– Я тоже думал об этом. Но не смог найти ничего.

– Поэтому-то мы и должны осмотреть обшивку. И сделать это раньше, чем кто-то уничтожит следы. Надо торопиться.

– Вы уже заказали ремонтный модуль?

– Есть одна сложность. Доктор Маккой не даст мне медицинского разрешения. Я не могу покинуть станцию. Вы должны заказать модуль. Это не вызовет подозрений, так как в ваши обязанности входит осмотр повреждений. А я буду вас сопровождать.

– Да, но разрешения вам все равно не дадут, мистер Спок.

– Это уже мои трудности. Так я могу рассчитывать на вашу помощь?

– Разумеется, – не колеблясь, ответил Скотт. – Если на моем корабле произошла диверсия, я должен первым узнать, кто это сделал.

– Я был уверен в вас, – признался Спок.

Как вулканец и рассчитывал, старший инженер нашел подходящий катер, и оба астронавта довольно быстро добрались до места аварии. Надев скафандры, Спок и Скотт приступили к осмотру верхней палубы. Прожектор слабо освещал корпус корабля. Казалось, мертвый корабль медленно дрейфует в космосе.

Они вышли на верхнюю палубу, броня которой была разворочена взрывом. Груда покореженного металла – вот все, что осталось от капитанской рубки. Астронавты изучили ее дюйм за дюймом. Особенно внимательно был осмотрен эпицентр взрыва, но ничего необычного среди обломков не оказалось. Вернувшись в модуль, исследователи стянули громоздкие скафандры и подвели краткие итоги.

– Если что и было, то уже улетело в открытый космос. Поэтому, мистер Скотт, у меня есть другая идея. Вернее, даже не идея… Скорее, интуиция. Но это наша единственная возможность. Вы, конечно, можете назвать мои утверждения голословными, но я чувствую, что прав. Как вы помните, во время взрыва на борту «Энтерпрайза» находилось шестьдесят три стажера. У них у всех есть допуск службы безопасности, но, представьте, вдруг один из них – самозванец. Давайте рассмотрим эту версию. Я уже выяснил, что непосредственно перед взрывом в рубку заходила одна из курсантов, молодая девушка. Если установить ее личность, возможно, мы найдем террориста. В компьютере должна быть информация о личном составе. Воспользовавшись этими данными, я смогу выследить ее. Вы разрешите мне войти в компьютерную сеть?

– Мы можем связаться с центральным компьютером и отсюда, с катера. Конечно, такие шутки заканчиваются трибуналом, но попытка не пытка.

– Прекрасно, тогда – вперед.

Погруженный в свои мысли, Скотт не заметил, что вулканец передернулся, пытаясь поудобнее усесться за панелью управления. Спок стиснул зубы, глубоко вдохнул и шумно выдохнул. Инженер обернулся на звук, но увидел только Спока, склонившегося над приборами.

Когда связь с «Энтерпрайзом» была установлена, Спок вошел в контакт со своим любимцем, Центральным компьютером на борту звездолета. Он просмотрел данные всех девушек-стажеров, приписанных к кораблю для прохождения практики. Удалось отобрать пять подходящих кандидатур. Все были блондинки, среднего или ниже среднего роста, и все имели пропуск в командную рубку. Спок изучал их файлы. Они оказались землянками, отличными студентками и почти одного возраста.

– Мистер Спок, мы выходим из зоны связи. Надеюсь, вам хватило времени.

На дисплее зарябили помехи. Затем он погас окончательно.

– Я выбрал пятерых. Каждая из них может быть виновной. Или ни одна. Надо обыскать их каюты, проверить все, каким бы незначительным это ни показалось на первый взгляд.

Они вновь облачились в скафандры и вернулись на покинутую палубу. При осмотре четырех из пяти комнат ничего не удалось обнаружить. Перебирая вещи в пятой, Спок почувствовал, что боль в спине усиливается и мешает сосредоточиться. Внезапно он потерял контроль над собой и беспомощно завис в невесомости.

– Что случилось? – Скотт приблизился со всей быстротой, которую позволяла развить невесомость.

– Все в порядке, – выдавил Спок, пытаясь совладать с болью.

Он вернулся в вертикальное положение. Осматриваемый им выдвижной ящик стола перевернулся, и теперь его содержимое летало по комнате. Вулканец поймал бутылку странной плоской формы и скомканный листок бумаги. Больше ничего интересного ни он, ни Скотт не нашли.

