Он подходит к вагону, подставляет лестницу к закрытой форточке, залезает на нее и достает из кармана крючок.
      - Только бы гады проволокой там не замотали, - бормочет он.
      Скрипнуло железо и форточка открылась. Мужик просовывает голову внутрь вагона, потом появляется обратно.
      - Порядок, здесь ящики. Если пролезете в форточку, - он критически смотрит на Ольгу, - то доедете.
      Мужик спустился на гравий.
      - Давай бутылку, - он протягивает руку.
      Я достаю из мешка бутылку водки и отдаю ему.
      - Бери.
      - Это дело. Девушка, полезайте первой.
      Ольга ползет по лестнице, просовывает голову в форточку и начинает туда протискиваться, на уровне груди она застревает.
      - Витя, - глухо раздается звук, - помоги.
      Я забираюсь на лестницу.
      - Подбери грудь, черт возьми.
      - Мне больно.
      Но я просовываю руку и продавливаю грудь внутрь вагона. Раздается треск рвущейся материи.
      - Ай, - вопит Ольга.
      Теперь тело пошло легче, чуть застревает в бедрах и вскоре исчезает внутри.
      - Давайте быстрей, - торопит меня мужик.
      Забрасываю внутрь окна мешок.
      - Ольга, возьми бутылки с водой.
      Из форточки появляется рука и забирает сначала одну бутылку, потом другую. Я просовываю внутрь руки сужаю плечи и лезу в форточку. Ольгины руки помогают мне. В вагоне темно, я лежу на ящике, с т рудом разворачиваюсь к форточке. Мужик убирает лестницу.
      - Закрой окно, - советует он. - Пока.
      Протягиваю руку и закрываю форточку на щеколду. Стало жутко темно.
      - Ольга, ты где?
      - Я здесь, - слышится голос.
      Протягиваю руку и натыкаюсь на ее лицо, мокрое от слез.
      - Тебе больно?
      - Да.
      Я ощупью сажусь рядом с ней и прижимаю ее голову к себе.
      - Все будет хорошо.
      - Я так хочу нормально жить...
      Мы стоим уже час. За стенкой вагона слышны шаги и знакомый голос командует невидимым людям.
      - Внимательно просмотрите пломбы вагонов, обойдите все составы. На платформах, где щебенка и песок, прощупать все щупами.
      - Пассажирские проверять?
      - Только бегло и то для профилактики. Музыкант хитер и наверняка пойдет другим путем.
      Только через два часа мы тронулись в путь.
      Утро через щели прорвалось к нам. Пора было и оглядеться. Ящики не доходили до угла вагона и я, спустившись на пол, стал исследовать доски, потом достал нож и стал резать дерево.
      - Что ты там делаешь? - Ольгина голова зависла надо мной.
      - Надо сделать туалет.
      Прошла неделя. Вода выпита, мешок с провизией съеден. Мы проехали Урал.
      - Ольга, нам пора уходить.
      - Хорошо, что этот бомж догадался дать нам воды.
      - Если бы еще пару бутылок, мы бы продержались дополнительно неделю.
      Ночью встали на перегоне.
      - Ольга, давай ты первая.
      - Я боюсь.
      - Сейчас будет легче.
      Я открываю форточку и оглядываюсь. Кругом товарные составы и никого.
      - Пошла, просовывай ноги в окно.
      Ольга запускает ноги и... легко проскальзывает в форточку. Я за ней следом прыгаю на насыпь.
      - Пошли к вокзалу.
      - А это... Нас не сцапают.
      - Пошли.
      Мы вышли на вокзал и увидел надпись: "Орехово-Зуево".
      В ларьке сразу купили две трех литровых бутылки лимонада, несколько банок консервов и хлеб. Недалеко, на скамеечке умяли все.
      - Теперь что? - спрашивает Ольга.
      - Иди покупай билеты на электричку до Москвы.
      - Как до Москвы?
      - Так.
      - Витя, я там жила. меня от туда взяли.
      - Не хочешь ли ты предложить мне остановиться там?
      - Конечно. Там у меня много знакомых, я даже знаю, где нам спрятаться.
