Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Лимонов против Жириновского

ModernLib.Net / Лимонов Эдуард / Лимонов против Жириновского - Чтение (стр. 12)
Автор: Лимонов Эдуард
Жанр:

 

 


Я говорил о своем желании работать в Политсовете ФНС и Чикину, и Володину, и Алкснису. Читатель должен понять, что речь идет не о материальных благах, а напротив: я добивался права взвалить на себя крест и испортить еще более свою и так испорченную репутацию. Они молчали. Потому, безработный лидер, я принял предложение диссидентов ЛДП.
      Сняв маску ИВАНОВА (как оказалось, временно), Жириновский сосредоточился на своем настоящем образе: либерального демократа. И оставался таковым целый год. От осени 92-го до осени 9З-го. Послушным школьником участвовал в работе Конституционной комиссии Ельцина. В событиях 21 сентября — 4 октября не участвовал. Правда, верный инстинкту деляги пытался на всякий случай продать себя и тем, и другим: поскорбел по поводу «самых лучших офицеров, погибших в Белом Доме», а в другом выступлении оправдал действия президента. К моменту выборов Жириновский пришел своим в доску, полезным союзником Ельцину для принятия Конституции, и потому на листы с подписями за выдвижение ЛДПР Центральная Избирательная комиссия смотрела сквозь пальцы, благожелательно. В то время как Российский общенародный Союз, возглавляемый Бабуриным, сдав 105 тысяч подписей, был к выборам не допущен, так как его подписные листы были подвергнуты щепетильной и дотошной проверке и часть их якобы не соответствовала предъявляемым требованиям. Вот что писала «Независимая газета» от 12 ноября 1993 года по этому поводу:
      «Российский Общенародный Союз принес более 105 тысяч подписей, однако ему были не засчитаны те из них, которые собраны в Москве и области свыше разрешенных в каждое субъекте РФ 15 тысяч, а также те, которые собирались в Эстонии и Приднестровье, и не были заверены в консульских учреждениях. Таким образом, у РОС действительными считаются только 81.649 подписей».
      Подобным же образом, отсеяли еще несколько оппозиционных партий: Конституционно-демократической партии Центризбирком засчитал 92.162 подписи, Национально-республиканской партии — 60.490 подписей, Российской Христианско-демократической партии засчитали 83.034 подписи. Фронт же Национального Спасения — самая крупная организация, сборная оппозиция, был запрещен сразу после событии 21 сентября — 4 октября. Так же как и «Трудовая Россия», и «Союз офицеров». ВСЕГО, ПО МОИМ ПОДСЧЕТАМ, ТРИНАДЦАТЬ КРУПНЕЙШИХ ПАРТИЙ И ОРГАНИЗАЦИЙ ОППОЗИЦИИ БЫЛИ НЕ ДОПУЩЕНЫ К ВЫБОРАМ 12 ДЕКАБРЯ (ФРОНТ НАЦИОНАЛЬНОГО СПАСЕНИЯ СРЕДИ НИХ). Власти (президент и его мальчики) рассчитывали, что от этого насильственного устранения конкурентов прибыль пойдет правительственному блоку «Выбор России». Но выиграл от этого фальшивый оппозиционер, фальшивый «националист», настоящий Самозванец — Жириновский. Интересно, что если Ельцин и его команда добились того, что слово «демократы» по отношению к ним иначе как в кавычках не употребляется, можно с уверенностью ставить в кавычки слово «националисты» в применении к Жириновскому и ЛДПР.
