Пролог

Дофина

Я засмеялась. А что еще мне оставалось? Все происходило на самом деле. Он действительно был здесь. И его просьба казалась самой естественной просьбой в мире. Красивый мужчина стоял почти по колено в реке Абите и предлагал мне раздеться ради него. Он высоко закатал джинсы, которые потемнели внизу от воды, плескавшейся вокруг его мускулистых икр, и обнажил стройный торс, так как сильно припекало апрельское солнце.

Мужчина протянул ко мне загорелую руку:

—  Дофина, ты принимаешь этот Шаг?

Вместо того чтобы мгновенно ответить ему согласием и броситься в воду, как мне того хотелось, я застыла на поросшем травой берегу. На мне был винтажный зеленый сарафан, который совсем недавно я решилась укоротить до колен, а теперь сожалела об этом. Платье выглядело сексуальным и совсем не походило на те, что я обычно носила. А вдруг я выгляжу в нем ужасно? А что, если я совсем ему не нравлюсь? А вдруг нас застукают? А если у меня ничего не получится? А если я утону? Я очень плохо плаваю… И вообще, я всегда боялась воды… И хотя нас отлично скрывали пышные кусты болотной розы и мальвы, росшие на склоне у реки, меня не отпускал страх. Контроль и доверие, доверие и контроль. Два спорящих между собой демона… И почему именно сейчас? Разве я не сумела уже сделать многое? И научилась многому. Создала успешный бизнес по продаже винтажной одежды еще до того, как закончила колледж. Разве я не прошла благополучно сквозь экономические спады и ураганы, защищая свой маленький магазинчик с такой же яростью, с какой героический воин защищает раненого товарища? Я сделала все это, и даже больше, но от меня всегда требовались лишь дисциплина, самоконтроль и крепкая рука на руле бизнеса.

Но если я приму предложение совершенно незнакомого мужчины и присоединюсь к нему, шагнув в бегущую воду, это будет означать, что течение моей жизни изменит направление. Это будет означать, что я позволила себе войти в новый мир — в мир, наполненный стихийностью и риском, желанием и, возможно, разочарованием. Это будет означать, что я должна забыть о самоконтроле и научиться доверять. И, несмотря на всю свою браваду в тот день в коуч-центре, я вдруг поняла, что не хочу позволить событиям развернуться так, как они должны развернуться — именно об этом мне говорили, — как я клялась позволить им развернуться.

Но, черт побери, этот мужчина был так хорош… и гораздо выше меня ростом. Впрочем, при росте в пять футов и три дюйма я была ниже большинства мужчин. А у этого были смеющиеся глаза, великолепное сложение, а растрепавшиеся каштановые волосы отливали на солнце медью. Я не могла разобрать, зеленые у него глаза или голубые, но он не сводил их с меня. Солнце припекало все сильнее, и я уже ощущала собственные волосы как длинную тяжелую вуаль. Я медленно сбросила босоножки. Ступни коснулись прохладной травы. Может, я все-таки смогу войти в воду. Потихоньку.

—  Ты принимаешь этот Шаг? Я могу спросить только еще один раз, — сказал он без малейших признаков нетерпения в голосе.

«Ну же, давай. Иди к нему. Ты должна». Я почувствовала, как мои руки непроизвольно поднялись, ненадолго замерли на лямках платья, завязанных сзади на шее, а потом стали действовать сами по себе… Я спустила верх сарафана, обнажив грудь. И тут же отвела взгляд. Нужно действовать быстрее, пока ум не обнаружил ошибку… «А что, если мое тело его разочарует? Что, если я не его тип женщины? Хватит думать. Действуй». Я расстегнула молнию на спине и позволила платью упасть на траву. Потом сняла трусики и опять выпрямилась, совершенно обнаженная; на мне осталась лишь золотая цепочка на запястье.

—  Я это понимаю как «да», — произнес он. — Иди сюда, красавица. Вода теплая.

