Клешня описала стремительную дугу, но недостаточно стремительную. Сит нашел нужные кнопки и нажал их, возвращая себе управление компьютером синтезатора. Клешня просвистела в воздухе, а Тарнболл потерял равновесие, бесполезно закружившись во внезапно "изменившемся" центре управления.
      Сит все еще плавал там, в воздухе рядом со странным пультом - панелью из "бесформенного" материала, который выглядел скорее цветом, чем материей. Сам центр, и Сит вместе с ним, и весь радужного оттенка пульт управления, казалось, удлинились, оставляя спецагента на одном конце помещения, а пришельца - на другом...
      Точь-в-точь тот же эффект, которого Сит добился, когда Тарнболл и его коллеги оказались здесь в первый раз: сбивающее с толку искривление или растяжение пространства. Вот так же вновь напитанный энергией Замок на скале с маяком увеличился, вобрав их в себя. И эффект этот был ни в коем случае не иллюзорным.., а автомат не работал. Но даже если бы он не заклинил, инстинкт предсказывал, что пулям не добраться до Сита, покуда его "пальцы" лежат на пульте управлении. Что бы там ни вклинивалось между ними, оно просто-напросто расширит разрыв. Как расширяло даже сейчас!
      Центр стал туннелем с текущими, многоцветными стенками. Тарнболл уже видел такое у него закружилась голова от явного ускорения. А затем, миг спустя, все сжалось до нормального размера, и спецагент потерял равновесие и сел...
      В ночь и туман, погрузившись на восемь-девять дюймов в болото!
      "Черт, опять то местечко!" А прямо под ним поднимались на поверхность горбатые фигуры, тогда как ярдах в двадцати пяти из грязи вырастала дверь. Тарнболл знал, какой она будет с виду, и оказался прав.
      Из окованного железными полосами дуба, сводчатая и массивная, изукрашенная, готическая и угрожающая, та дверь. Но это куда лучше, чем то, что выпирало из жидкой грязи. Да любой путь бегства лучше закрученной в массивную спираль раковины улитки и ее обитательницы. Лучше не встречаться с этой тварью с гофрированной, голубовато-серой ногой, выдвигающейся, чтобы подтолкнуть создание к парализованному на миг спецагенту. С этими внимательно следящими за ним светящимися зелеными глазами, с этим трепещущим в предвкушении обеда языком, нетерпеливо снующим в пасти, словно полотно бензопилы, под покатой, жутко подвижной мордой на конце напрягающейся, вытянутой шеи...
      Спецагент был человеком рослым, но не настолько рослым. Он побежал к двери в Дом Дверей, стопы его погружались в грязь, потом он ушел в эту жижу по голень, и дальше вплоть до бедер, прежде чем добрался.
      И вопрос заключался в том, кому или чему удастся попасть туда раньше: ему или ближайшей из огромных улиток. Даже когда он приложил последнее, отчаянное усилие и прыгнул к дверному молотку, нечеткий, бахромчатый язык отставал от него на какие-то жалкие несколько дюймов. Оставалось возблагодарить свои счастливые звезды за то, что бежал трезвым, куда более трезвым, чем бывал когда-либо.
      Он все-таки успел постучать, прежде чем язык скользящей по трясине зверюги-чудовища, рвущий брюки его камуфляжного обмундирования, сумел добраться до него в кислотной вони улиточной слизи. Один неистовый сокрушительный удар огромным железным, похожим на вопросительный знак молотком по готической двери...
      Которая сразу же распахнулась и засосала его.
      Солнце на планете безумных машин Джилла почти зашло. Веер из отливающих металлом лучей торчал из дюнного горизонта, словно нарисованный, наполовину загороженный самым дальним из трех гнезд ржавчервей. Но даже здесь, в этом машинном мире, сумерки были странным временем, скверным для того, чтобы судить о расстояниях, полагаясь только на зрение. Одна горка ржавчины мало чем отличается от другой.
