Глава 7

Джинни торопилась, как могла, и все же раньше половины десятого ей не удалось выйти из дома. Да еще перед самым уходом она обнаружила спущенную на чулке петлю, но возиться с этим уже не было времени. Она вовсю гнала свой старенький «шеви» и собиралась свернуть на Спэниш-Харбор-Бридж, когда какая-то машина обогнала ее на полной скорости и срезала угол сразу перед ней. Джинни нажала на тормоза и, высунув голову в окошко, завопила: «Идиот несчастный!» — но вряд ли водитель этого «форда» модели 1964 года услышал ее, потому что был уже на мосту и мчался на восток по направлению к Спэниш-Харбор-Ки и Охо-Пуэртос. Джинни буквально заходилась от злости и катила по мосту, щедро расходуя весь свой запас ругательных слов, перемежая их уничтожающей критикой в адрес наглого водителя и от души желая ему на полном ходу попасть в сокрушительную аварию. Вконец издерганная, она проехала мост, ведущий к Охо-Пуэртос. Обычно она съезжала на шоссе S-811 с западного конца моста, проезжала мимо дома Танненбаума и остальных домов, выстроившихся в линию вдоль берега, направляясь к ресторану. Но сейчас, приближаясь к съезду, она увидела машину, стоящую прямо у него, справа от автострады U.S.-1. Джинни сразу узнала в ней тот «форд», который на Биг-Пайн срезал дорогу перед ее машиной, и в ней снова закипела злость. Она сбавила скорость и думала остановиться за «фордом», чтобы высказать шоферу все, что она о нем думала, как вдруг его дверцы распахнулись, и из машины вышли трое мужчин, одетые как какие-нибудь бизнесмены. Они зашагали к барьеру, перекрывающему въезд на S-811. Джинни тут же вывернула руль, выехала на противоположную сторону, проскочила мимо «форда», а потом оглянулась назад и увидела, что мужчины оттаскивают барьер в сторону. В машине сидели еще трое мужчин, и теперь, когда все они остались за поворотом, Джинни удивилась, что делали шесть человек в деловых костюмах, съехавшие с Лонг-Бич на Биг-Пайн и мчавшиеся сюда, в Охо-Пуэртос, как могли взять на себя смелость убрать в сторону барьер, установленный дорожной службой. Вдруг она вспомнила — как будто это все время таилось в каком-то уголке ее сознания и только ожидало момента, чтобы всплыть, — что сегодня утром задолго до открытия ресторана ей ответил по телефону незнакомый голос.

Джинни приткнула машину у обочины дороги.

Ей отчаянно хотелось курить, но она выкурила дома последнюю сигарету и собиралась купить новую пачку в автомате ресторана. Сигарета помогла бы ей все как следует обдумать, но она не могла их купить, прежде чем не доберется до ресторана. А теперь она пыталась сообразить, стоит ли ей вообще туда ехать. И даже сворачивать на S-811 — по тем же смутным соображениям. Она сидела в машине, не выключая перегревающегося мотора, постукивая по рулю накрашенными ногтями и раздумывая, как поступить. Может, и не было ничего странного в том, что еще до половины девятого к телефону в ресторане подошел какой-то неизвестный. Это вполне мог оказаться водитель какого-нибудь грузовика, который подъехал и постучал в запертую еще дверь, и этот негр, Эймос, мог ему открыть, хотя мистер Пэрч еще и не пришел. В конце концов, этот парень назвал ей свое имя. Да, он назвал его, хотя Джинни и не запомнила, так что, вероятно, там ничего подозрительного и не произошло. Никто никогда не назовет себя, если замышляет что-то плохое. Хотя, конечно, трудно утверждать, что он назвал ей свое настоящее имя... Гм...

Джинни облизнула пересохшие губы и, нервничая, стала сдирать зубами лак с ногтя большого пальца.

