— Не жалей меня, Нико. Я добилась своей цели.
      — Цели? Какое высокое слово, синьора, оно не для меня.
      — Давай оставим это... Надевай пиджак с медными пуговицами. — Николо так и сделал, и Бажарат отступила еще на шаг назад, оглядывая его. — Ты неподражаем: высокий, широкие плечи, стройный, узкая талия, прекрасное лицо, обрамленное темными волнистыми волосами. Великолепно!
      — Прекрати, ты меня смущаешь. У меня есть брат, который выше меня, у него рост шесть футов и четыре дюйма, а у меня только шесть футов и три дюйма.
      — Я его видела, он просто животное. Невыразительное лицо, пустые глаза, и думает очень медленно.
      — Он хороший парень, синьора, и гораздо сильнее меня! Если кто-то приставал к нашим сестрам, то он отшвыривал нахала на десять футов, а мне удавалось только на четыре или пять футов.
      — Скажи, Нико, ты его уважаешь?
      — Обязан уважать, он ведь старший, а потом он заботится о нашей семье после смерти папы.
      — И ты слушаешься его?
      — Мои три сестры просто обожают его. Сейчас он глава семьи.
      — Но ты, Нико, именно ты? Ты обожаешь его?
      — Ох, прекрати, синьора, это неважно.
      — Но для меня это важно, милый мальчик: я хочу знать, почему выбрали именно тебя!
      — Для чего выбрали?
      — Это уже другой вопрос, на который я тебе не отвечу. Скажи мне! Что для тебя старший брат?
      — Ох, — Николо пожал плечами и покачал головой, — если тебе уж так надо это знать, то он принимает мускулы за мозги. Bсe, что его волнует, так это физическая работа в порту. И будет он там работать, пока не убьют, чтобы занять его место. Глупец!
      — Теперь ты понимаешь! Мне нужен был лучший, и я нашла его.
      — Мне кажется, ты просто сумасшедшая. Могу я позвонить Анджелине... Эйнджел в Нью-Йорк? Она уже должна быть дома.
      — Звони куда хочешь, но твоя любовная беседа не должна длиться более десяти минут. Через двадцать минут за нами заедет сенатор.
      — Я хотел бы остаться один в комнате.
      — Пожалуйста, — пожала плечами Бажарат, вышла из спальни и закрыла за собой дверь.

* * *

       18 часов 09 минут
      Хоторн готов был взорваться! По всем номерам разведывательных служб в Вашингтоне, которые им с Филлис удалось вспомнить, отвечали: «Его нет», «Не знаем, где находится» или «Не будет разговаривать с коммандером, о котором никогда не слышал». Код Кровавая девочка" ничего не значил для этих служб, потому что круг посвященных был очень ограничен и никто не хотел брать на себя ответственность, никто не обладал достаточной властью, чтобы передать сигнал тревоги высшим государственным деятелям, так как он, она или они не были уполномочены делать это. На коммутаторе Белого дома дела обстояли еще хуже.
      — Мы получаем по дюжине подобных звонков в день, сэр. Если у вас что-то существенное, звоните в службу безопасности или в Пентагон.
      Служба безопасности была предельно краткой.
      — Мы приняли к сведению ваши слова, сэр, но могу вас заверить, что президент надежно охраняется. А теперь нам надо заниматься своими делами, коммандер, как, впрочем, и вам своими. До свидания.
      Тайрел не мог звонить в Пентагон. Максималист Майк Майерз наверняка настороже, глава «Скорпионов» явно заблокировал связь.
      Госсекретаря Брюса Палиссера нигде не могли найти, как и его приятеля полковника Моссада Дэниела Абрамса. Что происходит?
      На веранде зазвонил телефон, находившаяся ближе к нему Филлис подбежала и схватила трубку.
      — Тай! — крикнула она. — Это Израиль. Красный телефон!
      Хоторн выскочил из кресла, промчался на веранду и выхватил трубку из рук Филлис.
      — Я слушаю. Кто это?
