В принципе, другой стороны здесь и нет. Все, что изучает человек, он как бы пропускает через себя, через свои органы ощущений. Он ощущает свои желания и исследует их, выясняя, что это за желания, почему он стремится именно к ним, а не к другим, а самое главное – ради кого он пытается их удовлетворить, так тяжело работая и страдая. Каждое желание состоит из внутренней и внешней частей. К первой относятся желания человека приблизиться к источнику, постичь истину, изучить универсальные законы мироздания, узнать смысл своего существования. Ко второй части относятся все остальные желания человека.

Таким образом, ежесекундно в человеке происходит битва за предпочтение того или иного желания. Как известно, нигде так не жалеют врага, как в борьбе с самим собой. Но нужно стараться, прилагать усилия. Это не всегда в наших силах. Я бы даже сказал, всегда не в наших силах. Но зато всегда есть возможность просить эти силы. И когда это будет от чистого сердца, то на такие просьбы немедленно приходит ответ. Причем только на просьбы, относящиеся к цели Творения, можно получить немедленный ответ.

Таким образом, одержав одну за другой победы во внутренней войне, человек ощутит на себе намного меньшее воздействие сил природы с внешней ее стороны. И это то чудо, которое каждый может проделать с собой. И тогда не нужна человеку никакая вера и доказательства, потому что все это он чувствует на себе. Ему даже не надо ходить к гадалкам, колдунам, гипнотизерам, экстрасенсам, к «великим» рабаним – ждать от них благословения. Человек сам сможет изменить свою судьбу.

Конечно, чтобы стать большим каббалистом, требуется приложить немало сил, но ведь чтобы стать великим ученым или врачом, тоже надо потрудиться на славу. Человек должен преодолеть психологический барьер, существующий тысячелетия. Ведь одни думают, что Каббала – это средневековая мистика, другие считают, что это не для них, а только для особых людей с какими-то сверхъестественными задатками, третьи уверяют, что Каббала – это религия. На самом деле люди ленятся даже поинтересоваться, что изучает Каббала. Попробуйте заговорить с человеком на эту тему, и вы не услышите в ответ ни одного слова, никакой реакции, пусть даже отрицательной. Максимум, он вам скажет, что только с 40 лет можно изучать Каббалу.

Но почему такое отношение к такой великой, древней и самой практической науке в мире? Ведь любой светский человек наверняка знает, как соблюдать Субботу, может частично перечислить законы кашрута, слышал хоть раз в жизни про тфилин и цицит. Если бы их познания были такими же и в Каббале, то это могло бы существенно изменить соотношение сил в мире.

Когда человек критически болен, он готов использовать самые необычные методы оздоровления – от голодания и иглоукалывания до питья мочи. В самых опасных ситуациях даже закоренелые атеисты начинают молиться.

Так же обстоит дело и с Каббалой, методика которой предлагает изучить общие законы мироздания и, в соответствии с ними, существование. Ведь незнание этих законов ведет за собой самое примитивное обитание людей в нашем мире. Изучив элементарные законы мироздания – физические и химические, человек ограничился ими. Это похоже на поведение ребенка, которого научили, что под водой дышать нельзя, прыгать с большой высоты тоже не желательно и т. д.

Каббала занимается изучением желаний, мыслей и чувств человека. То есть такими категориями, которые мы и не в состоянии объяснить, выразить словами. Каббалисты утверждают, что изменив мысли, применив правильное намерение к действию, можно добиться существенных изменений в отношении к нам природы, которая, хотим мы этого или нет, будет давить на нас до тех пор, пока давление станет невозможным и невыносимым.

То есть выбора как такового у нас нет. Все равно рано или поздно всем придется изучить эти законы. Только зачем ждать? Начните прямо сейчас. Ну, не понравится вам – оставите. Откройте книгу, прочитайте несколько предложений. Ведь там дается инструкция, как сделать вашу жизнь лучше, спокойнее, безопасней. И это не просто слова. Но если вы и после этого не поверите, тоже не страшно. Зато вы знаете, что есть такая наука Каббала и она ничего не стоит. Это тоже результат. Вы же занимаетесь исследованиями, а они, как известно, не всегда дают положительный результат. В общем, успехов вам в этом увлекательном и стоящем испытании.

