Келсону казалось, что все кроме Лльювелла оказались помещенными во что-то густое и липкое, двигаясь слишком медленно, чтобы сделать что-то кроме как открыть рот от ужаса, вызванного страшным поступком Лльювелла. Даже кровь, брызнувшая из смертельной раны его жертвы, казалось, повисла в воздухе, губы Сиданы застыли в немом "О", карие глаза уже начали гаснуть, когда в соборе раздался вопль Келсона - и физический и психический:
      "Нееееееееееет!.."
      Все вдруг пришли в движение. Крики ярости и тревоги разорвали тишину, когда Дугал и рыцари, державшие покров, набросились на Лльювелла и бросили его на пол, стараясь при этом избежать его ножа и не дать ему заколоть себя. Келсон, ошеломленный ужасом случившегося, прижал обмякшее тело Сиданы к груди и бережно опустил его на пол, тщетно пытаясь зажать ужасную рану на ее горле рукой, пока он разыскивал взглядом Моргана и Дункана, а его разум взывал к ним, умоляя спасти ее.
      Когда они столпились вокруг нее, кровь из ее горла била фонтаном, моча синеву ее платья, накапливаясь в ее волосах, рассыпавшихся вокруг головы подобно мантии, и пятная белые розы. Белый стихарь Дункана практически мгновенно стал красным, и когда он и Морган попытались остановить кровотечение из раны, их руки стали скользкими от ее крови.
      "Не убивайте его!" - скомандовал Арилан, когда Дугал и рыцари в конце концов скрутили Лльювелла и бросили его, растрепанного и избитого, на пол. "Это удовольствие не для вас!"
      Морган и Дункан все еще боролись, чтобы спасти смертельно раненную принцессу, Келсон оцепенело смотрел на кровь, Кардиель начал выпроваживать с хоров перепуганных очевидцев, а Арилан помогал ему. Два Дерини продолжали свои лихорадочные усилия еще несколько минут, но, в конце концов, Морган взглянул на Келсона и покачал головой, воздев руки в беспомощном жесте поражения. Дункан тихо молился о душе Сиданы, творя крестное знамение над ее окровавленном лбом, затем вздохнул и тоже поднял глаза на Келсона. Его когда-то белый стихарь был пропитан ее кровью, его руки, красные от нее, и он мог только беспомощно смотреть на Келсона, не в силах предложить какое-то утешение.
      "Келсон, мы старались," - прошептал он. "Боже, как мы старались! Но это произошло так быстро: она потеряла так много крови, так быстро..."
      Прежде чем Келсон смог ответить, взгляд Моргана перескочил на задыхающегося, торжествующего Лльювелла, окровавленного после грубого обращения, который стоял на широко расставленных ногах в окружении беспощадных рыцарей и Дугала с окровавленным кинжалом в руке. Одним движением Морган вскочил на ноги, схватил Лльювелла за горло его туники и рывком заставил опуститься его на пол; серые глаза Моргана были холодны и колючи как море, покрытое льдом.
      "На колени перед королем, меарское дерьмо!" - прорычал он сквозь зубы. "Каким животным надо быть, чтобы убить собственную сестру в день ее свадьбы?!"
      "Морган, не убивайте его!" - резко бросил побледневший Келсон, поворачиваясь к ним и поднимая руку, чтобы остановить встревоженное движение Кардиеля. - "Все видят, что он сделал. Я хочу знать почему." - Не вставая, он направил на схваченного принца свой пристальный взгляд Халдейна.
      "Я жду ответа, Лльювелл. Почему Сидана? Почему не я? У тебя был шанс."
      У Лльювелла от напряжения на шее выступили жилы, но он даже не шелохнулся под пристальным взглядом Келсона.
      "Убить Дерини?" - высокомерно бросил тот и впился взглядом в Моргана и Дункана. - "Так или иначе, они остановили бы меня. И даже если бы они не смогли, и я убил бы тебя, это не спасло бы Сидану от брака с Халдейном. Он стал бы королем после тебя," - он дернул головой в сторону потрясенного Найджела, стоявшего за спиной Келсона, - "а у него есть три маленьких жадных сына. Я не хотел, чтобы моя сестра была осквернена руками Халдейна."
      При этих словах Келсон начал вставать, его гнев начал заглушать скорбь, но Дункан схватил его за рукав и остановил.
      "Келсон, нет!"
      "Если ты не собираешься его убивать, то предоставь это удовольствие мне!" - пробормотал Морган, в руке которого появился стилет, крепче перехватывая воротник Лльювелла и умоляюще глядя на короля.