      — Давайте все сразу выясним, — ответил мужской голос из Иерусалима. — Кто вы?
      — Бывший коммандер Тайрел Хоторн, временный советник госсекретаря Палиссера, агент капитана Генри Стивенса из военно-морской разведки.
      Если мне надо объяснять вам дальше, то вам вообще нечего делать на этой линии.
      — Дальнейшие объяснения не нужны, коммандер.
      — Что вы выяснили, Иерусалим?
      — Ужасные новости, но вы должны знать... Полковник Абраме убит, несколько минут назад полиция обнаружила его тело.
      — Сожалею, действительно сожалею, но Абраме послал двух агентов Моссада к Палиссеру!
      — Знаю, я сам готовил их документы. Я являюсь... был личным помощником полковника Абрамса. Ваш госсекретарь Палиссер оставил для полковника шесть телефонных номеров, и среди них номер капитана Стивенса для красной линии.
      — Вы можете мне что-нибудь сообщить?
      — Да, могу. Надеюсь, это вам поможет. Ключевой фигурой является сенатор Несбит от штата Мичиган, эту информацию и должны были доставить Палиссеру наши агенты.
      — Сенатор от штата Мичиган? Черт побери, что это значит?
      — Не знаю, коммандер, но именно это должны были сообщить наши люди Палиссеру. Полковник Абраме сказал, что эта информация настолько важна, что он не может доверить ее даже дипломатическим каналам.
      — Спасибо, Иерусалим.
      — Пожалуйста, коммандер, и если вы узнаете, что случилось с нашими агентами, то мы были бы очень благодарны вам... Сообщите нам об этом как можно скорее.
      — Если что-то выясню, сразу сообщу. — Тайрел положил трубку. Он был совершенно сбит с толку.

* * *

       19 часов 32 минуты
      Случилось что-то непредвиденное. Лимузин Несбита опаздывал уже почти на двадцать минут. Так не мог вести себя второстепенный политик, которому короткая аудиенция в Овальном кабинете должна была принести миллионы долларов для его штата, что твердо обеспечило бы ему переизбрание в сенат... Ведь помощник Несбита сказал: «За вами заедут ровно в семь пятнадцать, это немного рано, но специально делается запас времени на случай интенсивного движения транспорта». Ровно в семь пятнадцать. Неужели у Несбита очередной приступ? Может быть, он ускользнул от людей из дома в Мэриленде, переоделся в свою странную одежду, надел парик и, влекомый неудержимым сексуальным желанием, отправился в городские притоны? Неужели он лишит ее самого важного момента ее жизни, к которому она шла из ада в Пиренеях? Она не может допустить этого, не допустит!
      — Николо, дорогой, — произнесла Бажарат холодным, совсем не ласковым тоном, — оставайся здесь и жди машину сенатора, а я зайду в холл и позвоню.
      — Как угодно, — ответил высокий и стройный портовый мальчишка, стоявший под навесом у входа в отель. Его внешность резко бросалась в глаза, прохожие глазели на него, думая, что это какая-то знаменитость или кинозвезда, а они просто не могут вспомнить его имени.
      В телефонной будке напротив стойки портье Бажарат набрала номер дома в Мэриленде.
      — Это я, — сказала она, — у нас непредвиденные обстоятельства.
      — Вы можете спокойно говорить, Амайя, этот телефон не прослушивается, — быстро ответила прекрасная арабка.
      — Машина Несбита опаздывает, слишком опаздывает, это не похоже на обычную задержку. Он в порядке?
      — В полдень у него был рецидив, но рядом был врач...
      — Этого не может быть! — сдавленно прошептала Бажарат. — Тогда мы поедем без него. Аудиенция назначена!
      — Боюсь, что вы не сможете этого сделать, аудиенция не отмечена в официальном распорядке, и без сенатора вы не попадете в Белый дом.
      — Попаду, должна попасть. «Скорпионы» предали меня! Они хотят меня остановить. Они захватили Несбита!