История царской семьи в письмах

Михаил Гонопольский, «Бней Барух» 

Письмо первое – о нереальном времени, о тебе, читатель, и – жизнеописания действующих лиц, но пока без исполнителей

Мы не знакомы с тобой, ведь нас, как в анекдоте об англичанах, не представили друг другу, поэтому ты для меня просто читатель. Что ж, вот так и происходят встречи и беседы в нереальном времени (а как иначе назовешь это нечто, столь не похожее на подаренную нам Интернетом виртуальную роскошь «беседы в реальном времени»?). Один написал когда-то что-то другому, в ином «когда-то», – и попадись это на глаза, – все, запечатано: зевнул, забыл иль сплюнул, добром ли, злом вспомянул – какая разница? – ведь он уже читатель… Вот эта-то неизбежность твоего"когда-то" и дает мне право обращаться к тебе по-свойски и писать тебе письма не посылая. Все равно ведь они попадут тебе в руки. В твой срок.

Ну что ж, коль письма твои о Каббале, скажешь ты, так давай, расскажи мне о ней, – и будешь прав. Да, но если Каббала повествует о мирах духовных, а духовное, говорит рабби Ашлаг, это нечто, в чем нет ни подобия, ни контакта со всем нам привычным, со всем, что повязано узами пространства, движения, времени, и каких бы то ни было представлений, то можно ли так далеко и резко прыгать с места? Так скажу я – и тоже окажусь прав. Надо же пройтись хоть пару шагов туда-сюда. Для разминки. Как же быть?

Сделаем, наверное, так: расскажу-ка я тебе сказку ли, присказку, – нечто в традициях реализма, где и представлю тебе главных – да по сути и единственных – действующих лиц в драматургии всех миров.

Где они действуют, спросишь ты? Везде.

А исполнители кто? Все.

Вот так.

Ну что ж, знакомься:

Принц Кетер

Бесконечно богат. Добр и щедр – бесконечно. Весь в папу. Единственная мысль – одарить добром всех. Единственная цель любого контакта с кем бы то ни было – сделать добро, доставить удовольствие, исполнить, наполнить и выполнить всю меру желаний собеседника. Единственный смысл участия в любом деле и в любой компании – а участвует он во всех делах и компаниях всех миров – быть достойным представителем его Породившего и наполнить от щедрот своих душу любого, чего бы только та душа не пожелала, – будь то сотрудники его компании или любого из бесчисленных дочерних предприятий. Для того-то, между нами говоря, и создавал он их по своему плану, Плану Доброты – все их неисчислимое множество.

Себе? Ничего для себя, только бы всех накормить…

Царский сын. Кетер.

Хохма, его сын

Полный, сильный – от щедрот своего отца, все получающий по праву наследования. Сын принца, одним словом. С безмятежной радостью и простодушной верой принимает подарки, презенты и даяния – вплоть до неисчислимых сокровищ его – от своего отца, его родившего и для него все уготовившего.

Картина ясная – не правда ли, читатель? – полный, необъятный, без тени сомнения, природный восторг получения по праву! Но не спеши, не роман ведь пишем, будет у нашего героя и развитие характера, – как тому и положено быть в реализме всей этой реальности.

Вдруг, – а как раз это было перед рождением его дочери, Бины, – исподволь-потихоньку зарождается в нем осознание совершенной непоправимости своего положения… Что вдруг? – спросишь ты. И какое такое ужасное положение может быть у единственного любимого сына фантастически щедрого отца? Так я тебе скажу: это – состояние получателя. Дальше – больше. Уж лавиной гремит и отдается во всех уголках его души понимание полной противоположности своей отцу. Когда все, что в тебе, на тебе и твое -"твое" лишь потому только, что тебе это дали – просто так, по Плану, коего ты лишь исполнитель, просто так, – потому что все окружающее только и ждет, чтобы ты пожелал чего-нибудь эдакого, – чтобы точно эдакое тут же тебе и предоставить. И в ротик положить тебе. И прожевать за тебя.

