Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Заклятье луны

ModernLib.Net / Сентиментальный роман / Макфазер Нелли / Заклятье луны - Чтение (стр. 16)
Автор: Макфазер Нелли
Жанр: Сентиментальный роман

 

 


      – Да что вы? Вы проводили экспертизу почерка? Я тоже нашла несколько записей. Конечно, они не могут сравниться с вашими, но тем не менее для моей диссертации они важны, и я бы хотела установить их подлинность.
      Она записала фамилию и номер телефона, которые ей продиктовал Келлер. Стихотворение, которое она нашла перед своим путешествием во времени, было единственной рукописью Джереми, которую она имела. Если бы ей удалось доказать, что это его работа и пометки на полях сделаны Китсом…
      – Большое спасибо. Увидимся в вашем офисе утром в понедельник.
      – Может быть, пообедаем вместе? Я знаю тихое местечко, где часто собираются литературные знаменитости. Мне бы очень хотелось отвезти вас туда.
      После чая с Китсом, обеда с Байроном и Шелли? Ха!
      – Надо понимать, что ваша жена снова уехала в Йорк? – съязвила Эннабел. – Нет, доктор Келлер, я очень устала после моего путешествия. Вы ведь хотите, чтобы я прекрасно выглядела на предстоящей церемонии, правда?
      «Морриса Келлера можно сравнить с лордом Лансфордом и одновременно с дураком Фенмором, – подумала Эннабел, положив трубку. – Прекрасное сочетание!»
      Возвращение в современный мир было для Эннабел трудным испытанием. Она оделась и решила пройтись вдоль реки перед тем, как отправиться в замок. Очень грустно войти в дом и не встретить там своих друзей. Девушка скучала даже по леди Фенмор, которая, что ни говори, спасла ее от участи, худшей, чем смерть.
      При воспоминании о Тримейне и Джереми на глаза Эннабел навернулись слезы. А как можно забыть Леди Годиву и их прогулки! Пора расстаться с прошлым. Эннабел глубоко вздохнула и вошла в бар «У Романа». Оглушивший девушку смех заставил ее улыбнуться. Царивший здесь дух товарищества восхитил бы Джереми! Он сидел бы вон в том углу и, потягивая пиво, рассуждал о поэзии.
      – Мисс Эннабел! – Французские черты лица Арманда озарились, когда девушка прошла на кухню. – Мы так скучали по вас и все думали, когда вы вернетесь. – Повар грозно помахал скалкой девушке, которая доставала из печи его знаменитый паштет. – Будьте осторожны, когда ставите поднос на стол. Корочка должна остыть, к ней нельзя прикасаться. – Он перевел взгляд на Эннабел. – Снова новая помощница! Я говорил Роману, если бы он позволил мне выписать сюда мою семью, на кухне больше не было бы дилетантов!
      – Что на обед? – Это была их шутка с того момента, как Эннабел впервые пришла на кухню.
      – Ах! К вашему обычному меню я добавил «бабушкину курицу» в сметане и рогалики.
      – Рогалики, – с улыбкой поправила девушка.
      – Все равно. А также яблоки, фаршированные сыром. – Арманд причмокнул губами, словно смаковал один из деликатесов. – У вас, южан, такой же тонкий вкус, как и у французов, – соусы, изысканные приправы.
      – Арманд, я могу простоять здесь и проговорить о рецептах всю ночь, но я еще не видела Романа. Он уже вернулся?
      – О, да. Он сказал мне, что вы будете вместе обедать в его комнате, и велел, чтобы я превзошел самого себя и приготовил такой обед, который сделает день вашего возвращения настоящим праздником.
      Эннабел покраснела.
      – Он действительно так сказал? Отлично. А пока я выпью чего-нибудь. С тех пор, как я уехала, ни разу не пила настоящего холодного пива. – Эннабел объяснила свое отсутствие исследовательской работой в другом графстве.
      – Эти провинциальные кафе достаточно колоритны, но все-таки оставляют желать лучшего, ведь так? – спросил повар.
      «Попробуй зайти в кафе 1818 года», – с улыбкой подумала Эннабел.
