Глава 8

«Мексиканская» загадка была разгадана в тот же день, как только Мила возвратилась домой. Она сразу поняла, что на кухне побывал кто-то посторонний. Все здесь было замусорено, а вещи лежали не на своих местах. На столе, прижатая солонкой, обнаружилась записка следующего содержания.

«Дорогая Милочка. Поругался с женой и не знал, куда пойти. Вспомнил, что у меня остались ключи от твоей квартиры, где когда-то мы были так счастливы вдвоем. Явился поздно, но тебя, увы, не застал. Позвони мне! Извини, что покусился на твои продовольственные запасы — выпил пакет молока и поджарил „мексиканскую смесь“, которую нашел в морозилке. Навсегда твой Толик Хлюпов».

«Мексиканская смесь»! — возликовала Мила. — Вот что имел в виду умирающий Толик!" Впрочем, следующая мысль мгновенно остудила ее радость. Толик скончался в больнице от отравления. Перед смертью велел срочно найти Милу и передать ей, чтобы она выбросила «мексиканскую». Вероятно, он имел в виду смесь. Сказал, это вопрос жизни и смерти. Неужели он отравился этим самым продуктом? Здесь, у нее в доме?!

Поскольку сковорода была пуста, Мила залезла в холодильник и, как и предполагала, обнаружила там мисочку, в которую Толик аккуратно сгреб остатки рокового ужина. Опасливо понюхав ее содержимое и не обнаружив ничего особенного, Мила все-таки решила не рисковать. Она положила предполагаемую отраву в пакет, завязала его тугим узелком и тщательно вымыла руки. После этого принялась названивать своей самой близкой подруге Татьяне Капельниковой, которая работала медсестрой в одной из городских больниц.

История о смерти бывшего любовника подругу потрясла.

— Ты, конечно, хочешь выяснить содержимое миски? — по-деловому поинтересовалась она, выслушав взволнованную Милу. — Ладно, притаскивай ее поскорее ко мне. Я свяжусь с ребятами из санэпидемстанции. Только надо придумать подходящую легенду.

— Скажи, что у тебя сдохла собака и ты подозреваешь, будто ее отравила соседка по даче. Пусть проверят, что не так с этой дурацкой смесью.

— Мысль! — обрадовалась Татьяна. — Выезжай, а я сажусь на телефон.

Вечером выяснилось, что в смесь кто-то накрошил поганок. Видимо, перчик скрасил Толику их вкус. Впрочем, кто из живых знает, какие на вкус поганки?

— Послушай, где ты купила эту смесь? — строго спросила у Милы Татьяна, приехав к ней после работы. — На оптовом рынке?

— Не поверишь — в соседнем супермаркете.

— Тебе нужно обратиться в милицию. Пусть они сделают в этом магазине контрольную закупку.

Несмотря на то, что подруги были ровесницами, Татьяна выглядела лет на пятнадцать старше Милы. У нее была типично «бабская» внешность: перманент, устало обвисшие щеки и мягкий складчатый живот. Из косметики она пользовалась только румянами да голубыми тенями. Впрочем, дружбе подобные нюансы нисколько не мешали, потому что завязалась она еще в детском саду и закалилась в школьные годы. Теперь ее не брала ни разница в социальном положении, ни во внешности, ни в жизненных установках.

— Ты соображаешь, что предлагаешь? — вскипела Мила, постучав по виску. — Следователи набросятся на меня, как шакалы на падаль. Испортят жизнь, затаскают по допросам.

— Послушай, а ты мусор выносила? — оживилась Татьяна. — Меня интересует тот пакет, в котором продавалась смесь.

Мила метнулась на кухню и притащила скомканный целлофановый пакет на развернутой газете.

— Сверху лежал, — сообщила она. — Срок хранения нормальный.

Простое обследование убедило женщин, что фирменный шов был нарушен, после чего пакет, очевидно, запаяли вручную. Скорее всего, раскаленным ножом.

— Итак, — сказала Татьяна строгим голосом, — налицо преступный умысел. Кто-то пробрался в твою квартиру и подсыпал отраву в мешок с замороженным полуфабрикатом. Поскольку появление голодного Хлюпова было абсолютно случайным, убрать, выходит, хотели тебя. Рано или поздно ты бы слопала это ассорти с поганками.

— Что-то мне нехорошо, — пробормотала Мила, с ужасом взирая на пустой пакет.