      - А что потом?
      - Не знаю. Бежала, хотела свободы. Теперь вырвалась на свободу и поняла, что ее надо сохранить.
      - Я хочу удрать за границу. Мне надо добраться до Питера, а там, махнуть по подложным документам в Европу.
      Ольга колеблется.
      - А я, могу с тобой?
      - Давай попробуем. Сейчас иди в кассу.
      Через пять минут Ольга возвращается.
      - Вот два билета. Там, на доске, твое фото без бороды, ищут особо опасного преступника.
      - Тебя там нет?
      - Нет.
      - Значит, бороду пока брить не надо.
      В Москве, уже Ольга тащит меня по улицам города.
      - Ты только домой не ходи, - говорю ей.
      - Что я дурочка. Мы сейчас махнем к моей подруге, Клавочке. Не беспокойся, она нас не выдаст.
      - Ты уверена?
      Она презрительно смотрит на меня
      - Ольга...
      На лице маленькой женщины недоумение.
      - Клавочка, быстро пусти нас.
      Ольга буквально вталкивает ее в комнату и тут же за мной закрывает дверь.
      - Ты одна?
      - Одна.
      - Слава богу. Клавочка мы бежали из тюрьмы. Это мой друг, Витя.
      Клавочка как рыба, только открывает рот и ничего не может сказать.
      - Мы к тебе не надолго, - продолжает Ольга. - Нам бы только отмыться, переодеться и мы исчезнем.
      Наконец, у Клавочки прорезается голос.
      - Ольга... Как же так?... Конечно, мойтесь... Я сейчас вам что-нибудь соображу поесть.
      Ольга бегом несется в ванну.
      - Неужели убежали? - спрашивает ошеломленная Клавочка меня.
      - Бежали.
      - То-то, ко мне неделю назад приходил один милиции, все интересовался про Ольгину семью.
      Я насторожился. Пожалуй, завтра же надо от сюда линять.
      Ольга мылась два часа, наконец, счастливая явилась в столовую.
      - Ой, ребята, сто лет такого кайфа не чувствовала. Такая теплая вода прелесть.
      - Сюда уже милиция приходила, - говорю я.
      Настроение ее падает.
      - Это правда? - обращается она к Клавочке.
      Та кивает головой.
      - Нам надо уходить от сюда. - говорю я.
      - Опять?
      - Опять.
      После еды Ольга отсыпается, а я иду в ванну. Действительно, теплая вода это наслаждение.
      Клавочка стала собираться и инструктировать меня.
      - Там в холодильнике пельмени, мясо, так что голодными не останетесь.
      - А ты куда?
      - Я в театр, я же актриса. У нас сегодня постановка, так что приду поздно, не ждите.
      Она уходит, а я начинаю нервничать.
      - Ольга, вставай.
      - Ну что еще?
      - Ольга, нам надо уходить.
      Она встревожено вскакивает.
      - Ты думаешь...?
      - Быстро одевайся, мы прихватим немного у твоей подруги еды. Денег нам до Питера должно хватить. Уходим.
      Ольга машинально одевается, прихватывает куртку у Клавы и пишет ей записку.
      - Я поблагодарила ее, и написала, что взяла некоторые вещи.
      - Хорошо.
      В сумку, найденную на кухне, запихиваю колбасу, масло и булку.
      - Пошли.
      Выскакиваем из парадной и быстро переходим на ту сторону улицы, доходим до угла и я, не выдержав, оборачиваюсь на скрип тормозов машины. Две "волги" подкатили к парадной и цепочка людей ринулась в нее. Ай да Клавочка, подружка называется.
      Автобусами доехали до Зеленограда, от туда добрались до станции Крюково.
      - Ольга, иди в кассу и возьми билет на электричку до Клина.
      - Почему не на поезд?
      - Не задавай глупых вопросов...
      - Поняла. Ты будешь здесь.
      - Да.
      Она явилась тяжело дыша.
      - Ну что?
      - Билеты взяла, электричка через 10 минут, но там у входа на платформу, по моему, сыскарь.