      При ее появлении бармен устроил такую шумиху, что скоро перед Эннабел выстроился целый ряд пивных кружек.
      Вдруг сильная рука обхватила девушку и взяла одну из многочисленных кружек. Эннабел затаила дыхание и повернула голову.
      – Роман! – Его щека со шрамом была так близко, что губы Эннабел почти касались его. – Как твоя поездка? – спросила она.
      – Показалась очень долгой. Я скучал по тебе. Боже, как я скучал по тебе! – Роман поцеловал ее руку. – Я не мог дождаться конца программы и сократил ее. А как твое погружение в прошлое?
      Эннабел едва не задохнулась.
      Если бы он знал!
      – Я узнала намного больше о предмете моей диссертации, чем если бы работала в архиве института. Я тоже очень скучала по тебе.
      – Правда? Я боялся, что тебя может сбить с пути какой-нибудь ловелас за время моего отсутствия. Наверное, поэтому я так торопился.
      Как рассказать ему о том, что произошло? Если она не обманывает себя, и ее чувства к Роману так сильны, как ей кажется, то она должна признаться ему в том, что произошло между нею и другим мужчиной, несмотря на то, что это было в другом веке.
      – Я… я обычно хорошо стою на ногах, меня не так легко сбить. Роман, так много нужно выяснить о Ньютоне Фенморе. Ты знаешь, я обнаружила, что он никогда не был…
      С телефоном в руке бармен наклонился над стойкой и что-то прошептал на ухо владельцу бара. Роман взял из рук Эннабел кружку с пивом и поставил ее на стойку.
      – Арманд говорит, что обед готов. Если мы сейчас же не поднимемся, он отдаст его кошке.
      Они поднялись по лестнице. Любовь и нежность к Роману переполняли сердце Эннабел.
      Разве это не грешно – испытывать к нему такие сильные чувства, если совсем недавно ты проводила ночь в объятиях человека, которого любила всей душой?
      Когда они вошли в комнату Романа, Эннабел сразу поняла, что она в спальне Тримейна Шеффилда. Она не придавала особого значения расположению комнат в замке до того, как судьба забросила ее в Шеффилд Холл девятнадцатого века.
      – Я никогда не спрашивала, почему ты выбрал именно эту комнату. Ведь в замке есть спальни больших размеров?
      Роман провел Эннабел на балкон, где их ждал изысканный ужин при свечах. Он открыл бутылку шампанского.
      – Я не знаю ответа. Когда я купил этот дом и поднялся в эту комнату, то почувствовал мощные флюиды, которые шли даже не от нее самой, а от балкона и от соседней спальни… Я просто должен был остаться здесь, вот и все. Шампанское?
      Эннабел взяла бокал. Она стояла, облокотившись на перила, и смотрела на лабиринт. Когда Роман встал рядом с ней, она продолжала задавать вопросы.
      – Ты никогда не рассказывал мне, как ты приобрел этот дом. Он стоит в стороне от дороги. Как ты отважился открыть здесь бар и ресторан? Почему ты выбрал именно Шеффилд Холл для бара «У Романа»?
      Он засмеялся и погладил ее волосы, которые сверкали, как оникс, и словно вспыхивали, когда на них падал лунный свет.
      – Разве ты не маленькая мисс Любопытство? Ты исследуешь своего парня Фенмора или пытаешься составить досье на меня? По правде говоря, в том, как я нашел это место, есть нечто удивительное, даже загадочное. В этой части Англии очень много разорившихся аристократов, которые рады сдать богатым американцам свои фамильные поместья. У меня был целый список адресов, составленный агентом. Прежде, чем ехать на поиски, он посоветовал мне хорошенько изучить этот список.
      – И ты выбрал этот замок?
      – Терпение, малышка! Я уже подхожу к этому. Я объездил весь Кент и случайно увидел поворот. Сейчас на этом месте стоит мой знак, чтобы путешественники могли найти дорогу сюда. На повороте стояла старая женщина и махала мне рукой. Я подумал, что, может быть, она в затруднительном положении или больна, и подъехал поближе.
      Греймалкин!