Мое сердце бешено заколотилось. Но я настолько спокойно, насколько могла, направилась к нему, к воде, на ходу все же прикрываясь руками… Осторожно потрогала воду пальцами ног — она оказалась теплее, чем я ожидала, — и погрузила ногу в неспешно текущую реку, а потом направилась к нему по дорожке из плоских, поросших мхом камней. Я видела дно реки. Все было в порядке.

Когда я приблизилась к нему, разница в нашем росте стала настолько очевидной, что это могло показаться уже не сексуальным, а смешным. Рост мужчины, похоже, был не меньше шести футов четырех дюймов! Но прежде чем я успела рассмеяться, прежде чем даже подошла совсем близко, руки мужчины легли на застежку его джинсов, вынудив меня остановиться и замереть. «Мне смотреть на него? Или не смотреть?» Мое южное воспитание требовало отвернуться, чтобы скрыть, насколько я покраснела. Я уставилась на росший вдали дуб.

—  Тебе незачем отворачиваться.

—  Я волнуюсь.

—  Дофина, тебе ничего не грозит. Здесь только мы.

Все еще стоя к нему спиной, я услышала легкий всплеск и шорох одежды. Потом он бросил джинсы через мою голову, и они упали на берег рядом с его поношенными ботинками, моими босоножками и зеленым платьем.

—  Ну вот. Теперь и я обнажен, — сказал он.

Я слышала, как он медленно идет по воде ко мне, и вот уже он прижался к моей спине…

Его подбородок коснулся моей макушки, потом он зарылся лицом в мои волосы, затем скользнул губами по моей шее… «Боже!..» Я закрыла глаза, глубоко вдохнула и запрокинула голову, позволяя мужчине ласкать мою шею. Я нутром просто чувствовала, что он хочет именно это, да и я тоже. Меня словно наэлектризовали. Моя кожа, согретая водой, охлажденная воздухом и обласканная его прикосновениями, вибрировала, наполняясь жизнью. Ветерок донес ароматы Юга: запахи скошенной травы, реки, магнолий… «Я хочу этого. Я хочу этого! Я хочу его! Что за сомнения? Почему я не могу просто повернуться к нему лицом? Этот человек здесь с единственной целью: доставить мне удовольствие. А мое единственное препятствие — неспособность позволить ему это».

И тут же, стоило мужчине положить руки мне на бедра, в голове раздался тот назойливый внутренний голос, громкий, с интонациями штата Теннесси, с интонациями моей матушки: «Он думает, что ты слишком вялая. Слишком маленького роста. Ему, пожалуй, не нравятся рыжие…»

Я крепко зажмурила глаза, заставляя голос умолкнуть. А потом до меня донесся низкий стон — стон мужского восторга. «Ладно, ему нравится то, чего он касается». Мужчина прижался губами к моему уху, потянул меня назад, увлекая следом за собой на глубину.

—  У тебя невероятная кожа, — пробормотал он, заводя меня все глубже, пока я не оказалась в воде по пояс. — Как алебастр…

«Он лжет. Ему приказали это говорить…» Я умоляла собственный внутренний голос наконец заткнуться.

—  Повернись, Дофина! Я хочу взглянуть на тебя.

Я медленно опустила руки, коснулась пальцами воды. Открыла глаза и повернулась, чтобы уткнуться взглядом в широкую грудь и безошибочное свидетельство того, что мужчина действительно желает меня. «Это все на самом деле! Так пусть и идет, как идет…» Я откинула голову, чтобы посмотреть на спокойное красивое лицо, и тут — бах! Он ловко подсек меня, так что я взвизгнула от восторга, хотя внутри что-то дернулось. Но к тому моменту, когда я крепко ухватилась за его мускулистую шею, он уже держал меня на руках прямо в сверкающей воде и, поддразнивая, опускал глубже.

—  Холодно! — задохнулась я, крепче хватаясь за него.

—  Ты скоро согреешься, — шепотом пообещал он, еще глубже погружая меня в воду.