      — Вполне возможно, их устраивает сложившееся положение, моя дорогая, а вы их пугаете. Но не предпринимайте поспешных шагов, подождите, я позвоню по другому аппарату в автомобиль сенатора.
      Бажарат стояла у телефона, замерев в напряжении; казалось, что ее фигура отлита из бетона. Внезапно она почувствовала, что кто-то стоит рядом, я обернулась.
      Стараясь не выдать своего изумления, Бажарат посмотрела на богато одетую женщину из Палм-Бич с голубоватыми волосами я зубами, слишком большими для ее рта. В левой руке женщина держала большую приоткрытую зеленую сумку, а правая рука сжимала рукоятку автоматического пистолета, отливавшего стальным цветом.
      — Вы слишком далеко зашли, — сказала «Скорпион».
      — Неужели вы не понимаете, что получите за своя действия тысячи ножей в глотки? — холодно спросила Бажарат.
      — Нам все равно конец, если вы разнесете с чертовой матери все, что мы имеем сейчас, — ответила хозяйка светских раутов из Палм-Бич.
      — Ну и выражения! Разве так подобает говорить почтенной светской женщине?
      — С вами — именно так, мисс долина Бекаа, — ответила прекрасно воспитанная женщина.
      — Как вы ошибаетесь, — спокойно заметила Бажарат. — Долина Бекаа всегда поддерживала вас, наш падроне доказал это...
      — Он мертв, — оборвала ее светская львица. — Острова тоже больше нет, мы прекрасно знаем об этом. А теперь мы не можем связаться ни с одним из высшей пятерки «Скорпионов», и главная причина этого наверняка кроется в вас!
      — Давайте поговорим, но только не здесь, — предложила Бажарат, вешая трубку. — Вы все равно не сможете прикончить меня в холле отеля, вас немедленно схватят или застрелят... Пойдемте, я знаю боковой выход для посыльных, мы можем поговорить там. Уверяю вас, я очень опасаюсь вашего оружия, тем более что сама не вооружена. — Она направились через холл к боковому входу, и по дороге Бажарат спросила:
      — Скажите — я интересуюсь просто из любопытства, — как вы нашли меня?
      — Уверена, что это не удивит вас, но меня довольно хорошо знают в Вашингтоне, — ответила женщина. Она шла рядом с Бажарат, спрятав пистолет в сумку и периодически упираясь стволом в бедро Бажарат.
      — Меня трудно удивить, когда речь идет о вас...
      — Тем более тем фактом, что я «Скорпион».
      — И все же — как вы нашли меня?
      — Я знала, что вы и юноша исчезли, наверняка скрывшись под другими именами, но вы не могли изменить внешность, во всяком случае юноша. Я приказала своей секретарше проверить все дорогие отели, она говорила везде, что МОЁ бедный муж забыл ваши имена и название отеля, — многим известно, что с ним такое частенько случается. Так что все очень просто, мадам Бальзини.
      — Действительно элементарно, — согласилась Бажарат, открывая дверь. Они вышли на широкий пандус, к которому постоянно подъезжали машины. Здесь было шумно и тяжело дышалось от выхлопных газов. — Неудивительно, что вы стали «Скорпионом».
      — И останусь им! — с яростью воскликнула аристократка из Палм-Бич. — Мы все ими останемся! Мы знаем ваши намерения, но больше вы не сделаете ни шагу!
      — Что вы, какие намерения?
      — Не лгите мне, мисс Бекаа! Одна из наших является... была личной секретаршей директора ЦРУ. Сейчас Элен в Европе, она исчезла, и о ней забыли, но она успела позвонить мне и объяснить, что происходит. Она была изумлена, напугана до смерти, но новый «Скорпион-1» потребовал, чтобы она выполняла его приказы. Он пригрозил ей. У нее не было выбора, ведь она хотела остаться в живых и уехать... Нам не нужны никакие приказы, нам нравится то, что мы имеем, и это никто не сможет изменить. Вы надеялись, что сегодня вечером за вами заедет мой старый друг Несбит? Ох, не делайте такие удивленные глаза. Несбит называет меня Сильвия, и это ведь я познакомила его с вами, помните? После разговора с Элен я позвонила ему, пораскинула мозгами и все поняла. Очень сожалею, но боюсь, что его лимузин попал в очередное «дорожное происшествие». А с вами сейчас произойдет другая авария. Все решат, что это пуля ночного грабителя, местечко здесь вполне подходящее, дальше пяти футов почти ничего не видно и не слышно. — Женщина по имени Сильвия оглянулась по сторонам и потянула из сумки пистолет.
