Приближалось Рождество. Ожидание чего-то необычного, волшебного, волнующего носилось в воздухе. Магазины вовсю вели предрождественскую распродажу товаров. Жители городов украшали свои дома, придавая им вид сказочных теремов. Дом Алекса и Мелинды тоже готовился к этому самому долгожданному и радостному празднику года. Ежегодно в этот день обязательными гостями были Роджер с Рози и Майклом. Из Бэлевью приезжала старшая сестра Мелинды Келли, а из Калифорнии – брат Алекса Эндрю с женой Пэм и дочерью Джени.

На это рождество Дарья попросила разрешения у родителей пригласить в гости Владимира.

– Мамочка, папочка, можно Владимир придет к нам на Рождество. Он один здесь, его семья так далеко, ему некуда идти – вкрадчивым голосом начала свою просьбу Дарья задолго до декабря. – Мне так хочется, чтобы вы с ним познакомились поближе. Он такой замечательный! – тихо, но уверенно закончила просьбу дочь.

Алекс посмотрел на Мелинду и заметил, как она побледнела, ее глаза беспомощно заморгали, рот приоткрылся. Ей вдруг стало не хватать воздуха. Он подхватил под локоть жену, погладил по спине, успокаивая, тихо сказал:

– Не волнуйся, дорогая. Все будет хорошо.

А потом громко, но мягко ответил дочери:

– Конечно, Дарьюшка, пригласи своего друга к нам. Нам будет интересно с ним пообщаться.

Когда дочь радостная выбежала из гостиной, Мелинда взволнованно спросила мужа:

– Ты уверен, ты уверен, что мы поступаем правильно, одобряя эти отношения? А вдруг у них зайдет слишком далеко, и мы уже не сможем контролировать ситуацию?

– Пойми, моя хорошая, – голос Алекса звучал спокойно и задумчиво – пока мы точно ничего не узнаем о Владимире, делать какие-либо выводы рано. Может быть мы ошибаемся в своих предположениях. Ведь людей, похожих друг на друга, очень много и не все они родственники.

Наступило Рождество. Дом Алекса и Мелинды встречал гостей. Где-то за месяц началось приготовление к этому празднику. Каждый год Алекс и Мелинда при активном участии дочери в результате жарких споров выбирали тему для оформления дома снаружи. Они старались не повторяться. В этом году было решено, что основной темой станет сказка «Снежная королева». Перед домом левее от входа были установлены небольшие сани, украшенные гирляндами из серебристой тонкой бумаги, стеклянными сосульками, подсвечиваемыми изнутри, большими и маленькими узорными снежинками. Внутри саней на серебристой подушке находилась фигура злой Снежной королевы, выполненная из металлической проволоки и одетая в красивое белое платье с длинным серебристым шлейфом. Голова королевы была немного опущена вниз, широкополая шляпа, обтянутая белой тюлью, закрывала лицо, как бы защищая его от холодного снежного ветра. Там же в санях чуть позади от снежной королевы была видна проволочная фигурка Кая, одетая в черные штанишки и курточку. Импровизированная голова была закутана в теплый полосатый шарф. Эта фигурка имела такой жалкий вид, что все проходящие мимо люди останавливались около саней, готовые подать ей милостыню. С правой стороны от входа была поставлена проволочная фигурка Герты в бумазейном платье вишневого цвета, поверх которого было одето старое пальто из грубой серой шерсти, рукавички красного цвета и вязаная красная шапочка. Лицо было закрыто ладонью из рукавички. Фигурка была согнута так, что создавалось впечатление, что она не может выпрямиться из-за сильного северного ветра. И сани, и фигурка Герты стояли на искусственном снегу, который был насыпан перед домом густым слоем. Везде горели гирлянды из разноцветных лампочек, разноцветные сосульки и снежинки. Идея такого оформления принадлежала Дарье. Сказка «Снежная королева» была ее любимой сказкой.

Внутри дом украшала всегда Мелинда. Она коллекционировала фигурки санта клаусов и дедов морозов. Их у нее было более ста. Они отличались друг от друга высотой, толщиной, окраской, фасонами шуб, головных уборов и даже тростей. Санта Клаусы и Деды Морозы были расставлены по группкам в зависимости от размеров. Самые большие были поставлены около рождественской елки, самые маленькие на каминной полке рядом с рождественскими носками. Остальные несколько групп в разных частях гостиной. При входе в эту комнату создавалось впечатление, что попадаешь на некое собрание дедов морозов и санта клаусов со всего мира, на котором идет оживленное обсуждение международных проблем. Воздушные разноцветные шарики, гирлянды из цветной бумаги и маленьких фонариков, снежинки дополняли убранство комнаты.

