Важно, что они этим вообще занимаются.

Интересно, что же у них там такого произошло…

– Что ж, если это так… будем начеку, – пожал плечами доктор. – Не думаю, что это Игорь Викторович, – на сумасшедшего он не похож… Хм… Хотя…

– Что? – живо заинтересовался Ольшанский.

– Нет-нет, ничего, это я так… В порядке убывающих приоритетов… В общем, скорее всего, это резвится кто-то из недобитков, надо будет всё бросить и как следует провентилировать этот вопрос. А то ведь раз на раз не приходится. В следующий раз не окажется рядом способной дивчины, и нашего лейтенанта опять заберут в полон.

– Не вопрос, займёмся, – кивнул Ольшанский. – Завтра с утра пораньше и начну. А ты пообщайся со своей «элитой», может, кто-то что-то слышал.

– Обязательно.

– Так вы полагаете, что они хотели схватить именно меня? – уязвлённо уточнил я. – Может быть, это была случайность… совпадение… ну, я не знаю, что там ещё… Откуда вообще такая уверенность?

– Да ниоткуда, – успокоил меня доктор, задумчиво протирая платком свои очки. – Может быть, и случайность, так что… м-гм… не принимайте близко к сердцу, поручик. Это я просто по аналогии: разок они уже так делали… гхм…

Да, разок меня уже умыкали для сдаивания полезной информации. И выбрали по принципу слабого звена – я наименее проблемный для изъятия объект, если сравнивать с остальными членами команды. Так что хоть это и очень странно, но месседж «поддержка-ободрение» у доктора получился с обратным эффектом. Если расшифровать по-народному, выходит примерно так: «Алекс, ты самый слабый член команды – за пару месяцев мало что изменилось, поэтому враги пошли по проторенному пути и опять хотели тебя утащить – как вечнозелёное чмо». Аминь.

А странен этот неполучившийся месседж потому, что доктор у нас признанный мастер своего дела.

И если он допускает такой вопиющий промах, значит, всё очень нехорошо: доктор погружен в себя и сейчас лихорадочно решает какую-то непростую дилемму.

– Доктор, скажите положа руку на сердце… А что было бы для вас предпочтительнее… Чтобы я кого-то по пьяни замочил и потом утопил или чтобы мои слова оказались правдой и только правдой?

– Хм… некорректный вопрос, поручик. – Доктор рассеянно хмыкнул и пожал плечами. – Я бы предпочёл, чтобы всего этого не было вообще…

– Алекс, если ты накосячил по пьяни, мы тебя по-любому прикроем, – доверительно подмигнул мне Ольшанский. – Поэтому я и требую от тебя правды и деталей. Знаешь, как бывает в таких случаях: чем быстрее всё сделать, тем лучше… А если всё было так, как ты сказал… Гхм…

– То что?

– Тогда нам всем… эмм… В общем, это очень нехорошо. Понимаешь?

– Ну, в принципе… Однако нам ведь не привыкать, верно?

– Да-да, я в курсе, ты уже бывал на «нелегале», но… Понимаешь, это не игра в прятки с Системой, которая ищет тебя, чтобы упрятать на семь-десять лет с перспективой УДО. Это… Это реальный огонь на поражение, без права апелляции и без всяких глупостей, типа предупредительных выстрелов в воздух и добровольной сдачи, ибо последняя означает смерть в чистом виде…

– Кстати, насчёт огня на поражение. – Доктор вдруг обернулся к лениво щурившемуся на лампочку Стёпе. – Степа, нет желания озвучить свои мысли?

– А я ничего и не говорил, – пожал плечами Стёпа.

– Ну так самое время сказать! Давай я обозначу направление. Скажи нам, что бы ты делал, если бы получил задачу… ликвидировать всю команду? Расскажи нам самый простой и эффективный в этих условиях вариант.

– Наблюдение, добыча данных, выявление закономерностей, – принялся перечислять Стёпа. – Так… Время и деньги есть, работать можно как угодно?

– Самый простой и эффективный вариант, в кратчайшее время, – напомнил доктор.