И никакой нет возможности хоть чем-то заслужить или заработать все это, ибо Дающий стоит перед тобой постоянно с ложечкой всего чего хочешь в руке, заглядывает тебе заботливо в глаза, и для него единственная твоя заслуга – это если ты пожелаешь чего-нибудь. Да и где и как ты сможешь себе заработать что-либо сам, когда царство отца – бесконечно, доброта его равна его богатству, и оба тоже бесконечны, и все его, и – хоть плачь – бесконечно, а у тебя единственное что есть – это бесконечное (и этот факт ты со все большей горечью осознаешь) желание все это получить? И вот, когда пропадает у принцева сына последняя надежда когда-то хоть в чем-то стать подобным отцу своему, – тогда-то и рождается у него маленькая дочка – маленькая надежда на исправление всей этой безнадеги.

Принцесса Бина

Аскетичная, добродетельная. Понятия «взять» нет и в заводе, слова «получить» – нет в лексиконе. Понимает причину отцовской безвыходности – Кетер ведь, принц, своей добротой таковым его и создал, получателем эдаким. И вот, поняв отца своего и не осуждая его за жизнь на дедовых хлебах – других-то ведь и нет! – нашла-таки, умница, выход. «Не хочу, – говорит, – не хочу получать удовольствие ни от чего! Все. Точка». Ужас отца, Хохмы, от невозможности уподобиться щедрому, добротворящему Кетеру, воплотился в ее жизненном кредо:"ничего для себя", – да, я не в состоянии творить и создавать, я лишь царская внучка, но пусть хоть в том, что всю свою жизнь крошки для себя и ниточки не возьму – хоть в этом уподоблюсь великому своему дедушке. Чувствуешь, читатель? Cила какая, а?

И что ты думаешь? Доброта деда проявилась и здесь! Да что ты, говорит, внученька, да ты только не волнуйся, не хочешь – и не надо! – хочешь кушать без удовольствия – так я и не в претензии, и в глаза с ложечкой в руках уж заглядывать не буду. Тяжело от меня – получай от папы своего, а не хочешь – так и не получай вовсе, вольному воля, мне ведь главное, чтоб ты довольна была. Своим выбором, своей долей.

И стала Бина довольна долей отказницы.

Так вот, долгое время, задыхаясь в своем аскетизме, лишь одно позволяла себе удовольствие – сознавать подобие свое принцу Кетеру: вот ведь как он себе ничего не желает – вот так и я себе не хочу ничего.

Но, как уж договорено у нас с тобой, читатель, реализм есть реализм, – так вот и в жизни нашей отказницы проявились его суровые законы. Изнутри, из нутра, из неясного какого-то ощущения, что как-то оно все-таки все не так… Или, точнее, так – да не совсем. И доброта деда поспешная вспомнилась, и его согласие на все – лишь бы желание ее исполнить… А ведь у него План Доброты – всех насытить и ублажить. Полной мерой, от всего сердца. А она, что же получается, – в гордыне своей решив исправить путь отца, – отказом своим огорчила старика?…

Вот и представь себе, милый читатель, состояние бедной принцессы: задыхаясь от отсутствия даже жизненно необходимого, мучиться в сомнениях относительно правильности выбранного пути. Не позавидуешь. Но тут великодушная судьба подарила нашей героине великолепный компромисс. Пришло ей время выносить и родить в добрый час. И появилось у нее еще одно удовольствие в жизни – дать что-то потомству. Стала, как водится, готовить для малыша то да се, а из чего брать-то, когда своего – ничего? Вот тогда-то и проявились в ней новые желания, ранее ею отвергаемые, – желания взять, но ровно столько, сколько нужно ему, просящему и – без нее – беспомощному, чтобы тут же все, без остатка, отдать.