      - Берегись! - раздался предупреждающий крик Стэннерсли, когда более крутая сторона дюны рухнула чуть ли не у них под ногами. Они находились на гребне, располагая свои салазки из кожи червей для последнего спуска. Последнего, потому что странные сумеречные искажения солгали в их пользу: люди оказались куда ближе к конусообразному Дому Дверей, чем им представлялось. Вот он стоит - с расходящимися веером ржавыми пандусами и стержнем, вздымающимся ввысь, словно он тянется к одинаковым шарикоподшипниковым звездам, похожим на пулевые отверстия в исполосованном охрой куполе неба.
      Этот последний спуск по пологому склону доставит их к штуке, похожей на плотную ржавую окружность футов в пятьдесят. Рядом лежало подножье ближайшего пандуса. Один последний спуск, и бешеное карабканье по той раздавленной ржавой кайме.., и они там.
      Но когда они уселись на кожи, обрыв позади них осыпался, вызвав крик Фреда Стэннерсли. Садившийся последним, он держался за задний конец секции кожи червя и оглядывался на пройденный ими путь. И потому находился ближе к источнику обвала, скорее, даже извержения, и увидел его причину.
      Ржавчервь! Голова твари высунулась из дюны где-то посередине склона, взметая ржавчину, как взрывом бомбы, и заставляя обрыв осыпаться вокруг его трубчатой шеи, "стекая" по дюне красным обвалом. Но если вылезет весь червь, то гребень дюны может провалиться целиком.
      Фред увидел это, закричал "Пошел!", толкнул кожу и запрыгнул на нее позади Джорджа и Миранды. Скатывавшиеся чуть впереди Анжела, Джилл и Кину Сун в страхе оглянулись, когда раздалось шипение. Барни оказался самым умным из них: он пустился бежать, едва проявилась самая первая дрожь, и уже спустился на равнину, направляясь к подножью пандуса.
      Голова ржавчервя выросла над дюной, покачиваясь и поднимаясь еще выше, когда "шея" и тело вытянулись из ржавчины, а затем изогнулись назад и начали поворачиваться, словно штопор, буравя полосу сквозь гребень дрожащей дюны и направляя червя в сторону удирающих людей. Растревоженный этим невероятным действием, пришел в движение смерч ржавчины, загородив на мгновение обзор.
      У подножья бархана Джилл и его группа оставили кожи и побежали, увязая в мелкой ржавчине, направляясь к плотно утрамбованному периметру. Казалось, что уж дотуда-то они успеют добраться, что само по себе будет для них гарантией безопасности. Несильно отставая, за ними месили ржавчину Джордж и Миранда, но сидевший в хвосте Фред запаниковал, зацепившись летной курткой за металл на конце кожи червя. Ржавчервь увидел его. Вонзив голову в ржавчину, он выпустил огромную вертикальную струю и принялся прокладывать борозду, устремившуюся прямо к Фреду.
      Теперь уже стемнело, и имитация термитника - Дом Дверей - выступал силуэтом на фоне темнеющего горело-красного горизонта. В настоящих, более отдаленных гнездах, задвигались огоньки, которые, будь они неподвижными, можно бы было запросто принять за внутреннее освещение. Но в действительности они двигались, приходили и уходили, образуя чудесно сложные узоры, не просто огоньки, а шлемные фонарики-глаза ржавчервей.
      Червь преследовал Фреда. Когда этот ржавоход снова выпустил струю прямо позади него, лопатовидная голова высунулась из более мягкой ржавчины так, что его фонарики-глаза мигнули и поймали Фреда в перекрестие своих двойных лучей. Стали видны электрические "зубы", чертившие зигзаги между разинутыми верхней и нижней челюстями.
      Фред освободился от помехи, но червь уже подобрался слишком близко, ползя извилистым путем, скользя шеей сквозь мягкую ржавчину и вытаскивая на поверхность свое семидесятифутовое тело. Колыхаясь из стороны в сторону, голова поднялась, устремилась вперед и дугой нависла над Фредом у подножья пандуса. Тот почувствовал его близость, признал неизбежное, остановился и поднял взгляд на червя.
