40 процентов граждан США, как установил институт Гэллапа, занимающийся изучением общественного мнения, сочли эти заявления Никсона не заслуживающими доверия.
      17. Необходимая перестройка.
      Конец Гувера
      2 мая 1973 года ФБР добавило к длинному списку своих весьма примечательных акций новый трюк - налет джи-менов на Белый дом. Команда во главе с новым шефом ФБР Уильямом Д. Рукельхаузом ворвалась в официальную резиденцию Никсона, где дело дошло до рукопашной с сотрудниками "Сикрит сервис" - того небольшого подразделения, которое несет ответственность за охрану президента. Люди ФБР одержали верх. Они заняли служебные помещения трех уволенных советников президента - Дина, Холдемана и Эрлихмана.
      Джи-менам не составило особого труда вскрыть находившиеся там стальные несгораемые шкафы и стенные сейфы. Особенно тщательно произвели они обыск в кабинете Джона Эрлихмана, где в их черные кожаные сумки перекочевали толстые пачки документов.
      Целью этого налета, естественно, была конфискация материалов "уотергейтского дела" (тем самым стремились не допустить дальнейшего нарастания скандала), но одновременно и ряда других документов. Чтобы понять причины происшедшего, надо вернуться к недавнему прошлому, в частности к 1969 году.
      Различные газеты публиковали тогда время от времени отдельные, не подлежащие оглашению сообщения из Вьетнама; президент предполагал утечку информации где-то через "щели" в его ближайшем окружении. Поэтому вскоре после вступления на пост Никсон распорядился установить слежку за некоторыми своими личными сотрудниками.
      Собственно говоря, это было делом ФБР. Но Никсон решил создать для данной и тому подобных целей собственную, личную секретную службу. Гувер этому противился, так как опасался - и не без оснований - ограничения своей власти, которая как раз и зиждилась на системе тотальной слежки. Однако боссу ФБР, после того как непосредственный начальник, министр юстиции Джон Митчелл, энергично поставил его на место, пришлось подчиниться. Но то была лишь видимость капитуляции, ибо Гувер, со своей стороны, установил надзор за маленькой сыскной группой президента, которую, кстати, возглавлял не кто иной, как вышеупомянутый Джон Эрлихман. Все телефонные разговоры подслушивались и тщательно протоколировались.
      Каким-то образом группе Эрлихмана все же удалось определить, что Гувер следит за ней, и реакция её последовала незамедлительно. Личная гвардия президента организовала весной 1971 года взлом в штаб квартире ФБР, забрала все протоколы подслушивания, перевезла их в Белый дом и спрятала в сейфах кабинета Джона Эрлихмана.
      Обнаружив исчезновение столь драгоценного материала, Гувер поклялся отомстить, и поручил своему заместителю Марку У. Фелту официальное расследование взлома в штаб-квартире ФБР. Тогдашнему заместителю министра юстиции Клайндинсту он сообщил по телефону, что предстоит публикация весьма неприятных для Белого дома документов. Но сделать этого он не успел: 2 мая 1972 года Дж. Эдгар Гувер скончался.
      Удивление вызвало уже само официальное сообщение, в котором подчеркивалось: "Он умер естественной смертью". Эта обратившая на себя внимание фраза допускала предположение, что, очевидно, все произошло не так уж естественно. Почему, задавали многие вопросы, сочли необходимым столь необычным образом отметить естественную причину смерти? Слухи об убийстве Гувера усиливались, поскольку обещанные им акции реванша со стороны ФБР так и не последовали. Но слухи остались слухами; версия убийства Гувера допускалась многими, но подтверждена не была.
