– Рис.., умер, – просто ответил Камбер, не умея смягчить страшные слова. – Вскоре после того, как мы покинули собор, он умер почти на том месте, где стоите вы.
      – О, Боже! – беззвучно произнес Джаван. Тавис недоверчиво покачал головой.
      – Но он не мог умереть. Не мог. Просто не мог! – снова и снова повторял Целитель.
      Джаван повернулся к Тавису. Его глаза стали бездонными от ужаса, губы подергивались, наконец он сумел выговорить:
      – О, Господи, Тавис, мы убили его! Не нужно было давать ему наркотики! Из-за нас он не смог исцелить себя. Он умер!
      Камбер не сдержал утвердительного кивка, а принц забился в истерике в объятиях своего друга. Это было слишком жестоко; конечно, слабость Риса осложнила его положение после ранения, но ни один здоровый Целитель, так жестоко поранив свой мозг, не сумел бы исцелиться. В том, что его сбили с ног, никого из присутствующих нечего было винить. Произошел ужасный, бессмысленный несчастный случай!
      Камбер так и сказал, прибавив, что единственной надеждой Риса на выживание было бы присутствие другого Целителя. Но Тавис стал винить себя за то, что оставил Риса после падения и вернулся к Джавану, хотя мог остаться и помочь.
      Джебедия напомнил, что когда Тавис уходив, он не знал, насколько серьезной была рана Риса, и он подчинился мечу Джебедия. Сомнения в своей виновности у Тависа отчасти рассеялись.
      Камбер ронял слова в разговоре и силился показать свои истинные чувства, веру в то, что Рис мог бы остаться жив, если бы Тавис не дал ему зелья, а потом не оставил его. Вскоре ему удалось подавить и последние вспышки горьких сомнений. Рис простил Тависа и Джавана. Камбер узнал об этом, когда Рис стоял перед ним на коленях в соборе и передавал свои ночные страхи и примирение в стремительном порыве глубокого контакта, последнего в его жизни. По крайней мере, его смерть не была напрасной: он принес предупреждение, дал своим собратьям двух новых деятельных союзников – Тависа О'Нейлла, Целителя, способности которого только росли, и на удивление талантливого сына Синила.
      Даже в недолгом общении с Джаваном выяснилось, что не в коронованном Элрое, а в его брате можно найти помощника в восстановлении нормальных отношений между людьми и дерини и торжество здравого смысла. Они понимали, что принц не станет предавать своего брата, впрочем, камберианцы и не рассчитывали на это, но он мог быть должным образом подготовлен, чтобы, когда придет пора, занять место Элроя. Нет, они не станут причинять зло этому болезненному подростку, но нельзя же отдавать страну в руки зарвавшихся регентов, у которых Элрой под пятой.
      Убедившись, что Джаван понял, они преклонили перед ним колени и перед алтарем поклялись всемерно поддерживать его. Разумеется, эта клятва не была присягой на верность королю, но это были слова благородных дворян, которые немало стоили в Гвинедде. Джаван торжественно принял их уверения и после этого почти не говорил, но замкнутость принца не создавала натянутости. Теперь главной заботой оставался Тавис.
      – Мне бы хотелось знать, ты задумывался о том, чему научился от Риса? – напрямик спросил Камбер. Тавис насторожился.
      – О чем вы, ваша милость?
      – О новой способности Целителя, – ответил он, избегая углубляться в тему, имеющую касательство к магии, хотя знал, что и Тавис и Джаван желают поговорить именно об этом. – Он передал мне, что ты научился этому. Если так, ты окажешь нам даже большую помощь, чем Можешь предположить.
      Тавис, и раньше строго следивший за собой, от вопроса Камбера прямо-таки окаменел.
      – Это правда, – он помолчал в нерешительности, затем продолжил. – Но я не понимаю, чем могу помочь вам. Дерини нам не враги.., за исключением некоторых, – добавил он и кивнул на свою пустую манжету. – Это сделали не друзья.
      – Верно, – согласился Камбер. – И все-таки покажи, как ты это делаешь. А потом я скажу, чему это поможет. Тавис пожал плечами.