Вернувшись на катер, Спок исследовал свой «улов». В бутылке находился химический раствор, который он решил отдать на анализ в лабораторию. Лист бумаги был испещрен какими-то точками, поставленными, казалось, наобум. Пока Скотт пилотировал модуль обратно на станцию, Спок занялся дешифровкой.

По возвращении вулканец сразу отправился в компьютерный зал и молча принялся за работу. В свою очередь, Скотт вновь занялся разработкой планов по восстановлению корабля. О расследовании не было произнесено ни слова.

Стыковка началась, а Спок все работал, не отвлекаясь даже на еду и сон. Маккой причитал и возмущенно кудахтал, но на него не обращали ровным счетом никакого внимания.

Во время одного из редких перерывов вулканец, наконец, заметил присутствие доктора. С видом рассерженной мамаши Маккой набросился на Спока:

– Так, ну и что ты пытаешься отыскать? Ты сидишь здесь уже много часов.

– Все верно, док. Я, может, и несколько дней просижу, прежде чем найду то, что ищу. Нужно проанализировать десять миллионов возможных вариантов. Сказать по правде, док, я ищу планету.

– Планету?! Но их миллиарды.

– Точно, док. Поэтому мне некогда тратить время и выслушивать ваши всхлипывания. А сейчас, пожалуйста, оставьте меня в покое.

И он отвернулся к дисплею, продолжив просмотр каталогов звездных систем. Спок работал максимальной скоростью, на которую только были способны глаза.

По просьбе Спока заседание комиссии, расследующей взрыв на «Энтерпрайзе», было назначено на 15 часов. К этому времени вулканец уже успел закончить свои исследования. Спина побаливала, и он с трудом влез в форменный мундир. Шагая по коридору в зал, где должны были состояться слушания, Спок мысленно репетировал свой доклад. Посторонний наблюдатель не заметил бы ничего необычного в его походке. Но Маккой, внимательно следящий за каждым шагом своего непослушного пациента, понимал, что далеко не все в порядке.

За исключением капитана, который был еще слишком слаб, чтобы присутствовать на заседании, вся команда «Энтерпрайза» собралась в зале. Ухура, Зулу и Чехов тихо переговаривались в углу. Скотт сидел на своем месте, мечтая побыстрее освободиться и вернуться к своим прямым обязанностям – восстановлению звездолета. Лейтенант Лоури, оказавшийся в тот злополучный день дежурным офицером службы безопасности, пристроился за Скоттом. Было заметно, что ему не по себе. Спок присел рядом с Маккоем.

– Ты покинул лазарет без разрешения, – возмущенно прошептал врач на ухо вулканцу.

– Спокойно, док. Так надо, – бесстрастно ответил Спок.

В это время в зал вошли члены следственной комиссии. Их было трое, все в чине не ниже капитана первого ранга. Секретарь потребовал тишины, кто до сих пор не успел – заняли свои места, и слушания начались.

Председательствовал адмирал Кингстон Кларк, старейший офицер Звездного Флота, пользующийся заслуженным всеобщим уважением. Возможно, давным-давно, когда корабли ходили не в космосе, а в океане, его бы окрестили старым морским волком. Кларк обратился к собравшимся со вступительным словом:

– Дамы и господа, это официальное заседание, но, я думаю, мы добьемся большего, если немного расслабимся и успокоимся. У нас общая цель – выяснить, что случилось на «Энтерпрайзе». Помните об этом и давайте начнем.

Заметив Маккоя, Кларк добавил:

– Отдельно мы разберемся с поведением командора Спока, нарушившего требования своего лечащего врача. Пожалуйста, пригласите первого свидетеля.

Секретарь вызвал лейтенанта Ухуру. Когда она села за свидетельскую трибуну, адмирал Кларк ободряюще улыбнулся девушке. Ухура представилась, и пока секретарь записывал ее данные, стало заметно, что она нервничает. Кларк начал допрос:

– Лейтенант Ухура, вы являетесь офицером по связи космического корабля «Энтерпрайз». Непосредственно перед взрывом видели или слышали вы что-нибудь необычное?

– Нет, сэр. Я была очень занята с приставленным ко мне стажером. Она никак не могла разобраться с каналом космической связи. На панели управления тоже не отмечалось ничего странного. Во время взрыва девушка перегнулась мне через плечо. Удар пришелся на нее, и она погибла.

Голос Ухуры задрожал:

– Я обязана ей жизнью, сэр.