      Если ФБР надеялось, что, очистив 2 мая 1973 года сейфы Белого дома, оно сумеет восстановить полноту своей власти и закрыть шлюзы "уотергейта" перед новыми волнами обвинений, то оно обманулось. 4 мая Джон Дин, уволенный юридический советник Никсона, заявил, что хочет сделать официальное признание и даст все необходимые показания, если ему будет гарантировано освобождение от наказания за участие в заговоре. Дин сообщил, что президент был в курсе всех маневров по сокрытию истины; Никсон лично хвалил его за это вскоре после предъявления обвинения "семерым из "Уотергейта"". Шеф встретил его тогда в Белом доме со смехом: "Хорошая работа, Джон! Мы и дальше будем держать крышку закрытой!" А 13 марта 1973 года президент заверил его, что раздобыть миллион долларов для платы за молчание - не проблема.
      Дабы произвести особенно сильное впечатление, Дин публично передал сотрудникам министерства юстиции ключ от банковского сейфа, в котором хранились секретные документы об "уотергейте".
      То ли документы эти не обладали достаточно большой взрывной силой, то ли Дин недооценил возможности Никсона, во всяком случае, желанного освобождения от наказания ему обещано не было. Президент отмел показания Дина. Но он не смог помешать тому, что в дальнейшем интерес общественности все более концентрировался на роли "первого человека в государстве" в уголовном "уотергейтском деле".
      А тем временем следовали новые отставки и увольнения сотрудников правительства: до середины мая 1973 года их было двенадцать.
      18. Радикализм семидесятых: крона и корни.
      Дело Патриции: ПАТТИ ИЛИ ТАНЯ?
      ...Поздним вечером 4 февраля 1974 года трое террористов ворвались в квартиру в Беркли (штат Калифорния), где проживала Патриция Херст со своим женихом Стивом Уидом.
      Поначалу ничто не предвещало беды. В дверь позвонила белая девушка и попросила Уида разрешения воспользоваться его телефоном - у нее-де поломалась машина. Пока Стивен колебался, в дом ворвались двое парней; от удара Уид потерял сознание. По его утверждению, он ещё слышал голос девушки: "Надо бы их пришить - они нас видели". Но террористы никого не убили - они захватили Патти Херст. Соседка видела, как Патти, полураздетую, зовущую на помощь, сопротивляющуюся, вытащили из дома и затолкали в багажник "шевроле".
      (Брошенную машину обнаружили несколько позже; преступники пересели в другую и скрылись).
      Все указывало на то, что произошло типичное похищение с целью выкупа. Очень многие знали, что Патриция - дочь Рэндольфа А. Херста, газетного магната и миллионера, внучка Уильяма Рэндольфа Херста, одного из самых влиятельных людей США, "короля желтой прессы". Отец похищенной обратился по всем каналам СМИ к похитителям с просьбой пощадить его дочь, не причинять ей зла и выйти на переговоры.
      Похищение стало всеамериканской сенсацией; естественно, в соответствии с законом расследование вело ФБР.
      Похитители дали о себе знать на третий день. Небольшая радиостудия в Беркли получила письмо, посланное от имени некой "Симбиотической Армии Освобождения" - САО. В машинописном тексте Рэндольфа А. Херста характеризовали как "врага народа", а Патрицию называли - "важным военнопленным", условия содержания которой соответствуют серьезности его статуса. Но содержалось и предупреждение: "Если власти попробуют освободить её или арестовать кого-нибудь из членов САО, то пленница немедленно будет казнена".
      Полицейские и джи-мены имели все основания считать, что это - не пустые угрозы. С "симбионистами" уже приходилось сталкиваться. ФБР располагала данными, что это - группировка примерно двух с половиной десятков молодых людей, белых и чернокожих, которые выдвигают громкие левацкие лозунги "уничтожим капиталистическую верхушку с её системой ценностей", и лозунги эти воплощались в жизнь террористическими действиями. В ноябре 1973 года было совершено убийство пятидесятилетнего руководителя школы в Окленде; вскоре после убийства на местную радиостанцию пришло письма, в котором САО брало ответственность за теракт на себя. Письмо было украшено изображением семиглавой кобры - символом САО. Были подозрения о том, что на "боевом счету" САО ещё с дюжину убийств, однако все усилия полиции и ФБР выйти на это "Армию" пока не увенчались успехом: информаторы из уголовной среды ничего не могли сказать.
