Глава первая

Женщина в белоснежной блузке и дизайнерских брюках цвета слоновой кости выглядела здесь совершенно неуместно. Она стояла на крутом склоне, в тени поросшей мхом скалы и ждала. На женщине были туфли на тонком высоком каблуке, но, казалось, это не помешало ей подняться сюда, в то время как другие туристы, взбиравшиеся по горной тропинке, недовольно пыхтели, страдая от июльской жары.

Женщина стояла неподвижно. Ни одна прядь ее длинных, кофейного цвета волос, роскошными волнами ниспадавших на плечи, не колыхалась во влажном лесном воздухе. Мимо проходили туристы, кто-то останавливался, чтобы сделать панорамные снимки окрестностей, но женщину никто не замечал. Ничего удивительного. Люди не способны видеть мертвых.

Дилан Александер тоже хотела бы их не видеть.

В последний раз призрак являлся ей в детстве, когда Дилан было двенадцать лет. И сейчас, двадцать лет спустя, она никак не ожидала здесь, в Чехии, столкнуться с одной из тех, кто покинул бренный мир навсегда. Дилан старалась не замечать призрак, но, когда она с тремя своими спутницами начала подниматься по тропинке, женщина впилась в нее взглядом.

«Ты видишь меня».

Дилан притворилась, что не слышит мертвенный шелест слов, сорвавшихся с неподвижных губ. Она не хотела общаться с призраком. Она успела отвыкнуть от этих странных встреч и забыла, как нужно вести себя в присутствии бесплотных существ.

Дилан никогда не понимала своей способности видеть мертвых. Ей не удалось избавиться от нее или хотя бы научиться контролировать. Она могла стоять на кладбище среди могил и ничего не видеть, а затем встретить призрака в самом неожиданном месте, например здесь, на тропинке в горах, находившихся в часе езды от Праги.

Все призраки имели облик молодых женщин или девушек, как этот, что предстал перед ней сейчас и смотрел на нее темно-карими, полными отчаяния глазами.

«Ты должна услышать меня», – умоляюще прошелестел призрак, в шепоте явственно звучал испанский акцент.

– Эй, Дилан, иди сюда, я сфотографирую тебя на фоне этой скалы.

Живой человеческий голос отвлек Дилан от призрака, колыхавшегося у скалы из побитого непогодой песчаника. Дженет, подруга Шерон, матери Дилан, порылась в рюкзаке и достала фотоаппарат. Идея поехать летом в Европу принадлежала Шерон, она мечтала об этом грандиозном путешествии, но в марте раковая опухоль дала метастазы, и ей пришлось пройти курс химиотерапии, после которого она чувствовала себя слишком слабой, чтобы отправляться куда бы то ни было. А совсем недавно Шерон попала в больницу с воспалением легких и настояла на том, чтобы в Европу вместо нее летела Дилан.

– Снято, – сообщила Дженет, запечатлев Дилан на фоне горных пиков и простиравшейся внизу долины. – Уверена, твоей маме очень понравится эта фотография, дорогая. Вид такой, что просто дух захватывает.

Дилан кивнула:

– Вечером, когда вернемся в отель, отправим ей снимки по электронной почте.

С этими словами она поспешила прочь от скалы, чтобы не видеть взывающую к ней гостью из потустороннего мира. Вместе со спутницами Дилан начала спускаться по крутому склону к густо растущим внизу молодым тонкоствольным сосенкам. Под ногами поскрипывал устилавший тропинку красновато-коричневый влажный покров из прошлогодних листьев и сосновой хвои. Рано утром прошел дождь, и воцарившийся влажный зной отпугнул многих туристов.

Лес был наполнен тишиной и покоем, и только неотступный взгляд призрака тревожил Дилан.

– Я так рада, что босс отпустил тебя и ты смогла поехать с нами, – сказала одна из спутниц Дилан, шедшая позади нее. – Догадываюсь, как много тебе приходится работать в газете, сколько сил уходит на сочинение всех этих историй…

– Мари, она их не сочиняет, – деликатно перебила ее Дженет. – Все статьи, которые пишет Дилан, должны основываться на реальных фактах, иначе газета их не напечатает. Я права, дорогая?

Дилан усмехнулась:

– Ну, если учесть, что на первую полосу неизменно помещают истории о похищении инопланетянами или столкновении с демоническими силами, трудно утверждать, что мы строго придерживаемся фактов. Цель нашей газеты – развлекать, а не побуждать читателей к серьезным размышлениям.

– Твоя мама говорит, что однажды ты станешь известной журналисткой. Под стать Вудворду и Бернстайну[1], – сказала Мари.

– Именно так, – поддакнула Дженет. – Знаешь, она мне показывала статью, которую ты написала на своей первой работе сразу после колледжа, – о жестоком убийстве где-то на севере штата. Ты помнишь ее, дорогая?

– Конечно, – ответила Дилан, увлекая своих спутниц к горной гряде, выступавшей из зеленого массива. – Я помню, только это было очень давно.

– Не важно, чем ты занимаешься, твоя мама тобой очень гордится, – сказала Мари. – Ты приносишь ей радость.

Дилан кивнула, у нее перехватило горло, и она с трудом выдавила:

– Спасибо.

Дженет и Мари работали вместе с ее матерью в бруклинском Центре помощи сбежавшим из дома детям и подросткам. Нэнси, четвертая в их группе, была лучшей подругой Шерон еще со школы. Все три женщины за последние месяцы стали для Дилан семьей, ей будет к кому обратиться за поддержкой, если она все же потеряет мать. В глубине души Дилан знала, что это может случиться в любой момент.

Они жили с матерью вдвоем уже давно. Отец ушел из семьи, когда Дилан была еще ребенком, но и до того, как бросить их, особых отцовских чувств он не проявлял. Два старших брата Дилан тоже оставили их. Один погиб в автомобильной аварии, второй несколько лет назад поступил на армейскую службу и не поддерживал с ними связь. Дилан с матерью приходилось справляться самим, они помогали друг другу в трудные минуты и вместе праздновали каждую, пусть даже маленькую жизненную победу.

Дилан не хотела думать о безграничном одиночестве, ожидающем ее после смерти матери.

Нэнси подошла к Дилан с теплой, но печальной улыбкой:

– Шерон очень рада, что ты путешествуешь вместо нее, теперь она смотрит на мир твоими глазами.

– Да, я понимаю и ни за что на свете не отказалась бы от этой поездки.

Дилан не призналась ни своим спутницам, ни матери, что этот внезапный двухнедельный отпуск мог стоить ей работы. Да и по правде, это ее не сильно расстраивало. Ей уже давно была ненавистна работа в дешевой бульварной газетенке. Дилан попыталась подкупить босса обещанием привезти из поездки сногсшибательный материал: какую-нибудь богемскую историю о снежном человеке или что-нибудь новенькое о графе Дракуле.

Но скормить эту чушь человеку, привыкшему потчевать враньем других, довольно сложно. Босс совершенно четко дал понять, что, если Дилан не привезет ничего грандиозного, она может не возвращаться.

– Уф, как здесь жарко, – выдохнула Дженет, снимая бейсболку с коротких седых кудрей и вытирая лоб. – Я единственное слабое звено в нашей компании или есть еще желающие немного отдохнуть?

– Я готова к тебе присоединиться, – ответила Нэнси.

Она сняла рюкзак и опустила его на землю под высокой сосной. Мари тоже свернула с тропинки и жадно припала к бутылке с водой.

Дилан совершенно не чувствовала усталости. Ей хотелось идти дальше, тем более что самый впечатляющий подъем был еще впереди. На горную Чехию они отвели всего один день, и Дилан хотела посмотреть как можно больше.

Кроме того, призрак молодой красивой женщины стоял перед ней на тропинке, то сгущаясь, то практически исчезая. Призрак не сводил с нее глаз.

«Посмотри на меня».

Дилан отвела взгляд. Дженет, Мари и Нэнси расположились на земле, подкрепляясь протеиновыми батончиками, сухофруктами и орехами.

– Хочешь? – спросила Дженет, протягивая ей пакетик.

Дилан покачала головой:

– Я слишком взволнована, чтобы есть. Если вы не возражаете, я осмотрю окрестности, пока вы отдыхаете. Я скоро вернусь.

– Ну конечно, дорогая. В конце концов, ты моложе нас. Только будь осторожна.

– Хорошо. Я не задержусь.

Свернув с тропинки и углубившись в лес, Дилан намеренно обогнула то место, где стоял призрак. Некоторое время она просто шла, наслаждаясь красотой природы и тишиной. Было что-то древнее и таинственное в этих скалах из песчаника и базальта. Дилан остановилась, собираясь сделать несколько снимков для матери.

«Услышь меня».

Вначале Дилан не заметила женщину, а только уловила ее загробный шепот. Но затем мелькнуло что-то белое. Призрак стоял впереди нее, на выступе скалы.

«Следуй за мной».

– Опасное предложение, – пробормотала Дилан, окидывая взглядом крутой склон с вьющейся по нему едва различимой тропинкой. Возможно, сверху открывался прекрасный вид, но Дилан не испытывала никакого желания следовать за своей новой подругой из загробного мира.

«Пожалуйста… помоги ему».

«Помочь ему?»

– Кому помочь? – спросила Дилан, зная, что призрак не слышит ее.

Они никогда ее не слышали. Это была игра в одни ворота – они появлялись, когда хотели, и говорили, что хотели, если вообще говорили. А потом, когда у них иссякали силы, они просто исчезали.

«Помоги ему».

Призрак заколыхался, делаясь прозрачнее. Стараясь не потерять женщину из виду, Дилан ладонью прикрыла глаза от льющегося сквозь деревья света. Плохо сознавая, что делает, она стала подниматься по крутому склону вверх, хватаясь за стволы густо растущих сосен и буков.

Когда Дилан наконец добралась до выступа, на котором стоял призрак, его там уже не было. От дождя и ветра песчаник так потемнел, что снизу не было заметно узкой вертикальной расщелины в скале, которая сейчас открылась ее взгляду. Из темноты расщелины донесся шелестящий шепот призрака.

«Спаси его».

Дилан огляделась. Ее окружали только поросшие лесом горы. И ни одной живой души. Исчез даже призрак, заманивший ее так высоко.

Дилан заглянула в узкую, зияющую мраком расщелину, затем просунула туда руку и ощутила прохладу и влажность. Ни единого звука не доносилось из темноты.

Тихо, как в склепе.

Если бы Дилан допускала существование монстров из народных преданий, ее воображение вмиг нарисовало бы чудовище, которое могло прятаться в глубине этого лаза. Но Дилан не верила в сверхъестественное. Если не считать способности время от времени видеть представителей загробного мира, которые не причиняли ей никакого вреда, Дилан была человеком рациональным, даже, можно сказать, циничным.

Любопытство настоящего журналиста побуждало ее выяснить, что может скрываться там внутри. Если верить призраку, кто-то нуждался в помощи. Кто-то получил травму и не может выбраться? Заблудился в этих горах и провалился в расщелину?

Из кармана рюкзака Дилан вытащила маленький фонарик, включила и направила слабый луч в темноту. Только сейчас она заметила сколы, оставленные долотом, будто кто-то намеренно расширял лаз. Но делал он это очень давно: дождь и ветер успели стереть следы, оставленные инструментом.

– Эй?! – негромко крикнула Дилан в темноту. – Есть кто-нибудь?

Тишина.

Дилан сняла рюкзак и, держа его в одной руке, а фонарик в другой, полезла внутрь. Более крупному человеку пришлось бы протискиваться в расщелину боком. Лаз оказался узким только в самом начале, за поворотом проход значительно расширялся. Дилан оказалась в пещере. Здесь было пусто, и только потревоженные летучие мыши шумно хлопали крыльями.

Складывалось впечатление, что пещера по большей части рукотворная. Потолок над головой Дилан поднимался почти на двадцать футов, на стенах она заметила странные рисунки, очень похожие на иероглифы: какие-то родовые символы и геометрические фигуры, сплетенные в изысканный узор.

Зачарованная красотой рисунков, Дилан направила луч фонарика вправо и, затаив дыхание, стала следить, как он высвечивает древний орнамент, покрывавший все стены. Дилан шагнула к центру пещеры и что-то задела носком туристского ботинка.

С глухим стуком загадочное нечто откатилось в сторону. Дилан посветила фонариком и тихо вскрикнула:

– О черт!

Это был череп. В тусклом свете он пугающе сиял белизной и таращился на Дилан пустыми черными глазницами.

Если именно его просила спасти женщина-призрак, то Дилан опоздала минимум лет на сто.

Она направила фонарик вглубь пещеры, не зная, что хочет обнаружить, но слишком завороженная тайной, чтобы уйти. Луч высветил скелет. Останки этого человека, пожалуй, были еще более древними.

Мурашки побежали по рукам Дилан от неожиданного и непонятно откуда возникшего сквозняка.

И в этот момент она увидела…

Огромный прямоугольный камень, украшенный такими же, как и на стенах, рисунками. Дилан не нужно было подходить ближе, чтобы понять: она попала в склеп и перед ней – саркофаг. Закрывавшая его тяжелая плита была отодвинута. Это могли сделать только нечеловеческой силы руки.

Неужели кто-то – или что-то – покоится там?

Дилан ужасно хотелось заглянуть внутрь.

Она сделала несколько осторожных шагов, рука, сжи мавшая фонарик, вспотела. Не подходя слишком близко, Дилан направила луч света внутрь саркофага.

Пусто.

Странно, но почему-то пустота испугала ее сильнее, нежели полуистлевший прах, который она могла обнаружить.

Над головой забеспокоились летучие мыши: они тревожно запищали и стайкой сорвались с насиженного места. Дилан присела, чтобы они не задели ее, и решила, что пора отсюда выбираться.