И если бы она не видела, как этот «форд», словно сумасшедший, вылетел из Лонг-Бич, может, она вообще бы ничего не заподозрила в том, что эти трое оттаскивают барьер, чтобы проехать в Охо-Пуэртос. Она и сама отодвинула бы его, иначе как бы она проехала к ресторану. Но все равно, откуда здесь появилось это идиотское заграждение? Вчера вечером, когда она возвращалась домой, оно точно здесь не стояло.

Все-таки было во всем этом что-то весьма странное и необъяснимое.

Джинни не могла бы сказать, что именно, но точно знала это, как всегда знала, когда какой-нибудь парень собирался наброситься на нее сразу, едва закрывалась за ним дверь ее квартиры. Она была уверена, что здесь что-то не в порядке, и ее первым побуждением было позвонить в полицию. Но для этого ей пришлось бы снова проделать весь этот путь до Биг-Пайн, потому что ближайший телефон находится только там. Кроме того, она могла ошибиться. Может, здесь вообще не происходит ничего странного и все это только фантазии, бредни глупой немолодой официантки? Напридумывала себе невесть что и поднимает панику, ведь может так оказаться? Сплевывая пленку содранного лака, она машинально подумала, что можно было бы добавлять в него какую-нибудь приятную отдушку, чтобы он не вонял ацетоном.

Итак, продолжаем размышлять, сказала она себе. Как же все-таки поступить?

Допустим, я возвращаюсь на Биг-Пайн, чтобы оттуда позвонить в полицию. А тем временем в ресторан придет мистер Пэрч, и тот, кто отвечал мне по телефону, скажет ему, что я буду в половине десятого. К тому времени, как я смотаюсь на Биг-Пайн и обратно, будет уже десять или даже четверть одиннадцатого, и вернусь я с копами, это уж точно. Мистер Пэрч будет просто в восторге увидеть полицейских, ни с того ни с сего явившихся в его заведение. Это как раз то, о чем он мечтал. Хотя, может, мы все вместе просто весело посмеемся над тем, что может взбрести в голову глупой подозрительной женщине... Как же, держи карман шире! Этот чертов Эймос развопится во всю свою негритянскую глотку из-за того, что в ресторане полно всякого лишнего народу, а клиентов обслуживать некому — если предположить, что эти шесть парней из «форда» вообще покажутся в ресторане. Но куда же еще они могут ехать? Может, на пристань Люка, чтобы нанять лодку для прогулки или рыбной ловли? Может случиться такое или нет?

Ну-ка, дурища, что скажешь на это?

Эти твои подозрительные типы всего-навсего бизнесмены, которые решили отдохнуть от дел, нанять лодку и выйти в море, чтобы половить рыбы, а потом выпить на берегу.

Джинни пожала плечами.

Да, пожалуй, это возможно, подумала она.

Ну конечно, половить рыбки, когда всем известно, что приближается ураган?

Гм-м...

Может, ей все-таки вернуться на Биг-Пайн и добраться до телефона, размышляла Джинни. Но допустим, позвонит она в полицию, а здесь ничего страшного не происходит? Наверное, лучше сначала самой это проверить.

Да, но как?

Я не могу отодвинуть барьер и въехать в деревню на машине, потому что, если там не в порядке, нужно же выяснить это потихоньку. Но я также не могу оставить машину здесь, на автостраде. Если в деревне все спокойно, то самое большее, что я получу за свои треволнения, это штраф за стоянку в неположенном месте, да еще выговор от мистера Пэрча за опоздание.

Так куда же мне!..

Ого, додумалась она, наконец, конечно в дом Уэстерфилда!

В это время года там никто не живет. Майрон Уэстерфилд с женой приедут сюда только после Рождества. Я просто оставлю машину у них на дорожке, а потом перейду через автостраду, а потом — в заросли — возможно, там меня заживо съедят дикие звери, но не могу же я спокойно пойти по S-811. Нет, конечно, если в деревне происходит что-то неладное. Что ж, может, вместо того чтобы лезть в кустарник, я смогу пробраться вдоль берега? Нужно посмотреть.