      – Хорошо. – Он обвел взглядом присутствующих и снова посмотрел на Камбера. – Хотите сами кого-нибудь выбрать?
      – Как насчет Найэллана? – мягко поинтересовался Камбер. Он согласился на испытание с неохотой, но то, чему О'Нейлл успел научиться, следовало выяснить незамедлительно. Маловероятно, чтобы Тавис использовал этот талант как оружие против них. Правда, он применил его против Риса, но тут не покои принца Джавана.
      Тавису было неизвестно, что находившийся за ним Портал по-прежнему не давал вернуться обратно, а снаружи часовня охранялась. Ему ни за что не справиться с охранниками-дерини и не заставить их опустить преграды, чтобы он смог убежать. Только мысленный приказ мог сделать это, а значит, способностям Найэллана ничто не угрожало.
      Камбер еще раз взвесил все «за» и «против», не отдаляясь от сознания Тависа. Он почувствовал, как Целитель открывается перед Найэлланом, в его мозгу не угадывалось злого умысла, просто Тавис чувствовал эмоции других и сам держался настороже. Найэллан криво усмехнулся и смело вышел вперед. Тавис снова посмотрел на Камбера.
      – Никаких подвохов? Камбер покачал головой.
      – Я бы мог спросить тебя о том же самом, но нам придется доверять друг другу. Я просил тебя продемонстрировать свой талант на Найэллане потому, что он никогда не испытывал подобного. Ты бы выбрал кого-нибудь другого?
      Раздумывая, Тавис нервно сжал пальцы, в поисках поддержки оглянулся на Джавана, покачал головой и придвинулся к Найэллану.
      – Я только однажды проделывал это, – пробормотал он, волнуясь, поднял обе руки к голове Найэллана, но вдруг отдернул левую, словно впервые заметив отсутствие кисти. – Тогда мой пациент выпил наркотики. Но постараюсь не причинять боли.
      – Давайте, – шепотом поторопил Найэллан, внешне спокойный, однако от прикосновения Тависа вздрогнувший.
      Как будто ничего не произошло, но Найэллан неожиданно вскрикнул и сделал несколько шагов назад, бессмысленно хлопая глазами и суматошно озираясь, Йорам и Джебедия взяли его под руки.
      – О, Боже, он сделал это! – только и удалось выговорить Найэллану, Тавис отошел и ожидал в нерешительности, Камбер посмотрел на остальных.
      Ушло? – послал он Йораму и Джебедия.
      Йорам едва заметно кивнул.
      Совершенно.
      – Хорошо, – произнес Камбер вслух. – А теперь, Тавис, сними, пожалуйста, блокирование.
      – Ладно.
      Тавис снова коснулся лба Найэллана, на этот раз он держался куда увереннее. В мгновение ока способности Найэллана были восстановлены. Его широкая, радостная улыбка была достаточным подтверждением, большего не требовалось Камберу.
      Следовательно, оставался единственный вопрос: можно ли Тавису доверять, как они сами себе не доверяли. Разговор возобновился. Рассказывая о наблюдениях за действиями регентов и епископов в последнюю неделю, Тавис казался откровенным, но нервничал сильнее, чем просто взволнованный человек.
      Это настораживало Камбера. Он боялся, что нервозность может впоследствии привести к опасным неожиданностям. В продолжение разговора он пытался разобраться, что скрывается за взвинченностью гостя. В конце концов Камбер понял: Тавис всегда держался особняком, еще до нападения и травмы, теперь он предпринимал неумелые попытки быть открытым и понимал, как неуклюж в своих стараниях. Камбер сразу успокоился, теперь он подбадривал Тависа, управлял течением беседы, помогая обрести уверенность. Воспользовавшись паузой в разговоре, трое дерини отвели Джавана в другой конец часовни якобы затем, чтобы переговорить с Джебедия по военным вопросам, а на самом деле, чтобы предоставить Камберу и Тавису подобие уединения. Целитель все еще чувствовал неловкость и оценил деликатность.
