Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Линдсей Гордон (№1) - Репортаж об убийстве

ModernLib.Net / Классические детективы / Макдермид Вэл / Репортаж об убийстве - Чтение (стр. 3)
Автор: Макдермид Вэл
Жанр: Классические детективы
Серия: Линдсей Гордон

 

 


Оставшись одна, Линдсей вновь подумала о Маргарет Макдональд. Объяснение Пэдди ее не слишком-то устраивало. Но сама Линдсей совсем не знала эту женщину и, естественно, не решилась бы спросить, что так беспокоит Маргарет.

Линдсей направилась назад в Лонгнор-Хаус, любуясь великолепным многоцветьем деревьев на фоне серого известняка и нежными, зеленовато-коричневатыми вересковыми пустошами, окружавшими школу. Там, где веточки вереска проникали в заросли папоротника-орляка, можно было различить нежные сиреневатые всполохи. Линдсей помчалась наверх за фотоаппаратом, чтобы сделать несколько снимков – пока тут не слишком людно. В воскресенье будет поспокойнее, но не факт, что будет солнце, и она упустит и эту удивительную прозрачность дербиширского воздуха и мягкость света.

Несколько минут спустя Линдсей уже бродила по территории Дербишир-Хауса, то и дело останавливаясь, чтобы сменить объективы и щелкнуть фотоаппаратом. В последнее время она стала очень ответственно относиться к фотосъемкам. В студенческие годы фотография была для нее лишь хобби, но постепенно Линдсей обзавелась хорошей аппаратурой и теперь могла снимать практически все. К тому же Линдсей многому научилась у профессионалов, с которыми ей приходилось работать, так что теперь сама без трудадобивалась хорошего качества снимков. Больше всего она любила делать фотопортреты, но и в пейзажах была своя прелесть… Оглядевшись по сторонам, она решила, что нужно подняться на холм и оттуда можно сделать отличный панорамный снимок главного здания, школьных садов и долины, тянущейся до Бакстона. Похвалив себя за то, что догадалась надеть джинсы и кроссовки, Линдсей стала взбираться вверх по тропинке, вьющейся среди деревьев. Минут через десять она была уже на вершине. Вид отсюда был просто роскошный. Сделав несколько снимков, она собралась спускаться, но вдруг ее внимание привлекло какое-то яркое пятно, мелькнувшее в углу сада. Присмотревшись, Линдсей разглядела фигуры двух женщин, одной из которых, без сомнения, была Маргарет Макдональд – Линдсей узнала ее по красному свитеру.

Задумавшись лишь на мгновение, Линдсей быстро вкрутила в фотоаппарат самый мощный объектив. Переключив настройку камеры с ручной на автоматическую, она чуть расставила для большей устойчивости ноги и принялась быстро щелкать фотоаппаратом. Теперь она ясно видела, кто стоял рядом с Маргарет… Она о чем-то молила Лорну Смит-Купер, но та в ответ лишь расхохоталась, закинув голову, резко развернулась и пошла прочь. Учительница музыки некоторое время невидящими глазами смотрела ей вслед, а потом, спотыкаясь на каждом шагу, побрела в лес. Линдсей уже давно научилась фотографировать людей тайком, так, что они об этом знали. Журналисты между собой называли такие снимки «крадеными». Однако сейчас она в первый раз поступила низко, потому что, по сути, шпионила за женщинами и вынюхивала то, что ее не касалось.

Она стала обдумывать увиденное, но ее внимание снова было отвлечено каким-то движением. Повернувшись, она увидела женщину, бегущую по направлению к главным воротам. Даже с большого расстояния она могла с уверенностью сказать, что это была Корделия. Дождавшись, пока Корделия окажется поближе, Линдсей вновь подняла камеру к глазам и сделала еще пару снимков. Как и прежние фотографии, в качестве портретов они будут никудышными – слишком мелки лица. Но что касается выразительности фигуры – то, что надо. Даже увиденная сквозь глазок окуляра, Корделия вызывала у Линдсей упоительное волнение. Сейчас она спустится вниз и будет с нетерпением ждать ярмарк. – это шанс поговорить с Корделией. Пэдди им не помешает, потому что наверняка проводит репетицию. А Корделия на прогон спектакля точно не пойдет, она успела накануне сказать Линдсей, что никогда не ходит на репетиции.