Так вот, на взлете, если позволишь сказать, компромисса, и родился у нее сын, Зеир Анпин.

Зеир Анпин, сын принцессы

Выдержка, достоинство, обдуманность решений. Принц крови как-никак. Достойный сын своей матери, пылкой, но сдержанной и добродетельной Бины. С ее генами воспринял и с ее молоком впитал неприязнь и неспособность к тому искренне-инфантильному образу жизни и способу удовлетворения желаний, что так характерен для его жизнерадостного и энергичного деда, Хохмы. Неприязнь эту постоянно подпитывает удручающая картина безысходности осознания, к которому привела деда его непосредственность.

Сын «компромисса», на который пошла его мать, более зрелый в своих решениях, – четвертое поколение, что ни говори, пора бы уж от страстей – да и к расчету, учтя сладко-горький опыт деда и светлый, но чреватый неуверенностью в своей правоте опыт матери, сумел выстроить свою, собственную, жизненную линию.

От матери унаследовал способность почти полностью довольствоваться лишь наслаждением от своего аскетизма, нежелания получать блага от кого бы то ни было. В это"почти" включено действительно немного: из жизненных удовольствий – лишь прожиточный минимум.

Ну, читатель, какова фигура! Ведь истинный джентльмен, а? Сохраняет достоинство и, подобно матери, отказом от получения благ уподобляется прадеду своему; и ведь при этом каким светом добродетели переполняется! А какая сила анализа и предвидения! Не имея ничего своего и получая все от основателя династии через деда и мать, готовых удовлетворить все-все его желания, – получать при этом лишь самый минимум с ясной целью: пойти на компромисс вначале, чтобы не дать голодному отчаянию толкнуть себя к нему потом.

И при этом, учти, этот воспитанный и любящий правнук старается мил быть вдвойне своему и всеобщему благодетелю, Кетеру: и уподобиться ему в добродетели, – и поучаствовать в его грандиозном Плане Доброты.

Нет, как ты себе хочешь, читатель, но благородный сей отпрыск – это голова! – так можно было бы сказать, не зная дальнейших перипетий нашего романа. А они, перипетии эти, приведут к тому, что придется Зеир Анпину взять на себя, на пару с супругой своей, роль крепкого, не всегда устойчивого, но терпеливого и работящего тела этой славной семьи.

Ну что ж, читатель, все это очень мило, конечно, – и стать, и статус, и блеск благородства, но вот ведь проблема: витает над просторами царства – и ведь без ответа пока витает! – вопрос: кто же все-таки получит в свои крепкие руки все эти несметные сокровища и станет, наконец, пользоваться ими по-хозяйски? И кровь голубая, и белая кость, и возвышенность целей похвальны, но существует ведь План! – тебе знакома, думаю, читатель, звучная магия этого слова…

И вот что происходит дальше. С юным Зеир Анпином приключается нечто неприятное, но, видимо, неизбежно фамильное для членов нашей дружной семьи, – переоценка ценностей.

Ведь, посуди сам, читатель, каково ему: полученный – неважно по каким соображениям, но уже полученный – даже минимум удовольствия, ой как ослабляет решившегося на компромисс по сравнению с тем, кто решил:"никогда и ни за что". Вдобавок к этому, его терпеливый, но вечно щедрый прадед, – он тут же, во дворце, – и ни от кого не скрывает необъятного своего добра и по прежнему ждет и готов одарить им любого. И все это так подрывает силы!