      – Вы знаете, что есть еще кое-что, не так ли, ваша милость? – Целитель скрестил руки на груди так, чтобы пустая манжета не была видна. – Не знаю, как попросить, нет, не попросить – предложить. Проклятье, я не знаю, как это сказать!
      – Почему бы тебе для начала не попробовать называть меня просто Алистером, – мягко сказал Камбер. – Иногда, когда кто-то хочет обратиться ко мне как к другу, я считаю титулы только помехой.
      – Но вы архиепископ… – начал было Тавис.
      – Нет, ты сам сообщил мне, что в этой часовне нет епископов, – с улыбкой возразил Камбер. – Так заявил Рамосский синод. Однако, независимо от нового архиепископа, здесь есть священники, Если это поможет, смею заверить тебя, что все, чем бы ты ни поделился со мной, будет сохранено в строжайшей тайне – тайне исповеди, если угодно.
      Тавис теребил складку рукава большим и указательным пальцами.
      – Нет, не то. В этом я вам доверяю.
      – В этом, но не в другом? – мягко спросил Камбер. – Недоверие мне понятно. Полная открытость требует определенного времени.
      – Нет, мне кажется, я верю вам. – Тавис искоса глянул на собеседника. – Я ошибался на ваш счет, на счет вас всех. Джаван тоже. Рис не лгал, говоря, что мы все сражаемся под одним знаменем, но я не верил, пока не стало почти совсем поздно, а для Риса слишком поздно. – Он остановился, чтобы перевести дух и собраться с мужеством, и продолжал:
      – Видит Бог, я заплатил за мою самонадеянность и жалкие подозрения и заставил платить других, но думаю, что теперь действительно могу помочь вам, несмотря на все преграды. Я хочу помочь, я просто не знаю, Алистер…
      Медленно, чтобы не нарушить появившуюся возможность контакта, Камбер отошел от алтаря и сделал осторожный шаг к Тавису, потом еще один, пока не очутился совсем близко от него. Целитель почувствовал, что произойдет дальше, но он не мог заставить себя сделать встречное движение.
      Камбер тут же немного ослабил контакт, и на его губах появилась легкая улыбка.
      – Боюсь, Тавис, ты находишься в невыгодном положении. Мы, михайлинцы, выучены в старых традициях и формулах общения в контакте, равно как и гавриллиты, и иногда мы ошибочно полагаем, что и все остальные хорошо тренированные дерини тоже. Но твое обучение Целителя проходило вне Ордена святого Гавриила, не так ли? И уж конечно, не в братстве святого Михаила.
      Тавис согласно кивал.
      – Варнаритское?
      – Да.
      – Ага. Это многое объясняет. Подход скорее прагматичный, чем философский, для искусства исцеления вполне приемлемый, – добавил он, заметив на лице Тависа готовность выступить в свою защиту, – однако при этом довольно часто опускаются более тонкие нюансы, которые были бы так полезны в нашей ситуации. Ты научен стандартным подходам Целителей, но не вспомогательным навыкам. Правильно? Не удивляйся, после стольких лет работы с Рисом я знаком с вашей терминологией.
      Тавис неохотно кивнул.
      – Так я и думал. Прошу тебя, дай мне минуту. Не дожидаясь согласия Тависа, он развернулся и зашел за алтарь, остановился, чтобы поклониться, и вынул одну свечу из подсвечника. Вернувшись, он приказал Йораму держать остальных подальше. Камбер снова встал перед Тависом, держа незажженную свечу в левой руке и глядя Целителю в глаза.
      – Я хочу показать тебе одно упражнение, которое многие дерини проделывают в очень раннем возрасте. Йорам и Джебедия научились этому от своих отцов, а Найэллан, по-моему, от своего. Однако я не умел этого, пока не стал послушником-михайлинцем. Но, как мне кажется, новому никогда не поздно учиться. Итак, это упражнение может попасть в разряд заклинаний, но тебе уже пора узнать, что за этим названием не скрывается ничего страшного. – Он поднес свечу к Тавису. – Положи руку на мою так, чтобы мы вместе держали свечу.