Джинни сложила губы трубочкой, напряженно раздумывая. Затем кивнула, пожала плечами, положила обе руки на руль и круто развернулась в обратную сторону.

Роджер Каммингс был высоким пятидесятичетырехлетним мужчиной с седеющими висками — ему очень нравилось, когда о нем так говорили, — с прекрасно сохранившимся мускулистым телом и манерой говорить так, что у его собеседника оставалось ощущение, будто ему строго выговорили за какой-то неведомый тяжелый проступок.

Когда к дому Уэстерфилда по ближней дорожке подъехала какая-то машина, он брился наверху в ванной. Он нахмурился, отложил бритву, а затем, поскольку в ванной было застекленное матовое окно, прошел в спальню, чтобы посмотреть наружу оттуда. Он не мог видеть дорожку, которая заворачивала за дом, но был уверен, что по ней подъехал автомобиль, потому что слышал, как замолк шум мотора. А потом воцарилась тишина.

— Что там? — спросила Сондра, лежа в постели.

— Тс-с! — резко зашипел он.

В спальне было тихо, пока они прислушивались. Машина не двигалась. Они слышали пение птиц в зарослях ризофоры, мягкий плеск волн, ударяющихся о пристань Уэстерфилда, гул самолета высоко в небе, звуки капающей где-то в доме воды и шелест пальмовых листьев во дворе — но только не стук работающего двигателя автомобиля.

— Это машина? — спросила Сондра.

— Думаю, да, — ответил Каммингс.

— Ты ее видишь?

— Нет.

— Ты что-нибудь заказывал привезти, Родж?

— Нет.

— Тогда кто это может быть?

— Не знаю.

Встревоженная Сондра Лэски села в постели. Это была тоненькая девушка с красивым бледным личиком, маленьким ртом и большими вопрошающими глазами. Она казалась моложе своих двадцати лет. Светлые, коротко остриженные волосы, плотно прилегающие к ее головке на грациозной, как у олененка, шее, еще больше усиливали впечатление ее юности. У нее были маленькие груди с едва обозначившимися сосками. От всей ее внешности веяло какой-то трогательной незащищенностью, что было не так уж далеко от истины и что во многом объясняло ее привлекательность для мужчин. Сидя в постели полуобнаженной, так как простыня закрывала ее только до узкой талии, она казалась невинным испуганным ребенком.

— Ты не думаешь, что твоя жена... — начала она.

Каммингс тут же прервал ее:

— Нет!

— Тогда...

— Не знаю, Сондра. Я спущусь и проверю, кто там.

— Хорошо, — кивнула она.

Он вернулся в ванную, где брился, затем умылся и энергично растер лицо жестким полотенцем. Швырнув его в корзину для грязного белья, он вошел в спальню и надел рубашку и, выходя, бросил:

— Одевайся, Сондра.

— Будь осторожен, — сказала она.

Он не хотел признаваться себе, что его встревожило неожиданное появление этого автомобиля. Он еще даже не видел машину, поэтому только мог представить себе какие-то варианты, но ни один ему не нравился. Первое, что ему представилось, что это была машина воображаемого частного детектива, нанятого Фэй, который следовал за ним и Сондрой сюда, буквально на конец света. Он мог нанять машину, чтобы она ожидала его в аэропорту Майами. Так что он тут же сел в нее и поехал за ними в Охо-Пуэртос. Сейчас он наверняка шел по дорожке к дому, вооруженный фотоаппаратом и в сопровождении свидетелей, но Каммингс намерен увидеть его, встретив на полпути, а не в постели с Сондрой. Возможно и такое: это могла быть машина, принадлежащая дорожному патрулю Флориды, который заметил, что дом Уэстерфилда обитаем, и решил выяснить, кто в нем, поскольку сами Уэстерфилды никогда не приезжают сюда раньше конца декабря. Вероятно, полицейские оставили патрульную машину в самом начале подъездной дорожки, потому что не хотели переезжать узкую канаву как раз перед поворотом. Сейчас они вышагивают, направляясь к парадному входу, залитому солнцем, где намерены постучаться и — в излюбленной манере полиции — вежливо поинтересоваться, что здесь происходит. И тогда Каммингсу придется как можно потолковее объяснить им, что здесь происходит.

