– Эй, мужики! – сказал кто-то, кого я не видела, потому что подошел он сбоку. – Что-то у вас девчонка больно невеселая!
      Мы остановились. Парни поставили меня на землю, но за руки продолжали держать крепко.
      – Какие проблемы, командир? Мы отдыхаем, ты отдыхаешь…
      – А девушка тоже с вами отдыхает?
      – Девушка с нами. Шел бы ты, командир, своей дорогой.
      – Дорога узкая, вы ее что-то всю перегородили.
      – Командир, места всем хватит. Нарываешься?
      – Не, не нарываюсь, просто девушка понравилась. У вас все в порядке, девушка?
      Тут мне наконец удалось развернуться и увидеть его – высокий парень в форме.
      Белая рубашка, черный галстук, фуражка какая-то. Китель на плечи накинут. Моряк, что ли? Меж тем держали меня уже не так крепко, потому что блондин начал готовиться к «серьезному разговору».
      – Я тебе сказал, командир, девушка с нами. Вали отсюда сию секунду, если неприятностей не хочешь…
      – Я не с вами! Не с ними я!
      Я рванулась вперед, к этому моряку, изо всех сил, он поймал меня за руку, перехватил, так что держали меня теперь уже опять двое, и я рвалась между ними, пытаясь освободиться от тех, первых.
      – Отпусти девушку.
      – Сам отпусти!
      Блондин двинулся вперед, получил короткий удар куда-то в грудь, я уже этого толком не видела, второй парень, державший меня за руку, заревел, бросил мою руку и тоже попер на моряка, я кинулась в сторону, наткнулась на третьего парня, стоявшего поодаль в обнимку со своей девицей (девица по-прежнему тупо улыбалась и молчала), отскочила от него и бросилась моряку за спину.
      – Стой там, – сказал моряк, не оборачиваясь, – не дергайся.
      Китель свой он уже отбросил на мостовую, и встал так, чтобы встретить первого, кто полезет. Но блондин все еще кряхтел от удара, пытаясь отдышаться, а второй только «быковал», в драку не лез. Так продолжалось несколько секунд – никто не решался перейти в наступление. И тут раздался голос Коляна, который, оказывается, давно уже был на другой стороне улицы:
      – Пошли. Того не стоит.
      Парень с девушкой немедленно развернулись и двинулись к Коляну, пошатываясь, а эти двое еще чуть постояли, тихо матерясь. Моряк молчал. Наконец и они ушли, Колян явно считался у них главным, драться без него они не хотели.
      Мы остались вдвоем. Моряк поднял китель, отряхнул, обернулся.
      – Ты еще тут? Я думал, убежала уже давно.
      – Нет, что вы…
      – Так ты, может, с ними хотела остаться?
      – Я не хотела… Спасибо вам, не знаю, что бы я делала… Простите, пожалуйста, что так получилось… Спасибо вам огромное!
      – Не за что. Думай, с кем гулять.
      – Как же! Вы же!.. Их же было четверо!.. Вы же могли… Не гуляла я с ними, – наконец в отчаянии сказала я. – Я пришла посмотреть, как мост разводят. Я их не заметила, они сзади подошли!
      – Ну, ясно все. Скажи спасибо, что дешево отделалась.
      – Спасибо!
      – Да не мне спасибо. Это счастливый случай, что я мимо проходил. Домой иди аккуратно. Тебе куда?
      Я молчала. Ни в какую сторону мне было не надо, я собиралась вернуться обратно к Невскому, но туда только что ушла эта компания, и надо было выдумывать другое направление.
      – Домой тебе куда, в какую сторону?
      – Не знаю. Я просто гуляю. То есть я хотела гулять всю ночь, потому что белые ночи…
      – Кто же по Питеру ночью один гулять пойдет?! Белые ночи – это хорошо, но все равно надо с кем-то ходить. Ты что, только сегодня приехала, что ли?
      – Нет, не сегодня. Неделю назад.
      – Ясно. А я думал, ты местная. Хорошо смотришься.
      Это все Люсина юбка, блузка и темнота. Такие высокие, красивые моряки еще никогда не говорили мне, что я хорошо смотрюсь. Но я, наверно, действительно «смотрелась», потому что уходить он не торопился.
      – Что ж, одна так и пойдешь? Нарвешься еще!
      – Я не знаю. Ну в крайнем случае на вокзал пойду. Я там уже ночевала, ничего.
      – Что же ты, всю неделю на вокзале провела?
      – Нет, что вы. В общежитии.
      – И где твое общежитие?
      – Там. На той стороне.
      Я махнула рукой в сторону разведенного моста.
      – Дурочка ты. С той стороны на мост бы и посмотрела.
      – А с той стороны гулять не так интересно. Я еще здесь столько не видела. Жалко же. Ночи светлые, сейчас все видно.
      – Уезжаешь, значит?
      – Нет… Не знаю.