      - Мы его обманем. Пойдем через ресторан.
      Проскакиваем в ресторан, я веду Ольгу через зал на кухню.
      - Вы к кому? - спрашивает повар.
      - А Семена можно позвать?
      - Семена? По-моему у нас нет такого.
      - Ну как же так, он только в рабочей одежде прошел здесь.
      - Это не Семен, это Коля.
      - Вот черт, он туда пошел?
      - Туда.
      Я хватаю Ольгу за руку, мы выскакиваем на платформу и смешиваемся с толпой, ждущих поезд.
      В Клине узнаем, что электричка до Малой Вишеры будет через час.
      Так на перекладных доехали до Малой Вишеры, а от туда без происшествий, также на электричке, до пригорода Петербурга, станции Рыбацкое.
      Теперь я веду Ольгу по городу.
      - Сейчас поедем на Васильевский, к родственнику. Лишь бы кто-нибудь был дома.
      На мое счастье дома мать Алексея.
      - Витя, Витенька, молодец, что приехал.
      - Тетя Алла, знакомьтесь, моя жена, Ольга.
      - Да..., - подтверждает Ольга ошеломленной женщине.
      Я толкаю ее в бок.
      - Здравствуйте, - уже смиренно соглашается она.
      - Заходите, ребята, заходите. Как я рада, тебя ведь оправдали?
      - Да.
      - Вот Алеша то обрадуется.
      - Тетя Алла, мою квартиру кто то занял, можно у вас переночевать?
      - Конечно. Алешка отдаст свою комнатку, а в пенал ляжет сам на раскладушку.
      До вечера мы отмываемся и отъедаемся. Приходит Лешка и становиться совсем хорошо. На столе появляется бутылка, но я не пью, объясняя всем, что мне в полночь надо встретиться с одним человеком.
      Я ушел в полночь. По улице, где стоит мой дом, пробираюсь осторожно, с противоположной стороны. Застываю в подворотне и тщательно прощупываю улицу. Несколько легковых машин, один "уазик" безжизненно застыли у тротуаров. Прошло пол часа. Проскочил прохожий и тут же в одной из легковушек мелькнул огонек сигареты. Назад, быстрей назад. Засада.
      Я не убегаю, нет. Просто иду на следующую параллельную улицу и забираюсь в парадную дома. На седьмом этаже, старая дощатая дверь на чердак преграждает путь амбарным замком. Я просто, ногой выбиваю доски и пролезаю в щель на чердак. Слуховое окно забито досками и их тоже не составляет труда вырвать... Железная крыша с неприятным покатом, ведет к соседнему дому, он выше на метр, но крышу него плоская и я иду по ней свободно и легко. Крыша под углом заворачивает к моему дому, а на него надо спускаться по жестяной трубе, всего два метра. Вот она крыша моего старого дома, по покатой железной крыше, добираюсь до слухового окна. Здесь стекла, замазки нет, один прокрашенный штапик, ножом срываю его и вытаскиваю стекло. Теперь я на чердаке. Дверь на лестницу железная и нет смысла ее ломать, тем более, что с той стороны наверняка пудовый замок. Я отрезаю бельевую веревку и подхожу к мусорной трубе, здесь на чердаке ее конец и она темным отверстием отдает жуткими нечистотами. Привязываю веревки к батарее и опускаю ее в трубу. Аккуратно начинаю двигаться в этом темном, тесном пространстве. На каждом этаже в трубе два люка, один для мусора, другой для прочистки. Люк для прочистки большой и легко толкнув его рукой, проламываю гнилую жестяную щеколду. Теперь вперед. Я на площадке, но вид весьма плачевный, толстый слой пыли и грязи сидит на куртке. Спускаюсь на родной третий этаж и подхожу к электрощиту. Отвертка все так же засунута в трубу. Я достаю ее, отвинчиваю пакетники, вот они мои документы, паспорта и карточки. Пора смываться.
      Только хотел выйти на лестницу, как дверь напротив щита открылась и вышел сосед.
      - Витя.
      - Здравствуйте, Павел Петрович.
      - Что у тебя за вид? Как ты здесь очутился?