      – Она что-нибудь сказала тебе?
      – Она прошептала что-то вроде «Помогите мне», и я подумал, что ей, наверное, нехорошо. Я спросил у старухи, куда ее отвезти. Она указала мне дорогу и попросила отвезти ее к старой башне замка. Она была очень расстроена. Я спросил, не принести ли ей воды или чего-нибудь еще, и она кивнула. Я вернулся к машине, взял термос и пошел обратно. Когда я подошел к тому месту, где оставил женщину, ее и след простыл.
      – Как?
      – Она испарилась. Я обыскал все окрестности, но безуспешно. Тогда я и увидел кошку, по которой ты сходишь с ума. Может быть, поэтому я и арендовал замок. Кошке нужен был дом и мне тоже. – Роман пожал плечами, он выглядел немного смущенным. – Не рассказывай об этом ни одному из моих дружков, когда встретишься с ними. Они считают меня крутым парнем.
      Эннабел улыбнулась.
      – Я никогда бы не рассказала им, какой ты киска. Мне бы это и в голову не пришло. А теперь мы будем делать что-нибудь с этим божественно пахнущим обедом?
      – Но прежде мы сделаем вот что. – Роман поставил свой бокал на стол и взял бокал у Эннабел.
      Затем подошел к девушке и обнял ее. Когда их губы слились в поцелуе, Эннабел показалось, что слились и растворились друг в друге два века.
      Роман тоже почувствовал это. Он поднял голову и спросил взволнованным голосом:
      – Это мое разыгравшееся воображение или я действительно стою здесь и обнимаю женщину, которая существует только в моих мечтах? Клянусь, Эннабел, я не могу понять, как я нашел тебя, как ты вошла в мою жизнь, женщина, которую я искал и никак не мог узнать. И вот случай подарил мне тебя.
      – Случай? – Эннабел улыбнулась и погладила его щеку. – Случай – это прием судьбы, который делает любовную игру еще более возбуждающей.
      Им хотелось стоять так всю ночь, сжимая друг друга в объятиях, забыв об обеде. Однако влюбленные одновременно вздохнули и от вида яств, которые приготовил Арманд.
      – Мы никуда не денемся, – с улыбкой сказала Эннабел, – а такие люди, как Арманд, незаменимы.
      Роман согласился с ней и подвинул стул.
      – Ты права. Но я не собираюсь уступать тебя на весь остаток ночи, поняла? – он подошел к Эннабел и крепко сжал ее руку.
      Бар уже закрывался, когда Роман и Эннабел поужинали.
      – Вот теперь, когда вокруг так тихо, мы можем прогуляться по парку. У меня есть стихотворение, которое мне хотелось бы прочитать тебе. Если только… Ты любишь поэзию? – Задавая этот вопрос, Эннабел очень волновалась.
      Она не была уверена, что смогла бы долго интересоваться человеком, который не любит поэзию.
      – Особенно Элизабет Баррет Броунинг, – фыркнул Роман. – Однажды, когда я был капитаном футбольной команды колледжа, я продекламировал «Как я люблю тебя?» во время совещания игроков на поле. Ребята чуть не разбежались. До конца моей учебы в колледже меня провожали странными взглядами и даже дали прозвище «Рифмующий защитник».
      Эннабел рассмеялась вместе с ним.
      – Я знаю, что эра «нежных и заботливых» мужчин прошла, но ты мне действительно очень нравишься. В тебе сочетаются черты мужчины ренессанса и гладиатора.
      – Мне нравится.
      – Быть золотой серединой между ловеласом и джентльменом?
      – Нет, я говорил о том, что тебе нравится во мне. А как насчет моих волос? – Роман тронул пальцем взъерошенную прядь. – Ты не разочаруешься во мне, если я скажу, что ни цвет, ни кудри – не мои собственные?
      В голове Эннабел с бешеной скоростью проносились образы… Темные волосы Тримейна, выбивающиеся из-под маски Фалькона, длинные густые пряди, щекочущие ее нос. Неровный, пересекающий щеку шрам, который он однажды в шутку назвал Рейном. Темные глаза, когда в минуты наивысшего наслаждения она чувствовала на себе взгляд своего возлюбленного.
