Еще не рыбы — шестиногие

Ойя, ойя, авиа! — слышатся крики со всех сторон. Аркадий Фидле7р поднимает голову от рукописи. Что случилось, почему бегут куда-то люди?

Вот уже несколько месяцев отважный польский путешественник живет в заброшенной мальгашской деревеньке Амбинанителло, на побережье Мадагаскара. В этом глухом уголке, еще не тронутом цивилизацией, свои заботы, страхи, свои законы. Вот и сейчас жителей деревни обуял страх, и они мчатся куда-то. Что произошло? Но Фидлер не встает из-за стола, не бросается вон из хижины. Белый человек не должен быть назойлив, гость не должен вмешиваться в жизнь хозяев. Если мальгаши сочтут нужным, они позовут его.

И в самом деле, слышны чьи-то легкие шаги. Нет, они не миновали хижину, вот скрипнула лесенка, ведущая в домик на сваях, и в дверях появляется стройная фигурка девушки.

— Можно войти?

— Войдите, девушка, — отвечает Фидлер. Он уже узнал — это внучка старика Джинаривело, хорошенькая Веломоди.

— Спасибо, — отвечает, входя, Веломоди. — Меня послал к вазахе (белому человеку) дедушка. Случилось несчастье. Мпакафу (пожиратель сердец, опасный колдун) вселился в тингалле и убил вола у Безамы.

Да, это, действительно, несчастье. Вол для мальгашского земледельца — это все: урожай, достаток, спокойная, счастливая жизнь. Фидлер выскакивает из хижины вслед за Веломоди. Они бегут к берегу полноводной Антакамбалано, но неподалеку от реки сворачивают к болоту. Около большой лужи стоит толпа мальгашей. На берегу лежит мордой к воде погибший вол, около него хозяин Безама.

— Здравствуйте, Рамасо, — Фидлер быстро подходит к местному учителю.

— Здравствуйте, вазаха, — отвечает тот. — Не удивляйтесь, тингалле в наших местах причиняют немало вреда. Они жалят людей, и это очень болезненный укус. Но наши люди не трогают их, они считают их фади (злым духом).

Аркадий Фидлер смотрит в коричневатую воду лужи. Где-то в ее толще ползают и плавают огромные — в детскую ладонь — водяные клопы белостомы. Своим острым хоботком они могут причинить человеку нестерпимую боль. Поэтому брать их руками опасно. Волы погибают от укуса белостомы, когда она жалит их в язык или десны. Страшное порождение тропических вод — эти гигантские хищные клопы.

Фидлер возвращается в хижину. В этот день он записывает:

«Невозможно не поддаться восторгу и вместе с тем ужасу, когда смотришь в болотистые лужицы, каких полно во влажной долине. Под дремлющей поверхностью теплой воды кишит живой клубок, томится туча обезумевших насекомых, раскрывается вечная драма каких-то смутных осужденных душ. Это тропические гладыши, гребляки и всякое другое — водяная толпа, удивительное скопище, как бы снедаемое вечной лихорадкой. Мой друг и напарник по экспедиции Богдан ежедневно ловит сачком для коллекции тысячи существ, но потом, бросив их в таз с водой, торопливо умерщвляет. Если он этого не сделает, то через час останется только половина насекомых, так быстро они пожирают друг друга. И хотя, погибая, они кажутся бесчувственными к смерти, ужас невольно охватывает людей: беспокойными ночами наши тревожные сны заполняют кошмарные насекомые».

Но однажды Богдан торжественно вносит таз с водой в хижину Фидлера.

— Здорово поет, — говорит он, — прислушайся! И в самом деле, когда вода в тазу устоялась, исследователи услышали чистые звучные тона, напоминающие

птичье щебетание.

— Просто дух захватывает, — задумчиво говорит Богдан.

— Да… Прямо звуки наших северных сосновых лесов. Словно наши лесные птицы…

Молчат загрустившие путешественники, а из таза несется нежное щебетание — целый хор поющих птиц. Но это, конечно, не птицы, это тоже обитатели луж и тоже водяные клопы.

Таков мир насекомых, где прекрасное сочетается со страшным хищничеством. Свои встречи с этими обитателями тропических вод А.Фидлер описывает в книге «Горячее селение Амбинанителло».

Но вернемся снова к тингалле — гигантскому тропическому водяному клопу.