– Дождался, когда кто-нибудь останется дежурить. – Степа посмотрел на меня и неопределённо хмыкнул. – Нет, не обязательно слабое звено, но… Да, слабое звено лучше, меньше проблем. Повязал, допросил, снял всю потребную инфу. Заставил дать общий сбор, устроил засаду на базе, по мере прибытия всех без проблем уложил. Ну вот, собственно…

– А вспомогательные?

– Ну… Если стоит вспомогательная задача – или, может, она же как раз самая основная – набить маршрут к Главному – оставил в живых кого-то из «головастиков» – тебя или Петровича, чтобы пообщаться совсем предметно. Или отвезти к тому, кто будет общаться в другом режиме. Вот теперь уже точно всё.

– О как… – оценил Ольшанский, и по тону было ясно, что для него это отнюдь не новость. – Так что… Алекс, может, всё-таки скажешь, куда вы с Евой спрятали трупы?

– Сожалею, но ничем не могу вас утешить, – отрезал я. – Ничего мы не прятали, я говорю правду и… похоже, нас всех хотят убить. Я только не понял, зачем кого-то захватывать и устраивать засаду на базе? Нас не очень много, можно по одному отловить и перещёлкать.

– Самый простой и эффективный вариант. – Степа пожал плечами. – Если каждого разрабатывать, это шесть задач, много дополнительного времени и непростой подбор условий. А тут… Ева стреляла – кто-нибудь прибежал?

– Нет. Да кто тут прибежит?

– Верно. Никто. Глухомань. Удобно.

Тут пришел старший эксперт с докладом о предварительных результатах и спросил, нужно ли забирать ствол на отстрел. Ольшанский очень внимательно посмотрел на меня, покусал свою потухшую трубку и решительно помотал головой:

– Не надо.

– Точно?

– Точно.

– Ну как скажете…

А когда эксперт ушёл, Ольшанский поставил мне задачу:

– Почисти как следует автомат. И напиши мне все данные по Еве, завтра с утра я наведу мосты на предмет твоего алиби.

Я написал данные. Доктор увидел фамилию Евы, задал несколько вопросов по статусу и положению, после чего сообщил, что знаком с её отцом и мужем.

И забрал задание по наведению мостов себе.

– Мне это будет сделать проще. Если она после происшествия решит залечь на дно, это может стать проблемой: там такой круг, что не каждого впустят без особого приглашения.

После этого доктор с Ольшанским забрали экспертов и убыли восвояси, а мы остались дежурить в тёплой компании скучающего спецназа. Как говорится, каждому своё: «головастикам» решать интеллектуальные проблемы, а нам – «рукам-ногам» – сидеть на усилении.

Мучимый угрызениями совести, я спозаранку наладился было на пробежку.

Честно скажу – бегать очень не хотелось. Жарко, содержание дыма в воздухе явно зашкаливает за норму (и близость реки не спасает, что-то в этом году торфяники горят не по-детски), тут уже речь идёт не о пользе для здоровья, а совсем наоборот. Кроме того, у меня специфическое отношение к бегу, но об этом несколько ниже.

А бегать отправился потому, что хотел заработать от Стёпы пару очков в плюс.

С тех пор как я пришел в команду, Стёпа не оставляет попыток сделать из меня бойца, если и не спеца-виртуоза (мы оба понимаем, что это нереально), то хотя бы последователя нулевого уровня, который не будет мешаться под ногами при острых акциях.

На данном этапе становления мои главные задачи таковы: постараться не умереть во время операции, научиться заботиться о себе на поле боя и на том же самом поле никому не мешать. Больше от меня пока что ничего не требуется, но для тех, кто не в курсе, что это такое, сообщаю: это весьма непросто, и до недавнего времени я был даже не «нулем», а сплошным «минусом». Приоткрою завесу секретности – до этого пресловутого недавнего времени моя основная задача звучала так: не подстрелить никого из своих. Так что как бы это смешно ни звучало, но задачи нынешнего этапа – это уже вторая категория сложности и несколько иной разряд в команде. Если ты никому не мешаешь и о тебе не нужно заботиться, значит, ты уже не пассажир и можешь быть полезным. Хотя бы для того, чтобы нести груз, работать пустышкой или отвлекающей целью на вспомогательном направлении, снаряжать магазины и вытащить раненого из-под огня.

