Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Проезжий

ModernLib.Net / Вестерны / Ламур Луис / Проезжий - Чтение (стр. 5)
Автор: Ламур Луис
Жанр: Вестерны

 

 


Мэтти готовила ужин. Когда я вошел, она отвлеклась от плиты и посмотрела на меня.

— Что-то вы припозднились!

— Да, мэм, осматривал коров. Стадо состоит из животных очень продуктивных пород. Пастбища отличные, скот, который я видел, в хорошем состоянии, очень упитанный.

В комнату вошла миссис Холлируд. Ее седые волосы выглядели так, словно она только что побывала у парикмахера. Она, как всегда, казалась спокойной и безупречной.

— Мэтти говорила мне, что вы нашли книгу учета, так, кажется, вы ее называете?

— Да, мэм. Она во многом помогает. Теперь я знаю, сколько мистер Филлипс держал голов и где большая часть пасется. Через несколько дней я предоставлю вам полный отчет.

— Вы можете устроить распродажу? Возможно, кто-нибудь из владельцев соседних ранчо заинтересуется.

— Безусловно, они заинтересуются, мэм, но здесь редко у кого есть наличные деньги. Сомневаюсь, что найдется человек, готовый выложить на бочку хорошую сумму за скот. Ни у кого нет столько денег.

— А вы, мистер Проезжий?

— Нет, мэм, животноводство — не моя стихия. У меня есть кое-какие сбережения, но этого недостаточно, чтобы приобрести такое хозяйство. Тем более, я в этих местах проездом. Это — очень красивый край, но есть часть страны, где я еще не бывал. Я собираюсь отправиться в город, чтобы забрать свои вещи и лошадей, а потом продолжу путь. — Немного помолчав, я повернулся и взглянул на нее. — Как только я закончу с подсчетами, я больше не смогу быть вам полезен. Нет никакого смысла болтаться тут без дела, если вы скоро покинете ранчо.

Мы сидели, разговаривая о том о сем, наконец миссис Холлируд сказала:

— Вы будете очень добры, мистер Проезжий, если дадите нам знать, когда намерены покинуть нас, я приготовлю прекрасный ужин в вашу честь.

— Спасибо, мэм. Очень вам благодарен.

Стояла чудесная, звездная ночь, и мне вдруг захотелось оказаться в дороге, разбить свой лагерь, лечь спать под открытым небом, где над головой светят эти же самые звезды, а ветер колышет листья осин.

Может, я не очень общительный человек и рожден для того, чтобы бродить по земле, по бескрайним степям, где бегают койоты и летают орлы.

У двери я снял со стены фонарь, поднял круглый стеклянный абажур, чиркнул спичкой и поджег фитиль. Потом вошел в амбар, повесил фонарь и снял пиджак. Бросив взгляд на стол, где оставил письма, я на какое-то мгновение действительно окаменел, глядя на них. Кто-то их трогал, причем трогал осторожно, так, чтобы я не заметил. Но я их оставил в определенном порядке, поэтому и догадался, что их брали.

Человек, который в них рылся, оставил все на своих местах, только в не том порядке, как сложил бумаги я. Кто бы то ни был, он старался сохранить прежний порядок.

Не двигаясь с места, я огляделся вокруг, проверяя каждую мелочь. Теперь я заправлял кровать по-армейски, так, как это делал Мак-Каррон. Я натягиваю верхнее одеяло так туго, что если бросить на него монету, она отскочит. Моя кровать и сейчас выглядела заправленной точно так же, только одеяло лежало не так плотно.

Кто-то, очень стараясь, чтобы я не догадался, обыскивал мою комнату, заглядывая ко мне под подушку, и проверял матрац, пытаясь оставить все так, как было. Что же у меня искали?