      - Беги, Фред! - Миранда остановилась на середине пандуса, оглядываясь. А Джордж даже принялся спускаться, да и Джилл тоже, и Кину Сун - крича и размахивая руками в стремлении привлечь внимание твари. Намеренно подвергая себя опасности, они бежали вниз по пандусу. А Фред стоял, словно загипнотизированный, вытянув вперед руки, будто стремясь отвратить тварь, державшую его в фокусе взгляда своих шлемных фонариков.
      Когда же червь ударил, то сделал это с быстротой разящей кобры. Голова метнулась вперед, Фред пропал... и в следующий миг снова вернулся, когда тварь выплюнула его. Приземлился он на мягкую ржавчину, подскочил и лежал, не двигаясь.
      - Эй, гребаный червяк! - Джордж затормозил, встав над распростертым телом Фреда. - Я - следующий, змееглазый ты ублюдок!
      - Куртка Фреда, - выговорил, тяжело дыша, Джилл, присоединяясь под этой раскачивающейся головою к Джорджу. - Сними с него куртку. Он пропитал ее маслом; именно она-то и спасла его. - Но про себя сделал мысленную оговорку: "Если он спасен".
      Они вытряхнули пилота из куртки, а большущая голова по-прежнему раскачивалась над ними. Затем Джордж раскрутил куртку, словно болу <Бола связанные ремнем камни для метания. Охотничье оружие некоторых индейских племен Южной Америки.>, и запустил ее червю прямо в морду. И Джилл оказался прав: ржавчервь отпрянул. Промасленная кожа и овчина ударили, будто оплеуха, и червь прореагировал так, словно ему отвесили хорошую пощечину!
      ***
      Куртка Фреда, крутясь, упала наземь. Джилл схватил ее и поволок за собой одной рукой, помогая в то же время Джорджу и Кину Суну тащить Фреда. Но ржавчервь последовал за ними, петляя между пандусами, которые сужались, сходясь к огромному стержню лжегнезда. Червь двигался медленно, но не отставая от кучки людей. И его голова всегда находилась вровень с ними или выше. Когда они взбегали по пандусу, глаза-фонарики прожигали их взглядом, а все большая и большая часть складной гармошкой твари вытягивалась, чтобы поддержать голову.
      Вскоре они окажутся вне досягаемости, выше, чем хватит длины червя, но он знал это не хуже них. Между его электродных челюстей застряла бело-голубая молния; весь его контур запылал сверхъестественным свечением, когда создание наращивало в себе массивный электрический заряд. Затем с оглушительным "лязг!" его тело магнетически притянулось к пандусу и по-змеиному устремилось наверх и внутрь под углом, рассчитанным на перехват ускользающей от него добычи.
      Голова чудища появилась из-за края пандуса впереди них, а на карнизе, окружающем центральную массу Дома Дверей, Анжела и Миранда нашли струпья ржавчины и принялись швырять в тварь. Та посмотрела на них, хоть и недолго, глазами-фонариками, а затем перестала обращать внимание и снова перевела взгляд на группу Джилла. Среди ржавой пустыни появлялись теперь и другие глаза, невысокие темные горбы начали сползаться к лже-термитнику.
      Но Джилл по-прежнему сжимал в руке куртку Фреда. Держа ее, словно плащ тореадора, он потихоньку подымался по пандусу, а Джордж и Кину Сун буквально волокли Фреда.
      - Боже, мы погибли или как? - проскрежетал Джордж.
      - Добро пожаловать обратно в мир все еще живых, - поздравил его, не оборачиваясь, Джилл. - Разве это не лучше того мертвого места, где ты был всего несколько часов назад? Разве за это не стоит сражаться?
      - Я ведь не прекращаю сражаться, не так ли? - огрызнулся Джордж. А Джилл подумал: "Ну, хоть что-то хорошее", - надеясь, что оно окажется не последним.
      Но ржавчервь применил новый трюк, которому он, вероятно, научился у Анжелы и Миранды. Вцепившись челюстями в край пандуса, он оторвал кусок спрессованной ржавчины размером с небольшой автомобиль. И поместив его на пути добычи, толкал этот кусок головой, пока вся масса не заскользила вниз. Группа Джилла метнулась в сторону, дав стремительно разрушающейся массе пронестись мимо в шлейфе пыли.
