Глава 13

Человек, проникший в квартиру Арлены Ортон через десять минут после ее ухода, работал в главном полицейском управлении, но разбирался в дверных замках почище любого взломщика. На открывание двери у него ушло не больше трех минут, после чего в квартиру вошел техник-электронщик с микрофонами. Хотя оба полицейских были мастерами своего дела, с установкой подслушивающего оборудования технику пришлось повозиться куда дольше, чем его напарнику с дверью.

Самым легким делом был телефон. Вывинтив из трубки микрофон, техник заменил его своим микрофоном, подсоединил проводки и вновь собрал трубку. Но прослушивание не было бы столь действенным, если бы телефонная компания не снабдила полицию подробным планом участков линии с так называемыми «соединительными точками», ведущей к телефону Арлены Ортон. Подключив к ним записывающую аппаратуру, можно было с помощью специального индикатора определить номер телефона, с которого звонили в квартиру. В случае с Арленой Ортон такая «соединительная точка» находилась в семи кварталах от ее дома.

Разумеется, технику ничего не стоило вмонтировать в телефонный аппарат «жучок», который мог бы улавливать любой звук в гостиной и даже записывать голос Арлены во время телефонного разговора, но вместо этого он решил установить микрофон в книжном шкафу у стены. Это устройство представляло собой миниатюрный передатчик с микрофоном на батарейках, которые надо было менять каждые двадцать четыре часа. Он работал на той же частоте, что и магнитофон; стоило кому-нибудь заговорить, как магнитофон автоматически включался и начинал записывать. Конечно, вместо того, чтобы каждые двадцать четыре часа менять эту проклятую батарейку, техник предпочел бы подсоединить к микрофону провода и вывести их куда-нибудь в соседнюю квартиру или в другое место, где будет установлена записывающая аппаратура, но это бы означало, что надо выбирать место для проводки – обычно вдоль электрического или телефонного кабеля, – что само по себе заняло бы гораздо больше времени. Если возникала необходимость организовать прослушивание гостиничного номера, то, как правило, всегда существовала возможность снять соседний номер и посадить туда человека, который мог без всяких хлопот заниматься своим делом. Но пустые квартиры в этом городе были такой же редкостью, как исправно работающие телефоны, и, хотя прослушивание осуществлялось по разрешению суда, техник никогда бы не посмел обратиться к домоуправляющему по поводу свободной комнаты, куда можно было бы посадить «слухача». Возможно, домуправы и не такие болтуны, как парикмахеры, но эффективность прослушивания прямо пропорциональна его секретности, и болтливый домуправ может испортить расследование быстрее, чем налет шайки бандитов.

Поэтому техник установил микрофон с батареечным питанием и был вынужден смириться с тем, что каждые двадцать четыре часа он и его напарник должны будут ухитряться каким-то образом проникать в квартиру, чтобы менять эти чертовы батарейки. А менять придется целых четыре, поскольку он установил четыре «жучка»: на кухне, в спальне, в ванной и в гостиной. Пока он работал, его напарник сидел в вестибюле с портативной рацией, чтобы успеть его предупредить, если Арлена Ортон войдет в дом, а в случае необходимости помешать ей подняться в квартиру. Во время работы техник периодически поглядывал на часы, надеясь, что из рации, пристегнутой к его поясу, не послышится возбужденный голос его коллеги. Он не боялся, что против полиции будет возбуждено дело в суде, если его застанут в квартире, – в конце концов у него был ордер, узаконивавший взлом и проникновение. Единственное, что его волновало, – как бы не завалить операцию.