Ситуация довольно драматическая, согласись. Неужели юный принц – страшно подумать! – сорвется с высоты утонченного компромисса?! Все. Уж не шарят по ложам лорнеты. Тишина напряглась… все вниманье – на сцену… не зашуршит обертка шоколада… И в этот миг… Но – отойдем от драматургии и примем тон более согласный с развитием событий, тон повествования. Не в миг – а в период этот, воистину сложный – и для принца, и для сюжета – приходит время ему создать семью. И вот уж подобрали ему невесту…

Малхут, супруга Зеир Анпина

Удивительно, читатель, и необъяснимо – как все же вовремя она появляется в семье! Воистину чудо – как, однако, вовремя происходят все чудеса! – как смогла она одним своим появлением дать всему логическое завершение, спаять и скрепить доброй печатью ту цепочку характеров и устремлений, которая развивалась в этой семье, но все никак не могла привести к осуществлению замысла основателя династии!

Она спасла своего юного супруга, дав ему возможность остаться на высоте его выбора, мгновенно оценила все жизненные и династические проблемы семьи и сумела стать, говоря красиво, пышной кроной для ее древних корней и могучего ствола.

Она приняла в свои крепкие руки все необозримые богатства и ценности, ибо поняла: давным-давно уже, испокон веку, ждут они одного – кто бы пожелал получить их полностью, без остатка, без страха, как говорится, и без упрека, и тем стать партнером вседобрейшего Кетера в осуществлении его Плана Доброты. Что ж, читатель, знаешь сам: как бы ни трудно и невыполнимо было задание, всегда найдется кто-то, кто шагнет два шага из строя. Вперед. Малхут сказала:"Я желаю!" – ответив этим на вечный безмолвный вопрос Дающего Добро Всякому, Кто Пожелает.

Вот она-то и царствует. Так ее каббалисты и назвали: «Малхут» говорят, «царство» то есть. Или «королевство», но это уж на чей вкус… Самое же занимательное из всего, это то, что она – это все: она же – и свое необъятное царство, – и дворец Владыки, она же и парламент, – и закон, и что интересно, она же – это и каждый из бесчисленных ее подданных, во всяком случае, его сердцевинка и нутро. Но – по порядку, потому что если все вот так сразу взять да выложить – начинает сбиваться резкость читательского прищура, и ум наш, которым мы так восхищаемся, начинает заходить за наш же разум, которому мы так поклоняемся.

Поэтому давай-ка, милый, приделаем этой сказке нашей, как то водится, правдивый и добрый конец: "…и будет ей, душе нашей, Малхут, и дальняя дорога – в шесть тысяч лет, и дом – Байт называется, да и не один, а в конце всех историй очистится она страхом, любовью и добрым намерением, воссоединится с семьей и встретит своего суженого, – чистая и светлая, – ну и мы на их свадьбе повеселимся.

Как сказано в книге каббалистов – «Зоар» называется: «Рабби Шимон сидел и занимался Торой в ночь, когда невеста, Малхут, соединяется со своим мужем, с Зеир Анпином. И все друзья, находящиеся в свадебном зале невесты в эту ночь, следующую за праздником Шавуот, обязаны вместе с женихом стоять под хупой и быть с ним всю ту ночь, и радоваться с ним исправлениям невесты…».

Письмо второе, в коем возникают и благополучно разрешаются различные вопросы, как то: «с чего бы это?», «можно ли, а если можно, то зачем тогда это нужно?», ну, и другие…

Здравствуй, читатель! Не знаю, как на твой вкус, может быть, первое письмо мое к тебе несколько и грешит литературщиной и уходом в сказку, но, как говорится, тема требует. Теперь же, вернувшись к реальности, признаемся себе, что если вдруг обратится кто-то к товарищу своему с невинным на первый взгляд предложением: «Слушай, а не поучить ли нам Каббалу?» – то у товарища его, если он, конечно, товарищ здравомыслящий, тут же возникнет пара резонных вопросов. «А с чего бы это?» – спросит он, например, или скажет, допустим: «Слушай, а вообще-то можно это делать?» – ну и тому подобное. Вот и я, справедливо полагая, что имею дело с читателем, преисполненным здравого смысла, считаю долгом своим написать тебе пару слов на эту тему. Во всяком случае, мое невинное предложение «поучить Каббалу» просто обязывает меня сделать это.