      "Нет!" - вмешался Кардиель. С большей смелостью, чем Келсон когда-либо наблюдал у него, архиепископ схватил Моргана за запястье и встал между пленником и королем. - "Не дайте совершиться новому кровопролитию в этом Храме Божьем! Почему Вы не дали свершиться этому браку, Лльювелл?" - добавил он, покачав головой от сожаления, когда Морган отпустил глотку меарца и убрал свой клинок.- "Она была бы Королевой Гвинедда и Меары. Это могло бы положить конец почти столетнему кровопролитию. Вы понимаете, что вы наделали?"
      "Я вернул своему брату шанс получить корону," - упрямо сказал Лльювелл. "При новом союзе между Меарой и Халдейном его права всегда были бы под сомнением. Пусть король Гвинедда найдет другую королеву. Моя сестра была предназначена для лучшей пары. Сейчас она с ангелами."
      "И ты никогда уже ее не увидишь," - спокойно сказал Арилан, подходя к Кардиелю. - " В аду есть особое место, уготованное для убийц, Лльювелл."
      Лльювелл только покачал головой. - "Ад будет желанен для меня, если я спас свою сестру от того, что Вы уготовили для нее, Епископ. Для нее лучше умереть, чем быть королевой проклятого короля-Дерини."
      "Я желаю тебе того же," - сказал Келсон в наступившей тишине. - "Но проклятый или нет, я был готов любить и уважать твою Сидану, и я думаю, что она хотела, по меньшей мере, попытаться полюбить и зауважать меня."
      Лльювелл фыркнул: "Она никогда не любила тебя!"
      Келсон только печально покачал головой, а Морган схватил окровавленную епитрахиль, которой были связаны руки пары, и приказал одному из рыцарей заткнуть ею Лльювеллу рот.
      "Может быть, ты прав, Лльювелл," - прошептал король. "Ты, в самом деле, можешь быть прав. Но она была моей королевой, пусть и недолго, и она должна быть удостоена королевских почестей, хотя бы в ее вечном сне".
      Он поглядел на Моргана, смаргивая слезы, затем опустил глаза.
      "Уберите этого: человека отсюда, Аларик. Я не хочу видеть его до тех пор, пока моя королева не будет упокоена. Тогда я буду его судить. Не может быть никаких сомнений касательно решения, но даже в отношении Лльювелла закон должен действовать."
      "Да будет так, мой принц," - пробормотал Морган, подавая рыцарям знак выполнять приказ.
      "А теперь, если не возражаете," - продолжил король слабеющим голосом, - "я хотел бы побыть наедине с ней несколько минут. Дядя, пожалуйста, уведите заодно остальных родственников."
      Вскоре на забрызганных кровью хорах со скорбящим королем остались только Морган, Дункан и Дугал. Найджел и его семья остановились около боковой двери, оставаясь в поле зрения, но вне пределов слышимости, не желая уходить. Мерод и Риченда тихонько плакали на плече друг у друга, и даже три королевских кузена выглядели подавленными: Коналл был по-настоящему расстроен, двое младших, с расширившимися глазами, все еще были охвачены ужасом от того насилия, свидетелями которого они стали. Вздыхая, Морган присел рядом с молчащим королем и Дунканом, тоже опустившимся на колени. Побледневший и онемевший Дугал стоял позади своего отца, не в силах предложить хоть какое-то утешение.
      "Мой принц, хотите ли Вы, чтобы я сделал что-то еще?" - спросил Морган, сочувственно касаясь застывших плеч.
      Келсон только нагнул голову и закрыл глаза, плотно закрыв свой разум от других.
      "Идите к жене, Аларик," - прошептал он. - "Пожалуйста. Вы сейчас нужны ей, а мне надо побыть одному."
      "Очень хорошо. Дункан, Дугал, вы идете?"
      "Через минуту," - ответил Дункан. "Мы встретим вас в ризнице."
      Вздохнув, Морган поднялся и присоединился к ожидавшим его, обнимая на несколько секунд Риченду, позволив ей затем поддержать его пока он выпроваживал Найджела и его семью через боковую дверь. Келсон открыл глаза, когда Дугал тихонько опустился рядом с Дунканом, но так и не поднял на них взгляд.
      "Келсон, мы должны многому научиться," - мягко сказал Дункан. - "Мы пытались, Аларик и я, но мы просто не успели. Если бы мы были лучше обучены: Но кто теперь знает как обучать целителей?"
      "Никто не смог бы спасти ее," - прошептал Келсон. - "Она не должна была остаться в живых. Это было бы слишком просто. Идеальное решение: король женится на законной принцессе и объединяет две страны, принося мир..."