В кузове небольшого фургончика, припаркованного в нескольких шагах от подъезда дома № 812 по Крейн-стрит, на расстоянии вытянутой руки от магнитофона, работающего на той же частоте, что и четыре микрофона, установленных в квартире, сидел Стив Карелла. Он знал, что в некоторых районах города появление такого фургончика было равносильно появлению патрульного. Посадите человека в кузов фургона, замаскированного под грузовичок из прачечной, поставьте его на улице и начните фотографировать всех, кто входит и выходит из кондитерской, поскольку есть подозрение, что ее хозяин является содержателем подпольной лотереи, и совершенно неожиданно для себя вы обнаружите, что весь квартал в курсе, что в кузове во-он того фургончика сидит легавый с фотоаппаратом, и каждый прохожий начнет корчить рожи и гримасничать, а значит, наблюдение не продвинется ни на йоту и надо будет придумывать что-то новое. Но Норт-Крейн-стрит находилась в одном из фешенебельных районов города, и оставалось надеяться, что местные жители не столь подозрительно относятся к полицейским, сидящим в грузовичках и занимающимся подслушиванием и подглядыванием. Карелла откупорил бутылку пива, развернул пакет с сандвичем и приготовился слушать и записывать каждое слово, произнесенное в квартире Арлены Ортон.

В семи кварталах от него на «соединительной точке» за аппаратурой, подключенной к магнитофону, сидел Артур Браун и ждал, когда зазвонит телефон Арлены. Время от времени он переговаривался по рации с Кареллой, который, находясь в фургончике, мог сразу же сообщать ему о любых изменениях ситуации.

Первый звонок раздался в 12.17. Магнитофон автоматически включился, записывая разговор, который Браун одновременно прослушивал через наушники.

– Алло?

– Алло, Арлена?

– Да. Кто это?

– Нэн.

– Нэн? Что у тебя с голосом? Ты простудилась?

– Каждый год в одно и то же время. Я буквально на минуту. Скоро праздник, и я ужасно тороплюсь. Ты случайно не знаешь, какого размера платья носит Бет?

– Кажется, десятый. Или восьмой.

– Так все-таки какой?

– Точно не помню. Почему бы тебе не позвонить Дэнни?

– У тебя есть его рабочий телефон?

– Нет, но он есть в справочнике. Фирма «Рейнольдс и Абельман» в Калмз-Пойнте.

– Спасибо, дорогая. Давай как-нибудь встретимся после праздников, о'кей?

– С удовольствием.

– Я тебе позвоню. Пока.

На протяжении следующих двух часов Арлена говорила еще с тремя подругами. Первая, помимо всего прочего, желала узнать ее мнение о новых противозачаточных таблетках. Арлена сказала, что перестала принимать их после развода. В первое время сама мысль о сексе вызывала у нее отвращение, и поскольку она до конца жизни не собиралась искать другого мужчину, то и не видела смысла эти таблетки принимать. Но потом, когда она пересмотрела свое отношение к противоположному полу, ее врач посоветовал на время воздержаться от их приема. Ее подруга тут же поинтересовалась, чем она пользуется сейчас, и они пустились в долгое и подробное обсуждение эффективности спиралек, презервативов и прочих тому подобных приспособлений. Браун так и не понял, чем же сейчас пользуется Арлена.

Вторая ее подруга только что вернулась с Гренады и целых пятнадцать минут восторженно описывала отель, в котором она жила, упомянув между делом, что у теннисистов-профессионалов отличные ноги. Арлена сказала, что вот уже три года не играет в теннис, так как это любимый вид спорта ее бывшего мужа, а ее тошнит при любом упоминании о нем.

Третья подруга Арлены говорила исключительно о стриптиз-шоу, которое она видела вчера, и утверждала, что это самое мерзкое и вульгарное зрелище, которое она в жизни видела, а уж ты меня знаешь, Арлена, я не монашка.

Потом Арлена позвонила в супермаркет по соседству и сделала продуктовый заказ на неделю (включая и индейку – наверное, к Рождеству, подумал Браун), а затем в отдел кредитов одного из крупнейших в городе универмагов и устроила настоящий скандал, заявив, что еще три недели назад просила заменить купленный у них чемодан на другой, но их новый работник, занимающийся упаковкой и отправкой, – полный идиот, и новый чемодан так и не доставлен. Хорошо, что она не собиралась никуда уезжать, и вообще это настоящее свинство, если учесть, что в этом году она потратила в их магазине около двух тысяч долларов. Лучше бы извинились, чем ссылаться на какой-то дурацкий компьютер.