Полагаю, что нам очень поможет выудить ответы из наших вопросов этакий краткий, но глобальный обзорчик проблем количественного и качественного роста потребностей челове„ка – ну, и в мировом масштабе, конечно, как то водится.

Скажи-ка мне для начала, когда-то человеку нужен был весь мир? Да ему села своего было многовато! Ему бы вон тех, с того конца, с Покровки, – оглоблей по горбам, да в реку – утопить, а на тех, с Кузней, чуму бы наслать – выдохли б, легче дышать бы было, – предел мечтаний. А ты посмотри сейчас! Любой недотыка с билетами на туда и обратно в кармане или с мышью в Интернете, весь мир для него – это его село, Китай для него – сколько их там миллиардов? – уж не припомню, – так он для него, как Покровка, за Кузни уж помолчим.

Недотыка разросся, хочет все больше, вся промышленность мира из сил выбивается – одеть, обуть, удовлетворить недотыкины потребности. Трудовое крестьянство, утирая под палящим солнцем свой трудовой пот, гонит ему австралийских баранов, испанские маслины и турецкий инжир, – ну, счастлив наш недотыка? Да что ты к нему с вопросами? – он же не поймет, для него счастье – это вон тот довольный оскал в журнале, ты в нутро, в нутро ему загляни, пока так просто, без фонарика Каббалы даже. Ну? что-что? так зажми нос! ну, что ты там видишь? Правильно, потребности: «чего бы еще», «где бы еще», «куда бы еще» и «с кем бы еще». Правильно. А счастье?… ну да ладно, с этим ясно, но хоть более-менее долговременное наслаждение ты там видишь?… а? то-то же. А слышно что? правильно: мерное зудение недовольства, перемежаемое мгновениями удовлетворенного посапывания.

Вот тебе и результат, милый. А ведь представлялось когда-то людям, что паровоз и самолет везут человеку светлое будущее и счастье, а сеть железных и воздушных дорог поможет тут же доставить его порцию счастья каждому из жителей мировой деревни…"Увы", как говорится. А почему? А потому что неизменен в человеке механизм удовлетворения материальных и, так называемых, культурных запросов: удовлетворение любого из них тут же, спустя миг довольства, бледной тени счастья, рождает новую, еще более сильную потребность.

Так что же нам делать? Есть ли какие-то более «вечные» запросы, удовлетворение которых не гасло бы так быстро? Поиски, неудовлетворенность… И – результат: весь мир запружен мистикой. Прозорливцев тебе развелось! что ни сенс – то и экстра, все голодают до посветления, бегают от гуры к гуре, астрологов больше чем тех звезд, все как Близнецы, Псов вот только на всех не хватает. Откуда все это? Да видно, набухло нутро другими, «духовными» потребностями.

Ну что ж, дружок, не будем торопить историю, дадим им, потребностям этим, созреть, оставим нашего недотыку в состоянии перехода от довольного урчания от съеденного-полученного-вложенных-увиденной к нервному почесыванию от неудачного для него, Быка, гороскопа и поймем, что мы почти уже подошли к ответу на вопрос «зачем?».

Теперь про «можно ли…». Можно ли изучать Каббалу нам, простым смертным, – ни тебе нимба, ни робы белой. Давай-ка спросим об этом специалистов (а на чье мнение нам с тобой еще полагаться?).

Великий каббалист Аризаль (рабби Ицхак Лурия) говорит нам, что начиная с его поколения, – это где-то 400 лет назад, – Каббала постепенно станет доступной для изучения всем (всем – в буквальном смысле).

Великий каббалист Бааль Сулам (рабби Йегуда Ашлаг), подробный комментарий которого на загадочную книгу «Зоар» был единодушно признан всеми авторитетами поколения, – а ты примерно представляешь себе, что это должно быть такое, что вызвало бы единодушие у евреев, особенно в нашем веке, – так вот он же написал подробнейший учебник-энциклопедию по строению духовных миров «Талмуд Десяти Сфирот», написал его техническим, понятным современному читателю языком. И еще он основал в свое время – неслыханное дело! – периодическое издание (!) на темы Каббалы, быстренько, правда, прикрытое англичанами по совету «доброжелателей».