Запасной револьвер, который я хранил в постели, лежал на месте, и я вытащил его. Когда человеку приходится каждый день держать оружие в руках, он начинает его чувствовать, и я сразу понял, что револьвер как-то изменился. Чаще всего я имел при себе кольт, этот был новый. Я всегда держу свое оружие полностью заряженным. Внимательно осмотрев револьвер, обнаружил пустую ячейку под курком. Я не мог ее так оставить. Пришлось проверить и ружье. Я им пользуюсь только в тех случаях, когда у меня нет выхода. На первый взгляд ружье казалось заряженным, но одна деталь заставила меня ужаснуться. Вместо патронов в нем стояли использованные гильзы. Если я стреляю, то всегда перезаряжаю ружье. Я подбросил ружье в руке и крепко выругался про себя. Кто-то хотел, чтобы меня убили. Было вытащено три патрона, их заменили тремя пустыми гильзами. Если бы мне пришлось стрелять, то три первых выстрела оказались бы холостыми. Этот человек имеет доступ к амбару и моей спальне, он хочет моей смерти. Ему все равно, кто меня убьет и где это случится.

Теперь я уже серьезно начал готовиться в путь. Мне нужна была Лошадь Смерти. Я хотел получить чалого, тем более что хозяйка сама предложила мне заплатить за работу, которую я выполнял на ранчо. Если этот прекрасный конь останется здесь, его убьют. Может, чалый и приведет меня к смерти, но даже если и так, то это будут захватывающие скачки.

Все, решил я, убираюсь отсюда, и подальше. Нет никакого смысла оставаться. Я перестал наводить порядок на ранчо, поскольку эти женщины в любом случае покинут его.

Связав письма и выключив свет, чтобы никто не мог увидеть, чем занимаюсь, я полез наверх и проверил консервную банку, где спрятал завещание. Оно по-прежнему там лежало, его никто не трогал. Я положил его обратно.

Детектив Пинкертона не объяснил, что он ищет и кто его послал. Если он все еще в Пэррот-Сити, мне следует его разыскать и, уж конечно, забрать свои вещи. Итак, выезжаю.

Я решил оседлать чалого. Казалось, он обрадовался. Я потрепал его по загривку, почесал за ушами. Потом погладил по спине и набросил седло. Все это время я думал над маршрутом. Но больше всего меня беспокоило завещание. Я не знал, как с ним поступить.

Миссис Холлируд получила наследство по завещанию Филлипса. Она приехала сюда и заявила о своих правах. Шериф и местный судья признали ее права законными. Теперь я обнаружил другое завещание. Мне было странно и непонятно, как мог человек лишить наследства свою любимую племянницу, даже не упомянув ее имени в другом завещании.

Честно говоря, это не мое дело, мне хватало своих собственных проблем. Нет необходимости напоминать, что меня преследовали ребята Бэрроуза. Однажды эти парни прилично выпьют и отправятся на охоту за моим скальпом.

Более того, я хотел вернуть свои вещи и двух лошадей, но если я отправлюсь за ними, неприятностей не миновать. Тем не менее, будучи упрямым, не желал терять то, что принадлежит мне.

Когда я выводил чалого из загона, на пороге появилась Мэтти.

— Вы сегодня уезжаете?

— Нет, мэм. Просто немного проеду верхом. — Я колебался. — Кстати, миссис Холлируд хотела заплатить мне за работу. Если не передумала, почему бы ей не отдать мне чалого, ведь все равно его никто не станет держать. Пусть выпишет счет на продажу, и мы будем квиты.

— Я спрошу у нее. — Она подошла ко мне совсем близко и тихо сказала: — Если вы уезжаете, уезжайте быстро. Я не говорю о том, что вы должны это сделать сию минуту, но вам надо покинуть ранчо. Убирайтесь отсюда.

Я сделал вид, что подтягиваю подпругу.

— На это есть особая причина?

— Не задавайте вопросов. Просто уезжайте. — Уже уходя, она обернулась. — Вы хороший человек, мистер Проезжий. Я считаю, что вам не следует впутываться в чужие проблемы. Уезжайте… пожалуйста, уезжайте.

Я вскочил в седло и помахал ей на прощанье.

— Передайте миссис Холлируд, что я еду в Пэррот-Сити. Может, мне удастся найти покупателя на ранчо.