      Но я забежал вперед. С уходом Архипова, на некоторое время случился сбой в хорошо налаженной системе запуска «уток». Жириновский исчез из новостей. Политическая инициатива в любом случае с декабря 1992 года перешла к Верховному Совету. Хасбулатов был назван всеми опросами самым популярным, после Ельцина, политиком России. Но и помимо того, что основная политическая сцена переместилась в Верховный Совет, мне, профессионалу, было видно, что Жириновский спрятался и выжидает. Он никогда не отличался прозорливостью а своих политических прогнозах, скорее он всегда ошибался в прогнозах (так он ответил «Аргументам и фактам» (№ 39, 1993 г.) в двадцатых числах сентября:
      «К власти, если «шатание» Руцкого продолжится, придут коммунисты, набрав для этого наибольшее количество голосов и имея деньги»,
      т. е. он даже не предвидел свой собственный успех через два месяца!) Но инстинкт Жириновского сработал правильно: если не взяли в оппозицию, следовало приблизиться к власти. Что он и делал с ноября 1992 года. Помню, какой шок ощутил я, когда впервые увидел на экране телевизора Владимира Вольфовича Жириновского в одном кадре с Борисом Николаевичем Ельциным. Жириновский выступал с трибуны Конституционного Совещания, а Ельцин сидя сзади и выше в президиуме, улыбался, подперев щеку рукой. Тогда же Жириновский высказался следующим образом: «Конституция, что ГАИ, никому милиционеры автоинспекции не нравятся, но они нужны для регулировки движения». В этом якобы остроумном ответе слышится, однако, явное оправдание… (Участвовал в Конституционном совещании и Бабурин, но все испортил позднее своим участием в сопротивлении Верховного Совета. Там Бабурин выступал с крайних позиций. Выйдя из здания горящего парламента в 16 часов 4 октября, Бабурин едва избежал расстрела под горячую руку.)
      Владимир Вольфович, однако, человек непоседливый, и его темперамент требует немедленных действий. Прошло Конституционное Совещание, прошло лето 1993 года. Нервы Владимира Вольфовича стали сдавать. Дело в том, что он не получил ожидаемых плодов своего послушания. Много месяцев в послушных «центристах», а где награда! (О том, что он «центрист», Жириновский говорил в тот период направо и налево. Ниже я опять цитирую, но в ином контексте, интервью калифорнийской «Панораме», опубликованное 3 августа; я думаю, что интервью состоялось гораздо раньше, в начале июля скорее всего. «Панорама» — еженедельник). Неудовлетворенный, Жириновский чего-то хочет, еще неуверенно, но собирается вернуться к прежнему радикализму своих поливов, а то и ужесточить его. Определенный успех радикальных сил, демонстрации 1 мая (переросшей в баталию с ОМОНом, в результате один убит и многие десятки ранены), успех демонстраций 9 мая и 5 июня, радикалы привлекли внимание западной прессы, и она все чаще пишет о «фашистах» Баркашова и «национал-большевиках»; эта вдруг радикализация политического климата, — заставляют Жириновского засомневаться в его позиции. 28 августа «Известия» публикуют статью Жириновского «Крах Четвертого Интерационала». Жирным шрифтом над статьей набрано: НАЦИОНАЛ-СОЦИАЛИЗМ С ЧЕЛОВЕЧЕСКИМ ЛИЦОМ. Однако шапка, я думаю, добавлена «Известиями». Я предложил «Известиям» прокомментировать текст Жириновского, и 13 сентября «Известия» публикуют мой текст «Я думал о Жириновском лучше». Привожу здесь оригинальный текст этой статьи, так как в «Известиях» она была напечатана с сокращениями и заголовок был изменен.
 
      «Держи вора!
      За Владимиром Вольфовичем не успеет и самый резвый политолог. Если раньше он менял идеологию единожды в год (активист еврейского движения в конце 80-х, согласно «Русской Мысли» от 15 января с.г.; некоторое время демократ!; с 1990 г. — либеральный демократ; авторитарный популист в 91–92 годах), то теперь меняет раз в сезон. 3 августа утверждал он в интервью калифорнийской газете «Панорама», что У ЛДПР «четкая политическая направленность: умеренная право-центристская партия. Допустимый предел: двадцать градусов правее центра. Ни двадцать пять, ни девяносто, а только чуть-чуть правее. И попенял мне лично, противопоставил экстремиста Лимонова себе («мы»): «Мы никогда не встанем на путь насилия ни в большом, ни в малом. Вот этим Лимонов от нас отличается… у него стремление решать политические проблемы силовым путем. Он готов сражаться на баррикадах с оружием в руках и даже погибнуть. Это его стиль. Вот поэтому мы с ним и разошлись. Такие уходят из нашей партии. В крайне правые и крайне левые». Единожды, но Жириновский проговорился, что у его центризма есть модель, и кто это: «Вот и Руцкой о том же говорит».