Его сын, великий каббалист рабби Барух Шалом Ашлаг, предпринял нечто невиданное ранее среди специалистов, мудрецов Каббалы, – создал серию, сотни работ и статей, как инструкцию-описание работы человека, необходимой для восхождения в духовные миры. А ведь раньше, до этого, мой читатель, все труды по Каббале описывали лишь их, духовных миров, создание, как они выстроились по ранжиру от их Строителя – и до нас, сирых.

А уж как туда взобраться – наука эта передавалась из уст в уста (так и пишется в святых книгах, «ажЦ ТЮ жЦ»), от учителя к ученику – в тесных комнатках восточных кварталов, подбитых сквозняками избушках, в пещерах в Карпатских горах, ну да и не важно где, главное – не пришло еще до рабби Баруха время, чтобы инструкции по такому вот альпинизму стояли навалом на полках, чтобы любой желающий мог приобрести снаряжение или записаться в учебно-тренировочный лагерь.

Вот так. Следишь за мыслью? А теперь подойдем давай к этому «можно» со стороны «нужно». Взглянув уж мельком на нашего современника, Мирового Недотыку, давай-ка вернемся к себе и осознаем тот неприятный факт, что ни родная партия, ни рекламный разлив, ни инструкция по лечебному голоданию, и даже ни духовные учителя всех рангов, конфессий и уровней дохода не погасят в нас мудрым советом жгущий нас изнутри – если он таки да, жжет, – огонечек вопроса:"а на кой ляд мне все это?", или: «а зачем это я родился и торчу тут вот уже столько лет?», или: «смысл какой во всем этом?». Как жить – ого, только спроси! тут тебе толпа советчиков налетит, начиная от соседа Жоры – и до членов Верховного Суда, а вот спросишь: «какой смысл?», глядь – и пусто…

Вот теперь и следи. С одной стороны, хранимые ранее недоступные тайны постепенно формулируются их великими хранителями таким образом, что становятся доступны, хотя бы на уровне языка, нашему поколению. С другой стороны – постепенное созревание в нутре человечества, а значит, и множества особей, его составляющих, потребности-вопроса: «какой смысл?».

Так что, дружок, пока Мировой Бедолага мечется и чешется, и медленно, но верно созревает, давай-ка мы с тобой не будем петлять и пробираться к правде огородами, а пойдем к ней «ба швиль азаhав», золотой тропой, – прямо к великим хранителям ее, которые вот уже взялись нам ее понемногу открывать. Видимо, уже пора.

Письмо третье, в коем осмеливаюсь твоему, читатель, любезному вниманию представить некий опыт назидательной прозы «о нас и о котятах», или же «о нас, котятах», как тебе-то будет угодно… итак,прими благосклонно…

"Бросая в воду камешки, смотри на круги, ими образуемые;

иначе такое бросание будет пустою забавою"

(Козьма Прутков).

Любите ли Вы, о читатель, играть с котятами? Любите ли Вы в миг, когда он, шаловливый, пребывая в иллюзиях жизни сей, совершенно не внимает Вашему присутствию, опустить ему сверху веревочку – прямо пред незрелым носом его? Или же, дремлющему ему, оставаясь им незамеченным, подсунуть кусочек колбаски? Если да, то неоднократно приходилось наблюдать Вам милую непосредственность сего юного субъекта, с коей он тут же начинает общаться с вожделенным объектом. Он самозабвенно гоняется за веревочкой, переключаясь иногда на собственный хвост, или же, урча и ревниво оглядываясь, ухаживает за колбаской, и попробуй теперь сунуть руку за своей же колбасой – ого! И – особенно если Вы постараетесь при всем при этом оста„ваться незамеченным – не зародятся, увы, и не станут роиться в голове его мысли, догадки и предположения об источнике наслаждений.

