- Что-нибудь не так, Джесси? - Он наклонился и убрал волосы, упавшие ей на лицо. Потом заглянул ей в глаза. - Я тебя чем-то расстроил?
      - Нет. - Она не хотела на него смотреть, но ничего не могла с собой поделать. Их взгляды снова встретились, и снова у нее по спине побежали мурашки.
      - Все же что-то не так.
      - Сегодня утром, выйдя из такси у клиники, я почувствовала себя не на месте. Здесь с тобой я чувствую себя не на месте еще больше.
      Она выскользнула из тесного кольца его рук.
      - Я понимаю, - ответил Диллон, и его лицо окаменело.
      - Не уверена. Видишь ли, моя жизнь всегда была простой. В четырнадцать лет у меня была красивая кожа и ноги как у жирафа. Это натолкнуло меня на мысль стать фотомоделью. Понимаешь?
      Лицо Диллона немного подобрело.
      - Не совсем.
      - Вся твоя жизнь - борьба. Даже сейчас, когда тебе не нужно бороться за себя, ты продолжаешь это делать, чтобы лучше жилось другим. Твоя мать пожертвовала всем, а она имела очень многое, чтобы быть с любимым человеком. Стефан и Лита могли бы зарабатывать хорошие деньги, но вместо этого помогают людям.
      - Что ты этим хочешь сказать?
      - Я никогда ничем не жертвовала. Она больше не могла смотреть ему в глаза.
      Попыталась отвернуться, но он схватил ее за руку и вновь повернул к себе.
      - Я никогда и ни за что не боролась. Я всегда плыла по течению и до сегодняшнего дня не чувствовала себя виноватой.
      - А теперь ты чувствуешь вину? Я привез тебя сюда не за этим, Джесси. Его голос смягчился, и он вновь заключил ее в объятия. - Всякому человеку когда-нибудь бывает больно. Беден ты или богат - дождь всех мочит одинаково. Наверняка, когда ты была маленькой девочкой с косичками, - он шутливо намотал ее волосы на палец, - тебя не раз обижали, дергая за них.
      Джесси улыбнулась и непроизвольно прислонилась к его руке.
      - Наверное. Один или два раза мне не повезло.
      - Если уж ты задумалась о таких вещах, то у меня есть одна идея. Ты можешь кое-что сделать, пока находишься здесь.
      - Что?
      Он покачал головой.
      - Тебе придется немного подождать. Потом увидишь.
      - Можешь хотя бы намекнуть?
      - Нет. - Диллон улыбнулся и провел рукой по ее щеке. - Подожди немного.
      - Я теперь не усну.
      Он погладил ее по голове и вновь прижал к себе.
      - Скоро обо всем узнаешь. А сегодня, я думаю, нас обоих будет мучить бессонница.
      - Ты знаешь, фотомоделям она противопоказана.
      - Политикам тоже не рекомендуется.
      - Кажется, я начинаю понимать, из чего складывается твоя репутация. - Она хотела скорее напомнить об этом себе, чем уколоть его.
      - Ты опять об этом? Наверное, до тебя долетели слухи, которые разгуливают по Остину, но в газетах ни разу ничего не было. Репутацию я приобрел, борясь с дискриминацией, а не в чужих спальнях. Вопреки тому, что ты обо мне слышала, я не хищник, Джесси.
      - Я охотно поверила бы в это, если бы ты не стал сразу же меня соблазнять. Диллон улыбнулся:
      - Может, я просто старался отвлечь тебя от Стефана. Мне это удалось?
      - С блеском.
      - Я очень хочу тебя поцеловать, но должен доказать, что мне можно доверять. Как я держусь?
      - Жюри еще не подоспело.
      - Мне достаточно оценки роковой женщины.
      - Я не роковая женщина, Диллон, несмотря на все, что ты обо мне слышал.
      - Разреши мне не поверить. - И он осторожно ее поцеловал.
      - Джесси!
      Лишь через некоторое время она отстранилась.
      - Кажется, нам пора по домам. Небезопасно находиться ночью наедине с таким искусителем, как ты.
