Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Неукротимый огонь

ModernLib.Net / Льюис Сьюзен / Неукротимый огонь - Чтение (стр. 31)
Автор: Льюис Сьюзен
Жанр:

 

 


      Рианон негромко ойкнула, когда что-то прошелестело, едва не задев ее лица. Элмор мягко успокоил женщину, засмеялся и пошел дальше, к ее коттеджу. Рианон старалась не отставать. Она позже, чем обычно, шла спать. Вечером куда-то подевалась винтовка одного из егерей, и Энди распорядился провести поиски во всех коттеджах, прежде чем их обитатели отойдут ко сну. Пропажа не была обнаружена, и теперь Элмор провожал Рианон в дом.
      На крыльце Рианон пожелала ему спокойной ночи.
      – Запритесь, пожалуйста, как следует, мэм, – сказал Элмор. – Мы не хотим, чтобы вас тут скушали львы.
      – Спасибо за приятную перспективу, – ласково отозвалась Рианон.
      Элмор засмеялся и растворился в ночи, а она проводила взглядом удалявшееся световое пятно.
      Когда Рианон открыла дверь коттеджа, на нее волной накатила усталость. Войдя, она бросила взгляд в сторону кровати, вокруг которой мягкими складками ниспадала сетка от комаров. На ночном столике стоял графин, рядом – стакан. Здесь же примостилась стопка привезенных из Лондона книг, ни одну из них Рианон так и не раскрыла.
      Она провела рукой по спинке кресла, на котором валялась груда одежды, прошла к изножью кровати, присела. Вентилятор над ее головой жужжал, и в потоке воздуха медленно шевелились страницы брошенного журнала.
      Рианон опустила голову и принялась массировать ладонями виски. В воздухе витали экзотические запахи. Внезапно ее так сильно потянуло к Максу, как будто он был сейчас здесь, в этой комнате. Какое было бы счастье, если бы он действительно оказался здесь, потому что Рианон с ума сходила от мысли о том, как ему сейчас плохо, а она ничем не может помочь.
      Опомнившись, она прислушалась к доносившимся из-за окна звукам. Вдруг показалось, что она окружена облаком тишины, тогда как за стенами коттеджа не умолкает вой зверей, и темнота леса напоена стрекотом насекомых и шуршанием змей.
      Запах трав, казалось, усилился. Рианон взглянула на платяной шкаф. Засохшие темные розы в глиняной вазе, обдуваемые вентилятором, покачивали головками. Почему-то Рианон почувствовала легкую тревогу.
      Беспокоило исчезновение ружья. Она не прочь была бы знать, где оно находится в данную минуту.
      Рианон взглянула в зеркало, и душа мгновенно ушла в пятки. Она обернулась и застыла от ужаса: кто-то перекинул веревку через оконную балку.
      – Боже! – Рианон отшатнулась. – Что это? – Голова пошла кругом. Угроза, дурное предзнаменование. Кто это сделал? Чья больная голова замыслила укрепить на потолке ее спальни петлю?
      Внезапно кто-то тронул Рианон за плечо. Она сжалась от страха. А когда разглядела возникшую рядом женщину, то зажала рот кулаком, чтобы не закричать.
      – Галина? – почти беззвучно выдохнула она.
      – А ты думала кто? – отозвалась Галина, стягивая с головы парик. Волосы под париком лежали как прилизанные.
      Рианон попыталась вздохнуть. Тысячи мыслей одновременно пронеслись в ее мозгу, но одна вынырнула из потока, и ноги Рианон подкосились. Ружье. У Галины ружье. Правда, пока его нигде не видно.
      Рианон заставила себя сделать вдох. Надо бежать, но она в шоке, едва держится на ногах.
      – Что ты здесь делаешь? – наконец сумела произнести Рианон.
      Галина засмеялась:
      – Удивительно идиотский вопрос!
      Рианон смотрела на нее не отрываясь.
      – Как ты сюда попала?
      – На самолете, – ответила Галина. – А как же еще? Естественно, никто не догадался, кто я такая, даже когда я регистрировалась.
      Рианон бросила взгляд на парик, и в ней закипела ярость.