      Всего лишь через 25 дней, в «Известиях» от 28 августа, в статье «Крах Четвертого Интернационала» Жириновский уже под другим, крайне неумеренным флагом. Прощай, Руцкой, забыты лимиты градусов! Бранчливой скороговоркой чревовещает он о «президентской гвардии, оснащенной всеми видами вооружения, способной в течение часа развернуть боевые действия в любой точке мира»; поэтизирует, заимствуя не то у Наполеона, не то у Остапа Бендера «наши солдаты омоют свои ботинки в водах теплого Индийского океана и местные жители встретят их цветами». Замечу, что благоглуп Жириновский и как стратег, и как поэт: для операции «Буря в пустыне» сверхсовременные янки наращивали войска в Саудовской Аравии многие недели; вульгаризм же «местные жители», вкупе с «ботинками» и «цветами», вышучивают стратега и его солдат. Но я не об этом. Я о том, почему Жириновский за 25 дней сменил идеологию на прямо противоположную. Что с ним произошло за это время? Испугался своей умеренности начала августа, понял, что против центриста Руцкого новому центристу Жириновскому не вытянуть, а значит, президентство желанное не состоится; и решил вернуться к старому радикал-популизму, принесшему ему 6,2 миллиона голосов? Я бы и пришел именно к такому выводу, ЕСЛИ БЫ под конец статьи не загнул Владимир Вольфович ни к селу ни к городу про «национал-социализм». С чего бы это? Он даже перед Ле Пеном за название ЛДП твердо вступился в моем присутствии: «Наш народ не поймет «национал», в названии партии», и вот, нате! Причем «национал-социализм» как-то совсем уж чуждо за хвост притянут в статье и назван «философией обывателя», в самом что ни на есть положительном смысле. (Слышали бы его штурмовики Рема и белокурые бестии эсэсовцы!)
      Тут-то мне и стало все ясно. Ревность проклятая и зависть, плюс сомнения замучили Жириновского. Несомненная вспышка активности крайне правых партий в Европе (в особенности в Восточной Германии и в России) вызывает последние месяцы пристальное и специальное внимание и медий и власть имущих. Этим летом во Франции вся центральная пресса старательно и долго громила «национал-большевистский заговор» (я попал в основные злодеи), и все газеты Европы опубликовали информацию о нем. Сотни иностранных журналистов, соблазненные модной темой, приезжают в Москву охотиться за «нео-фашистами» и красно-коричневыми «национал-большевиками». Сам себя объявивший умеренным центристом, вежливо участвовавший в тени Ельцина на Конституционном Совещании, забыт всеми на Рыбниковом переулке бывший вчерашний наш самый ультра, Жириновский. А ведь он привык ко вниманию, и как! И взыграло тут ретивое. Собрался забытый политик с духом и присобачил к обычному, в старом стиле доцентристскому поливу своему модную концовку, и отдал в «Известия». «Соединение важнейших принципов социализма с национальными идеями есть национал-социализм», — важно вещает он. Но это ленивый, непереваренный плагиат, и только. «Слияние самых радикальных форм социального сопротивления с самыми радикальными формами национального сопротивления есть национал-большевизм», — гласит одно из положений «Приказа о создании национал-большевистского фронта», авторы его Александр Дугин и Эдуард Лимонов, но никак не Жириновский. Написанный 1 мая с.г. приказ был распространен в тысячах экземпляров во время демонстрации 9 мая в Москве, и с тех пор цитировался оптом и в розницу газетами Европы, и нашими; в последний раз 7 августа «Советской Россией». Жириновский не заколебался бы предстать пред нами и апостолом национал-большевизма, но решил, очевидно, что будет ОЧЕНЬ СЛИШКОМ видно.