      Но ржавчервь решил повторить свой фокус. Отхватив от пандуса второй кусок, он поднял голову и...
      "Шмяк!" Один его глаз погас, разлетевшись на кристальные осколки!
      Червь дернулся, отшатнулся, выронил свой ржавый полезный груз в провал и с силой затряс головой из стороны в сторону. А затем застыл, медленно и угрожающе повернул голову, сфокусировал оставшийся глаз в наведенный на четырех людей плотный луч. И очень неторопливо наклонил к ним свою безобразную голову.
      Вот только на сей раз он вместо того, чтобы шарахнуться от куртки Фреда, продолжал надвигаться.
      "Шмяк!" И вылетел и другой глаз. И теперь Джилл понял, куда он вылетел, и кто ему в этом поспособствовал.
      Он не осмелился надеяться, не посмел узнать тот первый выстрел, но теперь-то поверил, что правильно понял причину. Червь пустился в бешеный пляс - мучительной боли, агонии, сорвался с пандуса и рухнул, свертываясь в спираль и снова разворачиваясь, выдавая дуги прыгающего электрического огня и грохоча между пандусами.
      Там, внизу, он бился, словно искалеченная змея.
      А на самом верху пандуса вместе с Анжелой и Мирандой стоял Джек Тарнболл, грозя оружием охровому небу и крича, как сумасшедший:
      - Давайте, спешите сюда, ребята! Вы пока еще не пища для червей!
      Да, они ей не стали, а вот покалеченный ржавчервь - стал. Потому что когда группа Джилла присоединилась к остальным на карнизе и все скрылись с глаз долой, то черви из пустыни прорывались сквозь красную волну последней дюны, сползаясь к провалу между пандусами.
      И лязганье, струи ржавчины и звуки жестокого уничтожения поведала им о драматической судьбе ослепленного червя. Возня какое-то время продолжалась.
      - Нам пора сваливать, - высказал свое мнение рослый спецагент.
      Джилл посмотрел на него - грязного, оборванного, дьявольски измотанного, и на обнявшую его Миранду и деланно удивился:
      - Чего? Но ты же только-только прибыл.., слава Богу! Где ты, черт возьми, был, Джек?
      - В кино, - ответил Тарнболл. - О, и в паре других мест тоже. Позже расскажу. Но пока вы расскажи мне кое-что. Через которую дверь уходим, и кто же будет стучать?
      - Давай затащим Фреда в одну из этих пещер, посмотрим, чем ему помочь, и малость поразмыслим, - предложил Джилл.
      - Ладно, но не в эту, - согласился спецагент, уводя их всех от ближайшего входа. - Это как раз та, из которой я только что вышел. И, ей-ей, не собираюсь возвращаться туда!
      Глава тридцать восьмая
      Изумительное дело, Фред пришел в себя, пока его несли в глубину одной из множества мелких пещер в основании этой имитации гнезда. Пещеры или, правильнее сказать, туннели, являлись ходами к дверям. Что же до того, в какую дверь входить или через какую скрываться, то выбор принадлежал тестируемой группе, хотя в данном случае "образчиков" это мало интересовало. Они уже пришли к выводу, что в игре сама по себе дверь не так важна, как тот, кто стучится в нее.
      - Так что же, собственно, тут происходит? - открыл глаза Фред и поднял взгляд на Тарнболла. А затем разинул рот от изумления:
      - Джек? Ты вернулся на век!
      - А ты еще и поэт? - усмехнулся спецагент. - И я просто без ума от твоего загара.
      Лицо и кисти рук пилота расчерчивали крест накрест несильные ожоги: шрамы от "вкусовых почек" ржавчервя, словно Стеннерсли с ходу врезался в электрифицированную проволочную сетку ограды.
      - Где моя куртка? - Фред задрожал, ему помогли встать на ноги. Он немного пошатал, а затем оперся на стену из свернувшейся ржавчины. - Тот ржавчервь?..
      - Проглотил твою куртку, - кивнул Джилл.
