Нестеров отодвинул в сторону ханха, который и впрямь выглядел как выжатый лимон, и уцепился за деревянную рукоять.

– Ну что, ФСБ, взяли?

– Давай, – вяло согласился Леший и потянул свою сторону вверх.

– Ого! Награбастали вы однако! – заметил милиционер. – Весит как целый танк. – Нестеров бурчал, хотя на вид не прикладывал особых усилий. Тащил здоровенный ящик так, словно это был невесомый надувной шарик на ниточке.

– Второй раз туда лезть мне что-то не охота, – я обнял Лизу за плечи и двинулся вслед за товарищами. – Так что брал с запасом, все что может пригодиться.

– Ага, – кивнул милиционер. – Серебрянцев уже заждался.

– Да, работа ему предстоит серьезная, – согласился я. – Обязательно помогу, как только закончу с пулеметами.

Мы уже вступили на освещенный участок, поэтому произнося эти слова я невольно бросил взгляд на свой старый верный БТР-80. Бросил и слегка опешил. Что за цирк-зоопарк? Из грязной исцарапанной башни торчал новенький, отливающий вороненой сталью ствол крупнокалиберного КПВТ.

– Это кто же… – начал было я, но Нестеров перебил.

– Петрович постарался. В этом деле он сечет не хуже тебя, – Анатолий покосился на меня и улыбнулся. – Я ему помог, а то бандура тяжелая. Калашников, кстати, тоже поставили. Так что теперь пулеметы лишь пристрелять осталось. Но мы с этим делом решили погодить. А то вы могли пальбу услышать, да штаны обмочить.

– Привести к нормальному бою, – я сделал вид, что не расслышал шутку о мокрых штанах.

– Чего? – не понял милиционер.

– Пулеметы надо приводить к нормальному бою, деревня. Это ты свой табельный ПМ пристреливай. А тут дело намного сложнее.

Я разговаривал с Нестеровым, а сам думал над его словами. Петрович, вот значит кто обслуживал все оружие Рынка, в том числе и крупнокалиберные «Корты», установленные на «Центральном». Что ж понятно, подготовка у майора мотострелковых войск должна быть соответствующая. И БТР видать знает. Вот только нечего самовольно копаться в моей машине! Помошничек, блин, гребаный!

Мелкособственнические чувства так основательно завладели моей персоной, что поднявшегося навстречу Петровича я встречал суровым, почти грозным взглядом. Под стать ему стал и вопрос:

– Я ленты приказал снаряжать. Ну и как? Сделали?

– Работаем, товарищ полковник, – просто ответил майор. – Стеллажи БТРа уже забили полными коробками. Сейчас снаряжаем второй боекомплект. Я всех задействовал. Личному составу все равно делать нехрен.

Доклад Петровича вмиг развеял мое плохое настроение и напряженность, причем настолько, что я даже смог пошутить:

– Как показал себя наш молодой боец? – я кивнул в сторону бывшего банкира, который обреченно тыкал 7,62милиметровые патроны в черную, пахнущую бензином ленту.

– Он делает успехи, – понизив голос так, чтобы не расслышал его шеф, ответил майор и усмехнулся самыми уголками губ.

– Все становится на свои места. Все идет правильно, – я пристально поглядел в глаза офицеру. – Ты так не считаешь?

– Дай то бог, – прошептал Петрович и потупил взгляд.

Дай то бог, – повторил я мысленно и как-то сразу опомнился. Кстати, о боге… Где он там? Куда запропал?

Главный доплелся до первого же оказавшегося у него на пути ящика и грузно на него плюхнулся. Его раненная рука начала кровить, от чего бинт стал похож на темно-красную губку. Ханх зубами пробовал развязать узел на повязке, чтобы ее перемотать.

– Лиза, возьми аптечку и помоги ему, – девушка по-прежнему продолжала висеть у меня на руке, да еще к тому же мы с ней не сговариваясь изучали одного и того же человека.

– Ага, сделаю, – моя подруга чмокнула меня в небритую щеку и рванулась в сторону пациента.

– Стой, – я придержал девушку. – Как там Павел?

– Спит, – Лиза ответила очень легко, можно даже сказать беззаботно. – Я давно не видела, чтобы он так сладко спал. Это словно как много лет назад, когда он был совсем маленьким.