Проехав полмили, я заметил у дороги лагерь. Там паслись две лошади и сидел человек в шляпе с узкими полями, пиджаке и брюках, заправленных в голенища сапог. Я узнал Пинка и направил чалого к его костру.

— Вы находитесь на территории частной собственности, — произнес я вместо приветствия, — но до тех пор, пока костер не погаснет, мы не станем предъявлять претензий.

— Вы остаетесь здесь? На вашем месте я бы хорошенько подумал. Парни Бэрроуза расстроены. Рано или поздно они придут за вами.

— Поверьте, я не ищу неприятностей на свою голову, но если те ребята явятся, меня они найдут на месте. Я не очень быстро бегаю, да и моя лошадь тоже.

— Вы путешествуете на Лошади Смерти!

— Смерть для кого-то другого, но не для меня. — Я слез с коня и уселся возле костра напротив него. — Вы нашли блондинку, за которой охотились?

— Торчал бы я здесь, если бы нашел ее?

— Что вам нужно от нее?

— Она убила человека. — Его ответ заставил меня заткнуться. Я просто не знал, что сказать. Он продолжил: — Вероятно, это было не первое ее убийство. Если мы ее не найдем, оно может оказаться и не последним.

— Сколько женщине лет?

— Тридцать, может, тридцать пять. У нас нет точных сведений. Она умеет хорошо заметать следы и даже перевоплощаться. Я склонен полагать, что ей около тридцати пяти.

Вот теперь я почувствовал себя лучше.

— Женщины, что живут на ранчо, не подойдут. Молодой около двадцати, а той, что старше, миссис Холлируд, за пятьдесят. Даже, примерно, шестьдесят. Раньше она была актрисой.

— Миссис Холлируд? Никогда о ней не слышал. Как ее имя?

— Откуда мне знать? Я не имел возможности познакомиться с ними поближе. Выполнял кое-какую работу на ранчо да несколько раз обедал с ней за одним столом, вот и все.

Пинк помешал костер.

— Меня зовут Белл. Рид Белл. С тех пор как началась война, я работаю в агентстве.

— А меня — Проезжий. Такое прозвище дала мне миссис Холлируд, и мне оно понравилось. Весьма по существу.

Белл изучающе смотрел на меня.

— Не припоминаю, чтобы вы числились в списке разыскиваемых людей.

— Конечно. Полагаю, что я один из самых неподходящих для занесения в розыск. Вы говорили, что женщина, за которой охотитесь, разыскивается за убийство?

— Угу. Она пообещала тому джентльмену приготовить великолепный ужин. Она сдержала свое обещание, только на следующее утро он оказался мертв.

Глава 10

Пинк остановился на ночь в небольшой впадине у реки. Отсюда открывался очень красивый вид. Молодой лес тянулся по склону до седловины, над которой круто вздымалась высокая вершина кряжа.

— У них тут великолепные места, — заметил Белл. — Мне жаль уезжать отсюда.

— Вы уезжаете?

— Сначала нужно найти эту женщину. — Он посмотрел на меня. — Похоже, вы частенько действуете безрассудно. Что касается работы, я поступаю так же. У меня есть работа, и я должен ее выполнять. Мне нужно найти эту женщину, прежде чем она убьет еще кого-нибудь.

— Вы думаете, это стиль?

— Нет доказательств, за исключением одного случая. Полагаю, она совершила не одно убийство. До настоящего времени ей относительно везло. Однако она все же допустила промах в цепочке своих действий, и теперь у нас есть первая веская улика. — Он снова посмотрел на меня. — Она убила человека, с которым работала. Он слыл специалистом по подделыванию почерка, мастер фальшивок, причем хороший. Похоже, жадность его погубила. Видимо, он запросил слишком большую сумму или в деле была замешана женщина помоложе. По крайней мере, мы такое слышали.

Он допил кофе, перевернул над огнем чайник, наблюдая, как шипят падающие на угли капли, затем бросил сверху горсть земли. Этот человек умел правильно разводить костер, чтобы не вызвать пожар: вокруг кострища, в котором продолжали тлеть головешки, он выложил круг из камней.

