Поистине физическое состояние Рейны немногим отличалось от ее душевного смятения: она шла ссутулив плечи, тело ее невыносимо болело, будто именно оно, а не ворота замка, выдержало несметное количество ударов стенобитного орудия. К тому же тот раненый воин, что упал на нее, чуть было не раздавил ее хрупкую девичью фигурку, голова же Рейны невыносимо болела от пережитых страха, отчаяния…

Приблизившись к гостям, она сделала реверанс, приветствуя своего спасителя, хотя и не была уверена, что ей удастся подняться без посторонней помощи. Но это было уже совсем не важно, ибо в следующее мгновение Рейна была как пушинка поднята на высоту шести футов от пола.

— Мне надоели ваши извинения, задержки и тому подобные увертки, так что, если вы пришли сюда не для того, чтобы сказать, где находится хозяйка замка, можете считать себя покойником! — нетерпеливо прогремел Ранульф.

Рот Рейны от удивления открылся, но она не смогла произнести ни слова, ибо они как будто все застряли в ее глотке и не собирались появиться перед слушателями. Он так легко ее поднял, схватив за мужскую кольчугу чуть повыше ее груди своей огромных размеров рукой, которая продолжала все поднимать и поднимать Рейну вверх, пока лица их не оказались на одном уровне. Девушка бросила быстрый взгляд вниз и с некоторым облегчением отметила, что незнакомец не стоял ни на какой скамейке, которая в любой момент могла развалиться под его весом, а был самым обыкновенным великаном… Как там сказал о нем Оубер — «чудовище»? Пожалуй, он был прав.

Рейна с содроганием подумала, что этот человек невообразимо большой. Ей даже показалось, что ширина его плеч могла поспорить с его ростом. Вообще-то если это и было преувеличением, то небольшим, ибо Ранульф действительно был невероятно широк в груди и плечах, к тому же, находясь на такой высоте, Рейна видела лишь мощные плечи воина, а о размерах остальных членов его тела могла лишь смутно догадываться. Он был похож не на длинный тростник, как ей сначала показалось, а на огромного медведя, издающего свирепое рычание.

Но не одна она была так изумлена: оба юноши, Теодорик и Оубер, словно приросли к полу, безмолвные, с широко открытыми от ужаса глазами. О! Этот господин, это гигантское страшилище — такое определение подходило ему гораздо больше, — как посмел он так вести себя с их госпожой! Разговаривать с ней в таком тоне и… так схватить ее, точно она была куль с мукой! А когда он не получил вразумительного ответа, Ранульф еще и хорошенько встряхнул их перепуганную госпожу.

Наконец Оубер пришел в себя, но опять растерялся, осознав, что только он один и может прийти на помощь Рейне. Вместо того чтобы объяснить незнакомцу о произошедшей ошибке, он, этот пустоголовый болван, не нашел ничего лучше, как именно в этот момент проявить свою храбрость. Он ринулся сзади на великана, однако уже через мгновение был отброшен в сторону, как беззащитный маленький бельчонок. Зато Рейна ощутила всю силу раздражения Ранульфа, когда он еще сильнее тряхнул ее.

И вдруг Рейна услышала единственный спокойный голос, сухо Произнесший:

— Возможно, если ты поставишь его на ноги, то парень вспомнит, что у него еще пока есть язык.

Однако тут и Теодорик решил вмешаться, как-то вдруг вспомнив, что тоже умеет говорить:

— Это же леди Рейна, милорд, вы душите ее… Черт бы побрал этого идиота! Неужели он не мог сказать об атом в более деликатной форме? Великан был настолько поражен, что отпустил Рейну, просто разжал пальцы — и она с грохотом упала на пол у его ног.

…Они стояли вокруг нее, три огромных, ошеломленных рыцаря. Они были слишком поражены, чтобы двигаться или говорить, просто стояли, уставившись на нее с самым возмутительным любопытством. Если бы Рейна так сильно не ударилась, она наверняка разразилась бы громким хохотом, ибо это действительно было достойным завершением проклятого дня.

Однако для девушки во всем том было мало смешного, и она с озлоблением произнесла:

— А вообще это неплохой способ проверить, нуждаются ли каменные плиты в замке в обновлении или ремонте.

Она вряд ли могла сказать что-либо, способное сильнее разозлить великана. И если бы это даже и было возможно, то лицо его, наверное, превратилось бы в настоящий костер, таким пунцовым от возмущения оно было в тот момент.