– Предпочитаю видеть окончательный результат, – сказала она Линдсей. – А любые изменения в тексте или дополнения я могу обсудить и заочно. С меня и так хватит надутых самовлюбленных всезнаек, их полно в актерской среде. Я столько на них насмотрелась. И всегда находится актер, который уверен, что лучше меня знает, как надо было написать ту или иную фразу.

Грудной смех Корделии как живой звучал в голове Линдсей, пока она торопливо сбегала с холма. Она быстро запыхалась и решила, что ей пора снова посещать спортивный зал, сразу как только вернется в Глазго. За двадцать минут до ярмарки Линдсей была у себя в комнате. Едва она успела стянуть с себя джинсы и надеть юбку, как в дверь постучали. Крикнув «войдите!», она сунула ноги в теннисные туфли, ожидая увидеть перед собой Кэролайн. Однако когда дверь отворилась, за ней стояла Корделия.

– Привет, – сказала она. – Я переодевалась и услышала, как ты пришла. Хочешь спуститься вниз и поглазеть на толпу? Подъездная аллея уже заставлена автомобилями. Местная публика, естественно, не откажет себе в удовольствии потолкаться здесь. Просто удивительно, до чего эти немытые аборигены становятся любопытны, когда появляется возможность сунуть нос в закрытую школу со всеми ее мнимыми тайнами.

– Да уж, мы такие! Отчасти из-за этого я сюда и приехала. Мне безумно любопытно, как другие получают образование, – сухо промолвила Линдсей. Впрочем, тут же улыбнулась, чтобы ее слова не показались Корделии уж слишком резкими.

– Но ты же училась в Оксфорде! Так что имеешь некоторое представление об учебе, несмотря на то что тебе не выпало несчастья провести детство в одном из подобных заведений. – заметила Корделия, когда они шли по коридору к лестнице.

– Да, но на этой стадии встречаешься практически с готовым продуктом, – возразила Линдсей. – Не забывай, Корделия, что прежде я ни когда не зналась с такими людьми, как ты. Я хотела выяснить, в каком возрасте вы отлавливаете детей, чтобы повлиять на их души. Я хочу понять, что человек получает от школы, а чт. – от того класса, представителями которого являются его родители; какую мораль он, в конце концов, впитывает с молоком матери?

– А что ты думаешь о себе? – вопросом на вопрос ответила Корделия. – Чего в тебе больше – полученного дома или в учебных заведениях?

Вообще-то я думаю, что поровну, – ответила Линдсей. – Поэтому я и представляю собой этакое месиво из всевозможных противоречий. – Они уже шли по лесу, и Линдсей почувствовала себя уверенней, сев на любимого конька. – Чувственное во мне путается с рациональным, цинизм с идеализмом и так далее. Единственное, что я твердо усвоила и дома, и в школе, так это необходимость вкалывать до седьмого пота, чтобы получить то, что хочешь.

– Ты так и поступаешь?

– Иногда – да, иногда – нет.

Войдя в главное здание, они замолчал. – ни одна из них не решалась подвести разговор к более интимным вещам. По коридорам бродили толпы людей, не желающих обращать внимания на стрелки, указывающие, где находится зал собраний. Пробираясь туда сквозь толпу, Линдсей и Корделия то и дело кивали попадавшимся им навстречу девочкам.

В зале царила суматоха. Прилавки уже были готовы, стоявшие за ними девочки суетливо раскладывали товары. Оглядевшись по сторонам, Линдсей увидела на прилавках вышивки, вязаные вещички, террариумы из витражного стекла, выпиленные лобзиком полочки и керамику, обожженную в школьной печи для обжига. Линдсей с Корделией в восхищении рассматривали лоскутное одеяло, когда старшая преподавательница, стоявшая у дверей, громко объявила:

– Осталось две минуты, девочки. Приготовьтесь.