Я давно хотел увидеть его живым. Подолгу простаивал у витрины Зоологического музея: в спиртовой прозрачности красовалось огромное — длиной до 10 сантиметров — насекомое с четырьмя волосатыми ногами и передней хватательной парой, подобной мощным клещам. Он встречается не только на Мадагаскаре. В югославских и болгарских книгах по гидробиологии этот клоп упоминается в составе местной фауны. Медленно, но неуклонно продвигается он на север — из Греции в Македонию, затем на территорию Болгарии, завоевывая водоем за водоемом и приспосабливаясь ко все более суровым зимам.

Распространяясь по тропическим водоемам Африки и Азии, он осваивает и некоторые субтропические области, а два вида встречаются и у нас на Дальнем Востоке.

Это гигантское, ядовитое, стремительное существо интересовало меня все больше. И я просил знакомых, отправляющихся в заморские путешествия: «Привезите!» Наконец, один из моих друзей — моряк Олег Павлович Шашин сжалился надо мной. До этого он не раз привозил мне интереснейших водяных жуков из разных концов тропиков: «Ладно, — сказал он. — Эта гадина, конечно, не жук, да уж так и быть, привезу».

Олег Павлович поймал четырех клопов — трех самцов и самку. Клопиха имела более широкую спину и полное брюшко. Она сразу проявила бурный интерес к кавалерам, но отнюдь не с брачными намерениями: цели у нее были самые кровожадные. Что касается самцов, то они восприняли свою соседку совсем иначе и принялись за ней ухаживать. Глубокое непонимание клопами друг друга потребовало от Олега Павловича решительных действий: самцы были отделены стеклом от вечно голодной самки. Но, по-видимому, клопиха все время выпускала привлекающий самцов секрет: пока корабль шел из Мозамбика в Ленинград, (происходило это несколько лет назад) сначала один, а затем и второй ухитрились перебраться через стеклянную перегородку. Самка не преминула вкусно пообедать обоими незадачливыми рыцарями. Так что до моих аквариумов добрались лишь два клопа — самец и самка.

Попытки соединить их оказались довольно рискованными, и я отказался от этой затеи. Возможно, у этих клопов, как и у некоторых пауков, существует определенный непродолжительный период, когда самка благосклонно относится к ухаживанию самца, в остальное же время она ведет себя весьма агрессивно. Секрет же самка выделяет гораздо дольше: если подлить воду, в которой находится самка, в аквариум, где содержится самец, последний приходит в полное неистовство и начинает метаться в поисках подруги.

Теперь пора познакомиться. Клоп относится к роду Belostoma, а вид (их с десяток) я не определил. Внешне клоп напоминает водяного скорпиона (только гигантского), которого можно найти в любом стоячем водоеме. Первая пара ног превращена в хватательный механизм:

голодный клоп, подстерегая добычу, широко расставляет свои клещи, быстро разворачивается и стремительно схватывает все, что движется. Сила захвата весьма недюжинная — некоторое время насекомое может держать своими «хваталками» гвоздь длиной с самого себя.

Схватив добычу, белостома исследует поверхность хоботком. Кончик десятимиллиметрового хоботка довольно чувствителен, он находит малейшую щель в хитиновом покрове жука или рака, между чешуйками рыбы. Вонзившись в мягкие ткани тела, клоп выпускает в них сильный фермент янтарного цвета. Фермент очень ядовит и, если попадет человеку на кожу, вызывает нестерпимую боль. Кто испытал на себе укус водяных клопов (гладыша, плавта, скорпиона) — нечто вроде укуса осы, поймет меня вполне: ведь белостома во много раз больше. Фермент вызывает боль еще и потому, что у белостомы своего рода наружное пищеварение: ткани под действием этого фермента превращаются в жидкую массу, которую клоп высасывает хоботком. Мелкую добычу клоп уничтожает, не меняя положения захвата, большую же вертит, вонзая хоботок и пуская фермент в разных местах.

Но при всем сходстве способов питания ведут себя белостомы и водяные скорпионы совершенно по-разному. Медлительный водяной скорпион часами поджидает добычу. Белостома же, увидев вдали рыбу подходящего размера, не будет медлить. Развернувшись и на секунду замерев (очевидно, оценивая ситуацию), она срывается с ветки растения и стремительно настигает добычу, схватывая ее на ходу. Наши клопы (даже проворные гладыш и плавт, у которых гребущей является задняя пара ног и взмах их одновременный) так не умеют. У белостомы гребут четыре мощных, опушенных жесткими волосками ноги, взмахи их попеременны, как у жука-водолюба, но скорость движения во много раз больше. Когда ноги идут вперед, волоски складываются и прижимаются к голени, когда следует гребок ноги, они «встают дыбом», превращая ногу в мощное весло.

