Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Ночной орёл

ModernLib.Net / Героическая фантастика / Ломм Александр / Ночной орёл - Чтение (стр. 15)
Автор: Ломм Александр
Жанр: Героическая фантастика

 

 


У нее снова появились смутные подозрения, что Иван действует не по приказу командования, а по собственной воле, вопреки желанию майора Локтева. Она понимала, что Иван оказывает отряду неоценимые услуги, но при этом от нее не ускользнуло, что Локтев им недоволен, и, как это ни странно, чем ценнее были документы, добытые Иваном с огромным риском, тем сильнее становилось недовольство его командира. А это могло означать лишь одно: Локтев не одобряет отчаянно смелые вылазки своего сержанта:

Сегодня Ивета пришла на пятое свидание с Кожиным.

Лесные тропинки и поляны были уже заметены снегом. До Нового года оставалось десять дней.

Вместе с белым покровом в леса пришла глубокая и немножко тоскливая тишина. В суматохе партизанского лагеря она не замечалась, но стоило отойти подальше в лесную чащу, как она обступала со всех сторон, заставляла замирать сердце. И все же в этой томительной зимней тишине было что-то странное, непривычное, волнующее. Особенно отчетливо улавливалось о н о в вечерние часы.

Вот и теперь, добравшись до заветного дуба и убедившись, что Ивана еще нет, Ивета прижалась к шершавому стволу лесного великана и, затаив дыхание, стала вслушиваться в густые синие сумерки. Волнующая странность не заставила себя ждать. Вот она, вот, вот!…

Откуда-то издали, из-за невидимого темного горизонта и вместе с тем словно бы из-под земли, поплыл едва уловимый тяжелый грозный гул. Ивета радостно улыбнулась. Она уже знала, что это такое.

Это фронт!

Где-то там, за сотню километров от нее, шли грандиозные сражения, и тысячи тысяч смелых парней, похожих на ее Ивана, громили фашистские полчища уже на земле ее родины. Фашистский исполин, покоривший всю Европу, пятится, отступает, истекает кровью под ударами еще более могучего исполина, несокрушимую силу которого и представить себе невозможно.

» Что было бы с нами без советских людей! — думала девушка. — Что было бы со всеми народами мира!«

Она вздохнула, перевела взгляд на темные лесные заросли и прислушалась уже по-иному: не скрипят ли по склону шаги ее Ивана? Не спешит ли он к ней через лесную чащу?…

Нет, ничего не слышно. Не идет еще: А может быть, он и не прилетит сегодня?

Может быть, с ним случилось что-нибудь ужасное и непоправимое? Ведь прежде всякий раз, когда она приходила, он ждал ее уже близ дуба и даже выходил навстречу, чуть-чуть припадая на правую ногу:

Но Кожин прилетел. Он бесшумно приземлился неподалеку, за спиной Иветы. Едва коснувшись ногами мягкого снега, он тотчас же крикнул в темноту:

— Ветушка, ты здесь?

Она вздрогнула от неожиданности и со всех ног бросилась к нему:

— Здесь, Иван! Здравствуй!… Ты так тихо подлетаешь, что я ни разу еще не видела, как ты опускаешься на землю!

Он крепко обнял ее, торопливо расцеловал и лишь после этого ответил:

— Ничего, Ветушка. Придет время, буду летать только для тебя! Сегодня мы последний раз встречаемся здесь тайком. Скоро все переменится. Слышишь, наши идут!

Они вместе прислушались к ночной тишине. Уловив далекий гул фронта, Кожин взволнованно повторил:

— Идут!… Три дня назад еще ничего не было слышно. Значит, идут! А как у вас?

Что нового?

— Тебе опять письмо от майора.

Ивета принялась расстегивать полушубок, чтобы вынуть пакет. Кожин сразу помрачнел.

— Тяжело мне, Ивета: Возможно, Локтев и прав: А впрочем, он наверняка прав.