Линдсей отошла в сторону, чтобы рассмотреть получше деревянные игрушки, и тут увидела лавирующую между прилавков Крис Джексон. Крис подошла прямо к ней и тихо спросила:

– Вы не знаете, где Пэдди?

– Проводит репетицию в спортивном зале, – ответила Линдсей.

– Нет, у них получасовой перерыв. Я подумала, что вы могли видеть ее. Ох, она мне так нужна! – с досадой воскликнула Крис.

– Привет, Крис, давно не виделись! – поздоровалась Корделия, приближаясь к ним. – Что случилось?

– За сценой одна из шестиклассниц прямоутопает в слезах. – объяснила учительница. – Она только что поссорилась с двумя другими шестиклассницами. Девочка в полной истерике, и, думаю, только Пэдди сможет успокоить ее. Такое начнется, если мы не разберемся в этом деле, ужас… Причем очень скоро.

Корделия быстро взяла дело в свои руки. Остановив двух проходивших мимо учениц, она сказала им:

– Пожалуйста, найдите мисс Кэллеген, мне очень нужно ее увидеть. Поищите в Лонгноре, в ее классе или в учительской. Попросите ее как можно скорее прийти в зал, за кулисы. – Девочки побежали на поиски Пэдди. – Не зря же я какое-то время была руководителем школы. – добавила она, обращаясь к Крис и Линдсей. – Удивительно, как они реагируют на властный тон. Ох, Крис, извините, надеюсь, вы не подумали, что я превысила свои полномочия?

– Нет, что вы, я, наоборот, благодарна. Я просто голову потеряла из-за того, что не смогла найти Пэдди, – призналась учительница физкультуры.

– Но что же случилось? – Корделия, задала вопрос, который так и вертелся на языке Линдсей.

– Отец Сары Картрайт – тот самый застройщик, который пытается купить игровые поля, объяснила Крис. – Наверняка она при девчонках сказала что-то вроде того, что все эти праздники – дикая скука, а остальные набросились на нее со словами, что если бы не ее дурацкий папаша, то ничего бы этого не было. Постепенно они договорились до того, что Сару презирает вся школа. Вот теперь она и рыдает. Только Пэдди может помочь, потому что, кроме нее, Сара никого к себе не подпускает. Хоть я с ней часами занимаюсь в спортивном зале, она меня все равно сторонится. Между прочим, она с ума сходит по гимнастике. – добавила Крис. – Хочет стать учительницей физкультуры, но для этого, кроме хороших физических данных, нужен еще и темперамент. Кстати, я впервые вижу, чтобы она изменила своей обычной выдержке. Пойду к ней, пока Пэдди ищут, а то она совсем расстроится. Ко всему прочему, мне еще пришлось оставить ее на попечение Джоан Райан, от которой в трудные минуты никакой пользы.

– Может, нам пойти к ней. – предложила Корделия. – Думаете, не стоит. – добавила она, когда Крис энергично замотала головой. – Ну ладно, мы дождемся Пэдди и скажем ей, куда идти.

В это мгновение двери отворились, и в зал ввалилась толпа, сразу разъединив Линдсей с Корделией. Она видела, как пришла и тут же побежала за кулисы Пэдди. Бродя среди прилавков, Линдсей подумала, что в пьесе Корделии нет никакой необходимости, потому что в школе и так происходили мелкие драмы. Честно говоря, их было даже чересчур много для одних загородных выходных.

Часть II

Экспозиция

Пьеса имела ошеломляющий успех. Нехватку актеров и места Корделия умудрилась компенсировать остроумным и даже забавным содержанием: в течение сорока пяти минут ученики с азартом играли бандитов, которые ограбили банк для того, чтобы собрать деньги на ясли при колледже. Когда зал разразился громкими аплодисментами, Корделия тихо проговорила, обращаясь к Линдсей:

– Аплодисменты в благодарность за мою работу всегда кажутся мне чем-то фальшивым, и я успокаиваю себя лишь тем, что это хороший способ наградить актеров. – Больше она ничего сказать не успела.