У Арлены Ортон был прекрасный голос – глубокий и сильный – и совершенно восхитительный смех, напоминавший весеннюю капель. Браун с огромным интересом слушал все эти разговоры.

В четыре часа дня телефон в квартире Арлены зазвонил снова.

– Алло?

– Арлена, это Джерри.

– Привет, дорогой.

– Я сегодня ухожу с работы пораньше и подумал, что мог бы поехать прямо к тебе.

– Хорошо.

– Скучаешь по мне?

– Угу.

– Ты меня любишь?

– Угу.

– Ты что, не одна?

– С чего ты взял, дорогой?

– Тогда почему ты не говоришь этого вслух?

– Я люблю тебя, милый.

– Вот это другое дело. Буду у тебя минут через тридцать-сорок.

– Поторопись.

Браун тут же вызвал по рации Кареллу и сообщил ему о подслушанном разговоре. Карелла поблагодарил и приготовился ждать прибытия Флетчера.

Стоя в коридоре перед дверью Норы Симонов, Клинг размышлял, как ему обставить свое появление. Он вспомнил, что во всем, что касалось Норы, ему всегда приходилось тщательно разрабатывать стратегию поведения, и подумал, что любая девушка, ради которой приходится пускаться на подобные хитрости, заслуживает того, чтобы ее бросили. Но тут же напомнил себе, что сегодня он здесь не по сердечным делам, а по поводу своего сломанного ребра – если уж быть совершенно точным, то третьего ребра справа.

Клинг позвонил. Из квартиры не донеслось ни звука, но неожиданно крышечка глазка поднялась, и он понял, что Нора его рассматривает. Он улыбнулся и приветственно помахал рукой. Глазок закрылся, послышалось щелканье замка, и дверь широко распахнулась.

– Привет, – улыбнулась Нора.

– Привет. Заходил в ваш дом по делам, надо было кое-что проверить, вот и решил заскочить на минутку.

– Входите.

– Вы не заняты?

– Я всегда занята, но все равно входите. Это был первый раз, когда она впустила его в квартиру, может быть, решив, что со сломанным ребром он безопасен, если она, конечно, знала про ребро. Просторная прихожая вела в большую гостиную с камином, находившимся у стены напротив окна. Интерьер комнаты был выполнен в ярких и сочных тонах, чехлы на креслах и на диване совпадали по цвету с ковром и портьерами. Это была теплая и уютная комната, и Клингу было бы гораздо приятнее появиться здесь в качестве гостя, чем полицейского. Он подумал, что в этом есть какая-то злая ирония – Нора впустила его слишком поздно и теперь напрасно расточала свое гостеприимство на полицейского, расследующего дело о нападении.

– Вам налить что-нибудь? – спросила Нора. – Или для вас еще слишком рано?

– С удовольствием.

– Что будете пить?

– Думаю, можно налить по бокалу мартини, а потом мы разожжем камин, сядем и выпьем за Рождество.

– Прекрасная мысль.

Он наблюдал, как она направляется к бару в дальнем углу комнаты. На ней была рабочая одежда – перепачканный красками белый халат и джинсы. Ее темные волосы были зачесаны назад, подчеркивая тонкий изящный профиль. Нора двигалась легко и грациозно, держась очень прямо, как ходят большинство рослых девушек, в школьные годы вынужденных сутулиться, чтобы не перегнать самых высоких ребят в классе. Она обернулась, увидела, что он смотрит на нее, и улыбнулась, явно польщенная этим.

– Вам с джином или с водкой?

– С джином.