Только я иначе не могу!… Вот отпразднуем победу, тогда и будем делать то, чего требует майор. А сейчас нужно воевать, всем воевать!… Ну, давай, что ли, письмо: А майору скажи, что с профессором, когда он прилетит, я встретиться не отказываюсь. Но в отряд пока вернуться не могу. Особенно сейчас!

— Значит, ты все-таки не по заданию, Иван?

— Не надо об этом. Потерпи. Скоро все узнаешь:

Он сунул пакет в карман и повел Ивету к поваленному ветром дереву. Обметя свежий пушистый снег, они сели рядом на полусгнивший ствол.

— Слушай, Ветушка. Сегодня нам нельзя долго засиживаться, — сказал Кожин.

— Ты спешишь, Иван?

— Да, милая. Есть очень серьезное дело. Горалеку и Локтеву необходимо срочно передать важные документы. Я добыл их пять дней назад и насилу дождался нашей встречи. Хотел даже сбросить ночью на площадку базы, да побоялся, что потеряются: В прошлую пятницу мне удалось приголубить одного барона. Думал, так кто-нибудь, из местного начальства, а он оказался важной птицей — полковником генштаба. В Берлин собрался лететь, к аэродрому ехал. Ну, я его послал подальше, чем в Берлин: прямым ходом в фашистский рай! А охраны с ним было дай боже — три полных бронетранспортера! Пришлось повозиться: Но ничего, управился.

— Иван, ты ужасно рискуешь! Я боюсь за тебя!

— Ну что ты, Ветушка! Они и не знали, кто и откуда их бьет. Темнота была, метель: Впрочем, барон должен был знать. Но об этом потом. А пока слушай и крепко запоминай. Донесение я не успел написать. Занят был последнее время, просто ужас! Вот здесь портфель этого барона. Передашь его Локтеву. В портфеле есть все, что нужно. Даже больше. Сами они с Горалеком разберутся. Но на словах ты им все же скажи. Немцы готовят на послезавтра большую операцию против партизан. Попрут всей дивизией при поддержке танков и самолетов. А теперь самое важное. Скажи Локтеву и Горалеку, что главные силы немцев пойдут через Медвежий лог. Это который за Святыми Муками. Горалек знает. Скажи, что в Медвежьем логу я устрою немцам встречу. Отряд должен — занять позиции вокруг лога к двум часам дня. Пока буду действовать я, пусть партизаны в бой не вступают. Сигнал к бою дам красной ракетой. Поняла?

— Поняла, Иван!… Но боже мой, ведь это будет днем! Они убьют тебя, Иван!

— Глупости! Я уже вылетал днем на Петерса, и, как видишь, дел остался: И вообще, я буду рисковать не больше, чем любой из наших ребят. У меня все продумано. Три молниеносных налета — в колонне паника, сумятица, а тут вступают наши и быстро все кончают.

— Ты так просто говоришь об этом, а мне и представить себе страшно!… Иван, скажи честно, тебя послали воевать так вот, в одиночку, или ты сам все придумал?

— Зачем тебе?

— Нет, ты скажи!

— Погоди, Ветушка! Повтори лучше, что ты должна передать.

Ивета горько вздохнула и опустила голову. Не хочет Иван отвечать. Значит, все-таки сам:

— Хорошо, Иван. Пусть будет по-твоему: Надо передать, что немцы на послезавтра готовят большое наступление на партизан. Партизаны должны занять позиции вокруг Медвежьего лога к двум часам дня. В бой не вступать, пока будет действовать мой упрямый Ночной Орел. Сигнал к бою будет дан красной ракетой. Правильно?

— Правильно, умница!… А теперь довольно разговоров, беги на базу. Отряду нужно приготовиться, да и мне тоже. Братишке своему Владику привет передай!

— А его уже нет у нас. Его к маме отправили, в Кнежевесь, у Праги. На прошлой неделе: А когда мы увидимся, Иван? В следующую среду?

— Нет, Ветушка, раньше. На днях должен появиться этот профессор из Москвы.

Неудобно заставлять его ждать. Давай встретимся в воскресенье. Ты приведешь его сюда, а потом проводишь обратно до лагеря. Ну, а если он окажется ветхим старичком и не сможет добраться сюда, то договоримся с тобой, где устроить встречу. Значит, до воскресенья: Дай я тебя поцелую!