      Трель телефонного звонка ворвалась в глубокий, без сновидений, сон Джесси. Она открыла один глаз и потянулась к ночному столику, выпутываясь из-под одеяла. Яркий солнечный луч, протиснувшись в щель между занавесками, освещал середину комнаты. Перевернувшись на спину с телефонной трубкой в руке, Джесси улыбнулась. Трубка молчала, но это, конечно, звонит Диллон. И хотя он был за несколько миль отсюда, ее охватило приятное волнение.
      - Доброе утро, - промурлыкала она. Нахлынули теплые воспоминания о вчерашнем дне.
      - Через десять минут, - послышался холодный женский голос.
      Джесси приподнялась на локте и уставилась на яркое солнечное пятно на полу.
      - Что?!
      - Надеюсь, я вас не разбудила. Я решила предложить вам вместе позавтракать.
      - Ох! Куда вы звоните?
      - Это Джессика Кардер?
      - Да.
      Сонная, охрипшая, недовольная, Джесси свесила ноги с кровати и села, стараясь собраться с мыслями. Часы рядом с телефоном показывали без пяти двенадцать. Она проспала намного дольше, чем ей казалось.
      - Кто это?
      - Это Флоренс Сиддонс Руис. Я звоню из вестибюля.
      - Из вестибюля? - Джесси встала и посмотрела на себя в зеркало. То, что она увидела, было малоутешительным. - Моего отеля?
      - Если вы не хотите есть, - сказала Флоренс, - то позвольте мне угостить вас чашечкой кофе. Я сегодня очень плохо спала и с радостью узнала бы, что вы спали лучше. - Так как? - уже ласково закончила она.
      - Да, но... - Джесси еще раз растерянно взглянула на свое отражение, - я даже не одета.
      - О, ничего, дорогая. Спускайтесь. Для меня можете не одеваться. Я не та, на кого вам надо производить впечатление. Уверена, что вы выглядите, как всегда, прекрасно. Встретимся в ресторане? Минут через десять, хорошо?
      Джесси не успела ответить, а трубка уже утихла.
      - Да! Конечно! С радостью! - сказала она в пустое пространство, кладя трубку на место.
      Времени раздумывать не было. Она понеслась в ванную умыться, натянула старые и рваные, как того требовала последняя мода, джинсы и свитер с неимоверно длинными рукавами и широким вырезом. Этот свитер имел обыкновение слезать то с одного плеча, то с другого с завидной регулярностью. Но такая экипировка была удобной и подходила практически для любого случая.
      Войдя в ресторан, Джесси сразу поняла свою ошибку. Ее бледное лицо без всякой косметики и расчесанные несколькими движениями щетки волосы резко контрастировали с обликом грозной и таинственной женщины, поднявшейся приветствовать ее.
      Нынешняя Флоренс Руис не имела ничего общего со вчерашней милой, хлопотливой хозяйкой дома. Простое платье заменил великолепно сшитый костюм. Прекрасная прическа. От нее веяло деньгами и хорошими манерами. В холодных глазах - железная воля и никакого извинения.
      - Сегодня вы выглядите совсем по-другому, - сказала Флоренс, когда Джесси села за стол. - Юная и невинная. Я очень рада, что вы составили мне компанию.
      - И я очень рада, что вы меня пригласили. - Джесси развернула салфетку и разгладила ее ладонью на столе. - Вы сегодня прекрасно выглядите.
      - Спасибо. - Флоренс улыбнулась, но глаза остались ледяными. Не желая более попусту тратить время на любезности, она спросила:
      - Диллон рассказывал вам что-нибудь о себе?
      - Немного.
      - А о своих желаниях?
      - Только то, что он хочет помогать людям. Флоренс коротко рассмеялась.
      - Да, конечно! И вы, по-видимому, считаете себя его помощником в крестовом походе?
      - Я не...
      - Не надо отрицать, дорогая. Это становилось ясно вчера каждый раз, как только вы поворачивались в его сторону. К сожалению, он, по-моему, тоже вами увлечен. Однако есть некоторые вещи, которые вам следует знать.
      Собираясь поведать Флоренс, что вся инициатива в данном вопросе исходила от ее сына, а она мечтала лишь о том, как бы поскорее от него отделаться, Джесси сказала:
      - Вы теряете...