      – Нет, не разочаруюсь.
      – Я сделал это в тот период жизни, когда еще не понял, кто я такой. Не могу объяснить. Мне казалось, что настанет день, я сверну за угол и увижу нечто такое или встречу кого-нибудь, кто все прояснит. Наверное, именно поэтому я и пытался быть сразу всем, занимался почти всеми видами спорта, имел десятки увлечений. Цвет волос и завивка были частью поисков личности Романа Форсайта и его места в жизни.
      Эннабел очень хотелось рассказать Роману о схожих чувствах, которые испытывал другой человек в другое время. Она знала, что он едва ли поверит в то, что произошло, да и никто бы не поверил. Она сама с трудом верила в это.
      – Одно я могу сказать, с тобой очень хочется прогуляться по саду.
      Они зашли на кухню поблагодарить Арманда, который просто расцвел от комплиментов.
      – Это так, мелочи. Вы еще и не то увидите! – ответил повар, гордясь тем, как быстро овладел языком.
      Эннабел потащила Романа на улицу, чтобы не засмеяться и не обидеть француза.
      – Бедный Арманд! Он говорил мне, что изучает английский по старым фильмам. Теперь он продвигается от Эла Джолсона к Хамфри Богарту.
      – Так значит, он не откроет для себя Джеймса Кэгни и Джона Уэйна?
      Держась за руки, они гуляли по саду.
      – Больше всего я люблю неполную луну, – сказала Эннабел, глядя на небо. – Полная луна слишком сильно действует на нас, землян.
      Роман обнял девушку и повел ее к каменной скамейке.
      – Прочитай мне стихотворение. Надеюсь, это не «Эннабел Ли» По? Это стихотворение слишком печальное, мне не хочется сейчас слушать его.
      Тихонько посмеиваясь, Эннабел разворачивала стихотворение Джереми, с которого и начались ее поиски настоящего поэта, ради чего она отложила на время свою диссертацию.
      – Этой несчастной девушке дали мое имя. Ты не представляешь, как тяжело человеку с моей профессией иметь такое имя!
      Роман сжал ее руку.
      – Я думаю, это замечательное имя, оно очень подходит тебе.
      Медленно, с большим чувством Эннабел читала оду «Изабелле, в ее саду». Когда она закончила, слезы покатились по ее щекам. Роман молча обнял девушку и нежно поцеловал.
      – Это стихотворение значит для тебя намного больше, ведь так?
      Эннабел кивнула.
      – Роман, я узнала нечто ужасное, что может навсегда погубить мою карьеру. Но я должна внести ясность! – Девушка сидела прямо, она взяла себя в руки. – Я хочу, чтобы ты послушал еще одно стихотворение и сказал, что думаешь о нем.
      Эннабел прочитала «Элегию доярки» Ньютона Фенмора из его последнего сборника стихов. Когда она закончила, Роман рассмеялся.
      – Это шутка? Это не тот поэт, который написал «Изабелле». Этого не может быть!
      – Именно это мне и нужно доказать. Если бы мне удалось прочитать настоящие стихотворения Ньютона Фенмора, которые были опубликованы в том же сборнике, что и «Изабелла». Но Келлер не хочет показывать их. Но теперь я поняла. Келлер знает, что его предок был мошенником, и сопоставление почерков докажет это. – Эннабел немного помолчала. – Есть еще один способ!
      – Мы собираемся претендовать на место доктора Ватсона?
      – Я думаю, это будет занятие, достойное самого Шерлока Холмса. Я делаю это не ради смеха, Роман. У человека украли работу всей его жизни, и я позабочусь о том, чтобы это доказать.
      – С чего начнем?
      – Ты говоришь обо мне и о себе? – Эннабел с удивлением посмотрела на него.
      Эннабел так остро чувствовала присутствие Джереми, что ей казалось, будто она слышит его счастливый смех. Она была уверена, что и он слышал и оценил рецензию Романа на стихотворение о беде доярки.
      – Доктор Келлер – беспощадный враг. Это не твоя обязанность, не твое дело, и у тебя нет личных целей.