Чувствуя под собой его руки, я позволила себе отдаться мужчине и реке. Я выпрямилась, запрокинула голову, и мои волосы поплыли по воде. «Ну и ладно, и пожалуйста…»

—  Правильно, просто расслабься. Я ведь тебя держу.

Я вдруг ощутила, что хорошо держусь на поверхности. Вода больше ничуть не пугала меня. Я закрыла глаза и впервые за долгое-долгое время улыбнулась по-настоящему.

—  Ты просто Офелия, — произнес он.

Одной рукой поддерживая меня под поясницу, другой он уверенно провел по моим ногам, по бедрам, чуть задержавшись на них, а потом наклонился и поцеловал выемку пупка, наполненную водой.

—  Щекотно! — Я все еще не открывала глаз.

«Ты невесома и божественна. Твое тело прекрасно, Дофина…»

—  Правда? — шепнул он, и тут же его рука снова скользнула вниз, пальцы принялись исследовать мою промежность…

«О боже!..»

—  Да, немножко, — пробормотала я.

Мое тело раскрывалось, как морская звезда. Я широко раскинула руки, чтобы удержаться на плаву. Мне нравилось то, как действовала на меня вода. От прохлады кожа становилась более упругой. Соски встали и затвердели. Я открыла глаза, посмотрела ему в лицо и увидела в глазах мужчины желание. Я наблюдала за тем, как он наклоняется, чтобы поцеловать мою грудь, в то время как рукой раздвигает мои бедра…

—  Как тебе это? — спросил он, когда сначала один, а потом и второй его палец скользнули внутрь меня.

—  Нет, — сообщила я, делая глубокий вдох. — Так не щекотно.

Жар наслаждения пульсировал во мне. «Это может произойти слишком быстро», — подумала я, когда твердые пальцы мужчины стали ласкать меня изнутри. Я вцепилась в него, а он нежно дразнил мое женское естество, сначала осторожно, потом более настойчиво, проникая все глубже. Я чувствовала, как вода скользит по моей коже, и от сочетания этих ощущений дыхание все учащалось. Мне не раз хотелось чего-то подобного, но я… Нет, я предпочла выкинуть все мысли из головы и просто наслаждаться сиюминутным. Понуждая его пальцы пробраться еще глубже, я слегка выгнулась, и мои волосы расплылись вокруг головы. Наверное, в этот момент они походили на огненную корону…

—  На тебя стоит посмотреть, Дофина… — пробормотал мужчина, нежно двигая пальцами одной руки во мне, а другой рукой поддерживая меня на воде.

А потом он ловко развернул меня так, что сам очутился между моими ногами. Но прежде чем я обхватила его, чтобы притянуть ближе, он, продолжая поддерживать меня под спину, наклонился и коснулся губами моих влажных бедер, теперь поблескивавших на солнце. Жар его губ, смешавшись с прохладой бегущей воды и движениями пальцев внутри меня, создал ощущение настолько сильное, что я хлопнула ладонями по воде, ища опоры. А он закинул мои ноги себе на плечи, коснулся языком моей нежной пещерки, ее верхней части, там, где начинались короткие рыжие завитки, и стал ласкать меня, и вода тоже словно ласкала мою кожу миллионом пальцев… На секунду я даже перестала понимать разницу между лаской воды и лаской его ищущего рта, но тут его язык, теплый и настойчивый, нашел главную точку… Ах!.. Я шире раздвинула ноги, инстинктивно, жадно. Шум течения в ушах стал оглушительным, когда мужчина начал круговыми движениями вылизывать клитор, а затем ввел палец в меня и начал двигать им вверх-вниз… О боже!.. Он продолжал поддерживать меня под спину, в то время как его язык и пальцы продолжали свой танец. А потом мужчина поднял голову и потянулся губами к моим соскам, чтобы подразнить их. Его рот был влажным и теплым, язык трепетал, облизывая меня, словно он впитывал, пил меня… Похоже, он раньше меня ощутил, как напряжение охватило все мое тело, как сжались колени, как руки протянулись ладонями к солнцу. Да…