      — На вашем месте я бы не стала делать этого, — предостерегла ее Бажарат, заметив остановившийся у ворот огромный грузовик.
      — Но я не вы.
      — Моя жизнь ничего не значит, — продолжила Бажарат, — но мне говорили, что свою вы цените дорого и даже ради этого предали «Скорпионов».
      — Что вы такое говорите?..
      — Вспомните Мэриленд. Только вчера я посетила королевский дом прекрасной арабки... которая платит вам. Вы продали «Скорпионов», польстились на деньги, как будто вам мало платили.
      — Это абсурд!
      — Тогда объясните это «Скорпиону-1». Вы не можете связаться с ним, а я могу и связалась. Если сегодня вечером я не попаду в Белый дом, то все подробности вашего предательства завтра утром окажутся у него на столе... Вы забыли, что я Бажарат. Я всюду отыскиваю слабости, которые стараюсь обратить себе на пользу. — Она слегка переместилась вправо, пока Сильвия неподвижно стояла с широко раскрытыми глазами, кусая губы. — А теперь скажите мне, синьора, вы действительно хотите убить меня?
      Ответа на этот вопрос так и не последовало. Бажарат резко рванулась вперед, ударила плечом Сильвию, столкнув ее с пандуса навстречу приближавшемуся огромному грузовику. Раздался резкий скрип тормозов, но это уже не смогло предотвратить трагедию: передними колесами грузовик раздавил аристократку из Палм-Бич.
      — Я вызову «скорую помощь»! — крикнула Бажарат и бросилась к боковому выходу, но, войдя в отель, она замедлила шаг и, держа себя в руках, направилась к ближайшему телефону-автомату. Опустив монету, она снова набрала номер дома в Мэриленде.
      — Да? — раздался голос прекрасной арабки.
      — Они нашли меня, — холодно и спокойно сказала Бажарат. — Автомобиль Несбита попал в аварию.
      — Мы знаем, я отправила туда свою машину, она будет на месте происшествия с минуты на минуту.
      — Это «Скорпионы», они пытаются помешать мне.
      — Этого следовало ожидать, дитя мое, и мы обе согласились с этим.
      — Эта ваша сука из Палм-Бич, она с ними.
      — И в этом есть свой смысл. У нее обширные связи в Вашингтоне, она входит в разведывательную сеть «Скорпионов».
      — Она это подчеркнула, но больше ей уже ничего не придется подчеркивать. Она мертва, погибла под колесами грузовика. Туда ей и дорога.
      — Спасибо, что избавили нас от лишних забот. Со «Скорпионами» будет покончено, их место займем мы... А теперь о деле. Мой лимузин заберет с места аварии Несбита, потом вас, и вы поедете в Белый дом, где все уже готово. В восемь часов два агента ФБР спустятся со второго этажа из комнаты для посетителей, на пиджаках у них будут приколоты специальные пропуска. К ним присоединится одетый в форму шофер, тоже с пропуском, и они втроем будут ждать вашего появления в коридоре на выходе из Овального кабинета. Как я говорила вам раньше, пароль «Ашкелон». Вы быстро пойдете с ними.
      — Агенты ФБР?..
      — Мы глубоко внедрились туда, Амайя Акуирре. Это все, что вам следует знать. А теперь действуй, дочь Аллаха.
      — Я не дочь Аллаха и вообще ничья дочь. Я сама по себе.
      — Тогда иди сама по себе и выполняй свою миссию.