      – Я всегда мечтал помогать людям искоренять зло. Итак, с чего начнем?
      Эннабел загадочно усмехнулась.
      – Элементарно, мой дорогой Ватсон. Начнем с башни, где Джереми писал свои стихотворения.
      – Здравая мысль. Может быть, мы найдем еще какие-нибудь его стихи, вроде «Изабеллы»?
      – Я думала не об этом, – ответила Эннабел. – Я хотела проверить, насколько ты романтичен. История повторяется…

Глава 23

      Этой ночью призрак лорда Лансфорда больше не преследовал Эннабел. Проснувшись на следующее утро в объятиях возлюбленного, она чувствовала себя такой счастливой, как никогда в жизни.
      После романтической встречи в башне влюбленные перешли в более удобную спальню внизу. Созерцание ночного неба, усыпанного загадочными созвездиями, взволновало их и возбудило желание, для удовлетворения которого требовалось больше места, чем узкий диванчик у окна.
      Эннабел приподнялась на локте и смотрела на лежащего рядом мужчину. Сон смягчил резкость его черт и сделал лицо Романа по-мальчишески трогательным. Улыбаясь, девушка любовалась длинными пушистыми локонами и темными корнями отрастающих волос.
      – Как ты будешь выглядеть, когда твои волосы станут прежними? – прошептала Эннабел.
      Ей не хотелось будить Романа, пока она не оживит в памяти события этой сумасшедшей и романтической ночи.
      Когда Роман обнимал ее, казалось, что это сон. Воспоминания о близости с Фальконом в тюремной камере каким-то образом растворились в настоящих событиях.
      – Он сказал, что я узнаю. Будет знак, что он вернулся. – Но сегодняшней ночью Эннабел не заметила ничего подобного.
      – Ты уже проснулась? – Роман сонно пошевелился и потянулся к Эннабел. – Ты мне снилась.
      – Нет, тебе снилась не я! Ты брыкался, как гончая, которой снится, что она преследует зайца. И ты отчетливо повторял все время: «Моника, Моника, моя дорогая!» – Эннабел щекотала его губы прядью своих волос.
      – Это было имя зайца. Послушай, – его глаза ласково улыбались, когда он убирал с ее щеки прядь волос, – эта ночь была удивительной.
      – Для меня тоже, – Эннабел поцеловала его. – Но не следует весь день валяться в постели. У меня много работы. Церемония передачи рукописей состоится через неделю. Я должна собрать доказательства, с помощью которых потоплю Келлера. – Она еще раз поцеловала его и свесила ноги с кровати. – Сначала кофе, а потом операция «Потоп».
      – После того, как мы поженимся, надеюсь, ты не будешь начинать каждое утро так энергично, вскакивая с постели и сразу принимаясь за дела. Свою энергию ты будешь направлять на то, чтобы сделать меня счастливым.
      Эннабел надела широкий свитер и спортивные брюки. Услышав слова Романа, она остановилась.
      – Что? После того, как мы поженимся? Не помню, чтобы меня спросили, а тем более стояли на коленях. К твоему сведению, свадебному маршу предшествует предложение руки и сердца.
      – Я бывший футболист. Встать на колени – очень трудная задача. Подойдет, если я встану на четвереньки?
      Эннабел бросила ему халат и выбежала из спальни.
      – Поверь, у меня есть связи, – убеждал ее Роман.
      Они ехали по кольцевой дороге из Мейдстона в Лондон. В этой бешеной карусели Эннабел не верила никому.
      – Брило, мой бухгалтер, может открыть любой сейф одним движением.
      – Твой бухгалтер – бывший преступник?
      – Он может заметить щелочку, в которую не пролезет даже комар. Он откроет сейф твоего друга Келлера, не оставив и следа. Ты ведь этого хочешь?
      Эннабел готова была посвятить всю свою жизнь этому делу. Но она не думала, что ради этого следует нарушать законы.
      Они остановились у светофора на окраине Лондона. Роман припарковал машину и наклонился, чтобы поцеловать девушку.
      – Извини, но я думал, что ты хочешь поймать этого слизняка.