Первая волна была теплой и знакомой. «Ох, это то самое, — думала я. — Я помню это…» Но потом наслаждение стало сильнее, глубже, набрало такую силу, что я невольно закричала. Мужчина еще энергичнее заработал пальцами, а его язык начал быстрее описывать круги, и я засмеялась, когда наконец это случилось, когда я дошла до финала, один раз, второй, и наслаждение накатывало снова и снова… Я корчилась, мои ноги дергались на плечах мужчины, и на какое-то мгновение мы словно стали единым телом. А потом, после этого долгого взрыва, я наконец пришла в себя, хотя грудь продолжала тяжело вздыматься.

—  Хорошо, хорошо, — прошептал он.

Он мягко опустил меня на поверхность воды, как бумажный кораблик, и я не сопротивлялась.

—  Но… но это еще не все, да? — спросила я.

Мои бедра все еще дрожали, а ногами я обвивала талию мужчины.

Когда мы очутились ближе к берегу, я опустила ноги и коснулась камней на дне. Теперь я стояла по пояс в реке, по груди струйкой стекала вода, а соски были все еще напряжены. Я отвела упавшие на лицо волосы, чувствуя себя опьяненной, обессиленной, удовлетворенной…

—  Это то, куда я должен был привести тебя на этом Шаге, Дофина. Мне совсем того не хочется, но я должен остановиться.

Он пошел к тому месту на каменистом берегу, где вошел в реку. Рядом с кучкой нашей одежды лежала стопка белоснежных полотенец. Мужчина отпустил мою руку и выбрался на сушу, его мокрая спина блестела на солнце. Потом мужчина повернулся и помог мне выйти. Я вздрогнула, когда он взял одно полотенце, набросил его на меня, одновременно прижав к себе, и тут же начал меня растирать.

—  Я чувствую себя так… Я просто не знаю, что сказать.

—  Тебе и не нужно ничего говорить. Это я получал удовольствие.

Он отвернулся, чтобы тоже вытереться.

Я, завернувшись в полотенце, наблюдала за тем, как он натягивает джинсы на мускулистые ноги, как надевает безупречно белую футболку, тут же прильнувшую к его влажному торсу. Затем он подошел ко мне, обхватил ладонями мое лицо и нежно, неторопливо поцеловал:

—  Я серьезно. Дофина, я на самом деле получил огромное наслаждение. — С этими словами он поцеловал меня в лоб, отступил на несколько шагов и, повернувшись, исчез в зеленых зарослях.

Мне хотелось закричать ему вслед, поблагодарить за все… Но слова все еще скрывались под той частью прежней меня, которая боялась уступить, боялась желать, боялась просто получать удовольствие и верить, что оно возможно. Так что я лишь рассмеялась вслух, а про себя подумала: «Я смогла! Случилось нечто, и я позволила этому произойти!»

Я взяла платье и натянула его через влажные, дрожащие ноги. Разглаживая его на бедрах, я нащупала что-то в кармане. Это оказалась маленькая пурпурная коробочка, внутри которой, приютившись в хлопковом облачке, лежала маленькая золотая подвеска, светлая, с неровными краями. На одной стороне подвески была выгравирована римская цифра I, а на другой — слово «Капитуляция». Мое сердце подпрыгнуло, когда я крепко сжала в руке подвеску. Она была похожа на теплый плоский камешек. Она была моей. Я прикрепила ее к своей цепочке, к браслету, который носила уже три недели.

Я медленно поднималась по пологому склону туда, где меня ждала машина. Минуя высокую каменную стену, увитую бугенвиллеей, я погладила маленькие розовые лепестки. «Ты это сделала. Ты отказалась от самоконтроля. Теперь пора сделать другие Шаги, пусть и осторожно, навстречу новой жизни… и прочь от всех тех голосов, прочь от горестей, прочь от печального прошлого…»

Глава первая

Кэсси

Этим утром, когда я потягивалась в своей постели дома в Мариньи, мне в голову пришли три мысли.