— Я буду скучать по этим местам, — вздохнул, вставая. — Красота природы захватывает, с ней, как с любимой девушкой, трудно расставаться.

Седлая коня, Белл внимательно посмотрел на меня.

— У вас есть деньги?

— Немного.

— На вашем месте поостерегся бы, садясь за стол в том доме.

Мы разъехались в разные стороны. Наверное, все детективы, в силу своей профессии, ужасные скептики, подумал я. Еще бы, если большую часть жизни проводить с худшими представителями общества, естественно, начинаешь сомневаться в каждом встречном. Повращайся-ка постоянно среди бандитов, очень скоро сам поверишь, что кругом одни бандиты. Слов нет, преступников всюду полно, но есть же и честные люди.

Я заметил олений след, который вел к горам за впадиной, где Билл разбил свой лагерь, и направил чалого по нему, петляя среди дубов. Некоторые деревья поднялись высоко, но большинство почему-то замедлили свой рост. Густой подлесок вокруг создавал благоприятные условия для жизни диких животных. Не доносилось ни звука, только шелест осин на легком ветерке нарушал тишину. Я натянул вожжи и прислушался.

Молодая лань вышла из-за осин, мягко ступая по земле своими изящными копытцами, и повернула голову, чтобы посмотреть на меня и на чалого. Мы стояли тихо, а она прошла мимо, не поднимая шума. Впереди деревья редели, и я мог следить за дорогой, что вела в Энимас-Сити. Я ждал, когда по ней проедет Рид Белл, но он так и не появился. Куда же он подевался? Раздумья на эту тему заставили меня нахмуриться.

Вдруг меня охватило беспокойство. Подчиняясь шестому чувству, я повернул в глубь леса. Чалый вскарабкался по каменистой россыпи и вошел в чащобу, петляя меж деревьев и завалов сушняка. Почувствовав себя в безопасности, я натянул поводья и стал ждать.

Через мгновение я услышал едва различимый звук. Ехал всадник… и не один. Я заметил, как среди осин промелькнула тень. Положив руку на шею коню, я прошептал:

— Ш-ш!

Оглядевшись по сторонам, увидел узкую тропинку. Мы могли бы по ней уйти. Я повернул голову, всадники остановились и прислушались. Один из них выстрелил в мою сторону, но явно наобум. Я вытащил револьвер.

— Что-то ищите? — спросил я тихо, но достаточно отчетливо, чтобы они расслышали в тишине мои слова.

Мужчина, находившийся от меня ближе всех, примерно в пятидесяти шагах, подпрыгнул в седле, будто наступил босой ногой на кактус, и принялся размахивать винтовкой во все стороны. Он заметил меня как раз в тот момент, когда я выстрелил, и отпрянул назад. Пуля раздробила руку, в которой он держал винтовку, чиркнула по груди и вошла в плечо.

Чалый с места рванул вперед и, скрывшись в зарослях, помчался сломя голову вдоль горного хребта, перескакивая через завалы, уворачиваясь от сучьев, стараясь найти выход.

За спиной раздался пронзительный крик:

— Да поймайте же его, черт побери!

— Сам поймай! — ответил сердитый голос. — Он меня уже поймал.

Обогнув густой дубняк, я вытащил винтовку и на ходу спрыгнул с коня. Чалый остановился. Поскольку здесь не было травы, а нижние ветви деревьев обглоданы, я понял, что в этом месте паслись коровы. Стараясь спутать следы, я быстро прошелся по прогалине. И тут ниже меня, почти там, где я вошел в осиновый лес, появился всадник.

Мне не хотелось убивать хорошую лошадь, поэтому я взял повыше и прицелился в плечо. Пуля задела всадника, я видел, как он дернулся в седле и на ходу упал с лошади. Несколько минут я сидел, напряженно прислушиваясь и ожидая. Я не горел желанием убивать людей, да и законы в последнее время стали жестче. Шел 1880 год, люди не одобряли убийства. У меня не было ни малейшего желания ссориться с законом на территории, где я считался чужим. Раны у меня на шее только что зажили, но еще не успели загрубеть.