      - Стоп! - Флоренс подняла руку. - Я пришла сюда не для того, чтобы ругаться. У моего сына неограниченные возможности. Вы думаете, что сенат - это предел для него? Ничего подобного. С помощью отца через несколько лет он станет губернатором, а после этого - Белый дом и, может быть, даже президентство. И он к этому стремится.
      Следующие слова она произнесла нежно, если только у удава возможна нежность.
      - Да, Диллону нужна женщина, но не думаете же вы, что он такой дурак и будет всем рисковать для кого-то вроде вас?
      - Для кого-то вроде меня?!
      Джесси выпрямилась. Она едва сдерживала охватившую ее злость. Она, видите ли, не подходит Диллону! Это Диллон не подходит ей!
      - Ваш сын...
      - Мой сын помолвлен с женщиной, которая выше всяких похвал, - холодно сказала Флоренс. - С женщиной из такой же знатной семьи, как и семья Сиддонсов. А ты, - она ткнула сухим пальцем в сторону пораженной Джесси, женщина, которая проводит ночь с мужчиной, которого едва знает. Женщина, которая живет тем, что выставляет напоказ свое тело. Ты дождешься скандала, и из-за тебя рухнет карьера Диллона. Пресса случайно не заключила с тобой контракт?
      Прошло несколько секунд, пока Джесси восстанавливала дыхание и размышляла, не запустить ли во Флоренс стаканом, перед тем как уйти. Однако лицо Флоренс подобрело, и к ней снова вернулась улыбка. Теплая и вежливая, она наклонилась к Джесси и прошептала:
      - Давай, для пользы Диллона, оставим этот разговор между нами.
      - Послушайте, леди! - Джесси, побледнев от ярости, сильно сжала подлокотники стула и попыталась выбрать из своего словарного запаса что-нибудь более или менее приличное. Еще никто и никогда не говорил с Джессикой Кардер в таком роде!
      Вдруг сильная рука легла ей на плечо. Обернувшись, она с удивлением увидела улыбающегося Диллона. На сердце сразу стало радостно. Он приник к ней в продолжительном поцелуе. Теперь ни у кого вокруг не должно было остаться сомнений, как он рад ее видеть.
      - Ты поспала хоть немного? - спросил он, чуть-чуть отстраняясь.
      - Да, немного.
      - Значит, больше, чем я. - Он снова ее поцеловал. Коротко, но заботливо. Можно тебя попросить оставить нас на минуточку? Я хочу сказать кое-что матери наедине.
      - Конечно!
      Диллон помог ей выйти из-за стола. Она была рада, что сможет в одиночестве собраться с мыслями.
      - Вон там туалетная комната, - указал Диллон через зал, но лишь она сделала шаг, схватил ее за руку. Джесси обернулась. - Только недолго. Это не займет много времени.
      Его глаза, вчера темные и загадочные, теперь блестели. В них были тысячи невысказанных обещаний.
      С радостно бьющимся сердцем Джесси воспарила над землей. Либо она влюбилась, либо у нее начинается грипп. Джесси прошла полпути и тут вспомнила, что Диллон помолвлен с другой женщиной.
      Глава 5
      Диллон опустился на стул, где только что сидела Джесси.
      - Мама!
      - Какой сюрприз, дорогой! Не ожидала встретить тебя здесь.
      - Уверен, что это так.
      - Надеюсь, ты больше не сердишься?
      - Как я могу не сердиться? День начался с того, что ты учила меня жить. Я думал, мы с тобой все обсудили, и вот ты здесь.
      - Просто я захотела познакомиться с Джесси немного поближе, раз уж ты решил встречаться с ней.
      - Мама, что тебя беспокоит? Что меня с ней увидят?
      - Это будет сенсация, Диллон. Фотографы вездесущи. Что подумает Милисса Харкен, если узнает об этом?
      - Милисса Харкен? Почему меня должно волновать, что она подумает?
      - Ох, Диллон, ты невозможен. Милисса - это та женщина, которая тебе нужна. Их семья имеет деньги и влияние. Она была бы отличной...