      Бажарат и Данте Паоло, младший барон ди Равелло, сели в лимузин и устроились на широком заднем сиденье рядом с сенатором от штата Мичиган.
      — Простите за опоздание, — воскликнул Несбит, — но можете представить себе, мы попали в аварию. У нас весь капот всмятку, а водитель столкнувшейся с нами машины сбежал еще до приезда полиции. Однако мой офис оказался на высоте и прислал другой автомобиль.
      — Похвальное усердие со стороны вашего персонала, синьор сенатор.
      — Они отличные люди. Должен сказать, что президент очень хочет встретиться с вами обоими. Он сообщил мне лично: ему кажется, что он встречался с бароном... вашим отцом, когда высадился с десантом в Италии во время второй мировой войны. Тогда президент был молодым лейтенантом. Он вспоминал, что многие крупные землевладельцы оказали им тогда большую помощь.
      — Вполне возможно, — с энтузиазмом подхватила графиня. — Наша семья с самого начала была против фашизма. Притворяясь лояльными по отношению к этой свинье дуче, мои родственники сотрудничали с партизанами, спасали сбитых летчиков.
      — Тогда у вас найдется общая тема для разговора.
      — Простите меня, сенатор, но я родилась уже после войны.
      — Ох да, конечно... — Брат гораздо старше меня.
      — Я и не имел в виду, что вы помните войну, графиня.
      — Ладно, это не имеет значения, — сказала Бажарат, бросила взгляд на Николо и улыбнулась.
      Лимузин двигался на восток, в зависимости от интенсивности движения они должны были через пятнадцать минут или около того подъехать к Белому дому.

* * *

       19 часов 33 минуты
      Телефонист красной линии дал Хоторну домашний номер сенатора Несбита. Ответила женщина, которая или ничего не знала, или не хотела ничего говорить.
      — Я только домоправительница, сэр. Сенатор не докладывает мне, куда отправляется, да я и не ожидаю от него этого. Мое дело вовремя подать ему еду.
      — Проклятье! — прорычал Тайрел, швыряя трубку бежевого телефона.
      — А в офис к нему ты не пытался звонить? — спросила Филлис, входя на веранду.
      — Конечно, пытался, но там автоответчик твердит обычный текст: сенатор или его персонал свяжутся с вами по телефону или по почте, если вы продиктуете свою фамилию, адрес и номер телефона. Сенатора всегда можно застать... Ну и так далее!
      — А как насчет его персонала? — продолжала настаивать Филлис. — Когда Генри нужна была информация, ему частенько удавалось получить ее у кого-нибудь из служащих. Во всяком случае, быстрее, чем от человека, с которым он не мог связаться.
      — Но это не так уж просто. У меня нет никаких сведений о служащих Несбита.
      — А у Хэнка были, — сказала Филлис. Она быстро подошла к шкатулке из темного дерева с резными восточными узорами. — Это его личное домашнее досье, — продолжила Филлис, шаря рукой по правой стенке шкатулки. — Вот беда! Она заперта, а я никогда и не знала комбинации, которая ее открывает. Хэнк сказал, что мне это ни к чему.
      — О чем ты говоришь, Филл?
      — Это китайская шкатулка, мы купили ее много лет назад во время поездки в Гонконг. Кроме бокового замка, действует еще и блокировка — нужно в определенной последовательности нажать на вырезанные фигуры.
      — Я имел в виду: что там внутри?
      — Генри хранил там списки всех важных людей в Вашингтоне и их персонала — на тот случай, если потребуется срочная информация, — включая всех сенаторов и конгрессменов. Он...
      — Я знаю, — остановил ее Тайрел. — У него был пунктик насчет таких вещей. Но как мы ее откроем?
      — Мы ее разобьем. — Филлис выдернула из розетки шнур лампы на массивной подставке. — Бей, Тайрел!
      Хоторн принялся молотить тяжелой подставкой лампы по крышке шкатулки. После седьмого удара крышка разлетелась на части. Они с Филлис стали лихорадочно вытаскивать из шкатулки хранящиеся там папки.