      Но и так ОЧЕНЬ СЛИШКОМ виден ПЛАГИАТ. Я думал о Жириновском лучше. Я думал, он талантливее. Задрав штаны бежать за Лимоновым и Дугиным и их национал-большевизмом самым постыдным, демонстративным образом! Как можно! Мечется бедный Жириновский.
      То Жириновскому кажется, что «центризм» верная идея и вывезет к президентству, «вот и Руцкой о том же говорит». Спустя несколько недель сомнения опять одолевают: а что если красно-коричневый «национал-большевизм» выигрышная идея? Иначе зачем на нее так много изводят газетного места умные иностранцы? Как дитя, несмышленое, но жадное, хочет быть он и умеренным тихим центристом, и УЖАСНЫМ нацистом. Такая базарная, наглая, низкая манера соискания президентства, надеюсь, произведет неприятное впечатление на его избирателей. И они поймут, что нет у Владимира Вольфовича политических убеждений. Никаких. У него одно, но глубокое, неполитическое убеждение: что Владимир Вольфович должен стать президентом. Потому он заимствует чужие убеждения. Ворует. Держи вора!»
 
      «Известия» убрали «вора», а жаль! На фоне всеобщего оппортунизма русской политики, и оппозиция не исключение из правил, эти маневры Владимира Вольфовича выглядят Менее Разительно. Потому обвинявшие его в 1992 году в «фашизме» его родственники «демократы», вполне дружественно воспринимали его в 1993 году, как-никак он явился к Ельцину и помог выдать обсуждение проекта Конституции за общероссийское дело. Без участия ЛДПР обсуждение выглядело бы как правительственная затея. Выиграв 70 мест в Думе (исключительно благодаря бездарному головотяпству противника, забившего мяч в свои ворота много раз подряд), он опять стал «фашистом».
      Борис Николаевич Ельцин славно поработал на Владимира Вольфовича, убрав вначале с помощью пушек Руцкого, Хасбулатова, Константинова и Анпилова и их партии и движения, конкурентов Владимира Вольфовича в политике, и не допустив позднее РОС, НРП, РХДП, КДП к выборам. Если бы в последний момент не было разрешено участие в выборах Коммунистической партии Российской Федерации (партии Зюганова), ЛДПР сегодня имела бы в Государственной Думе еще 65 мест, то есть 135 депутатов имела бы!Жириновский должен молиться на Бориса Николаевича. Борис Николаевич же, осознав, что натворил, срочно выпустил из тюрьмы Руцкого, чтобы к моменту президентских выборов 1996 г. разбить голоса антиельцинистов. Рыжков, бывший премьер Горбачева, долгое время был вне политики, никаких страстей его имя не возбуждает. Если, как ожидается, он выставит свою кандидатуру третьим между Ельциным и Жириновским, эта фигура существенно не изменит расстановку сил. Другое дело Руцкой. За него охотно проголосуют и коммунисты, ибо Зюганов не настолько силен, чтобы конкурировать с Ельциным и Жириновским.
      С декабря 1992 года политическая борьба в России в основном свелась к борьбе между Ельциным и его парламентом, подмявшим под себя постепенно ФНС и более мелкие организации оппозиции. Так что Жириновский совершал свои маневры по-прежнему на обочине основного политического движения. То, что он стал центристом, мало кем было замечено, попросту потому только, что никому не было дела до Жириновского и ЛДП.(Надо признать, что такие тихие периоды и есть самые опасные для партий, ЛДП не исключение. Обыкновенно отток людей из партии особенно силен именно в периоды безделья.) 21 сентября Ельцин объявил парламент вне закона, и политическая борьба и вовсе свелась к противостоянию между Домом Парламента и Кремлем. Не только Жириновский был забыт, но и Анпилов, не только Проханов растерянный бродил по коридорам Белого Дома, но и Стерлигов, и Зюганов, и Умалатова, и многие другие лидеры ФНС. Противостояние вообще свелось к неполитической борьбе двух президентов: Ельцина и Руцкого (плюс Хасбулатова). В этой обстановке, когда Жириновский попытался напомнить о себе, что он есть, предложил себя в качестве посредника, его никто не заметил кроме пары газет. Мелькнуло имя и исчезло. Даже такого посредника, как патриарх, игнорировали. Ты Алексий II? Ну и бог с тобой. Заговорили пушки.