      В начале января 1974 года полицейский патруль близ Окленда задержал автомобиль, которым управляли двое парней, показавшихся подозрительными. Наметанный глаз не подвел: двое молодых людей открыли огонь по полицейским, однако уйти от погони не удалось. У арестованных Рассела Литтла и Джо Ремиро были обнаружены листовки САО. В тот же день удалось потушить пожар, который вспыхнул неподалеку в пустующем доме. На пожарище было найдено оружие и изрядное количество листовок и прокламаций "симбионистов". Арестованные сознались, что в доме был один из тайных "конспиративных штабов" САО. Собранные при обследовании "штаба" и в ходе допросов улики и свидетельства позволили назвать имя ещё одного человека, причастного к "симбионистам" - Нэнси Линг Перри; однако Нэнси ареста избежала, "легла на дно" и о ней не удавалось установить ничего вплоть до похищения Патти Херст.
      Надо сказать, что если бы ФБР более тщательно отнеслось к анализу улик, найденных на пожарище "Штаб-квартиры", то похищения Патти могло бы не состояться вообще. Там, среди прочего, была обнаружена полуобгоревшая записная книжка, в которую кто-то из САО вносил разную информацию о делах и планах организации. Одна из сохранившихся записей гласила буквально: "Патриция Кэмпбелл Херст... дочка Херста... младшего, студентка искусствоведения... в ночь при внимательном... 7 января... оружие... зарегистрировать машину перед 1 февраля..."
      Кто похитил Патти, было более-менее ясно. Только никто не мог предсказать, что именно и как похитители потребуют в порядке выкупа. В первом сообщении об этом не было ни слова.
      Несколько дней прошли в напряженном ожидании. В особняке Херстов в Хиллсбурге с тревогой и нетерпением ожидали последующего контакта четыре сестры Патриции и её жених, Стивен Уид. Их тревогу и боль разделяли не только друзья и соседи, но десятки и сотни незнакомцев: открытки с выражением сочувствия, словами утешения, добрыми советами, а также цветы, приходили беспрерывно.
      Похитители подали знак о себе 12 февраля. По почте пришла посылка с магнитофонной лентой. ФБРовские магнитофоны воспроизвели скромное требование похитителей: семья Херстов должна была раздать неимущим Калифорнии продукты питания на сумму семьдесят долларов. Общие затраты составили бы четыреста миллионов долларов - заметно больше, чем все состояние Херстов. Правда, была и приятная и долгожданная новость: Патти жива. Голос, несмотря на небезукоризненную запись, принадлежал именно ей. "Мама, папа, - говорила Патриция, - со мной все в порядке. Меня не бьют, не морят голодом, не издеваются.". Сказала, что хотя со стороны САО не "осуждена" за злодеяния своих родных, однако же является "военным трофеем", как член семьи представителей враждебного класса. Затем добавила, что её положение аналогично положению двух "боевиков" САО, ожидающих расправы за убийства в Окленде и ясно дала понять, что её безопасность зависит от их безопасности. "Что произойдет с ними, - продолжал голос Патти с магнитофонной ленты, - то же самое будет со мной. Эти люди слов на ветер не бросают... Они готовы пожертвовать собой ради дела... Я только могу надеяться, что вы поступите как надо..."
      В последующие дни Рэндольф Херст-младший несколько раз выступал по телевидению и давал уверения в том, что не будет прибегать к помощи силовых структур для освобождения своей дочери. А о "требовании" сказал: "Я всей душой хотел бы это выполнить ради возвращения дочери - но это попросту невозможно"; тем не менее постарался организовать немедленную акцию помощи беднякам. На бесплатную раздачу пищи выделялось более двух миллионов долларов; полмиллиона покрывались из его собственных средств. Остальные выделялись из бюджета Фонда им. Херста.