      – Ты что, не знаешь, что все тебя разыскивают? – крикнула она дрожащим голосом. – Господи, Галина, ведь все считают, что Макс…
      – Что Макс? – холодно бросила Галина. – Что он меня убил?
      Губы ее тронула злобная ухмылка.
      Сердце Рианон все еще колотилось как бешеное, а лицо отражало растерянность.
      – Что случилось? – выдавила она. – Зачем ты приехала?
      Галина подняла тонкие брови.
      – Я полагаю, ты уже сама во всем разобралась, – сказала она и указала взглядом на петлю. Сердце Рианон опять сжалось. – Удрученная изменой своего любовника Макса Романова, – патетически произнесла Галина, – Рианон Эдвардс свела счеты с жизнью.
      Рианон не могла отвести от нее взгляда. Никто не знает, что Галина здесь, не знает, что она вообще жива, так что ей не составит труда убить соперницу и покинуть Перлатонгу. И никто на свете даже не заподозрит, что она побывала здесь.
      – Друзья говорят, – тем временем продолжала Галина, – что мужчины уже дважды бросали Рианон, и бедняга почувствовала, что не в силах противостоять ударам судьбы…
      – Тебе не удастся меня заставить, – шепотом возразила Рианон.
      Галина отвернулась.
      – Опомнись, Галина! – прокричала Рианон. – Когда ты вдруг восстанешь из мертвых, Макс будет обо всем знать, он поймет…
      Рианон провела дрожащими руками по волосам. Нужно бежать к двери. Бежать…
      – В свое время, – вкрадчиво заговорила Галина, – я могла заставить тебя делать все что угодно. Помнишь? Я могла заставить тебя смеяться или плакать, чувствовать то или другое…
      – Галина, я была ребенком. Теперь все изменилось.
      Галина улыбнулась:
      – Ты в этом уверена? Вот Марина – ребенок.
      Сердце Рианон замерло.
      – Что ты хочешь этим сказать? – прошептала она, чувствуя, как мертвеет лицо.
      Галина по-прежнему глядела в сторону стеклянными глазами.
      – Марина была еще моложе и податливее тебя, – тихо проговорила она. – И умела хранить тайны.
      – Боже, – вырвалось у Рианон, – наверное, я сплю. Пожалуйста, скажи, что это сон.
      Галина рассмеялась:
      – Правда, было бы хорошо, если бы мы в любой момент могли открыть глаза и сказать себе, что все было во сне?
      – Что ты сделала с Мариной? – повысила голос Рианон. – Ты ее заставила что-то сделать? Что?
      Все еще улыбаясь, Галина подошла к зеркалу. Рианон взглянула на дверь. Теперь путь был свободен, но обе женщины знали, что Рианон никуда не убежит, пока Галина не объяснит ей смысл своих слов.
      – Хорошо, что есть на свете лучшие подруги, – заметила незваная гостья и взяла в руки расческу Рианон.
      – Что ты сделала с Мариной? – крикнула Рианон.
      – Особенно если лучшая подруга живет в подобном месте, – продолжала Галина, проводя расческой по волосам.
      – Галина! Положи эту чертову расческу на место и объяснись, – потребовала Рианон.
      Галина подмигнула ее отражению в зеркале, потом повернулась к ней, скрестила руки на груди и произнесла:
      – Говорят, это она убила мать.
      – Что?
      – То, что я сказала. Люди считают, что это сделала она.
      Рианон побелела. Несколько минут женщины молча стояли друг против друга. О, это многое объяснило. Почему Макс никогда не говорил о смерти жены; почему с него были сняты обвинения; почему он позволял Морису творить то, что тот творит. Голова Рианон кружилась, тем не менее она вдруг ясно поняла, что случилось на самом деле.
      – Но девочка не убивала, да? – шепотом спросила Рианон. – Убила ты?