      Когда пушки отговорили, состоялись выборы. И вот тут-то, не имея возможности проголосовать за партию расстрелянных из пушек (напоминаю, что тринадцать партий и движений оппозиции были не допущены к выборам), растроганный, злой или жалостливый избиратель проголосовал за те партии, которые НАПОМИНАЛИ ему, ПОХОДИЛИ НА тех, расстрелянных и недопущенных. Победа досталась третьим лицам: Жириновскому и Зюганову. Вот что писал лишенный победы Александр Баркашов, лидер «Русского Национального Единства», раненый, из тюремной больницы:
      «Многие сочувствующие нам задают эти вопросы, говоря при этом: «Теперь Жириновский собрал голоса ваших потенциальных избирателей и пожинает плоды вашей пропагандистской работы и популярности ваших политических взглядов». Возможно, и мы поступили бы так же, как поступили Жириновский и Зюганов, если бы мы были политиками, готовыми на любые компромиссы, на любые политические кульбиты, ради того, чтобы любой ценой оказаться около власти, пусть даже и «оккупационной» (слова Зюганова), но около власти. Но мы не политики — мы по духу Воины — Воины Руси. Мы поступили так, как должны поступать Воины Духа. /…/ В отличие от зюгановых и жириновских, мы не могли оставаться в стороне — Русская честь выбора не оставляет».
      Заметьте, что Баркашов пишет здесь Зюгановых и Жириновских с маленькой буквы. Я разделяю его презрение.

Самозванец

      Жириновского назойливо сравнивают с Гитлером. И зарубежные журналисты тоже. Не нужно думать, что зарубежные журналисты образованнее наших, ничуть, журналистская культура повсюду очень низкая. Потому затвердили и талдычат: «Гитлер, Гитлер», — ибо в их интеллектуальном багаже только этот исторический персонаж для сравнения. Между тем жизнь и идеи Гитлера журналисты знают также скверно. Они только знают, что Гитлер произносил «истерические» речи, был «психопатом» и совершил преступления против человечества. Но Гитлер был прежде всего революционером, главой идеологического движения, имевшего далеко идущую цель — создать абсолютно новый тип германца и новое германское общество. Владимир Вольфович анти-революционер, он прямо противоположен Гитлеру, его устраивает создавшееся в результате перестройки общество. Занимательная география для слабоумных с сентенциями
      «А часть населения будет всегда жить в степи, в горах, в пустыне; в кибитках, в сакле, в юртах, вести кочевой образ жизни. В основном заниматься разведением скота».
      (Вспомним знаменитое чеховское «Лошади кушают овес и сено. Волга впадает в Каспийское море.), нужна Владимиру Вольфовичу, чтобы опылить мозги избирателя. Оглупить избирателя, и так не очень умного. На большее он не претендует. И пусть не смущает вас его сумасбродность. Назвать Жириновского Гитлером — значит льстить ему и раздуть его в сотню раз.
      Подобных Владимиру Вольфовичу следует искать не в истории Германии, но скорее в истории ее врагов, в противоположном лагере. Я давно писал о том что Владимир Вольфович — «политик американского типа». Ближе всех ему и по темпераменту, и по выходным данным («такой же, как вы», сам защитил диссертацию, стал адвокатом, сам стал политиком, опирался на «дворняг») некто Хью Лонг. Вот вам история жизни этого типа, я ее вольно пересказываю в том виде в каком она изложена в журнале «Эвенеман дю Жеди». Безусловно, не все в точности совпадает в жизни и карьерах Лонга и Жириновского, но совпадений достаточно. И заметьте, что ни, тот ни другой не покушается на социальный строй страны, ни тот, ни другой не революционеры. Их интересует лишь личная власть. Их сумасбродные поступки не обусловлены идеологией, но есть следствия их характера, они личностные, а не идеологические.
