Глава 12

«Ого, да у нас появилась компания,» — пробормотал Келсон.

Он натянул поводья, переведя своего коня на шаг, и привстал на стременах, чтобы лучше видеть, указывая на заснеженную вершину далеко впереди, на которой появилась лошадь со всадником, выделяясь на фоне сумеречного неба.

«Вы видите его?»

Морган, остановив коротким жестом рыцарей, ехавших позади в колонну по четыре, тоже натянул поводья и, используя все свои способности, а не только зрение, убедился, что всадник был не один.

«Да, и он, несомненно, нас тоже заметил,» — ответил он. — “Так близко от Ратарки… что за…?»

Он замолчал от удивления, увидев, что лошадь сорвалась с вершины холма и помчалась вниз по заснеженному склону, тяжело раскачиваясь и чуть не падая.

«Он что, пытается сломать себе шею?» — выдохнул Келсон.

Пока Келсон говорил это, лошадь споткнулась и чуть не упала, и тут и он, и Морган увидели по меньшей мере одну из причин измотанности лошади.

«Там двое!» — в изумлении воскликнул Келсон.

«Да, и для того чтобы скакать вдвоем на такой скорости и на настолько загнанной лошади, за ними должен гнаться сам дьявол,» — согласился Морган. — “Ну что, может, поиграем с дьяволом, Сир?»

Келсон вздернул бровь от такого замечания, граничащего с богохульством, но второго приглашения ему не требовалось. Весь день он ждал какой-нибудь стычки. С усмешкой, которая не имела никакого отношения к радости, он вытащил меч из ножен и поднял его над головой, оглянувшись назад, где Коналл уже разворачивал боевой штандарт Халдейнов.

«В галоп, рассыпаться веером!» — приказал он, стоя на стременах и указывая направление мечом. — “Я думаю, что кто бы ни преследовал этого парня, его будет ждать сюрприз!»

В то же мгновение Коналл и Сайер Трейхем пришпорили коней, чтобы занять свое место слева от Келсона, поднимая развевающийся на ветру малиновый шелк боевого штандарта. Джодрелл повел вторую часть отряда направо. Когда рыцари стали разворачиваться в строй для атаки, расширяя фланги, к звону уздечек и шпор и скрипу кожи добавилось шипение смертоносной стали, вынимаемой из ножен. Когда они приблизились к склону холма, лошадь была прямо перед ними и достаточно близко, чтобы Морган смог разглядеть, что всадник, сидящий впереди — девушка, темные волосы которой развевались на ветру. А второй… «Это Дугал!» — закричал Келсон, как только второй всадник бешено замахал руками, узнав тех, к кому он мчался.

Дугал, оказавшись среди них, громко рассмеялся, несмотря на то, что был совсем вымотан. Келсон и Морган осадили коней, чтобы остановить его дрожащего коня, когда остальная часть отряда поскакали вверх по холму. Морган схватил лошадь под уздцы и пригнул ее голову к своему стремени, его конь дернулся, ища опору, когда каурый пошатнулся и почти упал.

«Стой!»

«Вот, держите ее!» — вымолвил Дугал, задыхаясь, но помогая поднять сопротивляющуюся напарницу и усаживая ее в седло перед Морганом. — “Это Сидана, дочь претендентки. Люди ее отца у меня на хвосте.»

«Сколько?» — требовательно спросил Келсон, протягивая Дугалу руку, помогая тому взобраться на своего коня и усесться позади короля.

Дугал вцепился в пояс Келсона, чтобы удержаться в седле, и радостно покачал головой.

«Слишком мало, чтобы причинить какие-то неприятности Вашим людям, Сир. Как я рад Вас видеть!»

«Я тоже.» — Келсон развернул своего жеребца и поглядел на своих рыцарей, приближающихся к вершине холма. — “Но сперва давай убедимся, что ты правильно сосчитал их. Морган, не применяйте силы без необходимости и следуйте за мной. Добро пожаловать в Гвинедд, миледи!»