Кожин проводил Ивету, убедился, как обычно, что она благополучно добралась до лагеря, а потом высоко поднялся в ночное небо и помчался в другой конец района по своим неотложным делам:

38

Хищным зверем метался майор Локтев по тесной каморке партизанского штаба. Он был разгневан и возмущен до глубины души. Потрясая кулаками, ругался:

— Черт знает, что такое! Этот наш сержант стал законченным анархистом и маньяком! Чего придумал, а? Приказывает нам, где и как давать немцам генеральное сражение!

Горалек сидел за столом над картой. Он сокрушенно прогудел:

— А что нам остается делать, кроме как выполнить его приказ?

— В том-то и дело! Хочешь не хочешь, а придется занять позиции вокруг этого Медвежьего лога! Занять и ждать его ракеты! Ведь он там будет настоящим чертом носиться — над немецкой колонной! Откроем огонь и, чего доброго, сами же его, дурака, угробим!

В сильнейшей досаде Локтев присел на ящик и машинально схватился за папиросы. Но тут же вспомнил, что в пещере договорились не курить, расстроился еще больше и отшвырнул коробку.

Горалек задумчиво смотрел на карту района и накручивал на палец завиток бороды.

— Медвежий лог: Так, так: Посмотри-ка, майор, ведь ежели вдуматься, то это не такая уж плохая позиция. Вот только народа у нас маловато. Придется собирать все, что есть в лесах:

— Не в позиции дело, — отозвался Локтев уже гораздо спокойнее. — Да и тот факт, что Кожин взял на себя инициативу по разработке операции, меня не очень волнует.

Пусть это будет Медвежий лог. Меня возмущает другое. Не могу согласиться с тем, что завтра он очертя голову полезет в самое пекло! Мало ему было боя с немецкими истребителями, ему еще нужно столкнуться один на один с целой дивизией! Показать себя среди бела дня! Глупый, тщеславный мальчишка!… А ну как немцы сообразят, что это хоть и феномен, но все же человек, и откроют по нему огонь из всех стволов? Ведь они тогда обязательно доконают его!… А послезавтра прилетает профессор из Москвы. Что я ему скажу? Что недоглядел?… Эх, знай я заранее, что он способен выкинуть такой номер, взял бы ребят, пошел бы тайком за Иветой и велел бы его попросту схватить и связать! И надо это было сделать, уже в прошлую среду надо было!…

— Связать? Ночного Орла связать?! — Горалек удивленно уставился на Локтева.

— Брось ты, Горалек! Дело не в Ночном Орле: Вон немец, Норденшельд этот, видал, как далеко смотрит? Этот барон был умнейшая бестия. Недаром он один только и раскусил, что Ночной Орел не организация, а летающий человек. Его докладную для генштаба я обязательно передам профессору. В ней много интересных мыслей. А ты все восторгаешься подвигами одиночки. Этой докладной фашистского полковника следовало бы бить по голове и тебя, и Кожина, пока не поумнеете!

— Ну-ну, майор, разошелся:

— Ладно, не сердись. Лучше знаешь что? Сходи-ка ты, брат, за Иветой, если тебе не трудно.

— Зачем она тебе?

— Хочу кое-что еще спросить.

Шахтер пожал плечами и вышел. Минуты через две он вернулся в сопровождении Иветы.

Локтев усадил девушку перед собой, взял ее за обе руки и спросил:

— Ивета, скажите мне, вы в самом деле любите Кожина?

— Люблю, товарищ майор: — растерянно проговорила Ивета, не понимая, зачем ее об этом спрашивают.

— Очень любите?

— Очень!…

— Тогда вы должны помочь мне найти Кожина. Мне он очень нужен. Срочно!

— Я не знаю, чем я могу вам помочь, товарищ майор:

— Скажите, где находится его база.

— Какая база?