      Галина широко раскрыла глаза, и Рианон стало нехорошо. Ее догадка, несомненно, верна, но столь ужасна, что она сама не могла заставить себя поверить в нее до конца. Невозможно вообразить себе тот страх, угрызения совести, горечь страданий, через которые прошли Макс и его дочь из-за способности этой женщины манипулировать людьми и любой ценой добиваться своего…
      – Но как? – выдохнула Рианон. – Я думала, ты была в Лос-Анджелесе, когда это произошло…
      – И была, – ответила Галина, – и не была. То есть утром-то я была в Лос-Анджелесе, а потом вдруг решила слетать в Нью-Йорк, устроить Максу сюрприз. Я время от времени появлялась у них без предупреждения. – Она улыбнулась. – Каролин терпеть этого не могла. Короче говоря, около семи я была в Нью-Йорке. Никто не слышал, как я вошла, да и не мудрено – они ссорились. Да, шуму там хватало. И мать, и дочь – обе орали так, будто были готовы разорвать друг друга. Я никогда ничего подобного не слышала. Трудно поверить, что семилетняя девочка способна так рьяно защищать свои интересы, но, в конце концов, она дочь Макса и отстаивала человека, которого любила, – то есть меня, Макс пытался прекратить перепалку, но Каролин не унималась. Она кричала, что Марина не должна со мной общаться, что мне запретят приходить к ним, что я эгоистка, сумасшедшая сука и Максу придется выбирать между ею, то есть Каролин, и мной… Она была в истерике. Марина тоже. Она крикнула матери, что ненавидит ее, что мать лишает ее всего, что она любит, что она останется со мной… Она даже ударила мать и вслух пожелала ей смерти. Макс уволок девчонку в ванную, попытался утихомирить. Да, обе были хороши. Я хотела вмешаться, но понимала, что будет только хуже. Тогда я тихо прошла к себе и стала дожидаться, пока буря уляжется.
      Дело оказалось серьезнее, чем я предполагала. Я давно знала, что Каролин меня ненавидит, ревнует ко мне, но не думала, что она заявит об этом, тем более поставит Макса перед выбором – я или она, да еще Марина так разволновалась… Кстати, я отдавала себе отчет в том, что Макс, вероятно, встанет на сторону жены. Не важно, что он ощущал ответственность за меня. Марина – его дочь, а Каролин – мать Марины. Несомненно, дети всегда для него на первом месте, что бы ни чувствовали при этом остальные. Но сложность заключалась в том, что мне было некуда деваться. Я жила Максом и Мариной. Они составляли мою семью. Макс женился бы на мне, если бы не явилась Каролин и не заставила его обрюхатить ее. Он женился бы на мне, а Марина была бы моей дочерью. Так что у меня были все права на них. Они не принадлежали Каролин. Она украла их у меня и теперь старалась заставить Макса избавиться от меня. Мне нужно было защищаться, бороться за свою собственность, а для этого – избавиться от нее. Иначе Каролин победила бы и оставила бы меня ни с чем. Так что у меня не было выбора. В общем, часа через два Макс уехал. Я дождалась, пока Каролин заснет, прошла в ее комнату, достала из шкафчика пистолет и прострелила ей голову.
      Рассказ Галины буквально парализовал Рианон. Галина говорила сухо, в ее голосе не было ни тени сомнения в том, что она поступила правильно.
      – А Марина?.. – выговорила Рианон. – Каким образом ты… – Она умолкла, чувствуя, что не может найти слов.
      Галина пожала плечами:
      – Это было нетрудно. Я принесла пистолет в комнату Марины и вложила ей, спящей, в руку. К сожалению, она проснулась. Но не совсем; ссора вымотала ее. Я поговорила с ней, все ей объяснила. Сказала, что видела, что она застрелила мать, что Каролин этого заслуживала и что все теперь будет в порядке. Я объяснила, что ее не посадят в тюрьму, потому что она слишком маленькая, а папа и я будем ее по-прежнему любить и жизнь пойдет как раньше. Я сказала Марине, что я не в Нью-Йорке, а в Лос-Анджелесе, но, как добрый ангел, пришла к ней во сне, потому что узнала о ее поступке и явилась утешить ее, сказать, что все будет хорошо. Потом я попросила Марину пообещать, что она никому не скажет о том, что я говорила с ней во сне, это должно остаться между нами, стать нашей тайной. И девчонка никому ничего не сказала, а может быть, даже ничего не вспомнила, настолько сонной она была тогда. Кто знает? Мне известно только то, что Макс, возвратившись, увидел труп Каролин, нашел в спальне Марины пистолет и совершил неимоверную глупость: стер с пистолета отпечатки пальцев Марины и оставил на нем свои собственные. А потом вызвал полицию.