Морган почувствовал, как девушка в его руках напряглась, услышав его имя, и просто сильнее прижал ее левой рукой, направляя своего коня вслед за королем вверх по склону холма, держа в правой руке обнаженный меч. Впереди них рыцари, азартно крича, перевалили через гребень холма. Ответом стали испуганные вопли, когда преследователи Дугала увидели в середине строя нападавших знамя Халдейнов.

Когда Морган натянул поводья на вершине холма, останавливаясь рядом с Келсоном, стычка почти закончилась. Внизу, на равнине, несколько рыцарей еще гонялись за отставшими, но основная часть отряда противника были уже далеко, пытаясь скрыться. Несколько человек, выбитых из седла во время столкновения, пошатываясь, брели по склону холма, пытаясь собраться вместе, но ни на одном не было цветов Халдейнов. За каждым из них присматривали рыцари Келсона. Трейхем и Коналл возвращались, препровождая еще одного пленника к остальным, оруженосцы сгоняли и стреножили лошадей. Рыцари Келсона издали приветственный клич, когда он начал спускаться с холма, и, по его сигналу, затрубил боевой рог, созывая обратно рыцарей, все еще участвовавших в погоне. Улыбаясь, Морган двинул своего коня вслед за королем.

«Удачное стечение обстоятельств, Сир,» — сказал он останавливаясь рядом с королем у подножия холма и весело глядя как девушка начала извиваться в его руках, когда он обнял ее, чтобы убрать меч в ножны. — “К тому же молодой Дугал доставил нам хорошую добычу. Миледи, Ваше барахтанье совершенно бессмысленно. Вы бы лучше поберегли силы для поездки в Ремут.»

«Мой отец отомстит за меня!» — закричала Сидана. — «Вы застали его врасплох.»

«Так в том-то все и дело, миледи, не так ли?» — спросил Келсон, усмехаясь. — “Застать врага врасплох? Я был бы плохим командиром, если бы я послал своих рыцарей в бой на территории, захваченной мятежниками, не создав им всех возможных преимуществ. Ваш отец сделал бы то же самое.»

«Мой отец не мятежник!» — сказала Сидана. — «Он стремится восстановить мою мать на троне, который законно принадлежит ей, и вернуть Меаре свободу. Мы не подчинимся еретику-Дерини!»

Это замечание вызвало у Моргана только привычное раздражение, поскольку еще в детстве он привык не обращать внимания на подобные высказывания, но Келсон отреагировал, как будто его ужалили, явно не ожидая такого от красивой молодой девушки. Дугал, находившийся позади короля, не мог видеть как в его серых глазах вспыхнуло предупреждение, но явственно почувствовал усилие, потребовавшееся Келсону, чтобы обуздать свой гнев. Сидана сама ахнула, поняв что она сказала, кому, и в чьих руках она находилась. Морган заставил себя не реагировать, желая увидеть, что будет делать Келсон.

«На будущее, миледи, я бы посоветовал Вам поосторожнее выбирать свои слова,» — сказал, наконец, король, тихонько выдыхая воздух. — “Если то, что Мы являемся Дерини, вызывает у Вас отвращение, то Вам не мешает запомнить, что по крайней мере кое-что из того, рассказывают о Дерини, является правдой… и что Мы сделаны отнюдь не из камня. Не стоит злоупотреблять Нашей выдержкой.»

Он несколько мгновений глядел на возвращавшихся рыцарей, временно выпустив Сидану из поля зрения, но эта отсрочка не успокоила девушку, трепетавшую в руках Моргана подобно воробью в лапах ястреба. Застывшая осанка Дугала говорила о том, что он тоже был впечатлен силой, чувствовавшейся в совершенно незнакомым ему человеке, находившемся перед ним, так явно, как если бы Морган мог почувствовать страх, скрытый за экранами, которых у Дугала не должно было быть. Когда Келсон снова посмотрел на них, выражение его лица было куда более мягким, но Сидана все-таки отшатнулась.