Сидя на растениях в ожидании добычи, белостома выставляет из воды кончик брюшка с дыхальцами. Водяной скорпион и ранатра на конце брюшка имеют дыхательные трубки, составленные из двух плотно сомкнутых желобков. У белостомы тоже есть трубочка, но короткая, из двух чешуек. Зато на ногах у нее точно такие же «инструменты», как у ранатры и скорпиона, — ряд темных продольных пятнышек. Это тончайшие приборы равновесия и улавливания движения воды и живых организмов в воде. За тонкой мембраной находятся чувствительные клетки с волосками; давление мембраны на волоски сигнализирует о глубине, течении, раскачивании стебля, на котором сидит белостома. Гидродинамические импульсы от живых организмов через мембраны информируют клопа: откуда, куда, на каком расстоянии движется и какого размера живой источник волн. Сообразно полученной информации клоп либо замирает, расставляя свои «хваталки», либо разворачивается и бросается в погоню, либо стремительно удирает в глубину.

К сожалению, мне не удалось проследить весь жизненный цикл белостом, так как погибла самка. После гибели я оставил ее на сутки в аквариуме: очень много у нее на брюшке было «пассажиров», которых при жизни клопа мне не удалось рассмотреть. Теперь же с тела снялись и заплавали неизвестные мне пиявки и клещики, только не пунцовые, как в наших водоемах, а ярко-зеленые. Но без хозяина эти паразиты быстро погибли. Самца я отвез в клуб «Нептун», где он, к сожалению, прожил недолго.

Так я и не увидел, как размножаются белостомы. А между тем здесь есть немало оригинальных особенностей.

У белостомы самец не только оплодотворяет самку, но и пестует потомство. Яйца самка откладывает… на его спину. Порой их больше сотни. Клоп-отец носит яйца около двух недель, потом вылупившиеся личинки соскакивают со своей подвижной «колыбели».

В связи с таким необычным способом размножения у меня возникает больше вопросов, чем ответов. Сколько времени созревают яйца в брюшке самки после оплодотворения? Что в это время делает самец, не образуют же эти клопы-гиганты хотя бы временную, но семью? Если не образуют, то какому самцу водружает на спину клопиха свое потомство — любому встречному или все-таки «своему»? Какова, наконец, «технология» откладки яиц на спину? Ответов на эти вопросы в литературе я не нашел.

Но разве только тингалле из далеких тропиков хранят свои секреты?

Обычно любители аквариума не занимаются водными насекомыми. А зря. Наблюдатель здесь может увидеть много интересного.

Мой «аквариумный» стаж начался, когда мне было всего четыре года. Отец принес в кулечке живой подарок — жука-плавунца.

— Мы поместим его в таз, — сказал он, — и у тебя будет аквариум.

Целый день сидел я на корточках и смотрел на плавающего вдоль стенок жука. Утром я первым делом помчался на балкон, где на ночь остался таз. Увы, он был пуст, мой питомец исчез. И только много лет спустя я узнал, что водные жуки и клопы не только великолепные пловцы, но и превосходные летуны.

Потом в моих аквариумах перебывали самые разные обитатели луж, рыбами я стал заниматься позже. Но и теперь не погас во мне интерес к водным членистоногим. И если мне удастся пробудить у читателей интерес к этим существам, я буду считать, что сделал полезное дело.

Вот по поверхности воды легко несутся длинноногие серые кораблики. Ну конечно, это всем известные клопы-водомерки. Казалось бы, что тут может быть интересного?

А почему водомерка не тонет? Она легче воды? Это не совсем так, но, допустим, что легче. Однако водомерка ведь не плавает по поверхности, а шагает тонкими ножками. Значит, по воде можно ходить?!

Как мы знаем из физики, поверхность воды покрывает пленка. У нее особые свойства, которые и используют клопы-водомерки. Из поколения в поколение перемещались эти насекомые с берега на плавающие листья, а затем и просто на воду. Лапки их обросли волосками-щетинками, особью железы вырабатывают для них смазку, которая отталкивает частицы воды. Благодаря этому лапки остаются сухими, и легкое насекомое не тонет, слегка продавливая пленку. Вот почему водомерка легко бегает по воде. Но стоит лапкам намокнуть, и они будут погружаться в воду; ловкая водомерка превратится в беспомощное существо, поспешит на берег, чтобы обсушить лапки и смазать их жиром.

Давайте проверим значение жировой смазки. Осторожно положим пинцетом на поверхность воды иголку.