Ему придется объяснить, что он — очень хороший приятель Майрона Уэстерфилда, который был налоговым инспектором в одном городишке в Коннектикуте, где Каммингсу принадлежит большой каменный дом и сорок акров земли, доставшиеся его прапрапрадедушке во время американской революции. Далее ему придется рассказать, что обычно он живет в этом доме со своей женой и дочерью девятнадцати лет, когда она приезжает из Вэссера на каникулы, но что, кроме того, у него есть квартира в Арлингтоне, штат Вирджиния, потому что... Стоп, он должен быть особенно осторожен насчет этого, может, даже, решил он, вообще не упоминать об Арлингтоне. Правильно, Арлингтон можно оставить в стороне, нет никакой необходимости говорить о нем. Он может просто сказать, что является старым другом Уэстерфилда, который предоставил ему свой дом на время отпуска — на девять дней, начиная со вчерашнего, пятого октября, и вплоть до тринадцатого октября, включая воскресенье, когда он рассчитывает покинуть Охо-Пуэртос и снова вернуться на север. Может, ему поостеречься и не говорить, что Уэстерфилд его приятель?.. Но если это полиция, как-то же он должен объяснить, что он делает в Уэстерфилд-Хаус.

Он пообещал Фанни, что будет звонить ей на ферму в Коннектикут, когда бы ни представилась возможность, только пусть она не волнуется, если они не смогут поговорить в течение следующей недели, потому что, скорее всего, он будет почти все время занят на встречах. Он планировал позвонить ей из Охо-Пуэртос во вторник, а потом в четверг, каждый раз делая вид, что звонит из Арлингтона. Вообще говоря, он не был уверен, что это чертовски много значило, то есть если бы Фанни узнала, что он ей изменяет, это как-то отразилось бы на их совместной жизни. Ему казалось, что для этого они слишком долго прожили вместе.

Дверь с шумом закрылась за ним. Он взглянул вверх, на окно спальни, и увидел стоящую за шторами Сондру в накинутом на плечи голубом халатике с сияющими в лучах утреннего солнца светлыми волосами. На какой-то момент его посетила призрачная надежда, что эта машина просто-напросто фургончик бакалейщика. Но затем, понимая необходимость лицом к лицу встретиться с реальной ситуацией, он расправил плечи, высоко поднял голову и зашагал вперед по дорожке.

Его марш сопровождался неумолчным стрекотом птиц в зарослях ризофоры. Впереди в нескольких шагах от него в воздух поднялась большая цапля, неуклюже хлопая распушенными крыльями и раскачивая длинной шеей. Испуганный Каммингс взмахнул руками, прикрывая лицо, будто опасался нападения. Птицы одна за другой вспархивали и плавными кругами парили в воздухе, удаляясь прочь в кустарник по другую сторону дорожки. Воздух огласил новый взрыв всполошенного птичьего гама, когда Каммингс достиг поворота и завернул за дом.

Это был зеленый «шевроле» выпуска 1958 года.

Машина была пуста.

Каммингс замер на месте и минуты три оторопело таращился на нее.

На дорожке ему никто не встретился. Теперь он гадал, не прячется ли водитель где-нибудь в кустах, наблюдая за домом.

Он повернулся и двинулся назад.