«Вам не причинят вреда, миледи,» — сказал Келсон. — “Я клянусь в этом своей честью и своей короной. Если слова, сказанные мною ранее, показались Вам слишком резкими, я приношу извинения, но мы ехали долго и упорно, и я никак не рассчитывал, что к нашей компании присоединится столь нежная пленница. Я не воюю против Вас, но я не могу отпустить Вас. Теперь извините, но я должен позаботиться о своих людях.»

Не ожидая ответа, он направил своего жеребца вниз по склону, к месту стычки, его белый конь ярко выделялся на истоптанном снегу. Когда конь понесся вниз, Дугал отпустил пояс Келсона и вцепился в седло. Следом за ними медленно ехал Морган с подавленной Сиданой, все еще размышляя над реакцией Келсона.

Как мог видеть Морган, осматривая темную равнину, расстилавшуюся перед ними, преследовавшие Дугала меарцы не сбежали окончательно. Они собрались вместе в нескольких сотнях ярдов от поля боя, явно пытаясь решить, что делать дальше. Между ними и местом стычки находился строй рыцарей Келсона, выстроившихся в линию и готовых отразить любое нападение. Остальные рыцари, держась позади строя, присматривали за пленниками: их было шестеро — четверо стояли перед Трейхемом и Коналлом со связанными за спиной руками, еще двоих, легко раненных, перевязывали. Ни один из пленников не носил тяжелых доспехов, а на некоторых не было вообще никаких доспехов — только придворные одеяния.

«Дугал, ты что, помешал какому-то торжеству?» — спросил Келсон через плечо, когда они приблизились к Трейхему и Коналлу.

Дугал поморщился, и, когда король натянул поводья, останавливаясь, выгнулся, чтобы рассмотреть пленников.

«Они, пожалуй, назвали бы это так, Сир. Архиепископ Лорис сегодня утром посвятил Джудаеля Меарского епископом Ратаркинским. И я думаю, что Вы уже догадались, что епископа Истелина держат в заключении.» — Его лицо осветилось удивлением, сменившимся радостью, когда он хорошенько рассмотрел угрюмого юношу, стоявшего рядом с лошадью Коналла со связанными за спиной руками и арканом, тянувшимся от его шеи к рукам Коналла.

«Ну, надо же!»

«Ты узнал кого-то?» — спросил Морган, услышав вздох ужаса Сиданы.

Дугал рассмеялся и хлопнул Келсона по плечу, его беспокойство явно прошло.

«Узнал? Да, Ваша Светлость. Это настоящая удача! Сир, могу ли я быть первым, чтобы представить Вам Принца Лльювелла Меарского, младшего брата этой леди.» — Он сделал широкий жест в ее строну. -»Неплохо, Коналл. Это Вы захватили его?»

Коналл важно выпрямился, сомневаясь, должен ли он радоваться своему трофею или раздражаться от того, что Дугал не упомянул его титула.

«Конечно я. Лльювелл Меарский, Вы говорите?» — повторил он, толкая Лльювелла в спину носком сапога.

Лльювелл внешне безразлично отнесся к такому оскорблению, но его карие глаза сверкнули, когда повернулся, чтобы посмотреть на Коналла.

«Вы никогда не взяли бы меня, если бы у меня не соскользнула подпруга,» — горячо сказал он. -»Мой отец вернется за нами!»

«Да, с белым флагом,» — отпарировал Келсон, привлекая их внимание к отряду, приближавшемуся к ним. — «Я думаю, что вряд ли это спасательная команда, но я хочу послушать, что они скажут.»

С болью в сердце Лльювелл обернулся и вытянул шею, чтобы посмотреть в ту сторону.

«Моя сестра и я не сделали ничего плохого,» — сказал он в отчаянии. — «У вас нет никакого права задерживать нас!»

«Нет?» — Келсон небрежно положил руки на высокую луку своего седла. — “А что я, по-вашему, должен делать с теми, кто игнорирует мои законы и узурпируют мою власть над моими собственными землями?»