– Хорошо, пусть спит, – я удовлетворенно кивнул. – Ему это на пользу, – а сам про себя подумал: Цирк-зоопарк, все-таки этот сукин сын, Главный, знает что делает. Мы для него как куклы из пластилина. Сам слепил, сам сломал, сам в случае чего и починить сможет.

Уязвленная гордость человека подтолкнула к, прямо сказать, не очень благородной мысли: Может, зря я Лизу напрягаю? Ханх прекрасно справится со своей рукой и без ее помощи. Однако моя подруга уже ушла, и дурацкая идея остановить ее сразу же куда-то улетучилась. Может потому, что и впрямь была дурацкая, а может ее просто загнал без вести скрипучий немолодой голос:

– Максим Григорьевич, нам без вашей помощи тут не разобраться, – Даниил Ипатиевич Серебрянцев напористо оттеснил от меня майора мотострелка.

– Так уж и не разобраться?

– Время, товарищ полковник, время!

Пожилой ученый демонстративно показал на свое запястье. Помнится, раньше там действительно красовались старенькие часы. Только они разбились в тот самый черный для всех нас день… Я припомнил, как мы стояли над телом Серебрянцева и оплакивали его смерть. От этих воспоминаний улыбка с моей небритой рожи мигом сползла. Ипатич прав, время поджимает.

Прежде чем пополнить ряды ремонтников энергетического щита, я должен был поставить задачу всем остальным членам нашей команды. Да, конечно, они устали. Петрович, Нестеров и Загребельный, к примеру, уже почти двое суток не смыкали глаз. Ну что ж тут поделать? На войне как на войне! Переведя взгляд на мотострелка, я приказал:

– Майор, на складе… – я указал рукой в сторону вереницы выходящих на площадку дверей и уточнил: – Помещение № 24. Там у меня запчасти к БТРу хранятся. Не так уж и много, но кое-что есть. Так вот, вы с Нестеровым прикатите два… – я вспомнил о покрышке порванной гребаным вьюнком и спохватился: – нет, отставить, три колеса. Выберите те, что поновей. Еще, фары. Они в деревянном ящике слева от входа. Сделаете, покажу как устанавливать.

– Ну, ты уж совсем… – с обидой в голосе протянул офицер. – У меня в батальоне полтора десятка таких «восьмидесяток» было. В моторах я, конечно, не очень волоку, но колеса и оптику это как два пальца… дело знакомое.

– Ладно, не обижайся, комбат, – я хлопнул Петровича по плечу. – Откуда же я знал, что ты не штабная крыса. – Сказал, а сам подумал: как откуда? По трюку с пулеметами все стало ясно и понятно. Так что предлагая свою руководящую и направляющую роль в деле заменяя колес, это я бесспорно сглупил. Видать усталость, черт бы ее побрал!

Петрович уже двинулся к Нестерову, как я вдруг вспомнил:

– Майор, и «Тучу» с башни снимите. Ее в блин сплющило. Нахрен она нам теперь такая нужна! Вес только лишний.

– Лады! – мотострелок устало кивнул.

К этому моменту мне уже окончательно удалось придушить в себе куркульские, антиобщественные позывы. Сознание прояснилось, и я даже стал подумывать: Чем черт не шутит, может все-таки сумеем выдержать график и поутру в путь-дорожку.

Тут взгляд натолкнулся на стоящего рядом Серебрянцева. Старик нетерпеливо переминался с ноги на ногу и укоризненно хмурил сой исполосованный морщинами лоб. С видом полным сожаления и раскаяния я приложил руку к груди и попросил:

– Еще минута. Последнее распоряжение, – отыскав глазами Лешего, я махнул ему рукой: – Андрей! – когда тот подошел, я указал в сторону промытых в бензине и разложенных для просушки пулеметных лент. – Давай бери всех незанятых делом и заканчивайте со вторым боекомплектом. Прежде чем укладывать в коробки лично проверяй. Патроны должны лежать ровно и ни в коем случае не выпадать из гнезд. Снаряжением лент для КПВТ займись самолично. Выравниватель тут кое для кого это невиданное чудо техники, – с этими словами я покосился в сторону одинокой фигуры в дорогой туристической куртке, корпящей над полуснаряженной лентой для ПКТ.

– Угу, – Леший даже не прореагировал на шутку. Он слушал меня в пол уха, а сам думал о чем-то своем.

– Э, ты чего? – я толкнул приятеля.