— Ну, то место, где он живет, — спит, ест, держит боеприпасы, оружие, укрывается от непогоды:

— Я не знаю, товарищ майор. Я никогда не спрашивала его. Я думала, вы это знаете: Вы сказали, что он выполняет секретное задание, поэтому я не решалась задавать ему такие вопросы:

Локтев отпустил руки девушки и посмотрел на Горалека. Тот лишь кашлянул в кулак и поскреб свою пышную бороду.

Майор огорченно вздохнул.

— Да, Ивета, я сказал вам. И в приказе мы об этом объявили. Но, к сожалению, это не так. Тогда я не хотел вас расстраивать, да и надеялся, что Кожин одумается. Я писал ему, уговаривал его, но он упрямо стоял на своем. А теперь скрывать больше не к чему. Мне нужно непременно связаться с Кожиным. Непременно! Это вопрос его жизни: Вы не знаете, где его можно найти? Неужели у вас не был условлен какой-нибудь сигнал, какой-нибудь особый знак на видном месте на случай, если вы неожиданно друг другу понадобитесь?

— Нет, товарищ майор. Он просил меня приходить каждую среду в шесть часов вечера на одну гору. Ее видно с нашей базы. На вершине ее растет большой дуб. Вот я и приходила. Для меня это были не только свидания. Я была уверена, что мне поручено быть связной между вами и Иваном:

— Вы сможете проводить меня на эту гору?

— Когда?

— Завтра утром.

— Конечно, товарищ майор. Только завтра его там не будет. Следующая встреча у нас назначена на воскресенье. Он велел привести к нему профессора, который прилетит из Москвы.

— До воскресенья ждать нельзя. Кожина необходимо найти завтра же! Найти и любыми мерами заставить отказаться от участия в сражении с карателями. Мы обязаны сделать это, чтобы спасти летающего человека!

— Спасти? — испуганно воскликнула Ивета. — Разве ему что-нибудь угрожает?

— Ему угрожает смертельная опасность. Если он начнет выполнять свою затею в Медвежьем логу, то почти наверняка при этом погибнет.

— Боже мой!…

— На горе под дубом вы Кожина не найдете, — решительно вмешался Горалек. — Днем он по лесу не летает, дома отсиживается. А дом у него не иначе, как на Чертовом Пальце. Давно уже надо было выяснить это дело. Когда еще разговор-то был:

— До Чертова Пальца далеко.

— Ничего, на лыжах быстро сгоняем!

Они договорились отправиться на другой день утром к Чертову Пальцу. Ивету решили взять с собой. Не послушается строптивый сержант приказа командиров, авось поддастся на уговоры любимой.

39

Четыре противотанковые мины, шесть фаустпатронов, две дюжины гранат, связанных по три штуки: Пожалуй, достаточно для трех налетов:

Сначала нужно ударить в голову колонны, чтобы устроить затор и остановить движение вперед. Вторым ударом надо отрезать путь к отступлению, то есть разгромить хвост колонны. Третьим ударом нужно посеять панику по всему фронту.

Для этого достаточно связок гранат, которые можно разбросать бесприцельно.

Кожин осмотрел свой арсенал и задумался.

Вроде все в порядке, а на сердце почему-то тревожно, словно осколок стекла покалывает. Может быть, не учел что-нибудь? Или это предстоящий второй вылет днем вселяет тревогу?…

Что и говорить, риск тут немалый.

Риск: Нет, думая о риске, Кожин не за свою жизнь беспокоился. В нем настолько прочно утвердилась уверенность, что с ним ничего не может случиться, что он вообще отвергал всякую возможность собственной гибели.

Он избежал верной смерти при падении с нераскрывшимся парашютом, обнаружил в себе исключительную способность летать, овладел этой способностью. Может ли он после этого вдруг взять и погибнуть? Конечно, нет. В природе должен существовать некий закон равновесия, по которому гибель такого человека, как он, просто невозможна:

Рассуждение, как видно, наивно, и тем не менее оно помогало: сохраняло Ивану непоколебимую уверенность в себе.

А что касается риска, то Кожина волновал совсем другой риск — риск полного разоблачения.