Первая: прошло шесть недель после той невероятной ночи с Уиллом.

Вторая: я снова заснула с браслетом С.Е.К.Р.Е.Т. на руке. Ничего страшного в этом не было, когда на нем висели одна-две подвески, но теперь подвесок стало десять, и они впивались в нежную кожу моего запястья, оставляя на ней следы.

И третья: сегодня был мой день рождения. Дикси лежала у меня в ногах и моргая смотрела на меня. Я потянулась к ней и прижала к себе. Она тут же замурлыкала и снова заснула… Хотелось бы и мне обладать таким умением.

—  Мне сегодня тридцать шесть, Дикси! — сообщила я, почесывая кошку за ухом.

Еще один год, словно неловкий проказник, свалился на меня. До той ночи с Уиллом я не слишком обращала внимание на бег времени. Это было шесть недель назад, и вот теперь время начало течь медленнее. Работа в кафе «Роза» одновременно и успокаивала, и сыпала соль на раны, которые необходимо было залечить. Разве я могла не думать об Уилле, если видела его каждый день? Разве я могла вести себя как ни в чем не бывало после того вечера, когда я танцевала в «Ревю девочек с Френчмен-стрит», а потом мы с Уиллом целовались всю дорогу до кафе и даже на лестнице, поднимаясь в его комнату, где при свете луны он сорвал с меня одежду и бросил меня на матрас? Уилл не знал, что тем вечером я выбрала его в качестве моей последней фантазии. Он знал лишь, что я отчаянно желала его.

А для меня грань между фактом и фантазией исчезла. Уилл стал для меня реальностью. Мы целовались так, словно занимались этим в течение многих лет. Наши тела невероятно подходили друг другу, и нам не нужно было слов. Это превосходило всяческое воображение. И подумать только, что все это время он был прямо у меня под носом, а я не замечала его, не сумела заметить! Но после года членства в обществе С.Е.К.Р.Е.Т. мне удалось избавиться от цепей прошлого и высвободить в себе нечто подлинное, неподдельное. И когда Уилл сказал мне, что они с Трачиной расстались, я почувствовала, что чаша весов наконец-то склоняется в мою пользу. Наутро после нашей волшебной ночи я подумала, что Уилл — награда за мое возвращение к жизни.

Но я ошиблась.

Куда сильнее, чем сладостные воспоминания той ночи, меня преследовало лицо Трачины, бледное, но полное надежды, и ее ровный голос, излагавший суровые факты, убившие мою фантазию. Трачина сообщила, что беременна от Уилла и что он пришел в сильное волнение, когда узнал об этом.

А как бы вы восприняли вот такую простую новость именно в тот момент, когда решили, что нашли любовь всей своей жизни? Вы почувствовали бы, как ваша мечта лопается, и ушли бы прочь? Именно так я и поступила. И направилась в коуч-центр, где мои слезы осушила Матильда. Она напомнила мне, что каждая фантазия встроена в реальность.

—  Люди любят фантазировать, — сказала она. — Однако, на свою беду, не обращают внимания на факты. И за это приходится платить. Всегда.

Факт номер один: мы с Уиллом наконец-то оказались вместе.

Факт номер два: я вполне могла полюбить его.

Факт номер три: его бывшая подруга беременна.

Факт номер четыре: когда она сказала ему об этом, они снова сошлись.

Факт номер пять: мы с Уиллом не можем быть вместе.

Поскольку Уилл был моим боссом, я хотела немедленно уйти с работы, но Матильда убедила меня, что нельзя принимать поспешные решения в делах практических, вроде службы, уплаты налогов, ответственности перед другими и выполнения взятых на себя обязательств.

—  Кэсси, не давай мужчинам власти над собой! Продолжай выполнять собственные жизненные задачи. Ты многому научилась за прошедший год.