Линдсей не смогла вставить даже словечка, потому что к Корделии подлетел молодой местный репортер.

– У вас есть еще какие-то планы на эту пьесу, Корделия? – стал забрасывать он писательницу вопросами. – Мы увидим ее еще раз?

– Ну разумеется, – тут же ответила Корделия, обрушивая на репортера всю силу своего обаяния. – «Простые женщины» начинают ее репетировать в ближайшие две недели. А через месяц они уже покажут ее в Дрилл-Холле. Впрочем, вряд ли пьеса где-то еще вызовет столько смеха. А замечательное было представление, вы не находите. – С этими словами Корделия отошла с репортером в сторону, не дав Линдсей возможности высказать свои критические замечания о пьесе, которые она обдумывала уже в течение пяти минут.

Не смогла она поговорить и с Пэдд. – та со своими юными артистами стояла в окружении восторженных родителей и друзей из ближайшего городка. Поэтому, пробравшись в уголок и поглядывая на расходившихся зрителей, Линдсей стала наспех стенографировать свои впечатления. Пока она еще не знала, в какой форме все это будет подано, главное зафиксировать некоторые мысли и факты, чтобы не упустить потом ничего важного. Предварительные заметки всегда помогали ей справиться со вступительной частью статьи, а когда вступление готово, все остальное словно само собой вставало на свои места. Кстати, не менее важно выбрать верный тон, напомнила себе Линдсей, глядя в окно на солнечный день. Прямо под окном вытянулась плоская крыша кухонного блока, огороженная толстыми металлическими перилами. В окружении перил стояли кадки с разнообразными карликовыми хвойными деревьями. Линдсей отметила про себя, что кто-то придумал весьма остроумный способ украсить серую мрачную крышу. За крышей виднелись пышные кроны лесных деревьев, и при порывах ветра, когда они наклонялись, Линдсей могла разглядеть другие постройки.

От размышлений ее оторвал голос Корделии, братавшейся к собравшимся в микрофон:

– Леди и джентльмены, прошу вас занять свои места. Начинаем книжный аукцион, так не упустите свой шанс.

Зал стал снова наполняться. Пэдди вошла одной из первых и быстро приблизилась к Линдсей.

– Пока что все идет прекрасно. – сообщила она. – Я тут приметила, по крайней мере, двоих известных книготорговцев, так что, возможно, мы получим неплохие деньги за некоторые экземпляры. Между прочим, у нас имеется парочка-другая настоящих раритетов. Поищем себе места? – предложила она.

При представлении на аукционе первых лото. – в основном последних изданий современных писателей – дело шло крайне медленно. Однако как только черед дошел до более ценных книг, аукцион ожил. За первое издание книги Т.С.Элиота «Древние и современные эссе» с автографом покупатели сразу заплатили хорошие деньги, а за второе издание «Орландо» Вирджинии Вульф с авторским посвящением безумная мамаша одной из пятиклассниц Пэдди выложила бешеную сумму.

– Эта женщина готова на все, лишь бы ее Марджори стала получать отличные оценки по английскому языку, – прошептала Пэдди на ухоподруге.

Линдсей пару раз предлагала свою цену за приглянувшиеся ей издания, однако сейчас они были ей не по карману. Нет, потратить чуть ли не все деньги, которые она заработает за эти два дня на книги. – это сущее безумие. Однако ее твердость испарилась, когда дело дошло до лота шестьдесят восемь.

Широко улыбнувшись, Корделия заявила:

– Ну что мне сказать, леди и джентльмены? У вас появилась уникальная возможность приобрести первое издание бесценного современного романа «Лето длиною в день» с автографом – мою первую книгу, получившую Букеровскую премию. Великолепный шанс стать обладателем этого раритета! Ну что, начнем с пятерки?

Линдсей подняла руку.