«Но мы имеет больше прав,» — начал Лльювелл. — «Наша линия происходит от…»

«Я прекрасно знаю, откуда происходит Ваша династия,» — перебил его Келсон. — “Этот вопрос был решен почти сто лет назад.» — Он поглядел на оруженосца, скакавшего от строя рыцарей, и меарских всадников, медленно приближающихся под белым флагом, затем привстал на стременах и всмотрелся в темнеющую равнину.

«Я вижу их,» — сказал Морган, считая количество факелов, появившихся в получасе бешеной скачки от них и приближающихся. — “Подкрепление Сикарда. Думаю, что мы должны быть кратки, Сир.»

«Я подумал точно так же.» — Келсон подал своего коня к лошади, которую один из оруженосцев подвел для Дугала, и помог ему пересесть. — “Лльювелл, я займу Вашего отца на несколько минут, но я думаю, что Вы понимаете, почему я не собираюсь здесь задерживаться. Джодрелл, готовьте людей, чтобы выехать, как только мы закончим переговоры. Коналл, Вашему пленнику тоже понадобится лошадь. Морган, я думаю Вам с девушкой стоит подъехать поближе. Они могут быть более податливыми, если увидят, что с ней ничего не случилось.»

Когда они двинулись вперед, впереди торопливо загорелись факелы. Впереди ехали Келсон и Дугал, Морган, все державший перед собой Сидану, ехал чуть позади. За ним ехали Коналл и Трейхем в сопровождении Лльювелла, которого усадили на коня, и четырех рыцарей. Из дюжины рыцарей, выехавших со стороны меарцев, Дугал узнал Сикарда Мак-Ардри и его сына Итела. Все, кроме четырех командиров, остановились, немного не доехав до точки встречи. Келсон и Дугал выехали навстречу Сикарду и Ителу. Они остановились, немного не доехав друг до друга.

«Я никогда не причинял Вам никакого вреда, Сикард Мак-Ардри,» — спокойно сказал Келсон. -»Почему Вы нарушили клятву, данную мне?»

Сикард перевел холодный, презрительный взгляд на Дугала, который держал факел рядом с королем, затем снова посмотрел на Келсона.

«Я никогда не присягал Вам, Келсон Гвинеддский. В то же время, мой молодой родственник предал свою кровь и нарушил присягу, данную на святых реликвиях и перед многими свидетелями. Не говорите со мной о клятвах, когда клятвопреступник сидит рядом с Вами как советник.»

«Он хранит клятву, куда более сильную, чем присяга, принесенная под принуждением,» — ответил Келсон. — “Но я думаю, что Вы прибыли, не для того, чтобы обсуждать проступки моего лорда Дугала, если таковые имели место. Я думаю, что Вы хотели убедиться в том, что Ваши дети в безопасности. Как Вы можете видеть, им не причинили никакого вреда.»

Поджавший губы Сикард бросил взгляд на своего сына, беспокойно застывшего между Коналлом и Трейхемом, но все еще на что-то надеющегося, потом кратко и страдающе посмотрел на Сидану.

«Я хочу получить их назад, Халдейн,» — пробормотал он, стараясь не смотреть на них снова.

Келсон изящно наклонил голову. — “Отец не может хотеть другого, милорд. Это можно уладить с легкостью. Я не воюю с детьми.»

«А какова цена?» — спросил Сикард.

«Для начала — возвращение моего епископа, Генри Истелина.»

«У меня его нет.»

«Не у Вас, нет. Но Вы можете получить его. «

Сикард покачал головой. -»Он пленник Лориса, а не мой.»

«Лорис уже давно стал изменником. Я не считаю Вас виновным в этом. Вы изменили мне недавно и можете быть прощены, если я получу достаточные гарантии вашей лояльности в будущем. Если бы Истелин был возвращен целым и невредимым, и Вы бы передали Лориса в мои руки, я бы пожелал поговорить о прощении для всей Вашей семьи.»

«Вы бы никогда не сделали этого!»

«Я же сказал, что сделал бы.»

«А если я откажусь?»

«Вы никогда не увидите Ваших детей. А весной я приведу в Меару армию и буду выжигать эту землю до тех пор, пока не найду Вас, Вашу жену, и остальных членов Вашей семьи и не насажу их на меч.»

