ГЛАВА 6

Хэн и его спутники шли по направлению к красивым, отливающим позолотой, зданиям. Туда же двигались толпы людей из самых разных миров. На мгновение Хэну показалось, что среди них мелькнула та девушка-призрак, которую он встретил в их гостеприимном куполе.

Над входом в комплекс красовалась каллиграфически выведенная надпись, содержавшая явно эзотерический смысл. Зеркальный фасад был испещрен причудливым золотым рисунком. Крылья здания, изогнутые полукругом, образовывали уютный внутренний дворик. Посетители собирались сначала снаружи, потом заходили в безмолвное пространство маленькими группами или поодиночке.

Ксаверри спокойно ждала, когда подойдет их очередь. Хэн проводил время, пытаясь определить, к каким мирам принадлежат те или иные посетители. Насчитав несколько дюжин известных ему миров, Хэн остановился, разглядывая тех, кто был ему совершенно незнаком.

Он легонько подтолкнул локтем Трипио.

— Как ты думаешь, откуда вот эти? — он не показал на них рукой, потому что большинство народов в Республике расценивало этот жест как признак невоспитанности, а только кивнул в сторону многогорбой массы, напоминающей морские водоросли. — И вообще, это группа или одна личность?

— Конечно, группа, сэр, — с готовностью ответил Трипио. — Они из четвертого мира звездной системы Маркби, в частности из — если я не ошибаюсь — Дзеффлиффл. Так сказать, с мелких морей маленького южного континента Один из этих покрытых листьями горбов вынул надутый мешок и прыснул из него жидкостью на себя и своих компаньонов. Несколько капель попало на Хэна. Он брезгливо стер их, но это оказалась соленая морская вода. Мокрые листья дзеффлиффлов отливали черным в золотом свете здания. Несколько листьев, порхая, упали на землю, где продолжали шевелиться и извиваться.

— А что ты скажешь об этих? — он показал на другую группу, состоящую из полдюжины массивных, чрезвычайно низких яйцевидных людей с короткими мощными ногами.

— Они, — сказал Трипио.

— Они что? — не понял Хэн. Трипио не ответил.

— Кто? — спросил Хэн.

— Я только что сказал вам, сэр, — ответил Трипио. — О, прошу прощения. Их язык звучит в частоте, находящейся ниже уровня вашего восприятия, поэтому их имя на вашем языке непроизносимо. Они живут в условиях чрезвычайно сильного земного притяжения.

— Они больны, — тихо сказал Люк.

— Да нет же, Мастер Люк, — терпеливо возразил Трипио. — Они говорят на языке, который обычное человеческое ухо не…

— Я не это имел в виду, — сказал Люк. — Я имел в виду, что здесь почти в каждой группе есть кто-то, кто болен или ранен.

Вглядевшись более пристально в знакомые ему типы, Хэн вскоре увидел, что Люк прав. Надо отдать должное его проницательности — ведь заранее он этого не знал — действительно, в той или иной группе кто-нибудь или держал на руках стонущего ребенка, или поддерживал слабого, изможденного родственника или товарища.

Хэн кивнул Люку в знак согласия с его наблюдениями.

«Люк уже не выглядит таким болезненным, каким был, когда мы вошли в купол, — подумал Хэн. — Что с ним происходит? Он ведь никогда не болеет…»

— Вы скоро все поймете, — сказала Ксаверри. Выражение лица ее было каким-то пугающим. — Наша очередь.

Она вошла во внутренний дворик. Хэн с Люком шагнули следом, Трипио двинулся за ними.

Их окружила тишина. Золотая каллиграфическая вязь, переливавшаяся по зеркальной поверхности стены, менялась, по мере того как они приближались,она двигалась и дополнялась, как будто кто-то продолжал ее выводить.

Во дворике они были одни. Тишина казалась зловещей. Хэн обернулся, не в силах справиться с ощущением, что все разом исчезли. Но это было не так — все они оставались на прежнем месте, толпясь у входа во дворик в ожидании своей очереди, возбужденно разговаривая между собой. Только их голосов совершенно не было слышно.

— Мастер Люк, — спросил Трипио. — Я не знаю, может быть, мне лучше остаться снаружи?

— Как тебе больше нравится, — сказала Ксаверри. — Но я здесь свой человек, и никому из нас ничего не угрожает.

— Угрожает? — спросил Хэн. — Минутку-минутку! Кто это сказал о какой-то угрозе?

— Никто, — улыбнулась Ксаверри. — Я сказала, что, раз вы со мной, вам ничего не угрожает.

— Но…

— Я имел в виду не опасность, — проговорил Трипио. — А возможность присутствия здесь таких… как я.

— Здесь принимают все формы существования, — отозвалась Ксаверри.