Она повернула голову, определяя, где выход, и в этот момент услышала какой-то шум, словно зашевелилось нечто, размерами значительно превосходящее летучую мышь. Загремел камень, и раздалось тихое рычание.

«Господи, а вдруг я не одна в этой пещере?»

Волосы на голове зашевелились и сердце бешено заколотилось, прежде чем Дилан успела напомнить себе, что не верит в сверхъестественное.

Не разбирая дороги, она бросилась к выходу, кровь стучала в висках, лишая способности мыслить здраво. Выскочив наружу, Дилан едва могла перевести дух, радуясь спасительному солнечному свету. На ватных ногах она спустилась по склону и побежала к ожидавшим ее спутницам.

Ему вновь снилась Ева.

После смерти она продолжила терзать его во сне, словно ей было мало того, что она предала его при жизни. Все такая же красивая – и вероломная! – она твердила, что сожалеет о своем поступке и хочет все исправить.

Он не верил ни единому ее слову.

Призрак Евы был только частью того безумия, в которое Рио неумолимо погружался.

В снах его подруга плакала и умоляла простить ее за подлость, которую она совершила год назад. Ева убеждала, что раскаялась, что продолжает любить его и всегда будет.

Она была призрачным и мучительным напоминанием о прошлом, которое он хотел забыть навсегда.

Он доверился женщине, и это очень дорого ему стоило. Взрыв на старом складе обезобразил его лицо, изувечил тело. Он так до конца и не оправился от полученных ран, которые явились бы смертельными для обычного человека.

А что стало с его головой?

Разум медленно покидал его, Рио практически утратил связь с реальностью за то время, что провел в Богемских горах.

Он мог со всем этим покончить. Ему как представителю Рода – расы, совмещающей гены людей и пришельцев с другой планеты, – достаточно было выйти на поверхность и подставить себя солнечным лучам. Они испепелили бы его почти мгновенно. Именно это он и собирался сделать. Но оставалось невыполненным задание: закрыть вход в пещеру и навсегда похоронить ее тайну.

Рио потерял счет времени и не знал, как долго находится здесь. Проходили дни и ночи, недели и месяцы, сливаясь в нескончаемый поток. Он прибыл сюда с воинами Ордена. Перед ними стояла задача – найти и уничтожить Древнего, спрятанного в этих горах несколько столетий назад.

Но они опоздали.

Пещера была пуста. Древнего кто-то освободил.

Рио вызвался остаться здесь и обрушить вход в пещеру, в то время как остальные воины отправились назад в Бостон. Он не мог поехать с ними, он не знал, где теперь его дом. Рио хотел попытаться найти себя, – возможно, вернуться на родину, в Испанию.

Именно это он сказал воинам, которые в течение длительного времени были ему как братья. Но он не смог ни выполнить задание, ни осуществить свои планы. Он все откладывал, мучился в нерешительности под гнетом того, что собирался совершить.

В глубине души Рио понимал, что у него нет желания покидать этот склеп, но придумывал смехотворные предлоги, чтобы отложить неизбежное, выжидал подходящий момент, чтобы сделать то, что должен был сделать. Но это был самообман, Рио просто тянул время.

На смену зиме пришло лето, а он все прятался в этой пещере, как населявшие ее летучие мыши. Он перестал охотиться, потерял желание пить кровь. Влачил жалкое существование, осознавая, что гибнет в аду, им самим сотворенном.

И он дошел до предела.

На невысоком выступе лежал детонатор и взрывчатка С-4[2]. Этого было достаточно, чтобы навсегда закрыть вход в этот склеп. Рио собирался сделать это… изнутри.

Сегодня ночью он разом покончит со всем.

Притупившееся обоняние все же сработало, заставив его пробудиться от тяжелого забытья при появлении непрошеного гостя. Поначалу Рио решил, что это очередной призрак, но затем уловил запах человека – молодой женщины, если судить по теплому мускусному аромату, исходившему от ее кожи. Его глаза открылись в темноте, ноздри раздулись, втягивая воздух.

Нет, она не была порождением его безумия.

Она была из плоти и крови, первый человек, отважившийся проникнуть в пещеру за все то долгое время, что он провел здесь. Луч фонарика на миг ослепил Рио, скользнув по выступу, где он притаился. Он слышал шаги женщины, слышал, как она тихо вскрикнула, наткнувшись на кости первых обитателей этого мрачного места.

Рио приблизился к краю, распрямляя затекшие ноги, чтобы спрыгнуть вниз. Его движение потревожило прицепившихся к потолку летучих мышей. Они сорвались с места и улетели, но женщина осталась. Луч ее фонарика продолжал скользить по стенам пещеры, затем замер на открытом саркофаге.

Рио почувствовал ее страх, смешанный с любопытством, когда женщина сделала несколько шагов в сторону саркофага. Даже она ощутила, какое чудовище когда-то покоилось в этом гробу.

Но женщина не должна была здесь находиться.

Рио не мог позволить ей увидеть больше, чем она уже успела увидеть. Он услышал собственное рычание, когда заворочался на своем каменном ложе. Женщина тоже услышала. Ее охватил страх, луч света судорожно забегал по стенам в поисках выхода.

Прежде чем Рио решился спрыгнуть, женщина выскользнула наружу.

Она убежала. Она видела слишком много, но скоро это уже не будет иметь никакого значения.

С наступлением ночи не останется ни следа от этого саркофага, пещеры и самого Рио…

Глава вторая

«Таинственный склеп открывает секреты древней цивилизации!»

Дилан нахмурилась и стерла строчку с экрана ноутбука. «Надо придумать другое название, – решила она, – более будоражащее. Я же пишу не для „National Geographic“». Дилан предприняла вторую попытку сочинить нечто, не уступающее кричащим заголовкам, которыми пестрят первые полосы газет с душещипательными историями из жизни голливудских старлеток, с неизменной регулярностью попадающих в реабилитационные центры.

«Останки жертв графа Дракулы найдены в его поместье!»

Ну вот, это уже лучше, хотя и с большой натяжкой. Румыния, где проживал кровожадный граф, расположена в нескольких сотнях миль от Чехии. Но это только начало. Дилан, сидевшая на кровати в номере отеля, вытянула ноги, устраивая ноутбук поудобнее, и начала печатать обещанную боссу историю.

Кое-как она выдавила из себя два абзаца. Прочитала и все удалила. И вновь перед ней была чистая страница.

В голову ничего не приходило. Дилан никак не могла сосредоточиться. Ее растревожил призрак, явившийся ей в горах, но особенно расстроил звонок в Нью-Йорк матери. Шерон старалась говорить весело и непринужденно. Она сообщила Дилан, что горит желанием отправиться в речной круиз, организованный в благотворительных целях.

После того как недавно из Центра помощи сбежала одна из девочек, у Шерон, предполагавшей, что Тони это сделает, родилась идея новой программы, которую она хотела изложить директору учреждения мистеру Саса. Шерон очень надеялась на личную встречу с ним – этот мужчина немного вскружил ей голову, чему никто не удивился, в особенности ее дочь.

Шерон была очень влюбчивой, в то время как Дилан в этом являлась ее полной противоположностью. У нее было несколько романов, но ничего серьезного, она не позволяла себе завязывать длительные отношения. Циничная сторона ее натуры сомневалась в существовании вечной любви, хотя мать неустанно убеждала Дилан, что однажды она встретит именно такую любовь, и именно в тот момент, когда меньше всего этого ожидает.

У Шерон было большое сердце, но она часто выбирала недостойных мужчин. Однако женщина не сдавалась под предательскими ударами судьбы. Она со смехом призналась Дилан, что купила новое платье для круиза, выбрав его из-за роскошного декольте и потому, что оно подходило по цвету к глазам мистера Саса. И хотя Дилан шутя просила мать не слишком отчаянно флиртовать, несомненно, с очаровательным и, разумеется, неженатым филантропом, ее сердце разрывалось от жалости к ней.

Шерон старалась сохранять бодрость духа, но Дилан слишком хорошо ее знала. Время от времени голос матери прерывался, и дело было вовсе не в плохой линии связи в маленьком городке Йичин, где Дилан и ее спутницы остановились на ночь. Дилан говорила с матерью не более двадцати минут, но, прощаясь, почувствовала, насколько та утомлена.

Дилан тяжело вздохнула, закрыла ноутбук и отложила его в сторону. Может быть, отправиться с Дженет, Мари и Нэнси в паб выпить пива с колбасками, а не сидеть на узкой гостиничной кровати и сочинять всякий бред? Сейчас Дилан не особенно жаждала общества – впрочем, как и всегда, – но чем дольше она оставалась в тесном гостиничном номере, тем острее чувствовала свое одиночество. В тишине она не могла думать ни о чем другом, кроме как о пустоте, которая ее ожидает, если мать все-таки…

О господи.

Дилан не готова была даже произнести это ужасное слово.

Она встала и подошла к окну. Оно было открыто, но Дилан ощущала невыносимую духоту, ей не хватало воздуха. Она подняла раму повыше и глубоко вдохнула. С первого этажа хорошо была видна улица и неторопливо прогуливающиеся по ней туристы и местные жители.

И черт возьми, эта женщина в светлой одежде тоже была там.

Она стояла прямо на проезжей части, машины проносились мимо, не задевая ее. В густых сумерках она была полупрозрачной, ее очертания расплывались, и, казалось, она сейчас исчезнет. Но ее взгляд был прикован к Дилан. На этот раз призрак молчал и только смотрел на нее, не моргая, с душераздирающей мольбой.

– Уходи, – прошептала Дилан. – Я не понимаю, чего ты от меня хочешь. И мне сейчас совсем не до тебя.

Про себя Дилан усмехнулась: учитывая специфику ее работы, наверное, неблагоразумно прогонять гостей с того света. Ее босс, Коулман Хогг, задохнулся бы от счастья, узнав, что сотрудница его газеты запросто общается с призраками. Этот ублюдок наверняка захотел бы заработать на этом. Но ничего подобного никогда не будет.

Однажды она позволила использовать свой странный дар и знала, чем это может обернуться. В последний раз Дилан видела своего отца в двенадцать лет. Уезжая навсегда, Бобби Александер на прощание с нескрываемым отвращением осыпал ее бранью, дав понять, что она полное ничтожество.

Тот период был самым тяжелым в жизни Дилан, но она извлекла из него хороший урок: очень немногим людям стоит доверять, и, если хочешь выжить, лучше рассчитывать только на себя.

Дилан строго придерживалась этой философии, делая единственное исключение для своей матери. Только на нее она могла положиться, только с ней могла поделиться самым сокровенным. Шерон знала все ее секреты, мечты и планы. Знала о всех ее печалях и страхах… кроме одного. Дилан старалась сохранять бодрость духа, не желая давать волю отчаянию, охватившему ее, когда болезнь матери вернулась.

– Черт, – пробормотала она, ощущая, как от навернувшихся слез защипало глаза.

Усилием воли, которую она закаляла с детства, Дилан подавила слабость. Дилан Александер никогда не плакала. Не плакала с того самого дня, когда обиженным и преданным ребенком наблюдала, как машина отца растворяется в ночи.

Нельзя раскисать от жалости к себе. Злость куда полезнее. Ну а там, где злость не помогает, остается только одно – отрицать очевидное.

Дилан отошла от окна и сунула ноги в поношенные кроссовки. Не желая оставлять компьютер в номере, она опустила тонкий серебристый ноутбук в сумку, взяла кошелек и отправилась на поиски своих спутниц. В конце концов, возможно, приятная компания пойдет ей на пользу.

С наступлением сумерек нескончаемый поток туристов, ползавших по горным тропинкам, иссяк. Снаружи стало так же темно, как и в пещере, поблизости не было видно ни одной живой души, так что взрыва, который Рио собирался произвести внутри пещеры, никто не услышит.

В его распоряжении было достаточно С-4, чтобы все здесь разнести и навсегда завалить вход, хотя маловато для того, чтобы сровнять с землей эту чертову скалу. Николай позаботился об этом, когда воины оставляли Рио завершить операцию. И слава богу, что Николай все рассчитал, потому что Рио больше не доверял своему помутившемуся разуму.

Он зло выругался, когда провод детонатора выскользнул из плохо слушавшихся пальцев. Перед глазами все поплыло. Падавшие на лицо длинные пряди волос взмокли от пота. Яростно пытаясь сосредоточиться на работе, Рио зарычал и провел по лицу рукой, уставившись на лежащую перед ним взрывчатку.

Он уже вставил взрывные капсюли?

Рио этого не помнил…

«Сосредоточься, идиот!» Рио ненавидел себя за то, что так бесконечно долго возится с работой, которую когда-то – до того злополучного взрыва на старом складе в Бостоне – делал за считаные минуты.

Последствия тяжелого ранения и длительное голодание ослабили его тело настолько, что он ощущал себя беспомощной рухлядью. Никчемное существо – вот кем он стал.

В неистовом раздражении Рио засунул палец в брусок С-4, с виду похожий на брикет замазки, и рывком открыл его.

«Ну слава богу, капсюль внутри, как и должно быть».

Не важно, что он не помнил, как его туда засунул, главное – капсюль на месте. Рио сгреб все бруски и направился к выходу. Разложил взрывчатку по углублениям, как велел Нико, затем вернулся вглубь пещеры за детонатором.

«Вот черт!»

Все провода спутались в клубок.

Когда и как он успел это сделать?

«Сукин сын!» – взревел ослепленный яростью Рио.

От вспышки гнева голова закружилась и ноги подкосились. Рио рухнул на каменный пол пещеры и услышал стук упавшего детонатора. Тело налилось свинцом, сознание уплывало, словно пыталось освободиться от немощной плоти.