Утром накануне Рождества приехала из Калифорнии семья брата Алекса Эндрю. Эндрю был старше Алекса на три года и возглавлял риэлторскую компанию в Сан Диего. Братья были очень похожи и дружны между собой. Эндрю знал все перипетии жизни Алекса и часто давал ценные советы ему. Алекс с нетерпением ждал брата. Ему необходимо было выговориться, рассказать брату о том, что не давало покоя последние четыре месяца, с тех пор как появился Владимир. Ему было жалко Мелинду. Головные боли в эти месяцы усилились, и она жила практически на таблетках. Ее ежедневные медитации помогали на некоторое время, но ощущение постоянной тревоги не давало покоя жене, и Алекс очень беспокоился о ее не только физическом, но и психическом самочувствии. Да и сам он стал все чаще чувствовать пронзительно-тонкую боль в сердце.

Как только Эндрю вошел в дом, Алекс тут же подбежал к нему и прошептал:

– Мне необходимо с тобой поговорить. Давай пройдем в мой кабинет и… – но не закончил предложение, ибо к нему с улыбкой подошла жена Эндрю Пэм.

Алекс недолюбливал Пэм. Из милой и приятной девушки, которую Эндрю встретил двадцать шесть лет назад, она превратилась в занудливую женщину. Пэм любила вмешиваться в чужие дела, давать советы по поводу и без повода. И при этом она любила «выносить чужой мусор из избы», всячески смакуя его. Поэтому Алекс решил отложить разговор и быстро, стараясь быть максимально милым, поздоровался с Пэм.

– Пэм, дорогая, здравствуй. Очень рад видеть тебя в нашем доме, прекрасно выглядишь. – Произнеся эти дежурные фразы, Алекс повернулся к брату:

– Эндрю, надеюсь вы останетесь на дня два, и у нас будет время поговорить.

И опасаясь лишних вопросов со стороны Пэм, быстро пошел в сторону входных дверей.

В дом входила сестра Мелинды Келли. Келли, в отличие от Мелинды, была сухопарой и высокой женщиной пятидесяти семи лет. Она жила одна, личная жизнь у нее как-то не сложилась. Келли трижды выходила замуж, но ни один из мужей не смог вытерпеть ее сварливый и едкий характер. Дольше всех продержался последний муж, с которым Келли прожила пять лет. Из-за женской болезни она не смогла родить. Вначале Келли много плакала и страдала по этому поводу, а потом смирилась. Постепенно она научилась жить одна, думать только о себе и заботиться только о себе. Келли работала в страховой компании бухгалтером и проводила в офисе основное свое время. Одиночество превратили некогда веселую девушку в замкнутую, хмурую и саркастичную особу. Но Мелинда любила свою единственную сестру и нуждалась в ней.

Келли, поздоровавшись с Алексом, прошла на кухню, где нашла Мелинду, колдующую над индюком. Нельзя сказать, что сестры были близкими подругами, разница в семь лет не сближала их. Но они всегда внимательно относились друг к другу. Внешний вид Мелинды не понравился сестре. Усталые глаза, серый цвет кожи, опущенные уголки рта говорили о бессонных ночах и глубоких переживаниях.

– О, Боже, Мелинда, что с тобой? Тебе опять не дают покоя головные боли? Ты обращалась к врачу? – понеслись вопросы.

– «Все в порядке, – ответила Мелинда, – не беспокойся, просто я очень устала за последнее время.

Она не стала говорить сестре о своих проблемах, о том, что напряженно ждет сегодняшнего дня в надежде на разрешение вопроса с Владимиром. Келли мало интересовалась личной жизнью сестры, а Мелинда не любила распространяться о своих проблемах. Да, Келли и не стала дожидаться полного объяснения от Мелинды, она быстро повернулась и вышла в гостиную.