Так вот, по мере наличия свободного времени Стёпа меня регулярно гоняет, и в программе моей боевой подготовки такие дисциплины, как тактика, стрелковые тренировки и РБ (рукопашный бой), занимают далеко не первое место. Степа полагает, что для бойца второго эшелона основные качества – это выносливость и стойкость. Поэтому ведущий профиль моей программы – это его величество бег во всевозможных разновидностях и извращениях.

Должен вам признаться… Нет, я опущу детали и животрепещущие подробности своих мытарств, ибо могу рассказывать об этом в красках, очень долго, и повествование займёт половину книги.

Скажу коротко: я ненавижу бег!

Ненавижу потные броники, Л-1 и противогазы, вещмешки с неподъёмным грузом, а также тупые вводные на бегу (хотя это уже отчасти тактика): мне частенько снится душераздирающие вопли из серии «Вспышка справа!» и «Снайпер на пол-третьего!», а вроде бы невинное словечко «Газы!» повергает меня в состояние депрессии.

То есть до этого я относился к бегу спокойно, так же как и ко всем его разновидностям, считал себя довольно выносливым и не без основания гордился своим туристическим прошлым, позволяющим мне свысока поглядывать на многих сверстников, одноклассников и сокурсников, подплывающих жиром за компьютерными столами в многочисленных офисах столицы.

А теперь я ненавижу бег и всё, что с ним связано: это при всём при том, что за последние полтора месяца я стал значительно выносливее, крепче и сильнее благодаря в основном именно бегу.

Итак, оцените служебное рвение: с утра я слегка размялся и направился было к обрыву – там есть внятная тропинка, бегать удобнее, да и с реки продувает неплохо.

Далеко, однако, уйти не удалось: при приближении к периметру я был остановлен лениво-служебным окликом:

– Стоять!

Это были засевшие в кустах бойцы приданного спецназа. А я уже и забыл про них, та смена, что не стояла в оцеплении, мирно спала в «оперативном зале», так что в целом их было не видно и не слышно.

– Не понял… Мы что, под арестом?

– Командир ваш сказал: никого не впускать, никого не выпускать, – пояснил старший поста. – Так что извини, брат, но за периметр ходу нет.

– Чёрт-те что…

Вернувшись, я разбудил Стёпу и задал вопрос по существу ситуации.

Стёпа почесал пузо и лениво зевнул:

– Это была задача на ночь.

– То есть сейчас уже можно?

– Да, сейчас отменим. А зачем тебе за периметр? Ты что, бегать собрался?

– Так точно.

– Ты мазохист или чувствуешь себя виноватым? – уточнил Степа, насмешливо прищурившись.

– Да при чём здесь это? – От такого солдафонства я даже слегка покраснел. – Надо же тренироваться… Гхм-кхм… Повышать… Да и для здоровья… Эмм…

– Без нужды по такому дыму бегать – только легким вредить, – пробурчал Стёпа. – Ты лучше завтрак организуй, по-любому полезнее будет.

– Понял, сделаем. – Я с облегчением вздохнул и приободрился (прекрасное командирское решение, учитывая мою «любовь» к бегу!). – А в самом деле, почему ночью за периметр нельзя?

– Потому что мы перешли в режим «война», – сообщил Стёпа. – Нечего в одно лицо по ночи шарахаться, мало ли как там оно обернётся…

Я вопросительно посмотрел на Стёпу: это такая шутка или…

– И вообще, радуйся, что нас охраняют. – Увы, по Стёпиному лицу, как обычно, определить степень серьёзности угрозы было проблематично. – А то сами бдели бы всю ночь, да не посменно, а всей толпой. Всё, хватит трещать – займись завтраком…

За завтраком Юра акцентированно жрал мою колбасу. Нет-нет, я воспитанный мальчик, не надо кривиться, но… он её именно ЖРАЛ! Мы по-братски пригласили на завтрак наших гостей, пришли трое спецназовцев (остальные спали после ночи), так вот, они притащили свою сгущёнку и шпроты, а колбасы каждый корректно съел по два ломтика. Наши тоже не злоупотребляли, у них особого аппетита не было, в основном пили чай с моими же баранками и горячо любимыми народом конфетами «Страшный сон гинеколога»…

Сноски

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.