      — Вот она! — воскликнула Филлис, доставая толстую папку. — Белый дом и сенат. Все здесь!
      Первый, кому дозвонился Тай, был служащим средней руки в персонале сенатора, просто его фамилия начиналась на букву "А".
      — Ходили слухи, что сегодня вечером он собирается в Белый дом, коммандер, но я не знаю деталей. Я работаю у него недавно, но, надо сказать, хорошо разбираюсь в политике...
      — Желаю удачи, — бросил Тайрел, повесил трубку и повернулся к Филлис. — Давай следующего и поищи кого-нибудь рангом повыше.
      — Вот вроде более подходящая кандидатура, она личная секретарша Несбита.
      От первых же слов секретарши Хоторн остолбенел, боль, грозившая разорвать грудную клетку, разлилась по всему телу.
      — Да, это просто замечательно, коммандер. У сенатора сегодня личная аудиенция у президента. Он сопровождает графиню Кабрини и ее племянника, сына очень богатого итальянского барона, чьи инвестиции значительно...
      — Графиню и ее племянника? Женщину и молодого человека.
      — Да, сэр. Возможно, мне и не следовало этого говорить, но для моего босса эта аудиенция очень важна. Миллионы для нашего штата...
      — Когда назначена аудиенция?
      — В восемь или восемь пятнадцать. При таких неофициальных аудиенциях допускается небольшая неточность.
      — Встреча будет проходить в личных апартаментах президента?
      — О нет, сэр. Первая леди не очень любит это, особенно когда у них находятся внуки. Она будет проходить в Овальном кабинете.
      Смертельно бледный Хоторн положил трубку.
      — Бажарат на пути в Белый дом! — прошептал он и вдруг закричал:
      — С ней мальчишка! Она проскользнула сквозь все расставленные сети... Филл, эти патрульные на улице, на них можно положиться?
      — Но им запрещается покидать дом, Тай.
      — А у меня нет времени договариваться, чтобы их отпустили. Но я знаю, что делать, у меня машина госдепартамента с сиреной.
      — Ты поедешь один?
      — У меня нет выбора. До Палиссера я не могу дозвониться, ЦРУ само может быть замешано, о Пентагоне и речи нет, служба безопасности меня не слушает, а полиция просто упрячет в каталажку!
      — Чем я могу помочь?
      — Обзвони каждого сукина сына из военно-морской разведки или из другой шпионской конторы, с которыми работал Генри. Пусть устроят, чтобы меня пропустили в Белый дом!
      — У меня есть кое-кто на примете, включая адмирала, который постоянно играет в покер с начальником охраны Белого дома.
      — Звони, Филл!

* * *

       19 часов 51 минута
      Лимузин сенатора остановился у южных ворот Белого дома. Морские пехотинцы из охраны нашли фамилию сенатора в списке приглашенных, отсалютовали, и через несколько секунд лимузин быстро направился прямо к главному входу, а не к западному крылу, где находился Овальный кабинет. Когда они остановились возле небольшой лестницы у входа, Несбит помог графине и ее племяннику выбраться из машины, любезно поблагодарил охранников, распахнувших двери, и провел своих спутников внутрь.
      — Это мой коллега из штата Мичиган, — представил Несбит встретившего их мужчину, — еще один сенатор от нашего штата. — После представления и обмена рукопожатиями в дверях появился фотограф с камерой. — Как я уже говорил вам, графиня, мой коллега состоит в одной партии с президентом, он приложил много усилий для организации этой аудиенции.
      — Да, я помню, — подтвердила Бажарат. — Вы и ваш коллега хотели сфотографироваться с Данте Паоло?
      — И с вами, конечно, если пожелаете.
      — Нет, синьор, ваш главный козырь — мой племянник, а не я. Пожалуйста, поторопимся.
      Было сделано четыре снимка, когда из коридора появился еще один мужчина в темном костюме и подошел к ним.