Слабость придавила его к полу, и Рио понимал, что если в следующую секунду не соберет волю в кулак и не поднимется, то окончательно лишится чувств.

Он совершил глупость, когда несколько недель назад прекратил охотиться. Как представитель Рода, Рио нуждался в человеческой крови для поддержания жизненных сил. И сейчас она помогла бы ему заглушить боль и ослабить приступы помутнения рассудка. Но Рио не был уверен, что способен охотиться, не убивая. С тех пор как он поселился в этой горной местности, он много раз оказывался на грани. Очень часто, обезумев от голода, он терял бдительность и едва не попадался на глаза людям из близлежащих деревень. Это было тем более опасно, потому что взрыв не только обезобразил его лицо, но и сделал излишне запоминающимся.

«Maldecido», – донеслось откуда-то издалека. Но не из ночного мрака за пределами пещеры, а из глубин его памяти. На испанском, родном языке его матери.

«Manos del diablo».

«Comedor de la sangre».

«Monstruo».

Хорошо знакомые слова прорвались даже сквозь туман, застилающий его сознание. Рио слышал их с раннего детства. Они продолжали преследовать его даже сейчас.

«Злодей».

«Руки дьявола».

«Кровопийца».

«Монстр».

Таким он и был, сейчас еще больше, чем когда-либо. Он начал свою жизнь как дикий зверь, скрываясь среди лесистых холмов, и по иронии судьбы должен был закончить ее так же…

«Madre de Dios[3], – прошептал Рио, сделав безуспешную попытку дотянуться до детонатора. – Пожалуйста… дай мне силы покончить со всем этим».

Не успела Дилан поставить на стол пустой пивной бокал, как на его месте возник новый – наполненный. Это был уже третий за то время, что они сидели в таверне, – его, широко улыбаясь, принес молодой бармен.

– От заведения, леди, – произнес он на ломаном английском. Парень был одним из немногих жителей городка, кто, кроме чешского и немецкого, мог хоть как-то изъясняться по-английски.

– О, Горан, большое спасибо! – смеясь, воскликнула Дженет и поменяла свой пустой бокал на пенящийся янтарным пивом. – Ты так любезен: вначале рассказал нам о своем городе, а теперь еще и пиво принес бесплатно. Мы тебе так благодарны.

– К вашим услугам, – пробормотал парень.

Дружелюбный взгляд его карих глаз дольше всех задержался на Дилан, которой, безусловно, польстило бы это, не будь ее спутницы столь преклонного возраста. Любезный бармен был моложе Дилан лет на пять– десять, но она не сочла это препятствием и решила воспользоваться его расположением.

Ее интересовала не выпивка или флирт, а информация о местных горах и пещерах. Горан вырос здесь и в детстве облазил немало склонов, – вероятно, и тот, на котором сегодня днем побывала Дилан.

– Здесь так красиво, – сказала Нэнси. – Рекламный буклет не обманул. Мы словно в раю побывали.

– Тут такие необычные горы, – добавила Мари. – Чтобы все осмотреть, потребуется, думаю, не меньше месяца. Жаль, что завтра утром нам нужно возвращаться в Прагу.

– Да, очень жаль, – подхватил Горан, глядя на Дилан.

– На нашей карте обозначено несколько пещер, – осторожно начала Дилан, стараясь не выдать своего интереса, но в то же время собрать как можно больше сведений для своей статьи. Она подозревала, что местным жителям может не понравиться, если она начнет обследовать горы самостоятельно, пренебрегая привычными туристическими маршрутами. – Но полагаю, их здесь значительно больше. И даже есть такие, о которых знают очень немногие.

– Да, конечно, – кивнул парень. – Пещер здесь, наверное, больше сотни. Есть и пропасти. Многих из них еще нет на картах.

– Сегодня Дилан видела в одной из пещер каменный саркофаг, очень древний, – отхлебнув пива, простодушно сообщила Дженет.

Горан недоверчиво усмехнулся:

– Что вы видели?

– Точно не знаю, – небрежно пожала плечами Дилан, не желая выдавать лишней информации на случай, если она действительно обнаружила нечто важное. – Внутри было так темно, а от жары мне могло померещиться все, что угодно.

– В какой пещере вы были? – спросил парень. – Возможно, я ее знаю.

– Да я и не вспомню сейчас. Все это ерунда.

– Дилан говорила, что ей почудилось, будто внутри кто-то был, – вновь подставила ее Дженет. – Ведь так, дорогая? Тебе показалось, что кто-то там спал, а потом проснулся и зашевелился.

– Я уверена, мне все это померещилось, там никого не было. – Дилан многозначительно посмотрела на не в меру разговорчивую Дженет.

Но та лишь подмигнула ей в ответ и покосилась в сторону Горана, который наклонился к Дилан.

– Знаете, поговаривают, что в этих горах живут чудовища, – произнес он, заговорщически понизив голос. – Об этом сохранилось много легенд.

– Правда? – с притворной серьезностью удивилась Дилан.

– Да, эти ужасные твари похожи на людей, но они совсем не люди. Жители деревень утверждают, что время от времени встречают этих монстров.

Дилан слегка усмехнулась, поднимая бокал.

– Я не верю в монстров, – сказала она.

– Я тоже, – подхватил Горан. – А вот мой дед верит. Верил и его дед, и все мои предки, которые в течение многих столетий живут на этой земле. У моего деда дом стоит у самого леса. И он утверждает, что пару месяцев назад он собственными глазами видел одного из этих монстров. Он напал на его работника.

– Неужели? – Дилан смотрела на бармена в ожидании развязки.

– Мой дед рассказывал, что это случилось поздно вечером. Они с Матеем заносили инвентарь в сарай на ночь. Дед замешкался в сарае и услышал странные звуки, доносившиеся снаружи. Он вышел посмотреть и увидел Матея лежащим на земле, а какой-то мужчина пил у него из горла кровь.

– О господи! – испуганно воскликнула Дженет. – Этот Матей остался жив?

– Да, он выжил. Дед побежал в сарай, чтобы чем-нибудь вооружиться, а когда вернулся, Матей был один, совершенно невредимый, только пятно крови осталось на рубашке, и он ничего не помнил о нападении. А того человека или, возможно, монстра – если верить в них – больше никто не видел.

Дженет прищелкнула языком:

– Ну и слава богу! А то просто фильм ужасов какой-то.

Нэнси и Мари тоже были потрясены рассказом бармена. Все три женщины попались на удочку и поверили в эту байку. Дилан отнеслась к истории довольно скептически, но тем не менее задумалась о том, можно ли как-нибудь связать обнаруженный ею в пещере пустой саркофаг с нападением этого вампира. Не важно, что предполагаемая жертва ничего не помнила и не могла представить никаких доказательств. Коулман Хогг не станет подвергать сомнению свидетельства подслеповатого суеверного старика, живущего в лесной глуши, и обязательно это напечатает.

– А можно поговорить с вашим дедушкой о том, что случилось?

– Дилан – журналистка, – поспешила пояснить Дженет. – Она живет в Нью-Йорке. Ты был когда-нибудь в Нью-Йорке, Горан?

– Нет, не был, но очень хочу как-нибудь побывать, – сказал парень, вновь посмотрев на Дилан. – А вы правда журналистка?

– Не совсем. Возможно, когда-нибудь стану. А пока я пишу всякие истории, которые интересны людям. – Дилан улыбнулась и посмотрела на бармена. – Ну так что, можно поговорить с вашим дедушкой?

– Мне жаль, но он умер. Месяц назад во сне с ним случился удар, и он больше не проснулся.

– О, – выдохнула Дилан, искренне сожалея о смерти старика. – Примите мои соболезнования, Горан.

Парень напряженно кивнул:

– Он был счастливым человеком. Дай бог каждому дожить до девяноста двух лет.

– Да, счастливая судьба, – согласилась Дилан, почувствовав на себе сострадательные взгляды подруг матери. – Жаль, что не всем такая уготована.

– Новые посетители, – сообщил парень, когда в таверну зашла небольшая группа туристов. – Я их обслужу и вернусь. Возможно, вы мне расскажете о Нью-Йорке, Дилан.

Не успел он отойти, а Дженет развить идею о том, как Горан приедет в Штаты, они с Дилан поженятся, нарожают детишек и заживут счастливо, как Дилан широко и сладко зевнула:

– О-у… Думаю, это от избытка свежего воздуха. Меня что-то клонит в сон. А мне еще нужно немного поработать, проверить свой почтовый ящик. Так что пора возвращаться в гостиницу.

– Ты правда устала, дорогая? – спросила Дженет.

Дилан кивнула:

– Да. Сегодня был длинный день. – Она встала, сняла висевшую на спинке стула сумку с ноутбуком и выложила на стол свою долю чешских крон, включая щедрые чаевые для гостеприимного Горана. – Увидимся позже.

Таверна находилась рядом с гостиницей, и всю короткую дорогу Дилан сгорала от нетерпения поскорее взяться за статью. Она закрылась в номере, включила ноутбук и принялась поспешно набирать сложившуюся в голове историю. По мере работы на лице Дилан расцветала удовлетворенная улыбка. Это был уже не сухой рассказ об обнаруженном в пещере старом саркофаге и человеческих костях, присыпанных пылью веков, а леденящее душу повествование о чудовище-кровопийце, которое обитает в глухой горной местности неподалеку от тихого европейского городка.

К почти готовому материалу оставалось добавить несколько фотографий этого монстра.

Глава третья

Было раннее утро – слишком раннее для туристов и любителей горных прогулок, – и все же Дилан решила избегать протоптанных троп. Как только она вошла в лес, из свинцово-серых туч над головой закапал дождь, под ногами хлюпала намокшая прошлогодняя листва, смешанная с сосновой хвоей.

Темноволосой молодой женщины в белом нигде не было видно, но Дилан и без нее могла найти дорогу. Сердце учащенно билось, когда девушка поднималась по склону к каменной площадке, где находился вход в пещеру.

Во влажном утреннем тумане узкий лаз зиял еще более густым мраком, оттуда тянуло сырой землей и чем-то непостижимо древним и таинственным. Дилан скинула рюкзак, расстегнула молнию на кармане и, достав фонарик, направила луч внутрь.

«Надо сделать несколько снимков саркофага и фантастических рисунков на стенах – и бегом назад».

Нельзя сказать, что она боялась. Чего ей бояться? Это просто какое-то древнее захоронение. Совершенно нечего бояться.

«А разве не именно так говорят героини всех этих дурацких фильмов ужасов перед самыми кровавыми сценами?»

Дилан усмехнулась про себя: но ведь это не фильм ужасов, а реальная жизнь. То, что в этой пещере обитает какой-нибудь зомби, питающийся человеческой плотью, не более вероятно, чем то, что она может лицом к лицу столкнуться с вампиром, который померещился дедушке Горана. Все это лишь забавные бредни.

Под тихий аккомпанемент дождя Дилан осторожно протиснулась внутрь пещеры, освещая себе путь фонариком. Она обвела лучом покрытые рисунками стены, высветила саркофаг и не замечала распростертого на полу мужчину, пока чуть не наступила на него.

– О господи!

Дилан вскрикнула и отпрянула, луч фонарика дернулся и заметался по стенам. Немного успокоившись, Дилан вновь осветила место, где лежал мужчина, но там никого не было.

Однако девушка не сомневалась, что видела его. Она запомнила его спутанные темные волосы и одежду черного цвета, пыльную и рваную. Бродяга. Наверное, местные бездомные часто проводят ночи в пещерах.

– Эй? – позвала Дилан, водя лучом по полу.

Пара черепов, кости – и никаких признаков присутствия живого человека.

«Куда он мог спрятаться?» Ее взгляд остановился на саркофаге.

– Послушай, я знаю, что ты здесь. Прости, я не хотела тебя испугать, – добавила Дилан, понимая, что глупо успокаивать такого здоровенного детину. Бродяга показался ей высоким, не менее шести футов, и довольно крепким, но поза, в которой он лежал, могла свидетельствовать о боли и отчаянии. – Скажи, ты болен? Тебе нужна помощь? Как тебя зовут?

Никакого ответа. Ни единого звука.

– Dobry den. Mluvfte anglicky?[4] – Дилан поднатужилась и выдала пару фраз по-чешски.

Безуспешно.

– Sprechen zie Deutsch?[5]

Никакого результата.

– Прости, но на этом мои познания в иностранных языках заканчиваются. Разве что я могла бы еще вспомнить несколько слов на испанском, который учила в школе, но боюсь, это будет ужасно. – Дилан направила луч фонарика вверх и, поворачиваясь, провела им под потолком. – Не думаю, что «'Como esta usted?»[6] поможет нам найти общий язык. А ты как считаешь?

Медленно скользя по стенам, луч высветил горизонтальный выступ на высоте примерно десяти футов. Но человек не мог туда забраться.

«Или мог?..»

Неожиданно фонарик замигал, его свет начал тускнеть и наконец погас. Дилан оказалась в полной темноте.

– Вот черт! – тихо выругалась она и несколько раз постучала фонариком по ладони, в надежде, что он заработает. Батарейки были новые, Дилан вставила их перед вылетом из Штатов, и тем не менее фонарик не включался. – Черт, черт, черт.

В темноте девушка почувствовала себя очень неуютно.

Услышав скрип камня над головой, она напряглась. Некоторое время стояла тишина, а затем раздался тяжелый стук ботинок о каменный пол пещеры: кто-то спрыгнул с выступа где-то рядом с ней.

Она пахла можжевельником, и медом, и еще теплым летним дождем. Оказавшись с ней рядом, он ощутил, как сквозь эти ароматы пробивался резковатый с цитрусовым оттенком запах адреналина. Рио обошел женщину, отлично видя ее в темноте, в то время как она растерянно топталась на месте. Затем она сделала несколько шагов назад… но уперлась спиной в стену.