Не так ли и мы, о милый читатель, гоняемся за нашими веревочками, не утруждая себя мыслию об Источнике, нам их предоставляющем? А, догнав очередную веревочку и урча над очередной колбаской, думаем:"Сила моя и крепость руки моей доставили мне богатство это"…

Письмо четвертое, в котором придется нам с тобой изрядно натрудить шею, задирая голову, так как речь идет в нем все о предметах высоких, да и не предметы это вовсе, а вопросы сплошные, а впрочем, давай по порядку…

Здравствуй, читатель. Предварим-ка мы все это дело эпиграфом, от которого и начнем плясать:

«Каббала – это наука о постижении высшего, духовного мира, из которого нисходит все в наш мир».

Ну вот, уже тьма вопросов. Почему это если духовный – то непременно «высший»? Чем он выше? Кого он выше, наконец? И вообще, почему «взлет» – это хорошо, а «паде„ние» – плохо? Почему, говоря о вещах «высоких», возводим очи горе? Рассмотрим-ка это дело теоретически. Вот так, например.

Почему это мы дали Творцу место где-то вверху и непременно подозрительно напряжемся и отодвинемся от типа, который, говоря о Нем, покажет вдруг вниз или вбок куда-то? Почему? Нет, ну действительно, почему, говоря о Нем, мы поднимаем многозначительный палец к потолку нашей съемной квартиры, хотя точно знаем, что там уж никак не Он, а сосед прибацаный сидит и тупо смотрит в экран своей «Тошибы»? И даже если мы имеем в виду какое-то место, что выше этого балбеса и выше того жмота, что живет над ним, и выше них всех, выше крыши и тучи дыма с промзоны, то есть небо, то на какое такое «небо» укажет житель пресловутой Австралии? Он же тычет несомненно в другую сторону! И куда, интересно знать, укажет космонавт на орбитальной станции, в пылу богословского спора с напарником плавая по отсеку вокруг вытащенной из заначки фляжки с коньяком? Ведь он же сам уже на небе! Вопросы, вопросы…

И вообще, что такое «небо»? Это что, то самое место, на которое мы взглядываем недовольно и подозрительно, бурча: «Хорошо, что коровы не летают…» и отирая плечо рубашки? Непонятно…

Почему донкихоты и тили – высокие идеалисты, а ламы и санчи – приземленные? И если Он вверху, то кто занимается низом?

Высокий штиль, высокая поэзия, высокие достижения, выше знамя социалистического соревнования, и: низкий человек, низменные пристрастия, «какая низость! – не заплатить за шаот носафот, хотя клялся, подлец, что заплатит»… И ведь подлый, а не надлый… И даже мысли летучие бывают возвышенные и низменные. И даже страсти кипучие бывают высокие и низкие. И даже то единственное, которое хоть и можно его вытрясти из человека, но потом это – ни в руки не взять, ни к делу подшить, последнее, что каждый готов отдать, продать и заложить, души, ну уж совершенно нематериальная суб„станция, – и те бывают низкими и высокими! Это все. Дальше ехать некуда…

А Он – все мы знаем – один, и Он – все мы считаем – где-то там, выше всех и вся… Непонятно…

Ну что ж, читатель, с теоретическим подходом у нас отношения как-то не сложились, он ушел, оставив нас в интересном положении с бременем неразрешенных вопросов. Что ж, обратимся к практике, авось она, матушка, поможет нам разрешиться благополучно ответом. Пока шевелится что-то внутри.

Одессит Ленька Бубновский, сачок из метеороты, про ихнего старлея-коротышку рассказывал: «Стоит это перед ротой на построении – так же ж не просто стоит, обязательно он на этой корявой дорожке перед казармой выберет место повыше, хоть кирпич какой торчащий, – и на нем и устроится, чтобы повыше казаться».