После первой дневной операции ему удалось скрыться незамеченным. Никто, кроме летчиков, не видел летающего человека, а летчики погибли. Тайна, таким образом, сохранилась. Об этом свидетельствует и приказ генерала Рейникса по району. В нем говорится об организации» Ночной Орел «, а не о летающем диверсанте.

Правда, в портфеле Норденшельда была докладная для германского генштаба, в которой барон высказал свою догадку о летающем человеке. Но докладная попала не в германский генштаб, а в штаб партизанского отряда. Ну, а сам догадливый барон больше никогда ни о чем не будет догадываться: Стало быть, пока что все в порядке.

Другое дело — Медвежий лог. Тут о сохранении секрета нечего и мечтать. Кожина увидят в воздухе тысячи людей:

и своих и врагов: Похоже, что это будет последняя операция Ночного Орла:

Последняя!…

Может, отказаться от нее?…

Кожин откинул угол палатки, плотно закрывавшей вход в пещеру, и, присев на ящик возле отверстия, закурил трофейную сигарету. В отверстие потянуло стужей.

Маленький грот, едва нагретый электроплиткой, быстро наполнился холодом.

Было девять часов утра. Над горами начинался короткий зимний день. Кожину давно бы следовало забраться в постель и отоспаться до следующей ночи. Ведь этой ночью ему предстояло сделать несколько очень трудных полетов: перебросить заготовленные боеприпасы из Чертова Пальца к Медвежьему логу и разместить их там в двух тайниках, устроенных в кронах сосен. Но Кожин чувствовал, что все равно не сможет уснуть.

Может, все-таки отказаться?…

Разве он что-нибудь потеряет, если откажется? Нет, не потеряет. Побудет еще Ночным Орлом, погремит еще в районе до прихода Красной Армии, а там была не была — отдаст себя в распоряжение командования и ученых:

Он сделал несколько глубоких затяжек.

И Локтев одобрит такое благоразумие, и Ивета будет рада:

К черту благоразумие! Отказываться нельзя! Пусть это будет последний бой Ночного Орла, но отказываться нельзя. План сражения передан, и по этому плану уже, наверное, разрабатываются приказы для отдельных партизанских частей. Пусть будет так: А после боя: после боя придется предстать перед Локтевым с повинной. То-то будет рад майор! Наверное, скажет:» Ну что, сержант, навоевался?«А Ветушка-то, Ветушка как обрадуется:

Его мысли были прерваны протяжным криком, который донесся до него откуда-то снизу:

— О-о-о-и-и-и!!!

Вздрогнув от неожиданности, Кожин быстро затоптал сигарету и настороженно прислушался.

Протяжный крик повторился. В нем можно было различить два разных голоса: мужской и женский.

С бьющимся сердцем Кожин схватил пистолет, бинокль и, откинув полог, выглянул из пещеры. Отсюда он ничего не увидел — мешал торчавший перед входом каменный зуб.

В третий раз прозвучал настойчивый крик. Теперь Кожину показалось, что это зовут его. Крик замер и тут же — бах! бах! бах! — прогремели три ружейных выстрела, гулко раскатившихся по горам.

Кожин перемахнул на узкую площадку и притаился за выступом зуба. Потом осторожно высунулся и глянул вниз.

У подножия Чертова Пальца стояли трое лыжников. Их лица трудно было различить.

Кожин навел на них бинокль и даже крякнул от удивления:

— Ну и дела!

Неожиданными гостями оказались Локтев, Ивета и Горалек.

— И-и-ва-а-ан!!! — отчетливо прозвучал звонкий голос Иветы.

Кожину нестерпимо захотелось спуститься вниз, обнять Друзей, которых он так долго не видел. Его наполнила такая бурная радость, что он едва владел собой.

— Нашли: догадались: — шептал он растроганно. — Молодцы: Хорошо бы поговорить, уточнить обстановку, подробности завтрашней операции: К себе вот только не позовешь: неподходящий у меня дом для нелетающих гостей: Эх, хоть так поговорим!…

Он уже хотел подняться во весь рост и крикнуть ответное приветствие, но вдруг ужалила мысль:» А зачем они пришли? Что им нужно? Ведь, наверное, неспроста, коли накануне боя:«

Радость медленно угасла, сердце тревожно заныло.