      – Ладно, пошли, расскажешь, что у тебя случилось.
      И мы пошли с ним вдоль набережной, причем он тут же ловко подставил мне локоть, и, поколебавшись секунду, я взяла его под руку.
      – Ну, рассказывай, откуда приехала? Через полчаса я уже рассказала ему все.
      Как зовут, откуда приехала, куда поступала, почему провалилась, что сказала Люся из Пушкина и что я подумала, стоя у Новой Голландии. Про него я успела узнать только, что его зовут Валерий. И я все еще называла его на «вы», с перепугу. Наконец я решилась сама задать вопрос:
      – А вы моряк?
      – Нет. Видно, что не питерская – в форме не разбираешься! Я летчик.
      – Летчик!
      Я задохнулась. Высокий красивый летчик. От бандитов спас, по Питеру со мной гуляет. Валерий… Рассказать, что я гуляла белыми ночами по Питеру с летчиком, – дома никто не поверит. Это моим одноклассницам, в манекенщицы мечтавшим попасть, светило гулять с летчиками, но не мне.
      – Военный?
      – Гражданская авиация! На самолете-то летала когда-нибудь?
      – Нет… Никогда.
      – Ну вот приходи в лучший в мире аэропорт Пулково – покатаю.
      – А можно?!
      – Договоримся. Без проблем. На внутреннем лететь будем – смогу. Ну а за границу – извини, не возьму. Там учет и контроль.
      – А вы и за границу летаете?!
      – Слушай, а что ты все «выкаешь»? Кончай «выкать». Пошли-ка на Марсово…
      И мы пошли на Марсово поле и стояли там у Вечного огня – грелись. По углам грелись еще парочки, и я поняла, что со стороны мы тоже выглядим парой, и загордилась. Не удержавшись, сказала:
      – Как же мне повезло!
      – Это в чем же тебе повезло?
      – Что я вас… То есть тебя… встретила.
      – Это точно, повезло. Только не повезло еще пока. А впрочем – может и повезти…
      Он развернул меня к себе, положил руку на плечо, а другой взял за подбородок и слегка поднял привычным уверенным жестом, и я потянулась туда, к нему, сама. Он смотрел на меня, и я видела, как в его глазах мелькают отблески пламени от Вечного огня. В моих глазах, наверное, так же бегало пламя.
      – А хорошая ты девчонка. Очень даже ничего девчонка. Что, понравился я тебе?
      – Очень…
      Это было не по правилам, я знала, что не по правилам, не полагается женщине так самой говорить, но он же спросил… А потом, мне было так хорошо, так чудесно все это было, все, что уже произошло – и Новая Голландия, и Петропавловка, и кораблик, и развод мостов, и Марсово поле, и белые ночи – все было так немыслимо, что и теперь должно было быть наверняка не по правилам. Я не раздумывала, я не взвешивала, я забыла уже обо всем, что было час назад, а тем более я забыла о том, что было утром, забыла все свои переживания, все огорчения, забыла все – я только смотрела на него и хотела смотреть вечно.
      – Туфли сними.
      Это было как-то уже настолько не по правилам, что я замерла в изумлении. Я просто не понимала, зачем…
      – Что стоишь? Снимай туфли. Потом поймешь.
      Я, совершенно как зачарованная, стараясь не отрывать от него взгляд, путаясь в юбке, начала снимать туфли. Держа их в руках, я встала босыми ногами на газон.
      – С трудом. Но, может быть, проходишь еще…
      – Куда прохожу?
      – У тебя рост какой?
      – 165, кажется.
      – Кажется… Знать надо, ты же женщина… Платья себе как покупаешь?
      – Н-не знаю. А зачем это?
      – Туда меньше 165 не берут.
      – Куда туда?
      В голове моей пронеслись вихрем все те места, куда могли не брать «меньше 165».
      Некоторые из этих мест были настолько чудовищны, что я зажмурилась. Но я уже понимала, что вот сейчас он скажет куда, я пойду туда, куда скажет. Что бы это ни оказалось. Мне очень хотелось пойти с ним, куда угодно.
      – Босая-то не стой, простудишься. А туда только здоровых берут ко всему прочему! На здоровье не жалуешься?
      – Нет.
      – Точно? Сердце, почки, глаза, легкие и прочее?
      И опять взял за подбородок и поднял, как только что, только не так долго уже, смотрел в глаза, гладил по щеке, запустил руку в волосы, и я откинулась на эту руку, и голова моя легла на его большую ладонь, как на подушку. Он смотрел сверху.
      – А ты что, доктор?
      – Я – нет. А там медкомиссия будет – хватит с тебя докторов. Пошли.
      – Прямо сейчас?
      – Не сейчас. Сейчас ночь, а туда только утром можно. В Летний сад пойдем, а там поглядим.
      Мы уходили от Вечного огня, и он обнял меня за плечи.
      – В стюардессы хочешь?
      Я молчала, потому что мне показалось, что я ослышалась.