– Итак, пять фунтов! – затараторила Корделия. – Кто-то сказал «шесть»? Да, шесть. Вон там – семь? Десять предлагает господин в твидовой шляпе. Одиннадцать фунтов, мадам! Одиннадцат. – раз, одиннадцат. – два… Двенадцать! Благодарю вас, сэр! Кто-то предлагает тринадцать? Да! Тринадцат. – раз, тринадцат. – два, тринадцат. – три! Продано! К несчастью для кого-то, книга продана за тринадцать фунтов Линдсей Гордон! Вы никогда не пожалеете об этой покупке, смею вас уверить.

Смущенная, Линдсей направилась к столу, за которым ученицы четвертого класса собирали деньги и заворачивали покупки. Ей совсем не хотелось видеть сардоническую ухмылку Пэдди, а потому она пробралась за тяжелый бархатный занавес и оказалась за сценой. В этой части здания располагались все музыкальные классы. Свернув за угол коридора, Линдсей увидела Лорну Смит-Купер, шедшую по боковому коридорчику. Виолончелистка не заметила Линдсей, потому что разговаривала с каким-то господином. Линдсей инстинктивно шмыгнула в приоткрытую дверь и оказалась за тяжелым задником сцены. Оттуда ей было слышно каждое слово говоривших. У Лорны Смит-Купер был сердитый голос.

– И вы осмеливаетесь предложить мне такое! Я, конечно, далеко не ангел, но я никогда не была подлой, а сделать то, о чем вы меня просите, – это низость. Думаете, за деньги можно все купить? Удивительно для человека вашего возраста!

Ее собеседник пробормотал что-то нечленораздельное, но Лорна отозвалась громко и ясно:

– Да меня не волнует, что от этого зависит ваша жизнь, и на ваш жалкий бизнес мне наплевать! Я собираюсь играть этим вечером, и никакие деньги меня не остановят! А теперь убирайтесь отсюда, пока я не попросила, чтобы вас вывели. Я не шучу! Имейте в виду, что миру будет интересно узнать, какими методами вы ведете свой бизнес.

Мужчина бросился вниз по коридору, мимо укрытия Линдсей. Она прислонилась спиной к стене, чувствуя, что ее жутко раздражают все эти отдающие мелодрамой фокусы, которых было чересчур много для одной загородной поездки. Она хотела честно вникнуть в жизнь школы и написать о ней достойный материал. Но каждый раз, когда в ее голове созревал какой-то вариант, очередная абсурдная, почти театральная сцена выбивала ее из колеи и ставила в тупик. Вроде той, которой она только что стала свидетелем, а буквально через миг ее ждало не меньшее испытание: перед ней словно из пустоты, возникла фигура Корделии.

Корделия только что закончила аукцион и решила спрятаться от толпы здесь, у музыкальных комнат.

– Привет, – промолвила она, заметив Линдсей. – Вот, решила спрятаться от вас, журналистов. Ну что делать, не повезло: ты меня поймала.

– Извини, я случайно тут очутилась. И вовсе не тебя искала, поверь, просто болтаюсь тут без дела.

– Да прекрати ты, я пошутила. – улыбнулась Корделия. – Не обращай на меня внимания – я иногда такое могу сболтнуть… И нажила себе своим языком много врагов. И совсем не хочу, чтобы ты стала одним из них. – Поняв, что ее резкость смутила Линдсей, она не стала усугублять неловкость и перевела разговор на другое: – Кстати, зачем ты ухнула столько денег на мою книгу? Я бы и так дала тебе экземпляр, если бы ты попросила.

– У меня нет этой книги, хотя я, конечно же, читала ее. – промямлила Линдсей. – А тут как раз такая удача, не правда ли?

– Ого, молодая социалистка заговорила как благочинная дама! – воскликнула Корделия, но, взглянув на огорченное лицо Линдсей, поспешила добавила:

– Прости, я и не думала смеяться над тобой. Вот что. Если хочешь, я допишу туда несколько слов для тебя.

Линдсей протянула книгу Корделии, и та стала шарить в сумке в поисках ручки. Выудив самописку, она чиркнула что-то над надписью, уже сделанной ею раньше на первой странице, после чего, тоже очень смутившись, протянула книгу ее обладательнице.