Дождавшись, когда она достанет из бара бутылку, Клинг спросил:

– Нора, а где у вас туалет?

– В самом конце коридора. Вы хотите сказать, что полицейские тоже ходят в туалет, как и все простые смертные?

Он усмехнулся и вышел из комнаты. Пройдя по длинному коридору и заглянув по пути в маленькую студию с освещенной люминесцентной панелью чертежной доской, к которой был прикреплен рисунок, изображавший человека, подпрыгивающего за чем-то – руки вытянуты над головой, мышцы груди напряжены, – и целой кучей тюбиков акриловой краски, разбросанных рядом с пустым мольбертом на рабочем столе, Клинг двинулся дальше. Дверь спальни была открыта. Оглянувшись в сторону гостиной, он хлопнул дверью туалета громче, чем это было необходимо, и быстро вошел в спальню.

Первым делом он занялся комодом. На краю справа стояла фотография мужчины в серебряной рамке с надписью: «Дорогой Норе с любовью от Фрэнки». Он внимательно вгляделся в лицо мужчины, пытаясь вспомнить, не похож ли он на одного из тех троих, что напали на него в понедельник вечером. На улице было темно, и как следует он разглядел только одного – человека, который молотил его кулаками по груди и животу. Он быстро выдвинул верхний ящик – трусики, чулки, носовые платки и лифчики. Средний ящик был набит свитерами и кофточками, а в нижнем Нора хранила перчатки, ночные рубашки, пояса для чулок и комбинации – довольно странное сочетание.

Закончив с комодом, Клинг перешел к ночному столику у кровати, на котором стоял телефон. В верхнем ящике столика он нашел записную книжку Норы и быстро просмотрел ее. В книжке был только один мужчина по имени Фрэнк – Фрэнк Ричмонд из Калмз-Пойнта. Закрыв книжку, Клинг подошел к двери, выглянул в коридор и подумал, что времени у него осталось совсем мало. Он спустил воду в туалете, повернул кран с холодной водой, выйдя в коридор, тихонько прикрыл дверь и на цыпочках снова прокрался в спальню.

Он нашел то, что искал, в ночном столике – штук двадцать писем, перетянутых толстой резинкой, отправленных из одного и того же места. Верхний конверт был адресован Hope Симонов по адресу: Сильверман-Овал, 721. Обратный адрес на левой стороне конверта гласил:

"Фрэнк Ричмонд, 80-17-42

Государственная тюрьма «Кастлвью»,

Кастлвью-он-Роули, 23751"

Кем бы ни был этот Фрэнк Ричмонд, в первую очередь он был заключенным. Клинг прикинул, стоит ли класть письма на место, и, решив, что ему все же следует их прочесть, сунул всю пачку в правый карман пиджака. Задвинув ящик, он вернулся в туалет, выключил воду и вошел в гостиную как раз в тот момент, когда Нора разливала мартини по бокалам.

– Ну как, нашли? – спросила она.

– Все, что требовалось, – с улыбкой кивнул Клинг.

Глава 14

Утром в четверг, за два дня до Рождества, Карелла сидел в дежурке и читал расшифровку магнитофонной записи, напечатанную для него Мисколо. Запись разговора, имевшего место прошлым вечером начиная с 16.35, когда Флетчер вошел в квартиру Арлены Ортон, и кончая 19.30, когда они отправились ужинать, заняла пять бобин ленты. Больше всего Кареллу заинтересовала вторая. Именно там разговор резко менял тон и содержание, и он надеялся, что сможет получить подтверждение своим подозрениям, тщательно анализируя запись.

"Нижеследующий текст является расшифровкой разговора между Джеральдом Флетчером и Арленой Ортон, состоявшегося в квартире мисс Ортон по адресу: Норт-Крейн-стрит, 812, в среду 22 декабря. Разговор, записанный на этой пленке, начался в 17.21 и закончился в 17.45 того же дня.

Флетчер: Я хотел сказать – после праздников.