      - Хотел навестить старое жилье.
      - Так поздно, уже три часа ночи, а там живут уже другие люди.
      - Я оставил кое что там. Пришел договариваться.
      - А..
      Он пошел обратно, а я помчался по лестнице на верх. Затискиваюсь в мусоропровод и чувствую, что подтянуться не могу из-за большой тесноты. Пытаюсь медленно проползти до верха и тут веревка лопнула, срезавшись на кромке трубы. С грохотом и шумом, ударяясь о стенки несусь вниз...
      Приземлился прямо в контейнер с мусором, он то и спружинил мое падение. С трудом вылезаю из контейнера, побаливает левый бок и ссадит локти. Весь в липкой грязи, ободранный, подбегаю к двери. Через щель видна наша улица и вдруг тишину взрывает стук дверец автомобилей, десятки людей бегут в мою сторону. Все , попался...
      Они не ворвались в мусорницу, вооруженные люди помчались в соседнюю дверь, в парадную. Когда шум стих, я открываю дверь и бегом несусь по улице, в сторону спасительного, соседнего двора.
      - Музыкант, стой, - ревет сзади громкоговоритель.
      Музыкант, почему музыкант. Ах да, и здесь собака, Чигирь, достал все таки. Вот и двор я забегаю в него, обегаю несколько углов и подворотен домов. Вот старая прачечная, она на замке, но рядом, обитый железом вход в кочегарку, который всегда открыт. Я влетаю в дверь и опускаю засов. Теперь надо застыть. Через минуту слышен топот ног. Люди пробегают и снова стоит тишина. Сижу на корточках, обессиленный и усталый от переживаний. Опять шаги.
      - Ушел, сволочь, - слышно за дверью.
      - Мы сейчас перекрыли все улицы, - говорит кто то.
      - Товарищ капитан, может он сидит где-нибудь на квартире, подсказывает другой голос.
      - Все может быть, но этот гад не так примитивен. Черт, не могли догадаться перекрыть соседние дворы и улицы сразу. Ну, блин, наверняка, его ждала машина там, - Чигирь сплевывает. - Теперь ищи ветра в поле.
      - Я говорил, что он придет домой, мы при обыске что то упустили...
      Голоса удаляются. А Чигирь то, капитан. Я спустился по лесенке вниз, включил свет и начал снимать грязную и вонючую одежду... К семи утра выстиранная одежда на теплых трубах подсохла и я натянул ее на себя. На улице еще мало народу, подсоединяюсь к группе мамаш с детьми и ухожу из опасного района.
      - Нагулялся, - Ольга свирепо смотрит на меня. - По своим старым потаскушкам пошел.
      - Заткнись. Чигирь здесь, я на него нарвался.
      Она сразу же бледнеет.
      - Как это было?
      - Лучше не спрашивай, отсиживался всю ночь в прачечной.
      Она рассматривает и принюхивается к куртке, проводит по ней пальцем.
      - Ты ее мыл без мыла?
      - Да. Где же его было взять?
      - Снимай, она еще пахнет какой то гадостью.
      В этот день у меня много дел. Снял в банкомате пять тысяч баксов и явился в туристическое агентство.
      - У вас есть путевки во Францию?
      - Есть, 800 долларов на две недели.
      - Заграничные паспорта и визу на них делаете сами?
      - Нет проблем.
      - Сколько это время займет. Мне нужно все сделать быстро и запустить в ближайшую группу.
      - Через неделю все будет готово.
      Я вытаскиваю сто долларов, запихиваю ему в наружный карман.
      - Мне нужно в Париже срочно встретиться с одним человеком. Три дня срока, вот два паспорта. Через три дня столько же получите.
      - Хорошо. Платите в кассу 1600 долларов.
      Я очень боялся, что в аэропорту появиться проклятый Чигирь и нас сцапают, но все прошло удачно. Муж и жена Расторгуевы улетели во Францию.
      В Париже мы откололись от группы и поехали по железной дороге в Лион. Ольга ни о чем не спрашивает и ведет себя паинькой, ни одного слова поперек.