– О черт!

Женщина шумно сглотнула и снова чертыхнулась, когда погасший фонарик выскользнул из ее рук и упал на каменный пол пещеры. Рио мысленным приказом вывел фонарик из строя. Управлять объектами материального мира посредством усилия воли – обычное дело для представителей Рода, но Рио был слишком ослаблен и не знал, надолго ли его хватит.

– Что ж, ты, наверное, не расположен к общению, – сказала женщина. Ее глаза были широко раскрыты, и взгляд метался в темноте, пытаясь отыскать его. – Тогда я пошла. Я просто уйду… хорошо? – От волнения голос у нее срывался. – Господи, где же здесь выход?

Она сделала шаг вправо и направилась вдоль стены в противоположную от выхода сторону. Рио не счел нужным сообщать ей об этом. Он следовал за ней, уводя вглубь пещеры и решая, что ему делать с этой женщиной, которая уже во второй раз наносит ему визит. Потревоженный, он пришел в себя и удивился тому, что все еще жив и что не один в пещере. Инстинктивно он, как раненый зверь, поспешил спрятаться в тени.

Но женщина начала разговаривать с ним, не подозревая, насколько это для нее опасно. Он был раздражен и безумен – что само по себе не сулило ничего хорошего, – но, кроме того, присутствие женщины мгновенно пробудило в нем мужчину.

К тому же даже в ослабленном состоянии он оставался представителем Рода.

Рио глубже вдохнул аромат женщины, едва сдерживаясь, чтобы не коснуться ее белой, влажной от дождя кожи. Он почувствовал резкий приступ голода, которого уже давно не испытывал. Удлинившиеся клыки острыми кончиками давили на язык. Он намеренно прикрыл глаза, зная, что скоро они вспыхнут ярким янтарным пламенем, а зрачки вытянутся в узкие щелки, свидетельствуя о нарастающей жажде крови.

То, что женщина была молодой и красивой, только разжигало желание попробовать ее. Рука дрогнула и потянулась к ней…

Рио резко отдернул ее и сжал кулак.

«Manos del diablo».

Эти дьявольские руки могли причинить ей боль или даже убить. Все вампиры Рода были наделены невероятной силой, но, помимо этого, Рио обладал опасным даром – прикосновение его рук могло оказаться смертельным. Достаточно было только сконцентрироваться, и за мгновение человеческое существо лишалось жизни. Как только Рио осознал свои способности, он начал строго контролировать их. Но в последнее время им владела злость и случались временные помутнения рассудка – последствия взрыва, – поэтому он не доверял себе.

Отчасти это было причиной, заставившей его покинуть Орден, а затем и прекратить охотиться. Представители Рода редко убивали людей, ставших их Донорами. Так поступали только Отверженные – вампиры, охваченные неконтролируемой Кровожадностью.

Горящими глазами Рио смотрел на женщину, забредшую в его берлогу, и страх потерять над собой контроль удерживал его от каких-либо действий.

А еще приветливость, звучавшая в ее голосе, когда она с ним разговаривала.

И бесстрашие, конечно же обусловленное тем, что она не видела чудовище, в которое он превратился.

Женщина перестала двигаться вдоль стены и направилась к центру пещеры. Сейчас Рио стоял у нее за спиной, настолько близко, что ее огненно-рыжие волосы касались его потрепанной рубашки. Шелковистые завитки соблазняли, но Рио не смел поднять крепко прижатые к бокам руки. Он закрыл глаза и пожалел, что спрыгнул с выступа. Надо было держаться подальше от нее, тогда она продолжала бы говорить с ним, а не задыхалась бы от страха, как сейчас.

– Ты не должна быть здесь, – наконец произнес Рио. В темноте его голос прозвучал как глухое звериное рычание.

Женщина испуганно ахнула и быстро повернулась на звук. Она попятилась, что должно было бы обрадовать Рио.

– Так ты говоришь по-английски, – после долгой паузы сказала она. – Но акцент… ты не американец.

Рио не видел причин отрицать очевидное.

– А вот ты – да.

– Что это за пещера? И что ты здесь делаешь?

– Тебе лучше уйти отсюда, – прошипел он. Говорить мешали удлинившиеся клыки. – Здесь опасно.

Повисла тяжелая пауза, женщина обдумывала его слова.

– Можно тебя увидеть? – спросила она.

Рио усмехнулся, глядя в симпатичное лицо с милыми крапинками веснушек. Женщина вытянула руки, словно пытаясь отыскать его в темноте. Он немного отступил, чтобы остаться недосягаемым.

– Знаешь, что говорят местные жители? – с легким вызовом спросила она. – Что в этих горах живет монстр.

– Возможно.

– Я не верю в монстров.

– Может быть, зря. – Рио пристально смотрел не нее, надеясь, что сквозь падавшие на лицо спутанные волосы не видно горящих янтарным огнем глаз. – Ты должна уйти. Сейчас же.

Женщина, словно защищаясь, прижала к груди рюкзак:

– Ты не знаешь, что это за саркофаг? Какое-то старое захоронение? И что значат эти рисунки на стенах? Это какие-то древние письмена?

Рио двигался очень медленно и бесшумно. Он надеялся убедить женщину уйти, но она своими вопросами доказала, что он ошибается. Мало того что она побывала в пещере вчера, она вернулась, сделав выводы, опасно близкие к правде. И теперь Рио не мог ее просто так отпустить – слишком много она знала об этом месте, в том числе о его присутствии здесь.

– Дай мне руку, – как можно мягче сказал он. – Я выведу тебя из пещеры.

Женщина даже не пошевелилась, но он и не ожидал, что она беспрекословно подчинится.

– Ты давно здесь живешь? Почему ты тут прячешься? И почему ты не хочешь, чтобы я тебя увидела?

Она задавала один вопрос за другим с пытливостью следователя.

Рио услышал звук открываемой молнии на рюкзаке.

Вот черт. Если она достанет еще один фонарик, ему не хватит сил погасить его. Сейчас ему нужно полностью сосредоточиться на том, чтобы стереть ее память.

– Ну же, давай, – сказал Рио уже с некоторым нетерпением. – Я не причиню тебе никакого вреда.

Во всяком случае, он собирался приложить для этого все силы, которых у него и так осталось немного. А они ему были крайне нужны, чтобы выполнить задание – навсегда закрыть вход в пещеру и не вырубиться, как в прошлый раз. Поэтому необходимо как можно быстрее избавиться от этой женщины.

Рио приближался к ней, намереваясь вытолкать из пещеры, и в этот момент она что-то вытащила из кармана рюкзака.

– Хорошо, – сказала женщина, – пойдем, только сначала я должна кое-что сделать.

Рио в темноте усмехнулся:

– Что ты должна?..

Раздался негромкий щелчок, и вспышка ослепила его.

Рио взревел и инстинктивно отпрянул. Вспышки следовали одна за другой.

Разум твердил, что это всего лишь вспышки фотокамеры, но пережитый год назад ужас вернулся. Рио вновь оказался на старом складе в Бостоне и видел только разрывающуюся над головой бомбу.

Он услышал резкий оглушительный хлопок, ощутил сильную вибрацию, от которой перехватило дыхание. В лицо ударил шквал огня, густой пепел забил нос и горло. Все тело утыкали горячие осколки.

Это был ад, и он попал в самое пекло.

– Не-е-е-ет! – Звериный рев вырвался из груди Рио. Ярость разъедающей кислотой пронеслась по его жилам.

Ноги подкосились, и он рухнул на пол, мир исчез, стертый ослепительными вспышками и страшными воспоминаниями.

До слуха Рио донесся поспешный топот, сквозь призрачный дым, удушающую вонь расплавленного металла и обгорелой плоти он уловил тонкую струйку аромата можжевельника, и меда, и теплого летнего дождя.

Глава четвертая

Даже несколько часов спустя в поезде, следующем из Йичина в Прагу, сердце Дилан продолжало бешено колотиться. Ей казалось нелепым, что она так испугалась бродяги, с которым столкнулась в пещере, пусть даже немного сумасшедшего, если он предпочитал жить дикарем в горах.

Судя по тому, что бродяга странным образом лишился чувств, когда она попыталась сделать несколько фотографий, он испугался ее больше, чем она его.

Поставив на колени ноутбук, Дилан перегоняла снимки с фотоаппарата в компьютер. Большая их часть была сделана в последние два дня путешествия, но особенно ее интересовали фотографии пещеры.

Дилан пробежала взглядом по рядам отобразившихся на экране снимков и увеличила один из них. Перед ней возникло лицо, практически полностью скрытое длинными спутанными волосами. Сквозь темные пряди просматривались заостренные скулы и свирепые глаза, почему-то получившиеся странного янтарного цвета, таких глаз Дилан никогда раньше не видела. Челюсти были крепко сжаты, словно выкованы из стали, чувственные губы растянулись в зверином оскале. Детально разглядеть лицо мешала рука, которой бродяга закрывался от вспышки.

Господи, снимок даже не нужно было обрабатывать в «Фотошопе» – у парня и так был демонический вид.

– Ну, как фотографии, дорогая? – Кудрявая голова Дженет склонилась над экраном. – Боже правый! А это что такое?

Дилан пожала плечами, не в силах оторвать глаз от лица.

– Бродяга, на которого я наткнулась сегодня утром в пещере. Он, конечно, не подозревает, что ему суждено стать героем моей новой статьи. Что скажешь, Дженет? Разве он не похож на дикого вампира, который бродит по горным склонам в поисках очередной жертвы?

Дженет передернула плечами и вернулась к своему кроссворду.

– После таких статей тебе самой по ночам будут сниться кошмары.

Дилан рассмеялась и открыла следующую фотографию.

– Кому-кому, но только не мне. Мне кошмары никогда не снятся. Сказать честно, я вообще не вижу снов. Каждую ночь я просто проваливаюсь в черную пустоту.

– Считай, что тебе сильно повезло, – сказала Дженет. – А я всегда вижу какую-нибудь ерунду. В юности, например, мне часто снился один и тот же сон: белый пудель с накрашенными когтями поет и танцует у моей кровати, я умоляю его исчезнуть, потому что хочу спать, а он не унимается, все поет и танцует. Ты можешь себе представить такую нелепицу? Особенно он любил песенки из старых мюзиклов. Мне и самой эти песенки очень нравились…

Вполуха слушая Дженет, Дилан листала фотографии. Впопыхах она все-таки сумела сделать один приличный снимок саркофага и запечатлеть рисунки на стенах. Сейчас они поражали ее воображение даже больше, чем в пещере, где она не успела их как следует рассмотреть.

Красновато-коричневые линии сплетались в замысловатый узор, опоясывавший стены. Отчасти это походило на древние родовые символы, и вместе с тем в рисунках было нечто футуристическое… Ничего подобного Дилан раньше не видела. Орнамент покрывал также стенку саркофага… Взгляд Дилан замер на странном символе, и волосы у нее на голове зашевелились.

«Что за черт?!»

Сомнений не оставалось: перед ней был изогнутый полумесяц чаши с падающей в нее каплей, искусно спрятанный среди сплетенных в узор линий. Дилан бы ла удивлена и крайне озадачена. Точно такой же символ имелся у нее на теле.

«Как это возможно?»

Сбитая с толку увиденным на фотографии, Дилан потерла шею сзади, именно там у нее было родимое пятнышко – изогнутый полумесяц и капля.

Холодным неморгающим взглядом уставившись на расщелину, Рио нажал на кнопку детонатора. Раздалось тихое «бип», дистанционное устройство сработало, и через долю секунды прогремел взрыв – громкий, похожий на мощный раскат грома, сотрясший погруженные в ночной мрак окрестности. Из расщелины вырвалось облако густой желтой пыли и осколки песчаника, и пещера плотно стиснула свои каменные челюсти, навсегда поглотив тайну, хранившуюся в ее чреве.

Рио наблюдал за этим с расстояния, понимая, что должен был остаться внутри. И остался бы, если бы не женщина, случайно проникшая в пещеру.

Как только осела пыль, он начал медленно спускаться со скалы, ослабленное тело плохо слушалось. Только злость на себя помогла ему сохранить ясность рассудка, заставила выйти из пещеры и нажать на кнопку детонатора. И сейчас только решимость довести дело до конца гнала его вперед.

Ветер рассеял дым. Рио наклонил голову и прислушался, уловив какое-то движение в лесу. Судя по звуку, это был не зверь, а скорее запоздалый любитель горных прогулок.

При мысли о легкой добыче клыки Рио мгновенно удлинились, зрачки инстинктивно вытянулись в вертикальные щелки, зрение обострилось. Худощавый парень с рюкзаком за спиной вынырнул из чащи, его белокурая голова маяком светилась в ночи. Рио наблюдал, как парень беззаботно, вприпрыжку сбегал по тропинке вниз. Несколько минут – и они поравняются.

Рио был слишком истощен для охоты, поэтому просто стал ждать удобного момента. Он отчаянно нуждался в крови.

Человек приближался, не подозревая о затаившемся среди деревьев хищнике. Он не замечал опасности, пока Рио не прыгнул на него. Парень в ужасе закричал, попытался вырваться, но тщетно.

Рио действовал быстро. Он опрокинул парня ничком, придавив его объемным рюкзаком, и впился в шею. Рот мгновенно наполнился горячей кровью, она разливалась по телу, наполняя силой.

Рио взял ровно столько, сколько ему было нужно, чтобы не умереть. Лизнув ранки, он закрыл их, затем провел рукой по потному лбу парня, стирая воспоминания о происшествии.

– Беги, – приказал он ему.

Парень вскочил и вскоре исчез в темноте.

Рио поднял голову и посмотрел на тонкий серп луны, ощущая тяжелую пульсацию крови – его тело усваивало полученный от Донора драгоценный дар жизни.