Мисс Ортон: Я думала, ты имел в виду – после суда.

Флетчер: Нет-нет, после праздников.

Мисс Ортон: Может быть, мне и удастся уехать, но я не уверена. Надо уточнить мое расписание.

Флетчер: А какое оно имеет к этому отношение?

Мисс Ортон: Ну, ты же знаешь, я должна заплатить, буду я там или нет.

Флетчер: Ты хочешь сказать... А, понятно!

Мисс Ортон: Ну, конечно.

Флетчер: Лучше всего было бы, если бы мы могли...

Мисс Ортон: Да-да, планировать все вместе, если получится.

Флетчер: А он едет в отпуск?

Мисс Ортон: Последний раз ездил в феврале.

Флетчер: Да-да, в феврале.

Мисс Ортон: На две недели.

Флетчер: Верно, в феврале, я помню.

Мисс Ортон: Короче, я у него спрошу.

Флетчер: Да уж, спроси. Потому что я бы с удовольствием уехал.

Мисс Ортон: Угу... Как по-твоему, этот процесс... (неразборчиво).

Флетчер: Где-нибудь в марте, не раньше. Ты же знаешь, у него новый адвокат.

Мисс Ортон: Положить тебе еще?

Флетчер: Чуть-чуть.

Мисс Ортон: На крекере или на тосте?

Флетчер: А на чем у меня сейчас?

Мисс Ортон: На крекере.

Флетчер: Что ж, тогда давай попробуем на тосте. М-м-м... ты сама это приготовила?

Мисс Ортон: Нет, милый, заказала в ресторане. А что значит – у него новый адвокат?

Флетчер: Да ничего особенного. Его приговорят в любом случае.

Мисс Ортон: (неразборчиво.)

Флетчер: Ну...

Мисс Ортон: Так, я смотрю, ты делаешь еще один коктейль?

Флетчер: Я думал, что...

Мисс Ортон: На сколько ты заказал столик?

Флетчер: На без четверти восемь.

Мисс Ортон: Тогда время еще есть.

Флетчер: Тебе налить?

Мисс Ортон: Нет, просто добавь немного льда. Один кубик.

Флетчер: О'кей. У тебя есть еще... (неразборчиво).

Мисс Ортон: Там, внизу. Ты внизу смотрел?

Флетчер: (неразборчиво.)

Мисс Ортон: Там еще должно было остаться.

Флетчер: Вот, держи.

Мисс Ортон: Спасибо.

Флетчер: Во время процесса мне придется нелегко.

Мисс Ортон: М-м-м...

Флетчер: И перед этим я бы хотел как следует отдохнуть.

Мисс Ортон: В общем, я его спрошу.

Флетчер: Когда ты его увидишь?

Мисс Ортон: А что у нас сегодня?

Флетчер: Среда.

Мисс Ортон: Значит, завтра. Вот тогда и спрошу.

Флетчер: И ты будешь знать заранее...

Мисс Ортон: Да, у него могут возникнуть какие-нибудь мысли...

Флетчер: Но хотя бы приблизительно?

Мисс Ортон: Конечно, тогда мы сможем уже сейчас строить совместные планы...

Флетчер: Да.

Мисс Ортон: А судебный процесс начнется... когда, ты говоришь?

Флетчер: В марте. Да, по-моему, в марте.

Мисс Ортон: И как скоро после суда...

Флетчер: Пока еще не знаю.

Мисс Ортон: Но, Джерри, она мертва, и я не вижу смысла...

Флетчер: Да, но...

Мисс Ортон: Я не понимаю, зачем же нам тогда ждать? А ты?

Флетчер: Нет.

Мисс Ортон: Тогда почему бы нам не решить уже сейчас?

Флетчер: После суда.

Мисс Ортон: Решить после суда или...

Флетчер: Нет, мы поженимся после суда.

Мисс Ортон: Да. Но разве мы не можем это сделать во время процесса?