В это время в дом входил Роджер с женой и сыном. Все трое были чрезвычайно возбуждены. Роджер и Рози вновь спорили по какой-то ерунде. Они постоянно находились в состоянии спора друг с другом. Алекс никогда не мог понять, что связывало этих совершенно не похожих друг на друга людей. Но, тем не менее, Роджер и Рози прожили больше двадцати пяти лет вместе и как-то уживались между собой. Роджер всегда говорил, что Рози со своим сварливым характером не дает ему стоять на месте. Так как в спорах, согласно известной пословице, рождается истина, то Рози, сама того не подозревая, часто наталкивала мужа на интересные решения. А что касается манеры спора – повышенный тон голоса, переходящий в крик, то Роджер давно научился не замечать этого. Его, как умного человека, интересовал характер спора, а не тон, в котором он велся.

– Роджер, дружище, как я рад тебя видеть – встретил друга Алекс.

– Рози, Майкл, проходите, уже почти все собрались. Майкл, будь добр, развлеки девочек, они на втором этаже в комнате отдыха.

– А кто еще должен придти? – с интересом спросил Майкл Алекса.

– Разве ты не знаешь? Дарья пригласила Владимира вместе с нами отпраздновать рождество – несколько взволнованно ответил Алекс.

– Что? Опять, опять Владимир… – в сердцах произнес Майкл. – Он мне не говорил, что собирается сюда. Может он передумал? – выразил свое мнение Майкл с надеждой в голосе.

Но тут раздался вежливый стук в дверь, через несколько секунд она открылась, и появился Владимир.

Владимир был одет в превосходный синий костюм, голубую рубашку, удивительно идущую к глазам, и черные туфли на тонкой подошве. Его внешний вид резко отличался от вида присутствующих мужчин. И Алекс, и Роджер, и Майкл, и Эндрю были одеты на американский манер – в джинсы и рубашки. Владимир несколько смутился:

– Я не знал, что следует приходить в джинсах. У нас в России на праздники надевают все лучшее. Извините за мой слишком, наверное, вычурный вид.

– Ну что вы, Владимир, – тихо произнесла Мелинда, которая выходила из кухни. – Вы прекрасно выглядите, и я с Вами солидарна. Рождество – великий праздник и отмечать его надо в красивой нарядной одежде. Вы одеты как раз по случаю. Вам очень идет костюм. Надеюсь, Владимир, вам будет комфортно у нас. – подбодрила юношу Мелинда и попросила у присутствующих разрешения удалиться в свою комнату на время.

В своей комнате Мелинда села на кровать, обхватила голову руками, сдавила ее до боли в надежде, что уйдет внутренняя головная боль. Перед ее глазами стоял Владимир. Она лихорадочно перебирала в памяти черты его лица и сравнивала с давно забытым, глубоко спрятанным образом, который всплыл вдруг из подсознания. В комнату тихо вошел Алекс.

– Ты как, как себя чувствуешь? Все нормально? Мне не нравится твой вид. – озабоченно спросил он у жены. – Гости все уже собрались, надо идти к ним. Всё, слышишь, всё будет хорошо. Я хочу поговорить с Эндрю, хочу попросить его обратить внимание на Владимира. Со стороны всегда виднее. Ты не против? – с любовью в голосе спросил Алекс.

Дарья и Джейн весело о чем-то разговаривали в комнате отдыха на втором этаже, когда к ним поднялись молодые люди. Майкл прошел первым. Он хорошо был знаком с двоюродной сестрой Дарьи. Джейн радостным криком встретила юношу и стала задавать вопросы о его житье-бытье. Особенно ее интересовало, появилась ли у Майкла девушка. Майкл слегка покраснел, медленно повернул голову в сторону Дарьи, измученными любовью глазами посмотрел на девушку и спокойным голосом ответил:

– Наверное, еще не родилась та девушка, что покорила бы меня.

Но в этом голосе Дарья почувствовала такую боль и безнадежность, что ей стало жалко друга. Она подошла к Майклу, нежно поцеловала в щеку и тихо сказала:

– Не переживай. На свете много хороших и красивых девушек. Ты только открой свое сердце, и обязательно тебя полюбят.