Разыскав своего коня и убедившись, что с ним все в порядке, я вскочил в седло и отправился обратно на ранчо. Я срезал путь и дважды спугнул оленя.

Теперь нужно было быть осторожным. Лошадь двигалась шагом, я старался держаться в укрытии и все время оборачивался и проверял дорогу. Единственное, что меня беспокоило, — это горы. Если кто-нибудь взобрался туда, я становился Для него открытой мишенью. Время от времени я оглядывал горный кряж. Въехав во двор ранчо со стороны большого амбара, я слез с коня, снял с него уздечку и отвел в загон. Держа винтовку в руке, направился к амбару. В доме все уже замерло. Я приоткрыл дверь амбара и распахнул ее пошире стволом винтовки — доверчивым меня не назовешь, но я понятия не имел, кто мог проникнуть в амбар за время моего отсутствия.

Казалось, все оставалось на своих местах. Я быстро сложил свои жалкие пожитки, а потом сел на кровать и задумался.

Меня беспокоило завещание, что я нашел в ящике. Миссис Холлируд предъявила в суд завещание, и суд его принял. Не возникало сомнений в том, что оно выражало именно последнюю волю владельца ранчо, хотя, судя по дате, оно не могло быть составлено намного позже, чем то, что лежало в жестянке.

Почему человек, оставивший сначала все своей «любимой племяннице», полностью лишил ее наследства другим завещанием? И где сейчас эта племянница? Рассказывал ли Филлипс когда-нибудь о ней миссис Холлируд?

Увы… я ничего не смыслил в юриспруденции, но интуиция подсказывала мне, что завещание, которое находилось у меня, очень важное и должно быть представлено на рассмотрение суду. Но зачем? Филлипс составил другое завещание, по которому все оставлял миссис Холлируд. Кажется, никто не против, разве что Лью Пейн, но к нему я не испытывал сочувствия. Если он знал, что она несправедливо вступила в права наследства, ему следовало бы обратиться в суд. Эта страна претерпевала большие перемены. Старый жесткий порядок, утверждавший право силы, отходил в прошлое.

Меня расстроило, что миссис Холлируд намерена продать ранчо. Такое прекрасное, столько свободной пастбищной земли! На ранчо ей потребуется всего лишь один работник, поэтому вести здесь хозяйство можно не дорого.

Люди, напавшие на меня сегодня, по крайней мере один из них, имел отношение к Лью Пейну. Я стрелял, чтобы припугнуть их, и надеялся, что никого не убил. Однако меня беспокоил тот, последний, который свалился под копыта лошади. Но я отчетливо понимал, что в следующий раз они будут действовать осторожно. Если другой раз представится. Я намеревался сжечь за собой мосты.

Никто меня не знал в этих краях, но все, с кем у меня возникли проблемы, имели много друзей. Миссис Холлируд уезжает, у меня нет причин задерживаться, а здравый смысл подсказывал, что мне нужно убираться отсюда, и как можно быстрее.

Лью Пейн, его друзья и парни Бэрроуза хотели видеть меня в гробу, но я ничего не имел против них. Единственное, чего я хотел, — это оказаться среди гор, где поблизости нет ни души, немного поохотиться, разведать рудник или просто полюбоваться природой. Где-то на моем пути должен встретиться снежный баран, и еще я люблю высокогорные края с облаками за компанию.

Прежде всего, мне необходимо получить счет на чалого. Я куплю его, если они не отдадут, хотя и обещали. Затем я вернусь в Пэррот-Сити и съезжу за своими вещами и лошадьми. Вторая поездка займет три или четыре дня, поскольку я буду ехать ночами и в городе появлюсь не раньше вечера. Я не хочу иметь никаких неприятностей.

Теперь в доме горел свет. Я вдруг почувствовал, что у меня нет никакого желания идти туда, но мне очень сильно хотелось получить чалого, и я так боялся, что кто-нибудь пристрелит его, если не увести его отсюда. Поэтому, причесавшись и вымыв руки, я перешел дорогу и направился к двери, легонько постучал и вошел, как всегда делал раньше.

