ивона говорила скорее сама с собой, нежели обращаясь ко мне, – эта бестия вряд ли ушла далеко. Она сыта и будет отлеживаться где-нибудь в лесочке, пока не проголодается. От такой кормушки, как эта деревенька, она не отстанет!

Леший его знает, что едят верлиоки в своем мире, но, попадая в наш, они охотятся почти исключительно за людьми. Если учесть силу, ловкость и кровожадность этих тварей, то становится понятно, почему мало кто мог бы рассказать об их образе жизни.

– И как герцог умудрился заполучить эту тварь? – поинтересовался я.

– Он, кажется, говорил – еще детенышем, – неожиданно подал голос Казирим. – А потом, когда выросла, держал в специальной клетке. С толстыми коваными решетками.

– Идиот он, ваш герцог! – выругалась Охотница. – Верлиоку в лес выпустил! Кретин…

– Может, – предположил я, – он просто не знал, что это верлиока? С ними люди ведь нечасто встречаются. Ну а те, кто встречается, редко могут описать потом свои впечатления…

Трудно сказать, хорошо ли тварь насытилась, поужинав двумя деревенскими пьяницами, но, судя по всему, сон к ней не шел. Зато шли мы, вполне пригодные для ее плотного завтрака. Слава богам, планам верлиоки не суждено было сбыться и нарушила их виверна.

Крылатого ящера я заметил краем глаза уже довольно давно, да и Ивона наверняка за ним следила. И вдруг летун, мгновением раньше беззаботно паривший в небе, скользнул вниз и с криком пронесся над кустами шагах в сорока впереди нас.

Ивона мигом пригнулась к земле, я сделал то же самое, резко потянув за собой Казирима, который от неожиданности оступился и растянулся в траве. Верлиока, осознавшая, что засада обнаружена, взметнулась во весь рост, злобно и пронзительно завизжав вслед виверне.

Чуть приподнявшись, я разглядывал верлиоку из-за куста, одновременно взводя арбалет. Тварь была не меньше семи локтей ростом, ее жилистое тело покрывали лохмы серой с просинью шерсти; морда короткая, почти без носа, с красными, горящими яростью глазами и широкой пастью, в которой торчали ряды узких и острых зубов. Пасть распахнулась, капая слюной, из нее вынырнул черный извивающийся язык. Верлиока вновь заорала – так, что захотелось зажать уши ладонями (Казирим именно это и сделал, мне же мешал арбалет), и повернулась к нам. Я прицелился. Черт, никогда не задавался вопросом о «топографии» жизненно важных органов у верлиоки.

Краем глаза я заметил, что Ивона отложила в сторону арбалет и осторожно вытянула вперед правую руку. На ее ладони вырос синий огненный шар. Девушка метнула этот сгусток огня во врага, сделав неуловимое подкручивающее движение кистью. Такого приема я еще не видел, хотя и не раз наблюдал Охотницу в деле: обычно пульсар летит со скоростью брошенного рукой камня, этот же промчался с воем, прочертив в воздухе светящуюся линию. Верлиока, завизжав, кувыркнулась в кусты (мелькнули огромные, почти в локоть длиной, когти на длинных передних лапах), по ее шерсти змейками побежали разряды. Пульсар же разлетелся снопом искр, прожегших в кустах и траве дымящиеся дорожки. Ивона смачно выругалась.

– Читала же, что эта падаль ходячая почти неуязвима для магии!

– Похоже, – заметил я, – у нас есть много шансов стать падалью неходячей. Болты-то ее возьмут?


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17