— Да уж чего хорошего. — Татьяна озабоченно погрызла ноготь и спросила:

— А у кого еще есть ключи от твоей квартиры? Кроме Хлюпова?

— Не хочу тебе говорить, — мрачно сказала Мила, ненавидевшая выговоры.

— Ах, так! Выходит, ты наделала кучу дубликатов!

— Почему это должен быть обязательно человек с ключами?

— Потому что настоящий бандит убил бы тебя бандитским способом, согласна? Ножом в спину, например. Значит, это кто-то свой, домашний.

— Прекрати! — взвизгнула Мила и, вскочив, принялась бегать по комнате, кусая губы.

— Ну, так у кого есть ключи? — снова спросила Татьяна.

— У тебя, например!

— У меня?! Ах да… — тут же стушевалась Татьяна. — Я уже и забыла. Ты же мне их лет пять назад дала, когда в отпуск уезжала. Почему обратно не потребовала?

— Забыла.

— Ладно, я — это раз, — вздохнула Татьяна. — Кто еще? У твоего нынешнего хахаля Гуркина небось тоже есть?

— Представь себе, у хахаля нету! — ехидно ответила Мила.

— Нет, так мы далеко не уедем, — сказала Татьяна. — Нужен кто-то компетентный.

— Господи! На меня ведь работает частный детектив! — встрепенулась Мила. — Совершенно про него забыла. Хотела уволить, и вот…

— Частный детектив? Зачем он тебе сдался?

— Меня один раз уже хотели укокошить. Я заволновалась, наняла этого самого частного детектива, но потом меня убедили в том, что убийца охотился вовсе не за мной. Только было я успокоилась, как вот, пожалуйста — поганки в мешочке с овощами! Каков же вывод? Меня, меня хотят убить, а не Алика!

Мила принялась рассказывать Татьяне всю историю с самого начала и одновременно звонила Ольге.

Однако сестрицы не оказалось дома.

— Николай потребовал, чтобы она вывела его в свет, — сообщила мама, — и они отправились в ресторан.

— Надеюсь, ты ненавидишь этого типа так же, как я?

— Дорогая, так нельзя, — всполошилась мама. — Николай уже начал догадываться о том, что ты не смогла его полюбить.

— Всего лишь начал догадываться? — изумилась та. — Значит, он еще и тугодум.

Татьяна дождалась, пока подруга закончит разговор, и важно сказала:

— Тебе нужен телохранитель.

— Ха! Я просто грежу о нем. Но у меня нет денег.

— Может быть, отказаться от услуг частного детектива? И нанять вместо него…

— Не получится. Частный детектив обходится мне в копейки. Если его и удастся променять, то только на сторожа-пенсионера, которого можно переманить с какого-нибудь склада, пообещав ему место у батареи.

— Неужели нет никакого выхода? — прикусила губу Татьяна. — В вашей семье случайно не найдется старой картины, которую можно было бы незаметно стырить и продать с аукциона?

Мила огорченно помотала головой:

— Ни тебе картин, ни бриллиантов. Нет-нет, тут нужно что-то кардинальное. Например, я должна сама заработать деньги!

— Решение, конечно, хорошее, — одобрила Татьяна. — Только что ты умеешь делать, кроме как бумагу марать?

— Ну… Не знаю. Печь пирожки.

— Здорово. У тебя есть бабушкин рецепт? Особенный, на котором ты сможешь сделать состояние?

— Рецепта нет. Но я могу посмотреть в кулинарной книге.

— Это все не то. Нужно что-нибудь такое… родовое… особенное.

Лицо Милы неожиданно прояснилось.

— Таня! — воскликнула она. — Вторая моя бабка научила меня варить мазь от геморроя! Она в деревне жила, так к ней из всех соседних областей люди ездили.

— Слушай, а что? — оживилась Татьяна. — В газетах полно объявлений. Травница, мол, старинные традиции. Это мысль! Ты рецепт хорошо помнишь?

— А чего там помнить? Берешь корни травы, измельчаешь в ступке…

— Какой травы?

— Ну, я не в курсе, как она называется, но могу узнать ее «в лицо»!

— Дорогая, на улице сентябрь, — напомнила Татьяна.