Рио нужны были силы, потому что его ночная охота только начиналась.

Он запрокинул голову и со свистом втянул воздух, пытаясь выследить свою истинную добычу. Она пробежала по этой тропинке несколько часов назад, охваченная страхом. Естественно, она должна его бояться. Эта рыжеволосая красотка даже не подозревает, к какой страшной тайне прикоснулась, проникнув в пещеру, и какого свирепого зверя потревожила.

Губы Рио скривились в ухмылке, когда он уловил знакомый аромат. Тот был очень слабым, почти растворившимся в ночи, но Рио сумел безошибочно определить, куда направилась его обладательница.

Он обязательно найдет ее.

Как бы далеко она ни убежала.

Глава пятая

В довершение странно начавшегося и не менее странно продолжавшегося дня, вернувшись после ужина в номер пражской гостиницы и включив компьютер, Дилан обнаружила письмо от Коулмана Хогга. Днем она отправила ему свою статью и фотографии, сделанные в пещере, но ответ ожидала получить только по возвращении домой, через пару дней.

Но босс неожиданно проявил интерес к тому, что она обнаружила в горах в окрестностях Йичина. И интерес немалый, если он взял на себя труд договориться с фотографом в Праге, с которым Дилан должна была вернуться в пещеру, чтобы сделать еще несколько снимков.

– Дурачишь меня, наверное, – проворчала Дилан, читая послание босса.

– Пора собираться, дорогая. Мы же не хотим опоздать на поезд. – Дженет бросила в дорожную косметичку несколько наполовину пустых флакончиков и застегнула молнию. – Кому-нибудь нужно молочко для рук из ванной или я могу его забрать? Там еще осталось нераспакованное мыло…

Дилан не обращала внимания на болтовню своих спутниц, укладывавших вещи; вечерним поездом они должны были покинуть Прагу.

– Вот черт!

– Что случилось? – спросила Нэнси, застегивая молнию на небольшом чемодане и водружая его на одну из двуспальных кроватей.

– Кажется, мой босс не понял, что я сегодня вечером уезжаю из Праги.

А может быть, понял, но его это нимало не заботило. В письме он давал четкие указания: завтра утром Дилан встречается с фотографом и отправляется с ним в Йичин.

Мари подошла к ней и посмотрела на экран ноутбука:

– Это из-за твоей статьи?

Дилан кивнула:

– Он думает, статья будет значительно интереснее, если к ней добавить еще несколько снимков. Он хочет, чтобы завтра утром я встретилась с местным фотографом.

– Но наш поезд отправляется через час, – заметила Дженет.

– Я знаю, – ответила Дилан, набирая ответ Коулману Хоггу.

Она объясняла боссу, что вечерним поездом вместе со своими спутницами уезжает в Вену. Там их европейское путешествие завершается, и они вылетают назад в Штаты. Она не сможет встретиться с чешским фотографом завтра, потому что сегодня в десять вечера ее уже не будет в Праге.

Дилан допечатала ответ, перевела курсор на кнопку «Отправить» и замерла в нерешительности. Она и без того была первой в списке на вылет у Коулмана Хогга. Если она откажется от встречи с фотографом – не важно, по какой причине, – ее непременно уволят.

Какой бы соблазнительной ни казалась ей эта идея, в данный момент она не могла себе этого позволить.

– Черт возьми, – пробормотала Дилан, нажимая на кнопку «Удалить». – Слишком поздно отменять эту встречу, да и в любом случае я не могу этого сделать. Вам придется ехать в Вену без меня. Я вынуждена остаться и закончить статью про пещеру.

Вместе с другими пассажирами Рио вышел из вагона поезда, доставившего его в Прагу. Благодаря порции крови и клокочущей в груди ярости он довольно бодро шагал по платформе. Та, кого он искал, после утренней встречи с ним направилась в Прагу. Ему удалось выяснить это у портье в гостинице Йичина, куда его привел аромат женщины.

Введенный в легкий транс портье сообщил, что американки упоминали Прагу как дальнейший пункт следования. Кроме того, портье согласился дать Рио плащ из гостиничной комнаты потерянных вещей. Несмотря на то что плащ был ему мал и не вполне соответствовал сезону, он скрывал грязные, забрызганные кровью лохмотья, в которые превратилась его одежда. Рио было глубоко плевать, как он выглядит и какой от него исходит запах, но ему не хотелось привлекать ненужное внимание.

Рио намеренно сутулился и шаркал ногами, стараясь скрыть свой высокий рост и крепкие мышцы. На него бросали косые взгляды, но мгновенно теряли к нему интерес, принимая за одного из многочисленных бездомных, которые околачивались на платформах или спали в темных углах вокзала.

Рио низко опустил голову, чтобы не было видно левой обезображенной половины лица. Сквозь длинные спутанные волосы озираясь по сторонам, он спешил поскорее оказаться в городе и возобновить поиски женщины.

Злость помогала Рио сохранять самообладание, хотя от вокзального шума и неприятно яркого освещения у него начала кружиться голова. Он старался не обращать внимания на слабость и целенаправленно шел вперед.

На вокзале в центре зала топтались несколько юнцов. Худосочный парень отделился от группы и как будто случайно толкнул хорошо одетого англичанина, который, непрерывно болтая по мобильному, торопился на поезд. Наивный турист лишь улыбнулся и поспешил дальше, даже не подозревая, что только что лишился своего бумажника. Юнцы мгновенно рассеялись, затерявшись в толпе, чтобы еще не раз за ночь проделать подобный трюк.

В другое время и в другом месте Рио последовал бы за малолетними преступниками, чтобы наставить их на путь истинный. А если бы они заупрямились, показал, что у ночи есть глаза и… острые клыки.

Но сейчас он не собирался играть роль темного ангела, спасающего людей, живущих бок о бок с вампирами Рода. Пусть обманывают и убивают друг друга. Ему нет до этого никакого дела. Сейчас его заботило только одно – восстановить свою честь в глазах собратьев по Ордену.

Он чертовски подвел их.

Несколько месяцев назад его товарищи покинули горы, доверив ему обрушить вход в пещеру, чтобы навсегда похоронить скрытую в ней тайну. Но он не только не выполнил порученное ему задание, но и значительно все усложнил. В пещере побывала женщина. И сделала фотографии.

Блестящая работа, нечего сказать.

Вся ситуация превратилась в дерьмо, как и он сам.

Рио понуро шел к выходу, сосредоточенно вдыхая бесчисленные запахи, витавшие в воздухе.

Вдруг он замер, уловив аромат можжевельника и меда.

Он покрутил головой, раздувая ноздри, как охотничья собака, вынюхивающая дичь. Запах был свежим – слишком свежим.

«Madre de Dios».

Женщина, за которой он охотился, была здесь, на вокзале.

– Ты уверена, что справишься, дорогая? – спросила Дженет. – Мне не хочется оставлять тебя одну.

– Со мной все будет в порядке, – заверила ее Дилан.

Они стояли в здании вокзала и прощались. Даже в столь поздний час здесь было многолюдно: пассажиры, попрошайки и нищие, спавшие в темных углах.

– А вдруг с тобой что-нибудь случится? – не унималась Дженет. – Получишь какую-нибудь травму, потеряешься, или тебя обворуют. Твоя мама никогда не простит, что мы оставили тебя одну, да и я сама себе этого не прощу.

– Я тридцать два года прожила в Нью-Йорке, и ничего. Думаю, сумею и здесь продержаться денек.

Мари нахмурилась:

– А как же твой билет в Штаты?

– Я уже об этом позаботилась. Я его поменяла через Интернет еще в отеле. Вылетаю из Праги послезавтра.

– Мы тоже могли бы задержаться здесь, – предложила Нэнси, поправляя рюкзак. – Может быть, забудем о Вене и тоже поменяем билеты? И тогда все вместе вернемся домой.

– Хорошая идея, – согласилась Мари.

– Ни в коем случае, – покачала головой Дилан. – Я не позволю, чтобы вы последний день путешествия провели, нянчась со мной. Я уже взрослая девочка. И сама могу о себе позаботиться. Так что поезжайте, со мной ничего не случится.

– Ты уверена, дорогая? – снова спросила Дженет.

– Абсолютно. Наслаждайтесь Веной. А через пару дней увидимся в Штатах.

Некоторое время разговор продолжался в том же духе, наконец пожилые женщины успокоились и заспешили к поезду. Дилан проводила их до самого вагона, подождала, пока поезд тронется, а затем вместе с потоком провожающих направилась прочь.

Странно, но до самого выхода ее не оставляло ощущение, что за ней наблюдают. Вероятно, беспокойство Дженет передалось и ей. Но все же…

Дилан как бы невзначай оглянулась, стараясь не выдать своего волнения и растерянности, которые особенно привлекают охотников поживиться за счет раззяв-туристов. Она передвинула сумку вперед и прижала ее к себе. Дилан отлично знала, что общественный транспорт во всех странах является излюбленным местом всякого рода воришек. От ее внимания не ускользнула группа юнцов, толкавшихся у таксофонов возле самого выхода и шерстивших глазами толпу. Скорее всего, карманники. Она слышала, что они часто собираются группами.

В целях безопасности Дилан обошла их, выбрав самую дальнюю от них дверь, и порадовалась своей предусмотрительности, заметив, как к юнцам приблизился полицейский, что заставило их нехотя покинуть здание вокзала. Дилан смело взялась за широкую металлическую ручку стеклянной двери.

И вдруг в стекле мелькнуло отражение, и сердце у нее оборвалось.

Сзади, очень близко, можно сказать на расстоянии вытянутой руки, она увидела высокого и крепкого мужчину, сверлившего ее взглядом. Свирепые глаза сверкали как раскаленные угли из-под падавших на лицо спутанных волос. И рот…

Никогда в жизни Дилан не видела такой пугающей презрительной усмешки. Хищный оскал превращал лицо в злобную маску.

Это был он – бродяга, с которым она столкнулась в пещере в окрестностях Йичина.

Неужели он решил преследовать ее? По всей видимости, да. Утром Дилан предположила, что он сумасшедший. Сейчас она была в этом уверена. То, как он смотрел на нее, убеждало, что бродяга – законченный психопат. Казалось, он готов разорвать ее голыми руками.

От ужаса Дилан вскрикнула. Она отскочила от двери, резко свернула налево и побежала, надеясь исчезнуть из поля зрения бродяги. Мельком оглянувшись, Дилан испугалась еще больше.

– О господи, – пробормотала она.

Это не мог быть он. Он не мог быть здесь.

Но вопреки здравому смыслу это был он.

В панике Дилан не догадалась просто подойти к нему и спросить, что ему от нее нужно.

Вместо этого она подбежала к полицейскому и схватила его за руку:

– Пожалуйста, помогите! Меня кто-то преследует. – Дилан махнула рукой туда, где стоял бродяга. – Он там… в плаще, с длинными темными волосами. Пожалуйста, помогите!

Полицейский нахмурился, но, должно быть, понял, что сказала Дилан, потому что прищуренным взглядом окинул зал.

– Где? – спросил он по-английски с сильным акцентом. – Покажите, кто вас напугал.

– Я не знаю, кто он, но он был прямо у меня за спиной. Вы не можете его не заметить. Он высокий, около шести футов, плечи огромные, темные волосы падают на лицо… – Почувствовав себя в относительной безопасности, Дилан осмелилась обернуться, уверенная, что увидит того сумасшедшего, и надеясь, что скоро его доставят в местную больницу для умалишенных.

Но бродяги не было. Дилан пробежала взглядом по толпе, высматривая высокого мужчину, напоминавшего бешеного волка среди стада мирно пасущихся овец, однако его нигде не было видно. Ничего подозрительного: люди шли каждый по своим делам, никто не проявлял никакого беспокойства.

Казалось, бродяга просто растворился в воздухе.

– Он должен быть где-то здесь, – пробормотала Дилан, хотя ни среди входящих и выходящих пассажиров, ни среди бездомных его не видела. – Уверяю, он был здесь. Он шел за мной.

Дилан почувствовала себя полной дурой, когда полицейский повернулся к ней и вежливо улыбнулся:

– Никого нет. Сейчас вам не страшно?

– Нет, не страшно, – ответила Дилан, действительно не чувствуя опасности.

Она осторожно направилась к выходу. Был роскошный летний вечер, на небе ни облачка. Дилан поймала такси, чтобы доехать до гостиницы.

Она убеждала себя, что ей все померещилось, бродяга из пещеры не мог оказаться на вокзале и преследовать ее. И тем не менее, когда она вышла из такси, у нее тревожно зашевелились волосы. Ощущение сохранялось, когда она стояла у двери номера, пытаясь попасть электронной картой в щель замка.

Когда Дилан наконец открыла дверь, легкий шорох за спиной заставил ее насторожиться. Она обернулась, но ничего не заметила. Дилан влетела в номер и почувствовала странный порыв холодного ветра.

– Кондиционер, – сказала она себе и включила свет.

Ее паранойя казалась ей смешной, однако она поспешно закрыла дверь на все замки.

Дилан увидела его только тогда, когда сделала несколько шагов вглубь тускло освещенной комнаты.

Бродяга из пещеры, псих, преследовавший ее на вокзале, стоял в десяти футах от нее. Невероятно!

От удивления Дилан раскрыла рот.

И от ужаса закричала.

Глава шестая

Рио зажал женщине рот, едва она успела издать звук. Он двигался бесшумно и молниеносно, так что человеческий глаз не мог уследить за ним, – такой способностью обладали все вампиры Рода. Рио следовал за женщиной от вокзала до гостиницы и впереди нее проскользнул в номер. Она его не видела, почувствовав лишь леденящее дуновение ветра, и сейчас лихорадочно пыталась найти рациональное объяснение тому, что предстало ее взгляду.