Утонула. Теперь смажем иглу жиром и проделаем все сначала. Не тонет. А водомерка-то легче иглы!

Итак, водомерку обыкновенную все знают. А попадалась ли вам водомерка изящная? Нет? А встречали ли вы розовую велию? Тоже нет?

Мы часто проходим мимо множества удивительных вещей, не замечая их. Не в этом ли причина отсутствия интереса к насекомым. Ведь даже обычные водомерки могут раскрыть наблюдателю немало интересных тайн.

А вот еще один водяной клоп — гладыш (Notonecta glauca). Пожалуй, его тоже знают все любители природы. Гладыш плавает на спине. Во всех книгах об обитателях прудов обращают внимание на это обстоятельство. И еще — на окраску. Она не такая, как у других обитателей толщи воды: верх темный, низ светлый. Взгляните на воду — сверху она темная, снизу серебристо-зеркальная — вот насекомые и маскируются под этот цвет. У гладыша все наоборот — спинка светлая, брюшко темное. Но это-то и неудивительно, раз он плавает на спине. Удивительно как раз другое — почему он плавает на спине? Ведь другие клопы плавают нормально.

Очевидно, гладыши — самые подвижные и легко перелетающие из водоема в водоем клопы — не всегда находили достаточно пищи в воде вновь образовавшихся луж. Они прилетали в эти лужи слишком рано. Что оставалось им делать, чем питаться? А чем питаются водомерки? Исключительно теми насекомыми, которые падают на поверхность воды. И, как видим, этой пищи им хватает — водомерок в прудах всегда очень много. Гладыши тоже стали питаться упавшими в воду комарами, мухами, мошками. Но брать их снизу намного труднее, чем сверху, как это делает водомерка. Гладыши постепенно приспособились к новым условиям охоты. Сначала они, наверное, научились ловко делать сальто-мортале. Увидят добычу — хоп! — перевернулись и схватили. Позже клопы стали часами плавать на спинке, сначала неуклюже, а потом из поколения в поколение все лучше и лучше.

Те гладыши, у которых спинка была особенно темной, а брюшко светлым, быстро погибали: их легко находили хищники. Выживали клопы с окраской, которая не очень выделялась на фоне зеркальной поверхности или темного дна. Так в процессе естественного отбора выработались нужные качества.

Теперь гладыши — конкуренты водомерок. Они охотятся в одной зоне — на поверхности воды. Только хватают добычу с разных сторон: гладыш снизу, водомерка сверху. И еще одно различие: гладыш — житель воды, а для водомерки среда обитания — воздух.

Кого еще мы можем встретить на поверхности воды? Вот маленький черный жучок-вертячка (Aulonogyrus sp.), прозванный так за пристрастие к круговым движениям на воде. Спинка блестящая, несмачиваемая. Жучки обычно скапливаются стаями и медленно кружат, но вспугнутые, начинают стремительно носиться все теми же кругами. Могут и нырнуть, для этого из-под жестких надкрылий жучок стравливает воздух и сразу становится тяжелее воды. Значит, про вертячку нельзя сказать, что она — обитатель поверхностной пленки; этот жук живет не на ней, а разрезая ее: часть тела, как у корабля, погружена в воду. К такому образу жизни и приспособилась вертячка.

Всех насекомых, в том числе и водных, называют членистоногими, потому что все они во взрослой форме обладают членистыми ногами (личинки могут их и не иметь). Когда-то вертячки жили на суше и имели такие ноги. Но перебравшись в воду, постепенно их утратили (а личинки по-прежнему имеют членистые ножки). У взрослых жуков две задние пары ног превратились в превосходные весла, членики изменились, стали пластинками. Сжав пластинки и волоски на них, жук заносит ногу вперед, а когда гребет — пластинки и волоски раскрываются. Получается мощное широкое весло. Только этого с берега уже не увидишь, наблюдать надо в аквариуме.

Но жизнь вертячки все-таки напрямую связана именно с поверхностью воды — питается жучок в основном падающими на воду насекомыми. Не пропустит он добычу и в воде. Как же он видит и над водой, и в воде, если в этих средах преломление световых лучей разное? Значит, нужна различная фокусировка органов зрения? Природа вышла из этого положения, снабдив вертячку… четырьмя глазами. Каждый глаз разделен горизонтальной перегородкой как раз на уровне поверхности. Нижняя смотрит вниз, верхняя — вверх. Обе половинки выпуклые, так что и внизу, и вверху получается обзор.