      — Прошу прощения! — воскликнул он. — Маленькое недоразумение, вы должны были подъехать ко входу в западное крыло.
      — Недоразумение, черт побери, — прошептал второй сенатор от штата Мичиган Несбиту. — Неужели ты думаешь, что глава администрации позволил бы нам сфотографироваться там?
      — Тс-с, — шепнул в ответ Несбит. — Сделаем вид, что просто произошла ошибка.
      — Да... конечно.
      — Если бы охрана не передала нам по радио, что вы подъехали сюда, вам бы долго пришлось ждать, — пояснил сопровождающий. — А теперь идемте, я провожу вас в западное крыло.
      Путешествие по залам заняло сорок шесть секунд. Наконец сенаторы и графиня с племянником вошли в Овальный кабинет, где их встретил глава администрации президента — худощавый мужчина невысокого роста с бледным лицом и настороженным взглядом, как будто бы ожидавший внезапного нападения оттуда, куда не проникал его взгляд. И все же манеры его были приятными, говорил он усталым голосом, как человек, который очень много работает.
      — Для меня большое удовольствие видеть вас обоих, — произнес он, здороваясь за руку с Бажарат и Николо. — Президент уже спускается, но надеюсь, вы понимаете, графиня, что это будет очень короткая встреча.
      — Большего мы и не просим, синьор, только фотографию для моего брата барона ди Равелло.
      — Президент хочет, чтобы вы знали — и он, возможно, сам скажет вам об этом, — что краткость этой аудиенции вызвана важными государственными делами, но, между нами, дело еще в том, что на этой неделе собралась вся его большая семья, включая двенадцать внуков, и у первой леди свои семейные планы.
      — Какая заботливая мать и бабушка, не так ли? У нас, итальянцев, обычно бывают большие семьи, и нас не пугают связанные с этим трудности.
      — Очень любезно с вашей стороны, графиня. Садитесь, пожалуйста.
      — Какое величественное место, Данте Паоло, не правда ли?
      — Не понимаю, — отозвался Николо на итальянском. Бажарат повторила свою фразу по-итальянски.
      — О да, конечно.
      — Здесь сосредоточена власть над вселенной... Нам оказана большая честь!
      — Не знаю, как насчет вселенной, графиня, но наверняка над большей частью мира... Не хотите ли присесть, господа сенаторы?
      — Спасибо, Фред, — откликнулся один из сенаторов, — но ведь у нас мало времени, не так ли?
      — Молодой человек?.. Господин барон?..
      — Мой племянник слишком нервничает, чтобы сидеть, синьор.
      Внезапно из коридора, ведущего в Овальный кабинет, послышался голос, и вошедший человек остановился перед сенаторами.
      — Ну, если еще хоть один ребенок пнет меня в живот, или схватит за лицо, или начнет бороться со мной, я издам закон, ограничивающий рождаемость.
      Президент США Дональд Бартлетт поздоровался за руку с сенаторами и прошел в кабинет. Ему было к семидесяти, среднего роста, прямые седые волосы, привлекательное, но покрытое морщинами лицо состарившегося актера, держащегося на энтузиазме прошедших лет. И вместе с тем искусный политик, способный в нужной ситуации продемонстрировать и силу и чувство юмора.
      — Графиня Кабрини и ее племянник, барон... барон, господин президент, — объявил глава администрации.
      — О, прошу извинить меня! — искренне воскликнул Бартлетт. — Мне казалось, что я пришел даже рано...
      Примите мои извинения, графиня, — добавил президент по-итальянски.
      — Вы говорите по-итальянски, господин президент? — спросила удивленная Бажарат, вставая с кресла.
      — Не очень хорошо, — ответил президент, пожимая ей руку. — Прошу вас, садитесь. — Бажарат опустилась в кресло. — Был вынужден немного выучить итальянский во время войны. Тогда, во время нашей высадки в Италии, я был интендантом, и должен сказать вам, что многие ваши знатные семьи оказали нам большую помощь. Вы знаете, те, кто не очень любил Муссолини.