– Хреновато тут как-то у тебя, – протянул ФСБшник.

– Не понял?

– Не понравилась мне наша экскурсия вниз.

– А-а-а, вот ты о чем.

– Макс, ты видел сколько там эльфов? – чекист упорно не хотел именовать ледяную аномалию «Дедом Морозом». – И еще, цептон этот откуда-то взялся… Что, так и раньше было?

– Не было, – со вздохом сознался я и через шлем почесал затылок, по крайней мере попытался это сделать.

– Вот-вот, – Леший кивнул. – Я, конечно, займусь боекомплектом, но после этого начну загружать БТР. Боеприпасы, взрывчатка, запасные стволы, плюс все то имущество, что мы из него выволокли. Надо быть готовыми к худшему.

– Может лучше утром? – я с сомнение поглядел на приятеля. – Аномалии никогда не поднимались снизу.

– Все когда-нибудь случается впервые, – Загребельный поглядел на свои ручные часы. – Сейчас двадцать один ноль восемь. Часа за полтора мы с лентами разберемся. Так что время останется.

– На Лизу не рассчитывай, – предупредил я. – Отправишь ее на кухню. Пусто что-нибудь перекусить приготовит. Так что в твоем распоряжении остаются только Фомин и Главный.

– Неважно, – Андрюха спокойно махнул рукой. – И втроем справимся.

На том наш разговор и закончился. Правда только лишь разговор. Беспокойство приятеля, его подозрительность переползли ко мне как кусучие клопы. И теперь я мучился, не зная как с ними совладать. Может, покончив с ремонтом, перегнать машину поближе к выходу и ночевать уже там? Или еще вариант – рвануть транспортный туннель между третьей и четвертой площадкой. Взрывчатки на это дело у меня должно хватить. Поразмыслив над этой затеей, я болезненно скривился. Цирк-зоопарк, не хочется отрезать себя от складов нижнего уровня. А вдруг еще пригодятся? Да и аномалии… Они ведь приходят совсем не через туннели, лестницы и коридоры. Вспомнить хотя бы ту «трясину», которая повстречалась мне в каптерке.

– Максим Григорьевич! – голос старика ученого вывел меня из задумчивости. – А о чем это товарищ подполковник говорил? Какие эльфы? Какие цет… цеп… – Ипатич никак не мог вспомнить мельком услышанное слово.

– Цептоны, – помог я младшему научному сотруднику и сразу же постарался удовлетворить его любопытство: – Это феномены такие непонятные. Их можно повстречать на нижнем уровне.

– Феномены? – переспросил всегда жадный до знаний ученый. – Черт, жалко что я с вами не пошел. Очень бы хотелось понаблюдать, поэкспериментировать.

Этого еще не хватало! – подумал я. – Там бы вас, уважаемый профессор, кандражка и хватила.

За этой «милой» беседой мы не заметили как подошли к доставленному снизу ящику. В нем уже копался Блюмер. Аспирант Харьковского авиационного института доставал блок за блоком, внимательно рассматривал их и складывал на две кучи. Судя по всему, в одну из них попадали устройства, предназначение которых Сергею было понятно, в другую те, что ожидали когда в их судьбе примет участие квалифицированный эксперт.

Этот самый эксперт склонился над ящиком и, кряхтя, вытянул их него тяжелый ПТ-800.

– Значит так, – я понадежней перехватил двадцати пяти килограммовый агрегат. – Даниил Ипатиевич, Сергей, вы пока меняйте перегоревшие шины, конденсаторы, реле и прочую мелочевку, а я начну потрошить блоки. Тут некоторые неразборные. Так что придется резать.

Так и поступили. Я утащил свою добычу к стоящему неподалеку от генератора тяжелому и массивному столу, превращенному в верстак, а оба научных сотрудника, нескладные и неловкие, вскарабкались на броню «302-го». Еще несколько раз метнувшись туда и обратно, я перетащил к «хирургическому столу» все электроблоки, нуждавшиеся в срочной трепанации, затем перетянул поближе коробку с инструментами, подключил к переходнику старенькую «болгарку» и принялся за работу. Эх, ломать не стоить!