      - Но не схватил тебя, - утешил его Джордж. - Или, во всяком случае, проглотил, но тут же пожалел об этом.
      - Где мы? - хотел знать Фред. - В какой-то пещере?
      - В некой пещере с дверью, - уточнил спецагент. - Всего несколько минут назад я прошел через точно такую же. - Он порылся в карманах в поисках спичек, нашел и зажег одну.
      Теперь уже надвигалась настоящая ночь. Серебристый свет шарикоподшипниковых звезд немного озарял вход в туннель, но здесь, в глубине пещерки, царила темнота, как в шахте. При свете горящей спички Тарнболла (из коробка с надписью на этикетке "Альт Дойчехаузе, Берлин") они осмотрели дверь: затычку из серой окалины пяти-шести футов в поперечнике, заполнявшую конец туннеля также плотно, как пробка бутылку.
      Никакого дверного молотка и никакого номера, но они знали, что это, несомненно, дверь. Анжела, Джилл и Тарнболл уже видели подобные двери.
      - Это дверь? - в голосе Миранды звучало сомнение. - Но если да, то как же мы постучимся?
      - Просто толкнем или упадем на нее, - объяснила Анжела. - Именно так она сработала в прошлый раз.
      - И теперь моя очередь, верно? - догадался Фред. - 0х1 Все посмотрели на него.
      - Лицо, - показал он, осторожно касаясь себя. - Чертовски саднит.
      - Но оно тоже быстро заживет, - заверила его Анжела. - Ведь это же Дом Дверей, не забыл?
      Фред кивнул.
      - И я просто съехал по "змейке", по действительно большой бляди! - И хотя он выплюнул эти слова с чувством, дамы и не подумали жаловаться.
      Свет погас, и Тарнболл зажег новую спичку.
      - Итак, что же происходит? - осведомился он.
      - Мы ждем Фреда, - ответил Джилл. - Очередь теперь, по-моему, его и...
      - Погоди, - остановила его Анжела. - Я тут кое о чем подумала.
      Все посмотрели на нее, и спецагент предложил:
      - Присядем. Я хочу сказать, если уж нам предстоит поразмыслить, то давайте устроимся поудобней, правильно? Честно говоря, я смертельно устал.
      - Равно как и я, - согласился Джилл. - И это относится к нам всем. Ладно, присядем, но сколько у тебя спичек? Они - единственное освещение, какое у нас осталось. Во всяком случае, в этом месте. - И в самом деле, они испытывали недостаток не только в свете; у них вообще почти ничего осталось. Пистолет-пулемет и клешневое оружие спецагента, сумка-баул с подбитым глазом скорпиона и отрезанной антенной, их потрепанная одежда, вот и все.
      - Я прихватил три-четыре коробка, - успокоил его спецагент. - Не беспокойся, они у нас пока не иссякнут. На несколько минут-то их точно хватит. Я буду их беречь. Ладно, Анжела, выкладывай. Но давай покороче. У меня такое ощущение, что когда эти черви закончат хавать своего приятеля, то примутся искать новых товарищей по играм.
      И семеро спутников присели, чтобы потолковать в тесноте туннеля, в липовом гнезде ржавчервей, посреди безумного машинного мира Джилла. Спичка погасла, какой-то миг Тарнболл не зажигал другую, они прислушивались к дыханию спутников и к отдаленным звукам металлического мародерства. Через некоторое время Анжела сообщила им:
      - Я работала над нашими числами.
      - Над чем нашим ты работала? - Голос Миранды, слова принадлежали ей, но не прозвучало ни капельки от присущей прежде язвительности. Марш подумала, что даже в объятиях Джека Тарнболла она больше не чувствует себя в безопасности.
      - Просто послушай, что скажет Анжела, - посоветовал Джилл. - В прошлый раз ее числа спасли нам жизнь.
      - -Я работала над нашими числами, - снова повторила Анжела, - и много думала о том, о чем мы уже догадались... Например: кто стучится, тот и определяет, каким будет следующий мир.