– Увидимся за обедом, – выпалила она и быстро скрылась в том коридоре, из которого только что вышла Лорна и ее странный собеседник.

Линдсей спешно открыла книгу: «Линдсей, которая не могла подождать. С любовью». На лице ее медленно расцвела улыбка.

Уже через двадцать минут она облачилась в то, что называла своим «официальным нарядом» – для вечерних мероприятий, – и снова устроилась в уютном кресле Пэдди с коктейлем «Атолл Бикини», не осмеливаясь даже спросить о его составляющих. Пэдди совершенно расслабилась, сумев убедить себя, что все идет замечательно: им удалось собрать немало денег, и ни разу не прозвучало роковое слово «наркотик». Расслабилась настолько, что стала подтрунивать над увлечением Линдсей Корделией.

Из-за вечернего концерта обед был назначен на шесть часов. Корделия явилась в комнату Пэдди, когда до обеда оставалось всего десять минут. В сверкающем голубом платье из шелка, с открытыми плечами, она выглядела сногсшибательно. В руках у нее была ажурная шаль из синей шерсти изумительно сочетавшаяся с платьем.

– Не совсем подходящий туалет, не так ли, мои дорогие? – проворковала Корделия, проплывая по комнате. – Но я подумала, что просто обязана поддержать свой имидж суперзвезды – хотя бы этим.

– Нам, пожалуй, лучше пойти прямо сейчас, так что обойдешься без коктейля, – заметила Пэдди. – Старосты моих классов пригласили нас за их стол, поэтому мы будем избавлены от компании нашей дражайшей Лорны.

– Отлично! – кивнула Корделия. – Пока что мне удавалось избегать ее. Если бы она не играла так божественно на виолончели, я бы плюнула на концерт и отправилась в местную пивную, чтобы хоть там посидеть немного в покое. Кстати, Пэдди, как там эта девочка? Картрайт, правильно?

Пока они шли через рощу, Пэдди поведала им, что Сара немного смущена после своего срыва. А потому решила лечь пораньше в постель.

– Я заходила к ней, принесла ей чаю, и потом еще непременно навещу ее, – добавила Пэдди. – Она очень возбудима. Признаться, я беспокоюсь за нее: Сара слишком замкнута. Будь она более открытой, ей было бы гораздо легче жить на свете. Бедняжка постоянно жестко контролирует себя. Даже в спорте. Кажется, она просчитывает каждое свое движение. Крис обратила на это внимание – никакой свободы и постоянное стремление к совершенству. Думаю, ее отец тоже очень требователен.

Разговор о Саре прекратился, как только они через дверь кухни вошли в главное здание. Корделия не преминула заметить, как мало тут все изменилось за тринадцать лет, прошедшие после ее отъезда. Они с Пэдди принялись обсуждать прошлое и прервали поток воспоминаний, лишь войдя в столовую, где их ждали старосты Лонгнор-Хауса со своими друзьями. Едва сев за стол, Линдсей была немедленно атакована неутомимой Кэролайн:

– Так это что же. – затараторила она. – вы чаще всего пишете для таких журналов, как «Ньюлефт»?

Линдсей покачала головой.

– Нет. – ответила она. – Пишу в основном для газет. В журналах много не заработаешь, особенно в тех занудных, которые выходят раз в неделю. Так что я стараюсь сотрудничать с изданиями менее напыщенными.

– Вы пишете то, что вам хочется писать, а потом пытаетесь продать свои произведения? Все именно так получается. – не унималась Кэролайн.

– Иногда. Чаще всего я предлагаю им какую-нибудь историю или тему, и если она нравится им, пишу сама или ее разрабатывает журналист из самой газеты. – терпеливо объясняла Линдсей. – Ну еще пописываю всякие мелочовки для популярных ежедневников Глазго, где я сейчас живу.

Кэролайн была в ужасе.

– Так вы работаете в бульварной прессе? – вскричала она изумленно. – Но я думала, что вы социалистка или феминистка. Как вы можете?!