      "Похитители ошибаются, предполагая, что я способен накормить всех калифорнийских бедняков. Никому это не под силу. Но я надеюсь, что в их намерения входит вернуть Патрицию живой"...
      14 февраля генеральный прокурор США Уильям Саксби заявил, что есть все основания отнестись к этому делу со всей серьезностью и дал понять, что ФБР готова нанести удар по организации - как только будет точно установлено место, где содержится заложница. Задержанным членам САО, так же как и похитителям, не следует рассчитывать на какие-то поблажки. Рука правосудия их накажет.
      Это выступление вызвало резкий протест Херста. "Господин Саксби - не отец Патриции. Лично я сделаю все возможное, чтобы вытащить её из этой опасной ситуации".
      Через несколько дней по почте пришла ещё одна посылка с магнитофонной лентой. На этот раз запись была качественней. О похитителях Патти сказала: "Они вовсе не выдвигают невыполнимых требований. Речь не идет о том, чтобы накормить целый штат". Повторила просьбу о том, чтобы против САО для её освобождения не применяли силовых методов. И попросила, чтобы о ней не говорили и не думали как о мертвой - это неправильно и вовсе не поможет делу. Мужской голос на пленке сообщил, что он - "главнокомандующий САО"; не так было важно, что "главнокомандующий", который называл себя Цинк, пригрозил совершить экзекуцию над похищенной; важно было то, что появился дополнительный след.
      Отделение ФБР, занимающееся расследованием убийств в Окленде, пока что не смогло ничего установить. Анонимный джи-мен сказал так; "Удивительное дело - они появились словно бы ниоткуда. Не удалось установить никаких связей. Никто не знает, кто они такие". Это, впрочем, не означало, что полиция и джи-мены сидят сложа руки. Из показаний свидетелей похищения, прежде всего Стивена Уида, информации, собранной при расследовании оклендских убийств, обстоятельств ареста "боевиков" САО и находок на пожарище удалось выдвинуть предположение, что в деле замешан тридцатилетний негр Доналд Де Фриз, который в марте прошлого года сбежал из тюрьмы, где отбывал наказание за разбой. При обыске в домах его матери и бывшей жены были изъяты фотографии - и по ним свидетели опознали одного из четырех участников похищения Патриции. А один из бывших сокамерников Де Фриза опознал голос "главнокомандующего" на магнитофонной пленке.
      Лозунги "борьбы с капиталистической системой", выдвинутые САО, не нашли никакой поддержки даже у тех, кто всерьез находился в оппозиции. Анжела Дэвис заявила, что начисто отвергает такие формы борьбы, а Хью Ньютон, лидер "Черных Пантер", охарактеризовал САО как "врагов общества". Даже левацкие организации заявили, что применение террористических методов непозволительно и недопустимо.
      Тем временем начала работать система бесплатной раздачи пищи; Рэндольф Херст заявил, что это - не выкуп, а знак доброй воли", но многие восприняли это именно так. Агент ФБР Чарлз Бэйтс сказал определенно: "Попытки найти взаимопонимание с преступниками никогда ни к чему хорошему не приводили. Как правило, одна уступка требует следующих. Может наступить день, когда мы будем вынуждены сказать родителям Патриции: "Она никогда к вам не вернется, если будете поступать таким образом". Однако место, где укрывают похищенную, оставалось неизвестным.
      Очередная пленка пришла по почте 9 марта. Сначала говорила некая незнакомка - резко критиковала организацию раздачи пищи и качество продуктов (там действительно не все было гладко - в газетах было опубликовано множество раздраженных откликов и комментариев), потом обрушилась на "фашистскую верхушку" США и на ФБР. Власти и ФБР, заявила она, создали ситуацию, когда возникает необходимость "казни военнопленных".