      - ..женой политика, - устало повторил Диллон рефрен, который знал наизусть. - Я не люблю Милиссу, мама. Она хорошая женщина, но я не собираюсь жениться на той, которую не люблю.
      - Поверь, Диллон, любовь слишком переоценивают.
      Он положил ладонь на руку матери.
      - Ты так не думаешь. Ты не пожертвовала бы ни одной минутой, проведенной с папой, за все сокровища мира.
      - Ты очень похож на него. Иногда я смотрю на тебя, и у меня щемит сердце. Я только хочу, чтобы ты был счастлив.
      - Я буду счастлив. Только позволь мне самому решать, что мне для этого надо.
      - Она пустышка и может тебя погубить. Тяжелой волной на него нахлынула ярость.
      Почему - он не понимал. Только вчера он думал о Джесси то же самое.
      - Мама, я тебя очень люблю и многим тебе обязан, но не позволю говорить так о Джесси.
      - Боже мой! - Флоренс схватилась за сердце. - Все намного хуже, чем я думала. Впрочем, я поняла это еще вчера, когда вы с ней приехали.
      - Ее пригласила Лита.
      - Я становлюсь старше, но не наивнее и не глупее. Ты никому не позволял быть с этой девушкой наедине более двух минут, и когда тебе надоело, что постоянно мешают, ты ее увез и вернулся домой только на рассвете.
      - Думаю, этого достаточно. В любой момент может вернуться Джесси, и будет лучше, если ты теперь уйдешь.
      - О, я ухожу. - Флоренс поднялась. - Но на твоем месте, я бы не теряла время, ожидая Джесси. Я видела, как она ушла.
      - Ушла?! - Диллон вскочил, с грохотом отодвинув стул. - Почему же ты ничего не сказала?!
      - Это не мое дело, - пожав плечами, ответила она. - Надеюсь, не из-за меня.
      - Мама, - сказал он сквозь зубы, - когда тебе что-нибудь надо от человека, ты добрая и ласковая. Если же нет - ты можешь быть сущей ведьмой. В какую сторону она пошла?
      Лишь какую-то секунду Флоренс смотрела на него холодно, а затем смягчилась и покорно вздохнула.
      - К себе в комнату.
      - Иди домой, мама. - Диллон нежно коснулся ее лица. - И предоставь мне решать самому. Хорошо?
      - Будь осторожен. Эта девушка может быть для тебя опасна.
      - Думаю, ты все равно мне не скажешь, о чем вы разговаривали?
      - Я пыталась наставить ее на путь истинный, но не уверена, что мне это удалось.
      - Ох, мама. - Диллон закрыл глаза и сосчитал до десяти. Затем он проводил мать к выходу и помчался в комнату Джесси. Конечно, если бы его мать не была столь волевой и требовательной женщиной, он не стал бы тем, что он есть сегодня. Но сейчас эта мысль скорее пугала, чем успокаивала.
      В дверь громко постучали. Джесси пошла было открывать, но передумала и вновь принялась упаковывать вещи.
      - Джесси, - крикнул Диллон через дверь, - я знаю, что ты здесь.
      Она посмотрела на дверь. Приход Диллона разозлил и напугал ее.
      - Убирайся!
      - Джесси, я прошу прощения за то, что тебе наговорила моя мать. Она... Это... Не могла бы ты открыть дверь?
      Она хлопнула крышкой чемодана и щелкнула замками.
      - Мне не о чем с тобой разговаривать.
      - Я понимаю, что мать тебя разозлила, но почему ты вымещаешь злобу на мне?
      - Почему ты не сказал мне об этом сам?
      - Я как раз собирался это сделать. Открой, пожалуйста, дверь.
      - Послушай! Я очень сожалею, что встретила тебя. Мой самолет через два часа, и я буду тебе очень признательна, если ты уберешься отсюда.
      - Нет! Ты поговоришь со мной или здесь сейчас, или в Остине. Но уходить я не собираюсь. Открой сейчас же дверь!
      Он методично долбил в дверь, и Джесси посмотрела на телефон. Он был неплохой моральной поддержкой.
      - Не вынуждай меня вызывать охрану.
      - Джесси, что случилось? Что я такого сделал?