Нет, нет, показываться нельзя! Они пришли уговаривать, убеждать его, чтобы он отказался от участия в завтрашнем сражении. Они боятся за него. Только ради этого могли они прийти на лыжах в такую даль. Но он не может отказаться от завтрашнего боя. Это решено твердо и бесповоротно. И встречаться поэтому не надо. К чему эти разговоры? Призывы Локтева, упреки Горалека, слезы Иветы: Все равно это не заставит его отказаться. Зря только все расстроятся: Нет, нет, встречаться еще рано. Завтра, завтра! После боя он полетит прямо в лагерь отряда. А сегодня нельзя.

Вздохнув, Кожин еще раз глянул на своих непрошеных, но все же бесконечно дорогих гостей, и вернулся в грот. Чтобы не подвергать себя искушению, он плотно задернул палатку и лег.

Некоторое время до него еще доносились призывные крики, дважды прогремели выстрелы, потом все затихло.

» Ушли!«— подумал Кожин и почувствовал вдруг, что к горлу его подкатил нестерпимый комок обиды, горечи, отчаяния:

40

Но они ушли не сразу.

Убедившись, что и крики, и выстрелы остаются безответными, Локтев предложил осмотреть Чертов Палец со всех сторон.

— Если он здесь, какие-то следы должны быть. Как бы он ни был осторожен, как бы ни соблюдал конспиративность, а мелочь какую-нибудь всегда мог недоглядеть:

уронить спичку или даже окурок. А этого достаточно, чтобы показать присутствие человека.

— Лично я уверен, что он здесь, — неожиданно заявил Горалек.

— Почему ты в этом уверен?

— А как же! Ведь раньше на этом утесе сколько птиц гнездилось. Особенно воронья — тучи целые! А теперь мы и кричали, и из ружья палили, однако ни одной птицы не спугнули. Нет их тут. Кто же их мог разогнать, если не Кожин?

— Да, пожалуй, ты прав: — согласился Локтев.

Ивета молчала, подавленная видом одинокого мрачного утеса, такого не похожего на окрестные горы, такого высокого, недоступного и страшного. Он действительно напоминал гигантский палец с кривым, обломанным ногтем — настоящий палец дьявола! Неужели Иван живет в какой-нибудь расселине этого жуткого столба?…

Медленно двигаясь друг за другом у самого подножия утеса, лыжники внимательно ко всему присматривались. Снег тут лежал нетронутый, девственный, словно свежая накрахмаленная простыня.

Сделав почти полный круг, они нашли наконец неопровержимое доказательство того, что Чертов Палец обитаем, причем не простым человеком, а летающим.

— Посмотрите! Что это? — Ивета лыжной палкой указала на белый, почти незаметный на фоне снега предмет.

Горалек проворно нагнулся, поднял его и торжествующе показал майору.

Это была толстая стеариновая свеча, совершенно целая.

— Да: — только и смог сказать Локтев.

— Лежит поверх снега, следов вокруг нет, — резюмировал находку Горалек, взявший на себя роль сыщика и следопыта. — Ворона ее принести не могла. Значит, обронил Кожин, когда летел домой. Обронил и не заметил, потому что нес их, наверное, несчетное количество, сколько удалось взять. Причем, обронил недавно, не позже чем сегодня утром, потому что ночью валил снег и он засыпал бы свечу, если бы Кожин потерял ее раньше. Кроме того, свеча ведь! Она может понадобиться только тому, кто живет в пещере. По себе знаем, тоже ведь пещерные жители:

— Но почему же он, в таком случае, не отозвался? — огорченно воскликнула Ивета.

— Это другой вопрос, — ответил Горалек. — Если бы он спал, наши выстрелы разбудили бы его, это точно. В его положении люди спят очень чутко, особенно днем. Значит, либо его нет дома, либо он увидел нас и не захотел с нами встречаться.