      – А почему его прозвали «Брило»?
      – Подожди, увидишь его и сразу поймешь.
      – Мне нужно связаться с экспертом, – сказала Эннабел. – Доктор Келлер дал мне фамилию и телефон одного из них.
      – Моя дорогая наивная девочка, не надо ходить к сообщнику лиса, чтобы выяснить, кто таскает яйца из курятника.
      Эннабел не переставала сравнивать оживленные улицы Лондона конца двадцатого века и те, по которым она проезжала в карете во времена Изабеллы.
      – Значит, ты думаешь, что эксперт заодно с Келлером? У меня есть только одно стихотворение, подписанное настоящим поэтом, Джереми Харкером Симмонзом. Его почерк, если моя теория верна, должен совпасть с оригиналами, которые скрывает Келлер.
      – Нужно раздобыть образец почерка Ньютона Фенмора.
      – У меня есть надежный помощник, который работает над этим. Возможно, удастся узнать что-нибудь сегодня. – Бернис была самым опытным исследователем во всем Институте. – Может быть, я ошибаюсь, но мне кажется, что доктор Келлер уничтожил все поздние рукописи, самые ужасные стихотворения Фенмора. Думаю, он давно понял, что они принадлежат перу разных поэтов, и не хочет, чтобы это открылось.
      – Другими словами, твой босс – мошенник. – Они свернули в небольшую аллею, по которой Эннабел никогда бы не отважилась пройти одна, без защитника. – Не бойся. Брило знает каждого хулигана в Лондоне. Наверное, с большинством из них он сидел в тюрьме. Вот мы и пришли.
      – Боже, – Эннабел смотрела на грязную узкую лестницу, ведущую в полуразвалившееся здание. – Видимо, он, как и Арманд, смотрит старые детективы. Если он достанет из своего стола бутылку бурбона, а его секретарша – платиновая блондинка, клянусь, я упаду со смеху.
      – Пойдем, я позвоню моему старому другу, который прежде служил в Скотленд-ярде. Он был лучшим знатоком по подделкам и всяким фальшивкам. Если мы достанем рукописи, то Стоун тут же скажет тебе, что к чему.
      Вслед за Романом Эннабел поднималась по ужасной лестнице.
      – Не верю, что такое еще бывает. Даже в Америке не осталось таких частных детективов, кроме тех, кто занимается делами, связанными с супружеской неверностью.
      Когда Эннабел и Роман открыли дверь конторы, человек, находившийся в комнате, быстро снял ноги со стола. Эннабел сразу поняла, почему ему дали такое прозвище. Его жесткие седые волосы так сильно вились, что торчали миллионами спиралек и напоминали стальную стружку.
      – Вот это да! Форсайт, ты мне говорил, что она красива, но это слово совсем не подходит к ней – Мужчина протянул руку, и Эннабел пожала ее. – Не так сильно, мисс! Эти руки обеспечивают мое существование.
      – Надеюсь, ты не потерял квалификацию, Брило? – спросил Роман, сгоняя огромного рыжего кота с единственного стула в комнате и усаживая на него Эннабел. – Мне нужна безопасная кража со взломом, а ты единственный из моих знакомых, кто сможет сделать это и не попасться. Кроме того, ты никогда не говоришь лишнего.
      – Вы прежде занимались такими делами? – подозрительно спросила Эннабел.
      Роман засмеялся.
      – Нет Я же говорил тебе, что Брило ведет мои счета, и никто, действительно никто не может стянуть у меня даже рулон туалетной бумаги без того, чтобы этот человек не узнал об этом. – Роман перешел к делу.
      Эннабел увидела, как округлились глаза Брило, когда Роман сообщил ему о том месте, где будет происходить кража.
      – Эй, да ведь это правительственное здание, – он потер руки и взволнованно произнес. – Я никогда не взламывал правительственный сейф. А какая вам выгода от этих бумаг?
      Роман рассказал Брило только о том, что ему нужно было знать.
      – Брило, мы просто хотим восстановить справедливость. Чем меньше ты знаешь, тем лучше. Эннабел пойдет с нами и удостоверится, что мы взяли только то, что нам действительно необходимо.
