Клавдее пора было уже вернуться с дачи - надо ее навестить. Сын все еще где-то бродит по горам - обзвонить всех его друзей и узнать, собирается ли он спускаться.
      Кот с утра до ночи спит в шкафу - выволочь, накормить, помыть, зацеловать, чтобы простил взял высокую ноту, при этом поднимал лапу, как пионер.
      Матвей, когда бывал в хорошем настроении, "пел" и поднимал лапу, вытягивал ее вверх. Пение заключалось в длинном звуке не то "мя" не то "а", который тянул кот несколько секунд. Его все хвалили, и Матвей мог повторять этот номер бесконечно.
      После концерта кота целовали в пузо и чесали за ушами.
      И еще одно... - уборка во всей квартире! Это неприятно, но необходимо. Очередь Натальи Сергеевны!
      Прошло несколько дней.
      Сын прислал телеграмму, что покорил Тянь-Шань и вернется где-то в сентябре. Просил поцеловать в лоб кота, а Натусю целовал в нос. Чистота и порядок были в квартире наведены.
      Натуся по утрам делала зарядку, массаж и продолжала химичить с лицом, намазывая его то кремом, то клюквой, то огурцом, то еще какой-то заграничной тиной.
      Морщины разгладились, круги под глазами исчезли, на лице осталась только блаженная улыбка счастья.
      Она уверовала, что Алексей - ее судьба. Она забыла о разнице в возрасте и спокойно ждала, когда он позвонит.
      Теперь можно было навестить Клавдею. Натуся позвонила ей и назначила встречу. Взяв бутылку шампанского, предвкушая с подругой разговор о внезапной Натусиной любви, Наталья Сергеевна направилась к метро...
      Дверь открыл Витек.
      - Ну, ты даешь, Наталья! Опять сбросила годков пять.
      - Да, ладно тебе. Хватит. Где жена?
      - На кухне. Что на дачу не приезжала?
      - Я в Болгарии была. Зачем мне ваша нецивилизованная дача?
      - Ой, Натусик. Красавица моя! - Вышла из кухни Клавдея. Поцеловались. Сказали обычные слова. Заохали, заахали. Пошли накухню. Шампанское - в холодильник. Сигаретку - в зубы. И Клавдея сказала.
      - Натусик, ко мне сын приехал.
      - Да? Откуда?
      - Да из Москвы.
      - А где же он?
      - Да в комнате своей сидит.
      - Так знакомь скорее. Я же его никогда не видела. Все ты его прячешь
      - Видела.
      - Когда?
      - Лет семнадцать назад.
      - А! Ну, я уж и не помню, какой он был. С женой приехал?
      - Нет. Он развелся.
      - Ты мне об этом не говорила... Я запамятовала - дети у них есть или нет?
      - Нет.
      - Ну, ничего. Еще будут. Какие его годы!..
      - Да, конечно. Ну, подожди. Сейчас сядем за стол и он выйдет.
      - А что он в комнате делает? Спит, что ли?
      - Да, нет. Работает. Что-то пишет. Эскизы какие-то, наброски. Просил не мешать.
      - А он кто у нас?
      - Художник, я же тебе говорила.
      -А... Да, да, да... А сама подумала: " Надо же, мой Алексей тоже художник... Интересно". Она никак не могла выбрать момент и рассказать о своем странно-прекрасном счастье.
      Клавдея была настолько счастлива сама приездом сына и хорошим урожаем на даче, что Натуся решила пока не мешать счастью Клавдеи своими рассказами.
      Клавдея тараторила о грядках, о засухе, об урожае... Наталья слушала ее и не слушала. Ей было тепло в их доме. Она чувствовала себя свободно и уютно.
      Накрыли на стол. Сели.
      - Зови сына. Пусть с нами посидит - сказала Наталья Сергеевна.
      - Алеша, - крикнула Клавдия Федоровна, - Алеша, выходи из своего убежища, посмотри, кто к нам пришел!..
      Наталье Сергеевне стало как-то не по себе.
      - Твоего сына зовут Алеша?
      - Да. Забыла что ли? Ну, даешь!
      Наталья Сергеевна действительно забыла, как зовут сына Клавдеи. И сейчас странное чувство охватило ее. "Не может быть! Так не бывает!. Это совпадение. Это другой Алексей. Не мой. Нет! Нет! - Кричала Наталья про себя.