      - Что ты сделал? - Устав спорить, она прошла через комнату и слегка приоткрыла дверь.
      Воспользовавшись этим, Диллон проскользнул в комнату и захлопнул за собой дверь. Прислонившись к ней спиной, он спокойно спросил:
      - Так что же я сделал?
      - Для начала ты как-то забыл упомянуть об одной помолвке.
      Джесси стояла посередине комнаты спиной к Диллону.
      - О помолвке? - с удивлением повторил он. - О какой помолвке?
      - Перестань, Диллон. Такой умный человек, как ты, должен уметь строить из себя идиота намного лучше.
      Она резко замолчала и повернулась, но тотчас отступила назад. Он стоял вплотную, почти касаясь ее.
      - Это тебе сказала мать, да? В ответ он получил лишь гневный взгляд и продолжил:
      - Меня подозревают в том, что я с кем-то помолвлен? - Вдруг он догадался. - А! Речь, наверное, идет о Милиссе Харкен. Мама тебе сказала, что я помолвлен с Милиссой Харкен?
      - Нет.
      - Боже мой, ты имеешь в виду, что есть кто-то еще?
      - Твоя мать не потрудилась назвать имени.
      - Понятно. Значит, она говорила о Милиссе. - Диллон сел на край кровати и хмуро посмотрел на Джесси. - Я не собираюсь на ней жениться, пусть даже этого очень хотят моя мама и дед.
      - Это та самая Харкен?
      - А кто же еще? Деньги, власть, положение в обществе - все в одной милой компактной упаковочке с черными волосами.
      - Как удобно. Пожалуй, тебе стоит подумать о свадьбе.
      - Ты этого хочешь, Джесси?
      Быстрым движением Диллон отшвырнул в сторону ее чемодан и, схватив Джесси за запястье, потянул ее на постель рядом с собой. Он обвил ее руками за талию и притянул к себе.
      - Ты этого действительно хочешь? Она не смотрела на него.
      - Меня это совершенно не касается.
      - Да? И именно поэтому ты ушла из ресторана и принялась упаковывать вещи?
      - Просто я не люблю, когда мне лгут. - Она наконец сдалась и посмотрела ему в глаза.
      - Прости меня, Джесси. Если бы я знал, что она сюда придет, то постарался ее остановить. Но я такого от нее не ожидал.
      - Похоже, ей кажется, что мы... - Джесси замолчала, подбирая подходящее слово.
      - ..любовники, - сказал Диллон, произнеся слово, которое она так и не смогла из себя выдавить.
      - Да.
      - У моей матери очень много достоинств, но именно из-за этого иногда с ней невозможно ладить. Мне бы она никогда не сказала то, о чем поведала тебе.
      - Я бы тоже не стала тебе этого пересказывать.
      - Прошу у тебя прощения за нее. Она пожала плечами.
      - Родители тоже люди.
      - Ты говоришь так, словно в этом вопросе у тебя большой опыт.
      Джесси улыбнулась. Диллон схватил ее за руку.
      - Поехали. Я хочу тебе кое-что показать.
      - Но мой самолет! - запротестовала она. Ее не просто уговорить. Но указывать тоже нельзя. И тем не менее улыбкой или взглядом этот человек мог заставить ее сделать что угодно.
      - Улетишь потом. Это место я очень люблю. Ты будешь первым человеком, которого я туда отвезу.
      - Я не знаю.
      Она не должна соглашаться, наоборот, нужно бежать без оглядки. Но она уже знала, что поедет. Улететь можно другим рейсом, а такого момента, как сейчас, больше никогда не будет. И другого Диллона тоже.
      - Никто даже не знает о его существовании, - сказал он, помогая ей подняться.
      - Мне переодеться?
      - Нет. Ты одета как раз так, как надо.
      Спустя час машина Диллона медленно ехала по грязной проселочной дороге. Ее сильно трясло на ухабах, и Джесси приходилось крепко держаться. Несколько минут назад они проехали через шаткие железные ворота. На них висела какая-то табличка, но настолько выцветшая и ржавая, что разобрать на ней надпись было невозможно.