— И отлично. Бабка собирала корешки до первого мороза. Мне надо разок выехать за город и побродить по опушке. Я даже знаю, куда поеду. Всего несколько остановок на электричке. Помнишь то милое местечко, куда мы несколько раз выбирались на шашлыки? Станция Митяево? Так вот там этой травы — завались. Хватит на тысячу седалищ.

— А если твой рецепт не сработает?

— Если не сработает, никто не пострадает. Это же не отвар, который принимают внутрь. Никакой уголовной ответственности! — сообщила довольная Мила. — И кроме того, почему это он не сработает? Бабку деревенские на руках носили.

— Неужели у всей деревни был геморрой?

— А ты думала? Больных — сотни! Люди просто не выставляют эту болезнь напоказ.

— Я даже догадываюсь, почему.

— Эх, мне бы только клиентов найти! — стукнула кулаком по ладони Мила. — Я, конечно, дам объявление в газете, но ждать ответа придется долго!

— Подожди с объявлением. На первых порах я сама смогу помочь, — оживилась Татьяна. — Не забывай, что я работаю в поликлинике. Попробую шепнуть парочке страждущих твой телефончик.

— Таня, ты — гении. Ты просто не представляешь, как это для меня важно!

— Почему же? Очень хорошо представляю. Если бы меня хотели застрелить и отравить, я бы тоже беспокоилась. И все же зря ты не хочешь вызвать милицию.

— Я посоветуюсь со своим частным детективом, — пообещала Мила, мельком глянув на потолок и подумав: «Интересно, что делает этот красавчик?» — Кстати, если я начну распространять мазь, мне потребуется для нее тара. Рекламировать препарат, а потом продавать его в баночках из-под майонеза как-то неудобно. А у вас в поликлинике случайно не завалялось ничего подходящего?

— Господи, конечно, нет! Кто же станет хранить пустые флаконы!

— Мало ли… Я вот иногда оставляю для хозяйственных нужд коробки из-под «Нивеи» или из-под витаминов.

— Может быть, тебе стоит дать объявление в газету как раз по этому поводу? — предложила Татьяна. — Народ натащит тебе пустой тары за копейки.

— Это мысль! — обрадовалась Мила. — Как ты думаешь, я еще успею дать рекламное объявление?

— Что, прямо сегодня? — удивилась Татьяна.

— А чего ждать? С мазью я решила твердо — надо ковать железо, пока горячо! Ты жди меня здесь. Заодно приготовь ужин. Да! Можешь смело считать это актом милосердия.

Глава 9

— Знаешь, куда она ездила? — спросил Борис, вышагивая по комнате с видом петуха, обнаружившего ямку с червями.

— Не знаю, — буркнул Константин, мучимый самыми дурными предчувствиями по поводу всего происходящего.

— В редакцию газеты. Она дала объявление.

— Надеюсь, тебе удалось прочитать текст?

— Еще бы! И какое объявление — пальчики оближешь! — Борис извлек из кармана скомканную бумажку и процитировал по ней:

— «Куплю пустые пластмассовые баночки из-под кремов и пищевых добавок».

— Зачем это ей банки? — опешил Константин.

— Как? Тебе ничего не приходит в голову? — Борис скорчил многозначительную мину. — Ну, думай, думай.

— Хочешь сказать, она сама в этом замешана?

— А почему бы нет? Допустим, — Борис весь полыхал азартом, — она — из шайки покупателей «невидимки». Не думаю, что дед запродал-таки прямо технологию его изготовления — скорее всего, пробную партию. Не дурак же он в самом деле! Лютиковой поручили… ну, не знаю… расфасовать эту партию. И вот сейчас она пытается обеспечить для этого тару.

— Не лишено смысла, но коряво, — вынес вердикт Константин.

— А давай допустим, что типы, с которыми имел дело наш дед, — дилетанты! Сам подумай: откуда у него связи с наркодельцами?

— Но человеку с улицы ведь не предложишь эдакую сделку! — возразил Константин.

— Дед наш — большой оригинал, если ты запамятовал. Среди его знакомых можно найти буквально кого угодно. Может, он вообще не сам придумал наркотик изобретать? Может, его надоумили? Заказ ему сделали? Пообещали золотые горы?

— Вот это больше похоже на правду, — пробормотал Константин. — С чем совершенно не вяжутся пустые баночки из-под крема.

— После того, как ты провел с Лютиковой ночь, ты к ней изменился! — обвиняющим тоном заявил Борис.