      В Лионском национальном банке нас встретили, как почетных гостей. Сам президент пригласил в свой кабинет и усадил в мягкие кресла.
      - У нас такой гость, - щебетал он по английски. - Чем обязаны вашему появлению здесь?
      - Мне нужно сделать одну операцию.
      - Я весь во внимании.
      - У вас есть филиалы в Канаде?
      - Конечно. Там живут наши французские соплеменники.
      - Не могли бы вы перевести более половины моих денег туда.
      Президент внимательно глядит на Ольгу.
      - При ней говорить можно? Вы ей доверяете? Вы наверно должны знать, что мы сохраняем тайну вкладов наших клиентов.
      - Да. Говорите открыто. Это моя жена.
      - Сейчас, я посмотрю ваши бумаги. Итак у вас на счету 148 миллионов 756 тысяч и 421 доллар.
      Ольга таращит глаза и рот расходиться в виде правильного эллипса.
      - Почему же не можем перевести, можем, - говорит президент. - Наше Квебекское отделение с удовольствием примет ваш вклад.
      - Тогда еще одна просьба. Не могли бы вы помочь достать нам канадское гражданство.
      - Хм... Я думаю ваши деньги откроют любое гражданство. При оформлении документов, пусть иммиграционные службы обратятся для консультации к нам.
      - Нам нужно от сюда вылететь в Канаду без всяких проблем.
      - Я позвоню в их представительство, здесь в Лионе, и думаю завтра вы получите визу в Канаду.
      - Благодарю вас, господин президент.
      - Пустое. Лучше давайте сейчас проведем официальную операцию и переведем деньги в Квебек.
      - Хорошо.
      На улице Ольга смотрит на меня и говорит.
      - Наверно это прекрасно, грабить банки?
      - Прекрасно выйти из воды сухими.
      - А мы вышли?
      - Еще нет.
      - Неужели нам еще надо страдать?
      - Скоро все кончиться.
      Прошло два года.
      Я стал одним из директоров крупной корпорации и не скажу, что дела шли плохо. Во общем, чем больше головной боли, тем, соответственно, больше доходов. Ольга знаменитость. Она поет русские песни и ее два альбома разошлись по всему свету. Она бы имела еще больше популярности, если бы не боялась вырваться из Квебека.
      Однажды мы сидели в доме и к нам кто то позвонил в дверь. Я открыл ее. На пороге стоял... Чигирь.
      - Здравствуй, музыкант.
      - Заходи, Чигирь.
      Он входит с любопытством разглядывая обстановку и мебель.
      - Прекрасно устроился.
      - А ты все бегал искал меня?
      - Служба такая.
      Мы проходим в гостиную и тут он видит Ольгу.
      - О... мадам, вы так восхитительны.
      Восхитительная мадам узнала его и чуть не падает в обморок. Она опускается на диван и с тоской смотрит на меня.
      - Так что же мне теперь с вами делать, господа?
      Чигирь уверенно садиться в кресло напротив нее.
      - Ты за два года не вырос, Чигирь...
      - Не понял. И потом, я не Чигирь, а майор Чигирев.
      - Хорошо, поздравляю с майором. Но я не про это. Ты бегал за мной по шарику и не понял, что время прошло. Я уже не тот, Ольга не та и твои бандиты давно потеряли надежду получить деньги.
      - Врешь. Они мне платят за это, значит не забыли.
      - Они тебе мало платят. Помимо майорских, тебе мафия доплачивает сколько? Ну скажи, если тебе не стыдно сказать?
      - А чего стыдиться, 1500 долларов в месяц.
      - Да это же нищая зарплата. Хороший клерк в моей фирме получает в два раза больше. Хочешь десять тысяч долларов в месяц и приличное место в фирме?
      Чигирь мысленно прокручивает сумму и уже неуверенно смотрит на меня.
      - У меня семья...
      - Так перевези ее сюда, я помогу.
      - Пожалуй я подумаю...
      - Подумай, подумай. Выпить хочешь?
      - Хочу.
      Кто бы мог подумать. У нас в корпорации наконец то появился настырный, настоящий начальник отдела безопасности.