— Скорей всего, не захотел, — хмуро заметил Локтев. — Вряд ли он днем куда-нибудь полетел.

— Тогда давайте попробуем еще: Ивете не верилось, что Иван видел ее и не пожелал к ней спуститься.

— Сколько можно кричать: Кожин парень упрямый. Раз не захотел, значит, зря мы тут будем надрываться, — заявил Локтев.

— Тогда что же, домой? — спросил Горалек.

— Выходит, что домой: К нему ведь не заберешься. Если он видел нас и не захотел показаться, нам тут больше нечего делать. У него есть полная возможность нас игнорировать, стой мы тут хоть до ночи. Снимется в темноте с утеса и улетит. А мы этого даже и не заметим: Остается одно: надеяться, что завтра все обойдется:

На обратном пути они долго молчали, погруженные в печальные мысли. Только лыжи их тихонько поскрипывали по свежему снегу.

Потом Горалек вспомнил о бумагах, извлеченных из портфеля барона фон Норденшельда. Помимо прочего, там был протокол решения об отправке доктора Коринты в Прагу, в распоряжение высших властей протектората.

— Неаккуратно мы работаем, майор, — пробасил Горалек сокрушенно.

— О чем ты?

— Да обо всем: Кожина из рук выпустили, Корниту проморгали. Плохо получилось. С нас ведь за это и спросить могут. У вас, скажут, под носом в тюрьме большого ученого держали, а вы не сумели освободить его! Не партизаны вы, скажут, а увальни трусливые, лежебоки запечные:

— С доктором действительно некрасиво вышло. Можно подумать, что мы бросили его на произвол судьбы. Но ведь это не так. Мы готовились, изучали обстановку и не виноваты, что его вдруг взяли и увезли. Пока он был здесь, освободить его было трудно, невероятно трудно, однако можно. А теперь все: до Праги нам не достать.

— Не тужи, доберемся и до Праги!

— Не сомневаюсь. Но пока доберемся, они десять раз успеют с Коринтой расправиться.

— Хотели бы расправиться — здесь бы расправились. У них это быстро. А раз увезли, значит, он им нужен живой, а не мертвый. Я уверен, что мы еще встретимся с Коринтой:

К полудню лыжники достигли Медвежьего лога и остановились передохнуть. После короткой передышки, во время которой наскоро подкрепились шоколадом, Локтев сказал Ивете:

— Вот что, сестрица. До лагеря тут близко, доберетесь одна, а нам с Горалеком надо осмотреть позиции.

— Хорошо, товарищ майор:

Ивета была рада побыть наедине с собой. Присутствие командиров стесняло ее, мешало думать. А подумать хотелось о многом. Она быстро побежала по проложенной утром лыжне и вскоре скрылась среди белых прозрачных деревьев.

Командиры закурили и осмотрелись по сторонам. — Первым делом наметим пулеметные точки, — сказал Локтев.

Они достали из планшетов карты-трехверстки и не спеша двинулись в обход Медвежьего лога.

41

Для решающей битвы партизаны всего горного района объединились в один мощный кулак и собрались невдалеке от Медвежьего лога.

К отряду Горалека присоединилось три отряда таких же размеров и более десятка групп по пятнадцать — двадцать человек в каждой. Утром прибыли связные и доложили, что на марше еще три отряда из соседних районов. Они должны прибыть к Медвежьему логу не позже полудня.

Таким образом, к месту генерального сражения с карателями собрались внушительные партизанские силы — до двух тысяч бойцов. Конечно, это было не так уж много по сравнению с численностью и технической оснащенностью карателей, но на стороне партизан было главное преимущество: выбор места для боя и возможность нанести удар первыми. Это и должно было решить исход сражения.

Когда все отряды заняли отведенные им позиции и тщательно замаскировались, над горами появились фашистские штурмовики. Они с ревом носились над безбрежным лесным массивом, пикировали вниз, обстреливали из тяжелых пулеметов и забрасывали бомбами каждый подозрительный объект.