      – Вы сможете оплатить свой долг перед Англией этим поступком, если он у вас, конечно, есть, – многозначительно сказала Эннабел.
      После того, как Роман позвонил своему другу-отставнику из Скотленд-Ярда, Брило достал начатую бутылку виски.
      Эннабел больше не могла сдерживаться. Она засмеялась, вскоре к ней присоединился Роман. Брило, хотя и не понимал причины веселья, рассмеялся тоже.
      – Вы, американцы, чертовски жизнерадостный народ, – сказал он, когда они подняли бокалы за успех дела.
      Эннабел вышла из машины Романа и отправилась в офис, где ее уже дожидалась Бернис.
      – Я с трудом дождалась тебя. Хочешь бренди? Я нашла целую папку парламентских мероприятий и предложений, датированных как раз тем временем, когда этот парень был членом парламента. Среди них я обнаружила четыре документа, составленные от руки и подписанные Ньютоном Фенмором.
      – Бернис, ты просто чудо! Будем надеяться, что и друг Романа сумеет что-нибудь определить по тем копиям, которые ты сняла.
      – Копии? – глаза Бернис загорелись. – Полагаю меня могли бы отправить за это в тюрьму, но удалось поменять копии, которые сделал библиотекарь, на оригиналы! – Услышав восторженный крик Эннабел, Бернис предостерегающе подняла руку – Но это еще не все. Твой Джереми Харкер Симмонз стал чем-то вроде народного героя вместе со своим соучастником Фальконом. В архиве целая полка его политических произведений, которые его сторонники сохранили после его смерти. Архивариус сказал, что их нельзя выносить из здания, но как раз в этот момент позвонили, и он оставил работы Джереми на библиотечном столе.
      – И ты вытащила из этой стопки статью? – Эннабел обняла Бернис. – О, Бернис, как я рада, что встретила тебя!
      – Послушай, я не знаю точно, что ты задумала, да и не хочу знать, но Моррис Келлер – скотина. И если ты покажешь всем, кто он есть на самом деле… – Бернис улыбнулась. – Я полностью на твоей стороне и буду помогать, чем смогу.
      – Кстати где он, наш любимый? У меня нет ни малейшего желания встречаться с ним сегодня.
      – А как ты думаешь? Отправился подмасливать редактора одного национального журнала, который будет освещать в следующем выпуске церемонию передачи рукописей Фенмора. Келлер очень любит появляться на страницах престижных изданий в роли потомка великого поэта девятнадцатого века.
      – Была бы моя воля, я на каждом столбе расклеила бы фотографии этого мерзавца, по всей стране! Или так в Англии не делают?
      Когда Роман заехал за Эннабел, девушка была просто сама не своя от волнения, она сравнила почерк произведения Джереми с тем, которым было написано стихотворение «Изабелле». Они были идентичны.
      – А эти дурацкие документы Фенмора написаны совершенно другим почерком! Мы поймали его, Роман! Как только твой друг подтвердит то, что я уже знаю, мы загоним доктора Келлера в угол. Ему придется признать, что его предок украл стихотворения у Джереми Харкера Симмонза и выдал их за свои. Он станет посмешищем для всех ученых в Англии.
      – А как ты собираешься сделать это? Моррис Келлер, исходя из того, что я слышал от тебя, хитрый и безнравственный человек. Загнанный в угол, он может стать еще более опасным. Я знаком с некоторыми такими учеными. Они всерьез считают, что ученая степень доктор философии делает их равными Зевсу.
      – Я представлю ему неопровержимые доказательства и дам шанс спасти свою репутацию. На церемонии он может заявить, что стихотворения ошибочно приписывали Ньютону Фенмору, и нам удалось установить имя истинного автора.
      – Хм. – Лицо Романа помрачнело. – Мне это не нравится. Вначале, когда ты мне все рассказала о нем, я думал, что им движет эгоизм. Эннабел, этот человек не просто себялюбец. Если бы он был настоящим ученым, он гордился бы тем, что утверждает моральные принципы своей профессии. Если бы он был простым эгоистом, то с радостью отдал бы все стихотворения с бесценными заметками в дар Институту. Но его поступки определяет нечто другое. Ах, если бы я смог узнать о нем побольше и понять, чем он живет.