      - Вот этого-то я как раз и не могу уразуметь, - признался Джордж. - Я хочу сказать, ведь это же машина - чертов большой компьютер, синтезатор так как же ему удается прочесть наши мысли? Откуда машина может знать про наши самые страшные кошмары?
      И Анжела предложила:
      - Спенсер?
      - Ладно, попробую объяснить, - ответил Джилл. - Понимаешь, тут все дело в физиологии фонов или ггудднов. В физической конституции или органических функциях этих треклятых пришельцев. Позвольте мне объяснить. Мы - люди. Наша конструкция весьма плотная; работаем мы, заправляясь и получая энергию из пищи, а потом извергаем отходы, чтобы освободить место для нового топлива. И, конечно же, мы используем в процессе сжигания своего горючего кислород и воду в качестве охладителя, если вы понимаете, к чему я клоню.
      Свои машины мы делаем, имитируя жизнь, для выполнения тех же функций. Взять, к примеру, автомобиль...
      Он сжигает бензин, производит энергию, выбрасывает в выхлопе отработанные газы и применяет для охлаждения воду и воздух. Следовательно, наши машины функционируют точно так же, как и мы. Будь мы разумными растениями, то применяли бы фотосинтез для работы двигателей на хлорофилловой основе - вероятно, именно потому-то мы и набрели на такую идею лишь на позднем этапе нашей эволюции, мы все-таки не растения. И вот переходим к фонам или ггудднам.
      Физически они слабаки. Создания, привыкшие к низкой силе тяжести, неспособные нажимать на кнопки. У них просто нет для этого тактильной силы. И голосов у них тоже нет. У их конструкций - есть, но это для того, чтобы разговаривать с "низшими" формами жизни вроде нас. Следовательно, машины, или компьютеры, активируемые голосом, исключаются. Начинаете улавливать картину?
      - Дом Дверей читает наши мысли? - Снова раздался голос Миранды.
      - Это единственное тому объяснение, - подтвердил Джилл.
      - И вот тут-то и вступают в дело мои числа, - снова принялась за свое Анжела.
      Вспыхнула спичка, и в ее желанном свете обнаружились спецагент и бестелесные лица на фоне темноты.
      - Побыстрей, Анжела, - предупредил Тарнболл. - Не знаю, заметила ты или нет, но снаружи сделалось что-то слишком тихо, и мне это не нравится. Действительно, снаружи наступила сверхъестественная тишина.
      - Отлично, - ответила она. И продолжала:
      - Я всегда интересовалась нумерологией, это такая наука, вычисляющая судьбу, планиду и психологический профиль человека при помощи чисел. Известный мне метод называется иудейской системой, где буквы алфавита обозначают числа от одного до восьми. - Она быстро составила список различных значений: каждая буква алфавита соответствовала цифре от единицы до восьми.
      А затем...
      - Ладно, - продолжила она. - Так вот, мы трое, "старая команда", уже проходили все это, но вы, новички - нет. Поэтому я поработала и над вашими числами. Миранда, у тебя в итоге получается следующее: 4, 1, 2, 1, 5, 4, 1 и 4, 1, 2, 3, 5. Если сложить все эти цифры, то получится 33, которые при сложении дают 6. Стало быть, ты - шестерка! Но здесь есть что-то очень странное. Понимаете, вы все шестерки! Ну все, за исключением Кину Суна. Но его первоначально сюда подсадили только в качестве шпиона Сита, и поэтому я сбрасываю его со счетов.
      Джордж, Фред и Миранда переглянулись при свете еще одной из спичек Тарнболла. И Фред недоуменно посмотрел на Анжелу.
      - Ну и что?
      Но к этому времени Джилл уже уловил суть.
      - 666, - кивнул он и добавил:
      - По-моему, я знаю, к чему ты клонишь.
      - Ну, так переходи к этому, Бога ради, - настойчиво потребовал спецагент. - Если я не ошибся, то вход в эту треклятую нору только что пересек луч фары!