Звонки из каждого занятого дома и из ресторана поступали в телефонную будку на улице, тем самым оставляя свободным телефон конторы для всевозможных звонков клиентов Костигэна. Джейсон требовал, чтобы каждый из его людей звонил через пятиминутный интервал, начиная с ресторана и до западного конца улицы, где стоял дом Танненбаума, а затем снова до ресторана. Таким образом, любая тревога в любом из домов сразу же становилась известной просто потому, что в нужный момент из него не поступило сообщения. В то же время он понимал, что такая оперативная связь полностью загрузит единственный телефон в конторе пристани, поэтому с девяти утра предоставил своим людям другой номер для связи. Было уже пять минут одиннадцатого, а Уилли так и не мог набраться храбрости, чтобы вернуться в дом Стерна, где Флэк сторожил девушку по имени Люси. Вместо этого он торчал в десяти ярдах от застекленной кабины рядом с конторой и слушал, как время от времени звонит телефон и как Гуди Мор снимает трубку и что-то говорит. Уилли вытер пот с верхней губы, поросшую хилыми усиками, и направился к будке. Гуди только что положил трубку.

— Все нормально? — спросил Уилли.

— Отлично, — ответил Гуди.

Уилли кивнул на три новые машины перед входом в контору:

— Вижу, они спокойно добрались из Ки-Уэст, не так ли?

— Да, последняя пришла минут десять назад.

— И кто в ней был? — спросил Уилли.

— Рейф.

— Почему же он так долго ехал? — поинтересовался Уилли.

— Не так уж и долго, — ответил Гуди. Он внимательно посмотрел на Уилли: — Скажи, а где ты должен находиться?

— Я отвел Костигэна в ремонтную мастерскую, — ответил Уилли. — Как приказал Джейз.

— Так это было, наверное, с час назад, — сказал Гуди. — Где ты был с тех пор?

— Гарри велел, чтобы я возвращался в дом Стерна.

— Тогда почему ты не вернулся?

— Я там был, — сказал Уилли. — А теперь осматривал все вокруг.

— Зачем?

— Решил проверить море. — Уилли облизнул усики языком. — И подумал, может, кто из клиентов Костигэна подъедет этим путем, по воде, понимаешь?

— Понимаю, — кивнул Гуди, — но для этого Клэй и торчит на краю пирса со своим биноклем. Именно для того, чтобы дать нам знать, если какая-нибудь лодка станет приближаться сюда. Понял, Уилли?

— Да.

Зазвонил телефон. Гуди сразу схватил трубку.

— Это Гуди, — сказал он. — Ага, Уолт. Правильно, спасибо. — Он повесил трубку. — Это Уолт из дома Амбросини. — Уилли усмехнулся. — Представляешь, когда он ворвался туда утром, старикашка сидел на горшке.

— Кто? — усмехнувшись, спросил Уилли.

— Амбросини. Он посмотрел на Уолта и спросил: «Что вы делаете у меня в туалете?» Представляешь?

И они оба взорвались похожим на женский визгливым смехом. Хохот немного притушил нервозность Уилли. Он выудил из кармана сигарету и начал закуривать. Гуди внезапно перестал смеяться.

— Тебе лучше вернуться на свое место, — посоветовал он. — Джейзу не понравится, что ты болтаешься без дела.

— Куда вернуться? — не понял Уилли, попыхивая сигаретой.

— В дом Стерна, ты ведь должен находиться там, разве нет?

— Там Флэк, ты же знаешь.

— Знаю. Но по плану полагается, чтобы в каждом доме было по два человека.

— Верно, — согласился Уилли и дунул на спичку. — Ты хочешь, чтобы я вернулся, Гуди?

— Да, тебе следует отправиться туда.

— Ладно, — сказал Уилли. — Ну, пока.

Он двинулся по дороге, чувствуя, как дико бьется сердце в груди. Он слышал шум прибоя и далеко на автостраде шум проезжающего грузовика, но их почти заглушали гулкие удары сердца и шум крови в ушах. Он вспомнил, как смотрела на него девушка, когда они с Флэком вошли в спальню с веранды, помнил, как она пыталась прикрыться простыней, помнил ощущение винтовки в своих руках, сопротивление курка в пальцах и затем — выстрел, и мужчина на кровати дергается назад в смертельной судороге. Он заставлял себя идти неторопливыми шагами, потому что знал, что Гуди наблюдает за ним из кабины телефона, но его толкала вперед какая-то дикая сила — мысленно он уже был в постели с девушкой, он жаждал зрелища ее грудей, видел застывшее пятно яркой липкой крови на простыне. И подумал, не будет ли Флэк противиться тому, чтобы он овладел девушкой, и решил, что лучше бы тому и не пытаться. Это он, Гуди, вовлек его в это дело, если бы не он, Флэка бы здесь не было.