Флетчер: Ты это читала? Мисс Ортон: Что – «это»? Флетчер: Посмотри.

Мисс Ортон: А, это? Нет. Мне не нравится, как он пишет.

Флетчер: Тогда зачем ты купила эту книгу?

Мисс Ортон: А я и не покупала. Мне ее подарила Мария на день рождения... Джерри, я считаю, что мы можем назначить дату уже сейчас, хотя бы приблизительную. В зависимости от того, когда кончится суд.

Флетчер: Гм-м.

Мисс Ортон: У нас будет в запасе достаточно времени. Наверное, это будет долгий процесс, как по-твоему, Джерри?

Флетчер: М-м-м...

Мисс Ортон: Как ты думаешь, это будет долгий процесс?

Флетчер: Что?

Мисс Ортон: Джерри!

Флетчер: Да?

Мисс Ортон: Да что с тобой?

Флетчер: Просто засмотрелся на твои книги.

Мисс Ортон: Как по-твоему, ты не мог бы ненадолго оторваться от этого занятия? Чтобы мы могли обсудить...

Флетчер: Прости, дорогая.

Мисс Ортон: ...один маленький пустячок. Нашу свадьбу, – например.

Флетчер: Извини.

Мисс Ортон: Если суд начнется в марте...

Флетчер: Может, начнется, а может, и нет. Говорю тебе, это всего лишь мое предположение.

Мисс Ортон: Хорошо, допустим, он начнется в марте.

Флетчер: Если только действительно в марте...

Мисс Ортон: Как долго все это может тянуться?

Флетчер: Не думаю, чтобы очень долго. Возможно, неделю.

Мисс Ортон: А мне казалось, что дела об убийстве...

Флетчер: Но у них же есть его показания, парень сам сознался в убийстве! И там не будет много свидетелей, скорее всего вызовут только меня и этого парня. Я буду очень удивлен, если суд продлится больше недели.

Мисс Ортон: Что, если тогда мы назначим свадьбу на апрель?

Флетчер: Если, конечно, на суде не всплывет ничего неожиданного.

Мисс Ортон: Например?

Флетчер: Ну, не знаю. Над этим делом работают далеко не глупые люди.

Мисс Ортон: В прокуратуре?

Флетчер: Нет, те, кто ведет следствие.

Мисс Ортон: Да что там вообще расследовать?

Флетчер: Всегда существует вероятность, что он этого не совершал.

Мисс Ортон: Кто?

Флетчер: Корвин. Это тот самый парень...

Мисс Ортон: (неразборчиво)... подписанное признание?

Флетчер: Мне казалось, что ты не хочешь коктейля.

Мисс Ортон: Я передумала. (Неразборчиво)... конец апреля?

Флетчер: Да, я думаю, что так оно будет надежнее.

Мисс Ортон: (неразборчиво)... забыть о том, чтобы уехать в феврале. Там ведь начинается сезон ураганов, разве нет?

Флетчер: Кажется, в сентябре или в октябре.

Мисс Ортон: Тогда давай поедем сразу же после суда! Это будет наш медовый месяц.

Флетчер: Вообще-то во время процесса они могут изрядно потрепать мне нервы.

Мисс Ортон: С чего бы это?

Флетчер: Один из полицейских считает, что ее убил я.

Мисс Ортон: Ты шутишь?

Флетчер: Увы, нет.

Мисс Ортон: Кто же это?

Флетчер: Некий детектив Карелла.

Мисс Ортон: Почему он так думает?

Флетчер: Видишь ли, скорее всего он знает о наших с тобой отношениях...

Мисс Ортон: Но откуда?

Флетчер: Он умный полицейский. Я им просто восхищаюсь. Интересно, догадывается ли он об этом?

Мисс Ортон: Восхищаешься?

Флетчер: Да.

Мисс Ортон: Восхищаешься человеком, который подозревает тебя...