Вслед за Ухурой показания давал мичман Чехов. Он не смог сообщить ничего нового. Чехова сменил Зулу. В конце своей речи пилот сказал;

– В лазарете меня посетил мистер Спок. Он указал, что я натолкнул его на гипотезу, которую стоит расследовать. Насколько я понимаю, это касается девушки, покинувшей рубку прямо перед взрывом.

Затем на свидетельскую трибуну поднялся лейтенант Лоури. Он тоже не добавил ничего нового, только признал свою ответственность за происшедшее, так как в тот день был дежурным офицером.

Вызвали Скотта. Он, как инженер, провел экспертизу последствий аварии. Поскольку в момент взрыва его не было в ЦУПе, он мог дать только косвенные показания. Когда он упомянул имя Спока, все взоры обратились на вулканца, неподвижно сидящего в своем кресле.

Не спуская глаз со Спока, Маккой представил медицинский анализ случившегося. В заключение он добавил:

– Прошу занести в протокол, что я не давал разрешения командору Споку присутствовать на сегодняшних слушаниях. Ему предстоит еще одна операция, и потому необходим отдых. Состояние здоровья командора Спока вызывает опасения, поскольку ранение очень серьезное.

Как бы не замечая возмущенного Маккоя, Спок обратился непосредственно к Кларку.

– Вы сами видите, адмирал, я в полном порядке. Доктор Маккой преувеличивает опасность. По-моему, иногда он слишком ревностно относится к исполнению своих обязанностей. Пожалуйста, не принимайте во внимание его последние слова.

Кларк внимательно посмотрел на Спока:

– Ваши показания будут признаны недействительными, если выяснится, что по состоянию здоровья вы не можете исполнять свои обязанности. Правда, я должен признать, выглядите вы совсем неплохо.

Маккой задохнулся от возмущения – Это же вулканец! Он способен скрывать боль. Поверьте, у него очень тяжелые ранения. Он просто не показывает этого.

– Это правда, командор Спок?

– В данный момент я в состоянии исполнять свои обязанности, – отчеканил вулканец.

Маккой попытался еще раз возразить, но Кларк прервал его.

– Хорошо, – сказал он, отключив у доктора микрофон, – тогда вернемся к нашему расследованию.

Маккой бросал яростные взгляды на вулканца, бормоча проклятья себе под нос. Присутствовавшие при этой сцене офицеры «Энтерпрайза» переглядывались, стараясь понять, чего добивается Спок.

– Капитан первого ранга Спок, – продолжил адмирал, – по вашей просьбе слушания были перенесены на это время. Пока я не нахожу никаких доказательств тому, что взрыв на корабле не был трагической случайностью.

– Адмирал, – с достоинством ответил Спок, если вы позволите, я представлю конкретные доказательства.

– Продолжайте, мистер Спок. Но предупреждаю, потребуются неопровержимые улики, чтобы убедить трибунал в этом.

Вулканец начал свою речь. Было видно, что он очень четко продумал, каким образом преподнести факты, полученные им при гипнозе Зулу и в результате обыска на «Энтерпрайзе». Время от времени сидящий в зале Скотт кивал головой, как бы подтверждая показания свидетеля. Остальные участники слушаний сохраняли невозмутимость.

– Вам известно, что жители моей планеты отличаются завидным логическим мышлением. Это помогает нам в самых сложных ситуациях. Поэтому, поверьте, все, что я вам сейчас сообщу, обдумано мною очень тщательно.

После аварии я задал себе вопрос, какой силы должен быть взрыв, чтобы вызвать такие разрушения. Как и все офицеры Звездного Флота, я прекрасно осведомлен о прочности корабля. Мистер Скотт согласен с моими выводами. Вместе с ним мы обследовали поврежденную обшивку, но не нашли ничего.

Тогда мы обратились к подсказке лейтенанта Зулу, – продолжал Спок. – Единственным человеком, который не являлся членом экипажа и покинул ЦУП непосредственно перед аварией, была девушка-стажер, проходившая у нас практику. Я просмотрел компьютерные архивы и отобрал пять возможных подозреваемых. Мистер Скотт и я осмотрели их каюты, оставшиеся на поврежденной верхней палубе. У четверых мы не обнаружили ничего необычного. Но одна, курсант Изабел Томари, хранила в ящике стола два странных предмета. Во-первых, флакон с химическим раствором. Лабораторный анализ показал, что это триолад этаноламина. Во-вторых, листок бумаги с серией точек на нем. Я считаю, что это схема звездного неба. Мне понадобилось много времени, чтобы найти похожую карту в атласах библиотеки Звездного Флота. Признаю, что карта, которую я собираюсь предъявить вам, и схема, обнаруженная на «Энтерпрайзе», не совсем совпадают. Я расцениваю это как допустимое искажение, а не как существенное различие.

