ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

На следующее утро, за завтраком, они снова увидели Ренату и Алекса – те зашли в ресторан, чтобы попрощаться. На Алексе были обычные джинсы и желтый свитер; Рената разоделась словно для торжественного банкета – в облегающее небесно-голубое платье с низким вырезом и очень открытой спиной. Посетители, оторвавшись от своих завтраков, недоуменными взглядами провожали это прелестное видение.

Джонни покраснел, и Пиппа догадалась, что ему неловко за мать. Несмотря на юный возраст, он чувствовал, что Рената ведет себя не так, как пристало зрелой женщине и матери.

Рэндал недоуменно поднял брови, однако разговаривал с бывшей женой отменно вежливо.

– Счастливого вам пути, а в следующий раз, когда захочешь навестить Джонни, пожалуйста, извести меня заранее. – Он протянул руку Алексу. – Рад был с вами познакомиться, Алекс. Непременно как-нибудь свожу Джонни на вашу игру.

– Буду ждать, – ответил Алекс, пожимая ему руку.

– Я тоже! – с энтузиазмом отозвался Джонни, и все невольно улыбнулись.

Алекс пожал руку и Пиппе: та, в отличие от Ренаты, была одета очень просто – в темно-зеленый свитер и коричневую юбку.

– Рад был познакомиться с вами, Пиппа. Надеюсь, мы еще увидимся.

– Мне тоже было очень приятно, Алекс, – улыбнулась она.

Рената недовольно покосилась на часы.

– Пойдем же, Алекс, мы опаздываем! – проговорила она, явно не желая утруждать себя вежливостью.

Алекс со вздохом повиновался. Люди в ресторане проводили пару любопытными взглядами; послышались шепотки – должно быть, многие узнали в Алексе знаменитого чемпиона.

Пиппу поразило, что Рената ни слова не сказала Джонни, не говоря уж о том, чтобы поцеловать его на прощание. Как можно не замечать собственного сына?! Она встретилась взглядом с Рэндалом, и тот молча покачал головой. Он тоже заметил, что Рената не попрощалась с Джонни.

Вздохнув, Рэндал вернулся к своим фруктам и круассанам. Джонни заказал себе полный английский завтрак – как в школе, сказал он. Пиппу подташнивало от одного вида еды, однако она заставила себя съесть несколько ломтиков поджаренного хлеба и йогурт.

– Сегодня с утра я предполагал прогуляться в окрестностях отеля, – заговорил Рэндал. – Но, возможно, ты, Пиппа, хочешь пройтись по магазинам? Недалеко отсюда сеть большой центр распродаж со скидками.

– Я лучше прогуляюсь с вами, – покачала головой Пиппа.

– Можем поиграть в гольф! – с сияющей улыбкой обратился к ней Джонни. – Тут возле отеля классная площадка для гольфа!

– Почему бы и нет? Я, правда, никогда не играла, но не откажусь попробовать.

– Ты быстро научишься, – покровительственно заверил ее Джонни. – Я тебя научу. Алекс говорит, что я прекрасно играю – для своего возраста.

Погода стояла отличная – прохладная, но солнечная и ясная. После прогулки Рэндал, Пиппа и Джонни сыграли несколько партий в гольф: Джонни простодушно наслаждался игрой, Рэндал же был рассеян, словно думал о чем-то другом.

Джонни выиграл, и в качестве приза Пиппа купила ему мороженое. Ел он его уже в номере, перед телевизором, где шли его любимые мультики.

Пиппа и Рэндал остались в гостиной: она села в кресло, он присел рядом, на кушетку.

– Я поговорил со служащими на ипподроме, – начал Рэндал. – Они выдают шлемы и сапоги напрокат. Правда, брюк для верховой езды в прокате нет, но они сказали, что можно надеть и обычные джинсы. У тебя ведь есть с собой джинсы?

– Да, но, честно говоря, я предпочла бы остаться в номере. Во-первых, вам с Джонни нужно пообщаться наедине, а во-вторых, я не особенно люблю лошадей. Лучше отдохну, как следует: неделя у меня выдалась нелегкая.

Он задумчиво кивнул.

– В самом деле, тебе пришлось тяжело. Но теперь испытания позади, и ты можешь признаться самой себе, что все обернулось к лучшему. Тебе нельзя было выходить замуж за Тома: может быть, он и порядочный человек, но ужасно скучный, и к тому же ты его не любила.

– Хватит! – понизив голос, чтобы не услышал Джонни в соседней комнате, отрезала Пиппа. – Ты не знаешь, о чем говоришь!

– Я знаю, что любишь ты меня, – спокойно ответил он.