— Хоть бы эти стервятники до появления Кожина убрались! — тихо проговорил Локтев.

Он лежал рядом с Горалеком в кустах на вершине холма, с которого просматривался весь Медвежий лог. Это была глубокая, чуть изогнутая в дугу балка, растянувшаяся более чем на километр. Когда-то по ней проходила лесная дорога, по которой вывозили бревна с лесозаготовок, но, давно заброшенная, она густо поросла кустарником и хвойным молодняком.

На замечание Локтева Горалек отозвался густым сдержанным басом, не отрывая от глаз бинокля:

— Уберутся. Им тут нечего делать. Страх только наводят, а толку от них никакого!…

И действительно, минут через пятнадцать, сбросив все бомбы в лесные чащи и не причинив партизанам ни малейшего вреда, штурмовики улетели.

Прошло еще с полчаса в томительной тишине. И вдруг где-то вдали возник рокот множества моторов. Рокот нарастал и постепенно наполнил собой весь лес. Это шли главные наземные силы карателей.

По плану, разработанному бароном фон Норденшельдом, наступление на горы должно было происходить в шести направлениях. Но основной поток — два полка мотопехоты, усиленные танковым дивизионом и батальоном горных егерей, — должен был двигаться через Медвежий лог к месту, где, по данным фашистской разведки, находилась база крупного партизанского отряда, созданная в малодоступном естественном укреплении. Эту базу необходимо было уничтожить в первую очередь.

Грохот моторов достиг максимальной силы. В балке появились» тигры «. Они шли колонной по узкой лесной дороге на самой малой скорости. Гусеницы их, подминая кусты, глубоко проваливались в снег и в еще не скованную морозом землю. За танками шли бронетранспортеры и наконец длинная вереница грузовых машин, набитых солдатами в касках. Солдаты сидели в одинаковых позах, словно куклы, и равномерно покачивались на ухабах. Они ехали заниматься делом, а дело требует порядка и дисциплины.

— Тоже мне дурьи головы! С танками в лес поперли! — насмешливо прогудел Горалек.

Грозный боевой порядок немецкой колонны не произвел на шахтера ни малейшего впечатления.

Локтев подумал:

» Боевой командир этот Горалек! Отличный комбат бы из него получился!…«

Но ответить на реплику друга майор не успел.

Колонна немцев к тому времени уже целиком втянулась в Медвежий лог и заполнила его от начала до конца. Танки, бронетранспортеры, грузовики, легкие штабные машины, мотоциклы с колясками, еще грузовики, а в самом хвосте — снова бронетранспортеры и танки. Балка наполнилась грохотом, лязгом и синим дымом выхлопных газов.

И в этот момент произошло нечто странное и неожиданное.

Над балкой пронеслась какая-то тень и тут же скрылась. Несколько секунд спустя прогремели пять взрывов. Два танка и бронетранспортер в голове колонны запылали, высоко выбросив столбы черного дыма. Колонна замедлила движение и остановилась.

— Что это? Неужели Кожин?! — крикнул Горалек.

— К сожалению, он!

— Артист! Вот это артист! Противотанковыми работает! — восхищенно рокотал Горалек. — Но где же он сам, майор? Ты успел его заметить?

— Вверх надо смотреть, тогда заметишь! — ответил Локтев.

Боевой порядок колонны сломался. В ней явно нарастала паника. Немцы никак не могли понять, кто и откуда на них напал. Горящие танки загородили балку и не давали двигаться вперед.

Локтев и Горалек напряженно следили за воздухом. И вот они увидели Ночного Орла.

Кожин мчался со скоростью истребителя на высоте не более трехсот метров. Теперь он летел над балкой в обратном направлении. Снова загрохотали взрывы, снова взвились к небу фонтаны огня и дыма. Из строя вышли две боевые машины противника, на этот раз в хвосте колонны.

Путь к отступлению был отрезан, оба выхода из балки были накрепко закрыты грудами расплавленного металла и пылающими обломками. В промежутке между ними, на протяжении без малого километра, ревели машины и метались люди.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17