      Казалось, что прошел час в ожидании. Наконец в комнату вошел Алексей.
      Наталья Сергеевна побелела, потом покраснела, потом заулыбалась, потом глаза ее наполнились таким ужасом, будто она увидела кого-то из другого мира. Клавдея что-то причитала, смотрела не на Наталью, а на сына, поэтому ничего увидеть на лице своей подруги, к счастью, не успела.
      Но Натуся была сильным человеком. Она опустила голову, как бы нажимая лбом на не видимую никому кнопку, и выключила напряжение в своей сети. Потом медленно подняла голову и вежливо улыбнулась.
      На лице Алексея не было ни ужаса, ни смятения. Было впечатление, что он знал - Наталья Сергеевна придет сюда именно сегодня.
      Он смотрел на нее прямо, спокойно и нежно, как будто говорил: "Все хорошо. Я очень рад, что ты пришла. Перестань волноваться."
      - Познакомься, Алешенька, это Наталья Сергеевна. Помнишь ее?
      - Еще бы, - сказал Алексей без смущения и даже весело, - как же мне не помнить Наталью Сергеевну! Она совсем не изменилась.
      - Да. А прошло семнадцать лет, как ты видел ее здесь последний раз.
      - Здравствуйте, Алексей, рада познакомиться, - подала руку Наталья. Алексей сжал ее руку, как бы говоря - держись! - и поцеловал.
      - А вы изменились. Я бы никогда вас не узнала, если бы встретила где -нибудь в городе.
      - Надо думать! Тогда мне было десять, а сейчас двадцать семь.
      "Он что, нарочно о возрасте говорит? Хочет меня унизить? Негодяй! Он посмеялся надо мной? Нет! Нет! Это неправда! Перестань!" - пыталась успокоить себя Наталья.
      Тут засуетился Витек.
      - Садитесь. Хватит вам знакомиться. В процессе познакомитесь. Ну, выпьем за встречу!
      Пили, ели. Наталья пила и не пьянела. Алексей тоже пил и молчал.
      Говорили счастливые родители.
      - Уже поздно. Мне пора - сказала Натуся.
      - Я провожу вас, Наталья Сергеевна.
      Проводи, проводи, сынок.
      ***
      - Ты знал, что Клава моя подруга?
      - Конечно.
      - Зачем?
      - Что зачем?
      - Зачем ты так поступил со мной?
      - Как?
      - Не притворяйся, что ничего не понимаешь, - почти закричала Наталья Сергеевна, и все спящие пассажиры в вагоне метро проснулись и посмотрели на них.
      - Тихо. Не кричи. И не говори чепухи.
      Они вышли. От волнения Наталья почти бежала. Алексей засмеялся.
      - Не беги так. За тобой не угнаться.
      - Алексей, это же ... грех.
      - Какой грех?
      - Наша любовь.
      - Почему?
      - Потому что Кладея - моя подруга! Она мне как сестра. А ты мне, стало быть, как племянник.
      - Чушь!
      - Почему?
      - Ну, во-первых, ты меня никогда не воспитывала, знать меня не знала, теперь он разошелся. - Я семнадцать лет жил в другом городе. Меня туда выслали... из-за тебя.
      - Что? Что ты городишь?
      - Тебе никогда про меня твоя Клавдея не рассказывала?
      - А что она должна была рассказать?
      - Почему я все эти годы жил у бабушки?
      - Она сказала, что в Петербурге тебе не климат, и что ты здесь очень плохо себя чувствуешь.
      - Меня отправили к бабке, т.к. ... в десять лет я влюбился в тебя. Поняла?
      - Нет.
      - Ты к нам пришла зимой. В белой шубе и в белой шапке, как Снегурочка. Ты была такая красивая... И снежинки таяли и стекали по твоему лицу. Мне казалось, что это ты таяла. Я закричал тогда: "Снегурочка тает", - и заплакал. Ты подошла ко мне, обняла и поцеловала в щеку, потом в лоб и сказала: "Какой эмоциональный мальчик. Быть тебе или актером или художником".