Спок подошел к компьютеру и, набрав несколько команд, выдал изображение на большой экран.

– Схема слева найдена на «Энтерпрайзе», другая – из библиотеки Звездного Флота. Убедитесь сами, они очень схожи, только одна нарисована от руки, другая – фотография, сделанная с помощью телескопа. Эта часть галактики недостаточно исследована, и подробных карт нет. Она слишком далеко от нас. Я полагаю, что тот, кого мы ищем, прибыл именно оттуда, с одной из планет этой звездной системы.

Адмирал Кларк недоверчиво поморщился:

– Вы хотите сказать, что террорист прибыл из такого далека, чтобы досадить нам?

– Так точно, сэр, – не смутившись, ответил Спок. Кларк покачал головой.

– Повторите-ка, что за химикат вы нашли?

– Триолад этаноламина.

– А попроще, что это такое?

– Эпилятор, сэр. Средство для уничтожения волос.

– Мистер Спок, я не знаю, как на вашей планете, но на Земле женщины постоянно пользуются такими вещами. Не вижу ничего странного, что вы обнаружили его в каюте девушки.

– Сэр, количества найденного раствора достаточно, чтобы оставить женщину совершенно лысой лет на десять, если не больше.

Спок не желал произвести впечатление на аудиторию, но его последнее замечание вызвало смешки в зале.

– Соблюдайте тишину, – Кларк несколько раз ударил председательским молотком по столу. – Не превращайте заседание в балаган.

Он обернулся к своим помощникам. Они быстро посовещались, затем Кларк вновь обратился к Споку:

– Мистер Спок, мы понимаем, как вы расстроены из-за аварии на корабле и гибели товарищей. Однако мы не видим причины полагать, что это произошло в результате сознательной диверсии. Это был несчастный случай. Найденный эпилятор, разумеется, не является доказательством, впрочем, как и представленная вами схема. Тем более, что она отличается от настоящей карты.

– Сэр, я должен добавить еще одно. Похоже, что после аварии Изабел Томари исчезла. Кроме того, о ней нет никаких сведений ни в Академии, ни в архивах Звездного Флота. Ее данные введены только в компьютер «Энтерпрайза».

– Это означает, командор Спок, что на борту вашего корабля неисправен компьютер, – начал раздражаться Кларк.

– Я лично гарантирую правильность работы компьютера. Любые ошибки исключены.

– Капитан Спок, вы выслушали решение комиссии. Ваших доказательств недостаточно для возбуждения уголовного дела. Повторяю, взрыв на «Энтерпрайзе» является случайностью, в нем никто не виноват. Заседание объявляется закрытым.

– Но, сэр, я уверен, что следует продолжить расследование, – настаивал Спок. – Выслушайте меня. Я уверен, что нам угрожает серьезная опасность. Если не узнать правду сейчас, мы можем оказаться беззащитными перед лицом нового нападения.

– Мистер Спок, я не вижу ничего, что бы нам угрожало. Вам дали возможность высказаться. Я приказываю вам вернуться в госпиталь и оставаться там до тех пор, пока капитан первого ранга Маккой не разрешит вам вернуться к исполнению своих обязанностей.

Адмирал встал и вышел из зала. За ним последовали и другие члены комиссии.

Спок с трудом поднялся со своего места и махнул рукой, подзывая к себе Скотта. Маккой стоял рядом, не скрывая удовлетворения.

– Ну, Спок, ты долго меня избегал. Но теперь все, конец. Быстро в госпиталь, и надолго!

– Никуда я не пойду с вами, док. Мне нужно многое обсудить с мистером Скоттом. Если не возражаете, мы вас покинем…

– Ничего подобного, – прервал его Маккой, – Ты слышал, что сказал адмирал. У тебя уже были неприятности из-за невыполнения приказов.

Отодвинув в сторону возмущенного Маккоя, вулканец взял за руку Скотта и, ни слова не говоря, вышел из зала. Он был крайне раздосадован результатами слушаний.

– Почему Кларк проигнорировал слова Спока? – спросил Зулу Маккоя, когда они покидали комнату.

– Черт его знает. Я ведь только старый деревенский врач, который даже не может уложить больного в постель, чтобы как следует вылечить его. Хотя тут, по-моему, вообще происходит что-то не то…