В то утро я пребывала в таком смятении… Даже не была уверена, что правильно сделала, вступив в общество С.Е.К.Р.Е.Т. Но по крайней мере, я сама приняла какое-то решение… И это уже было для меня новым событием. До появления в моей жизни С.Е.К.Р.Е.Т. я всегда подчинялась той силе, которая больше всего воздействовала на меня в каждый данный момент, и обычно этой силой оказывался мой бывший муж Скотт. Почти восемь лет назад он решил переехать в Новый Орлеан, но его пьянство уничтожило наши намерения начать все сначала. Мы с ним уже разошлись К тому времени, когда он погиб в автомобильной аварии, мы с ним уже развелись. И хотя он бросил пить, но так и остался сломленным человеком. И я была сломлена. В течение пяти лет после его гибели я просто много работала и мало спала, постепенно привыкая к одиночеству и жалея себя, пока однажды не нашла дневник, в котором описывалось, как некая женщина проходит загадочные Шаги, связанные с сексом, совершает путешествие, изменяющее ее… мягко говоря.

А потом я встретилась с Матильдой Грин, ставшей моим наставником. Она сказала, что пришла в кафе «Роза» за дневником, потерянным ее подругой, но на самом деле она пришла туда ради меня, чтобы пригласить меня вступить в С.Е.К.Р.Е.Т. — тайное общество, созданное ради помощи женщинам в их сексуальном раскрепощении. В этом обществе женщины осуществляли сексуальные фантазии по своему выбору… Если я присоединюсь к ним, сказала тогда Матильда, если позволю организовать для меня сексуальные приключения и найду в себе храбрость пройти через них, то это вытащит меня из депрессии и неудовлетворенности. Матильда еще сказала, что поможет мне, будет руководить мной и поддерживать меня. И наконец, после недельного размышления над ее словами, я согласилась. Мое согласие было неуверенным, но все же это было согласие. И после того моя жизнь полностью изменилась.

В течение года я занималась фантастическими вещами с невероятно привлекательными мужчинами, вещами, о возможности которых прежде и не думала. Я позволила потрясающему массажисту доставить мне огромное наслаждение, ничего не дав в ответ. В темном баре я встретилась с сексуальным британцем, который втайне довел меня до оргазма прямо во время шумного выступления джазового оркестра. Меня застал врасплох некий плохой парень, татуированный повар, который даже завоевал частицу моего сердца, грубо овладев мной прямо на столе для приготовления пищи в кухне кафе. Я сумела довести до предельного восторга одного известного певца, выступающего в стиле хип-хоп, и он с энтузиазмом отблагодарил меня за это, и воспоминания о тех моментах до сих пор заставляли мурашки бежать по моей коже, стоило мне услышать его голос по радио. Меня на вертолете доставили на какую-то яхту, а потом я свалилась за борт во время шторма. Потрясающе красивый мужчина спас меня, а невероятный секс с ним вернул мне веру в себя. А затем Пьер Кастиль, миллиардер из Байю, овладел мной на заднем сиденье лимузина, после того как заставил меня почувствовать себя самой красивой женщиной на благотворительном балу. А еще я испытала удивительные чувственные наслаждения с мужчиной, которого не могла видеть, и это была ночь секса вслепую… А затем — Тео, восхитительный француз, продвинувший мой сексуальный опыт вперед так, что мне и не снилось…

Наконец наступил момент моей последней фантазии, и я выбрала милого Уилла. Я выбрала Уилла независимо от С.Е.К.Р.Е.Т. и даже вообразить себе не могла более счастливую ночь или более радостное утро после нее.