      Сердце Рианон сжалось при мысли об отчаянии и ужасе Макса, когда он старался защитить дочь и взять подозрение на себя.
      – А как же ты? – спросила она. – По-моему, документы подтверждали, что ты была в Лос-Анджелесе.
      – Правильно. Я там и была. Вернулась первым же рейсом, улетела в Венецию и там в ночном клубе нашла пару ребят, чьи вкусы совпадали с моими. В два часа ночи меня отвезли в больницу, наложили двадцать три шва, и никому не пришло в голову выяснять, во сколько я появилась в ночном клубе. Один человек догадался допросить консьержку в моем доме, он утверждает, что сделал это. Наверное, ему только так кажется.
      Рианон сжала рукой лоб. Она не знала, что сказать, – настолько безумной, трагической и непоправимой была услышанная ею история. Думать она могла только о страданиях, выпавших на долю Макса. Наконец она смогла выговорить:
      – Почему же с Макса сняли обвинения?
      – А потому, что я отправилась к судье Замохову, – ответила Галина, – и рассказала ему, что на самом деле Каролин застрелила Марина. Этот судья оказался старым другом деда Макса. Я знала, что он мне поверит и поймет, почему Макс взял на себя вину. Судья поговорил с влиятельными людьми, и обвинения, – Галина щелкнула пальцами, – можно сказать, испарились. – Она расхохоталась. – Когда Макс узнал, он пришел в ярость. Он не желал, чтобы хоть кто-нибудь узнал про Марину, даже судья. Но я убедила его, что если бы я не поговорила с судьей, он оказался бы в тюрьме или того хуже, и что бы он тогда мог сделать для Марины? В итоге все получилось прекрасно.
      Рианон была настолько ошарашена словами Галины, что их смысл попросту не укладывался в голове. Голос Галины звучал по-прежнему ровно. Ни сожаления, ни чувства вины, только голая констатация фактов, удовлетворение тем, что она добилась того, чего хотела, причем все прошло так гладко, как если бы было предопределено свыше.
      – Как же Макс узнал правду? – помолчав, спросила Рианон. Галина наклонила голову.
      – А ты как думаешь? Ему рассказала Марина. Она, наверное, все-таки запомнила наш ночной разговор. И она сдержала свое обещание никому ничего не рассказывать. Она даже со мной никогда на эту тему не заговаривала. Правда, здорово? Я ею даже восхищаюсь. Но знаешь, дети лучше взрослых умеют хранить тайны, если их правильно проинструктировать. – В ее глазах мелькнули шутливые искры. – Тебя-то я всегда могла заставить помалкивать, – добавила она.
      Впервые за долгие годы Рианон испытала гипнотическое влияние Галины, знакомое с детства. Но сейчас оно не должно сработать. Обе они выросли, а всего несколько месяцев назад Галина сумела затащить ее в ванну – так, как если бы ей по-прежнему было тринадцать лет.
      Галина улыбнулась:
      – Наверное, тебе хочется узнать, что заставило Марину нарушить молчание? Меня на твоем месте это бы очень интересовало. – Она опять засмеялась, глаза ее сузились. – Девчонка заговорила именно из-за тебя, потому что боялась, что ты займешь мое место в жизни ее отца! – Галина хихикнула и тряхнула головой, будто удивляясь, какой же прекрасный выход из трудной ситуации она нашла. – Эти маленькие мозги много чего сообразили, например, то, что не она убила мамочку. Что Каролин убила я, потому что была у них в ту ночь, и ради меня она молчала. Она умненькая, догадливая. Вот только не знала, что делать со своими догадками. Так что Марина, как, наверное, любой ребенок на ее месте, решила, что ничего не произошло, что все исчезнет, как сон, если она не станет об этом думать. Когда появилась ты, она испугалась. Она подумала, что если ее папа выберет тебя, а не меня, я сделаю с тобой то же самое, что и с ее мамочкой и опять взвалю вину на нее.