Эту картину наблюдал тихо вошедший в комнату Владимир. Он не слышал, что сказала Майклу Дарья, но видел с какой нежностью она поцеловала друга и что-то говорила. Ему стало не по себе. За прошедшее время он полюбил Майкла как своего брата, но одновременно он испытывал глубокие чувства к Дарье. Владимир вдруг понял, почему Майкл все время был третьим на их свиданиях с Дарьей. Он стоял как вкопанный, не в силах что-либо дальше сделать. Тут к нему подошла Джейн:

– Привет, красавчик. Меня зовут Джейн. Думаю, что ты Владимир. Дарья мне все уши прожужжала про тебя. Но я не представляла, насколько ты интересен.

Джейн имела довольно красивые черты лица – большие ярко-голубые глаза, прямой небольшой нос, выразительные чувственные губы, которые она красила натуральной с блеском помадой. Ей было двадцать пять лет, после окончания архитектурного отделения Калифорнийского университета Джейн работала вместе с отцом. Это была довольно бойкая, знающая себе цену девушка, полная противоположность Дарье. Она любила шумные вечеринки, дискотеки и ночные клубы. Джейн пользовалась успехом у молодых людей, и надеялась быстро покорить Владимира, который сразу понравился ей.

Фамильярный и развязный тон девушки не понравился Владимиру, хотя внешность Джейн его восхитила. Джейн имела не только красивое лицо, но и ладно скроенную фигурку. Он вежливо поздоровался с ней и подошел к Дарье, которая с нескрываемой любовью смотрела на юношу.

– Сестренка, знакомься, это – Владимир. Он из России, стажируется в Майкрософте, друг Майкла и мой… – начала представлять юношу Дарья, но не закончила.

Ее прервала Джейн:

– Знаю, знаю, это твой ухажер, в которого ты влюблена по уши. Симпатичненький. Ну прямо как из «Плейбоя». – грубо ответила Джейн.

Майклу было противно слушать эти высказывания сестры Дарьи. Но одновременно он почувствовал, что если эта девушка возьмется за Владимира, то сможет оторвать его от Дарьи. Поэтому он промолчал и отошел к окну.

Дарья была шокирована поведением своей сестры. Она не видела ее с прошлого рождества. Джейн сильно изменилась. Такой прагматичности и развязности Дарья от нее не ожидала.

– Дарья, прекрасное оформление дома. Сказка «Снежная королева» – моя любимая сказка. Я просил маму рассказывать ее мне по вечерам на ночь, когда был маленький. – с нежностью произнес Владимир, обращаясь к девушке и желая разрядить обстановку. – У нас в России никто не украшает дома подобным образом. Очень красиво! Это ты, Дарья, придумала?

Девушка немного успокоилась. Ей было приятно, что Владимир оценил ее усилия по украшению дома. Она была благодарна ему за тактичность.

– Я так рада, что тебе понравилось. Пойдем вниз, там, наверное, уже все садятся за стол – ответила Дарья, и переборов свое неприятное ощущение пригласила Джейн и Майкла пройти в гостиную.

В гостиной было шумно. Роджер и Эндрю играли в шахматы и каждый раз при удачном ходе громко и удовлетворенно вскрикивали. Пэм и Келли оживленно обсуждали новые направления моды в следующем году. Алекс и Мелинда завершали приготовление праздничного стола. Им стала помогать Дарья. Владимир и Майкл говорили о новом проекте, который был им поручен. При этом оба не спускали глаз с любимой девушки. Дарья чувствовала взгляды молодых людей, устремленные на нее, ей было приятно и одновременно неловко.

Тут к Владимиру подошла Джейн Она заметила влюбленные взгляды юноши, которые были направлены на Дарью, и это ей совсем не нравилось. Джейн решила обратить внимание нового знакомого на себя.

– Владимир, ты сказал, что «Снежная королева» любимая твоя сказка и твоя мама читала ее тебе на ночь всегда. Интересно, а какая у тебя мама, где она? Так хочется знать о тебе все – медленно, с игривым наклоном головы и флиртующим оттенком в голосе спросила Джейн.

В гостиной вдруг наступила тишина. Все внимательно и с интересом посмотрели на юношу. Его лицо несколько побледнело, глаза немного увлажнились, потом оно вдруг исказилось гримасой горя и печали и наконец Владимир, справившись с собой произнес тихим голосом:

– Моя мама, моя мама… она живет в Санкт-Петербурге. Я звоню ей каждый день… Извините. Я не могу сейчас говорить. Мне тяжело… Это было так неожиданно. Мы до сих пор еще не можем поверить в это.