      - Я понял, ты - с неба - для меня. После твоего ухода я рыдал и просил мать вернуть тебя мне. Я плакал и говорил: "Я хочу на ней жениться." Мать с отцом сначала смеялись, потом уговаривали меня, что, мол, я еще маленький, а тетя Наташа - взрослая женщина, но я так скучал по тебе, что они водили меня к психиатру. Он посоветовал увезти меня в другой город.
      У бабушки я продолжал скучать по тебе. Меня отдали в художественную школу. Я рисовал тебя, рисовал... Потом твой образ стал удаляться от меня...в космос. И оттуда смотрел на меня.
      Я рос, помнил о тебе, но уже не так болезненно переживал разлуку. Я понял, то ты - мечта, идеал, муза...Ты вдохновляла меня...
      Женился я в двадцать пять лет. Прожил с Ольгой полтора года и больше не мог. Развелся.
      И вдруг - аэропорт. И ты! Я узнал тебя сразу! Я понял, это Бог посылает мне тебя вновь. Больше такого случая не будет. Я любил тебя и люблю!
      Не бросай меня. Прошу, не уходи. В любви нет греха!
      Наталья была потрясена. Протянула к нему руки. Стала целовать его. Он ее. И все твердил, как заклинал.
      - Не бросай меня. Не уходи! Не надо!
      - Что же нам делать? Как же Клавдия?
      - Ты переедешь в Москву. Мы будем жить там.
      - Мать я беру на себя. Она понервничает, перебесится и поймет. Слышишь, Наташа?
      - Умом - все понимаю, а сердце - не велит. Страшно.
      - Привыкнешь. Поймешь и сердцем. Нет в этом греха. Нет! Ну, не сын же я тебе, в конце концов. Чужой я тебе! Чужой!
      - Нет! Не чужой! Роднее родного стал! - и опять целовались, как жажду утоляли, взахлеб!
      Он остался у нее на ночь. Клавдия не звонила.
      "Все поняла" - догадалась Наталья.
      Алеша уговаривал ее уехать с ним в Москву каждый день. Она никак не могла решиться.
      - Не могу. Нужно время.
      - Я все равно буду тебя ждать.
      ***
      Наталья Сергеевна не пошла на вокзал провожать Алексея - не хотела видеть Клавдею и Витька. Алеша позвонил ей с вокзала.
      Я люблю тебя, Наташа. Люблю и буду ждать всю жизнь...Запомни мой номер телефона.
      И назвал семь цифр. Цифры впечатались в ее память и периодически вспыхивали, как пламя свечи. Наталья произносила их про себя.
      ***
      Прошел год.
      Наталья Сергеевна продолжала жить в Питере. Продолжала заниматься шейпингом и красить волосы. О неделе счастья она не хотела вспоминать. Она отцепила эту неделю, как вагон от состава и поставила в тупик памяти.
      Мстислав все также с удовольствием убирал в комнате и учился в институте...без удовольствия. Кажется, даже подружился с блондинкой, но пока молчал о ней. Клавдия не звонила Натусе. Натуся не звонила Клавдии.
      Раз в месяц звонил Алеша и говорил, что ждет, и будет ждать до конца дней своих. Говорил, что портрет закончил и выставил в Манеже. Ее портрет стал настоящим чудом! Он воистину излучал свет и любовь!Наталья Сергеевна бросала трубку и уходила на кухню курить.
      Наступил декабрь. Приближался Новый год. Как - то вечером за неделю до Нового Года зазвонил телефон.
      - Наташа?
      - Да...
      - Здравствуй.
      - Здравствуй, Клава.
      - Я все знаю. Ты ни в чем не виновата. От судьбы, видно не уйти. Алексей звонит мне ежедневно. Просит, чтобы ты приехала к нему. Ну, что же делать, Наталья... Любовь - она ведь... и заплакала.
      Натуся заплакала тоже.
      - Прости меня, Клава.
      - Да за что я должна прощать? Я смирилась. Я все понимаю. Поезжай к нему. Скоро Новый год... А я гостинцев соберу...
      ...Наталья Сергеевна набрала семизначный номер Москвы. Сердце билось, как молот по наковальне. Никто долго не брал трубку.
      - Алло, спросил сонный голос.
      - Я разбудила тебя, Алеша?
      - Наташа?
      Я вылетаю 27, первым рейсом. Встречай.
      28.09.1997г. Ирина Лисовская