      – Ну ты же не хочешь из Питера уезжать? Вот и не уезжай. Сейчас как раз в аэрофлотовский колледж набор, на бортпроводников. Кончается уже, надо посмотреть, сколько дней-то еще осталось. Там главное – медкомиссию пройти. Если пройдешь – считай, дело в шляпе. Останешься в Питере, общежитие дадут, кормить будут, все бесплатно, все сама, никого не будешь обременять. Через два года летать станешь. Хочешь?
      – А разве меня возьмут?
      – Возьмут, если медкомиссию пройдешь. Ты же язык знаешь? Пятерку по английскому получила? Ну и отлично, язык – большой плюс. Там собеседование и сочинение, но сочинение это ерунда, никто не смотрит, на собеседовании смотрят только. Это хорошо, что ты с языком – перспектива есть. Международные рейсы.
      – Но как же?..
      – Что «как же»?! Что в педагогический не поступила? Родители заклюют? Учительницей быть прилично, а стюардессой – нет? Фигня это все. Хочешь – иди, не хочешь – никто не неволит, конечно. Я же ради тебя стараюсь…
      – Да нет, что ты!.. Я просто… Ну меня же вряд ли… Ты думаешь, что меня могут взять в стюардессы?!
      Тут он остановился на крутом мостике через какую-то канаву, отстранил меня от себя:
      – Повернись.
      Я послушно повернулась.
      – Все у тебя на месте. Чем у вас голова забита… Кино насмотрелась? Думаешь, в стюардессы идут только – ноги от шеи, зубы от пяток? Смешно. Ты в поезде ездила, проводников видела? Ну и все. Стопудовую бабу, конечно, не возьмут, и рост нужен не меньше 165, потому я и говорю, если пройдешь… Берут девушек приятной внешности, с правильными чертами лица. Главное – здоровье. Знаешь, какие перегрузки?.. Космонавты отдыхают. Думаешь, это так все просто? Пахать надо везде. Или ты не хочешь пахать? Пожалуйста, твое дело – сиди в школе, если поступишь в свой педагогический.
      – Что ты, Валера?! – Я от волнения сама схватила его за руку и первый раз назвала по имени. – Я хочу, хочу пахать, очень хочу! Я даже мечтать не могла!..
      – Ну и отлично. Раз я тебе сказал, что возьмут, значит, возьмут – внешность у тебя вполне приятная, проблем нет. Ну а как медкомиссию пройдешь – это уж от меня не зависит.
      Мы зашли в сад и пошли вдоль маленького пруда, где днем плавали лебеди. Сейчас лебедей не было видно, они спали, в домике, а впереди чернели деревья и меж деревьев белели статуи богинь.
      – Я мечтала, – шептала я, уткнувшись ему в плечо и чуть не подпрыгивая время от времени, потому что мне все казалось, что слова мои не долетают до его уха, так это высоко, – я, правда, мечтала. Я даже в тетрадке девчонкам в школе написала, что хочу быть стюардессой, но они смеялись. Куда тебе, говорили, ты маленькая и некрасивая.
      – А ты девок слушай меньше. Девки всегда друг другу завидуют, из зависти вредят. Так всегда и всюду, где мужиков делят. И у нас так. Так что готовься!
      – А «у нас» – это где?
      – Ну, сперва в колледже. А потом, когда вырастешь, если будешь себя хорошо вести, может быть, возьму тебя к себе в экипаж, если места будут.
      – А я уже выросла!
      – Когда курс закончишь и поумнеешь – там посмотрим. Тебе, кстати, лет-то сколько?
      – Семнадцать.
      – Плохо.
      – Почему плохо? – испугалась я.
      – Потому что берут с восемнадцати… А день рождения у тебя когда?
      – 18 октября.
      – Ладно, не смертельно. Может, и договоримся. Сейчас не то что раньше, когда от желающих отбоя не было. Зарплата маленькая, за границу и так можно попасть, иностранцев тут полно… Летать до октября не надо будет, так что придумаем что-нибудь.
      Я молчала, опьяненная перспективами, его близостью и страхом, что все это в последний момент сорвется – или возраст, или медкомиссия, или экзамены… Но он истолковал мое молчание по-другому.
      – Боишься, что зарплата маленькая?
      – Нет, что ты!..
      Меньше всего в этот момент я думала про зарплату.
      – Не бойся. Дуракам всюду зарплата маленькая. Станешь старше – поумнеешь, без гроша не останешься. Далеко не загадывай.
      Кто знает, что через год будет
      Я в этот момент думала про «возьму тебя к себе в экипаж». Я была готова на все, только бы с ним в один экипаж. Мне в этот момент казалось, что лучше, красивее, умнее, добрее, сильнее его нет человека. Он – тот самый прекрасный принц, о котором я мечтала, как мечтает каждая. Он прилетит на ковре-самолете и заберет меня с собой. Уже прилетел.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.