      Затем заговорила Патриция, причем не было похоже, что на неё произвела большое впечатление прямая угроза "казни". И теперь девушка не просила родителей о помощи, а резко раскритиковала за отсутствие реальных действий по её освобождению и потребовала, чтобы они больше не помогали ФБР. "Не думайте, что САО хочет меня убить. Меня хочет убить ФБР. Только ФБР и некоторые люди в правительстве хотят сотворить все для моей погибели".
      Специалисты предположили, что Патриция начитывала текст, написанный кем-то из САО. Но было и неожиданное предположение: психиатр из Лос-Анджелеса Фредерик Хакер указал на возможность возникновения психологической связи между преступниками и жертвой и даже "квази-симпатии" между похитителями и жертвой похищения. Рэндольф Херст отверг такое предположение как идиотизм - но оказалось, что он несколько поторопился с высказыванием. В апреле поступила очередная пленка и цветная фотография Патриции, с автоматом в руках на фоне громадного изображения семиглавой кобры. "Я сделала выбор: останусь и буду сражаться". Весьма уверенным тоном Патти излагала набор левацких лозунгов, обвинений и призывов и требовала, чтобы её отец, мошенник-капиталист, впредь не заботился о ней больше, чем о тысячах обездоленных. Обращалась она и к жениху: "Стивен, на войне нельзя оставаться нейтральным. Кое-кто будет говорить, что я сама устроила собственное похищение. Мы с тобою оба знаем, что произошло на самом деле в тот вечер. Но никто не знает, что произошло после этого. Я изменилась и повзрослела. Я осознала невозможность возвращения к прежней жизни... Моя любовь теперь распространяется на всех людей..."
      Патти сообщила также, что приняла новое имя, Таня - в память о молодой аргентинке немецкого происхождения, которая сражалась в Боливии бок о бок с Че Геварой и погибла вместе с ним. Психологический анализ и факты, собранные в последующий период, показали, что высказывание Патти о "распространении её любви на всех" несколько расходятся с истиной: любовь её была отдана в основном одному из радикалов, что, впрочем, не исключало сексуальных отношений едва ли не со всеми членами группировки.
      Пленка, в отличие от предыдущих, была датирована; многие предположили, что это - предсмертное послание, дата означает казнь ненужного и опасного свидетеля, Патриции. Но вскоре пришла ещё одна магнитофонная запись. "Главнокомандующий", Де Фриз, сообщил, что Патриция отказалась возвращаться домой. С учетом этого дальнейшие переговоры об освобождении считаются излишними. Он сказал также, что "суд САО" вынес смертные приговоры трем бывшим участникам организации, которые стали информаторами ФБР.
      Все это стало достоянием прессы и принесло симбионистам", а также левакам вообще, ненужную и незаслуженную рекламу. Например, на плакате в Беркли (такими плакатами запестрели многие американские города) увеличенным фото Патти с автоматом на фоне семиглавой кобры, - кто-то написал: "Я люблю тебя, Таня!".
      15 апреля 1974 года группа вооруженных бандитов (среди них - четверо женщин) ворвалась в сан-францисский филиал банка Хайберна. Двоих ранили, остальных охранников разоружили и, вместе с клиентами, уложили на пол. Распоряжался налетом (складывалось впечатление, что он тщательно отрепетирован) Доналд Де Фриз; он кричал: "Это налет! Мы из САО!" Кто-то из налетчиков добавил: "А это Таня Херст". Директор банка, Джеймс Смит, чей офис располагался непосредственно над операционным залом и оборудован небольшим окошком, рассказал, что среди налетчиков уверенно опознал Патти Херст; она держала под прицелом заложников. Но и саму Патти держали под прицелом: ещё одна налетчица внимательно следила за каждым движением Патти и "казалось, готова пустить в ход оружие при малейшем проявлении колебания".
      Забрав около 11 тысяч долларов, налетчики скрылись. Лица их не были скрыты масками, камеры слежения они не разбивали - словно совсем не избегали опознания. Похоже, что они хотели показать полную причастность Патриции к организации.