И у Пиппы перехватило дыхание. Она выпрямилась. Краска выступила у нее на щеках, но тут же сменилась смертельной бледностью.

– Ничего подобного ты не знаешь, – отчеканила она, – и знать не можешь! Меня поражает твоя самоуверенность! С чего ты взял, что я в тебя влюбилась? Знаешь ли, я еще не совсем потеряла рассудок!

Вместо ответа он сжал ее лицо в ладонях и впился в губы страстным поцелуем. Пиппа не могла ему сопротивляться, а мгновение спустя уже и не хотела: губы ее, дрогнув, приоткрылись навстречу его губам, руки обвили его шею.

– А теперь скажи правду, Пиппа, – прошептал он, не отрываясь от ее губ. – Скажи, что любишь меня. Брось, наконец, лгать мне и самой себе. Я люблю тебя – это ты знаешь. Вчера я узнал, что и ты меня любишь: ты никогда не отдалась бы мне, если б не любила. Так скажи правду! Мне нужно это услышать!

Одинокая слеза скатилась из-под ее прикрытых век. Пиппа уперлась Рэндалу в грудь, пытаясь оттолкнуть его от себя.

– Тебе нужно! Это все, о чем ты думаешь! А как насчет того, что нужно мне?

– Что же тебе нужно?

– Время, – простонала она. – Время, чтобы подумать и разобраться в себе. Я уже ничего не понимаю. Всего неделю назад я готовилась выйти замуж за Тома – а теперь я здесь, с тобой. Вся моя жизнь полетела вверх тормашками, я уже не понимаю, кто я и где я. А ты не оставляешь меня в покое, преследуешь, давишь, заставляешь делать то, что тебе нужно! Оставь меня в покое, Рэндал. Дай мне разобраться в себе, понять, что же я чувствую на самом деле!

Несколько секунд Рэндал молча вглядывался в ее лицо, затем легко поцеловал в нос и отпустил.

– Ладно, поговорим об этом позже. Но ведь Джонни тебе понравился, правда? Я видел вас вместе и заметил, что вы хорошо поладили. Помню, ты говорила, что хочешь быть для своего будущего мужа на первом месте, – но так ты говорила, когда еще не знала Джонни. А теперь, познакомившись с ним, ты думаешь так же?

Пиппа задумчиво закусила губу.

– Не знаю. Нет... думаю, теперь уже нет. Сегодня, когда я видела его с матерью, у меня сердце разрывалось от жалости. Бедный мальчик, думала я, бедный ребенок, лишенный материнской любви. Такой же несчастной была когда-то и я. Но ему еще хуже, ведь он знает свою мать, а она так равнодушна к нему. Я в детстве страдала от одиночества, но никто не отталкивал меня с таким пренебрежением, как Рената отталкивает Джонни!

– Рената – эгоистка, – угрюмо ответил Рэндал. – Ее не интересует ничего, кроме собственных желаний. Видишь, что получается, когда женщина хочет всегда быть на первом месте.

– Это несправедливо! – с жаром возразила Пиппа. – Я никогда не говорила, что буду ставить свои интересы выше интересов ребенка!

– Разумеется, ты на такое не способна. Но Рената так и делает – и всегда так делала. В ее жизни нет места для ребенка. Она не способна ничего дать Джонни, но может навсегда искалечить его душу, и чем меньше он с ней общается, тем лучше. Однако я не хочу, чтобы он, когда вырастет, винил меня в том, что я не давал ему видеться с матерью. Поэтому позволяю ей навещать Джонни, когда она захочет, хотя предпочел бы вовсе запретить эти посещения.

Оба разговаривали очень тихо, не желая, чтобы мальчик в соседней комнате их услышал.

– Женившись на ней, я совершил страшную ошибку, – мрачно продолжал Рэндал. – Если б я знал, что она за птица, никогда бы и близко к ней не подошел! Но я в то время был молод и глуп, а она – очаровательна.

– Она и сейчас очаровательна, – пожала плечами Пиппа. – Я видела, как ты на нее смотрел, – и не вздумай отрицать!

– Верно, она красавица, – усмехнувшись, согласился Рэндал. – И сейчас, пожалуй, стала еще прекраснее, чем в молодости. Наряды, косметика – все работает на нее... – Вдруг он насмешливо улыбнулся: – Так я и знал, что ты ревнуешь!

– Вовсе я не ревную! – порозовев, горячо возразила Пиппа.

– Еще как ревнуешь! И напрасно: я ведь еще вчера объяснил, что бояться тебе нечего. Рената великолепна, спору нет, но я уже не романтический юнец, и одной красоты мне мало. В сущности, внешняя красота – только фасад. Женщину делает истинной женщиной совсем другое. Сердце, тепло, любовь. А, кроме того – ум, чувство юмора... ничего этого у Ренаты нет. Ничего, кроме блестящей обертки – и пустоты внутри.