Мэтти суетилась у плиты.

— Присаживайтесь, — пригласила она. — Через минуту все будет готово.

— Миссис Холлируд дома? Нам следует решить дело с чалым. Кажется, эта лошадь никому не нужна. Она говорила, что я могу оставить ее себе.

— Скоро она уедет отсюда. — Мэтти продолжала стоять ко мне спиной. — Ей нужно о многом подумать.

— Если она продаст ранчо, Лью Пейн пристрелит коня.

— Вам следует согласиться, что у этого коня плохая репутация, — заметила Мэтти, — но мне тоже будет жаль, если его пристрелят.

— Этот Пинкертон по-прежнему здесь. Он остановился в полумиле от дороги.

Мэтти никак не отреагировала на мои слова, а через минуту подала мне еду, а потом принесла свою тарелку и села напротив. Бросив взгляд на внутреннюю дверь, она тихо сказала:

— Я думала, что вы уехали.

— Да, мэм, я уезжаю, но хочу получить документ на продажу чалого.

Ей не терпелось, чтобы я уехал? Зачем она советовала Мне уезжать? Я снова посмотрел на нее. Никогда в жизни я не видел такой красивой женщины с таким спокойным, безмятежным лицом. Только глаза выдавали какое-то движение ее души, и в тот миг я уловил, что ее преследуют Какие-то не очень приятные мысли. Раньше я ее никогда такой не видел.

— Как зовут того детектива? Вы знаете?

— Он назвал мне свое имя. Рид Белл.

Похоже, это ей ни о чем не говорило.

— Интересно, почему он здесь ошивается? Неужели так уверен, что женщина, которую он ищет, именно здесь?

Я пожал плечами.

— Может, ему нравится здешняя природа. Он устроил лагерь в замечательном месте, только ему следует быть бдительным. В горах водятся медведи, там повсюду их следы.

Миссис Холлируд стояла за моей спиной какое-то время, прежде чем я это осознал. Она появилась незаметно, бесшумно, от нее исходил чарующий аромат…

— Вы закончили с подсчетами животных? — спросила она, усаживаясь за стол между Мэтти и мной.

— Заканчиваю. Я насчитал около семисот голов, эти цифры сходятся с записями Филлипса. Вероятно, некоторые животные ушли в Спринг-Галч или на восток, или на запад. Даже если на пастбище хорошая трава, некоторые коровы все равно уходят пастись в другое место. Бывают такие бродяги.

— Вы нашли для меня покупателя?

— У меня пока не было возможности. Сегодня я столкнулся с ребятами Лью Пейна. Должно быть, вы слышали стрельбу.

— Да. — Она взглянула на меня. — Кажется, вы легко отделались.

— Им не повезло, — согласился я и сменил тему.

— Миссис Холлируд, что вы решили насчет чалого?

— Лошади Смерти? — Она посмотрела на меня. — Вы ее получите. — Она перевела взгляд на Мэтти: — Пожалуйста, принеси мне бумагу, ручку и чернила.

Она взяла лист бумаги и выписала счет на продажу.

— Вот! Конь ваш, и вы его заслужили. — Она посмотрела на меня. — Уезжаете?

— Да, в городе остались мои вещи и две лошади. Надо их забрать. Потом я вернусь сюда на пару дней, прежде чем покину эти места.

Я здорово сомневался, что когда-нибудь вновь окажусь на ранчо, но все-таки пусть лучше они думают, что я приеду. Кроме того, я действительно мог заехать. Здесь оставалась незаконченной кое-какая работа, а я терпеть не мог бросать дела, если они выполнены только наполовину.

— Я решил выехать отсюда ночью, чтобы Лью Пейн и другие не знали.

— Очень предусмотрительно с вашей стороны, но мистер Пейн меня не беспокоит. Говоря по чести, с ним давно следовало побеседовать. Может, он поймет, что ошибался.