      Тавис мгновение колебался, потом подчинился, Его, пальцы были просто ледяными, но Камбер выдержал прикосновение, не моргнув. Он дал Тавису несколько секунд, чтобы сделать дыхательные, упражнения для подготовки и обретения спокойствия.
      – Хорошо, – прошептал Камбер, сделав несколько вдохов. – Заметь, что сейчас ты будешь контролировать ситуацию. Твоя рука лежит на моей, я тебя не держу. Если ты начнешь бояться, что не хочешь этого, можешь убрать руку, когда пожелаешь. Я не обижусь. По некоторым твоим ответным реакциям я понял, что в прошлом тебе причинили боль. Видит Бог, я не хочу вызывать новой боли.
      Тавис судорожно глотнул.
      – Как вы узнали об этом?
      – Попал в точку? – улыбнулся Камбер. – Значит, тебе все-таки причинили боль, не так ли? Возможно, во время обучения?
      – Да. Я…
      – Сейчас нет нужды копаться в этом, – голос Камбера успокаивал, он, в такт речи покачивая головой, поднял правую руку вровень с левой и повернул ладонью к Тавису. – Посмотрим, удастся ли нам легко пройти это. С тех пор боли было много, не так ли? – продолжал он. – Ты еще не смирился с потерей, не правда ли? Не отстраняйся! – добавил он резко, но не повышая голоса, когда Тавис понял, что его покалеченная рука остановилась рядом с рукой Камбера, и в смущении отдернул ее.
      – Нет, не могу.
      – Входи в контакт, – шептал Камбер, пристально глядя на дрожащую руку Тависа, стыдливо прижатую к груди.
      Несмотря на то, что в часовне было холодно, по лицу Тависа струился пот. Рука Целителя на руке Камбера, державшей свечу, сжалась, как тиски.
      – Давай же, Тавис. Входи в контакт, – мягко повторил Камбер. – Ты думаешь, мне будет неприятно твое прикосновение? Ты думаешь, твоя душевная красота потеряла что-то с потерей кисти? Тавис, думай, что ты можешь сделать с тем, что у тебя осталось. С одной рукой и обрубком тебе под силу совершить невозможное для людей с двумя здоровыми руками, для целого войска!
      Камбер почувствовал, как сжался Тавис при слове «обрубок». Ему было жаль Целителя, но, не замечая увечья, потерянного не вернешь. Тавису пора примириться с этим. Глядя ему в глаза, Камбер почти не дышал, желая, чтобы Целитель раскрепостился. Помощь была бесполезной, если Целитель не хотел ее принять.
      Наконец Тавис начал отзываться сознанием. Он по-прежнему крепко сжимал зубы, его глаза были устремлены в одну точку, но его рука, дрожа, поднималась к руке Камбера. Было видно, как напрягались мышцы в культе, там, где рукав свободно свисал с запястья. Это Камбер заметил краем глаза, неотрывно смотря в немигающие глаза Тависа.
      Казалось, движение руки длилось целую вечность, но, в конце концов Тавис вошел в контакт, соединив свой обрубок с раскрытой ладонью Камбера, закрыл глаза и облегченно вздохнул. Несколькими минутами позже Целитель почти перестал дрожать и снова открыл глаза. Камбер по-прежнему ласково смотрел на него.
      – Знаю, – прошептал он. – Это было очень трудно, не так ли?
      Непринужденно пожимая гладкое полушарие увечной руки, он только придерживал ее, но не удерживал. Тавису наконец-то удалось унять дрожь. Камбера обрадовал первый успех. Его ученик кивнул, дыхание становилось свободнее, он понемногу расслаблялся. И Камбер позволил себе легкую улыбку Алистера.
      – Тебе лучше?
      Тавис проглотил слюну и кивнул.
      – Немного устал, но уже не так испуган, как раньше, и только одному Богу известно, почему. Встревожен, но не испуган по-настоящему.