      - Ты уверен, что мы ничего не перепутали? - спросила Джесси, когда вдали показалась некрашеная хибара, одиноко стоявшая между двумя высокими деревьями. С каждой секундой возбуждение все больше охватывало ее.
      - Все правильно. Мы почти приехали. - Диллон смотрел на хибару.
      - Мы едем туда?
      - Выглядит весьма скромно, правда?
      - Да.
      - Я приобрел этот участок несколько лет назад. Тогда я хотел организовать ранчо и центр реабилитации подростков при нем.
      Она огляделась. Со всех сторон их окружали заросли полыни и дубовая поросль.
      - Неплохое место для чего-то такого. Не думаю, что у посторонних может появиться желание приехать сюда.
      - Я по-прежнему хочу использовать часть земли под центр, но сейчас дом нужен мне самому.
      - Этот дом?! Диллон рассмеялся.
      - Да, этот дом. В оазисе первозданной природы, вдали от цивилизации, где единственные звуки - мой собственный голос и едва слышное шуршание травы.
      Джесси зябко поежилась от мысли, кто может вызывать это "едва слышное шуршание".
      - Как тебе удается скрывать это место?
      - Все привыкли, что я время от времени исчезаю на день или два. Мои домашние давным-давно перестали об этом спрашивать, а друзья считают, что им все понятно и без вопросов.
      - Могу себе представить.
      - Такая уж у меня репутация, - с улыбкой ответил Диллон.
      Понимая, что не стоит его поощрять, Джесси тем не менее обнаружила, что улыбается вместе с ним. Он соблазнитель, каждая нормальная женщина должна была бы бежать от него без оглядки. Но едва слышный внутренний голосок убеждал ее открыть свое сердце этому человеку.
      - Вот мы и приехали. - Диллон выключил зажигание. - В доме немного прохладно, но стоит растопить печь, и он прогреется очень быстро.
      Пока он обходил вокруг машины, чтобы открыть ее дверцу, Джесси попробовала рассмотреть этот простенький коттедж. Кое-где на досках еще сохранились следы голубой краски. Сквозь давно немытые стекла виднелись занавески. Все имело запущенный вид, но в доме все-таки был определенный шарм.
      - Хочу предупредить тебя, - сказал Диллон, когда они подошли к двери, здесь нет ни телефона, ни телевизора, но есть патефон, можно слушать музыку.
      - А водопровод в доме есть?
      - Есть. Есть даже электричество и аварийный генератор.
      - Все удобства!
      Он отпер дверь и, войдя, включил свет. Затаив дыхание, она шагнула следом, приготовившись к самому худшему. Внутри было просто и тесновато, но уютно.
      - Не так плохо, - сказала она с удивлением. Главное место в комнате занимала большая черная печь. Вокруг нее с трех сторон стояли два стула и две кушетки. На одной лежала воловья шкура. Все говорило о том, что здесь живет одинокий мужчина.
      - Кухня вон там, - указал Диллон на дверь справа. - За кухней ванная.
      Джесси оглянулась в поисках другой двери, но безрезультатно. В противоположном углу комнаты длинными плотными гардинами была отгорожена небольшая ниша, там на маленьком столике стоял старый патефон. Слева от входной двери виднелась лестница, ведущая на второй этаж.
      - А что наверху?
      - Еще одна ванная и спальня. Хочешь посмотреть?
      - Нет, спасибо, - поспешно ответила она.
      - Тогда я растоплю печь, а ты пока можешь посмотреть кухню.
      Диллон вышел на улицу, а Джесси побрела в кухню. Все равно заняться больше было нечем. Через некоторое время он вернулся. Послышался звук открывающейся дверцы печи и укладываемых в печь поленьев. Она открыла роскошный холодильник. Там обнаружился галлон молока - запас на целую неделю. Значит, Диллон либо редко привозил сюда продукты, либо проводил здесь много времени. В ванной лежал наполовину использованный тюбик зубной пасты и бритвенные принадлежности. Комната была хорошо отделанной и чистой: похоже, ею пользовались часто. - Вернувшись на кухню, она заметила на деревянном столе горшок с африканской фиалкой. Розовые цветы переливались в лучах солнца и несколько оживляли по-спартански простую кухню.