Она перевела разговор на другую тему и начала вспоминать театр и пьесы, где ей довелось играть «Ист Линн» и «Леди из Лиона». Было очень приятно сидеть при мягком свете керосиновых ламп, ощущать запах крепкого кофе и слушать ее рассказы о прежней жизни, которая так отличалась от настоящей.

— Нас тоже подстерегали ужасные трудности, — рассказывала она. — Однажды, когда мы играли в маленьком городке на Миссисипи, какие-то люди попытались сорвать представление. Один из наших парней остановил их, но без стрельбы не обошлось.

— Должно быть, тот парень отлично владел оружием.

— Пармели Сэкетт? Да! Когда дело доходило до стрельбы, лучшего мастера не найти. Ходили слухи, что, до того как присоединиться к нашей труппе, он убил картежника на корабле. — Она сделала паузу. — Он не профессиональный актер, но на сцене ему многое удавалось, он мог бы сделать карьеру.

— Что с ним случилось? — полюбопытствовал я.

— Он неожиданно покинул нас. Мне кажется, у его родственника возникли проблемы, где-то на Западе, но это случилось очень давно.

Я не часто посещал театры или другие развлекательные заведения, хотя повсюду, в Томбстоуне или Дэдвуде они имелись. Однажды в Денвере я тоже смотрел пьесу и упомянул об этом.

— Денвер? — Она оживилась. — Мне никогда не доводилось играть в Денвере.

— Разве не там умер мистер Филлипс?

— Да, там. Однако моя компания в то время была на востоке.

Я свернул счет и спрятал в карман рубашки.

— Мне надо немного отдохнуть перед дорогой.

— Вы уверены, что не хотите купить ранчо, мистер Проезжий?

— Я? У меня не хватит денег. Мне придется разведать еще один богатый рудник, прежде чем я смогу позволить себе купить это ранчо.

— Любая мелочь пригодится, мистер Проезжий. Я всегда говорю — любая мелочь. А теперь, не забудьте, — она поднялась, придерживая руками халат, — когда вы вернетесь, я угощу вас чудесным ужином, это будет что-то поистине удивительное. Вы были так добры к нам.

— Да, мэм.

Выйдя на улицу, я вытер пот со лба и удивился, почему потею. Вечер выдался прохладным, да и в доме было не жарко.

Решено, я еду на Запад, заберу своих лошадей и буду возвращаться этой дорогой. Может, по пути загляну на ранчо.

Но вот ужин, который мне готовят… В глубине души я уже знал, что никогда не стану его есть.

Может, это только предчувствие. Или нечто большее?

Глава 11

Судя по ценам в те дни, я мог бы купить ранчо, а может, и нет. Много земель пустовало. Любой имел возможность выбрать себе участок, а если он селился рядом с хорошим источником, тогда в его распоряжении оказывались примыкающие к нему пастбища. Трава ничего не стоила, если поблизости не было воды.

В то время я считал себя состоятельным человеком. У меня в кошельке лежало тысяча двести сорок шесть долларов. Такой суммы я никогда в жизни не имел. Обнаружил я ее в том богатом золотоносном кармане, а кроме того, у меня еще оставались двадцать восемь долларов на мелкие расходы из прежних заработков. Со всем своим состоянием я прямо сейчас собирался подняться высоко в горы, отыскать место для ночлега и поразмыслить. Мне важно было решить, что делать дальше. Когда постоянно работаешь по найму и никогда не получаешь ничего, кроме своей зарплаты, тысяча двести сорок шесть долларов казались большими деньгами.

Я родился и вырос в бедности. Мой отец, человек трудолюбивый, всегда выполнял поденную работу за поденную плату. Точно так же и я. Подозреваю, что за всю свою жизнь отец не видел таких денег. Я тоже столько не зарабатывал, а видел разве что в игорном доме. Вот почему мне хотелось подумать.

Нет необходимости говорить мне о том, что могу больше не заработать столько снова, хотя каждый надеется на лучшее. Меня никогда не тянуло к спиртному. Я мог выпить, но не напивался допьяна и всегда понимал, что если не потеряю голову, то сумею найти выход из любой ситуации. Так что пропить деньги у меня не возникало желания. Пьяный же… не способен здраво рассуждать, хотя часто думает обратное.