Флетчер: Верно, хотя для того, чтобы хоть что-то доказать, ему придется потратить чертовски много времени.

Мисс Ортон: Да как ему такая мысль вообще могла прийти в голову?!

Флетчер: Ну как же, он знает, что я ее ненавидел.

Мисс Ортон: Откуда?

Флетчер: Я сам ему сказал.

Мисс Ортон: Что?! Джерри, какого черта ты это сделал?

Флетчер: А почему бы и нет?

Мисс Ортон: О, Джерри...

Флетчер: Он бы все равно об этом узнал. Говорю тебе, он очень толковый полицейский. Наверное, он уже знает, что Сара переспала с половиной мужиков в этом городе. И скорее всего он знает, что я в курсе всех ее проделок.

Мисс Ортон: Но это еще не означает...

Флетчер: А если он к тому же знает и о нас с тобой...

Мисс Ортон: Какая разница, что он там разнюхал? Ведь Корвин сознался. Джерри, я тебя не понимаю.

Флетчер: Я только пытаюсь поставить себя на место Кареллы.

Мисс Ортон: Он итальянец?

Флетчер: А что?

Мисс Ортон: Итальянцы – самые подозрительные люди на свете.

Флетчер: Я могу понять ход его мыслей. Просто я не уверен, что он может понять ход моих.

Мисс Ортон: Тоже мне, ход твоих мыслей! Зачем тебе было ее убивать? Если бы ты хотел ее убить, то давным-давно мог это сделать!

Флетчер: Разумеется.

Мисс Ортон: Еще когда она отказалась подавать документы на развод.

Флетчер: Конечно.

Мисс Ортон: Ну и пусть себе расследуют, нам-то какое дело? Знаешь что, Джерри?

Флетчер: М-м-м?

Мисс Ортон: Желать смерти своей жене и убить ее – это совершенно разные вещи. Скажи это своему детективу Копполе.

Флетчер: Карелле.

Мисс Ортон: Ну Карелле, какая разница! Обязательно скажи.

Флетчер: (смеется.)

Мисс Ортон: Что здесь смешного?

Флетчер: Я передам ему твои слова, дорогая.

Мисс Ортон: Вот и хорошо. Ну и ладно, черт с ним!

Флетчер (смеется): Переодеваться будешь?

Мисс Ортон: Вообще-то я думала пойти так. А что, это очень шикарный ресторан?

Флетчер: Я никогда там не был.

Мисс Ортон: Дорогой, будь любезен, позвони туда и узнай, можно ли там женщине появиться в брюках, о'кей?

По словам техника, организовавшего прослушивание в квартире мисс Ортон, микрофон в гостиной был установлен в книжном шкафу напротив бара. Карелла перелистал несколько страниц назад и еще раз перечитал заинтересовавший его отрывок.

Флетчер: Ты это читала?

Мисс Ортон: Что – «это»?

Флетчер: Посмотри.

Мисс Ортон: А, это? Нет. Мне не нравится, как он пишет.

Флетчер: Тогда зачем ты купила эту книгу?

Мисс Ортон: А я и не покупала. Мне ее подарила Мария на день рождения... Джерри, я хотела сказать, что мы можем назначить дату уже сейчас, хотя бы приблизительную. В зависимости от того, когда кончится суд.

Флетчер: Гм-м.

Мисс Ортон: У нас будет в запасе достаточно времени. Наверное, это будет долгий процесс, как по-твоему, Джерри?

Флетчер: М-м-м...

Мисс Ортон: Как ты думаешь, это будет долгий процесс?

Флетчер: Что?

Мисс Ортон: Джерри!

Флетчер: Да?

Мисс Ортон: Да что с тобой?

Флетчер: Просто засмотрелся на твои книги.

Карелла считал, что Флетчер обнаружил микрофон в книжном шкафу примерно девять реплик назад, когда впервые произнес задумчивое «М-м-м».