      Господи, думала Рианон, сколько же страданий и страха принесла Галина бедной девочке.
      Она медленно повернула голову и посмотрела на чудовище в образе красавицы. Рианон молчала, не было на свете таких слов, которые могли бы выразить то, что творилось у нее в душе. Она всегда знала, что Галина способна на что угодно, дабы получить желаемое, но оказалось, что способна даже сотворить вот такое с невинным ребенком – доверчивым, так сильно привязанным к ней, с ребенком, которого она тоже якобы любила…
      – Я знаю, о чем ты думаешь, – сказала Галина. Рианон молчала.
      – Думаешь, что меня следует заставить сознаться. Макс тоже хочет, чтобы я созналась и приняла помощь. Но со мной он не останется. Так он сказал. Между нами, мол, все кончено, и он не желает меня больше видеть. – Она сглотнула и издала короткий смешок. – Наверное, надеется освободить место для тебя.
      Улыбаясь, она прошла в другой конец комнаты. Теперь ее лицо было всего в нескольких дюймах от лица Рианон.
      – Но этого не случится, – торжествующе заявила она. Взгляд Рианон упал на парик, по-прежнему валявшийся на полу. Она подумала об исчезнувшем ружье, и ее опять пронзил страх. А при виде улыбки Галины она похолодела.
      Женщины продолжали смотреть друг на друга. В глазах Галины читался вызов, и Рианон решила его принять.
      – Нет, ты не больна, – шепотом проговорила она. – Все, что ты мне рассказывала – что тебя пугала бабушка, что ты приняла на себя вину и хочешь страдать, как страдала она, – только предлог, так ведь? Ты делаешь то, что делаешь, потому что тебе это нравится.
      Улыбка Галины сделалась шире. Рианон с отвращением смотрела на нее.
      – И еще Морис, – добавила она. – Он находит для тебя людей.
      Брови Галины поднялись, губы скривились. Она промолчала, но слова были не нужны – Рианон и так знала, что это правда.
      – Ты не больна, – повторила Рианон. – Во всяком случае, не в том смысле, в каком пытаешься убедить окружающих. Ты хуже. Гораздо хуже. – Она презрительно поджала губы. – Я никогда бы не поверила, что Макса можно обмануть, однако тебе это удалось. Я права? Ох, как ты постаралась! Представила себя жертвой, потому что знала: это самый надежный способ заполучить его. Ты знала, насколько Максу небезразлично то, что произошло с его семьей, с твоей семьей, со всеми, кто пострадал в те ужасные годы, и их потомками, на которых тот ад тоже наложил отпечаток. Ты знала это и воспользовалась его состраданием. – Рианон закрыла глаза. – И что же ты сделала с его дочерью… – прошептала она. – Твоя жестокость, твой эгоизм… – Она перевела дыхание. – Благодарю Бога, что они наконец перестали тебя так высоко ценить. Но ничто уже не загладит вред, который ты причинила Марине.
      Галина захихикала. От отвращения слова застряли у Рианон в горле.
      – Где ружье? – выпалила она.
      Галина, казалось, удивилась, потом задумалась.
      – Оно где-то здесь, – настаивала Рианон. Лицо Галины вдруг просияло.
      – Откуда ты знаешь? – спросила она.
      – Это единственное средство заставить меня надеть петлю на шею.
      Галина наморщила нос, словно раздумывая над следующим ходом.
      – Знаешь, я сказала неправду насчет веревки, – проговорила она. – Заставила тебя подумать, что веревка для тебя. Нет. Она для меня.
      Глаза Рианон расширились. Она поняла, что замыслила Галина. Она вдруг теперь до странности легко читала в душе школьной подруги, хотя раньше ей никогда это не удавалось. Все решено. Рианон видела, как прост этот план, как если бы Галина сама все ей объяснила: она убьет и ее, и себя.
      Рианон открыла было рог, но ничего не сказала. Галина уже шарила где-то в углу, не отводя взгляда от лица Рианон.