Вздохнув, Линдсей проглотила очередную порцию еды, которой умудрялась набивать рот в промежутках между ответами на бесчисленные вопросы Кэролайн.

– Видишь ли, бульварная, как ты говоришь, пресса выражает интересы большей части населения, а значит, существует серьезная необходимость в подобной журналистике, а вовсе не в так называемой «качественной» прессе, которая очень далека от людей. Кроме того, я полагаю, что если в бульварной прессе перестанут работать профессионалы – вроде меня, – то она совершенно точно не станет лучше, скорее наоборот. Я ответила на твой вопрос?

Корделия с сардонической усмешкой прислушивалась к их перепалке.

– Похоже, кое-кто не слишком удачно пытается оправдать себя, – заметила она. – Твои аргументы неубедительны.

Глаза Линдсей полыхнули яростью.

– Может, и так. – отозвалась она. – Но по-моему, главное – дело, а не аргументы, кое-что можно изменить изнутри. Я знаю тех, на кого работаю, и они знают меня, например, то, что я считаю недопустимым писать всякие мерзости про разведенных блондинок. Я, разумеется, понимаю, что одной фразой положения не исправишь, но если я постоянно буду повторять одно и то же, мои слова непременно подействуют. Капля точит камень.

Кэролайн не могла долго молчать.

– А я думала, что у союза журналистов есть правило, запрещающее подобную дискриминацию, возмутилась она. – Так почему вы не обращаетесь в союз с просьбой прекратить издевки над этими женщинами?

– Некоторые пытаются. Но это долгий процесс, я же всегда полагала, что убежденность и образованность скорее справятся с дискриминацией или с тем же расизмом, чем какие-то запреты. Жесткие правила, сколько их ни вдалбливай, абсолютно неэффективны.

– Ну-ну, Линдсей! – проговорила Корделия, скептически удыбаясь. – Если образованность и убежденность – столь могучая сила, то объясни, почему же во всех газетах – сплошь обнаженные красотки? Я знаю множество борзописцев, а потому уверена, что в глубине души ты лукавишь и в конце концов все равно пишешь то, что требует редактор. Все вы слишком озабочены тем, чтобы урвать побольше строчек на полосе, где уж тут задумываться о том, что вы пишете. Так что будь честна хотя бы перед собой, бог с ними, с другими.

Отповедь Корделии немного отрезвила Линдсей, заставив ее взглянуть на подругу не сквозь розовые очки. Она криво усмехнулась:

– Довольно высокомерное заявление, если учесть, что тебе ничего почти не известно обо мне. Ни о моей работе, ни о том, что я принимаю участие в разработке программ женского равноправия. – Однако, почувствовав, что эти слова выдали ее обиду и раздражение, Линдсей продолжила более спокойно: – Хорошо, согласна, газеты, несмотря ни на что, продолжают принижать женщин. Уж сколько лет тому назад Вирджиния Вулф сказала: для того, чтобы понять, что мы живем в патриархальном обществе, достаточно заглянуть в любую газету. С тех пор ситуация почти не изменилась. Но я не революционерка, я. – прагматик.

– Хо-хо-хо. – поддразнила ее Корделия. – Еще одно оправдание бездействия.

Внезапно за Линдсей вступилась Кэролайн:

– Каждый имеет право действовать так, как считает нужным, верно? Все так или иначе идут на компромисс. Даже вы. В ваших книгах действительно силен дух феминизма. Однако в телесериалах, снятых по вашим сценариям, не так уж много истинных феминисток. Не хотела бы быть грубой, но я…

Кэролайн так и не удалось договорить фразу до конца, потому что Пэдди резко ее перебила:

– Довольно, Кэролайн! Мисс Браун и мисс Гордон приехали сюда вовсе не для того, чтобы слушать твои лекции по теории революционного марксизма!

Усмехнувшись, Кэролайн кивнула:

– Хорошо, мисс Кэллеген, я молчу.

Пауза была недолгой: остальные девчушки, евшие за столом, принялись тараторить без умолку, обсуждая животрепещущие события дня и предстоящий концерт.