       Духовный предок Жириновского — американский демагог Хью Лонг.
      В начале этого века Луизиана была едва ли не самым бедным штатом США. Всего лишь 50 километров асфальтированных дорог на территории в 125.625 кв. километров. Никаких мостов через реки — переправлялись вброд. Половина детей не училась в школе. Большие компании (лесопильные, железных дорог, сахарного тростника, и более всего нефтяные) фактически управляли штатом. Местные политики, — циничные и коррумпированные, крестьяне и неграмотные и неорганизованные… Короче, что-то вроде банановой республики с болотами и крокодилами.
      Шестой ребенок в семье с девятью детьми, Хью Лонг родился в 1893 г. в Виннфилде, в «епархии» со всего несколькими сотнями жителей. Он мечтал только о том, чтобы сбежать от работы на ферме. В 17 лет он начал разъезжать по южным штатам: Техасу, Оклахоме, Теннеси, продавая всякие хозяйственные товары от двери к двери. Это именно тогда он открыл для себя свой словесный талант уговаривателя. Трудолюбивый, талантливый, он сам приготовил свой диплом права и получил в 24 года лицензию адвоката.
      Тотчас же он занялся защитой мелких владельцев нефтеносных участков и атаковал нефтяные тресты, этих «коррумпированных хищников». Очень скоро Лонг сделался кем-то вроде популярного агитатора, мечущего громы и молнии против нефтяных колоссов и правительства, «подельника» больших компаний. И закономерно, что вскоре Лонг бросился на завоевание поста губернатора. В старом «Форде» разъезжал он из одной епархии в другую, и на развилках пыльных дорог, в скверах у мэрий, потный, толстый, красный, импровизировал свои зажигающие анафемы перед собраниями загорелых фермеров-крестьян с заскорузлыми руками. Он ловко наделял злыми прозвищами своих политических противников, назвал одного «индюшачьей головой», другого «пыльной тряпкой». Его любимый лозунг «Каждый человек король, но никто не носит корону».
      Его программа? Элементарная: новые дороги, бесплатные школьные учебники, снижение налогов и полная отмена налогов с охотников и рыбаков. Его методы: методы гангстера. Он так объяснял свою технику: «Я хочу придти в каждую епархию и стереть босса (лидера общины, обыкновенно это шериф). Это мне даст 40 % голосов. Что касается остальных, я буду их убеждать». Его стиль «стирания боссов»? Он систематически копался в прошлом своих противников, выискивал предпочтительно грехи против нравственности или доказательства коррупции и запугивал противников тем, что предаст их гласности. Это работало: назавтра он сажал одного из своих людей на место босса. В 1928 году, за год до Большой Депрессии, простые люди, «дворняги» избрали его губернатором штата.
      Едва избранному, власть ударила ему в голову. (Точно так же как Владимиру Вольфовичу, избранному в Государственную Думу). Он ходил постоянно вооруженный, окруженный охранниками. Он приказал разрушить резиденцию губернатора, старое здание в типичном южном стиле, под предлогом того, что оно заражено термитами, и велел построить на его месте новое, моделью послужил… Белый Дом. Он одевался во все белое розовый платок в кармане пиджака и красный галстук, « напоминая одновременно клоуна и пахана». Он принимал посетителей, развалившись в кресле, ноги на столе, и обожал вдруг взорваться в припадке гнева. Он подверг жестокой «чистке» аппаратчиков штата, поставив повсюду своих людей. Он приказал выкрасть одного из своих соратников, угрожавшего уйти в лагерь противника, и силой продержал его на пустынном острове некоторое время, перед тем как отпустить достаточно наказанного. Он заботился о своей пропаганде, осуществляя ее с помощью своего журнала «Прогресс» (с подзаголовком «издание, наиболее смешно-ядовитое»), а также с помощью тонн листовок и текстов, каковые были отпечатаны в типографиях, принадлежащих штату, и распространены полицией штата.