Тем временем Рейна немного пришла в себя, однако не настолько, чтобы подняться без посторонней помощи. Все, на что она оказалась способной, — встать на четвереньки. Господи! Как же сильно хотелось ей сбросить с себя эту груду железа! Никогда еще не была она такой неуклюжей и беспомощной. Рейна решила, что как только ей все-таки удастся снять доспехи, они будут брошены в огонь! Однако мысль эта принесла ей мало облегчения, ибо она не видела для себя ни единого шанса избежать гнева великана, который готов был вот-вот на нее обрушиться.

Два железных тисках, которые были, по предположению Рейны, его руками, сгребли ее в охапку и, на мгновение задержав в состоянии невесомости, поставили на ноги так, что глаза Рейны оказались чуть ниже груди великана. Она не рискнула взглянуть выше, ибо запросто могла свернуть себе шею, пытаясь разглядеть черты лица рыцаря. Поэтому Рейна просто отошла на несколько шагов назад и на мгновение замерла от удивления.

Это лицо, еще недавно казавшееся ей просто блестящим пятном, было теперь хорошо ей видно: золотые брови, прямые и густые, были гораздо темнее светлых волос, имевших тот же золотистый оттенок и ниспадавших на его необъятные плечи плавной волной. Между двумя скулами, обтянутыми загорелой кожей, выглядывал правильной формы нос, а над квадратной, немного тяжеловатой челюстью, красиво оттенявшейся темной бронзовой щетиной, находились плотно сжатые губы. Это было одновременно грубое и невыразимо красивое лицо. И картину эту завершали проницательные, чуть прищуренные глаза цвета фиалки. Представьте только, фиалки!..

Однако ярость снова вернулась к Ранульфу, и на этот раз ее объектом оказалась юная госпожа Клайдона, если она на самом деле ею была. А он-то принял ее за мужчину, щупленького, конечно. Да и кто бы мог подумать иначе, глядя на ее скрывавшую все формы женского тела мужскую кольчугу, доходившую ей почти до колен, мужские подвязки и мужской шлем, почти полностью защищавший ее лицо, оставляя видимым лишь небольшой овал лица. Даже ее брови и подбородок были защищены шлемом, а кроме того, всюду на ее одежде и на руках виднелись следы засохшей крови…

Возможно, у нее и не было меча или какого-либо другого оружия, но тем не менее она совсем не была похожа на женщину. И только голос ее выдавал, мягкий и мелодичный… О, если бы он услышал его раньше, то не позволил бы им так себя одурачить! Ранульф был также немало удивлен тем, что, взглянув на нее, он совсем не заметил той реакции, что проявляли женщины при его появлении, — и это обстоятельство, кольнувшее самолюбие рыцаря, еще сильнее рассердило его. Рейна все же была поражена, но быстро смогла овладеть своими эмоциями. В ее больших глазах цвета утреннего неба не было заметно и тени обожания или очарованности, когда она на него смотрела, но их прямой, бесстрашный взгляд был полон искреннего любопытства.

— Спасибо, — услышал Ранульф ее мелодичный голос, благодаривший его за оказанную помощь.

— Я и мои друзья приносим вам свои сожаления о произошедшем недоразумении. — Неужели это сказал он?! Ранульф был очень удивлен, услышав, как, именно его голос произнес эти невыносимо учтивые слова, в то время как сам он испытывал непреодолимое желание сорвать шлем с ее головы и окончательно убедиться, с кем он все-таки разговаривает: с ребенком или с женщиной! Ранульф терпеть не мог неизвестности.

Но удивление его еще больше возросло, когда она сама стала перед ним извиняться, вместо того чтобы обрушиться на него с потоком брани за проявленную им грубость. Рейна спокойно сказала, что его ошибка произошла только по ее вине.

— Нет, милорд, это я должна просить вас извинить меня за то, что не оказала вам должного приема, что и привело к этому неприятному замешательству. Я собиралась переодеться, прежде чем выйти приветствовать вас, однако Оубер сказал мне, что вам не терпится убедиться в моей безопасности, и поэтому я здесь.

И тут темноволосый рыцарь, стоявший чуть поодаль от великана, громко рассмеялся:

— Да, мадемуазель! Вы и были в полном порядке, пока не встретили моего друга. Позвольте мне представить вам этого безмерно раздосадованного за проявленную им глупость парня. Ранульф Фитц Хью и наш юный друг — Серл Тотнес.