Когда уже был почти доеден пудинг, к столу подошла мисс Памела Овертон.

– Мисс Кэллеген, могу я попросить вас об одном одолжении? Мисс Макдональд и остальные учительницы музыки очень заняты: последние наставления, репетиции, хочется же, чтобы выступление наших девочек прошло на высоте. Вы ведь знакомы с мисс Смит-Купер, не откажите в любезности: помогите ей отнести ее виолончель и все необходимое для выступления во второй музыкальный класс. Она хочет немного порепетировать – пока будет идти первое отделение концерта.

Чтобы скрыть тревогу, Пэдди заставила себя улыбнуться:

– Разумеется, мисс Овертон.

– Вот и отлично! Тогда будем ждать вас у меня на кофе. Может, мисс Гордон и мисс Браун то же к нам присоединятся? – С этими словами она исчезла.

Кэролайн вздохнула:

– Просьба королевы равносильна приказу.

– Довольно, Кэролайн, – приструнила ее Пэдди.

Извинившись, три женщины встали из-за стола и по опустевшим коридорам направились в апартаменты мисс Овертон; по пути Пэдди то и дело ворчала. К счастью, Лорна переодевалась в своей комнате, так что кофе пили в довольно спокойной атмосфере. Мисс Овертон сообщила о том, что день сложился удачно и что к вечеру сумма собранных денег может достичь шести тысяч фунтов стерлингов. На Линдсей это произвело впечатление, о чем она тут же сказала. Большеникто ничего сказать не успел, так как из своей комнаты выползла Лорна и заявила, что готова идти в музыкальный класс. Пэдди тут же встала и мрачно направилась вслед за нею, а мисс Овертон, извинившись, сообщила оставшимся гостьям, что ей пора встречать особо важных гостей. Линдсей с Корделией, естественно, тут же вскочили и поспешно вышли. От директрисы они направились в галерею и расположились там среди учениц, не принимавших участия в концерте.

– Знаешь, в присутствии этой женщины я чувствую себя этакой пятнадцатилетней глупышкой, – прошептала Корделия. – Как хорошо, что при мне она не работала тут. При такой директрисе у меня точно развился бы комплекс неполноценности.

Линдсей рассмеялась и уселась поудобнее, в ожидании начала концерта. Сверху ей было видно, как Маргарет Макдональд выскользнула из зала через боковую дверь. Оркестранты занимали свои места и настраивали инструменты. Кэролайн и еще несколько старшеклассниц рассаживали гостей и продавали программки. Пэдди успела рассказать Линдсей, что эти программки были любезно напечатаны в местной типографии. Кэролайн усадив очередного гостя, прошла за кулисы и через мгновение вышла оттуда, держа в руках очередную кипу программок. Наклонившись к Линдсей, Корделия прошептала:

– Я пойду в сортир, а ты подержи мое место, ладно?

Кивнув, Лидсей продолжала рассеянно наблюдать за публикой. Она увидела, как какая-то девочка с огненно-рыжими волосами подошла к Кэролайн и та указала ей на дверь за сценой. Рыженькая кивнула и исчезла. Минут через восемь она вернулась через эту же дверь, но уже в компании Пэдди, а потом они вместе вышли из холла. «Одна чертовщина за другой. – подумала Линдо. – Интересно, где так долго бродит Корделия?»

Наконец свет в зале погас, и оркестр заиграл серенаду Россини для струнных номер три. Когда половина серенады уже была исполнена, вернулась Корделия. Улыбнувшись ей, Линдсей вновь погрузилась в музыку.

Потом на сцену поднялся хор старшеклассниц. Девочки под руководством Маргарет Макдональд исполнили старинные английские песни; солистка была выше всяких похвал. Первое отделение концерта завершилась блестящим исполнением «Маленькой ночной серенады» Моцарта. Слушатели наградили исполнителей громкими аплодисментами, а потом толпой повалили в буфет. Линдсей с Корделией остались на своих местах.

Корделия, облокотившись на перила, стала смотреть вниз. Внезапно она резко выпрямилась.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17