— Даже дройдов?

— Даже дройдов.

— Ах, вот как, — сказал Трипио. — Нечто необычное. Я бы сказал, передовое.

Они миновали арочный вход в конце дворика и спустились в самый настоящий сумасшедший дом.

Испытывавшая перед входом благоговейный трепет толпа внутри превратилась в сборище воющих, ноющих, стонущих и рыдающих просителей. Все взоры были устремлены к огромному золотому алтарю, возвышавшемуся над этой бурлящей массой.

— Вару, помоги нам! Вару, исцели моего ребенка! Исцели мою сестру! Защити моих братьев от проклятии, павшего на них!

Люк стиснул руку Хэна с такой силой, что тот оторопел.

— Эй, малыш…

— Смотри!-завороженно прошептал Люк. Алтарь шевелился. Хэн напрягся.

— Что-о? А это откуда, Трипио?

— Признаюсь, сэр, несмотря на мое знание всех миров Новой Республики и многих миров за ее пределами, мне незнакомо это существо.

— Это Вару, — сказала Ксаверри. Алтарь — существо — стал расти вверх, уменьшаясь в ширину. Он направил свое внимание на них.

— Подойди ко мне, Ксаверри.

Голос был густым, чистым и очень мягким. Он наполнял все огромное пространство театра. Ксаверри шагнула вперед, и толпа стала расступаться перед ней. Хэн пошел за ней, не думая ни о чем. Единственное, чего он хотел, — это то, чтобы она не подходила к этому странному существу одна. Люк отпустил его руку.

Подойдя к алтарю, Хэн смог получше разглядеть Вару. Это была сложная конструкция из гравированных золотых щитов. Но за щитами, просматриваемый с определенных углов зрения и при определенных движениях существа, виднелся кусок сырой, не покрытой кожей плоти. Жидкость — кровь? — сочилась сквозь массивные щиты, искрясь, стекала по ним и падала каплями и тонкими ручейками на помост, где собиралась в большую чашу. Кровь стекала с помоста и, застывая, образовывала сталактиты, которые почти касались пола аудитории. Ксаверри остановилась у края помоста.

— Ты нье одна, Ксаверри, — прошептал Вару.

— Я нье одна. Вару.

— Они желают исцелиться? — голос Вару был бесконечно усталым.

— Ньет, Вару. Я привела новых студентов учить твои откровения, постигать твою истину и познавать твою сущность. Для того, чтобы они посвятили себя тебе.

Хэн размышлял над странным акцентом. «Нье»… Чушь какая-то!

Вару вздохнул.

— Мнье очень приятна Только ты одна, Ксаверри, приньесла мнье подарок. Все другие берут мои дары — и я рад давать им! Но…

— Твоя щедрость — величайшее чудо Станции Крси. — сказала Ксаверри.

Никто не откликнулся на жалобу Вару, как будто шепот существа достигал только слуха Ксаверри и ее друзей. Хэн не слышал, как Вару разговаривал с кем-нибудь еще. Его слух улавливал только шепот Вару, адресованный Ксаверри.

«Неплохой трюк, — подумал Хэн. — Ведь это просто трюк, не так ли? Если… если это не то, что ищет Люк».

Он взглянул на Люка, но не смог определить, считает ли тот Вару Джедаем. Лицо Люка было напряженным и сосредоточенным, но проблесков радости на нем Хэн не заметил.

Золотые пластины Вару зашевелились, чувствительные и гладкие, как чешуя. Они сжались, и вены между ними тесно сплелись. Кровь обильно стекала вниз, образуя густой сверкающий слой на помосте.

Когда панцирь Вару сжался, существо еще больше вытянулось вверх. Хэн безуспешно пытался найти у него какие-нибудь явные органы зрения, слуха, обоняния или любые другие органы чувств. Для него было загадкой, каким местом Вару говорит.

«Может быть, он реагирует на нас тепловыми рецепторами, как змея? — подумал Хэн. — А может быть, он никак нас не воспринимает. Может быть, он вовсе не живой».

— Ты приньесла мнье новое создание, — сказал Вару, обращаясь к Ксаверри. — Я видел много людей раньше — о да, много людей, таких хрупких,но такого существа не видел.

Вару подался вперед. Засохшая кровь отвалилась, открывая новые золотые чешуйки.

— Как тебя зовут? Кто ты? Ксаверри вывела Трипио вперед.

— Это мой новый знакомый, Перпл-Три.

— Добро пожаловать, Перпл-Три, — сказал Вару.

— Благодарю вас, господин Вару, — сказал Трипио. — Я весьма польщен быть принятым вами.

— Меня зовут только Вару. Хотя некоторые называют меня «учитель». Это единственный титул, который я допускаю.