— Ну, да, я не черств, у меня есть чувства, — заявил тот, смерив брата монаршим взором. — Но можешь не бояться: хотя Лютикова мне нравится, это не помешает делу. Единственное…

— Да?

— Мне бы хотелось уберечь ее от опасности. С какой стороны ни посмотри, выдавая себя за частного детектива, я ее обманываю. И это не невинная шалость, ведь на ее жизнь действительно покушаются.

— Я в этом не уверен.

— Но она явно кого-то боится! Это я тебе говорю!

— Я не меньше тебя заинтересован в том, чтобы она осталась жива, — помедлив, заявил Борис. — Я ведь не злодей какой-нибудь.

— Тогда давай по-тихому наймем для нее настоящего частного детектива.

— Ага! Чтобы он тотчас же расколол нас, как два гнилых ореха. Не забывай, под нашим покровительством еще Верочка, бабушка и доморощенный Билл Гейтс в коматозном состоянии.

— Тогда не частного сыщика, а телохранителя. У тебя ведь есть на фирме специальный человек, — обвиняющим тоном заявил Константин. — Перебрось его на другой объект.

— Нет уж, мой человек пусть занимается моей фирмой, — завредничал Борис. — Лучше давай возьмем кого-нибудь другого, со стороны.

— Хорошо, я этим займусь.

— Только выбери парня с нормальным лицом, а то твоя Лютикова, если вдруг заметит слежку, от страха отбросит свои симпатичные ножки. Хотя подожди! Есть у меня на примете один десантник. Бывший, конечно. Я ему сегодня позвоню.

Едва он это произнес, как у Константина на поясе загудел мобильный телефон.

— Алло! Здравствуйте, это Мила Лютикова, — услышал он взволнованный голос. — У меня тут кое-что случилось, не могли бы вы зайти?

— У нее что-то стряслось, — закрыв трубку ладонью, поделился Константин информацией с братом. И, убрав руку, пообещал:

— Через минуту буду у вас!

— Открой ему, пожалуйста, — попросила Мила подругу, спешно скрываясь в ванной. — Надо хотя бы причесаться. В последнее время я разгуливаю по городу, как еж, которого сильно испугали.

— Твои интонации наводят меня на мысль, что тебе понравился этот мужчина, — заявила Татьяна.

И тут раздался звонок в дверь. Через минуту Мила услышала, как подруга игривым тоном говорит:

— Здра-авствуйте! Да проходите же, пожалуйста! Мы вас с нетерпением ждем.

Татьяна ворвалась перед Глубоковым на кухню и, сделав страшные глаза, прошептала:

— Он такой… Такой! — У нее не хватило слов и, вместо того чтобы закончить формулировку, она просто проглотила порцию воздуха.

Исполненный чувства собственного достоинства Глубоков улыбнулся Миле, словно звезда особо рьяному поклоннику, прыгающему в толпе.

— Салют! — сказал он. — Я пришел. Итак?

— Садитесь, — нервно предложила Мила.

До сих пор она не отдавала себе отчета, до какой степени у соседа сногсшибательная внешность. Однако Татьяна, которая явно пришла в дикий восторг, заставила ее взглянуть на него более объективно. Мила немного помолчала, чтобы минута тишины сделала ее заявление позначительней. После чего сообщила:

— У меня плохая новость: меня хотели отравить.

Она торжественно выложила на стол газету, на которой лежал одинокий пакет из-под замороженных овощей.

— Что это? — спросил Константин, потянувшись к нему.

— Осторожно! — ахнула Татьяна, схватив его руку в две свои жадные ладони. — Там была отрава!

— Ладно, ладно, не волнуйтесь, я не стану облизывать пальцы до тех пор, пока не помою руки, — попытался освободиться тот. Когда ему это удалось, он снова повернулся к Миле:

— Расскажите все с самого начала.

Мила устроилась на табуретке напротив него и начала сбивчиво рассказывать. Много времени это не заняло. Когда она закончила, Константин сказал:

— Выходит, поначалу ваша смерть задумывалась как бескровная и безмолвная. И это была, вероятно, первая попытка с вами разделаться. Ведь вы утверждаете, что купили эти овощи месяц назад.

— Да-да, очень давно.