Он всегда испытывал возбуждение, когда вспоминал, как они с Флэком оказались участниками операции. О, не такое возбуждение, какое будоражило его при мысли о девушке, пока он с тяжело бьющимся сердцем медленно шагал к дому Стерна; это было не такое, трепещущее возбуждение, а иной род волнения, охватившего его прямо с первого раза, когда Клэй Прентис заговорил с ним в аптеке Голдмэна. Уже тогда он понял, что с ним произойдет что-то очень из ряда вон выходящее. Иначе почему же тогда Клэй — который был намного его старше, ветеран войны и все такое — вообще заговорил с ним. «Уилли, — сказал он тогда, — я хотел бы кое-что обсудить с тобой. Почему бы тебе как-нибудь на днях не зайти в агентство?» Он имел в виду принадлежащее ему агентство по продаже «бьюиков» в деловом квартале города. Поскольку Уилли в июле заканчивал школу, он подумал, что, вероятно, дело касается работы для него, но в поведении Клэя было что-то загадочное, что-то волнующее даже в легком пожатии его руки, как будто они уже имели какую-то общую тайну. Нет, решил Уилли, речь шла не о работе.

Он удосужился навестить Клэя только в пятницу той недели. Клэй провел его в свой кабинет, где они уселись друг против друга у письменного стола и немного помолчали. Клэй молча улыбался, и возбуждение Уилли от его загадочного молчания все росло по мере того, как часы отсчитывали минуты.

— Уилли, — наконец решился Клэй, — последнее время я брожу по городу, там, где раньше был старый театр Портера, ты знаешь, о чем я говорю?

— Да, сэр!

— Там на углу есть еще книжный магазин, ты его знаешь?

— Не уверен, — ответил Уилли.

— Ну, ведь я о нем и заговорил, потому что ты в него как-то заходил.

— В самом деле?

— Угу. Какое-то время ты стоял, глядя на витрину, а потом зашел внутрь.

— А, да, теперь припоминаю.

— Интересно, что привлекло тебя в этой витрине, Уилли?

— Наверное, какая-нибудь книга. — Уилли пожал плечами.

— Какая же?

— Не знаю, — осторожно сказал Уилли.

— Может, это была книга «Опасность коммунизма в Америке»?

— Да?

— Да.

— А в чем вообще дело, мистер Прентис? — спросил Уилли.

— Ну, когда ты вошел в магазин, кажется, ты попросил эту книгу. И ты задал несколько вопросов насчет организации, которая содержит этот магазин. Ты это помнишь, Уилли?

— Я просто поинтересовался, — смешался Уилли. — Я не имею ничего общего с этой организацией.

— Да, знаю. Но тебя интересует коммунизм, не так ли?

— Не больше и не меньше, чем любого другого.

— Во всяком случае достаточно, чтобы войти в магазин и спросить эту книгу.

— Я только хотел узнать, сколько она стоит.

— Четыре пятьдесят, — сообщил Клэй.

— Верно, — кивнул Уилли.

— Ты сказал продавцу, что это больше, чем ты можешь потратить.

— Это... Слушайте, откуда вы все это знаете?

— Леонард — мой друг.

— Леонард? Кто это?

— Леонард Кроули, он работает в этом книжном магазине.

— А-а!

— Теперь ты помнишь?

— Да, я помню, что спрашивал о цене.

— Цене книги об опасности коммунизма?

— Ну да, только это не означает...