Возьмем, к примеру, Хьюстона Бэрроуза. Он пил, а сейчас мертв. Будь он тогда трезв, вел бы себя более осмотрительно с человеком, которого раньше не встречал. Но это не означает, что ему бы больше повезло. Просто он не так хорошо владел оружием, как ему казалось. Легко быть великаном среди карликов.

Что касается азартных игр, то я знал об игроках слишком много. Пусть этим занимаются другие, я не собирался проигрывать свои кровные мастеру карточного стола или колесу рулетки. Всю свою жизнь я получал не больше тридцати долларов в месяц. Теперь мне было над чем подумать.

За работу, которую я выполнил на ранчо, чалый являлся достойной наградой. Я бы в любом случае сделал свое дело, поскольку женщины находились одни на ранчо, а смотреть, как разваливается хозяйство, не в моих правилах. Когда я видел необходимый фронт работы, я брался за него и выполнял. Такова уж моя натура. Так произошло я здесь. Я въехал верхом на лошади во двор и сразу заметил, что ворота болтаются на сломанной петле, увидел накренившиеся перегородки и дыры в заборе, перекошенные столбы… да, всего и не перечислишь, что мне пришлось привести в порядок. Ничего другого я не умею.

Там, где я работал, меня иногда считали грубияном. Это потому, что я не позволял втаптывать себя в грязь. Например, как в том случае с Бэрроузом, я ничего не имел против парня, но мне не хотелось, чтобы меня пристрелили.

Свинец тяжел для желудка, но человек может переваривать его в больших количествах. Все, чего я хотел в тот вечер, — это выпить, поесть и поспать. Убийство не стоит того, чтобы им гордиться, даже если противник вооружен и нападает. Убивать приходится, если тебя вынуждают к этому.

В амбаре было темно. Я зажег старый фонарь и посмотрел вокруг. Потом погасил свет и разделся в темноте, а перед тем, как лечь в постель, запер дверь на засов. Теперь никто не сможет войти в амбар, пока я буду спать, — береженого Бог бережет.

Заложив руки под голову, я лежал на спине и думал. Мне следует отнести завещание судье и пусть он разбирается с ним, как сочтет нужным. Потом я отправлюсь своей дорогой.

Солнце уже прогрело Пэррот-Сити, когда я въехал в город. Привязав коня, я пошел в ресторан перекусить. Теперь здесь стало уютнее, чем в прошлый раз. На двух длинных столах лежали скатерти в красно-белую клетку, а на окнах даже висели шторы. Это заведение держала супружеская пара.

Я выбрал удобное место, откуда мог наблюдать за дверью, и заказал завтрак. Радушные хозяева выставили передо мной столько еды, что ее хватило бы накормить несколько человек. Однако я сам удивился, как с ней расправился.

Когда я навалился на завтрак и уничтожил почти половину, дверь открылась, и на пороге появилась та девушка. Она вошла в зал, огляделась, а поскольку я был единственным посетителем, направилась прямо ко мне.

— Вы ездите на том коне?

— Нет, мэм, я завтракаю. Составите мне компанию?

— Это вы приезжали на том коне в город?

— Тогда была не то прогулка, не то поездка, но я никогда не хожу пешком, если есть возможность сесть на лошадь. — Я поднялся с лавки, поскольку она стояла, и теперь продолжал разговор с тарелкой в руках. — Мэм? Присаживайтесь. Я не могу сидеть, когда вы стоите, а мой завтрак стынет.

Она села, а я за ней. Хозяйка этого заведения принесла кофе.

— Завтрак, мисс?

— Нет, спасибо, я уже поела. — Она взглянула на меня своими удивительными голубыми глазами и заявила: — Эта лошадь принадлежит мне.

— Прекрасный конь, — ответил я.

Девушка мне все больше нравилась. Она была не только хороша собой, но и решительна, в ней кипели жизненные силы.

— Это все, что вы можете сказать?


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12