— А кто вы?

— Уолтер де Брют, к вашим услугам, — закончил рыцарь, наклонив голову в знак почтения.

Рейна также поприветствовала каждого из рыцарей легким наклоном головы, с нетерпением ожидая, что скажет великан. Однако он молчал, лишь бросая сердитые взгляды в сторону Уолтера, что, впрочем, последнего нисколько не смущало.

Хотя Рейна и не была уверена в том, что гости назвали ей свои настоящие имена, она еще раз вежливо поклонилась и представилась:

— Рейна де Шампенье, имею честь приветствовать вас в Клайдоне. Думаю, вы догадались, что ваша помощь оказалась как нельзя кстати…

Уолтер не совсем учтиво прервал ее речь, задав конкретный вопрос:

— Как долго замок находился в осаде?

— На самом деле не было никакой осады, — охотно объяснила Рейна. — Они напали на нас на рассвете, после того как один из их людей, укрывшийся в замке накануне вечером под личиной монаха, открыл им внешние ворота.

— И вы сами сражались? — Теперь, когда великан снова заговорил, неприязнь его стала еще более очевидной, и в душе Рейна пожелала, чтобы он снова замолчал. — Вы послали за помощью?

— У нас не было для этого времени, — без промедления ответила Рейна и тут же побледнела, осознав, какую глупость она совершила, рассказав им об этом, не зная даже цели их визита в замок.

Было вполне вероятно, что, избавив ее от одного зла, он сможет причинить ей другое. К тому же Рейна могла поклясться, что ее бездумный ответ принес долгожданное облегчение рыцарю, ибо теперь его губы были уже не так плотно сжаты, да и сам он немного расслабился.

— Почему же вы не…

Рейна не дала ему закончить, прямо спросив:

— Что привело вас в Клайдон?

— Мы прибыли с поручением от вашего оверлорда. Как-то сразу напряжение исчезло, и хотя где-то в глубине у Рейны шевельнулось подозрение в том, что такой человек мог быть действительно послан Гаем Шеффордом, она усыпила свою мнительность, заметив, что этот рыцарь и сам по себе был очень необычным человеком. Скорее всего их просили доставить ей какую-либо депешу от смотрителя епископского замка по пути мимо Клайдона. Ведь Рейна еще не ответила на предыдущее послание, в котором содержалась убедительная просьба указать окончательную дату свадьбы. К сожалению, и на этот раз не могла она ответить смотрителю, по крайней мере пока не прибыл Джон де Ласкель, которого она ожидала в начале будущей недели, и не принял решения о заключении с ней союза или отказа от него. Сама Рейна предпочитала, чтобы ее мужем стал лорд Ричард, который, однако, по сообщениям смотрителя его замка, все еще находился в Ирландии, осматривая там владения своего отца. Точного срока возвращения Ричарда она не знала, стало быть, и выбора у нее не было… На этом Рейна прервала столь заботившие ее размышления, отложив решение проблемы до более подходящего случая.

Поскольку эти люди, как и она сама, являлись вассалами Шеффорда, она была просто обязана принять их помощь, и раскланиваться в изъявлениях благодарности было вовсе не обязательно. Но несмотря на то что они были всего лишь вассалами ее покровителя, она должна была оказать им радушный прием в своем замке.

— Прошу простить меня, сэр Ранульф, ибо события сегодняшнего утра порядком вывели меня из равновесия. Я бы с радостью ответила на все ваши вопросы, но только не прежде, чем отдам распоряжения о том, чтобы вас приняли в замке как почетных гостей.

Ранульф неохотно кивнул, и Рейна, с облегчением вздохнув, направилась к Оуберу, который старательно пытался очистить от грязи свой костюм. Сама же Рейна слишком устала, чтобы заботиться о чистоте своего наряда.

— Найди слуг и проследи, чтобы они хорошенько приготовили все к обеду, потом пришли ко мне ключника, и я сама отдам ему необходимые распоряжения. Он должен проверить, чтобы воины сэра Ранульфа разместились комфортно. Пусть леди Маргарет сама подготовит комнаты для почетных гостей. Не забудь также справиться у нее о здоровье сэра Уильяма. Что касается тебя, Тео, разыщи госпожу Хилари и скажи ей, чтобы она не забыла в каждой из комнат поставить чан с горячей водой, а также принести гостям вина. Слышишь, не забудь про вино! Да, пошли леди Элен к раненым, пусть учится штопать своей иголкой не только кокетливые наряды, но и тела воинов. Потом ты можешь прийти ко мне… — в изнеможении закончила Рейна.