— Положим, отравить их могли тоже очень давно. Но у вас все руки до них не доходили. И вот тогда-то… Тогда у вашего врага истощилось терпение и он нашел более радикальный способ от вас избавиться. Раздобыл пистолет, явился в редакцию…

— Но у меня нет врагов! — возразила Мила, разведя руки в стороны. — Поверьте, я совершенно обычная женщина! Жизнь моя невероятно проста, в ней все предсказуемо, как в американской внешней политике.

— Гм, — сказал Константин, который после консультаций с братом пришел к выводу, что у Лютиковой рыльце все же в пушку. — Возможно, есть какая-то вещь, которая, на ваш взгляд, кажется мелочью, а на взгляд преступника — убийственна для него.

— Не может быть, чтобы я ни о чем не догадывалась! — возразила та. — Кроме того, если уж я во что-то вляпываюсь, то всегда с брызгами и шумом. Планида такая.

— Этот пакет я заберу, — важно сказал Константин. — Кстати, вы не обращались в милицию?

— Н-нет, сестра мне не посоветовала.

— Ага, — кивнул головой он, как будто бы мнение Ольги не подлежало обсуждению. — Прошу вас как можно реже выходить из дома. А лучше — вообще из него не выходить.

В Миле некоторое время боролись противоречивые чувства. В конечном итоге неистребимое желание заработать деньги на телохранителя одержало чистую победу.

— Сегодня может быть, — неохотно сказала она. — Но завтра с утра мне надо будет отлучиться.

— Куда? — живо спросил Константин. — Если уж не можете удержаться, то хотя бы сообщите мне маршрут.

— Ей надо в лес, — брякнула Татьяна, завороженно глядя на голубоглазого обманщика. — Выкапывать корни.

Тот моргнул и непонимающе уставился на нее.

— Она шутит. — Мила успокаивающе похлопала его по руке, а Татьяне изо всех сил наступила на ногу.

— Шучу, — подтвердила та, глупо хихикнув.

— Я поеду к мужу, — соврала Мила, и Глубоков нахмурился:

— Не так давно вы божились, что между вами все кончено.

— Так и есть. Просто мы делим имущество, и у нас возникли кое-какие трения по поводу э-э-э… комода. Кому он достанется. Редкая вещь, если вы знаете толк в мебели.

— А вы не могли бы… хм… отложить это мероприятие или хотя бы перенести его на вашу территорию? Пусть муж после работы приедет делить комод сюда.

— Я предложу ему, — пообещала Мила. — Правда, не знаю, согласится ли он. Квартира навевает на него тяжелые воспоминания.

— В общем, договоримся так, — подвел итог Константин. — Если вы поедете к мужу, то поставьте меня в известность по телефону. Договорились?

— Договорились! — пообещала Мила, глядя ему прямо в глаза и точно зная при этом, что звонить ему не будет, а ранним утром выскользнет из квартиры, никем не замеченная.

Она ни за что не хотела рассказывать частному сыщику о своих материальных затруднениях, о недоверии, которое она испытывает лично к нему, о намерении заработать деньги на телохранителя и тем более о способе, с помощью которого она собирается этого добиться. С одной стороны, ей было страшно шастать по улицам после того, как она точно выяснила, что на ее жизнь покушались дважды. С другой стороны, бездеятельность казалась ей еще худшим злом, чем кратковременный риск, который обернется денежной выгодой. А уж с деньгами можно будет позаботиться о себе по-настоящему.

Глава 10

Внешность Софьи, жены Алика Цимжанова, просто кричала о ее южных корнях. У нес была оливковая кожа, жемчужные зубы и обжигающе злые глаза — продолговатые и пристальные, как у пантеры. Кудрявые черные волосы она сегодня тщательно запрятала под вязаную шапочку, натянутую до бровей. Было около шести утра. Неверный Алик сладко спал на боку, приоткрыв рот и негромко перекатывая в горле мягкое «эр».

«Нет, он не достанется этой драной белой кошке!» — мстительно подумала Софья, которую жестокая ревность выгнала на тропу войны. Не далее как вчера вечером она подслушала разговор своего мужа с давним приятелем. Сначала мужчины сидели на кухне и громко обсуждали всякую чепуху. Однако Софья заметила, как блестят глаза ее мужа. Потом друзья заперлись в кабинете и заговорили приглушенными голосами. Софья тотчас же все поняла и бросилась подслушивать. То, что она узнала, повергло ее в шок. Алик все-таки дозрел до супружеской измены! И если прежде ненавистная Лютикова упорно держала его в друзьях, то теперь, после расставания с Ореховым, наконец-то капитулировала. Ах, какая коварная хищница! Она хочет устроить свою судьбу за ее счет! Не выйдет!