      – Хорошо, – Камбер кивнул, – бояться действительно нечего. По-моему, это не слишком отличается от контакта во время исцеления, разве что в данном случае партнеры равноправны, а при исцелении один из них под контролем. Может показаться, что этот контакт более интенсивный, но тут все зависит от тебя. – Он поднял бровь. – Итак, теперь ты готов научиться детскому заклинанию?
      – По-моему, да.
      – Хорошо. В таком случае несколько глубоких вдохов и выдохов и сосредоточение, словно ты готовишься к исцелению. Правильно. Когда будешь готов (если, конечно, будешь, потому что у некоторых это никогда не получается), закрой глаза, чтобы еще больше собраться. Суть в том, чтобы контакт нарастал постепенно, новичок должен изучить себя и выбрать подходящую скорость. Глубина контакта будет в твоей власти, но контролируй ее пассивно – пусть все идет своим чередом.
      Говоря так, Камбер видел, как веки Целителя стали подрагивать, взгляд сделался рассеянным, Тавис впадал в обычный для Целителя транс. Уровень контроля был превосходен.
      – Вот так, хорошо. Позволь себе следовать за мной так далеко, как сочтешь нужным. Когда будешь готов, повтори заклинание: «Друг мой, соедини свою руку с моей и свой мозг с моим. И пусть огонь запылает между нашими руками». Разумеется, для этого нужно соответствующим образом настроиться. Слова сами по себе ничего не значат. Их внутренняя сущность – вот что важно. Заклинание подействует только тогда, когда наши умы соединятся, и знаком этого будет огонь, вспыхнувший между нашими руками. И это обязательно произойдет…
      Ресницы Тависа смыкались и размыкались. Его дыхание стало ровным и легким. Моргнув очередной раз, он больше не открыл глаз. Убедившись, что он не собирается этого делать, Камбер тоже закрыл глаза и стал нащупывать мостик к сознанию ученика.
      Он сразу же столкнулся с защитами Целителя, но, к его радости, они начали опускаться – сначала медленно и осторожно, а потом, когда уровни подсознания Тависа приняли вторжение Камбера, все более откровенно. Камбер осторожно проник в мозг Тависа, скрывая часть своего существа, принадлежавшую Камберу, за рамками контакта и открывая себя как Алистера. Чтобы не пугать новичка, приходилось скользить в его сознании, тщательно готовя каждый следующий шаг вглубь.
      Но затем, к его удивлению, в необъяснимом порыве беззаветной откровенности Тавис совершенно отказался от защит и сопротивления. Повинуясь инстинкту, Камбер двинулся за опустившиеся защиты, готовый отступить, если Тавис запаникует, но потом целиком слился с мыслями, воспоминаниями и ощущениями Тависа.
      Вспоминая свой первый контакт с Джебедия, тогдашний порыв мысленной связи с тем, кто не был его родственником, контакт по всем меркам превосходный, Камбер подумал, что сейчас столкнулся с совершенством, о котором можно было только мечтать. То, о чем он, узнал, настораживало, а от развития способностей Джавана просто перехватывало дыхание.
      Свеча, которую они держали сообща, вспыхнула сама по себе. Когда контакт еще более углубился, Тавис начал слегка покачиваться, Йорам, до этого времени наблюдавший, подошел и подхватил свечу, чтобы они случайно не обожглись, – в этот момент вспыхнувшее пламя занимало последнее место в их сознании.
      Йорам вовремя подоспел – у Тависа затряслись колени, и совсем ослаб телесный контроль. Это было вполне естественно для новичка в такой степени взаимодействия, когда открываются не только мысли, но и глубины подсознания. Большинство впервые заходивших в такие дали инстинктивно отталкивались, но Тавис не оробел перед еще не ясной ему силой заклинания и не прервал контакта. Камбер подхватил Целителя, опустил на пол и сам сел рядом. Встревоженный Джаван попытался было подойти, но Джебедия остановил его и постарался растолковать, что сейчас испытывал Тавис, вспоминая свой собственный первый контакт с Камбером. Разумеется, друг Джавана не знал, что под обликом Алистера Каллена скрывался деринийский святой, но и Алистера было достаточно, чтобы Тавис никогда не забыл того, что он сейчас испытывал.