      - Ты не проголодалась? - крикнул из комнаты Диллон. - В холодильнике есть прекрасные бифштексы. И цыплята. Мы можем их запечь. - Он появился в дверях. Внизу лежат овощи, а в том ящике картошка.
      Джесси остановилась около стола.
      - Похоже, ты проводишь здесь много времени?
      Он кивнул:
      - Больше чем много.
      - И никто не знает об этом доме? Даже твои родственники?
      - Тем более мои родственники. Диллон вошел в кухню и, присев на краешек стола, посмотрел на Джесси.
      - Ты слышала, что вчера говорила моя мать? Она хочет, чтобы я поскорее женился и у нее появились еще внуки.
      - Ты можешь просто сказать ей "нет", - предложила Джесси.
      - В том-то и дело, что не могу. Я хочу жениться и хочу иметь детей. Но я хочу, чтобы их воспитывала моя жена. Я не хочу создавать семью в доме, где властвует моя мать.
      - Я уверена, что твоя жена это оценит. Диллон пристально посмотрел ей в глаза, давая понять, что следующие его слова относятся только к Джесси, и ни к кому больше.
      - Я надеюсь.
      Джесси показалось, что буквально за секунду воздух в кухне раскалился. Она отбросила назад упавшие ей на лицо волосы. Нужно было понять, что он имеет в виду. Не хочет же он в самом деле, чтобы она стала матерью его детей? Видимо, это шутка.
      Несколько успокоенная такой мыслью, она подошла к холодильнику и открыла его. Ничего не видя, Джесси смотрела перед собой, радуясь холодному воздуху.
      - Давай сделаем бифштексы.
      - Ты хочешь?
      - Да.
      Диллон встал сзади, глядя в холодильник поверх ее плеча.
      - Вон там. - Провел рукой по плечу, с которого сполз свитер. - Мне кажется, этот свитер сам способен совершать осмысленные действия.
      - В отличие от тебя.
      Она отстранилась, решив оставить Диллона в одиночестве созерцать содержимое холодильника. Но у стола остановилась. С безопасного расстояния она наблюдала, как Диллон извлекал из холодильника бифштексы. Поставив их разогреваться на медленный огонь, он повернулся к ней и тихо спросил:
      - Я тебя обидел? Когда прикоснулся к тебе?
      - Нет.
      - Джесси, я не пытаюсь скрыть, что ты мне нравишься.
      - Верно, не пытаешься. - Она оперлась руками на стол позади себя.
      - Ты даже не представляешь, как сейчас прекрасна. Ты очень соблазнительна, когда стоишь так, как сейчас.
      Ничуть не смутившись, Джесси подняла голову, и ее волосы рассыпались по плечам.
      - Ты привез меня сюда, чтобы соблазнить?
      - Я очень хочу тебя и уже говорил об этом. Но не прикоснусь к тебе, пока ты сама этого не захочешь.
      - Мне нужно быть в Остине самое позднее в воскресенье вечером.
      - Значит, у нас еще есть три дня.
      - Меньше сорока восьми часов, - поправила его Джесси. - Этого времени недостаточно даже для того, чтобы завязать хорошее знакомство. Уж не говоря о настоящей привязанности.
      - Но ведь надо когда-нибудь начинать, Джесси.
      - Я... - Она едва не сказала, что никогда в жизни не была с мужчиной. Ни с одним мужчиной. Вместо этого выпрямилась и с вызовом подняла голову. - Нет. Ни для одного мужчины я не буду женщиной на одну ночь. Даже для тебя. - Конец фразы она произнесла уже на пороге кухни. За дверью была свобода. Бешено стучавшее сердце говорило ей: надо спешить. Но пока она непослушными руками пыталась открыть незнакомый замок, Диллон схватил ее за плечи.
      - Джесси, подожди. - Он притянул ее к себе, прижав спиной к груди.
      - Пусти меня!
      - Прости. Мне не следовало начинать, - ласково сказал он, обвивая ее талию руками. - Обещаю, больше этого не повторится.
      - Ты не понимаешь!