      Когда Галина вытащила ружье, глаза ее смеялись. Дуло было направлено в потолок, ее палец лежал на предохранителе.
      Глаза Рианон застлала паника. Галина приближалась, оттесняя ее от двери.
      – Знаешь, я не была уверена, что сделаю это, – говорила Галина с легким удивлением в голосе. – Когда я утащила ружье, то еще не знала, воспользуюсь ли им.
      Рианон увидела отверстие, устремленное ей в лицо. Оно находилось всего в трех футах, промахнуться Галина не могла, а путь к двери был отрезан. Перед глазами Рианон поплыли цветные пятна. Она попыталась заговорить, но голос ей не повиновался. Перед глазами пронеслись страшные картины. Мертвая Каролин. Марина с пистолетом. Галина нашептывает ей что-то. Макс берет пистолет. Галина спускает курок. Пульс отдавался у Рианон в ушах. Она прижалась к стене. Деваться некуда.
      Галина перевела взгляд на ствол ружья, и Рианон, не думая, прыгнула на нее. Галина вскрикнула, от неожиданности палец нажал на спусковой крючок. Прогремел выстрел. Рианон отлетела к стене, а Галину отдача швырнула на стул. Ружье полетело на пол.
      Шли минуты. Неумолчный ночной шум за окнами не стихал.
      Галина слышала сейчас только биение собственного сердца. Она с трудом поднялась на ноги, доковыляла до кровати. Сначала она не поняла, почему виден лес, потом разобралась: в стене появилась дыра размером с кулак. Тогда Галина взглянула вниз, на Рианон.
      Соперница лежала на полу, раскинув руки; ночной столик опрокинулся на нее, кругом валялись книги и осколки стакана. На стене чернело кровавое пятно.
      Галина опустилась на колени около тела, отодвинула столик, откинула с лица Рианон волосы, потрогала ее горло, желая нащупать пульс, подержала запястье, и только после этого поднялась, заметив, что стоит в луже крови.
      Откуда-то издалека донесся телефонный звонок, сразу же утонувший в шумах леса. Вой гиен терзал сердце Галины. Она посмотрела на безжизненное тело, подняла голову и осмотрелась, словно ожидая обнаружить врага, затаившегося в темноте. С легкой улыбкой она прошла к двери, протянула руку и повернула ключ.
 
      Лиззи с трудом осмысливала ночные события. Ее бросало в дрожь при мысли о том, сколько времени Рианон могла бы пролежать на полу, не позвони так вовремя Макс. Выстрел не привлек бы здесь внимания – стрелять мог и браконьер, и служитель заповедника, чтобы отпугнуть зверя. Разумеется, никто бы не подумал о Рианон, ведь никто не догадывался, что в лагере Галина. Да если бы они и знали о Галине, им бы в голову не пришло, что стреляют в человека.
      Энди, еще не отключив телефон после разговора с Максом, уже громко звал Дуга. Братья велели Лиззи оставаться на месте, а сами побежали к Рианон и нашли женщину в луже крови; над ее кроватью болталась петля. Оказалось, к счастью, что стена забрызгана вовсе не кровью; на нее попало содержимое графина. Обнаружив у Рианон слабый пульс, Энди поспешно отнес ее в их коттедж, под опеку Лиззи, а Дуг и Элмор бросились на поиски Галины. К этому времени проснулись туристы. Некоторые смельчаки выбежали из своих коттеджей, чтобы узнать, из-за чего кутерьма. Пока один из егерей пытался их успокоить, Энди промывал полученную при падении рану на голове Рианон и накладывал швы, а Лиззи пыталась унять кровотечение. Произошло настоящее чудо: пуля только царапнула плечо женщины, а сознание она потеряла, ударившись головой о край кровати. Если бы выстрел попал в цель, у Рианон не было бы ни единого шанса выжить: егеря использовали пули, способные свалить слона.
      Еще до рассвета Дуг и Элмор нашли Галину и принесли ее тело в лагерь. Никто так и не узнал, хотела ли она убежать или же предприняла попытку изощренного самоубийства.
      Ясно было одно: хищные звери ее не тронули. Последнее обвинение Галине предъявила змея.