Женщина крутила головой, силясь вырваться из стальных тисков его захвата. Но безуспешно. Все ее крики заглушала широкая ладонь Рио.

– Тихо, – приказал он, сверля ее повелительным взглядом. – Ни единого звука, поняла меня? Я не причиню тебе никакого вреда.

Рио не собирался прибегать к насилию, но женщина ему не верила. Она страшно напряглась и дрожала всем телом. Огромные зеленые с золотистыми прожилками глаза смотрели на него в диком испуге, тонкие ноздри судорожно раздувались.

– Делай то, что я говорю, и все будет хорошо, – сказал Рио, глядя ей в глаза. Очень медленно он начал ослаблять хватку, женщина жарко выдохнула ему в ладонь. – Сейчас я уберу руку, и ты будешь вести себя тихо. Согласна?

Женщина медленно хлопнула ресницами и слегка кивнула.

– Хорошо. – Рио начал отнимать руку.

Женщина не закричала.

Она его укусила.

Ее тупые человеческие зубы со всей силой впились между большим и указательным пальцем. Рио выругался, его разозлила не боль, а то, что он не сумел предугадать намерение женщины.

Она проворно отскочила и бросилась к двери, но Рио мгновенно обхватил ее сзади.

– Господи! Нет! – закричала женщина и упала на колени так быстро, что Рио не успел удержать ее.

Она судорожно выдохнула, очевидно больно ударившись, но сопротивляться не перестала. Черт возьми, женщина оказалась с характером.

В отчаянной попытке спастись она ящерицей поползла по ковру к двери. Но шансов ускользнуть от вампира у нее не было.

Рио накрыл ее своим телом и прижал к полу.

Женщина тяжело дышала, когда он перевернул ее на спину и сел верхом. Она собрала все силы и дернулась, но напрасно. Она не смогла высвободить даже руки, которые Рио крепко прижимал бедрами к ее бокам.

Сейчас женщина была полностью в его власти, и, судя по взгляду, на милосердие она не надеялась.

Рио нетрудно было догадаться, какое впечатление он производил, и, господи, запах от него исходил отвратительный. Он понимал, что на таком близком расстоянии его шрамы хорошо видны. Рио заметил, как испуганный взгляд женщины метнулся к левой стороне его лица, год назад изуродованной огнем и шрапнелью. Безобразные багровые рубцы на неестественно туго натянутой коже выглядели особенно устрашающе под толстым слоем пыли и грязи. Должно быть, он походил на сумасшедшего монстра…

Но он и был сумасшедшим монстром.

И в этот момент Рио вдруг остро осознал, что под ним теплое женское тело. В то время как его одежда напоминала грязные лохмотья, на женщине был облегающий джемпер с глубоким вырезом и короткими рукавчиками, едва спускавшимися с плеч, и песочного цвета брюки-карго с заниженной талией. Она пахла чистотой и свежестью.

И была красива.

До невозможности красива.

Рио никогда не видел глаз такого цвета: ярко-зеленые с золотистыми прожилками, эти умные, чарующие глаза в обрамлении густых темно-коричневых ресниц настороженно смотрели на него. Мягкий овал лица и слегка выступающие скулы. Она казалась наивной и вместе с тем мудрой. Но больше всего Рио завораживало выражение ее чудесных глаз.

Эта женщина успела познать разочарование и боль, возможно, предательство. В ее сердце осталась рана, и сейчас он причинял ей новую боль.

Но самое ужасное – она его возбуждала.

Его волновало не только ее тело, которое он крепко сжимал бедрами, но и вид ее соблазнительных губ со следами крови, оставшейся после того, как она его укусила за руку, а еще пульсирующая жилка на шее.

Рио чувствовал, как в нем просыпается мужчина и вампир. Он хотел эту женщину.

После нескольких месяцев заточения в богом проклятой пещере, после предательства Евы, которое превратило его в ходячего мертвеца, Рио смотрел на женщину и ощущал, что каким-то невероятным образом возвращается к жизни.

Он не смог подавить тихое рычание. Рио чувствовал, как обостряется зрение, значит, начали вытягиваться зрачки. Под плотно сжатыми губами заныли десны – это удлиняются клыки. С готовностью отреагировал и его член, что невозможно было скрыть в подобной позе.

– Пожалуйста… не делай этого, – попросила женщина, и по ее щеке скатилась слеза. – Прошу тебя, отпусти меня. Если тебе нужны деньги, возьми их. Моя сумка там…

– Мне не нужна ни ты, ни твои деньги, – сдавленно прорычал Рио. Он встал, злясь на самого себя за неспособность контролировать физиологическую реакцию тела. – Давай поднимайся. Все, что мне нужно, – это твоя камера.

Женщина медленно встала на ноги:

– Что?

– Фотоаппарат, с которым ты была в пещере, и снимки, которые ты сделала. Мне нужно только это.

– Фотографии?! Не понимаю…

– И не надо. Просто отдай их мне, и все. – Женщина не двигалась. Рио посмотрел на нее в упор. – Отдай мне фотографии. Немедленно.

– Хо-хорошо, – заикаясь, пробормотала женщина и поспешила к рюкзаку, стоявшему в углу номера, порылась в нем и вытащила небольшую плоскую цифровую камеру.

Когда она начала открывать ее, чтобы достать карту, Рио нетерпеливо произнес:

– Дай мне, я сам.

Трясущейся рукой женщина протянула ему фотоаппарат:

– Ты следовал за мной от самого Йичина? Что такого важного может быть на этих фотографиях? И как ты нашел меня?

Рио проигнорировал ее вопросы. Еще несколько минут, и это не будет иметь никакого значения. Он получит снимки и сотрет воспоминания женщины и о пещере, и о себе.

– Здесь все фотографии? – спросил он, включая камеру и просматривая снимки. – Ты их скидывала на другие носители?

– Нет, все здесь, – поспешно ответила женщина. – Клянусь.

Рио еще раз просмотрел снимки: саркофаг, его искаженное лицо, глифы на стенах, нарисованные человеческой кровью.

– Ты их кому-нибудь показывала?

Женщина тяжело сглотнула и покачала головой:

– Я до сих пор не понимаю, что все это значит.

– Меня это вполне устраивает, – усмехнувшись, ответил Рио и повернулся к ней.

Их разделяло всего шага три. Она попятилась, но уперлась спиной в окно.

– О господи, ты же обещал, что не сделаешь мне ничего плохого…

– Успокойся. Очень скоро все закончится.

– О черт, – простонала женщина. – Ты собираешься убить меня?..

– Нет, не собираюсь, – мрачно буркнул Рио. – Но мне нужно твое молчание.

Он протянул руку, осталось лишь положить ладонь ей на лоб – и никаких событий, связанных с пещерой, в ее памяти не останется.

И в этот момент женщина набрала в легкие воздуха и выпалила такое, отчего Рио застыл на месте.

– Об этих фотографиях знаю не я одна! – срывающимся от страха голосом выкрикнула она. – Многим людям известно, где я нахожусь. Они знают, где я была и что делала. Если на этих снимках что-то важное, тебе не удастся сохранить это в тайне, убив меня, потому что не я одна их видела.

Она ему лгала. Злость ослепила Рио.

– Ты же говорила, что никому их не показывала.

– А ты говорил, что не сделаешь мне ничего плохого.

– О господи. – Рио не видел смысла спорить с ней и объяснять свои истинные намерения. – Ты должна назвать имена тех, кому показывала эти фотографии.

Женщина усмехнулась – слишком смелый поступок в создавшейся ситуации.

– Зачем? Чтобы ты и за ними начал охотиться?

Рио начал лихорадочно соображать. Он обвел взглядом комнату и остановился на сумке, висевшей на спинке стула. Рио подошел к ней и вытащил оттуда тонкий серебристый ноутбук. Открыл и включил его. Женщина решила воспользоваться тем, что его внимание сосредоточилось на компьютере, и в очередной раз метнулась к двери. Но Рио опередил ее, возникнув между ней и дверью.

– Боже правый, – выдохнула женщина, моргая, словно не веря своим глазам. – Но как ты?.. Ты же был в другом конце комнаты?

– Был там, теперь – здесь.

Рио начал двигаться вперед, тесня женщину вглубь номера. Она послушно отступала, очевидно не зная, как поступить и чего от него ждать.

– Сядь, – приказал Рио. – Чем раньше ты начнешь мне помогать, тем быстрее все это закончится.

Женщина присела на край кровати и наблюдала, как он вернулся к ноутбуку и подключил Интернет.

Сейчас он откроет ее почтовый ящик и все увидит.

Помимо обыкновенных личных писем и запроса об изменении рейса в папке «Отправленные», Рио обнаружил несколько сообщений на адрес какой-то новостной компании, некоторые сопровождались фотографиями. Он открыл одно и быстро просмотрел его.

– Вот черт, ты дурачила меня! – прорычал он, бросив на нее злобный взгляд. – Так ты журналистка?

Женщина не ответила и только кусала губы, как будто обдумывая, что вернее приблизит ее конец – «да» или «нет».

Рио внимательно изучал переписку.

По дороге в Прагу ситуация казалась ему паршивой. Он ошибался. Она была катастрофической. Журналистка. С камерой, ноутбуком и Интернетом. Просто стереть ее воспоминания недостаточно.

Ему потребуется помощь, и быстро.

Рио запустил программу мгновенного обмена сообщениями и ввел пароль, чтобы связаться с технической лабораторией воинов в Бостоне. Этот канал работал двадцать четыре часа в сутки, и Гидеон, компьютерный гений Ордена, всегда был на связи. Рио отправил закодированное сообщение, содержавшее его личный код, местонахождение и запрос о помощи.

Ответ пришел почти мгновенно. Орден был готов оказать любую необходимую помощь. Гидеон хотел уточнить детали.

– У тебя есть мобильный? – спросил Рио у тихо сидевшей на кровати журналистки. Та покачала головой. Он бросил взгляд на стоявший на столе телефон и набрал на клавиатуре номер гостиницы. – Номер комнаты? Черт возьми, номер комнаты?

– Э-э, триста десять, – ответила женщина. – Зачем тебе? Объясни мне наконец, что происходит.

– Устранение ошибки, – ответил он, и в ту же секунду телефон зазвонил.

Рио схватил трубку, зная, что это Гидеон.

– Я звоню по секретной линии, так что можешь говорить совершенно свободно. Что случилось, Рио? Но прежде всего, куда ты, черт возьми, пропал? Пять месяцев от тебя нет никаких вестей – ни сообщений, ни звонков…

Господи, Рио был так рад услышать знакомый голос. Он бы улыбнулся, если бы ситуация не была такой паршивой.

– Да тут такие дела… полная задница.

– Рассказывай, – серьезным тоном произнес Гидеон.

– Я в Праге, и со мной журналистка… Американка. Гидеон, она умудрилась сделать несколько фотографий пещеры, она сняла укрытие и глифы на стенах.

– О господи! Как она смогла проникнуть в пещеру? И когда? Вы же там были в феврале и должны были обрушить вход?

«Вот черт, – промелькнуло в голове у Рио. – Бессмысленно уходить от ответа. Придется сказать всю правду».

– Пещера оставалась открытой. Произошла задержка… Только сегодня я все сделал. Уже после того, как журналистка все сняла на камеру.

Гидеон чертыхнулся:

– Ну ладно. Я полагаю, ты стер ее воспоминания. А что с фотографиями? Они у тебя?

– У меня. Но именно здесь и начинается самое плохое, Гид. Она успела их кое-кому показать, более того, отправила в газету, в которой работает. Так что просто стереть воспоминания недостаточно. К сожалению, дело значительно сложнее.

Гидеон долго молчал, по всей видимости обдумывая, как уладить последствия ошибок Рио, хотя, как истинный дипломат, не стал перечислять их или упрекать друга.

– Прежде всего тебе нужно – вместе с женщиной, разумеется, – перебраться в безопасное место. Надеюсь, ты сможешь ее удержать, пока я организовываю транспорт?

– Как скажешь. Я заварил эту кашу и сделаю все, чтобы исправить положение.

Рио услышал, как Гидеон застучал по клавишам.

– Я связываюсь с Андреасом Райхеном. – Он помолчал несколько секунд, а затем по второй линии начал разговор с Берлином. После вновь вернулся к Рио. – Райхен пришлет за тобой машину, но тебе придется подождать час.

– Это не проблема.

– Ну все, тогда одно дело улажено, – ответил Гидеон. – Жди, я позвоню, когда машина будет на месте.

– Я буду готов. Гидеон… спасибо.

– Да не стоит. Хорошо, что ты дал о себе знать, Рио. Ты нам нужен. Без тебя нам здесь скучно.

– Я позвоню из Берлина, – пообещал Рио, решив пока не сообщать, что он не собирается возвращаться в Бостон.

Смерть пришлось на время отложить, но, как только он уладит эту проблему, он разберется и с остальным.

Глава седьмая

Дилан тихо сидела на кровати и наблюдала, как мрачный незнакомец конфисковал ее камеру и ноутбук, затем произвел тщательный досмотр ее багажа. Ей ничего не оставалось, кроме как молчать и не путаться у него под ногами. Незнакомец реагировал на малейшее движение с ее стороны. После того как он молниеносно преградил ей путь к двери, у нее не хватало духа снова попытаться сбежать.

Дилан не знала, что о нем думать.

Он, несомненно, опасен. Возможно, смертельно опасен. Хотя ей казалось, что убийство не входило в его планы. Если бы он хотел убить ее, он уже давно сделал бы это, удобных моментов было предостаточно. Например, когда он придавил ее своим большим и мускулистым телом, так что ей было не пошевелиться. Он мог просто схватить ее за горло и задушить прямо на полу.

Но он этого не сделал.