— Что это не означает, Уилли?

— Ничего.

— Уилли, — мягко возразил Клэй, — нет ничего плохого в том, чтобы ненавидеть коммунизм.

Уилли ничего не ответил.

— Ты думал о том, чтобы вступить в эту организацию?

— Нет, — мгновенно ответил Уилли.

— Тогда почему же ты спрашивал о ней?

— Я только поинтересовался, почему у них в витрине книги только о комми, вот и все. И подумал, может, их поддерживает какая-нибудь организация из этих комми, вот и все.

— Но, как ты выяснил, она не коммунистическая.

— Верно, но я все равно не хочу в нее вступать. Я потом читал о ней пару статей в газетах и журналах и не думаю, что это та организация, к которой я хотел бы принадлежать.

— Почему?

— Она меня просто не привлекает, вот и все.

— Но ты сам не сторонник коммунизма?

— Черт побери, конечно нет! Кто это сказал? Послушайте, не могли бы вы...

— Я понял так, что тебя может заинтересовать какая-то иная организация, выступающая против коммунизма, но не эта конкретная, верно?

— Нет. Меня вообще не интересуют никакие организации, — сказал Уилли. — Ни эта и ни какая другая.

— О! — сказал Клэй. — Понимаю.

— А почему вы спрашиваете? Вы что, состоите в какой-нибудь из них?

Он задал свой вопрос внезапно и решительно, резко подавшись вперед. Клэй на мгновение опустил глаза, затененные густыми ресницами, затем усмехнулся и сказал:

— Да, у нас есть организация.

— Кто туда входит?

— Некоторые обеспокоенные американцы.

— Обеспокоенные чем?

— Тем же самым, что беспокоит тебя.

— И что же это такое?

— Опасность коммунизма.

— Да? — немного растерялся Уилли.

— Да, — подтвердил Клэй.

— И что же?

— Тебя это волнует?

— Нет.

— Но ты, кажется, проявляешь интерес к возможности такой угрозой.

— Казаться и быть — разные вещи.

— Ладно, Уилли, тогда давай забудем о нашем разговоре.

Уилли помолчал, обдумывая услышанное.

— Как называется эта ваша организация? — спросил он.

— У нее нет названия.

— А кто в ней состоит?

— Несколько человек из города, — объяснил Клэй и помолчал. — И еще несколько человек в других местах.

— Где это — в других?

— В Нью-Йорке, Чикаго, Ричмонде, в Бостоне и в некоторых других городах.

— И сколько в ней членов?

— Зачем тебе знать?

— Потому что хочу. Послушайте, мистер Прентис, это вы меня пригласили, а не наоборот.

Какое-то мгновение Клэй колебался. Затем сказал:

— Хорошо, я скажу тебе. Эту организацию создали шесть человек. Теперь нас двадцать. Но нам нужно сорок два человека.

— Почему именно сорок два?

— А почему бы и нет?

— Просто это кажется довольно странной цифрой, чтобы о ней говорить.

— Да нет, это не затем. Просто нам так нужно.

— Все-таки зачем?

Клэй улыбнулся.

— Для чего нужно, мистер Прентис? — настойчиво допытывался Уилли.

Клэй продолжал молча и загадочно улыбаться.

— Мистер Прентис! — настаивал Уилли. — Вы мне скажете, в чем дело, или, пригласив меня сюда, намерены просто провести время в пустой болтовне?

Улыбка исчезла с лица Клэя. Уилли слышал, как тикают часы в напряженной тишине комнаты. Тогда очень медленно Клэй произнес:

— Нам необходимо сорок два человека, чтобы подготовить и провести акцию, которая защитит нацию и сохранит незыблемым американский образ жизни.

— Какую акцию?

Клэй покачал головой и ничего не ответил.

— Вы думаете, ваша группа сможет все это сделать?

— Да.

— Каким образом?

И снова Клэй покачал головой.