      Сейчас Лиззи сидела возле Рианон. Раненая спала. Одному Богу было известно, какой кошмар предшествовал этому выстрелу, поэтому Лиззи испытала колоссальное облегчение, узнав, что Макс уже вылетел в Южную Африку. Наверное, только ему сейчас под силу все уладить.
      Услышав шум мотора, Лиззи на цыпочках вышла из комнаты, чтобы посмотреть, кто приехал.
      – Как она? – спросил Энди, выбираясь из джипа. Его небритое лицо выглядело измученным.
      – По-моему, ничего, – ответила Лиззи. – Заходи, выпей что-нибудь.
      – А ты как?
      Он обнял ее, и они вместе вошли в дом.
      – Со мной все в порядке, – улыбнулась Лиззи. – Не волнуйся за меня.
      – Обязательно буду, – нежно откликнулся Энди. Лиззи улыбнулась.
      – Что же теперь будет? – прошептала она.
      Некоторое время Энди задумчиво глядел в пространство, потом медленно покачал головой:
      – Не знаю. Может быть, из-за этой истории сюда устремится столько любопытных, что мы не сможем всех принять. Этот сорт людей выводит меня из себя.
      Лиззи подняла голову, заглянула ему в глаза:
      – Где сейчас Галина?
      – В коттедже Рианон. У дверей стоит охранник, чтобы не пускать наглецов, которым непременно надо сделать фотографию для семейного альбома.
      Лиззи погладила его по щеке. Глаза их встретились, и Энди принужденно улыбнулся.
      – Прости. – Он коснулся лбом ее лба. – Да, злиться бесполезно.
      – Ты еще раз говорил с Максом?
      Энди кивнул.
      – Макс скоро будет здесь.
 
      Рианон смотрела на Макса, ласкала взглядом каждую черточку его лица, каждую морщинку. Он был близко-близко. Густые черные ресницы. Взгляд темных проницательных глаз устремлен на нее. Нахмуренные брови, бледные губы, заросший щетиной подбородок – все отражало горе и страх. Но он улыбался. Рианон попыталась улыбнуться в ответ и проговорила:
      – Мне обещали, что ты будешь здесь, когда я проснусь.
      – И ты поверила? – шепотом отозвался он.
      – Не знаю. По-моему, я пришла в себя всего на пару минут.
      – Точно, – подтвердил он и посмотрел на нее с тревогой. – Как ты себя чувствуешь?
      Она ответила не сразу.
      – Кажется, ничего. Болит голова, плечо онемело, но в целом – нормально. – Помолчав, она добавила: – Галина рассказала мне про Марину.
      Кадык Макса дрогнул.
      – С ней все будет в порядке, – сказал он. – Придется потрудиться, но в конце концов она оправится. – Он закрыл глаза и некоторое время молчал. – Я не хотел верить, что дочка это сделала, но улики… Когда я вернулся домой… и увидел пистолет… Я слышал, как они ссорились с Каролин, и все-таки отказывался верить. Мы никогда об этом не разговаривали. Я только сказал Марине, что все обойдется, а потом сделал то, что мне тогда казалось единственно возможным. – Он вздохнул и покачал головой. – В такой ситуации легко допустить ошибку. Это же шок… Логика отказывает. Она ведь маленькая… Она не должна была пройти через такое. И вот я принял решение, а когда во всем разобрался… было поздно. – Он невесело усмехнулся. – Понимаю, что поступил неправильно, но я не знал, что делать. Я до смерти боялся, что у Марины было помутнение рассудка и что оно может повториться. Не хотел, чтобы кто-нибудь узнал. Марина не должна была страдать. – Лицо его потемнело от гнева. – Каролин пыталась предупредить меня, а я…
      – Ш-ш-ш. – Рианон приложила палец к губам. – Не стоит обвинять себя, все равно ничего не изменить. Нужно думать о будущем, найти какой-то щадящий способ помочь Марине оправиться. Дочь любит тебя, и твоя любовь ей поможет. – Помолчав, она спросила: – Как она отнесется к тому, что случилось с Галиной?
      Макс понурил голову.