      — Дуче — свинья!
      — Мне часто приходилось это слышать, графиня. Еще до нашей высадки мы летали по ночам над территорией Италии и сбрасывали на парашютах провиант и боеприпасы на тот случай, если продвижение нашего десанта на север будет остановлено. Мы называли эти места пунктами снабжения. Я говорил сенатору, что, по-моему, встречался с вашим братом в Равелло.
      — Думаю, что это был наш отец, господин президент. Благородный человек, который терпеть не мог фашистов.
      — Возможно, вы и правы. Я уже так постарел, что десятилетия кажутся мне годами! Конечно, это был ваш отец. Вы в то время были еще ребенком, если вообще родились.
      — Во многих смыслах я до сих пор еще ребенок, сэр. Ребенок, который многое помнит.
      — Да?
      — Это неважно. Разрешите представить вам моего племянника, младшего барона ди Равелло. — Бажарат снова встала, а президент повернулся и пожал руку Николо, застывшему в благоговейном трепете. — Мой брат, собирающийся вложить крупные средства в американскую промышленность, просил всего об одной фотографии его сына рядом с вами.
      — Это не проблема, графиня. Однако, по-моему, этот юноша больше похож на принимающего игрока из команды «Вашингтон Редскинз», чем на барона... Эй, ребята, может быть, мне стать на ящик, чтобы казаться с ним одного роста?
      — Я все предусмотрел, господин президент, — сказал фотограф. — Предлагаю вам обоим сесть в кресла возле стола и пожать друг другу руки.
      Пока фотограф и глава администрации готовили съемку, Бажарат сунула свою маленькую вечернюю сумочку между подушками кресла, а когда засверкала фотовспышка, она еще дальше засунула сумочку, так что теперь ее совсем не было видно.
      — Это чудесно. Господин президент, мой брат будет чрезвычайно рад и благодарен вам!
      — А я буду чрезвычайно благодарен барону, если он осуществит один-два промышленных проекта в нашей стране.
      — Можете не сомневаться, сэр. Почему бы вам не обсудить с нашими друзьями сенаторами детали проектов? Я им рассказала о намерениях моего брата и уверена, что они не разочаруют вас, господин президент.
      — Это я и собирался сделать, графиня, — с улыбкой сказал Бартлетт. Он и Николо поднялись с кресел. — По крайней мере, можно будет выпить чего-нибудь прохладительного и провести несколько минут в спокойной обстановке, подальше от безобразников, ожидающих меня наверху.
      — Вы просто шутите, синьор! — рассмеялась Бажарат, пожимая протянутую президентом руку. — Я знаю, что вы очень любите свою семью.
      — Конечно, люблю. Передайте мои наилучшие пожелания вашему брату.
      — Мне надо торопиться! — воскликнула Бажарат, посмотрев на свои украшенные бриллиантами часики. — Обязательно надо через полчаса позвонить брату по нашему специальному телефону.
      — Мой автомобиль отвезет вас назад в отель, — сказал Несбит.
      — А я провожу вас до выхода, — добавил сопровождавший их сюда мужчина. — Я уже дал распоряжение, чтобы автомобиль сенатора подъехал туда.
      — Мы и так отняли у вас много времени, господин президент, да и барон очень расстроится, если я не позвоню ему.
      — Специальные частоты, определенное время, специальные телефоны и даже спутники, — вздохнул президент. — Наверное, я так и не привыкну ко всей этой электронике.
      — Но вы сражались с фашистами, лейтенант Бартлетт! Вы спасли человечество, что может быть грандиознее?
      — Знаете, графиня, я слышал от своего окружения много хорошего и плохого, но ваши слова самые лучшие, когда-либо звучавшие в мой адрес.
      — Подумайте об этом, господин президент. На этой планете всегда должна побеждать человечность, иначе ничего... Пойдем, Паоло, не надо забывать о твоем отце.

* * *

       20 часов 02 минуты
      Хоторн беспрепятственно проехал на машине госдепартамента в южные ворота Белого дома.