Мелинда и стоявший рядом с ней Алекс инстинктивно сплели свои руки в один тугой узел, не моргая пристально и напряженно посмотрели на юношу. В глазах у обоих читалось глубокое удивление и тревога. В голове у обоих возникали одни и те же вопросы:

«Что стало с матерью мальчика, почему он не хочет о ней рассказывать, что вообще случилось с этой семьей?»

Но задать эти вопросы юноше они не осмелились.

«По крайней мере не сейчас. Надо будет все взвесить, посоветоваться с Эндрю и Роджером» – решил Алекс.

Владимир быстро опомнился, извинился за минутную слабость и … закрылся. Его лицо вдруг стало непроницаемым, холодным и неприятным. Такая перемена поразила всех, но никто ничего не сказал. Майкл, стоящий чуть поодаль и наблюдавший за Владимиром, был удивлен не менее остальных. Он понял, что Владимир далеко не так прост, как казался несколько минут назад. Майкл посмотрел на Дарью. Девушка смотрела на Владимира глазами, полными слез. Она, казалось, ничего не видела вокруг, только Владимира, его сначала печальные, а потом жестко-грустные глаза. Дарья медленно подошла к юноше, взяла его за руку и задала первый пришедший ей на ум вопрос:

– Хочешь посмотреть наш семейный фотоальбом?

– Дарьюшка, рождественский ужин стынет. – тихо сказала Мелинда. А потом громким голосом пригласила всех в просторную столовую, где был накрыт к ужину большой круглый стол.

После ужина все разбрелись кто куда. Алекс, Роджер и Эндрю прошли в просторный, обставленный с большим вкусом кабинет хозяина дома. Сели в уютные большие кресла, стоящие вокруг небольшого журнального столика. Тихо вошедшая Мелинда поставила на стол рюмки для коньяка и бренди. Алекс достал бутылку дорогого французского коньяка Хайн Марьяж. Он знал, что Эндрю знает толк в коньяках, и специально для него купил этот дорогой и редкий напиток. Для Роджера Алекс припас бутылку отличного перуанского бренди Писко Перувиан, производимого домом Капел.

– Алекс, угодил, угодил! – восхищенно произнес Эндрю, рассматривая красивую бутылку дорогого коньяка. – Признаться, давно я не пил его. Помнится, эта марка коньяка отличается особым ароматом и терпким вкусом.

Эндрю с удовольствием отпил глоток коньяку из рюмки. Роджер пригубил бренди, услужливо налитый в бокал другом. Алекс предпочитал крепким напиткам калифорнийское вино, с бокалом которого хозяин дома вошел в свой кабинет. На несколько минут в кабинете наступила пауза, во время которой каждый наслаждался своим напитком.

– Ну что, брат, рассказывай, что так тебя тревожит. – неожиданно раздался хорошо поставленный голос Эндрю. – Я весь вечер наблюдаю за тобой и Мелиндой. Вы оба не похожи на себя, что-то изнутри вас съедает. Глаза Мелинды всегда такие веселые, искристые сегодня выглядят потухшими. Как она себя чувствует? Это связано с ее мигренью?

Алекс ответил не сразу. Он никак не мог подобрать слова для объяснения. Ему вдруг показалось, что свои сомнения по поводу Владимира не следует пока выносить на суд брата и лучшего друга, по крайней мере не сегодня. Не хотелось расстраивать их и грузить своими проблемами в этот прекрасный рождественский день. Поэтому, немного подумав Алекс, спокойным и размеренным голосом сказал:

– Друзья, я так рад видеть вас снова в нашем доме. Ближе вас у меня никого нет. Предлагаю выпить за то, чтобы нам всегда было хорошо вместе ……

Тут в кабинет без стука и предупреждения вбежала Дарья. Лицо ее пылало, глаза искрились каким-то загадочным внутренним светом. В руках она держала фотографию. На ней была изображена молодая лет двадцати девушка в красивом бальном платье от Жанны Пакен, известного французского модельера начала двадцатого века, с красиво и сложно уложенными волосами, на груди девушки красовалось старинное изумрудное колье. Губы Дарьи дрожали, сотня вопросов готова была сорваться с них. Дарья подбежала к отцу и вибрирующим от волнения голосом спросила:

– Папа, папа, кто эта девушка?