      - Мир большого кристалла, - тут же откликнулся Джилл. - Разве ты не помнишь, Джек? Именно там-то я, наконец, вломился в компьютер, и это - то самое место, которое мы пока не посетили, только не в этот раз. Наверное, Сит надеялся, что мы будем держаться чертовски далеко от того мира.., а может, и намеренно держал нас вне его. Но теперь Анжела, возможно, только что показала нам, как туда вломиться!
      - Что? - Джордж не поспевал за его рассуждениями, также как и Миранда с Фредом.
      - Это - сверхъестественный мир, - растолковал им Тарнболл. - Я имею в виду место, где водятся самые настоящие вампиры, призраки и десятиногие зверушки.
      И это самое худшее место, какое можно вообразить! Спенсер, ты действительно думаешь, будто нам следует?..
      - Думаю, что у нас нет никакого выбора, - оборвал его Джилл. - Видишь, вон опять появился луч фонарика! - И вход в туннель внезапно залило ярким белым светом.
      Все вскочили на ноги.
      - Так что же нам делать? - пронзительно закричала Миранда, пребывая явно на грани истерики.
      - Представить себе свои детские страшилки! - отрезал Джилл. - Сделайте это сейчас же, все вы: Миранда, Джордж и Фред. Мысленно сосредоточьтесь на этом: на месте, где встают из гробов мертвецы, где бродят при полной луне вампиры и волки-оборотни и где в наползающих с кладбищ туманах разгуливают зомби. Уловили? Хорошо, а теперь зацепитесь за этот мир. И пугайтесь, ребята, пребывайте в полнейшем ужасе, давайте!
      - Давайте по-быстрому! - заорал спецагент, когда их всех окутал белый свет, а от путаницы электрических энергий - "рычания" ржавчервя, заметались стробоскопические тени.
      Еще миг, и трое прыгнули к затычке из серого шлака, и, сплетясь меж собой, упали на нее. У Джилла едва хватило времени, чтобы схватить Барни, а затем...
      ...Позади них потолок продавился и грохнулся массивными кусками, полностью заблокировав вход и раздавив рванувшуюся в туннель голову ржавчервя. В то время как впереди них округлая плита из сплавленного шлака просто исчезла, их дожидался новый мир.
      Вот только новым он не был. И Джилл с двумя его прежними спутниками знали, что дожидаться он будет только до наступления ночи...
      ***
      Пустыни бывают разные. Но эту, по крайней мере, группа Джилла могла соотнести с чем-то знакомым: состояла она из песка, а не из окислов железа. Она образовалась из пыли выветрившихся гор, а не из ржавчины изъеденных коррозией механизмов. И если бы Джилл, Анжела и спецагент не знали истины, то могла бы принять ее за земную пустыню.
      - Это он, - Тарнболл подтвердил мысли спутников по прежнему путешествию. Стоя на гребне дюны, приложив ладонь козырьком ко лбу, он осматривал окружающую местность. - Насколько я могу судить, - продолжал он, - мы очутились именно там, где и в прошлый раз. Если так, то всего в трех-четырех милях в ту сторону, - показал он, - мы и отыщем в горах большой кристалл. В прошлый раз он блистал, а сейчас - нет. Но, впрочем, тени гораздо длиннее. То же место, но иное время дня - надо полагать, вечер. Видите вон тех коршунов? Ну, если они хоть чем-то похожи на птиц пустынь у нас дома, то их подняла в небо вечерняя прохлада. Во всяком случае, именно так происходило в Афганистане...
      Высоко в небе лениво кружили воздушные хищники, или пожиратели падали, - поднимаясь на восходящих потоках теплого воздуха от раскаленных песков.
      Побитая и потрепанная семерка почти чувствовали их горящие голодные взгляды.
      Они материализовались здесь не больше десяти-пятнадцати минут назад. Затем последовал короткий период привыкания, обретения второго дыхания. Спецагент первым собрался с силами. Несмотря на все перенесенные им тяготы, Тарнболл находился в куда лучшей форме, чем все остальные. Джилла это ничуть не удивляло: его прошлый опыт знакомства с этим молодцом говорил очень и очень о многом. Спецагент отличался уникальной выносливостью.