И вот теперь, шесть недель спустя, в мой день рождения, Уилл не разбудил меня сотней поцелуев… Он, наверное, мирно спит рядом с Трачиной, а может, даже и обнимает ее во сне, обхватив руками растущий живот…

Срок у Трачины был всего-то три месяца, но накануне днем она вдруг начала ходить по кафе с таким видом, словно собиралась родить с минуты на минуту. Наполняя стаканы и чашки посетителей, она постоянно держала одну руку на пояснице, стонала и волочила ноги. Но она все же доработала свою смену, явно понимая, что просить о помощи пока рановато. И не только я одна посматривала на нее с недоумением. Делл вытирала столы, когда я заново наполняла солонки и перечницы. И когда Трачина устроила целый спектакль, делая вид, что ей трудно поднять с пола упавшую тряпку, Делл протяжно присвистнула:

—  Эта девица выпендривается, хотя всего лишь носит малыша. Я выносила двойню, причем переходила с ними изрядно, и все-таки не делала вида, будто мне так уж тяжело.

Мы понаблюдали за тем, как Трачина бредет от кухни к своим посетителям, потом к кассе, заставляя всех вокруг чувствовать себя так, словно они смотрят замедленное кино. На ее фоне даже Делл, которой было под шестьдесят, выглядела очень активной. В момент затишья мы с Делл протирали большой стол, и Трачина притащилась к нам. Ее живот был едва заметен под обтягивающей футболкой.

—  Ох, Делл, позволь мне сделать это, — сказала Трачина, отодвигая Делл от подноса с наполовину наполненными бутылочками для кетчупа. — Как у меня ноги ноют! А ты обслужи столики. Я не против того, чтобы потерять чаевые. Но просто не хочу бездельничать, пока еще могу работать. Конечно, скоро уже все изменится, верно?

—  Пожалуй, не стану тебя благодарить, Трачина, — ответила Делл, тяжело поднимаясь со стула. — Никто, кроме беременных, не заставит старуху делать лишнюю работу.

—  Да я… — начала было Трачина, но Делл махнула рукой и пошла на звонок из кухни, чтобы забрать тарелки с заказанными блюдами.

Как только закончилась обеденная суета, застучали молотки. Уилл хотел получать больше прибыли от кафе, а единственным способом для этого было расширение помещения на первом этаже и устройство второго зала наверху. Получив наконец необходимые разрешения и взяв небольшую ссуду, Уилл начал ремонт. А уж теперь, когда ожидалось появление ребенка, надо было срочно завершить работу. Ссуды хватило только на материалы, и поэтому Уилл занимался ремонтом сам.

Все те шесть недель, что прошли после нашей с ним ночи, я изо всех сил старалась избегать разговоров с Трачиной, потому что, когда я говорила с ней, мне казалось, будто я иду по минному полю. В любом случае я старалась не говорить с ней об Уилле, а если уж приходилось поболтать, сразу переводила разговор на Делл, или на ребенка, или на уличные сплетни. Я до сих пор не знала, известно ли ей, что произошло той ночью между мной и Уиллом. Ведь на балу все видели, что мы уходили вместе, и половина Френчмен-стрит видела, как мы целовались, и Трачина, конечно, догадывалась, что кое-что все-таки произошло. И хотя она не участвовала в представлении под предлогом беременности, я видела ее потом с Анджелой и Кит, членами С.Е.К.Р.Е.Т., танцевавшими в ревю. И теперь, сидя за большим круглым столом, мы обменивались напряженными улыбками.

—  Ну, значит, у тебя все идет хорошо? Ну, я имею в виду ребенка и вообще. Выглядишь ты неплохо, — сказала я, кивая, как последняя идиотка.

—  Да, в общем-то, я неплохо себя чувствую. То есть на самом деле изумительно! Доктор говорит, что ребенок оч-чень здоровый, хотя мы с Уиллом решили, что не хотим знать заранее, кто родится. Но могу поклясться, что ношу мальчика. Полузащитника, наверное. А Уилл хочет девочку, — проворковала Трачина, поглаживая свой живот.

Завывание ленточной пилы, внезапно заработавшей наверху, заставило Трачину подпрыгнуть на месте, и она едва не свалилась со стула. Я схватила ее за руку, чтобы поддержать.

—  Ох, боже мой! Он что, все утро там? — спросила Трачина, пытаясь скрыть за вопросом то, что ее действительно испугало. «Ты что, весь день тут с ним наедине?»