«Вы никогда этого не сделаете!» — задыхаясь, сказал Сикард.

«Вы желаете проверить это?» — возразил Келсон. — “Однако, если, с другой стороны, Вы, Ваша жена и остальная часть вашего семейства явитесь к приему при моем дворе по поводу Рождества, доставив в мои руки изменника Лориса и его пособников и присягнете на верность мне как преданные вассалы моей короны, то все разрешится к всеобщему удовлетворению.»

«Это не условия!» — сказал Сикард, презрительно сплевывая на снег рядом с собой. — “Вы, должно быть, держите меня за идиота! Ни один нормальный человек не согласится на это.»

«Тогда, наверное, Вам лучше действительно немного сойти с ума, Сикард!» — парировал Келсон, глядя на факелы, которые приблизились на половину первоначального расстояния. — “И я был бы безумен, если бы я продолжил обсуждать этот вопрос с Вами. Я и не ожидал, что Вы дадите мне ответ без более трезвого рассуждения.»

«А как насчет моих детей?»

«У Вас есть две недели, чтобы сообщить мне, что случится с ними,» — ответил Келсон, подбирая поводья, чтобы уехать. — “Я должен получить Ваше решение до Рождественского приема при дворе. Тем временем, я даю Вам свое слово, что им не причинят вреда. И я надеюсь, что Вы дадите мне такие же гарантии в отношении епископа Истелина.»

«Я уже сказал Вам, что это не в моей власти…»

«Значит, найдите способ для этого!»

«Я не могу!»

«Две недели!» — повторил Келсон. Как только он и Дугал развернули своих коней и тронулись в обратный путь, строй рыцарей подался вперед, чтобы Сикард не мог даже и подумать предпринять что бы то ни было. Оглянувшись на приближающееся подкрепление, которое все еще было слишком далеко, чтобы вмешаться, в четверти часа пути, Сикард бросил последний и очень выразительный взгляд на своих детей, уносимых прочь их захватчиками, затем развернул своего коня и, вместе со своим сыном, галопом отправился прочь. Лльювелл перенес такой поворот событий стоически, позволив себе только склонить голову, давя рыдания, когда его отец и брат исчезли в сумраке, как и факелы, их сопровождающих, но Сидана сорвалась в безумный плач.

«Нет! Они не могут бросить нас!» — выдохнула она, стараясь вырваться из рук Моргана. — “Отец! Отец, вернись!»

Все ее попытки были бесполезны, но Морган посчитал, что только женщины, бьющейся в истерике в его руках, ему и не хватало. Снимая зубами перчатку с правой руки и стараясь удержать ее левой, он встретился взглядом с Келсоном и сообщил ему о своих намерениях. Келсон согласился. Сильно прижав девушку левой руке к себе, Морган положил правую руку ей на глаза и усыпил ее. В тот же момент она обмякла и повисла не его руках, положив голову ему на плечо.

«Что ты сделал?» — спросил Лльювелл, задыхаясь. Он беспомощно дергал своими связанными руками, пытаясь заставить свою лошадь подойти поближе, чтобы он мог посмотреть. — “Боже, что ты с ней сделал?»

«Ей не причинили никакого вреда, он просто усыпил ее,» — резко сказал Келсон, направляя свою лошадь между Лльювеллом и Морганом, чтобы схватить Лльювелла за плечо. — “Если Вы будете вести себя разумно, я не буду делать с Вами то, что было сделано с ней.»

«Это была магия?» — сумел вымолвить Лльювелл, чуть не плача.

«Нет, но у меня сейчас нет времени, чтобы объяснять разницу. Если Вы согласитесь вести себя прилично, я прикажу, чтобы Вам связали руки поудобнее. Нам предстоит длинная дорога в Ремут, и, согласитесь, она будет не из легких. Если руки будут связаны у Вас за спиной.»

«Ты заплатишь за это,» — процедил Лльювелл сквозь зубы. — “Чтоб твоя Деринийская душа горела в аду!»