      Когда Тарнболл прыгнул, а затем съехал на спине по склону дюны, Миранда объявила:
      - Джентльмены, нам с Анжелой нужно заняться кое-какими женскими делами. - И когда все посмотрели на нее, она очень неторопливо, очень спокойно объяснила:
      - Нам нужно сходить в туалет. И, честно говоря, если вы, мужчины, скоренько не уберетесь, я лично намерена в любом случае это сделать!
      Пятеро мужчин удалились, следуя за Джеком Тарнболлом, и подождали за изгибом округлой дюны. Они тоже испытывали потребность справить естественные надобности, справили их, закопали следы под мелким песком. А затем, пока ждали женщин, у Джилла со спецагентом появилась возможность потолковать.
      Джиллу много слов не потребовалось: спецагент знал машинный мир Джилла и в общих чертах догадался, как остальные добрались до лже-гнезда ржавчервей. Его интерес касалась Миранды.., того, как именно она побудила остальных к действиям и как поставила себе одну-единственную цель: установить его местонахождение, отправиться туда и быть с ним, невзирая ни на что.
      - Та еще женщина, - усмехнулся он, когда Джилл закончил. - Но будет ли все обстоять также, когда или если мы выберемся из всего этого? Как ты думаешь, будет ли, она по-прежнему испытывать те же чувства?
      Джилл кивнул:
      - Если хочешь сейчас держать пари, то я дам сто к одному, что будет.
      Затем Тарнболл перестал усмехаться и рассказал Джиллу об "Альт Дойчехаузе", Берлине, тысяча девятьсот семидесятом годе. Закончив, он показал Джиллу в доказательство своих слов коробок спичек.
      - Этот инопланетный ублюдок! - Рослый спецагент выплюнул эти слова, словно яд. - Но я был трезв, как стеклышко. Должно быть, он навалил то, что сходит у него за дерьмо на все два десятка световых лет, когда я прошел к нему сквозь экран! И к тому же я глубоко уверен, что попал в этого ублюдка. Чертовски жаль, что рана не могла быть смертельной.
      Из-за округлого изгиба дюны вышли женщины. Они пошли по глубоким следам мужчин. Выглядели они усталыми, но непобежденными, и Джилл надеялся, что его внешность производит то же впечатление. Его внешность - ха! Это же просто смешно! Но какого черта, они все находятся в одинаковом положении.
      Женщины.., было совершенно очевидно, что они женщины. Это никак нельзя было скрыть, несмотря на выдающуюся работу, проделанную над внешним видом друг друга с целью гарантировать, что их женские прелести не будут слишком уж открыто выставляться на показ.
      Но их одежда превратилась буквально в лохмотья, и никакой кутюрье во всем мире не смог бы расположить обрывки тряпок, разорванные на ленты брючины и изодранные блузки как-либо иначе, дабы придать им приличный вид. Еще денек-другой, и они останутся в джинсовых бикини!
      Что же касалось мужчин...
      Эти сделались грязными, промасленными, оборванными, бородатыми! Взоры у них затуманились, они явно дошли до точки. Но спецагент по-прежнему держался лучше всех. В конце концов, он ведь обучался воевать и заботиться о своем "снаряжении": выживание наиболее приспособленных могло считаться его профилем, а Джек Тарнболл определенно относился к таким.
      Во всяком случае, относился к таким сейчас.
      Взгляд Джилла охватил их всех. Он посмотрел на Кину Суна, гадая, много ли из происходящего воспринимается им, много ли доходит до сознания корейца. Он давно уже бросил и попытки понять азиата. Коротышка уже давненько не произносил ни слова. Впрочем, о выходящем за рамки твоего понимания особенно не поболтаешь. Наверное, дело именно в этом.
      Еще был Джордж Уэйт. С мозгом у него теперь все в порядке благодаря целительным силам Дома Дверей.
      Но с другой стороны, в голове у него содержались воспоминания, которые не имели права находиться там и которые окажется нелегко стереть. Джордж Уэйт до сих пор не прекращал борьбы, потому что оказался совсем не тем министерским лакеем, каким прежде считал его Джилл. Нет, такого человека Джилл с радостью назвал бы своим другом.