      В ФБР идентифицировали налетчиков - кроме Де Фриза и Патти, в нем принимали участие некие Холл, Перри и Солтысек. Из анализа видеозаписи был сделан вывод, что Патти все время находилась на прицеле то у одного, то у другого налетчика, что давало основание предположить, что девушка участвовала в налете не по своей воле. Как вероятность действий под принуждением это нашло выражение и в заявлении Генерального прокурора, Уильяма Саксби.
      Налет на банк в Сан-Франциско дал в руки джи-менов дополнительные улики. Все участники налета были идентифицированы - но за всеми ними, к удивлению следователей, вовсе не тянулся криминальный след. Патриция Солтысик (псевдоним Мизмун), двадцатичетырехлетняя дочь фармацевта из Калифорнии, в свое время получила стипендию в университете в Беркли. Там у неё установилась лесбийская связь с Камиллой Холл, в прошлом - членом САО. Бросила учебу и связалась с Доналдом Де Фризом после его бегства из тюрьмы. Тогда же прервала все связи со своей семьей, попросила даже уничтожить все свои фотографии и забыть о своем существовании. Считалась "главным" теоретиком современной САО.
      Камилле Холл было двадцать девять; она была дочерью лютеранского пастора из Миннесоты. Те, кто её знал, никак не могли представить, что милая, застенчивая девушка, с поэтическими и художественными наклонностями, стала членом террористической группировки. Один из преподавателей гуманитарного университета в Миннесоте, где она училась, говорил об "апостольской доброте" Камиллы, о её отзывчивости к чужой боли. В Беркли, где она продолжала обучение, возник роман с Патрицией Солтысик; все указывало на то, что инициатором была именно Камилла.
      Нэнси Линг Перри - двадцатишестилетняя дочь известного калифорнийского бизнесмена. В университете в Беркли считалась одной из лучших студенток; после того, как вышла замуж за темнокожего джазового пианиста, изменилась до неузнаваемости. В среде богемы увлеклась наркотиками; весной 1973 года порвала и с наркотиками, и с богемой и ударилась в общественную деятельность - была в числе тех, кто выступал за реформу тюремной системы. Ее неоднократно видели в обществе Рассела Литтла, впоследствии арестованного в Окленде.
      Было также установлено, что во втором автомобиле, который "прикрывал" налетчиков, находились Уильям Вульф, 22 лет, сын врача из Пенсильвании, Уильям Харрис, недавний выпускник Университета Индианы со своей женой Эмили и некая Анджела Этвуд, приятельница жены.
      Странная компания. И ФБР считало, что этими персонажами практически и исчерпывается реальный "личный состав" САО. Все указывало на то, что это по преимуществу женская организация; кроме Де Фриза, все участники были выходцами из состоятельных семей, хорошо учились в престижных университетах, считались в числе лучших студентов. Только двое были ранее замечены в анархистских или левацких симпатиях. И получалось, что все эти люди избрали "верховным главнокомандующим" самого ограниченного из них - и подчинялись ему, полуграмотному уголовнику Де Фризу. Это, как впрочем увлечение лозунгами маоизма, нигилизма и анархизма - а на них была основана "идеология" городских партизан, как величали себя члены САО, казалось чрезмерно экстравагантным даже для падкой на экстравагантность и небезразличной к саморекламе "золотой молодежи".