      – Не знаю. В последнее время они отнюдь не были близки, но как Марина воспримет ее смерть, предсказать невозможно.
      Макс долго смотрел в глаза Рианон, словно в них мог почерпнуть ответы на терзавшие его вопросы. А думал он о том, что никогда прежде – с тех пор как стал взрослым – он не испытывал такой необходимости поделиться собой с другим человеком, не нуждался так остро в доверии и любви.
      – Ты знал, что она использовала бабушкины страдания для того, чтобы заставить тебя жалеть ее? – спросила Рианон.
      – Знал, – кивнул он. – Но знаешь, с этой ложью мы все жили так долго, что она начала восприниматься как правда. В мире много людей, которые получают удовольствие от страданий, поэтому я считал своей задачей не допустить, чтобы это зашло слишком далеко. Раза два Галина переходила все границы, но, в общем, я считал, что контролирую ситуацию. Морис? Ну, он-то видел во всем этом возможность осложнить мне жизнь, так что его это устраивало. Они оба знали о Марине…
      Макс перевел дыхание и заглянул в глаза Рианон. Она улыбнулась:
      – Ты забыл, про нее нечего было знать.
      Он тоже улыбнулся. По глазам мужчины было видно, насколько легче ему от ее слов, и Рианон почувствовала тепло.
      – Значит, Галина все же шантажировала тебя? – спросила она.
      – Нет. Я позаботился об этом. Перед свадьбой дал Галине понять, что если она попробует меня шантажировать, я вышвырну ее прежде, чем она успеет собрать чемоданы.
      – Тогда я не понимаю, почему ты на ней женился, – пробормотала Рианон.
      Он улыбнулся:
      – Теперь и я не понимаю. Вообще-то у меня было много причин. В частности, этого хотели Марина и Алекс. Это было нужно моему деду и ее бабке. Это просто казалось чем-то естественным. К тому же, – он пожал плечами, – я заботился о ней. Галина была мне родной, несмотря на все, что я знал о ней, о ее наклонностях, ее лжи. Она была одинока. Кроме меня, у нее никого не было. Она была частью моей жизни едва ли не с тех пор, как я себя помню. Впрочем, я над этим не задумывался. Она была рядом, дети были рядом, так что женитьба была просто в порядке вещей. А когда появилась ты, поздно было поворачивать назад. Все было готово к свадьбе, дети счастливы, Галина счастлива… Я не видел путей к отступлению.
      Он погладил Рианон по щеке.
      – Приляг со мной, – попросила она. – Хочу, чтобы ты был рядом.
      Они долго лежали, держась за руки и беседуя о происшедшем. Наконец подъехал джип.
      – Кто это там? – спросила Рианон.
      – Надо пойти посмотреть, – отозвался Макс. – Поспи, я скоро вернусь.
 
      Когда Макс появился на крыльце, к дому уже шагали Эллис и Рамон.
      – Коронер, или как там его называют в этой стране, еще там, – сообщил Эллис. – Когда он закончит дознание, ее отнесут в самолет. Полицейские хотят тебя видеть.
      Макс бросил быстрый взгляд в сторону коттеджа, где эксперты проводили предварительный осмотр тела. Увидев, что приближается Энди, он сказал:
      – Я не буду делать заявлений для прессы, так что организационные вопросы оставляю на ваше усмотрение. Боюсь, вашей главной головной болью, по крайней мере в ближайшие дни, будут зеваки. Они, несомненно, очень скоро узнают, что в вашем заповеднике рассталась с жизнью Галина Казимир.
      – Мы справимся, – заверил его Энди. – Вот только как лучше – самоубийство или несчастный случай?
      Макс вздохнул. Оба варианта будут стоить ему нервов.
      – Что вы скажете о несчастном случае? – осведомился он. – Вы понесете убытки?
      – Наверное, мы потеряем больше, чем если бы это назвали самоубийством, – откровенно признался Энди.
      – Хорошо, я поговорю с коронером.
      – Когда ты выезжаешь? – поинтересовался Эллис. Макс повернулся к нему:
      – Чем раньше, тем лучше. Во всяком случае сегодня.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32