– Откуда ты взяла эту фотографию, Дарьюшка? – спросил Алекс тихим, но с оттенком волнения голосом – И почему она тебя заинтересовала?

– Она заинтересовала не меня, а Владимира, которому я показывала наш семейный фотоальбом. – ответила девушка. – Он уверяет, что знает эту девушку. Владимир считает, что на фотографии изображена соседка его матери. Только вот одета она странно.

– Этого не может быть, доченька. Этой фотографии больше девяносто лет, а точнее девяносто пять. На ней изображена сестра твоего прадеда княгиня Елизавета Ухтомская. В 1912 году Лиза вышла замуж за князя Выхулева Игоря Дмитриевича и уехала в его имение и, сложилось так, что мы о ней больше ничего не слышали. Поэтому вряд ли Владимир мог видеть ее. И более того, знать ее. Этот альбом мой прадед вывез из России в 1918 году. Он очень дорожил им, говорил, что в нем история нашего рода…

Дарья была ошеломлена услышанным. Вид у нее был растерянный, в глазах стояло изумление, смешанное с любопытством. Она не знала, как реагировать на отцовское признание. Девушку мучил вопрос, почему отец никогда прежде не рассказывал о себе, почему она сама никогда не интересовалась, какие у нее корни. По вечерам, когда собиралась семья, разговаривали обо всем: работе, учебе, планах на выходные и отпуск, о прочитанных книгах, просмотренных фильмах, прослушанных концертах, но никогда отец не рассказывал о своей семье. Дарья не знала родителей Алекса, они ушли из жизни до ее рождения. Она не знала и родителей матери. Дарья выросла без бабушек и дедушек и для нее это было естественным. Родители не любили рассматривать старые фотоальбомы. А дочь не изъявляла желания их посмотреть.

К Алексу подошел Эндрю, который с интересом слушал разговор своей племянницы с братом.

– Скажи, Алекс, ты когда-нибудь рассказывал своей дочери о нашей с тобой семье? Дарья знает, что мы с тобой русские, хоть и родились в Америке, что происходим из старинного русского княжеского рода Ухтомских, который ведет свое начало от Рюриковичей? Голос Эндрю звучал жестко и в то же время гордо. – Джейн моя знает, что в ней течет русская кровь, она неплохо говорит по-русски, правда читать и писать ей трудно. Я к сожалению своему огромному не удосужился во время научить ее письменному русскому. Но с детства дома говорю с дочерью на русском. И Джейн гордится своими русскими корнями. Не понимаю твою позицию, Алекс. Не понимаю Мелинду. Она ведь умная тонкая, психологически тонкая женщина. Как можно было упустить самое главное в воспитании дочери, не дать ей основ фамилии.

Алекс слушал брата тихо, опустив голову, понимая полностью его правоту. Он вспомнил, как после появления Дарьи они с Мелиндой решили никогда не затрагивать русскую тему. Она была для них слишком больной. Но одновременно супруги понимали, что рано или поздно, но придется рассказать Дарье все. И этого момента они боялись и всячески оттягивали.

Тут в кабинет вежливо постучали и в ответ на приглашение вошли Владимир, Майкл и Джейн. Джейн держала в руках семейный фотоальбом.

– Папа, – обратилась она к Эндрю, – посмотри на эту фотографию.

На фотографии были запечатлены трое молодых мужчин, которые стояли за стульями, на коих сидели две молодые женщины. Все были одеты по последней моде начала двадцатого столетия. Фотография была датирована 1912 годом. – Папа, – продолжала Джени – эта фотография князей Ухтомских с женами? Я узнала твоего дедушку, а остальные мужчины похожи на него. У нас такой фотографии нет.

– Да, доченька, ты права. Это, действительно, все князья Ухтомские. И эта фотография сделана во время свадьбы их единственной сестры Лизоньки. – произнес Эндрю. – Я всегда считал, что ты, Джейни, похожа на свою прапрабабушку, посмотри, она сидит слева.

– Действительно, есть сходство и большое – включился в разговор Владимир. – Я сразу отметил это и сказал Джейн. Она у вас прекрасно говорит по-русски. Это так приятно. А вот Дарья не похожа на свою прабабушку, хотя какое-то сходство с Джейн у нее есть. Мне кажется она похожа на другую женщину, фотография которой сейчас у нее в руках.