Рэндал говорил очень серьезно, и на этот раз Пиппа ему поверила. Она чувствовала, что он говорит выстраданную и пережитую сердцем правду.

В следующий миг в комнату вбежал Джонни. Отец встал ему навстречу, пригладил его растрепанные волосы.

– Ну что, понравились мультики?

– Ага! А когда мы будем обедать? – нетерпеливо спросил мальчуган.

Рэндал взглянул на часы и скорчил гримасу удивления.

– Смотри-ка, уже половина первого. Хочешь есть?

– Хочу.

– У тебя губы в мороженом, – ласково напомнила ему Пиппа. – Давай-ка перед обедом зайдем в ванную.

– Ладно, – ответил Джонни и бегом бросился прочь из комнаты.

Его отец пожал плечами.

– Мне бы его энергию! Не говоря уж о его желудке. Не успел прикончить мороженое, как снова хочет есть!

– Он ведь растет, – улыбнулась Пиппа, чувствуя, как все сильнее привязывается к этому милому мальчугану.

После обеда Джонни и Рэндал переоделись в костюмы для верховой езды. Пиппа устроилась на кушетке в гостиной и включила телевизор.

– Точно не хочешь поехать с нами? – тихо спросил Рэндал, пока Джонни зашнуровывал ботинки.

– Лучше останусь здесь и отдохну, – с наигранным безразличием в голосе ответила Пиппа.

Рэндал поколебался, вглядываясь ей в лицо.

– Надеюсь, ты не собираешься снова сбежать? Ты будешь здесь, когда мы вернемся?

Пиппа сделала недовольную гримасу.

– Рэндал, как ты иногда утомителен! Идите же, бога ради!

Рэндал хотел сказать что-то еще, но в этот миг в дверях появился Джонни.

Едва мужчина и мальчик ушли, Пиппа вихрем бросилась к себе в спальню и начала швырять вещи в чемодан. Она чувствовала, что не может больше ни минуты здесь оставаться: ее терзало ощущение надвигающейся беды. Стоит задержаться еще немного – и Рэндал заманит ее в свои сети, хитростью, обаянием и настойчивостью заставит выйти за него замуж... при одной мысли об этом у нее холодела душа и подкашивались ноги.

Спустившись вниз, Пиппа попросила портье вызвать ей такси до ближайшей железнодорожной станции.

– А ваши спутники остаются или тоже уезжают? – поинтересовался портье. Он явно подозревал, что Пиппа собирается сбежать, не заплатив по счету.

– Остаются. Они поехали кататься верхом, вернутся через пару часов. Весь их багаж наверху.

Позвонив в таксомоторный парк, портье сообщил:

– Такси будет здесь через десять минут.

Пиппе повезло: добравшись до станции, она обнаружила, что поезд на Лондон отходит всего через четверть часа. В Лондоне она почти сразу пересела на электричку до Эссекса и к шести была уже дома.

Весь вечер она провела как на иголках, ежеминутно ожидая звонка от Рэндала, однако остаток дня прошел без происшествий.

Пиппа поужинала яичницей с тостами и рано легла спать: она чувствовала себя совершенно измученной. Но среди ночи ее разбудил страшный сон: точного содержания Пиппа не помнила, в памяти сохранилось лишь ужасное чувство потери, опустошенности и полного одиночества. Пиппа проснулась от собственного крика и, проведя ладонью по лицу, поняла, что плакала во сне.

Чувствуя, что больше не заснет, она спустилась вниз и приготовила горячий шоколад, чтобы выпить его в постели. Потягивая шоколад, Пиппа пыталась припомнить, что же так напугало ее во сне.

Ничего удивительного, что ей снятся кошмары: душа се в тревоге и смятении. Ее раздирают противоречивые чувства: Она страшится Рэндала – и в то же время отчаянно жаждет встречи с ним, боится выходить за него замуж и в то же время всей душой желает исполнения этой несбыточной мечты.

Рэндал прав: Джонни ей понравился, более того – она уже его полюбила. Очевидно, знакомя Пиппу с сыном, Рэндал рассчитывал выбить у нее из рук оружие – так оно и случилось. Теперь она не может претендовать на первое место в сердце Рэндала, требовать, чтобы он ставил ее превыше сына. Да и кем надо быть, чтобы ревновать Рэндала к этому несчастному, обделенному судьбой ребенку, изголодавшемуся по ласке матери, которая не хочет его знать?

По виду Джонни – сообразительного и жизнерадостного мальчугана – трудно было заподозрить, что он страдает, однако Пиппа помнила его ночные кошмары, помнила, как отчаянно он рыдал во сне.