«Вы, похоже, испытываете мое терпение,» — предупредил Келсон. — “Не стоит давить на меня. Если Вы считаете, что я уже проклят, то мне не имеет смысла сдерживать себя, но, несмотря на то, что Вы думаете, я собираюсь обращаться с вами как можно более почетно. Так что, Ваша жизнь должна быть проще или сложнее?»

Лльювелл, чуть не плача, продолжал вызывающе смотреть на Келсона еще несколько секунд, встретив спокойный бесстрастный взгляд Келсона, потом отвел глаза и повесил голову, плечи его подавленно опустились.

«Я не могу противостоять демону,» — прошептал он. -»Я не настолько глуп, чтобы самому искать смерти.»

«Я тоже,» — ответил Келсон. -»Коналл, займись его руками, но держи стражника рядом с ним,» — взглянув еще раз на приближающийся меарский отряд, он осадил коня и свой кулак в латной перчатке, подавая сигнал.

«Настало время отступить, милорды!» — прокричал он, ответом ему послужили одобрительные крики рыцарей. — “По меньшей мере, мы выполнили часть из того, зачем мы отправились. А теперь пора назад, в Ремут!»

Они покинули равнину Ратаркина, приобретя двух пленников и спасенного графа, но Дугал еще не знал, что он потерял отца. Темнота и усиливавшийся снегопад позволили им ускользнуть от преследования основных сил меарцев, и, когда они оказались в безопасности, Келсон разрешил краткий привал. Только тогда он отвел Дугала в сторонку и рассказал ему про старого Колея, стараясь как мог утешить Дугала, разделяя его скорбь по поводу смерти старого графа.

Ратаркин тоже был погружен в скорбь и бесполезные утешения той ночью, когда несчастный Сикард вернулся. Не привезя с собой ни дочери, ни младшего сына, ни племянника-клятвоотступника. Кайтрина и Джудаель выслушали его сбивчивый рассказ в глухой тишине. Джудаель оцепенело держал свою тетку за руку, не в силах хоть как-то утешить ее.

«Как Халдейн мог знать где и когда он должен быть?» — прошептала Кайтрина, когда ее муж рассказал о случившемся. — “Этот подлый, мерзкий колдун! И мои малыши у него в заложниках.»

«Мы ошиблись, поверив юному Дугалу,» — пробормотал Джудаель. — “Предать свой род… но кто мог подумать, что он нарушит свою клятву на распятии? Он проклят, проклят … «

«Я должен был всадить свой кинжал ему в сердце, как только я впервые увидел его,» — жалко прошептал Сикард. — “Я должен был знать, что мой брат все эти годы настраивал его против нас. А теперь мой сын… моя маленькая девочка… в руках Дерини!»

Чуть позже, когда к ним вернулось самообладание, и они подумали над требованиями Келсона, они послали за Лорисом и Креодой. Когда Сикард закончил повторять условия Келсона, Лорис чуть не брызгал слюной.

«Он предложил Вам прощение, если Вы отдадите ему меня ?» — бушевал он. — “Он посмел требовать освобождения Истелина? Это наглость! Невиданная дерзость! Как он смеет думать, что может угрожать нам ?»

«Он действительно думает, что может угрожать,» — раздраженно ответила Кайтрина. — “Более того, он на самом деле сделал это. Я была бы чрезвычайно наивна, если бы посчитала, что он ожидает, что мы примем его условия, но он должен был заявить свои требования. Однако, у нас есть свои возможности. Племянник, пожалуйста приведите сюда епископа Истелина.»

«Он все еще мой пленник, а не ваш, Леди,» — предупредил Лорис.

«Я знаю это. Я желаю допросить его. Джудаель, займитесь этим.»

Лорис позволил ему идти выполнять ее распоряжения, но продолжал тихонько ворчать все время, пока Джудаель отсутствовал, и только пригубил вино, налитое Ителом, чтобы поддержать их отвагу.