      Он не выносил ни малейшей критики: несколько несмирившихся журналистов, позволивших себе слегка «поцарапать» губернатора, должны были передвигаться вооруженными. Через СЕМЬ МЕСЯЦЕВ после его избрания, федеральная юстиция выпускает против него БИЛЛ ОФ ИМПИЧМЕНТ, имеющий целью убрать с поста губернатора: ему вменяются в вину использование в личных целях финансовых фондов штата, шантаж, неприличное поведение в публичных местах и прочее. Но за ночь до процесса его подручные будят сенаторов, и пачки долларов в руках, покупают их. Наутро все истцы забирают свои жалобы, и процесс, таким образом, аннулирован. Он продолжает властвовать тиранически над штатом: каждый может быть брошен в тюрьму, выкраден или избит безнаказанно в штате Луизиана. Его обвиняют в диктатуре? «Это не диктатура, — утверждает он, — это превосходная демократия. К тому же, очень трудно различить превосходную демократию и диктатуру». (Либеральный демократ Владимир Вольфович грозящий Лефортово депутату, толкнувшему его в столовой, недалеко ушел от Хью Лонга. Правда, у него еще нет исполнительной власти.)
      В то же время Лонг строит дороги, самую современную в Соединенных Штатах тюрьму, мост через Миссисилпи, раздает бесплатно школьные учебники, создает вечерние курсы для неграмотных. Все это, хвастается он, без того, чтобы повысить налоги «маленького человека» даже на один цент, но облагая налогом крупные нефтяные компании. «Маленькие люди» — «дворняги» — считают его героем. Другие отмечают, что все его действия — только пыль в глаза, что он ничего не сделал для того, чтобы увеличить заработную плату, поддержать профсоюзы, пенсионеров, безработных, подростков, эксплуатируемых хозяевами и т. д. Но его вознесение к власти продолжается: в 1930 году он избран сенатором.
      Как раз в это время Америка вошла в Большую Депрессию. Хью Лонг поддержал Рузвельта на президентских выборах 1932 года, но затем атаковал его под предлогом, что «Нью Дил» последнего — недостаточно радикальная программа выхода страны из депрессии. Лонг сходится с отцом Кофлином, радиопроповедником, полусумасшедшим (Жириновский сходится с Кашпировским) и вдвоем они бросают программу «Нэкст Дил», которую Лонг прозвал «Разделим наше богатство». Идея, объяснял он, пришла к нему от приятеля, каковой цитировал ему отрывок из Библии. В его программе: запретить личные капиталы свыше 3 миллионов долларов, раздать неимущим семьям от 4-х до 5-ти тысяч долларов, чтобы те могли иметь собственные дома, машины, радио; платить пенсии тем, кому свыше 65 лет, установить минимальную зарплату в 2.500 долларов в год, уменьшить рабочие часы, платить «живыми» деньгами, а не чеками пенсии ветеранам войны; а из оставшихся денег заплатить стипендии учащейся молодежи. По всей Луизиане, а затем и по всей Америке возникли клубы сторонников «Нэкст Дил».
      Происходит, однако, в августе 1933 года знаменитый эпизод в Сэндс Пойнт, заставивший сплетничать о нем всю Америку; как-то вечером в клубе, Хью Лонг, пьяный «в доску», отправился в туалет. Но какой-то тип перед ним занимает единственный унитаз… без стеснения Хью Лонг писает ему между ног… Следует удар по физиономии, у Лонга подбит глаз, скандал! Инцидент проходит по первым страницам всех газет. Высмеянный Лонг делает вид, что это была попытка покушения на его жизнь, кричит, что Уолл-Стрит хочет его головы, публикует в более чем миллионном количестве экземпляров свою версию инцидента и даже… пишет письмо Аль Капонэ в тюрьму, обещая ему свободу, если тот признает что это он заказал покушение…
      Хью Лонг видел себя уже в Белом Доме в Вашингтоне. После Рузвельта он был самым популярным человеком в стране. Он объявил, что едва избранный, он назавтра объявит вне закона обе партии, республиканскую и демократическую, и что он будет властвовать четыре президентских срока подряд как «диктатор страны». Но 8 сентября 1935 года в Капитолии города Батон Руж в Луизиане молодой человек в очках стреляет в него в упор. Охранники Лонга тотчас поражают его 61 пулей, но Хью Лонг умирает через два дня. Впоследствии выяснилось, что отец убийцы, окружной судья, пал жертвой Лонга и его методов правления.