      Идентификация членов САО позволяла надеяться, что ФБР сумеет быстро покончить с бандой. Но это оказалось совсем не так просто. "Личный состав" САО был крайне невелик - и это не позволяло агентам не только "проникнуть" в группировку, но и собрать достаточную информацию о её контактах. Их надо было найти; агенты, переодетые почтальонами, разносчиками товаров, ремонтниками, по 14 - 15 часов ежедневно обходили целые кварталы, надеясь опознать кого-то из САО. В целом в поисках было задействовано около ста джи-менов. Еще раз самым тщательным образом исследовались все немногочисленные материальные свидетельства - письма, посылки, пленки, все, даже бутылка, которой в свое время ударили Стива Уида во время похищения Патти. Чарльз Бэйтс, агент ФБР, говорил: "Уже не вопрос - кто. Вопрос когда возьмем?". Тем временем в прессе нарастала волна критики деятельности ФБР: оно-де не предпринимает достаточно мер по борьбе с терроризмом, не выполняет своих реальных обязанностей и так далее. Отсутствие реальных подвижек в расследовании признал на своей первой пресс-конференции новоназначенный директор ФБР Кларенс Келли, и посетовал на трудности в выявлении маленькой организации, у большинства из "солдатесс" которых наверняка есть хорошие подружки, которые помогают укрываться от правоохранителей. Вне текста оставались истинные действия и намерения ФБР, которое старалось действовать осторожно, чтобы не подвергать излишнему риску Патрицию: похитители не должны были ничего знать о сотрудничестве Херстов с джи-менами.
      Вскоре пришло очередное магнитофонное послание от Патти - набор резких выпадов не только против "фашистской страны" и отца, которого теперь она называла "Адольфом", но и против жениха - "свиньи, помешанной на сексе", говорила, что участвовала в налете добровольно - и что следующая "акция" скоро произойдет.
      Старательно избегая разглашения информации в прессе, ФБР все больше продвигалось в выслеживании укрытия САО. Газеты на все заставки ругали ФБР - и тем самым успокаивали террористов, - но на самом деле расследование продолжалось. Удалось установить, что второй автомобиль, задействованный в налете, ранее принадлежал и якобы был "угнан" у Джанет Вейс, которая поддерживала контакты с калифорнийскими леваками и была непосредственна знакома с Ратрицией Солтысик и Камиллой Холл. Удалось найти помещение, в котором банда спряталась сразу же после налета; там были обнаружены материалы и реактивы, служащие для изготовления самодельных взрывных устройств и повязка со следами крови; кровь принадлежала Патти Херст.
      "Главнокомандующий" САО понимал необходимость постоянной смены укрытий. Очередную квартиру поручили найти супругам Харрис - они считались наименее "засвеченными" из членов САО. Попутно они должны были купить кое-что из одежды; здесь произошел странный "прокол". Билл Харрис в магазине спортивной одежды в одном из районов Лос-Анджелеса стал не покупать, а попытался украсть полдюжины носков. Продавец попытался его задержать; Билл вырвался и вместе с Эмили выскочил на улицу. Охранник и продавец - за ними; и тут из красно-голубого "фольксвагена-комби", припаркованного неподалеку, прогремела автоматная очередь. Стреляла, по мнению очевидцев, Патти Херст.
      Никто не был ранен, но недолгого замешательства хватило, чтобы Харрисы вскочили в машину, и "фольксваген" скрылся. Затем "симбионисты" бросили "фольксваген" (он оказался зарегистрированным на Харриса и в карточке указывался адрес временного жилья; нечестивой троицы там не оказалось, но все же это означало дальнейшее продвижение в поисках).
      Означало это и определенное смещение акцентов. Если Патти Херст сидела в машине одна и с автоматом, могла в любой момент уйти от "похитителей", но не сделала этого - значит, она уже никак не жертва похищения, а добровольная соучастница. Примерно в этом духе высказался заместитель руководителя отделения ФБР в Лос-Анджелесе Уильям Салливан.