Уолтер проводил удаляющуюся фигуру девушки долгим, внимательным взглядом и сказал:

— Да она ведь и на ногах-то еле держится, а собралась добраться до своей комнаты без чьей-либо помощи. Клянусь ранами Господа нашего, никогда еще не слышал, чтобы такая хрупкая штучка так бойко отдавала распоряжения! Пожалуй, я помогу ей…

Его слова повисли в воздухе, ибо Ранульф уже поднялся и отправился проводить Рейну до палаты, а друзьям его оставалось лишь наблюдать за ним, открыв от удивления рот.

В три прыжка он достиг Рейну и сгреб ее своими ручищами. Услышав слабый крик, полный ужаса, он не придал ему значения и продолжал подниматься по лестнице.

— Послушайте, — сказал он, — вам не следовало облачаться во все эти доспехи, раз вы и с места их сдвинуть не можете.

Ответом ему была лишь гробовая тишина.

Она, конечно же, прекрасно это знала, но не собиралась признаваться перед ним в своей глупости, к тому же смертельный ужас наполнил ее существо при догадке о том, с какими грязными намерениями этот великан отправился ее провожать. Однако все ее страхи развеялись, лишь только он преодолел лестницу, что сделал буквально за несколько мгновений, хотя в этом углу башни она поднималась больше чем на высоту двух этажей над Главным залом и заканчивалась на третьем ярусе башни. Закончив подъем, он поставил Рейну на ноги и, коротко кивнув, незамедлительно направился вниз.

"Как галантно!» — подумала Рейна и сразу же забыла о существовании рыцаря. Дверь, ведущая в хозяйские комнаты, находилась как раз перед девушкой, нужно было подняться еще на пару ступенек по лестнице, ведущей к укреплениям, которые опоясывали всю крышу. Однако Рейна медленно побрела по узкому коридору, тускло освещенному неярким светом, пробивавшимся сквозь узкие стрельчатые окна. Рейна прошла мимо комнат, где спали ее воспитанницы и их служанки и наконец достигла маленькой комнаты, находившейся в северной башне. Давно могла уже Рейна переместиться в просторные покои хозяина замка, но смерть отца так на нее подействовала, что она никак не могла заснуть в его комнате. К тому же, уверяла она себя, ей все равно придется скоро переехать туда из-за приближающейся свадьбы. Поэтому сейчас Рейна и не торопилась.

Как обычно в утренние часы, ее комната была пуста, и Рейна, с облегчением вздохнув, опустилась на пол, прислонившись к двери. Она была настолько измождена, что у нес не было сил добраться даже до кровати, от которой ее отделяло всего несколько футов. Она не могла думать ни об остатке дня, ни о развлечениях, которые она должна была приготовить для гостей, ни о том, что, однажды пообещав, ей придется ответить на все их вопросы. Ей всегда было сложно разговаривать с незнакомцами, посещавшими замок, поскольку она никогда не знала, как много им можно говорить о ее жизни, кто из них был осведомлен о том, что происходило в Клайдоне, а кто нет, кому можно было лгать, кому нет… Ложь Рейна считала самой мерзкой вещью в жизни, но ей приходилось обманывать, и все из-за ее отца, который затеял всю эту глупую историю, надеясь, что Рейна будет в конце концов счастлива и защищена.

Если бы только лорд Раймонд не умер, она вышла бы замуж еще два года назад, задолго до того, как отец ее покинул замок, чтобы отправиться в Крестовый поход. Она была помолвлена с Раймондом, когда ей едва исполнилось три года, и с тех пор не задумывалась даже о том, что она может возражать против этого союза, хотя и была едва знакома с Раймондом, которого видела не больше пяти раз за всю жизнь. Однако когда подошло время свадьбы, он стал фаворитом двора короля Генриха, и старый король старался как можно чаще пользоваться его безотказностью, посылал его с различными поручениями, передавая с ним свои приказы, распоряжения, пожелания… Казалось, у Раймонда совсем не было времени, чтобы послать за Рейной или самому приехать в Клайдон, чтобы дать друг другу обет супружеской верности. А потом она получила сообщение о том, что он погиб во время переправы через реку, бросившись спасать ребенка, вывалившегося за борт судна.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.