Нет, Джонни не станет ей соперником. Скорее она умрет, чем согласится отнять у мальчика любовь отца.

И все же замуж за Рэндала она не выйдет.

До сих пор Пиппа не могла понять, что так пугает ее в его предложении, но теперь, в хмурый предрассветный час, правда предстала перед ней во всей своей неприглядной наготе. Она попросту боится. Боится рисковать.

Четыре года назад Пиппе хватило духу вовремя уйти, однако любовь к Рэндалу нанесла ей глубокую, незаживающую рану. Когда они снова встретились, Пиппа попыталась рационально объяснить свой страх тем, что однажды Рэндал уже предпочел ей жену и ребенка. Ей же нужен человек, для которого она будет всегда на первом месте. Но теперь Пиппа понимала: это самообман, пустые отговорки. Дело в другом.

Она попросту боится новой боли. Так обжегшийся ребенок боится огня. Такой риск – не для нее.

Допив шоколад, Пиппа выключила свет и уронила голову на подушку. Что же ей теперь делать? Прежде всего – выкинуть Рэндала из головы. Не позволять себе больше о нем думать. Она устала, ей нужно отдохнуть. Как следует выспаться – только, бога ради, без сновидений!

Подумать о чем-нибудь другом. Например, о предстоящем отдыхе. Куда поехать? В Испанию? В Италию? В это время года Средиземноморье великолепно: ни жары, ни утомительного обилия туристов. Решено: завтра же она отправляется в туристическое бюро и заказывает путевку – две недели на каком-нибудь средиземноморском курорте. Пиппа никогда еще не была за границей, так что любое место будет для нее новым и интересным.

Утомленная, она быстро заснула, а когда проснулась, солнце уже светило в окно и комната была залита золотистым утренним светом.

Утро выдалось чудесное. Весна уступала дорогу лету: распускались розы, вовсю цвела сирень, и сад был напоен ароматами цветов.

Пиппа встала, приняла душ, натянула джинсы и белую тенниску, причесалась и спустилась вниз. Позавтракав свежими фруктами, апельсиновым соком и чашечкой черного кофе, она прибралась в доме, а затем вышла в сад, чтобы разрыхлить несколько грядок. Здесь-то ее и нашел Том.

– Где ты была? – заговорил он, даже не поздоровавшись.

Пиппа выпрямилась и улыбнулась ему, откидывая волосы с лица.

– Здравствуй, Том. Я ездила в гости к другу.

– К какому еще другу? – бросил он на нее недоверчивый взгляд. – К Хардингу?

– Том, пожалуйста, не устраивай мне допросов. И не кричи. Я не обязана перед тобой отчитываться.

– Может быть, мы с тобой больше не связаны, – прорычал Том, – но мне не безразлична твоя судьба! Этот человек – просто ходячее бедствие! Держись от него подальше!

– Я не обсуждаю тебя с ним и не собираюсь обсуждать его с тобой.

– А что он обо мне говорит? – побагровев, поинтересовался Том.

– Том, ради бога! – простонала Пиппа. – Зачем ты пришел? Что тебе нужно?

Помолчав, он заговорил более спокойно:

– Хотел обсудить с тобой продажу дома. Когда бы ты хотела заключить договор?

– Проходи в дом, – предложила Пиппа, снимая рабочие перчатки. – Давай все обсудим за кофе.

– Я не хочу тебя торопить, – заверил ее Том в столовой. – Решай сама, когда тебе будет удобнее переехать. А если окажется, что ты не уложишься к намеченному дню, перенесем переезд на более поздний срок.

– Спасибо за заботу, Том, – улыбнулась Пиппа. Том и в самом деле очень хороший человек, подумала она. Если б он только научился проявлять заботу, не опекая ее и не вмешиваясь в ее жизнь!

– Ты уже решила, куда поедешь отдыхать? – спросил он.

Пиппа покачала головой.

– Завтра решу. А ты? Ты ведь должен был улететь сегодня?

– Пришлось поменять время рейса, и я решил перед отъездом повидаться с тобой.

– Что ж, Том, надеюсь, ты хорошо проведешь время.

– Спасибо. – Он взглянул на часы. – Послушай, время обеденное – может быть, сходим в паб? Ты ведь всегда любила там обедать по воскресеньям.

Пиппа, не чинясь, согласилась. Они отправились в местный паб, полупустой в это время суток, и заказали обед из морковного супа, ростбифа с рассыпчатым йоркширским пудингом, жареной картошки и брюссельской капусты. Затем сыграли несколько партий в бильярд, и к четырем часам Том отвез Пиппу домой.