Не поддался он и другому импульсу. Дилан видела, с какой жадностью он смотрел на ее губы, и чувствовала его желание, но он и пальцем ее не тронул. Ей даже показалось, что он испугался этого еще больше, чем она. Так что, скорее всего, он не психопат и не насильник, хотя и преследовал ее от самого Йичина.

Но кто же он тогда такой?

Его движения были слишком быстрыми и точными для бродяги. Да, он грязный и в лохмотьях, его лицо обезображено, вероятно, в результате какого-то несчастного случая, но он не прост, очень даже не прост.

Он высок и силен и все время начеку. От него ничего не ускользает, он видит и слышит все. Такое впечатление, что у него более восприимчивые органы чувств, чем у обычного человека. Даже если у него и не все в порядке с головой, он ведет себя так, словно четко осознает свою силу и понимает, как ее использовать.

– Ты военный? – спросила Дилан. – Ты говоришь и ведешь себя как хорошо обученный солдат. А может быть, ты бывший военный? Или агент спецслужб? Что ты делал в горах?

Мужчина бросил на нее гневный взгляд, засовывая ноутбук и камеру в сумку, но ничего не ответил.

– Знаешь, ты мог бы объяснить мне, что происходит. Я все-таки журналистка – ну, пусть с некоторой натяжкой, но, в конце концов, я разумный человек. Если эти фотографии относятся к категории «военная тайна» или затрагивают национальную безопасность, просто скажи мне об этом. Почему тебя так беспокоит, что кто-то узнает о существовании пещеры?

– Ты задаешь слишком много вопросов.

– Прости. Работа такая, – пожала плечами Дилан.

– Опасная работа, – произнес незнакомец, многозначительно посмотрев на нее. – Чем меньше ты знаешь, тем лучше для тебя.

– Ты имеешь в виду «укрытие»? – Незнакомец заметно напрягся, но Дилан продолжала: – Ты ведь именно так сказал? Я слышала эти слова, когда ты разговаривал со своим другом Гидеоном. То, что я сняла это укрытие и эти… кажется, ты назвал их «глифы», у вас называется утечкой информации.

– Черт возьми! – прошипел незнакомец. – Лучше бы ты заткнула уши.

– Когда тебя насильно удерживают в номере и собираются убить, на каждую мелочь обращаешь внимание.

– Тебя никто не собирается убивать.

Его безапелляционный тон вовсе не убедил Дилан.

– Но ты ведь собирался. Я смотрела много фильмов про мафию и знаю, что значит «стереть».

Он усмехнулся и резко тряхнул головой.

– Что было в той пещере?

– Забудь об этом.

Невозможно. Особенно потому, что он так старательно оберегает эту информацию.

– Что значат все эти загадочные символы на стенах? Это какой-то древний язык? Или код? Что ты так отчаянно пытаешься скрыть?

Дилан не успела глазом моргнуть, а он уже стоял прямо перед ней. Она вскрикнула и отпрянула.

– А теперь, Дилан Александер, слушай меня очень внимательно. – Голос незнакомца прозвучал устрашающе серьезно. – Это не игра. Это не пазл, который нужно сложить. И не сюжет для статейки, которую я мог бы позволить тебе напечатать. Сделай нам обоим одолжение и престань задавать вопросы о том, что тебя не касается.

В его карих глазах вспыхивали и гасли искры злобы. Этот пронзительный взгляд пугал Дилан сильнее всего: сильнее его слов, сильнее его физической мощи, сильнее шрамов, покрывавших левую сторону его лица и придававших ему угрожающий вид.

Но он ошибался, утверждая, что тайна, которую хранила в себе пещера, ее не касается. И не только потому, что статья об этом могла помочь Дилан сохранить работу или даже сделать карьеру.

Таинственные рисунки на стенах пещеры представляли для нее личный интерес, потому что на одном из них была изображена капля, падающая в тонкий полумесяц чаши, полностью совпадавшая с родимым пятном на ее теле.

Дилан снова задумалась о таком загадочном совпадении, и в этот момент раздался телефонный звонок. Ее незваный гость снял трубку и, понизив голос, отрывисто сказал несколько слов. Затем незнакомец перекинул через плечо ее сумку с ноутбуком, взял рюкзак Дилан, а ей швырнул ее сумочку:

– Карета подана. Пошли.

– Что значит «карета подана»?

– Мы уезжаем прямо сейчас.

У Дилан сердце ушло в пятки, но она постаралась не показать виду.

– Ничего подобного. Ты, наверное, сошел с ума, если думаешь, что я куда-то с тобой поеду.

– У тебя нет выбора.

Он подошел к ней, и Дилан поняла, что у нее нет шансов совладать с ним или убежать от него сейчас. Но когда они спустятся в холл, она сможет позвать на помощь.

Однако незнакомец не повел ее в холл.

И даже не открыл дверь.

Все с той же непостижимой молниеносностью и силой, которые невольно вызывали у Дилан восхищение, незнакомец обхватил ее за талию и направился к окну, выходившему на боковую улочку. Он открыл его и ступил на пожарную лестницу, продолжая крепко прижимать Дилан к себе.

– Что ты делаешь? – Она вытаращила глаза от страха. – Ты что, окончательно свихнулся? Мы себе шеи свернем, если ты…

Он не дал ей договорить.

И не успела Дилан опомниться, как он закинул ее к себе на плечо, и она услышала грохот тяжелых ботинок по шаткой пожарной лестнице. А потом весь мир перевернулся, когда незнакомец невероятным образом перепрыгнул через перила.

Они приземлились на тротуар.

Вопреки опасениям Дилан не было никакого звука ломающихся костей. Незнакомец просто мягко, даже грациозно, опустился на землю с высоты третьего этажа. И пока она пыталась осмыслить происшедшее, он запихнул ее в открытую заднюю дверцу небольшого фургона, припаркованного у тротуара, и сам забрался следом.

Дилан была настолько растеряна, что не смогла произнести ни слова, когда он с силой захлопнул дверцу и они оказались в кромешной темноте.

Взревел мотор, и фургон рванулся с места, увозя их в неизвестном направлении.

В Бостоне было почти пять утра, воины возвращались в бункер с ночного патрулирования. Лукан, Тиган и Данте – как и Гидеон, имевшие подруг – пришли час назад. Вскоре к ним присоединился Стерлинг Чейз, бывший агент Отдела специальных расследований Темной Гавани. Он вступил в Орден год назад и доказал, что может быть смертельно опасным воином.

И наконец, появилась троица самых молодых и отчаянных. Вслед за двумя новобранцами, Кейдом и Броком, шел одетый во все черное белокурый голубоглазый Николай. Он был не только самым молодым, но и самым одержимым воином Ордена. Родившийся в России вампир любил жестокую схватку и возвращался в бункер только тогда, когда розовел горизонт и восходящее солнце гнало его с улиц города в укрытие.

Коньком Николая было огнестрельное оружие. И сегодня он был вооружен своими последними изобретениями. Из набедренной кобуры торчал устрашающего вида девятимиллиметровый полуавтомат, а на плече красовалась снайперская винтовка с лазерным прицелом. И пистолет, и винтовка были заряжены титановыми пулями. Их тоже придумал и изготовил Нико.

Даже сквозь стеклянные двери технической лаборатории Гидеон чувствовал на нем запах смерти, но не человеческой. Представители Рода старались поддерживать мирное сосуществование с людьми. Вампиры пили их кровь, чтобы выжить, но очень редко убивали своих Доноров. Это было по меньшей мере нелогично. Какой смысл уничтожать единственный источник питания и обнаруживать свое присутствие, вынуждая людей принимать меры по защите от смертельной угрозы?

Но среди вампиров был небольшой процент отщепенцев, которые не придерживались логики. Их называли Отверженными. Пагубная, неконтролируемая Кровожадность превращала их в диких зверей, чьи помыслы были направлены исключительно на удовлетворение этой порочной страсти.

Воинам Ордена пришлось возложить на себя карательную миссию. Уже несколько столетий они боролись с пороком, разъедавшим Род изнутри, и потому среди вампиров Темных Гаваней за ними закрепилась репутация безжалостных убийц. Воины не ждали наград или признания, они просто делали свою мрачную работу, и делали ее хорошо.

Гидеон встретил троих товарищей в коридоре на подходе к лаборатории и поморщился от запаха Отверженного, исходившего от Нико.

– Насколько я понимаю, охота удалась.

Нико усмехнулся:

– Ночь завершилась на приятной ноте. Мы выгнали за пределы города и испепелили Отверженного, напавшего в Бикон-Хилл на женщину, которая выгуливала собаку.

– Этот парень преследовал Отверженного тридцать пять миль… на своих двоих, – добавил Брок, многозначительно подняв бровь. – Оставил «ровер» на углу, хотя на колесах мы догнали бы этого сукина сына за три минуты, и решил посоревноваться с Джеки Джойнер[7].

Нико рассмеялся:

– Захотелось размяться, а то ночь была слишком тихая.

– Не ночь, а целый месяц, – поправил его Кейд, не жалуясь, а просто констатируя факт.

С февраля, после того как Орден уничтожил вампира, разжигавшего насилие в Бостоне и его окрестностях, в городе стало значительно спокойнее. Марека больше не было, и воины истребляли тех, кто ему служил. Миньоны не доставляли проблем. Люди, выпитые Мареком до критического предела и превратившиеся в его послушных зомби, не могли существовать без своего Хозяина. Где бы они ни находились, едва он умер, как они тоже перестали дышать.

Отверженные, входившие в личную свиту Марека, по сравнению с человеческими слугами были куда более живучими. Пораженные Кровожадностью вампиры, из которых Марек сколотил свою армию, после его смерти были предоставлены сами себе. Раньше он держал их под жестким контролем и сам находил им жертв для удовлетворения Кровожадности, а теперь, без него, Отверженные рассеялись по городу и, как ненасытные хищники, какими в сущности и являлись, охотились на людей.

С зимы Орден испепелил десять кровососов на территории между Бостоном и Беркширским поместьем, последней резиденцией Марека, расположенной в двух часах езды к западу от Бостона. С учетом сегодняшнего, уничтоженного Нико, их стало одиннадцать.

И хотя Кейд сказал правду – наступило относительное затишье, Гидеон, живший на земле достаточно долго, хорошо знал, что такое затишье бывает перед сокрушительной бурей.

Принимая во внимание то, что воины обнаружили в Богемских горах, буря должна была разразиться в самое ближайшее время. Древний – единственный оставшийся в живых родоначальник расы вампиров – долгие столетия провел в саркофаге, погруженный в глубокий сон. Но кто-то разбудил и выпустил на свободу это свирепое, обладавшее огромной силой существо, прилетевшее на Землю с другой планеты. И сейчас перед Орденом стояла задача найти его и уничтожить, прежде чем мир захлестнет волна ужаса и насилия.

Задача эта значительно осложнится, если тайна существования Рода и назревающей внутри него опасности станет известна людям только потому, что какая-то любопытная журналистка сунула свой нос туда, куда совать его не следовало.

– Сегодня был интересный звонок из Праги, – сообщил Гидеон. – Рио объявился.

Светлые брови Нико сошлись на переносице.

– Он не в Испании? Когда он вернулся в Прагу?

– Похоже, он ее и не покидал. У него там возникла проблема в лице американской журналистки. Она проникла в пещеру и даже сделала несколько снимков.

– Что за чертовщина? Когда это произошло?

– У меня нет полной информации. Сейчас Рио пытается разрулить ситуацию. В данный момент он с этой женщиной едет в Берлин, в Темную Гавань Андреаса Райхена. Как только доберется, позвонит, и мы решим, что конкретно нужно предпринять, чтобы предотвратить катастрофу.

– Вот черт! – выдохнул Брок и провел рукой по лбу. – Надо же, Рио еще жив. Честно говоря, я удивлен. От него долго не было вестей, и я не ожидал, что он вернется. Ну, вы понимаете, о чем я. У него мозги набекрень, такие, как он, при первом удобном случае сводят счеты с жизнью.

– Возможно, так было бы лучше, – усмехнувшись, подхватил Кейд. – Чейз и Нико – безбашенные ребята, еще один больной на голову Ордену не нужен.

Николай налетел на него как торнадо. Никто не ожидал, что он схватит Кейда за горло и прижмет к стене. В нем клокотала злоба, казалось, еще секунда – и он задушит парня.

– Господи! – прошипел Кейд, как и остальные, шокированный такой реакцией. – Нико, это шутка.

– Ты видишь, как я смеюсь? – прорычал в ответ Николай.

Стальные глаза Кейда прищурились, но он промолчал, чтобы не распалять Николая еще больше.

– Надо мной ты можешь шутить, сколько тебе влезет, мне плевать, – угрожающе проговорил Нико. – Но если хочешь, чтобы твоя задница была цела, больше ни слова о Рио.

Гидеон знал, как Николаю больно слышать подобные вещи о Рио. Они были близкими друзьями, почти братьями, до того момента, пока взрыв на складе не вывел Рио из строя. А потом именно Николай заботился о том, чтобы Рио получал питание. Как только раны Рио затянулись и он смог вставать с больничной койки, именно Николай начал вытаскивать его из лазарета в зал на тренировки.

И каждый раз, когда воин падал духом и заявлял, что он никчемная рухлядь и больше не может быть полезным Ордену, именно Николай с особой горячностью убеждал его в обратном. За те пять месяцев, что Рио выпал из поля зрения, не проходило и недели, чтобы Николай не спрашивал, нет ли от него каких-либо вестей.

– Черт возьми, Нико, – вмешался Брок, – остынь.

Темнокожий воин сделал движение, намереваясь оттащить Николая от Кейда, но Гидеон взглядом остановил его. И хотя Николай отпустил парня, от него по-прежнему исходила злоба.