Я вывинчивал болты, вскрывал стальные кожухи, извлекал индукционные катушки и диодные выпрямители, а сам в это время думал и надо сказать по большей части совсем не о работе. Мозг словно сам собой еще и еще раз прокручивал видеозапись давешнего похода на нижний уровень. В ходе него довелось узнать много интересного. Например, что Земля перестраивалась и заселялась уже шесть раз. И еще, что эльфы это не добрые светлые красавцы из древнего эпоса, а сочащиеся ненавистью отвратительные чудовища. В компанию к этим страшилищам следует добавить еще одного персонажа по имени цептон. Тут я наморщил лоб, как будто от первых уколов приближающейся мигрени. На самом деле причиной этому стала мысль, которая беспардонно вползала или, вернее будет сказать, вламывалась в мою голову. Выглядела они примерно так: а кого это мы вообще видели внизу? Эльфы и цептон – это кто или что? Аномалии? Дудки! Не попадают они под разряд природного феномена. Перенесенные в наше время существа из далекого прошлого? Нихрена! Тогда они были созданиями из плои и крови, а сейчас материальны мене чем дымок от папиросы. Может это, эти, как их там… нейтринные фантомы? Тогда почему они нас видят и реагируют на наше присутствие?

Чем больше я думал, тем больше склонялся к выводу, что внизу находится что-то иное, отличное от известных, ставших уже привычными понятий. Иное… Хм… Я прикусил губу. Что же это может быть иное? Может Главный знает? Подумав о ханхе, я скосил глаза вбок. Мнимый белорус сразу попал в поле зрения. В этот момент он как раз вскрывал герметичные пакеты с патронами. Главный был задумчив и молчалив, можно даже сказать угрюм и работал словно запрограммированный автомат.

Точно знает, – сделал я вывод после беглого физиономического анализа, – или, по крайней мере, догадывается. Надо будет поговорить. Потом. Когда наладим щит или лучше утром, потому как после сегодняшнего столь тяжелого и богатого на события дня у меня вряд ли останутся силы еще и на этот подвиг.

Сил и впрямь было не так уж и много, поэтому все их остатки я решил мобилизовать для помощи Серебрянцеву и его молодому напарнику. Сперва просто потрошил блоки и таскал запчасти двум ученым, а когда крушить стало нечего, вскарабкался на броню и принялся помогать там. Понять как работает щит даже не пытался, словно робот выполнял поставленные передо мной задачи. То, за чем я следил, так это лишь надежно привинтить, качественно припаять, добротно заизолировать. Все, на большее меня уже не хватало! Я потерялся во времени. Не мог сказать сколько часов миновало с начала работы. Наверное много, по тому как со временем рядом появились новые люди. Это был Леший со своей командой. Стараясь как можно меньше нам мешать, они стали загружать в люки БТРа коробки второго боекомплекта и все прочее отобранное подполковником имущество.

В какой-то момент получилось, что бронетранспортером занималась практически вся наша команда, и боевая машина стала похожа на муравейник, по которому ползали восемь полудохлых от усталости муравьев. Правда так продолжалось недолго. Первыми отстрелялись Петрович с Нестеровым. Минут через двадцать после них Загребельный, Фомин и Главный. Все они предлагали свою помощь в ремонте щита, но наш бригадир ее не принял. Серебрянцев сказал, что осталась лишь тонкая деликатная работа с электромагнитными ловушками, и ее должны выполнять специалисты.

Глядя на старика, я только удивлялся. Годков ему шестьдесят восемь, последние пару лет жил как дикарь в голоде и холоде. Успел даже два раза побывать на том свете, а держится круче, чем все остальные. Странно. Непонятно. Именно после этого самого «непонятно» в моем мозгу и проскользнула одна прямо скажем фантастическая мысль. А вдруг секрет Ипатича именно в его двукратном воскрешении, которое проводил неведомый и таинственный Хозяин леса? Кто знает, это существо могло так подремонтировать организм старика, что он сейчас потянет на шестнадцатилетнего пацана, у которого энергии столько, что ввинти в задницу лампочку, она и засветится. Нет, пожалуй не засветится, – я поглядел в лицо пожилому ученому и понял, что тот тоже мертвецки устал и держится только лишь благодаря упрямству и пролетарской злости. Может все-таки посоветовать, а лучше приказать ему закончить работу утром? Пожитки мы свои почти все загрузили, так что утром освободилось часа полтора-два. Их вполне хватит, чтобы закончить со щитом. Не долго думая я предложил этот вариант ученому.