      – Он не знает о нас с тобой.
      – Ты уверена? – он припарковал машину на стоянке недалеко от театрального центра Лондона. – Может быть, выпьем пива и съедим по бутерброду?
      Эннабел охотно приняла его предложение. Когда они вошли в паб, она увидела адрес и вывеску и громко рассмеялась.
      – Ты просто дьявол! Бар «Шерлок Холмс», и даже находится на Бейкер-стрит.
      Эннабел обвила руками шею Романа и так горячо поцеловала его, как никто за последние двенадцать часов.
      – Ты и в самом деле думаешь, что Холмс сделал бы то же самое с Ватсоном? – спросил Роман, приходя в себя после поцелуя.
      Бернис сказала, что вечером Келлер отправляется ужинать с одной академической знаменитостью. Лучшего шанса для ограбления быть не может. Итак, сегодня ночью.
      – Роман, ты можешь выйти из игры, если хочешь.
      – Я буду с тобой. Просто я немного беспокоюсь, что Келлер может передумать и проверить сейф завтра до того, как мы получим результаты экспертизы Стоуна. Если он поднимет шум, то вы с Бернис можете оказаться сама знаешь где, и все наши планы будут нарушены.
      – Келлер сказал Бернис, что стенды будут готовить через три дня, и добавил, что лучше не трогать хрупкие листы до церемонии. – Эннабел посмотрела на часы. – Ты уверен, что он придет?
      – Брило будет здесь, поверь мне. Он помешан на такого рода приключениях, как ты на поэзии, а я – на тебе. – Роман поцеловал Эннабел. – Тебе страшно?
      – Немного. Нет! Страшно очень. Я просто молюсь, чтобы не изменилось расписание проверки кабинетов. – Эннабел снова посмотрела на часы, она начинала нервничать. – Он уже должен быть здесь, Роман.
      – Вот и он. – Роман указал на темную фигуру, приближающуюся к ним. – Брило, ты опоздал на пять минут. Стареешь?
      – Я обошел Институт сзади, приятель, чтобы проверить, не ждут ли нас там какие-нибудь сюрпризы. Вы готовы?
      – Мы войдем через боковую дверь, – сказала Эннабел. – У меня есть ключ. Если кто-нибудь появится, спрячьтесь. Я имею доступ в это здание и днем, и ночью. Никто не удивится, если увидит, что я допоздна работаю в своем кабинете. Но покажется подозрительным, если я появлюсь в институте ночью с двумя мужчинами.
      В здании не было ни души, в коридорах горел тусклый свет.
      – Нам повезло, – прошептала Эннабел, когда они шли через холл. – Почти все пошли на Трафальгарскую площадь. Там сегодня публичные чтения. Один из наших аспирантов представляет свою так называемую «конкретную поэзию».
      – Знаю. Та чепуха, в которой нет ничего, кроме «чух-чух» поезда. А еще некоторые поэты пытаются обессмертить звуки приступа астмы.
      Эннабел засмеялась.
      – Вы действительно думаете так о современной поэзии?
      – Я просто не люблю людей, которые соединяют вместе не рифмующиеся части предложений, добавляют туда одно или два слова и называют это поэзией.
      – Тс-с! Вот его кабинет. – Эннабел достала ключ, который дала Бернис, и облегченно вздохнула, когда дверь в кабинет доктора Келлера легко открылась.
      – У меня есть фонарь, – сказал Брило. – Проверьте, чтобы шторы были закрыты. – Он быстро направился к сейфу.
      Эннабел изумилась, как легко этот человек передвигался с темноте, словно кошка.
      – Боже, они называют это сейфом! Его может открыть даже ребенок. – Брило встал на колени перед сейфом, Роман – у двери. – Не удивительно, что у нашего правительства такие неприятности! – бормотал Брило, повернув ручку один раз, затем еще и еще.
      Его ухо было прижато к дверце сейфа.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17