– Ты, засранец, ничего не знаешь о Рио, – сказал он, глядя в упор на Кейда. – Он один достоин большего уважения, чем мы с тобой, вместе взятые. Больше о нем ни слова. Понял?

Кейд, набычившись, коротко кивнул:

– Понял. Я же сказал, это была шутка. Я никого не хотел обидеть.

Николай еще какое-то время продолжал смотреть на него, затем молча развернулся и пошел по коридору.

Глава восьмая

Небо на востоке розовело, когда фургон через ворота, оснащенные всевозможными охранными устройствами, въехал на территорию поместья, расположенного на окраине Берлина.

Это была Темная Гавань Рода, которой управлял Андреас Райхен. Он относился к гражданским лицам, но после того, как зимой оказал Ордену значительную помощь в уничтожении Марека и в поисках пещеры, стал воинам надежным союзником. Рио мельком виделся с ним в феврале, но немец, открыв заднюю дверцу фургона, приветствовал его как старого друга.

– Добро пожаловать в Берлин, – сказал он, бросая тревожный взгляд на небо. – Вовремя успели.

На Райхене был безупречно сшитый костюм и белоснежная рубашка с расстегнутым воротом. Густые темно-каштановые волосы волнами падали на плечи. Казалось, Андреас Райхен только что сошел с обложки модного журнала.

Его черная бровь едва заметно выгнулась, когда он скользнул взглядом по грязной одежде Рио, но вслух немец ничего не сказал. Приветствуя, он кивнул Рио и протянул ему руку, когда тот выбрался из фургона.

– Надеюсь, в дороге проблем не возникло?

– Нет. – Рио коротко пожал Андреасу руку. – На немецкой границе пришлось остановиться, но внутрь фургона никто не заглядывал.

– За хорошую цену они не смотрят куда не надо, – сказал Райхен, вежливо улыбаясь. Он заглянул в фургон, где на полу, поджав ноги и положив голову на рюкзак, мирно спала Дилан Александер. – Полагаю, она в трансе?

Рио кивнул. Он погрузил ее в сон через час после того, как они тронулись в путь. Рио почувствовал, что больше не в состоянии выносить ее бесконечные вопросы. К тому же мерное раскачивание фургона плохо на него действовало. Несмотря на то что он успел немного подкрепиться, после длительного голодания этого было недостаточно и тело еще не очень хорошо слушалось. Всю дорогу, почти пять часов, Рио боролся с тошнотой и головокружением и не мог допустить, чтобы журналистка, воспользовавшись его слабостью, попыталась сбежать.

– Довольно привлекательная женщина, – сказал Райхен, бросив беглый взгляд на пленницу. – Предлагаю перенести ее в дом. Я приготовил для нее комнату наверху. И для тебя, конечно, тоже. Третий этаж, в конце коридора направо.

Рио начал было благодарить, но Райхен жестом прервал его:

– Ты можешь оставаться здесь столько, сколько тебе нужно. Если что-то потребуется, просто скажи, и все будет сделано. Я возьму ее вещи, но прежде я должен сказать спасибо моему чешскому другу за столь деликатную услугу.

Немец направился к водителю, чтобы расплатиться, а Рио взял на руки спящую пленницу, вытащил ее из фургона и, быстро преодолев несколько ступенек крыльца, вошел в роскошный холл особняка.

Ни одного из обитателей Темной Гавани не было видно – нетипично для поместья, населенного вампирами и их Подругами по Крови. Вероятно, Райхен позаботился о том, чтобы к приезду Рио в коридорах и на лестнице не было любопытных. И самое главное – чтобы никто не попался на глаза Дилан Александер.

«Проклятая журналистка!»

Рио стиснул зубы, понимая, какую большую опасность представляет для Рода эта мирно спящая у него на руках женщина. Один росчерк ее пера, а вернее, несколько нажатий компьютерных клавиш – и над этой Темной Гаванью, как и над сотнями других в Европе и Америке, нависнет ужасная угроза. Все накопленные средства гонения, порабощения и уничтожения пустят в ход люди, если узнают, что среди них живут вампиры. Вопреки многочисленным легендам никто из представителей человеческой расы всерьез не верил в их существование. Благодаря этому в течение нескольких столетий Роду удавалось выживать. Строжайшее сохранение тайны являлось главным условием этого.

И вот сейчас в результате оплошности Рио – его слабости – все может раскрыться. Он должен исправить положение, чего бы это ни стоило.

Рио пронес пленницу через пустой холл, поднялся по широкой лестнице на третий этаж, прошел по коридору, отделанному панелями из орехового дерева, и толкнул дверь гостевой комнаты в самом конце справа. Внутри царил полумрак. Как и во всех Темных Гаванях, окна были оснащены жалюзи, которые защищали от солнечных лучей, смертельных для любого вампира.

Рио опустил пленницу на широкую кровать.

Лежа на шелковом покрывале, женщина выглядела совершенно безобидной, ангельски невинной. Молочно-белая кожа с крошечными крапинками веснушек на щеках и маленьком аккуратном носике; длинные огненно-рыжие волосы, ниспадавшие на плечи. Не сдержавшись, Рио убрал с лица полыхающую прядь. Шелковистые волосы цеплялись за его шершавые пальцы, выглядевшие грубыми и грязными.

Он не имел права прикасаться к ней. У него не было причин склонять голову над женщиной, спокойной только потому, что он усыпил ее, и вдыхать манящий аромат. Рот мгновенно наполнился слюной, Рио застыл, едва не касаясь губами шеи женщины. В нем проснулись жажда и сексуальное желание.

«Madre de Dios».

Как ему могло прийти в голову, что она безобидна?

«Я снова ошибся».

Ресницы женщины дрогнули, она просыпалась. Транс перестанет действовать, когда Рио выйдет из комнаты и прекратит поддерживать его.

Женщина пошевелилась, и Рио поспешно отскочил. Сейчас ему лучше уйти, чтобы удлинившиеся клыки не выдали его истинной природы.

Он посмотрел в сторону открытой двери и увидел стоявшего в проеме Андреаса Райхена.

– Как комната, Рио? Устраивает?

– Да. – Рио подошел к Андреасу и взял у него из рук сумку и рюкзак женщины. – Вещи я возьму с собой.

– Делай, как тебе нужно. – Андреас отступил в сторону, пропуская Рио, который вышел в коридор и закрыл за собой дверь. Райхен протянул ему ключ и сказал: – Жалюзи закрываются автоматически, оконное стекло снабжено сигнализацией. Территория поместья огорожена, повсюду стоят датчики движения. Охранная система защищает поместье от вторжения извне, но не от тех, кто хочет его покинуть. Если женщина в этом смысле ненадежна, я могу поставить охрану у двери…

– Не стоит, – сказал Рио, поворачивая ключ. – Чем меньше лиц она увидит, тем лучше. Достаточно меня одного. Я один несу за нее ответственность.

– Хорошо. Твоя комната рядом; в шкафу целая кол лекция новой мужской одежды, выбирай, что понравится. В комнате есть ванная, если тебе захочется освежиться.

– С удовольствием, – ответил Рио. После длительной тряски в фургоне в висках у него стучало. Тело было напряжено и горело, но вовсе не от утомительной дороги. Рио все еще ощущал давление удлинившихся клыков. – Душ – это то, что мне сейчас очень нужно.

«И лучше ледяной».

Дилан была ошеломлена всем тем, что произошло с ней в Праге, но, когда похититель привез ее куда-то, предположительно в окрестности Берлина, в голове у нее все смешалось окончательно. Проснувшись на большой кровати, покрытой шелковым покрывалом, в мягком полумраке комнаты, больше похожей на люкс дорогого европейского отеля, Дилан в первое мгновение подумала, что все это ей приснилось.

Где она, черт возьми, находится? И сколько времени она провела здесь?

Ощущения были какими-то странными – Дилан казалось, будто голова обернута толстым слоем ваты.

Может быть, она все еще спит?

Может быть, она по-прежнему в Праге и ничего этого не было? Дилан включила лампу на прикроватной тумбочке, встала и подошла к одному из больших окон: роскошные портьеры, а за ними жалюзи. Дилан огляделась в поисках шнура, но ничего не нашла. Жалюзи не двигались, словно были намертво припаяны.

– Не откроешь – электронное управление.

Вздрогнув, Дилан быстро обернулась на голос – низкий мужской голос… и хорошо ей знакомый.

Это был он, сидел в противоположном конце комнаты в антикварном кресле. Дилан безошибочно узнала густой, с легким акцентом голос, но мужчина, смотревший на нее из полумрака комнаты, не был похож на полубезумного бродягу в грязных лохмотьях, которого она ожидала увидеть.

Он успел помыться и переодеться: черная рубашка с закатанными рукавами, такого же цвета брюки и легкие кожаные туфли, вероятно итальянские и очень дорогие. Его темные волосы были еще влажными и чуть заметно поблескивали, они уже не падали на лицо тусклыми неопрятными прядями, а были зачесаны назад, выгодно оттеняя его выразительные карие глаза.

– Где я? – спросила Дилан, шагнув к нему. – Что это за дом? Сколько ты уже тут сидишь и наблюдаешь? Что ты сделал со мной, если я не помню, как здесь оказалась?

Он улыбнулся, но его улыбку трудно было назвать дружеской.

– Едва проснулась и уже забросала меня вопросами. Когда ты спала, с тобой легче было иметь дело.

Его слова почему-то показались Дилан оскорбительными.

– Если я так сильно тебя раздражаю, почему же тогда ты меня не отпускаешь?

Его улыбка стала теплее, смягчив мрачное выражение лица. Господи, если бы не его обезображенная левая половина, он был бы умопомрачительно красив. Несомненно, он и был таким, пока с ним не случилась какая-то трагедия.

– Этого я желаю больше всего, – сказал он. – Но, к сожалению, не я принимаю решение, что с тобой делать.

– А кто? Мужчина, с которым ты разговаривал в коридоре?

Она не настолько крепко спала, чтобы не слышать мужские голоса: один принадлежал сидящему в комнате незнакомцу, второй, судя по акценту, немцу. Дилан окинула взглядом комнату: дорогая антикварная мебель, живописные полотна на стенах, высокие потолки с лепниной – все свидетельствовало о том, что это очень богатое поместье. И окна заблокированы, как в Пентагоне.

– Что это за дом? Штаб-квартира секретной спецслужбы? – Дилан нервно рассмеялась. – Может, ты скажешь, что состоишь в хорошо финансируемой террористической организации?

Мужчина подался вперед и поставил локти на колени:

– Нет.

– Что «нет»? Не террорист или не скажешь?

– Чем меньше ты знаешь, тем лучше для тебя, Дилан Александер. – Уголки его губ приподнялись, и он покачал головой. – Дилан – разве это женское имя?

Дилан сложила руки на груди и пожала плечами:

– Я его себе не выбирала. Это безумие времен хиппи, рок-фанатов и всяких там защитников окружающей среды. – Мужчина никак не отреагировал на ее объяснение, просто смотрел на нее из-под густых черных бровей. Вероятно, он ее не понял. Казалось, он никогда не слышал о поп-культуре, все это каким-то чудесным образом прошло мимо него, словно он был занят куда более важными делами. – Мама назвала меня Дилан в честь Боба Дилана. Слышал о таком? В молодости она была от него без ума. Мои братья тоже были названы в честь музыкантов: Моррисон и Леннон.

– Забавно, – усмехнулся мужчина.

– Ну, могло быть и хуже. Это же были безумные семидесятые, и я вполне могла получить куда более замысловатое имечко, например Клэптон или Гарфанкел.

Мужчина не засмеялся, а только пристально посмотрел на нее своими карими глазами.

– Имя очень важно. Оно формирует мир ребенка, а потом и всю его дальнейшую жизнь. В имени должен быть заложен глубокий смысл.

Дилан недоверчиво посмотрела на него:

– И это говорит человек по имени Рио? Да, я слышала, как тебя называл твой немецкий друг, – добавила она в ответ на его прищуренный взгляд. – Если хочешь знать мое мнение, это не намного лучше Дилан.

– Меня не интересует твое мнение. К тому же это только часть моего имени.

– А как оно полностью звучит? – спросила Дилан с искренним интересом, это не было попыткой выудить как можно больше информации о похитителе.

Она смотрела на него – наполовину обезображенное, но красивое лицо, мускулистое тело под дорогой одеждой – и действительно хотела знать о нем больше: его имя, секреты, которых у него наверняка было много. Он представлял собой загадку, которую ей хотелось разгадать. Дилан не могла не признать, что интерес к нему не был связан ни с пещерой, ни со статьей, ни даже с ее собственной безопасностью.

– Я просмотрел твою почту, – сказал он, не ответив на ее вопрос, впрочем, как она и ожидала. – Я знаю, что ты отправила снимки пещеры нескольким людям, включая твоего работодателя. – Он спокойно назвал имя ее босса, затем имена ее спутниц и, наконец, имя ее матери. – Нам не составит большого труда разыскать их, но, думаю, все будет гораздо быстрее, если ты сообщишь мне их адреса и места работы.

1

Боб Вудворд (р. 1943) и Карл Бернстайн (р. 1944) – репортеры «The Washington Post», сыгравшие главную роль в Уотергейтском скандале, в результате которого Ричард Никсон вынужден был уйти в отставку.

2

Си-четыре (С-4) – распространенная в США разновидность пластичных взрывчатых веществ военного назначения.

3

Матерь Божья (исп.).

4

Добрый день. Вы говорите по-английски? (чешск.)

5

Вы говорите по-немецки? (нем.)

6

Как ваши дела? (исп.)

7

Жаклин (Джеки) Джойнер (р. 1962) – знаменитая американская легкоатлетка, многократная олимпийская чемпионка и чемпионка мира.