      Такова поучительная история юриста Хью Лонга.
 
      Очень похоже, не правда ли? Алма-Ата, конечно, побольше Виннфилда, но тоже на юге, в далекой провинции, далеко от столицы. Юноша из многодетной простой семьи, также шестой ребенок! тоже диплом в 24 года. Правда, история Жириновского затянулась во времени, но в конце концов в ней появляется старый «Москвич» (эквивалент старого «Форда») и если не в скверах у мэрий, то в очередях в кинотеатры, на обочине чужих митингов импровизирует Жириновский свои зажигающие анафемы.
      Конец истории Владимира Вольфовича зависит не от него, но от избирателей, от читателей этой книги.
      Безусловно, есть и различия в этих двух характерах. «Наш» Жириновский еще хлеще американца. У Лонга не было периода еврейского активизма в его биографии. То есть, если случай Лонга, можно сказать простой, то Жириновского — усложненный.
      Наглый Лонг да, нагло утверждал, что превосходная демократия неотличима от диктатуры, был гангстером, но мазохизма за ним не замечено, в то время как Владимир Вольфович полуеврей обнимается с Герхардом Фреем (лидер партии Немецкий Народный Союз), ветераном Вермахта, или принимает у себя Джеймса Уоррена, американского теоретика антисемизма. Председатель «Лиги Защиты Христиан» (из Луизианы, кстати говоря! где Хью Лонг был губернатором). Уоррен, — автор книги «Страна СОВ». СОВ расшифровывается как Сионистская Оккупационная Власть. Я приведу здесь пару отрывков, снимая с себя всякую ответственность за текст мистера Уоррена. Приведу для того, чтобы стало понятным, до какой степени Владимир Вольфович, мягко говоря, странный человек.
      «Паутина тайных козней назначена ослабить людей. Так паразитические черви ослабляют — и в конечном счете убивают овец. И в то же время детей наших гонят в кошерный котел».
      Или вот из «Эпилога»:
      «…Совсем крошечное, но губительное меньшинство (скажем: около 3 %) влечет ее (демократию) к смерти. Число Антихриста — 666. У звезды Давида 6 углов, 6 треугольников и 6 вершин. Поскольку Америка шествует путем Рима, белая раса вступила в сумерки своего существования. Должны же мы, в самом деле, ясно понять то, что этот странный знак предвещал с самого начала. Без помощи вашей — воистину — конец.»
      Заметка о встрече с Уорреном в «Соколе Жириновского» № 3 озаглавлена «Встреча с хорошим человеком». Заканчивается заметка так:
      «Гость из США не смог подарить председателю ЛДП литературу издательства, которое он возглавляет. Весь багаж его странным образом «затерялся» в аэропорту Шереметьево».
      Так что Владимиру Вольфовичу пришлось ограничиться устным пересказом идей Уоррена. Интересно, а с Эйхманом, тем самым, которого израильская разведка выкрала и его казнили потом в Израиле за преступление геноцида, предположим, если бы он был жив, Владимир Вольфович тоже бы встретился, а «Сокол» (о, ехидный Жариков!) опубликовал бы заметку «Встреча с еще одним хорошим человеком»?
      «Ненормально все это», — скажет нормальный человек и будет прав. Даже если Владимир Вольфович всерьез считает себя «ультранационалистом» и правым лидером, вовсе нет необходимости бывать в такой компании. Его явно тянет к этой публике. Что вас тянет к ним, Владимир Вольфович? Вы мазохист? Даже если вы не хотите сегодня из политических соображений признавать еврейскую половину себя, зачем же такие крайности?

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14