      Тем временем в Лос-Анджелес из Сан-Франциско, где становилось слишком "горячо", прибыл "главнокомандующий САО" Де Фриз с прочими приближенными. Они сняли у некой Минни Льюис неказистый домик в районе, населенном преимущественно неграми. Соседи, в общем-то случайно нанесшие визит в дом, увидели там кучу оружия, огнестрельного и холодного; молоденькой соседке-негритянке Де Фриз заявил, что они готовят революцию, собираются перебить "всех этих свиней у власти" и охотно примут рекрутов. Странно, но никто из соседей не догадался, что это те самые террористы, о которых столько времени шумят в газетах и по телевидению. И никто не заявил в полицию - почти никто. В пятницу 17 мая в гости к дочери, Минни Льюис, зашла её мать и увидела гостей; одна из девиц щеголяла в поясе с кобурой и патронами. Пожилая леди, возвратясь домой, позвонила в полицию и сообщила, что испугана тем, что дочь приютила в доме пятерых незнакомцев (четыре женщины и негр), у которых есть оружие.
      Это сообщение стало сигналом тревоги. Более сотни хорошо вооруженных полицейских и агентов ФБР оцепили весь квартал. Через мегафон "гостям" приказали выйти с поднятыми руками. Когда ответа не последовало, в окна полетели гранаты со слезоточивым газом. Началась первая и последняя битва САО. Из дома загремели выстрелы; открыли огонь и осаждавшие. Перестрелка продолжалась более часа, затем были применены зажигательные бомбы. В "твердыне САО" вспыхнуло пламя, раздалось несколько взрывов - в огне рвались боеприпасы - и наконец все стихло. В доме было найдено шесть обугленных тел. Идентификации, которая проводилась в отделении судебной медицины Лос-Анджелеса, ожидали миллионы телезрителей и, естественно, родственники Патриции Херст.
      Патти среди погибших не оказалось. Джи-мены и полиция уничтожили "гвардию" САО - Доналда Де Фриза, Патрицию Солтысик, Нэнси Линг Перри, Уильяма Вульфа, Анджелу Этвуд и Камиллу Холл. Уничтожили - и получили достаточно обвинений в злоупотреблении силовыми действиями, организации "всеамериканского побоища" и тому подобному.
      Пресс-служба ФБР заявила, что теперь, когда вожаки террористов мертвы, есть основания полагать, что остальные члены САО не станут жертвовать собой в бессмысленной борьбе и сдадутся властям. Супруги Харрисы и Патти Херст были объявлены во всеамериканский розыск. Плакаты об их розыске появились во всех населенных пунктах США.
      ФБР тщательно анализировало каждое сообщение о подозрительных и разыскиваемых. Как часто бывает в таких случаях, сообщений было достаточно много - Патти видели то в одном, то в другом районе Калифорнии, то в обществе нескольких негров, то якобы Харрисов, то одну - но все это были ложные следы. Патти - точнее её голос, - объявился 5 июня. Снова присланная по почте магнитофонная пленка и на ней уже привычные высокопарные фразы и левацкие лозунги. "Я погибла в огне на 51 улице - но восстала из пепла, продолжаю борьбу и не боюсь смерти". Некоторые фразы из магнитофонного послания позволили специалистам уже тогда предположить, что психологическая перемена, произошедшая с ней, связана с тем, что Патриция влюбилась в одного из своих похитителей, Уилли Вульфа по прозвищу "Кью".
      Патти и Харрисы избежали сетей полиции и ФБР; их поимка произошла только несколькими месяцами спустя. Это нельзя ставить в прямую вину ФБР для джи-менов с самого начала история Патти-Тани и САО не была ординарной. В некоторые периоды времени в поисках и операциях были задействованы свыше трех тысяч джи-менов. Некоторые из них не прекращали усилий и тогда, когда дело постепенно ушло со страниц газет - так, например, Чарльз Бейтс. Он (уже в начале 1975 года) получил и правильно оценил информацию о некоем лагере в горах Колорадо, в котором укрываются подозрительные люди. Когда-то в тех местах бывала Патриция Солтысик; можно было предположить, что лагерь и подозрительные люди в нем как-то связаны с САО. Подтверждало это и показание недавно арестованного Роберта Моуди: грабитель некогда сидел в тюрьме с Де Фризом, а потом какое-то время находился в горном лагере в Колорадо.