      Камбер поделился с ним всем, чем мог, рассказывая об Алистере Каллене и его связях с остальными – Йорамом и Джебедия, Рисом и Эвайн и даже Джеффрэем, Эмрисом и Квероном. Новый собрат узнал о миссии, которую они выполняли последние двенадцать лет, и даже о Камберианском совете и его работе. Он почему-то уверился, что Тавис окажется в их числе, и прямо сказал об этом.
      Не стал раскрывать ему всей правды о событиях в ночь смерти Синила и правду о самом себе, но во всем остальном предоставил свой мозг настолько, насколько позволял его епископский сан. Даже боль от смерти Риса была открыта, раскаянье искупило вину, а горе схоронилось в тайниках души.
      Оставался еще один важный вопрос. Тавис был пока единственным наследником открытого Рисом таланта блокирования деринийских способностей, королевскому Целителю было необходимо включаться в игру «пророка» Ревана. Нельзя сказать, чтобы Тавис вызвался на это. Преданный Джавану, он не решался расстаться с единственным другом и понимал, как много может сделать вместе с Реваном для защиты расы дерини от истребления. Пока он согласился работать с Квероном над совершенствованием своих способностей и поиском других Целителей, которым можно будет передать дар Риса, и только если ни одного так и не найдется, примкнуть к Ревану, когда оставаться с Джаваном станет опасно. Слишком многое в этом замысле держалось на «если», но Тавис просто не мог принять решение без совета с Джаваном. И Камбер вынужден был согласиться.
      Открыв глаза, Тавис обнаружил, что лежит на полу. Рядом сидит ласково улыбающийся архиепископ, а обеспокоенный принц склоняется к нему. Позади Джавана располагался Йорам с горящей свечой, на губах играла улыбка. За ним стояли Найэллан и Джебедия, последний казался особенно довольным.
      – Как.., как я очутился на полу? – спросил Тавис.
      – У тебя ослабли ноги, – просто ответил Камбер. – Обычное явление. Вот, например, Йорам может опуститься на любой уровень, оставаясь на ногах и следя за нормальной работой тела. Другие, как Джебедия, входя в транс, не могут устоять на ногах. Не знаю, зависит это от выучки или нет. Вероятно, это индивидуальная особенность, нечто вроде разной реакции пациентов на приказы Целителя погрузиться в сон. Работая с Рисом, я заметил это.
      Обдумывая слова Алистера, Тавис не вздрагивал, вспоминая о Рисе, как до контакта. Его защиты вернулись на место, но пока недостаточно упрочились. Соприкосновение сознанием сохранялось, и Камбер мог следить за ходом мыслей Тависа, как это бывало с Йорамом и Джебедия в минуты откровенности. Он почувствовал, что Тавис размышляет над тем, что только что произошло, и улыбнулся, когда Целитель недоверчиво поднял на него глаза.
      – Алистер, мы правда делали то, о чем я думаю? – прошептал он.
      Камбер не спеша кивнул, его огорчало, что такой дерини до этой ночи ни разу не испытал контакта высокого уровня. Теперь он понял, как много досталось от жизни ему и сколько еще было таких, как Тавис, не знавших этого, немного страшного поначалу и сладостного ощущения, данного им при появлении на свет.
      – Вне сомнения, ты справился с этим, Тавис, – с улыбкой произнес он. – Просто не представляю, как удавалось не замечать тебя все эти годы, думаю, ты станешь нам хорошим помощником.
      – Я попробую, – с готовностью отозвался Тавис. – Мне очень жаль, что я так долго боролся против вас.
      – А как же я? – вмешался еще немного встревоженный Джаван, придвигаясь поближе. – Я тоже хочу помочь! Вы же знаете, я могу.
      – Джаван! – упрекнул его Тавис, усаживаясь с помощью Камбера.