«Черт побери Дерини!» — бросил Лорис, когда Джудаель привел Истелина. — “Черт побери короля-Дерини, изображающего из себя честного и благочестивого, но продолжает путаться с магией! И дважды черт побери всех епископов, которые остаются на его стороне!» — добавил он, впившись взглядом в Истелина. — “Ты ничуть не лучше Халдейна, которому прислуживаешь, Истелин. Мне надо было казнить тебя как предателя, которым ты и являешься!»

«В этом городе не будет казней без моего позволения, архиепископ,» — тихо сказала Кайтрина, знаком приказывая подать Истелину табурет. — “Мертвый епископ вряд ли будет хорошим товаром. Халдейн хочет получить его невредимым. По той же причине он не причинит моим детям до тех пор, пока будет считать, что мы желаем вести переговоры. Переговоры можно затянуть до весны.»

«Вы считаете его честнее, чем он есть на самом деле, мадам,» — сказал Лорис. — “Дерини ненадежны, на них нельзя полагаться. А Келсон — самый ненадежный из них.»

«Он почти ребенок,» — заметил Сикард, — “а дети не убивают детей.»

«Не надо недооценивать его, милорд,» — ответил Лорис. — “Я недооценивал его раньше, но я не повторю этой ошибки. Он — мужчина, коварный и хитрый, и его коварство только растет оттого, что он — Дерини.» — Он сделал паузу. — “Принимая во внимание, что он — мужчина , не кажется ли Вам, что у него могут быть соответствующие желания?… а Ваша дочь — в его власти.»

Кайтрина поджала губы, но ничего не сказала, в то время как Сикард так сжал подлокотники своего кресла, что у него побелели костяшки пальцев.

«Если он тронет ее…»

«Конечно, он может жениться на ней,» — продолжил Лорис, следя за реакцией Сикарда и тщательно выбирая слова. — “Это усилит его право претендовать на трон Меары, когда он избавится от остальных из вас. Объединение двух корон — та же логика, которой руководствовался его прадед, женясь на Вашей прабабушке, Ваше Высочество. После этого он может пользоваться ею как захочет… или позволить кому-то из приближенных пользоваться ею, когда он сделает свое дело. Такое…»

«Я не хочу слышать об этом!» — закричал Сикард.

«Кроме того, есть Лльювелл,» — безжалостно продолжал Лорис. — «Он симпатичный мальчик. Солдаты иногда…»

«Хватит!»

Разжав пальцы, Сикард слепо взял жену за руку, другой рукой поднимая кубок и осушая его. Когда он сдавил ее руку, Кайтрина вздрогнула, но продолжала хранить тишину. Сикард, закончив, отставил кубок и глубоко вдохнул, прежде чем обвиняюще поглядеть на Лориса.

«Это удар ниже пояса, Архиепископ.»

Лорис пожал плечами. — «Тогда я прошу прощения. Опасность для Сиданы, однако…»

«Я ее отец, архиепископ!» — бросил Сикард. — “Как Вы думаете, за прошедшее время я хоть раз забыл о своем страхе за нее? Когда я увидел проклятого Халдейна на его белом коне, молодого, вспыльчивого и гордого, а рядом с ним — его прихвостня-Дерини, держащего…»

«Сикард, хватит!» — сказала Кайтрина. — «Не казни себя. Сидана будет спасена, вот увидишь. Мы найдем как это сделать.»

«Значит, мы должны показать этому щенку Халдейну, что мы не слабее его, Ваше Высочество… и что нас нельзя запугать,» — промурлыкал Лорис.

Сикард решительно поднял свой кубок и протянул его Ителу, чтобы тот налил ему еще вина, позволяя Кайтрине упокоить его, поглаживая по плечу. Она, правда, смотрела скорее на Истелина, а не на мужа. Пока его захватчики спорили, епископ старался не попадаться им на глаза, но теперь он не мог избежать ее внимательного взгляда. Под глазами у него были темные круги, но в целом он выглядел вполне оправившимся от наркотика, которым его накачали утром. Когда Сикард отставил свой полупустой кубок, Кайтрина еще раз посмотрела на Лориса. Ее простое лицо, казалось, вновь обрело решимость.