— Тогда я с удовольствием тоже буду его использовать, с вашего позволения, — сказал Трипио. — Я изучал много предметов во многих местах. Я являюсь экспертом по вопросу о взаимоотношениях между человеком и киборгом и свободно владею шестью миллионами форм общения. Я всегда восхищаюсь учителем, который несет эзотерическое знание.

Хэну уже надоело стоять возле Вару, вдыхая тепло и сырость его крови или как она там называется. Люк, напротив, как загипнотизированный, во все глаза смотрел на Вару.

— Расслабься, малыш, — тихо сказал Хэн. — Это всего лишь…

Ксаверри бросила на него короткий предупреждающий взгляд. Люк медленно повернулся и посмотрел на него ледяным, каким-то нечеловеческим взглядом, затем вновь устремил свое внимание на Вару. Пораженный, Хэн умолк, но мысленно закончил фразу: «Это надувательство». Пожалуй, самое изощренное из всех, какие бывают, но надувательство". Если судить по Люку и Оби ван Кеноби, то ни один Джедай не может вести себя так, как это существо, — а если Вару представляет Темную Сторону, Люк понял бы это.

Лучше всего было бы просто посмеяться над этим «феноменом».

— Ксаверри, почетная ученица, смогла ли ты изучить тексты, которые я дал тебе?

— Да, учитель.

Они опять заговорили на ломаном языке о каких-то чудовищных вещах вроде синергетики и квантовой кристаллизации. Надо отдать должное Ксаверри, она призналась Вару, что толком ничего в этой не смыслит, хотя и очень старалась разобраться.

Хану стало смертельно скучно.

Ксаверрм и Вару общались таким образом несколько минут, не обращая внимания на толпу, ее крики и мольбы о помощи. Этот вой начал действовать Хэну на нервы. Ему ужасно захотелось взобраться на помост и сказать всем присутствующим, чтобы они шли домой и вызвали нормального врача. Ему хотелось спросить Ксаверри, почему она так преувеличивает достоинства Вару. Его просто шокировало то, как она выражала свое почтение этому существу.

В старые добрые времена она никогда не поддалась бы на такую лажу. Она сама могла провести кого угодно.

Неужели она верит во всю эту чепуху, которую несет Вару? Если да, то, выходит, она изменилась не только внешне — Ксаверри стада совсем другим человеком. Если нет — то какого черта они здесь делают?

Трипио следил за беседой Ксаверри и Вару молча, не вмешиваясь со своими комментариями, что было для него не характерна Хэн нахмурился. Выражение лица Трипио было невозможно прочитать, но все же редко можно было ошибиться относительно того, что дройд думает по тому или иному поводу. Во-первых, Трипио и сам с готовностью выкладывал все, что приходило ему на ум. Ну а если он пытался лицемерить, то это было шито белыми нитками. В искусстве дипломатии Трипио покорял изысканностью своих манер, но лжец он был никудышный — пожалуй, самый никудышный из всех, с кем Хэну приходилось встречаться.

С другой стороны, многие люди считают весьма приятным занятием иногда немножко приврать, чтобы потешить свое самолюбие. Трипио был как— раз мастером по этой части.

Люк смотрел и слушал все с тем же застывшим и напряженным выражением, которое появилось на его лице, как только он увидел Вару. Реакция Люка беспокоила Хэна больше всего.

Вару закончил философскую лекцию о состоянии Вселенной.

— А теперь, — сказал он, всем своим видом показывая разочарование, — я не могу больше позволить себе удовольствие продолжать столь поучительную беседу.

Ксаверри приложила руку к одной из золотых чешуек Вару. Она закрыла глаза и как будто погрузилась в забытье. По ее руке текли розовые струйки. Люк шагнул к ней с поднятой рукой. Хэн схватил его, пытаясь удержать, но тот с рычанием обернулся на нега Отшатнувшись и крепко выругавшись, Хэн едва не выпустил руку Люка. Он мечтал вырваться на улицу и выташить с собою шурина.

— Не будь дураком! — яростно прошептал Хэн. — И не возлагай больших надежд на пятиминутное знакомство с этим чудом.

Люк посмотрел на пальцы Хэна, впившиеся в его руку, потом посмотрел на него отсутствующим взглядом, — и вдруг Хэн почувствовал, что держит воздух, а не руку Люка.

— Ты прав, — сказал Люк и отвернулся, вновь обратив свое внимание на Ксаверри и Вару. — Ненавижу, когда ты так делаешь, — пробормотал Хэн.

Ксаверри отошла от Вару. Отпечаток ее руки сначала был отчетливо виден, затем постепенно исчез с поверхности золотой чешуйки.