      – Нет, он прав, – сказал Камбер, спрашивая себя, действительно ли он хочет после эмоциональных потерь с Тависом работать еще и с Джаваном, Тот обмен был очень важен, нельзя было упускать такую возможность, но сейчас его равновесие было слегка нарушено, как всегда после первого контакта. И все-таки, если Джаван готов довериться, готов открыть перед ними свои защиты, такой шанс нельзя было упускать. Мгновенное совещание с Йорамом и Джебедия окончательно убедило – они разделяют его надежды и уверенность.
      – Джаван, вы понимаете, что Происходило между мной и Тависом? – поинтересовался он.
      – Мне кажется.
      – Ну и что же случилось?
      – Вы оба.., опустили свои защиты, и.., каждый вошел в мозг другого?
      Камбер кивнул.
      – В общем правильно, Но это поверхностное объяснение. Тавис доверился мне, он предложил мне все свои мысли и все свое существо, я взаимно сделал то же. Это самый ценный дар общения, дар доверия и приязни без условий и оговорок. Не всякому стоит доверяться, но если пошел на это, ничего не таи или потеряешь контакт. Вам это понятно? Джаван слушал с широко открытыми глазами и осторожно кивнул..
      – У меня есть защиты, отец Алистер. Тавис говорил вам об этом?
      – Да. А также и то, что вы умеете опускать и поднимать Их по своему желанию, как это делаем мы. Вы правда это умеете?
      Джаван неуверенно посмотрел на Камбера, перевел взгляд на Тависа и снова на Камбера. На мгновение Камберу показалось, что он готов отказаться от того, что начал, но принц Потупил глаза и спросил:
      – Вы хотите посмотреть? Я.., никогда не делал это для других, только для Тависа. Но если нужно, я попробую.
      Он понял отца Алистера и был внутренне подготовлен, но явно робел, боясь оконфузиться, а Камбер не был убежден, что сам сможет наилучшим образом мобилизоваться для контакта. Тавис очень своевременно взял дело в свои руки.
      – Есть предложение, Алистер.
      – Да?
      – Джаван не бывал в контакте. Если даже я со своей деринийской подготовкой устал от этого, то ему будет тяжело вдвойне.
      – Ты хочешь сказать, что он не готов? – спросил Камбер.
      – К вашему прикосновению – вероятно, но с моим уже знаком, – ответил Целитель. – Он опустит защиты с моей помощью, а потом вы установите связь через меня.
      – Хорошая мысль.
      Джаван явно обрадовался такому повороту. Когда он сел, скрестив ноги, перед Целителем, Камбер знаком велел Йораму подойти. Йорам задул свечу, которую все еще держал, передал ее Найэллану, расположился между Джаваном и Камбером и опустил руку на колено отца. Джебедия устроился сзади, руки покоились на плечах Камбера и Йорама.
      Целитель и принц начали очень быстро, после нескольких негромких слов веки мальчика задрожали. Спустя еще мгновение рука Тависа оказалась на лбу мальчика, и он одобрительно кивнул сам себе, опускаясь на рабочий уровень связи, и знаком пригласил Камбера присоединиться. Контакт пока был легким, Джавану еще не удалось полностью убрать защиты, они у мальчика действительно были – прочные, непреодолимые защиты, которыми мог гордиться любой дерини.
      В первые секунды контакта Камберу открылись несколько уровней мозга Джавана, и он увидел яркое, искрящееся нечто с расходящимися во все стороны тончайшими нитями, потом взаимодействие ослабело.
      Выйдя из контакта, Тавис оглянулся на Камбера, удивленный появлением сверкающего сгустка.
      – Вы знаете, что это было? – спросил он. Камбер кивнул.
      – Знаю. К сожалению, я, не могу рассказать тебе, что именно.
      – Не можете… Это имеет какое-нибудь отношение к тому, что случилось в ночь смерти его отца? – догадался Тавис, в ожидании подаваясь вперед, Джаван сделал то же самое.
      Камбер поднял бровь. Как быть? Он обратился за советом к Йораму и Джебедия. Он не мог рассказать Целителю и принцу всего, что случилось той ночью. С другой стороны, судя по рассказам Тависа о мальчике и его собственным наблюдениям, тот вел себя не так, как они ожидали. У него не должны были появиться защиты, он не должен был овладеть искусством считывания мыслей, а слепящий зародыш пробуждавшихся способностей Камбер не рассчитывал обнаружить до того, как Джаван станет королем.