— Это что, «виджинелт-групп»[4]? — Уилли узнал о существовании таких групп на лекциях по социальным темам. Существовало мнение, что они вредны для общества.

— Нет, — терпеливо сказал Клэй. — Это не «виджинелт-групп».

— Тогда как бы вы ее назвали, мистер Прентис?

— Я бы назвал ее группой патриотов, вроде тебя, Уилли, которые не хотят жить под красными. Вот как бы я ее назвал, Уилли.

— Патриоты, вот как? — воскликнул Уилли. — Много всяких речей и плакатов, да?

— У нас нет плакатов, Уилли.

— А что же у вас есть? — спросил Уилли.

— Оружие, — ответил Клэй.

В кабинете повисла тишина.

— Видишь ли, — улыбаясь объяснил Клэй, — мы решили устроить небольшой тир в районе старого Грэнджера, и на случай... если ты захочешь присоединиться к нам...

— С винтовками? — спросил Уилли.

— Да. Для обучения стрельбе из винтовок.

— Я бы не возражал немного поупражняться в такой стрельбе, — загорелся Уилли. — Вы же знаете, скоро я, наверное, пойду в армию.

— Конечно, — одобрил Клэй.

— Да. Я бы совсем не против поучиться стрелять. — Уилли помолчал. — Когда вы собираетесь идти туда, в этот тир?

— В воскресенье утром.

— Я могу привести своего друга?

— Кого ты имеешь в виду?

— Флэка, то есть Фрэнка Мак-Алистера. Мы так зовем его — Флэком.

— Я дам тебе знать.

— И что вы собираетесь делать? — усмехнулся Уилли. — Проверить у Леонарда, заходил ли Флэк в этот магазин спросить кое-какие книги?

Клэй улыбнулся в ответ.

— Если бы он туда заходил, я уже знал бы об этом, — сказал он.

Уилли видел что-то белое, промелькнувшее вверху между соснами.

Он подумал, что это какая-нибудь большая белая птица, быстро летящая сквозь переплетение ветвей. Послышался внезапный шум, похожий на хлопанье крыльев, а затем все смолкло — кто-то там, в густых зарослях, не двигался, боясь нарушить тишину; она длилась всего несколько секунд. Уилли слышал жужжание насекомых где-то в стороне от дороги, а потом снова уловил какое-то движение, на этот раз ниже и более осторожное, крадущееся — там явно был человек. Уилли оттянул курок и послал патрон в магазин.

— Кто там? — спросил он.

Ответа не последовало.

Он быстро пошел по дороге, стараясь держаться ближе к тому месту, где заметил крадущегося. Он крепко прижимал винтовку к бедру, наведя дуло на заросли карликовых пальм и просунув палец в кольцо у курка. Его недавние мысли о девушке в доме Стерна, воспоминание о первом разговоре с Клэем и теперь эта вот неожиданная встреча с кем-то неизвестным, вероятность того, что в следующие несколько минут он снова нажмет на спуск и снова кого-то убьет, — все это наполняло его почти непереносимым возбуждением.

— Кто это? — повторил он вопрос и опять не получил на него ответа, но услышал потрескивание и шорох веток, сопровождающих чье-то быстрое скрытое продвижение в лесу.

Он облизнул внезапно пересохшие губы и сошел с дороги. И тут же его с головы до ног облепили москиты. Потревоженные, они поднимались гудящими облаками. Громко ругаясь, он отмахивался от них, спотыкался о торчащие корни сосен и откидывал дулом свисающие листья пальм, прокладывая себе путь все глубже, в чащу. Время от времени он натыкался на колючие кактусы, прячущиеся в пустыне зарослей; его сопровождал постоянный зловещий гул проклятых москитов, сквозь который до него доносилось потрескивание сухих веток под ногой человека, пробирающегося к автостраде. Внезапно послышался громкий треск, испуганный стон, переполошенный шум птичьих крыльев и резкий свист разрезаемого в стремительном полете воздуха и — полная тишина.

Он упал, подумал Уилли.