Всю ночь Софья терзалась ревностью и придумывала, как предотвратить самое ужасное. Алик собирался вести эту выдру в ресторан, а потом… Софья решила, что убьет Лютикову. Однако в таком случае ее могут посадить, и Алик достанется кому-нибудь еще. Нет-нет, надо придумать что-то более изощренное, более жестокое. Надо навсегда отвратить Алика от этой швабры. Сначала Софья додумалась набить ей физиономию, но потом поняла, что подобная выходка тоже может оказаться для нее небезопасной. Лютикова будет защищаться, и невозможно предсказать, кто победит. Наконец Софья придумала гениальный план: испортить Лютиковой внешность, причем так, чтобы та не догадалась, кто это сделал. Ведь за хулиганство, кажется, привлекают к ответственности.

Действовать нужно было не медля. Софья надела черные брюки, неприметную зеленую куртку Алика, которая была ей великовата, но зато отлично скрадывала фигуру, громоздкие ботинки и шапочку. В качестве оружия она избрала баллон с распылителем, из которого опрыскивала традесканции. Только налила в него не воду, а жидкое чистящее средство «Магиохлор». Это была страшно ядовитая штука, которая растворяла ржавчину с одного плевка. На флаконе было написано предупреждение, обведенное красным: «Опасно! Надевать резиновые перчатки! При попадании в глаза промыть большим количеством воды».

Софья решила, что если подкараулить Лютикову в каком-нибудь укромном местечке, где под рукой не окажется большого количества воды, и распылить ей прямо в морду этот дивный «Магиохлор», то вся прелесть слезет с нее вместе с кожей и косметикой. Во-первых, Алик уж совершенно точно не пойдет с ней в пятницу в ресторан. А во-вторых, Лютикова утратит свою сомнительную красоту безвозвратно. Может быть, она даже окосеет на один глаз, что будет вообще бесподобно.

Софья точно знала, что у Лютиковой нет машины, поэтому отправилась к ее дому на своих двоих. Было еще довольно рано, но множество людей уже покинули свои бетонные гнездышки и торопились на работу — кто бодро, кто зевая во весь рот. Софья рассчитывала на долгое ожидание в подъезде под лестницей. Каково же было ее изумление, когда, еще не дойдя до нужного дома, она увидела свою предполагаемую жертву, несущуюся в сторону шоссе. Софья тотчас же набросила на голову капюшон. В таком виде Лютикова ее никогда не узнает, даже столкнись они нос к носу. Впрочем, было заметно, что у нее свои проблемы, — она оглядывалась и приседала, словно вокруг нее свистели снаряды.

«Интересно, куда это ее несет?» — подумала Софья, пристраиваясь следом. К ее великому изумлению, Лютикова примчалась на вокзал, а потом села в пригородную электричку. Несмотря на то, что Мила постоянно озиралась по сторонам, ей не удалось обнаружить за собой слежку. Вернее, она видела Софью, но не узнала и на ее счет не забеспокоилась. Однако ни одна, ни вторая не заметили еще одного человека, который блеклой серой тенью следовал за ними, держась в стороне и не привлекая к себе внимания. Он умело лавировал в толпе, проявляя недюжинную ловкость и завидную реакцию. Во внутреннем кармане просторной куртки у него был спрятан пистолет и свернутые тугим клубком эластичные черные колготки.

Выпрыгнув из электрички на избранной заранее станции, Мила спустилась с платформы и скорым шагом отправилась к опушке леса. Сидевший под платформой Константин Глубоков рванул было за ней, но находившийся рядом человек мгновенно возразил:

— Надо посмотреть, не идет ли кто следом.

Хоть Константин на самом деле и не был частным детективом и даже не претендовал на то, чтобы считаться проницательным человеком, фальшь во вчерашнем выступлении Лютиковой он уловил. Ехать к мужу, чтобы делить комод в то время, когда ожидаешь, что на тебя в любой момент нападут? Нет-нет, это явная белиберда. Поэтому в тот момент, когда Татьяна отправилась закрывать за ним дверь, Константин вытащил ее за собой на лестничную площадку и прижал к исписанной непристойностями стене.

— Итак, — заговорщическим тоном сказал он. — Куда ваша подруга завтра мылится ехать на самом деле?