      – Я не должен рассказывать вам, что конкретно случилось, – ответил он. – Я, как и все, кто там находился, обещал это Синилу. Однако, раз уж вы знаете кое-что, я могу сказать: то, что произошло, связано с наследственностью. Синил решил, что.., определенные результаты должны проявиться сначала в Элрое. Отчасти это удалось. Без сомнения, у короля есть потенциал. К несчастью, регенты слишком крепко держат вашего брата. Сомневаюсь, чтобы когда-нибудь он использовал то, что ему дано. И слава Богу, ведь он – орудие в руках регентов.
      – Это не его вина! – в сердцах бросил Джаван.
      Камбер успокаивающе коснулся плеча принца.
      – Я знаю, что это не его вина, сын мой. Но факт остается фактом: Элрой действует не по своей воле и скорее всего обречен на это. Вероятно, нашему королю не суждено стать взрослым. Риса беспокоило его здоровье.
      – Вы хотите сказать, что он может умереть? – воскликнул Джаван. – Тавис, эта правда?
      Вздохнув, Тавис опустил глаза.
      – Ты же знаешь, он очень хил. Кроме того, по-моему, регенты пичкают его успокоительным сверх всякой меры. Ты видел, что иногда он начинает клевать носом ни с того ни с сего, Мы не можем помочь ему, поэтому я не говорил тебе об этом. Я не хотел, чтобы ты беспокоился раньше времени.
      Растерянный, Джаван переводил взгляд, встречая подтверждение слов Тависа в каждом лице, даже в добрых глазах Найэллана.
      – Они.., будут повинны в его смерти? – наконец спросил мальчик. – Регенты намерены убить моего брата?
      Камбер покачал головой.
      – Нет. В интересах регентов поддерживать в Элрое жизнь. Они могут контролировать его действия, но насчет вас не уверены. Это еще одна из причин поскорее избавиться от Тависа. Он заставляет вас думать и не позволяет им превратить вас в такую же марионетку, какую они сделали из Элроя. Когда Тависа вынудят уйти, вы должны быть предельно осторожны. Ни на минуту не допускайте мысли о том, что они обманулись вашей деланной простоватостью.
      Джаван долго смотрел на них и молчал, потом уставился в пол.
      – Вы сказали, то, что со мной произошло, имеет отношение к наследственности.
      – Да.
      – Значит, мои защиты и то, как смотрю, чтобы узнать, лгут ли люди…
      – ..является частью того, чем вы могли овладеть, только став королем, – подхватил Камбер. – Думаю, ясно, почему. Если бы все шло, как задумал ваш отец, вы трое не изменялись бы до восшествия на престол. Но даже тогда вы узнали бы об этом только в момент действительной необходимости. По-моему, ваш отец думал о будущем: только один наследник династии Халдейнов должен наследовать то, что приобрели вы, причем в свой черед.
      – Почему же тогда это случилось со мной? – спросил Джаван.
      – Возможно, по той самой причине, о которой мы говорили раньше, – вмешался Тавис. – На совершенно одинаковые действия люди откликаются по-разному. – Он задумчиво посмотрел на Камбера. – Алистер, по-моему, мы не можем больше.., продолжать обходить стороной то, что случилось, раз уж он знает кое-что.
      – Ты действительно думаешь, что он готов к такой ответственности? – возразил Камбер. Тавис поджал губы.
      – Разумеется, он очень юн, но тем не менее много знает.
      – И, вне всякого сомнения, еще многое узнает, но пусть уж все идет своим чередом. Если хочешь, можешь продолжать работать с ним, посмотрим, что тебе удастся обнаружить, – сказал Камбер с легкой улыбкой. – Мне будет интересно знать, насколько искажены намерения Синила. Кроме того, это будет прекрасной тренировкой для Джавана, имеющего защиты и пытающегося считывать мысли, – заключил он, поигрывая волосами мальчика.