      Дугал громко сглотнул, на его глазах выступили слезы. - "Это моя вина," сказал он. - "Я должен был внимательнее наблюдать за Лльювеллом. Если бы я:"
      "Это не твоя вина," - тупо пробормотал Келсон. - "Никто не мог знать, что Лльювелл предпочтет убить собственную сестру, чем видеть ее вышедшей замуж за смертельного врага. Но когда мы обвенчались, я подумал, что он принял это."
      "Келсон прав, сын," - мягко сказал Дункан. - "Ты не мог знать. Я сомневаюсь, что даже Лльювелл знал до какого-то момента. Один из нас мог бы что-то уловить."
      Келсон пожал плечами и тяжело вздохнул. "Это все равно уже неважно. Мы сделали все, что могли, с самыми лучшим намерениями - и этого оказалось недостаточно. Очевидно, судьба готовит нам что-то еще."
      "Возможно", сказал Дункан.
      Наступила глухая тишина. Дугал неосознанно потянулся к отцу в поисках утешения, но Келсон не обращал ни них никакого внимания. Через мгновенье Дункан медленно поднялся, держа в руках свой залитый кровью стихарь и жестами показывая Дугалу, чтобы тот присоединился к нему.
      "Сир, мы оставим Вас одного на несколько минут," - тихо сказал он. "Я вернусь, когда переоденусь. Дугал, Вы не поможете мне?"
      "Через минуту," - прошептал Дугал, не двигаясь.
      "Хорошо."
      Без дальнейших слов, Дункан медленно поднялся по ступенькам алтаря и вышел через дверь ризницы, оставив Дугала, который продолжал стоять на коленях возле короля.
      "Келсон, мне так жаль," - сумел прошептать Дугал.
      "Я знаю. Мне тоже".
      "Ты: ты действительно любил ее?" - спросил Дугал.
      "Любил?" - подавленно пожал плечами Келсон. - "Откуда мне знать? У меня никогда не было времени, чтобы это узнать. Я думаю, что я убедил себя, что я мог бы полюбить ее, и я был готов сделать все что смогу для того, чтобы быть для нее хорошим мужем. Может быть, король не имеет права ожидать чего-то большего."
      "У мужчины есть такое право," - с негодованием сказал Дугал.- "Что, король чем-то отличается?"
      "Да, черт тебя побери! Король действительно отличается. Он:" - Келсон опустил глаза, борясь со слезами. "Мне жаль," - прошептал он. "Я мужчина и король, и сегодня я горюю о моей невесте в обоих качествах. Эта девочка, которую я мог бы полюбить и как жену и как королеву - и разрушенное объединение двух наших стран, которое могло бы принести мир немного раньше. Я:"
      Его голос сломался, угрожая перерасти в рыдания, он отложил свою корону и закрыл лицо окровавленной рукой.
      "Пожалуйста, оставь меня, Дугал," - смог вымолвить он сквозь душившие его слезы.
      Он даже сумел сохранять контроль над собой до тех пор, пока Дункан не поднялся и ушел. Посмотрев еще раз на неподвижное тело, лежащее перед ним, он покачал головой от безнадежности:
      "O, Боже, они желают мне добра, но разве они могут понять?" - думал он оцепенело. - "Все кончилось еще до того как получило шанс начаться".
      В глазах у него потемнело, дрожащим пальцем он слегка коснулся ее локона, который остался неокровавленным. Он поднял его к своим губам со слезами на глазах, но пытаясь сопротивляться всхлипываниям, чтобы не превратиться в рыдающую развалину.
      Сидана... - мысленно прошептал он. - Сидана, моя милая принцесса. Я хотел попытаться сделать тебя счастливой. Ты могла бы быть ..
      Он нежно подсунул свои руки под ее плечи и поднял ее, прижав к своей груди, не замечая крови, прижал ее голову к своему плечу, и, покачивая ее, шептал ее имя, а слезы слепили его и рыдания сотрясали оба тела.
      Сидана...
      И, отделенный от всех и своей кровью, и своей короной, каковым он будет всегда, Келсон Гвинеддский припал к земле в окружении своих разрушенных мечтаний, стирая горькие слезы и держа в своих дрожащих руках погибшую надежду на достижение мира.
      ***
      На этом заканчивается Первая Книга Хроник Короля Келсона.
      ВТОРАЯ книга, Королевское Правосудие, продолжит рассказ о борьбе Келсона против заговора Архиепископа Лориса и Кайтрины Меарской, расскажет о возвращении Джеаны, матери Келсона, и о новых приключениях молодого короля и его советников.