Она поклонилась Вару, но Существо уже не обращало на нее внимания. Хэн почувствовал облегчение, и моральное, и физическое, как будто ему удалось освободиться из-под тяжелого давящего пресса.

Ксаверри медленно побрела к выходу, и тут же бурлящая толпа с воплями начала подступать к Вару. Вдруг ноги Ксаверри подкосились, и она чуть не рухнула на пол, — Хэн едва успел подхватить ее. Он никогда не видел Ксаверри слабой — все те годы, что он ее знал, она не проявляла ни малейшей слабости даже тогда, когда испытывала сильную боль или усталость. Хэн всегда восхищался ее мужеством.

Он обнял ее и почувствовал, как сильно она дрожит. Хэн начал решительно пробираться сквозь безумную толпу, крепко держа Ксаверри за руку, Люк и Трипио присоединились к ним. Добравшись, наконец, до двери, Хэн уже собрался распахнуть ее ударом ноги, но Ксаверри неожиданно вырвала руку и спокойно посмотрела на него.

— Мы останемся здесь, — сказала она. — Я в полном порядке. Разговор с Вару подействовал на меня только на короткое время. Вы должны увидеть всю церемонию. Должны.

— Подействовал на короткое время? — рявкнул Хэн. — Да ты чуть не упала. Ты чуть не… Все, пошли отсюда!

Но Ксаверри действительно выглядела вполне спокойной и уравновешенной. Прежней Ксаверри.

— Вы должны все увидеть, — повторила она.

— Она права, — сказал Люк. — Мы ведь для этого сюда и пришли.

— Ну ладно, — сквозь зубы процедил Хэн.

«Все это — сплошное надувательство, — подумал он. — Вранье! Но вранье тоже может быть опасным».

Они отошли от двери и нашли свободное местечко, откуда можно было видеть весь амфитеатр. Пол вибрировал, страждущие лезли вперед, но одной плотно спаянной группе все же удалось стать первой — они прорвались к самому помосту, и на них обрушилось долгожданное внимание Вару. Это были те самые существа, напоминающие морские водоросли, из мира Дзеффлиффл. Они держали на руках своего больного родственника — Хэн заметил, что он был намного бледнее своих желто-зеленых спутников.

— Желаешь ли ты, чтобы я исцелил тебя, проситель? — шепот Вару эхом пронесся по всему залу.

Больной дзеффлиффл грустно зашелестел листьями.

— Он сказал — я доверяюсь вам, Вару, и знаю, что вы исцелите меня, — перевел Трипио.

«Бред какой-то, — подумал Хэн. — И это называется отпуск!»

— Тогда я помогу тебе, — величественно произнес Вару.

В аудитории воцарилась тишина. Все внимание было сосредоточено на Вару и его пациенте.

Алтарь изменил свою форму. Он накрыл больного своей золотой чешуей. Воцарилась жуткая пауза.

Хэн изнемогал.

«Какого черта ты притащила меня сюда, Ксаверри? — думал он. — Ты что, еще раз хочешь проверить меня в экстремальных обстоятельствах?»

Золотая чешуя Вару шевелилась, проделывая какие-то операции над больным. Кровь — или гной? — обильно текла наружу. Хэн невольно обратил внимание, что ручейки этой крови создавали изысканный каллиграфический рисунок, похожий на тот, что был на фасаде здания.

Группа дзеффлиффлов лежала у подножия постамента, напоминая морское дно после отлива. В аудитории царило гробовое молчание. Все склонились в глубоком поклоне Вару. Даже Ксаверри — Хэн помнил, что она никогда никому не кланялась, — сейчас застыла в позе величайшего почтения к этому странному существу.

Вдруг чешуя яростно задрожала, по аудитории пронесся трепет, и Хэн с досадой почувствовал, что почти поддается общему настроению. Он не мог избавиться от ощущения, что его завораживают манипуляции Вару.

Люк, не дыша, во все глаза смотрел на происходящее.

Чешуя стала отползать, обнажая представителя дзеффлиффлов, который уже приобрел характерный для них желто-зеленый оттенок. Вся группа лежала у ног Вару.

Неожиданно они зашевелились, издавая возбужденные звуки.

— Они говорят, — прошептал Трипио, — что их родственник вырвался из лап смерти.

— И сейчас мы все упадем к ногам Вару в знак благодарности, — язвительно заметил Хэн.

— Нет, сэр, — сказал Трипио. — Вару не требует никакой благодарности. Все, находящиеся здесь, рассматривают его как благодетеля. И не приносят ему никакого вознаграждения.

Хэн презрительно пожал плечами.

— Еще как приносят, — сказал он. — Может быть, не в виде денег. Скорее всего, это даже нечто большее. Во всяком случае, я от этого смертельно устал.