Но ведь благодаря ребенку она помирилась с Уиллом, и они снова сошлись, а потому она прекрасно знала, где он находился весь день.

—  Понятия не имею, — солгала я.

Конечно, я видела Уилла утром. Мы неловко поздоровались, когда он прошел мимо меня в обеденный зал и направился к ведущей наверх лестнице; на нем был специальный кожаный пояс строителя со сверкающими новыми инструментами.

—  Вчера он отнес наверх какие-то большие катушки проволоки. Но, по крайней мере, не поднимал шума, пока не разошлась толпа после завтрака и ланча. — Трачина встала, оперевшись ладонями о стол, и, не сказав больше ни слова, пошла к лестнице.

Уклониться от бесед с Трачиной было легко и просто. А вот мои старания не оказаться наедине с Уиллом превращались уже в нечто вроде искусства. Последний наш разговор за прошедшие шесть недель, точнее, те несколько слов, которые я позволила ему произнести, были примерно такими: «Нам надо бы поговорить, Кэсси…» Уилл произнес их хриплым шепотом в коридоре между его кабинетом и раздевалкой для служащих.

—  Нам не о чем говорить, — ответила я.

И мы оба одновременно оглянулись по сторонам, проверяя, нет ли поблизости Делл или Трачины.

—  Послушай, ты не понимаешь, я не могу…

—  Я понимаю куда больше, чем ты догадываешься, Уилл, — возразила я.

До нас донесся голос Трачины, рассчитывавшейся с каким-то посетителем.

—  Мне очень жаль…

Говоря это, он даже не смотрел мне в глаза, и все стало настолько ясно, что я просто не могла этого выдержать.

—  Уилл, может, нам не следует работать вместе? Пожалуй, будет лучше, если я уволюсь.

—  НЕТ! — произнес он слишком громко и тут же добавил куда тише: — Нет. Не увольняйся. Пожалуйста. Ты мне нужна. Ну, я хочу сказать, как работник. Делл… уже в возрасте, а от Трачины скоро будет не слишком много пользы. Если ты уйдешь, я пропаду. Прошу тебя… — Он сложил перед собой сжатые в кулаки руки, умоляя меня.

Да разве я могла уйти от этого человека, если мы были связаны давними обязательствами? Ведь он взял меня на работу много лет назад, вытащил меня из моей скорлупы…

—  Ладно, но должны быть определенные рамки. Нам не следует вот так шептаться по углам, — заявила я.

Уилл немного подумал, потом, глядя в пол, кивнул. Во мне все еще блуждали флюиды, разбуженные нашим с ним сексом. И нам необходимо было держаться в строгих границах, пока они не утихнут.

Может быть, сначала Уилла и не обрадовала весть о ребенке. Может быть, его вообще застало врасплох это сообщение. Может быть, он так же, как и я, хотел продолжения, но все шесть недель он вел себя так, что ничего подобного и в голову не могло прийти. Я наблюдала за тем, как он проявляет внимание к Трачине, ходит вместе с ней к доктору, читает книги, которые вроде бы читают только беременные женщины, помогает Трачине садиться в свой грузовик и выходить из него, хотя срок у нее пока что был никакой. От всего этого и в Трачине появилось нечто новое, милое. Ее жизнь явно стала легче, хотя другим стало только труднее.

Как раз перед концом своей смены я помогла Делл подать еду компании из шести человек. Я уже сдала деньги, наполнила солонки и перечницы и теперь протирала столики. Я планировала немного прогуляться после работы и пораньше лечь спать, когда Трачина, потирая шею, спустилась наконец вниз. Выглядела она бледноватой, и Делл ничуть не удивилась, когда Трачина сказала, что уйдет пораньше.

—  Я что-то совсем раскисла. И тошнит. Уилл велел мне идти домой. Извините, девушки. Наверное, какое-то время так и будет… Но вторая половина, говорят, должна проходить легче.