      - Я понимаю. - Он коснулся щекой ее волос, губами виска. - Джесси, я привез тебя сюда не для того, чтобы соблазнять. - Он крепко держал ее до тех пор, пока она не перестала сопротивляться. - Я хотел быть с тобой, и надо было не дать тебе уехать. Но веришь ты или нет, я просто хотел с тобой поговорить.
      - Поговорить?
      Он едва заметно кивнул.
      - Но я совершенно теряю голову. Так я не поступал никогда в жизни. - Он еще сильнее сжал ее запястья и повернул к себе. - Если я пообещаю вести себя как монах, ты согласишься вернуться на кухню и пообедать со мной?
      - Как монах? - Она не смогла сдержать улыбку, представив Диллона монахом. Он улыбнулся вместе с ней.
      - У меня очень хорошее воображение. Джесси рассмеялась:
      - Это я уже поняла.
      Когда они покончили с обедом, состоявшим из бифштекса с жареным картофелем и кукурузного хлеба с маслом, над горизонтом был виден только самый краешек солнца. Беседа за обедом помогла Джесси узнать Диллона намного лучше. Они беседовали обо всем: от политики до бедности. В конце концов разговор зашел о семейных отношениях. Эта тема была ей хорошо знакома - дома Джесси всегда сравнивали с сестрой.
      - Мама сравнивала меня с ней из самых лучших побуждений, - сказала Джесси печально, продолжая разговор. Они убирали со стола, составляя посуду в раковину и пряча в холодильник остатки еды. - У матерей всегда самые лучшие намерения, но все можно испортить одним-единственным словом.
      - А ты когда-нибудь разговаривала об этом со своей матерью?
      Диллон наполнил раковину горячей водой и насыпал туда порошок. Джесси выбросила из тарелок объедки и сложила посуду в раковину.
      - Один раз. Несколько лет назад. Она ничего не помнит, но допускает, что могла так сказать. Она сказала тогда, что Ребекка хорошая, а я - непокорная. Потом она потрепала меня по щеке и улыбнулась. А делать так нельзя было ни в коем случае.
      - Несомненно, ты еще не понимала, что обозначает слово "непокорная".
      - Тогда мне было четыре года, и я, конечно, не понимала. Но слово казалось слишком длинным и глупым, чтобы обозначать что-нибудь хорошее. Ты будешь мыть или ополаскивать?
      - Как пожелает дама.
      - Тогда я буду ополаскивать. - Она встала ко второй раковине. - Ты знаешь, до того дня я считала себя хорошей девочкой. По крайней мере старалась ею быть. После же стала вести себя вызывающе и позволяла себе многое.
      - Могу поспорить, ты была террористкой.
      - Да, - со смехом призналась Джесси. - Наверное.
      Она отчетливо вспомнила, словно это было только вчера, как она спросила у старшего брата Хоустона, что значит "непокорный". После нескольких безуспешных попыток объяснить, он показал на щенка. Счастливый и неуклюжий, он повсюду семенил за ними. Когда они на него посмотрели, он присел, наделал на полу лужу и побежал, оставляя за собой мокрые следы. Ей тогда очень понравился этот пример.
      - Выяснив, что значит "непокорный", я поняла, что это описание ко мне очень подходит. Иногда я даже была рада, что не такая, какой меня хотели видеть родители. Бедная Ребекка. Я приобрела свободу, а она ответственность.
      - Ей это не нравилось?
      - Иногда. Ребекка на самом деле очень мягкая и добрая. Она всегда была готова жертвовать собой, и это делало ее очень уязвимой. Мне приходилось заботиться о ней, поскольку сама о себе позаботиться она не могла. Она была мамой для всех, а я для нее.
      Последнюю фразу Джесси закончила почти шепотом, думая о том времени, когда помогать Ребекке она уже не могла. Сердце Джесси сжалось от чувства вины перед сестрой, и она отвернулась, чтобы скрыть неожиданно выступившие слезы.
      На месте сестры следовало быть ей. Никто бы не удивился, когда в один прекрасный день выяснилось, что она беременна и отказывается объясняться по этому поводу. Все бы просто восприняли это как очередную проделку Джесси, на сей раз несколько худшую. Но она никогда не забеременеет. В отличие от Ребекки Джесси не могла иметь детей.