– Нет, Максим Григорьевич, – Серебрянцев упрямо замотал головой. – Как говориться, сделал дело, гуляй смело, а лучше сказать спи. – Ученый оценивающе поглядел на меня своими голубыми глазами. – А вы с Сережей, пожалуй, идите. Тут работы для одного осталось, или вы мне отвертку с пассатижами держать собираетесь?

– Даниил Ипатиевич, я останусь с вами, – Блюмер от усталости позабыл, что у него нет левой руки. Он попытался протереть ею свои воспаленные глаза, да только ткнул в лицо культей, замотанной грязными, замаранными пятнами засохшей крови бинтами.

– Ступай, Сережа, – повторил старик и по-отечески похлопал аспиранта по плечу. – Спасибо.

Рассевшись на ящиках, мы молча поглощали макароны, на которых кое-где повисли тоненькие ниточки говяжьего мяса. Экономная Лиза положила лишь одну банку тушенки. И это на десятерых! А вообще-то правильно сделала. Макароны по-флотски это блюдо из прошлого. Сейчас-то и просто макароны это уже неслыханная роскошь.

Когда где-то рядом взревел мотор, я встрепенулся, да и не только я один. Все без исключения повернулись в сторону бронетранспортера. Словно ответом на эти взгляды стала седая голова Серебрянцева, которая выглянула из водительского люка. Затем младший научный сотрудник физического института имени Лебедева по грудь высунулся наружу и радостно нам помахал.

– Видать закончил со щитом, – догадался Леший. – Сейчас испытывать будет.

От БТРа нас отделяло метров десять. Как я понимал расстояние достаточное, чтобы не попасть в зону действия защитного поля, но все же, как говориться, береженного бог бережет.

– А ну, давайте пять шагов назад, – приказал я.

Пять не получилось, а только три с половиной. Проделав их, мы выстроились вдоль бетонной стены, той самой, за которой находился кубрик.

К рокоту мотора вдруг стал быстро добавляться посторонний гул. Сперва он лишь дополнял его, но вскоре стал доминировать и даже заглушать. Сразу после этого в окружающем БТР пространстве произошли диковинные изменения. Контуры машины сперва расплылись, затем картинка стала быстро тускнеть и в конце концов на месте «восьмидесятки» возникло переливающееся радужными пятнами овальное образование метров десять в длину и три в высоту. Складывалось впечатление, что свет, исходящий от подвешенных под бетонным сводом ламп, загустевал, превращался в жидкость, которая кипела и бурлила на поверхности огромного, выполненного из темного тонированного стекла яйца. Она словно хищное пламя пыталась разогреть, расплавить границу защитного поля.

В первое мгновение я даже… нет, не испугался, скорее занервничал. Однако потом в голову пришла мысль, что я никогда не видел работу щита со стороны. Может именно так все и должно выглядеть? В немом вопросе я уставился на стоящего рядом Блюмера.

– Он даже фотоны не пропускает, – восхищенно выдохнул Сергей.

– Все идет нормально? – осведомился я у него.

– Не знаю. Наверно, – аспирант ХАИ пожал плечами.

Тут я вспомнил, что во время нашего прошлого и пока единственного боевого применения щита Сергей находился вместе со мной внутри БТРа, а стало быть его знания в этом вопросе ничуть не больше моих.

– Все так и было, – успокоил меня Леший, единственный находившийся среди нас свидетель тех событий. – Так что система фурациклирует, будь спок! – Своим перекрученным наизнанку «фурациклирует» подполковник дал понять, что находится в хорошем расположении духа и удовлетворен результатами всех наших трудов.

Что касается Даниила Ипатиевича Серебрянцева, то в этот вечер он не смог ограничиться первой победой, а потому еще полчаса гонял защиту на самых разнообразных режимах. Это было заметно по несколько раз менявшему размер и форму защитному экрану, а также по интенсивности свечения и скорости движения ионизированных потоков, беснующихся на его поверхности. Я не пытался торопить фанатика-ученого. Ипатич заслужил, чтобы ему позволили вдоволь насладиться творением своего ума и своих рук.

В результате отбой у нас получился поздний, около часа ночи. Однако я подумал, что на утро дел почти не осталось, и можно будет не вскакивать ни свет, ни заря, а продрыхнуть часиков так до девяти. Говоря «почти», я имел в виду завтрак и разговор с Главным. Утром то я из него вытрясу все, абсолютно все, и что знает, и даже то, чего не знает.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.